Текст книги "Небесный щит. Часть 2. Чужие горы"

Лунин раздал пиво – каждому по банке, а несколько оставшихся банок закрыл в ящике, но потом, глядя на умоляющие глаза старшины, все-таки растаял и выдал проглоту еще одну банку. Радости Широкова не было конца. Впрочем, все остальные тоже не загрустили…

Спустя полчаса после получения груза, Власов засобирался:

– Майор, я поехал на встречу, ждите меня здесь. – Сказал он Лунину. – Человечек должен доложить текущую ситуацию с аэродромом.

Как только агентурщики уехали, Дима распределил людей на посты, и дал время на отдых. Люди, не занятые охраной и обороной, тут же попадали спать как подкошенные.

Шайба устроился в тени микроавтобуса и после первой банки, выпитой залпом, не спеша и степенно, принялся потягивать вторую.

* * * * *

Следующая посадочная площадка находилась в двадцати минутах полета – в нескольких километрах от города Бо. Имея превосходящую скорость, АС-130 прилетел туда раньше, и буквально сразу пилоты «Ганшипа» доложили об обнаружении фуры, двух пикапов и порядка двадцати человек на вполне годной для работы взлетно-посадочной полосе.

– Ну, всё, парни, – услышав в радиосети переговоры летчиков с руководителем операции, лицо лейтенанта Рика перекосила злорадная улыбка. – Кажется, мы нашли его. Приготовиться к бою!

В течение нескольких последующих минут Удет несколько раз просил летчиков «Ганшипа» уточнить ситуацию, и после того, как в мощную оптико-электронную систему разведки и наблюдения те рассмотрели оружие в руках людей, полковник принял решение еще до подхода к аэродрому вертолетов с десантом на борту, обстрелять выявленные цели. Такое решение позволяло, используя фактор внезапности, быстро подавить или хотя бы значительно ослабить возможное сопротивление со стороны врага. Получив приказ на применение, командир экипажа определил параметры цели и начал заводить самолет в круг таким образом, чтобы своим левым бортом он постоянно был обращен в сторону обнаруженной фуры.

Операторы вооружения привели в боевую готовность имеющиеся на борту пушки: два скорострельных 20-мм «Вулкана», 40-мм полуавтоматический «Бофорс» и 105-мм гаубицу. Спустя несколько секунд, наводчики доложили о готовности.

Летящий левым виражом АС-130 озарился яркими вспышками выстрелов – гулко ухнула гаубица, азартно залаял «Бофорс», загудели своей запредельной скорострельностью «Вулканы», обрушивая на цель сотни снарядов в секунду.

Гаубичный снаряд разорвался в двух метрах от длинномера, своим взрывом поднимая массу пыли и расшвыривая в стороны обшивку фуры. Снаряды «Бофорса» легли в место, где стояли пикапы, надежно поразив обе машины. «Вулканы» длинными строчками накрыли онемевших и ошеломленных людей, затянув все облаком сухой пыли. Выпустив еще два снаряда из гаубицы, операторы прекратили стрельбу – нужно было выждать осаждение пыли, чтобы оценить результаты своей работы.

– Стрельбу закончил, – доложил командир воздушного линкора. – Предварительно – цели поражены. Передвижений, даже одиночных, не наблюдаю…

Спустя несколько минут на затянутую пылью и дымом горящих машин посадочную площадку зашли два «Блэк Хока», выпуская «зеленых беретов». Двенадцать бойцов, растянувшись в цепь, двинулись в сторону горящих пикапов и лежащей на боку фуры.

– Огонь на поражение! – громко напомнил Рик.

Видимость в пылевом облаке была небольшой, метров двадцать, и Эдвард не видел всех своих подчиненных. Группа Тома шла где-то правее. Рик держал оружие наготове, продвигаясь вперед. Люди знали свою задачу, и он ни сколько не сомневался в их способностях. Внезапно он чуть не запнулся за кусок человеческого тела – на земле лежала разорванная грудная клетка, с вывернутыми белыми ребрами наружу – явный результат работы воздушных артиллеристов…

– Повезло тебе, – сплюнул Рик на останки. – Не мучился…

Слева сержант Бёрнс начал поливать из пулемета куда-то в сторону, но старался он не долго, и о мотивах своих действий не докладывал. Наверное, для профилактики.

Заметив впереди еще одно лежащее на земле тело, Эдвард прицелился и пустил короткую очередь. Под ударами пуль тело дернулось. Это явно был труп, но осторожность – залог техники безопасности в любой профессии…

Рик глянул на убитого – это был представитель местных племен, сухощавый юнец, очевидно, лет пятнадцати от роду, босой, одетый в шорты и майку с изображением Майкла Джексона.

Через пять минут пыль окончательно сошла, и «беретам» предстало во всей красе место кровавого побоища. Летчики постарались на славу, перебив почти всех, кто находился у машин – таковых насчитали шестнадцать – как целых, так и «фрагментированных». Еще двоих застрелили при попытке сопротивления, а если быть до конца честным, то просто так, чтоб не маячили тут. Развлеклись, одним словом. Одного взяли живым.

Это был насмерть перепуганный очень худой человек неопределенного возраста, явно местный, так же босой, как и убитый юноша. Он был ранен – осколком ему срезало полкисти на левой руке, да кто-то из «беретов» прострелил ему правую часть груди – человек истекал кровью. Бейкер подручной веревкой стянул ему руку, лишь бы тело еще какое-то время оставалось в сознании, и было годным для допроса.

– Вы говорите по-английски? Вы меня понимаете? – спросил пленного Том.

– Да, – выдавил из себя чернокожий потерпевший, после надрывного кашля, вызванного прострелом легкого.

– Кто вы?

– Я торговец, я здесь живу недалеко…

– Что вы здесь делали?

– Перегружали на машины товары, которые фура привезла нам из Фритауна.

– Какие товары?

– Всякие. Мы торгуем здесь, в городе и нескольких посёлках. Здесь у нас перевалочный склад. На фуре привезли сюда продукты, одежду, телевизоры и канистры с бензином… заплатили большие деньги. Теперь ничего нет, все сгорело, люди погибли…

Присутствующий на допросе полковник Удет нервно ухмыльнулся, и отошел к Рику, который осматривал перевернутую фуру:

– Лейтенант, мы перебили мирняк. Сейчас здесь будет масса местных. Международный скандал нам обеспечен.

Эдвард пожал плечами:

– Мне без разницы кого бить. Не я принимаю решение…

– К спутнику они, по всей видимости, никакого отношения не имеют. Разве что могли использовать эту фуру для вывоза аппарата в порт…

– Я уже вижу, что спутника в фуре нет, – отозвался Рик. – Что прикажете делать?

– Этого нужно отправить к собратьям, самим по машинам, и на следующий адрес.

– Есть, сэр.

Не сходя с места, Эдвард вскинул карабин и выстрелил в голову допрашиваемому, который находился метрах в пятнадцати от него. В это время Том задал аборигену какой-то очередной вопрос, и уже собирался выслушать ответ, как у того буквально разлетелась голова. Уитмор повернулся на выстрел, и осуждающе посмотрел на своего соратника.

– Эд, ну ты и дебил! Я же весь в крови!

– Уходим! – крикнул Рик. – Нечего болтать с мертвецами!

– Я только хотел узнать у него, где спрятаны алмазы, а ты его замочил! – Том сделал обиженное лицо. – Считай, что я понес убытки в виде недополученной прибыли! Отдашь с зарплаты!

– Вечером предлагаю сыграть в покер, – отозвался Рик. – Ты мне все равно проиграешь!

– На что забиваемся? – завёлся Том.

– Месячное жалование!

– Идет!

– Уходим! – не выдержал полковник. – Потом наболтаетесь, головорезы…

«Береты», закончив обирать карманы трупов и снимать с тел какие-то амулеты, заняли свои места в вертолетах, и воздушная армада двинулась на следующую точку.

* * * * *

– Теперь у нас есть полная ясность всей системы управления, – сказал офицер радиоразведки, начиная свой доклад.

Генерал кивнул, мол, продолжайте.

– После того, как американцы закрыли для нас небо, мы проанализировали параметры работы как стационарных, так и подвижных радиолокационных станций, а так же сопоставили все радиоперехваты основных радиопередатчиков, и пришли к выводу, что центр управления контролем за воздухом не переместился на «Энтерпрайз», как мы ранее ошибочно полагали, а остался здесь, в аэропорту Лунги. Именно в башне управления воздушным движением сейчас и находится главный пункт управления. Именно радиолокационная станция аэропорта обеспечивает первичную информацию для операторов, которой они и руководствуются в своей работе, а уж если они что-то не могут распознать на границах зоны контроля, только тогда поднимают с авианосца самолет дальнего радиолокационного обнаружения «Хоукай», которым и подсвечивают трудноразличимые цели для «Томкетов» и «Хорнетов». Интенсивность полетов палубных истребителей составляет от четырех до двенадцати вылетов в сутки. В основном они занимаются обеспечением задач ПВО авианосной ударной группы, и только эпизодически входят в воздушное пространство Сьерра-Леоне и Либерии. Например, за прошедшие трое суток мы зафиксировали только один такой вход, осуществленный парой «Хорнетов». Причем эти самолеты свои обзорные станции включили на несколько минут только после того, как дежурный «Хоукай» сел на авианосец после выработки топлива. А вот вертолеты они используют более активно – совершая до двадцати вылетов в сутки. В основном вертолеты они используют с посадочной площадки «Диаманта», но со вчерашнего дня стали использовать площадку компании «ЮтЭйр», которая находится здесь недалеко, за заливом.

– «ЮтЭйр» – это российская компания? – уточнил генерал.

– Да, они здесь занимаются разными перевозками. Чистой воды коммерсанты.

– Им разрешены полеты? Может, мы сможем их как-то использовать для эвакуации экипажа Жарова?

– Полеты им разрешены, но еще раз говорю – это коммерсанты.

– Я могу сделать так, что они с радостью будут готовы нам помочь, – заявил начальник разведки отряда Вадик Чистяков.

– Без мордобоя? – повернулся к нему генерал.

– Как сказать… – затруднился с ответом спецназовец.

– Тогда не надо, – отверг идею Лихой.

– Вчера в районе города Кенема приземлился самолет типа «Геркулес», – доложил радиоразведчик. – Предполагаем «Ганшип».

– Это более чем серьезно, – сказал генерал. – Почему сразу мне не доложили?

– Товарищ генерал, анализ мы провели только сегодня утром, решили совместить доклад об этом самолете с общим докладом.

– Дальше, – кивнул генерал.

– Сегодня нами зафиксирован взлет пяти вертолетов – трех с площадки «Диаманта», двух с площадки «ЮтЭйра», и «Геркулеса» с площадки в городе Кенема, которые переместились, судя по радиопеленгу на их бортовые радиостанции, в восточную часть Сьерра-Леоне. Судя по всему, американцы предпринимают какую-то масштабную операцию…

– Ну да, спутник свой ищут, – кивнул Лихой. – Пусть ищут. Он уже далеко. Ну, так ваши предложения по временному ослаблению контроля за воздухом, господа?

– Расстрелять из «винторезов» излучатель РЛС международного аэропорта, – тут же предложил Чистяков. – Получится тихо и надежно. РЛС надолго выйдет из строя.

– Исключено, – помотал головой генерал. – Они увидят дырки, и сразу поймут природу их происхождения…

– Да и ладно. Главное, что работать не будет.

– Нет.

– Тогда перебить им питание на станцию. Просто отключить свет.

– Задействуют резервные источники.

– Испортить и их тоже, – не унимался диверсант.

– Нет, – повысил голос генерал. – Как только они поймут, что эта станция ослепла, то тут же поднимут с авианосца «Хоукай», чем тут же восстановят свое зрение. Необходимо сделать что-то такое, что не даст им повода задействовать дополнительные силы, и в тоже время не позволит увидеть наши действия по спасению Жарова.

– А вы можете поставить помехи? – спросил Чистяков у осназовца.

– Нет, мы не располагаем необходимым оборудованием.

– Сколько времени необходимо на осуществление эвакуации? – спросил генерал начальника авиабазы.

– Три часа, – тут же бросил полковник готовый ответ.

– Много, – сам себе сказал Лихой.

– А сколько их там человек? – спросил начальник разведки.

– Около пятнадцати вместе с охраной из морской пехоты, – отозвался Петров. – Я же был у них в гостях.

– Оружие у них при себе?

– У охранников – да, у диспетчеров и операторов – нет.

– Охранников сколько?

– Я видел троих.

– Ну, тогда можно считать, что экипаж Ильи Жарова в ближайшее время мы спасем, – с пафосом сказал генерал. Потом посмотрел на Чистякова: – Все свободны, а вас, Вадим Григорьевич, я попрошу остаться…

* * * * *

Власов остановил машину на условленном перекрестке, куда через несколько минут подъехал служебный джип пограничной стражи. Резидент российской разведки полковник Власов и начальник разведки пограничной стражи юго-восточного сектора госграницы Гвинеи полковник Рамус вышли из машин, подошли друг к другу.

– Мои люди скрытно осмотрели аэродром, – сказал Рамус. – Там действительно, работают контрабандисты. Алмазы и оружие.

– Мои конкуренты, что ли? – усмехнулся Власов.

– Не могу знать, – лукаво улыбнулся Рамус. – Так вот, мы насчитали там пятьдесят человек, все вооружены. Бдительность очень высокая, охрана и оборона поставлена хорошо. Контрабандисты имеют радиостанции. На территории аэродрома находится три здания, два из которых используются в качестве жилых, одно является складом – сегодня утром туда разгружали ящики из приземлившегося Ан-12. Так же есть небольшой склад ГСМ, где они сосредоточили некоторый запас авиационного топлива. По периметру аэродром не охраняется, все силы сосредоточены только у этих зданий, да еще выставлен пост у дороги, ведущей на аэродром.

– Да, с этим постом я уже познакомился… – ухмыльнулся Власов. – Каков характер их поведения ночью?

– Действует пост у дороги числом в три человека, двое сидят на крыше одного из зданий с ручным пулеметом и прожектором, еще двое постоянно перемещаются по территории. Остальные, похоже, спят.

– Сменяются?

– Нет. Наверное, там у них есть разделение на дневную и ночную стражу. Непосредственно погрузкой и разгрузкой самолетов занимаются жители двух прилегающих сел, которые приезжают на аэродром с приходом очередного борта. Оружия они не имеют. Руководит всеми некий Окай.

– Кто таков?

– Установить не смогли. По всей видимости, он не из Гвинеи.

– Он находится там?

– Да.

– Как выглядит?

– Европеец.

– Русский?

– Почему вы так спросили?

– Не люблю отечественной конкуренции, – улыбнулся Власов.

– Если это вам так важно, скажу, что он говорит на английском языке с акцентом. Точно так же, как и вы.

– Ясно. А теперь, Рамус, скажи мне, ты сможешь своими силами захватить, и в течение трех-четырех часов удерживать этот аэродром?

– Аэродром находится вне приграничной зоны, и все мои действия здесь, вызовут обоснованное нарекание со стороны моего руководства… тем более, если среди моих подчиненных появятся погибшие и раненые.

– А если мы поможем?

– Это не изменит подхода со стороны моих командиров… более того – вы вообще представляете интересы другого государства, и я по долгу своей службы не должен вас сюда допускать…

– Назови цену, Рамус. Мне нужны всего три или четыре часа. Не больше. Любую цену.

Рамус несколько мгновений молча смотрел на своего собеседника. Конечно, он понимал, насколько далеко зашли его игры с русской разведкой, но жажда легкой наживы не оставляла его сознание. Он понял – сейчас ему предстояло сделать, пожалуй, самый главный и важный выбор в жизни. Одно только слово, символизирующее некую сумму, могло навсегда изменить его жизнь. И не только его, но и его многочисленных родственников. Русский разведчик предлагал решение всех проблем – любую цену. И в силах Рамуса было захватить и удерживать этот аэродром. Что будет потом, как потом в отношении его самого будут работать органы следствия – его уже мало интересовало. С большими деньгами можно будет легко уйти из страны, можно будет зажить спокойной жизнью практически в любой точке земного шара…

– Миллион.

– Мне нужно поговорить со своим руководством, – кивнул Власов.

– Когда вам нужен аэродром?

– Вчера.

– Не понял…

– Как можно скорее.

– Думаю, что я могу вам его предоставить завтра утром. Подумайте, как до утра вы передадите мне названную сумму, – если первоначально ценник был назван Рамусом дрожащим голосом, то сейчас он укрепился, и уже имел безотлагательный тон.

– Хорошо, я отлучусь ненадолго…

Власов вернулся в джип, выгнал оттуда скучающего Панина, и по спутниковому телефону связался с Лихим.

– Товарищ генерал, мой человек просит полтора миллиона в обмен на захват и удержание аэродрома.

– Я понял. Погуляй пока. Будь на связи.

Генерал по закрытому каналу связался с Шестаковым:

– Алексей, операция по эвакуации спутника подошла к завершению.

– Поздравляю.

– Но сейчас сложилась критическая ситуация, способная повлечь срыв миссии, и раскрытие операции перед мировой общественностью.

– В чем дело?

– Спутник находится в непосредственной близости от аэродрома, но принять самолет мы не можем, так как аэродром удерживается контрабандистами. За открытие для нас аэродрома, местные власти просят два миллиона.

– Найдите другой аэродром. Я не могу разбрасываться такими деньгами.

– Другого нет. Остальные контролируются американцами.

– Подкупите американцев, – попытался отшутиться Шестаков.

– Исключено, – Лихой не был склонен шутить по таким вопросам.

– Генерал, сколько стоит ваш спутник? Не слишком ли много за него просят? У вас же там группа спецназа – неужели вы не можете силой захватить аэродром?

– Группе противостоят значительные силы, и мы рискуем понести большие потери.

– Рисковать – это и есть удел спецназа, товарищ генерал. Я знаю, что вы сможете придумать такую схему боя, при которой избежите потерь со своей стороны.

– Я бы не рискнул использовать в столь щепетильном деле кадровых сотрудников российской разведки, – генерал решил зайти с другой стороны. – Будет лучше, если гвинейцы сами перестреляют друг друга, а фантики дяди Сэма, я знаю, у вас водятся в неисчислимом количестве, в том числе и под спутник…

– Генерал, не заглядывайте в мой карман. Лично у меня здесь совершенно иная миссия.

– Хорошо. Какая сумма может быть обсуждаемой?

– Я же сказал – найдите способ решить эту проблему без таких астрономических сумм. У вас в подчинении лучший в мире спецназ!

– Кажется, вы намеревались использовать моих спецов по своим задачам? – вкрадчиво спросил генерал, выждав стратегическую паузу.

– Не забывайтесь, Эдуард Васильевич, – возмутился Шестаков, быстро сообразивший, куда начал клонить генерал. – Или вы хотите получить приказ свыше? Например, от министра обороны?

– Я могу получить приказ, но это ничего не изменит. Вы понимаете, на чем основана успешность работы моих людей?

– Ну и на чем?

– На ответственности.

– В каком смысле?

– В смысле личного отношения к поставленной задаче…

– Хорошо, генерал. Я вас понял. Но у меня действительно ограниченный бюджет, и с меня спросят, на каком основании я допустил нецелевые растраты…

– Я готов подписаться под обоснованием, – заверил генерал. – Нам действительно нужен этот спутник, и мое решение многие поддержат в Москве…

– На какую сумму может быть ваше обоснование? – Теперь вкрадчивость прозвучала с другой стороны линии связи.

Лихой на мгновение задумался, оценивая всю психологическую подоплеку разговора, анализируя все мельчайшие интонации…

– Пять, – уверенно сказал он на выдохе.

– Мне нужна ваша расписка.

– Я же сказал – будет, – облегченно выдохнул Эдуард.

– Присылайте человека с распиской.

– Я приеду сам.

– Договорились.

Генерал отключился, и пару минут приходил в себя от этого разговора. Потом связался с Власовым:

– Андрей Владимирович, поймите меня правильно, но речь может идти только о миллионе.

– Эдуард Васильевич, я буду опираться на эту сумму в переговорах, но мне нечего будет сказать Рамусу, если он не согласится с нашими условиями…

– И, тем не менее, постарайся снизить цену.

– Есть, снизить цену. Я вам перезвоню…

Власов отключился и вышел из машины. Панин вопросительно посмотрел на своего командира, но каменное лицо Власова ничего ему не сказало.

– Полмиллиона, – сказал он Рамусу.

Гвинейский пограничник на несколько секунд застыл в легком ступоре. Власов понял – перед глазами Рамуса сейчас бешенным калейдоскопом проносилась вся его жизнь.

– Договорились, – сказал Рамус.

Пришло время калейдоскопа перед глазами Власова. Трудно сказать, догадался пограничник о чувствах российского полковника, или нет, но они ударили по рукам.

– Когда я получу свои деньги? – спросил Рамус.

– Вот об этом я сейчас пойду разговаривать…

Власов снова связался с генералом:

– Они согласились на миллион. Когда я смогу передать агенту деньги?

– Тогда, когда они предоставят нам аэродром, – ответил генерал.

– Половину он требует в качестве аванса сегодня-завтра.

– Я сейчас же займусь этим вопросом, – заверил Лихой.

– Как мы сможем доставить сюда такую сумму?

– Думай, пока я забираю их у соседей…

Отключившись, генерал вызвал Чистякова, которого обязал снарядить двух бойцов и снарядиться самому – для «проведения очень важной встречи»…

Спустя полчаса на УАЗе генерал, в сопровождении водителя и трех спецназовцев уже несся по улицам Лунги в сторону особняка, в котором была образована штаб-квартира будущих революционеров с Шестаковым во главе.