Текст книги "Спецназовские байки"

Как подготовить снайпера

Командир первой роты специального назначения капитан Саня Савеловский по прозвищу «Тайсон» решил заняться подготовкой двух снайперов, которые числились в его роте.

Рота Савеловского через три месяца должна была войти в состав отряда специального назначения, который сейчас работал в чеченских горах где-то в районе Дарго. Ротному по понятным причинам не хотелось брать с собой не подготовленных бойцов, а потому к подготовке снайперской пары он подошел весьма основательно.

Первым делом он построил этих двух срочников – рядового Малышкина по прозвищу Малец и ефрейтора Зотова, которого все называли просто – Тормоз. Внешний вид Мальца и Тормоза радости не вызывал, а продемонстрированное ими оружие повергло Савеловского в тихое помешательство. Винтовки не чистились с прошлых стрельб, и на немой вопрос капитана, Тормоз резво ответил:

– А зачем их чистить? Все равно завтра снова на полигон побежим…

– Может, тогда и жрать не надо? – спросил капитан Савеловский.

– Почему? – спросил Тормоз.

– Так все равно вываливать…

Бойцы не нашли что сказать и только послушно дожидались дальнейших распоряжений. Саня первым делом приказал почистить оружие и доложить о выполнении через полчаса. Пока бойчины чистили вверенное им оружие, Саня успел разок сыграть с капитаном Димкой Луниным в нарды. В процессе игры было выпито четыре бутылки пива и съедено триста грамм сушеного кальмара. Лунин, недавно вернувшийся из командировки в Чечню, ждал сейчас перевода в Подмосковье в центр специального назначения, приказ на перевод уже был подписан, а потому капитан службой особо уже не утруждался. Впрочем, если про пиво, то это было обыденным делом.

Когда Малец и Тормоз приволокли почищенные стволы, Саня уже светился розовощекостью и вниманием.

– Показывайте!

Бойцы показали свои винтовки. Они были почищены недостаточно тщательно, и разведчики-снайперы тут же были отправлены на перечистку. Когда же наконец Савеловский признал чистку достаточной, началось время получения теоретических знаний.

– Настоящий снайпер должен уметь хорошо маскироваться, и самое главное – уметь длительное время находиться в неподвижном положении. Сейчас будем познавать данное утверждение на практике!

Малец и Тормоз хлопали глазами, пытаясь понять, что сейчас удумает Савеловский. Тот принес из каптерки моток ниток и канцелярские кнопки. Приказал:

– Положение для стрельбы лежа принять!

Разведчики легли прямо на пол казармы, после чего Саня принялся привязывать их нитками к кнопкам, воткнутым в деревянный пол. Вскоре оба разведчика были привязаны к полу как Гулливер лилипутами. После этого Савеловский изрек:

– Хоть одна нитка порвется – сгною на плацу. Вы меня знаете.

После чего вместе с Луниным направился из части в расположенную неподалеку забегаловку. Там они приняли на грудь еще по два литра пива.

В это время вокруг Гулливеров собралась толпа сослуживцев, которые ничего подобного прежде не видели. Всем было интересно, зачем это так привязали двух бойцов. Привязанные умоляли не трогать нитки. Потом подразделения ушли на вечерний развод и ужин. Снайпера продолжали лежать.

После ужина в роте наконец-то появился изрядно поднабравшийся Саня Савеловский. Увидев своих снайперов в первозданном виде, Саня удовлетворенно хмыкнул, и сказал:

– Ладно, вставайте…

Разведчики встали, снимая с себя нитки.

– Молодцы… – похвалил их капитан. – Задание на ночь: к утру сделать себе по лохматому маскхалату. Из чего хотите, из того и делайте. А сейчас бегом в столовую – там вам оставили пожрать…

Утром на разводе Саня вырвал из рук продскладовских прапоров своих снайперов, привел их в казарму:

– Показывайте!

Бойцы по честному всю ночь мастерили себе из всякого тряпья «лохматый камуфляж» и в итоге получилось нечто подобное изначально заявленному. Савеловский почесал затылок – можно конечно и лучше, но на безрыбье и рак рыба.

– Сойдет. Теперь снова потренируем статику. Положение для стрельбы лежа принять!

Бойцы до обеда пролежали обтянутые нитками. Вечером Савеловский поставил им боевую задачу:

– Завтра, с самого утра, на участке дороги от ДОСов до части падаете в засаду так, что бы я вас не смог увидеть. Как только я пройду мимо вас и не увижу ваши тела, вы меня окрикиваете, оставаясь замаскированными. Я подхожу и пытаюсь вас разглядеть. На завтра ваша задача – замаскироваться так, что бы я вас не увидел при беглом осмотре. Ясно?

– Так точно, – в голос ответили разведчики.

С утра они залегли на обочине дороги, накрывшись своими маскхалатами, мусором и другим придорожным хламом. Саня нашел их с первого взгляда.

– Я вас вижу. Тормоз вставай!

Разведчик встал из канавы.

– Малец, ты тоже вставай! – Саня сделал еще пару шагов и увидел второго.

Бойцы повесили головы. По дороге в часть ротный объяснял им их ошибки:

– Вы легли в чистом месте, нашли, где грязи нет… кто ж так делает? Хотите замаскироваться – найдите такое место, которое изначально противно глазу. На которое просто не хочется смотреть… ясно?

– Угу… – мычали разведчики.

– Место должно быть такое, что бы ни у кого в голове не возникло мысли, что там может сидеть человек! Понятно?

– Понятно… – кивнул Малец. – Но, товарищ капитан, это вы нас заметили, а вот наши тетки, из отряда спецрадиосвязи тут только что шли, они нас не заметили…

– Да? – оживился Саня. – И что, вообще не заметили?

– Вообще! – подтвердил Тормоз. – Они рассказывали, как ходили от мужей «налево»…

– Ну-ка! Подробнее!

– Да чего подробнее… мы же не все слышали… так, урывками…

– И что они говорили?

– Ну, та, что со светлыми волосами, рассказывала второй, как она и какая-то Люда, гуляли в городе с ее друзьями, а потом поехали в гостиницу… налево…

– Значит, светловолосая и Людка… – задумчиво протянул Савеловский, – Знаю я их… спасибо, пацаны… за информацию…

Утром Савеловский снова нашел разведчиков, но в этот раз уровень маскировки несоизмеримо вырос по сравнению с предыдущим днем.

– Товарищ капитан, а сегодня наш фельдшер, прапорщица Покровская рассказывала телефонистке с узла связи о том, что у жены майора Петрова недавно был залет, и она помогала ей в госпитале сделать аборт, пока муж из Чечни не вернулся…

– И вы все это слышали?

– Так утром тихо вокруг… далеко слышно… ну, и они же нас не видели…

На следующее утро Саня своих разведчиков не нашел. Они его окрикнули возле автобусной остановки, где лежали под слоем окурков и другого мусора. Выглядели разведчики не очень.

– Что случилось? – спросил Савеловский.

– Товарищ капитан… тут такое дело…

– Что?

– Тут две бабы трепались…

– Ну!

– Одна, наверное, ваша подружайка…

– Что?

– Короче… говорит, что вы ее в постели не очень удовлетворяете… а вот капитан Лунин… даже когда нажрется… герой…

*****

На следующее утро практические тренировки у дороги были отменены, так как, по мнению командира роты, снайперская пара уже в совершенстве освоила способы и приемы маскировки…

Налёт

На учениях разведывательных частей округа одна группа специального назначения отработала совсем плохо. Командир группы пытался организовать налет на узел связи условного противника, но еще на этапе выдвижения к объекту группа была обнаружена и условно уничтожена силами прикрытия. Вторая группа, обнаружившая радиолокационную станцию (учения проходят по одним и тем же местам, а потому эту станцию старослужащие могли обнаружить с завязанными глазами) навела на нее силы старшего начальника и спокойно удалилась отдыхать на дневку.

Ротный, сидевший на КП генерала, после уничтожения одной группы, покрылся липким потом в ожидании потока «положительных» эмоций со стороны своих командиров…

На разведчиков жалко было смотреть. У двоих морды были разукрашены фонарями в пол-лица, которыми их наградили солдаты из охраны узла связи. Остальные были оборваны и грязны. Командиру группы старшему лейтенанту Дружинину бойцы охраны оторвали погон.

– Но мы им тоже надавали по самое не расти! – оправдываясь, сказал Леха Рыжий, когда ротный застроил «условно уничтоженную» группу в расположении роты.

Иванов молча посмотрел на разведчика, и тот потупил свой соколиный взор.

– Командир группы! Доложите, как все получилось… – ротный глянул на Дружинина.

Старлей посмотрел на бойцов, потом в пол, потом на командира:

– Виноват, товарищ майор! Выдвижение начал, не проверив другие маршруты. Был уверен, что мы не обнаружены, а у них там оказывается, секрет был выставлен…

– Оказывается… – ротный презрительно скривил лицо. – Залетели мы с вами… ох, и залетели…

– Разрешите исправиться? – вкрадчиво поинтересовался Рыжий.

– Каким образом? – ротный грустно посмотрел на своего нерадивого солдата, у которого половину лица занимал сочный синяк.

– А мы в целях повышения боеспособности будем несколько дней подряд проводить налеты на соседние части. Будем красть дневальных, ротную документацию…

– Кому это надо? – спросил ротный. – Подумали бы как нам теперь из немилости выходить…

– Ну так, – не унимался Рыжий, – мы будем здесь всех в страхе держать несколько дней, слухи об этом до генерала дойдут, а вы скажете, что вот, мол, тренируются бойцы… чтоб хватку не терять… мастерство отточить…

Ротный усмехнулся. В спецназе каждый имеет право голоса. Но решение остается за командиром…

– Хорошо, – кивнул, наконец Иванов. – К вечеру план мне на стол. Старший лейтенант, командуйте…

Иванов повернулся и пошел вдоль расположения на выход.

Дружинин помог составить разведчикам план мероприятий и ушел заливать раны. Вечером Рыжий, который только и мечтал стать сержантом, но так им и не становившийся, показал план ротному.

– Завтра утром крадем дневального в бригаде связи… – Леха махнул рукой в сторону расположения бригады связи ставки дальневосточного направления, которая располагалась в двух километрах от расположения роты.

– Подробнее…

– Утром там все выбегают на зарядку, мы заходим на первый этаж казармы и крадем одного дневального.

– Мудро. Ничего лучше не придумал?

Рыжий понял, что план его ротному не нравится.

– А что здесь не так?

– Сколько от казармы до забора части?

– Метров сто.

– Это плохо.

– Вот здесь у них баня, можно сосредоточиться за ней, а потом рывок на захват.

– Какой ты шустрый. А вот здесь у них караулка, а вот здесь КТП. И везде есть глаза и уши. Враз засекут и уничтожат. Уже не условно, так как объект имеет особую важность.

– А мы ползком.

– Возле четырехэтажной казармы? И сверху вас тоже никто не увидит?

– А кому смотреть, товарищ майор? Все на зарядке!

– Дневальным. Закроют двери казармы на запор и вызовут караул. И морда у тебя уже вся будет синяя.

– Тогда второй вариант: – предложил Леха. – Берем дневального еще до подъема часа за два. Там ночь, темно, нас видно не будет. А дневальные на крыльцо казармы выходят покурить ночью. Вот там его и сцапаем…

– Ну, вот это уже лучше. Только как вы его тащить будете, если он идти не захочет?

Ротный внимательно посмотрел в глаза разведчику. Рыжий выдержал взгляд:

– У нас захочет…

Ночью Рыжий был разбужен дневальным в три часа и тут же начал поднимать остальных. Хоть с вечера все было оговорено, никто вставать не хотел. Леха потратил полчаса, пока смог поднять троих. Остальные пятеро бойцов «залетевшей» группы вставать не пожелали. После учений все испытывали страшный недосып… и только самые сознательные…

К бригаде бежали по автомобильной дороге. Потом нырнули в лес и, ориентируясь по свету караульных прожекторов, вышли прямо к забору части. Еще двадцать минут перебирались через футбольное поле и вскоре спрятались за скамейками курилки, которая находилась напротив казармы. Ждать долго не пришлось – на крыльцо вышли двое. Повезло – один ушел чуть раньше второго, и уже через три минуты группа с захваченным «языком» бежала через лес в сторону своей части.

Дневальным оказался боец первого года службы. Моральную и идейную устойчивость он демонстрировать не стал, а потому к приходу ротного, Рыжий имел на руках список командиров бригады связи и нумерацию батальонов.

– Вот, товарищ майор, задание выполнено…

Ротный подошел к солдату:

– Ты чей?

– Из бригады связи.

– Эти тебя били? – ротный кивнул в сторону садистов.

Рыжий показал ему кулак.

– Нет… – помотал головой солдатик.

Бойца ротный отвез обратно в свою часть. Вернувшись, он вызвал к себе Рыжего:

– Доклад об этом уже направлен в округ. Теперь или нас простят, или меня снимут…

Рыжий улыбнулся:

– Может, медаль дадут…

– Может. Но если меня уволят, я тебе матку наружу выверну.

Рыжий опасливо посмотрел на ротного:

– А что, могут?

– Конечно. Это же преступление.

– И что делать?

– Ждать…

К вечеру из Разведуправления округа Иванову позвонил его друг, который служил в отделе спецразведки, и по большому секрету сообщил, что эта вылазка генералу понравилась, что ждать беды не надо, а может быть еще, и старые грехи ротному простят.

Ротный обрадовался и ходил довольный собой и своими солдатами. Перед уходом домой он поделился радостью с Рыжим.

– А этой ночью мы там же еще одного бойца украдем…

– Хватит. Больше не надо. Нас уже и так заметили и вроде бы простили.

– Товарищ майор…

– Я сказал, хватит, значит хватит.

– Ладно… – Рыжий вроде остался не доволен.

В три часа Рыжий поднял своих единомышленников, которых в этот раз набралось семь человек, и все направились снова к бригаде связи. На этот раз решили зайти с другой стороны и выкрасть дневального по КПП. Они там вечно спали, и повязать одного из них было делом не очень сложным.

Подбегая к КПП Рыжего окликнул Вася Громов:

– Слышь, Рыжий…

– Чего?

– Я здесь уже как-то был. Знаешь, что вот здесь за забором?

Вдоль автомобильной дороги шла дорога железная, а вот сразу за ней стоял забор невесть какого предприятия, откуда пахло не очень приятным запахом.

– Что?

– Колбасный цех. Там колбасы – просто завались. А вот здесь склад готовой продукции… так может, мы вместо дневального колбасы наберем?

Разведчики остановились. Стали спорить. Рыжий долго упрямился, но все стояли на том, чтобы залезть именно на склад, а не в часть. Какой толк с дневального по сравнению с колбасой?

Разбили приоритеты и вскоре сошлись на складе. Ведь желудок тоже требовал некоторого дополнения к перловке и сечке…

Стали изучать систему охраны и возможные подходы. С противоположной стороны от склада готовой продукции организовали отвлекающий маневр – имитацию попытки проникновения, что позволило сосчитать сторожей и собак, а так же убедиться, что милиция при этом не оповещается, а сторожа стараются действовать своими силами.

Затем распределили роли: двое снова имитируют проникновение, создают шум, а тем временем остальные проводят классический налет.

Забраться на склад для разведчиков труда не составило. Набрали колбасы, сколько смогли, и стали отходить. Рыжий замыкал отход, а потому именно он и был атакован собакой, которая, почуяв неладное, смогла перевести свое внимание от отвлекающего маневра в сторону реального проникновения…

Рыжий уже пробежал большую половину пути до спасительного забора, как боковым зрением увидел резкое движение с левой стороны. Мозжечком он понял, что это собака, хотя пес мчался без единого звука – по всей видимости, он был опытным сторожевым псом, умеющим проводить молниеносные захваты…

Рыжему самому хотелось крикнуть от страха, ибо он понимал, что вынимание матки ротным это детская забава, по сравнению с той, которая может произойти, если пес сможет догнать его до забора. Но кричать в этой ситуации было смерти подобно, ибо оставалась возможность ухода от собаки, а закричи – от сторожей с ружьями далеко не уйдешь…

Избавившись на ходу от колбасы, Рыжий с разбегу прыгнул на забор, уперевшись в него ногой. Ухватился за край, и уже было, допустил глупую мысль о близости свободы, как почувствовал, что за его заднее место больно и жестко вцепился сторожевой пес…

– Сука… – возвопил Рыжий, не делая в этот момент половых различий в вонзившейся собаке.

Пес начал с особой изощренностью вертеть головой, вырывая куски мягкой плоти, терзая своими острыми клыками спецназовскую задницу.

Рыжий, чувствуя, что через несколько мгновений сзади у него останутся только кости, поднапрягся и последним своим волевым усилием перебросил израненное тело через складской забор. Псина осталась на своей территории.

Кровь так и хлестала из раны, а за забором громко выл не насытившийся кровопийца. Уже были слышны и вопли сторожей, осознавших, наконец, откуда исходит угроза.

– Валить надо! – крикнул Вася Громов.

Рыжий поднялся и, зажимая рану ладонью, бросился вместе со всеми в лес…

В санчасти его осмотрела медсестра, потом врач наложил несколько швов. Появившийся ротный долго не мог понять, откуда у его бойца такая рваная рана.

– Дневальный, что ли укусил? – спросил Иванов.

– Да уж, – кивнул отрешенно Рыжий, – …дневальный…

Ротный долго смеялся, а потом серьезно спросил. Спросил так, что Рыжий признался, где он заработал такую рану, но соучастников он назвать отказался.

Вскоре Иванов, задействовав свои агентурные позиции, выяснил, что колбасный цех подвергся нападению, но преступники ошиблись и забрались на склад просроченной продукции, которая шла на утилизацию…

Выявить остальных участников налета оказалось не сложно – к вечеру они все оккупировали сортир… разведывательная группа роты специального назначения была надолго выведена из строя.

Контрольно-пропускной пункт

В наряд заступали вечером. В девятнадцать ноль-ноль. Развод начинался обычно в полседьмого. В шесть наряды и караул получали оружие. Отдельная рота специального назначения жила в расположении мотострелкового полка вместе с разведывательным батальоном дивизии. Это налагало определенные обязанности в тот страшный период истории российской армии, когда личного состава не хватало катастрофически, а на караульные посты, порой, ходили офицеры.

Слава Богу, в дивизии до такого не опустились, и на посты ходили срочники. Иногда на КПП дивизии в наряд попадала наша рота. Когда в наряд заступал СПЕЦНАЗ, жизнь в дивизии менялась в сторону улучшения бдительности.

Заступаем я (дневальным по КПП), Саня Рожков (дневальным по КПП) и сержант Серега Матюшин (дежурным по КПП) – все одного срока призыва. Все в роте уже давно. Все уже вкусили службы на дивизионном КПП.

КПП представляет собой проходное одноэтажное строение у въезда в расположение воинской части. Рядом со зданием ворота, которые нужно открывать и закрывать при въезде и выезде машин. Это я для тех, кто в армии не был, и не знает, какое это кайфовое место…

Дежурным по полку заступает заместитель командира полка по тылу майор Буслаев. Он нас как увидел, аж просиял весь. Он нас не любил – просто жуть. Мы отвечали ему взаимностью. Я, видя его поведение, его поступки, его выходки, всегда думал – как его взяли в военное училище, без медкомиссии, что ли? Без проверки его интеллекта? Или это уже в армии он с ума сошел? А может, это его организм так сопротивлялся суровой армейской действительности? Подходит ко мне:

– Вы хорошо подготовились к несению службы? Обязанности свои знаете?

Я специально для этого урода выучил устав от корки до корки. Отвечаю:

– Так точно, товарищ майор!

– Расскажите, мне, товарищ рядовой, положения статьи 199.

Я хмурю брови, потом начинаю ровно в точности так, как это написано в уставе:

– Часовой контрольно-пропускного поста кроме изложенного в эстэ точка сто восемьдесят четыре тире сто девяносто обязан двоеточие новая строка тире знать описание и время действия пропусков запятая документы запятая удостоверяющие личность запятая а также обязанности запятая изложенные в табели постам точка с запятой…

Буслаев медленно раскачивается на пятках и вдруг начинает орать как ужаленный:

– Ты что? Урод! Как? Это что?

Весь развод смотрит на меня. Мне смешно. В армии я видел и настоящих офицеров, за которыми хоть в огонь, хоть в воду… но вооруженные силы, к великому моему сожалению, обильно разбавлены такими буслаевами…

Я улыбаюсь, а он продолжает орать…

– Я! СКАЗАЛ! ПОЛОЖЕНИЕ! СТАТЬИ! СТО! ДЕВЯНОСТО! ДЕВЯТЬ!

Я начинаю снова:

– Часовой контрольно-пропускного поста кроме изложенного в эстэ точка сто восемьдесят четыре тире сто девяносто обязан двоеточие новая строка тире знать описание и время действия пропусков запятая документы запятая удостоверяющие личность запятая а также обязанности запятая изложенные в табели постам точка с запятой…

Буслаев перестает орать и отходит от меня. Удалившись метров на пять, презрительно бросает:

– Спецназовцы хреновы… доберусь я до вас…

Потом он идет проверять караул. Нас на разводе он больше не трогает.

Приходим на КПП. Там уже знают, кто их будет менять, а потому порядок наведен полный. Но так просто отпускать старый наряд не входит в традиции роты. Матюшин подзывает старого дежурного и тычет его носом в решетку на земле перед входом, об которую вытирают с ног грязь.

– Это что?

Следует короткий удар в солнечное сплетение. Старый дежурный сгибается, потом разгибается и стоит, тупо улыбаясь.

– Сейчас исправим…

Я захожу на КПП. Двое бойцов, видя экзекуцию с их командиром, испуганно жмутся в угол. Не жмитесь, парни, я добрый. Проверяю связь – звоню в штаб дивизии:

– Помощник дежурного по штабу лейтенант Петухов, – представляется трубка.

– КПП, проверка связи… – небрежно бросаю я, и отключаюсь.

Можно не представляться. У НАС так принято…

Заходит Рожков. Замахивается на одного из дневальных старого наряда, тот жмется в угол еще глубже. Смеется.

– Сигарету, – бросает небрежно Саня. – В рабочем виде…

Тут же появляется сигарета, которая прикуривается (приводится в «рабочий вид»). Саня затягивается. Я его выгоняю курить на улицу. Я не курю.

– Где журнал приема-сдачи? – спрашиваю.

Мне дают журнал. Пишу сам, ибо как-то видел, как Матюшин пишет. Не, парень он нормальный. Но у меня всегда было чувство, что грамота далась ему с большим трудом, а как только он вышел за порог школы, как тут же ее забыл…

На титульном листе нарисован образец заполнения журнала дежурства. «Сержант Смирнофф дежурство сдал, младший сержант Петрофф дежурство принял…» Кто-то был с юмором, который рисовал титульный с образцом…

Заполнил. Расписался. Я вообще умел расписываться в роте за всех. Особенно это крайне бесило ротного. Когда я заполнял своим сослуживцам увольнительные записки, а он потом долго тужился вспомнить, когда же он их отпускал в увольнение, где они так смогли нажраться… Свою подпись от моей он отличить не мог.

Часа через три вроде все устаканилось – все, кто хотел пройти через КПП, уже прошли, а отдельные личности будут еще всю ночь шарахаться. Эти вызывают наибольшее раздражение, поэтому им иногда попадает. И не хило. Недовольных мало. Разведчик не бьет, он тренируется… понимать надо.

Ладно, теперь о главном.

Часов в одиннадцать ночи к Матюшину приходит его давняя подруга, известная в гарнизоне потаскуха, которая, по оперативной информации, дает всем. Нужно только обозначить свое желание. Воспитание, а еще в большей мере обыкновенное чувство самосохранения, не позволяет мне и Сане Рожкову пользоваться этими дарами любви без средств индивидуальной защиты, коих в нашем распоряжении нет. Матюшину (первый парень на деревне) на отсутствие средств защиты просто начхать. Он здоровый и крепкий разведчик, но в голове… да для него триппер, что для любого насморк…

Серега берет эту известную в гарнизоне мадам за ботву, и ведет в комнату свиданий. Длительных ухаживаний мадам не требует. Серега на мгновение высовывается из комнаты:

– Леха, если что – крикнешь…

– И спляшу… – дополняю я, и иду на улицу, чтобы не портить себе настроение звуками любовных утех.

Стоим с Саней на свежем воздухе, смотрим на звезды. Говорить ни о чем не хочется. Потом Саня говорит:

– В американской армии презервативы солдатам по штату положены.

Молчим. Серега там тралит эту чувырлу, а мы тут об американской армии. Молчим. Вздыхаем. Но здоровье дороже.

Мы стоим с внешней стороны КПП, и вдруг слышим, как скрипнула дверь. Блин, кого еще принесло в такое время с той стороны?

В коридоре стоит лейтенант Петухов – помощник дежурного по штабу дивизии.

– Что на звонки не отвечаем? – вместо здрасьте…

А я после проверки связи пошел и перерезал повода монтажным ножиком. Чтоб не доставали почем зря.

– А у нас связи нет, – говорю ему громко, чтоб Матюшин успел вынуть и надеть.

– Почему не доложили?

– Приказа не было… – продолжаю тупить.

– Кто старший наряда?

И вдруг он слышит из соседней комнаты пьяный женский смех. Лейтенант настораживается. Смех повторяется.

Лицо лейтенанта оскаливается песьей радостью, и он с места прыжком вбок оказывается вломленным через дверь в комнату свиданий. Слышу его дико-радостный крик:

– Это что? Это кто?

Потом, как положено, доклад:

– Дежурный по КПП сержант Матюшин!

Потом голос лейтенанта:

– А это кто??? – кричит.

– Это Людка… – отвечает Серега.

Слышно, как мадам обиженно:

– Не Людка, а Людмила…

– Какого…? – продолжает вопить Петухов. – Это вам здесь что? Кто посмел? – тут он высовывается в коридор и мне: – Почему не доложили?

– Связи нет, – говорю. – Я вам уже докладывал…

– О чем??? – орет лейтенант.

– О связи, – отвечаю.

– Какой на хрен связи? – лейтенант пучит глаза, делает из себя командира.

– Половой… – не выдерживаю я.

Петухов одной ногой в коридоре, другой в комнате свиданий, и оттуда пытается вырваться Людка. Он хватает ее за руку. В руке у нее лифчик.

Потом лейтенант заводит ее в комнату дежурного, в течение нескольких минут пытается выяснить, кто она такая, установить личность… потом Матюшин ему докладывает, что, мол, только попроси… всем дает…

Людка пьяно сидит на стуле, опустив голову на подоконник. Спит. Вроде. По крайней мере, на наш базар уже не реагирует.

Минут через пять лейтенант уже остывает. Он в дивизии уже полгода. Приехал без жены. Жена в Белгороде. Лейтенант живет в офицерском общежитии. Тут все женщины уже давно распределены.

Ночь. Наряд. Посторонних нет. Разведчики – не посторонние. С ними, вроде, можно договориться. Лейтенант смотрит на спящую пьянь. Глаза его наливаются животным интересом. Спустя еще пару минут он уточняет:

– Говоришь, сразу дает…

– Так точно, товарищ лейтенант, – по-уставному отвечает Матюшин. – Не верите? Сами попробуйте…

Лейтенант колеблется. Это видно невооруженным глазом.

– Слышь, сержант, не в службу, а в дружбу…

Матюшин помогает перетащить красавицу в комнату для свиданий. Заговорщицки:

– Только, пацаны, если что – кричите…

– Но и вы, товарищ лейтенант, про наш залет в штабе не говорите…

– Да, не вопрос…

Лейтенант закрывается с бренным телом. Слышно, как он ее укладывает на столе поудобнее…

Через семь минут вижу в окно, как к нам, прячась за деревьями, короткими перебежками от одного дерева к другому, незаметно крадется Буслаев. Сколько я его помню – он ни разу не пытался изменить тактику подхода к КПП, дабы застукать наряд за непотребными, залетными, занятиями.

– Этого будем предупреждать? – спрашивает Рожков.

– На фига? – удивляюсь я. – Нам он кто? Никто…

– Я его предупрежу за пару метров до Буслаева, – решается Матюшин. – Вот повеселимся…

Буслаев врывается на КПП как вихрь. Блин, прямо майор Вихрь…

– Дежурный! – орет с ходу. – Почему я к вам врываюсь, а вы меня не обнаружили?

Буслаев встал в коридоре. Мы на вытяжке перед ним.

– Дежурный по КПП сержант Матюшин! – докладывает Серега. – Во время несения службы происшествий не случилось. На КПП находится помощник дежурного по штабу лейтенант Петухов!

– Почему один дневальный не отдыхает? – спрашивает Буслаев, и тычет в меня пальцем: – Например, вот этот боец…

Я знаю совершенно четко, что он, гад, знает мою фамилию – я много успел ему насолить в этой жизни… но он ее умышленно не называет.

– Например этот, отдыхать не может, – докладывает Матюшин.

– Почему?

– Потому что в комнате свиданий лейтенант Петухов устанавливает личность неизвестной, которая пыталась прорваться на территорию дивизии…

– Почему не доложили? – спрашивает майор.

– Это произошло вне пределов КПП, к нам отношения не имеет. Лейтенант Петухов ей занимается самостоятельно.

Майор приоткрыл дверь в комнату свиданий. Петухов уже одел штаны, усадил пьяное тело на стул и делает вид, что разговаривает с ней. Буслаев входит в комнату. При его появлении лейтенант встает.

– Почему без света? Почему не доложили? Кто такая? – майор сыпет вопросы.

Закрывает за собой дверь. Через пять минут лейтенант выходит:

– Слышь, разведка… там майор… просил десять минут не беспокоить… будет устанавливать личность…

Петухов раздал всем по сигаретке (даже не курю, а надо брать, когда дают), и довольный ушел в штаб. Я пошел и соединил перерезанные провода. Звоню в гарнизонную комендатуру:

– Мне нужен дежурный по гарнизону!

– Слушаю, подполковник Васильченко…

– Товарищ подполковник, тут на КПП дивизии какой-то пьяный майор насилует невинную девушку… если быстро поедете, то еще успеете…

Кладу трубку. Пытаюсь представить, что здесь будет через пять минут…

Чего еще говорить – не любил Буслаев разведчиков, не любил…

БЫВАЕТ…