Текст книги "Злоборцы"

– Значит, так поступим, – заговорил Кир решительно. – Ты выжимаешь в сенях правду из девчонки, а мы по деревне погуляем. Про Валю поспрашиваем. Всё, вперёд, не мешкать!

Он растолкал Мамса, Казиона, ещё какого-то типа по ошибке, но после извинился и положил обратно. Втроём они выскользнули за дверь и на цыпочках отправились искать приключения. Казион волновался сильнее прочих. Ему надо уговорить девушку, чтобы правду сказала. Только как это сделать, если мысль «что она обо мне думает?» постоянно мешает вести нормальную беседу?

В комнате, где они ужинали, до сих пор бодрствовали хозяйка и её дочь. Женщина топила печь, а дочурка ткала. Услышав посторонний шорох, она подняла глаза и жадно уставилась на Казиона.

– Матушка, я пойду скотину проверю, – произнесла девушка и положила пряжу на стол.

– Да чё его проверять? С кабака не вернулся, поди, – недовольно буркнула мать, переворачивая лопатой угли.

– Нет же, я нашу, которая в хлеву, – улыбнулась дочь и пошла по направлению к сеням.

Не дожидаясь более подходящего момента, злоборцы юркнули обратно. В сенях Кир на всякий случай решил прихватить оставленный меч. Всё же ночная прогулка по деревне – мало ли? Мамс похрустел костяшками пальцев, пытаясь набраться уверенности, и тоже, по примеру друга, схватил оружие.

– Встретимся на крыльце после полуночи, Казион, – условился Кир. – Может, проведём напоследок Ритуал?

– Идите уже, достали! – выругался Казион, недовольный тем, что его вновь заставляют совершать нелепые поступки против воли.

Мамс и Кир ушли, а маг остался в сенях, размышляя о возможности прокрасться обратно в комнату, а потом сказать, будто дочка ничего не знает, а про Валю – шутка такая.

К сожалению, задуманному не суждено было свершиться, так как хозяйская дочь вдруг выскользнула из-за ширмы, обвила его шею руками и нежно шепнула на ухо:

– Иди на сеновал, я скоро.

И вмиг растворилась в темноте. Скрипнула дверь, и снова тишина.

Казион сглотнул с тяжестью на сердце. Вроде бы вот оно, должно сейчас свершиться, только почему-то дрожь по телу. И желание быть с девушкой – самое последнее, что он сейчас испытывал. Под давлением долга, совести и неясных чувств Казион распахнул дверь и вышел в ночь.

«Ага, так вот, как она говорила: «Встретимся на сеновале». Значит, и Вали никакого нет. И сына у него тоже нет…» – вдруг осенила голову мысль, когда он стоял посреди двора, выбирая из двух дорожек ту, которая ведёт в хлев.

* * *

Видимо, он правильное выбрал направление. Плохо разбираясь в деревенских дворах, Казион воспользовался логикой. Из трубы одного строения валил дым, слышался тихий свист ударов и громкие мужские крики.

«Домашняя камера пыток?» – испугался маг и отправился в сторону второй постройки. Запах там стоял тошнотворный. Но представив голубоглазую дочь хозяина, Казион плюнул на всё и распахнул настежь двери.

В темноте оказалось трудно разыскать сеновал. Пока незадачливый чародей шёл вперёд наощупь, успел споткнуться о бадью, кто-то обнюхал его мокрыми ноздрями, также он был многократно охрюкан. Наконец в дальнем углу нащупал огромную кучу с выпиравшими из неё соломинками. Забираться на неё было скользко, и вся мантия почему-то промокла. В дождь, что ль, сено собирали?

Сидя на самом верху, теперь примерял он варианты поведения с девушкой. Надо быть серьёзным или весёлым? Говорить о вечном или шутить?

Скрипнула дверь, и светец выделил из тьмы фигуру девушки. Она несла лучины на вытянутой руке, чтобы найти Казиона.

– Ты чего там делаешь? – изумлённо уставилась она на чародея.

– Жду, – смело парировал Казион. – Опробовал сеновал. Ничего так. Залезай.

– Забыла сказать, – извинительным тоном начала хозяйская дочь, – только сено, оказывается, вчера увезли. Я и вспомнила лишь, когда сюда шла…

– То есть как увезли? – С непониманием смотрел Казион. Потом выгреб комок из огромной кучи. – Это разве не сено?

– Нет. – Поморщилась дочь хозяина. – Не сено. Когда-то было сеном… Теперь – удобрение…

Пальцы на ладони Казиона широко разошлись, освобождая путь вниз «бывшему сену». Сильно покраснев, что в свете лучин и незаметно, маг сполз и стал резво оттираться.

– Снимай мантию, – предложила девушка. – Попробуем смыть навоз водой из поилки.

Казион послушно стянул одежду, почти с плачем вспоминая, какой новенькой выглядела мантия в начале злополучного путешествия. Девушка подвела его к бадье и стала водить мокрой рукой по обнажённому телу мага. Она трогала пальцем нос, запускала ладонь в жёсткие волосы, гладила грудь и сильные руки.

Голова Казиона кружилась. Он перестал понимать, где находится и что надо делать. Может, надо пошутить или начать разговоры о вечном? Время остановилось и при этом летело с невероятной скоростью.

И вдруг врезалось с треском в дверь.

– Какого лешего?! – В хлев ввалился распаренный в бане отец красавицы. На нём был замызганный халат, а в руках – молот. – Чего вытворяешь, а?

У Казиона не нашлось слов, чтобы ответить. Главное – сохранить жизнь. Молот начал набирать обороты в воздухе.

– Твой отец разве кузнец? – не зная, что и зачем спрашивает, Казион дико озирался. Срочно нужна магия. Какое заклинание выбрать? Превращение животных в предметы мебели? Передвижение вещей в пространстве? Лишение волшебной палочки?

– Одеревеней! – крикнул Казион во всю ивановскую. Кузнец приближался. Молот не останавливался.

– На папу такое не действует, – покачала головой девушка. Сейчас она не понимала, куда деваться: бежать к отцу или остаться с парнем до конца. До самого конца.

Казион ещё раз посмотрел в жестокие глаза кузнеца и начал осознавать, почему заклинание не действует. Надо что-нибудь простенькое, топорное…

Ум Казиона с самого начала приключений начал приспосабливаться: иногда неуместные заклинания вдруг оказывались полезными. Нестандартные условия отточили смекалку. И Казион, недолго думая, выдал в момент высшего напряжения заклятие Вежливости.

– Пустое вы сердечным ты она, обмолвясь, заменила[1], – быстро начал маг, пока кузнец ещё прицеливался. И вдруг…

– Простите, что помешал. – Лицо кузнеца изменилось. Казалось, оно вот-вот взорвётся от усилий, которыми тот выдавливал улыбку. – Я вышел из бани и заметил огонёк. Думал, воры. Ещё раз простите, что оторвал от дела. Но если вы хотите разделить ложе с моей дочкой, боюсь, вынужден буду выразить несогласие.

– Ничего-ничего, – выдохнул Казион, постепенно приходя в себя. Он подобрал с пола грязную мантию и поспешно надел её. – Я тут вспомнил: меня ждут в другом месте. Не сочтите за оскорбление…

Он откланялся. Кузнец тоже наклонил голову. При этом Казион отчётливо услышал скрип.

– Очень жаль. – Эти слова звучали то ли с почтительной, то ли уже с озлобленной интонацией. Маг понял: заклинание трещит по швам. Пора сматываться. На ходу застёгивая нижние пуговицы, он выбежал во двор.

– Стой, паршивец!!! – Воздействие дикого рёва походило на действие заклинания «Одеревеней». Ноги онемели от ужаса и не желали двигаться. Надо собраться с силами, коснуться амулета первокурсника…

«Где амулет?» – Маг ощупывал шею, а там – ни цепочки, ни амулета. Что за ерунда? Он проверял амулет каждый час путешествия. Даже друзья не догадывались о его существовании – и вдруг пропал!

– Девчонка украла! – понял Казион, начиная вспоминать, как умело ласкала тело дочь кузнеца. Злость на себя заставила ноги двигаться быстрее. Второй раз злоборцы встречают девушку, и второй раз девчонки их обкрадывают! Сначала актриса утащила медальон у Кира. Ну там ладно: Кир на виду его держит. А тут? Амулет Казион берёг как зеницу ока. В Академии по головке за такое не погладят.

Почему он доверился воровке?

Нет опыта в общении с девушками.

Почему нет опыта?

Всё из-за страха.

Почему он боится?

Нет смелости начать отношения, а смелые девушки пугают.

Или оказываются дочками кузнеца.

Почему нет смелости?

Да потому что друзья – неудачники и не ведут к развитию.

Это всё они! Это всё Мамс и Кир! Они… Они же…

Они же бегут навстречу, а следом – пьяный крестьянин с кудрявой белой бородой, в разодранной рубахе несётся и машет метлой.

– Беги, Казион! – крикнул на ходу Кир. – Это Валя. И он нам не рад!

– И у него нет сына, – добавил Мамс.

– Не туда! – Казион поймал последнего за руку и развернул. – Нельзя возвращаться.

– Как нельзя? – Кир застыл. – У нас там еда…

– Бежим! – вовремя спохватился Мамс и потянул обоих на соседнюю улицу, позволив кузнецу и Вале столкнуться нос к носу.

– Эти черти – колдуны, – рявкнул кузнец. – Чего стоишь, Валя?!

Вале долго объяснять не пришлось. Он развернулся и побежал догонять колдунов.

– Сначала ведьма сына увела, теперь за дочерью пришли, – злобно шипел кузнец, сжимая в руках молот. – Живыми они не уйдут…

И побежал вслед за Валей.

* * *

Их потчевали квашеной капустой и, к сожалению Мамса, это всё, чем их потчевали. В животах начиналась резь от кислого. А хозяин дома уплетал ложку за ложкой, громко срыгивал и улыбался гостям.

– Ешьте, ешьте, капусты много.

И они ели и ели. Куда деваться, раз велят?

Все трое были рады, что их пустили переночевать или, лучше сказать, доночевать, потому что за окном занимался рассвет. Ещё и накормили, хоть и однообразно.

Любитель капусты жил на окраине деревни, куда их занесло бегство от преследователей.

Жаль, не от поклонников.

В окнах горел свет, вот Мамс и предложил постучать: вдруг повезёт? И повезло.

Оказалось, хозяин был не просто любителем квашеной капусты, а по совместительству и сторожем.

– Бывает, разбойники какие или зверьё прибежит. Я человек лихой, разговор со зверьём короткий. Беру дедов меч… – он показал на стену, где висела фамильная ценность. – И давай!

– Что давай? – поддержал беседу Мамс, которого уже воротило от запаха кислой еды.

– А то и давай: бегу во двор, бью тревогу. Звон по всей деревне!

Он многозначительно подмигнул путникам и продолжил хрустеть.

– Правда, в последнее время староста мной не доволен. Говорит, мол, ведьму проглядел. Не замечаю, когда она в деревню приходит. Детей ведь крадёт. Да всё мальчишек. Полдеревни без пацанят. Жить, конечно, оно и спокойней. Под окнами не орёт никто, камнями не бросается. Но детишек-то всё равно жаль. А кузнец наш, горластый, недавно заявляет, значит: ещё раз ведьму пропустишь, мол, изобью! Теперь ночами не сплю, на дорогу смотрю.

Злоборцам стало неуютно в доме сторожа. Вдруг кузнец ненароком явится? Изобьёт всех вместе оптом.

– А у тебя ведьма тоже сына увела?

– Нет у меня сына. Козлёнка моего только украла. Из-под носа прям. И на что он ей?

– Кого? – Мамс подумал, что ослышался.

– Козлёнка. Так его назвал. Шёл раз по деревне – вижу: статуя бесхозная. Раньше по городам ездил, много статуй разных видел у богатых людей в домах. А тут рожа такая… – Сторож состроил гримасу то ли для наглядности, то ли от переизбытка капусты. – Да страшная ещё – мальчонка вылеплен. Натуральный козлёнок. Язык высунут, глазёнки глупые, уши торчком. Видно, не нравилась никому статуя, вот и выкинули. А я подобрал. Стояла во дворе у меня. Пока ведьма не выкрала. Видел, как она Козлёнка к метле привязывала. Сам видел, врать не буду. Я с места сдвинуться не мог. Страх дикий обуял. Да и как к ней подойдёшь – она запомнит, потом зелье в котле сварит да и проклянёт. И будешь век доживать и мучиться, а сам и не поймёшь, отчего.

– Почему староста дружину не соберёт, чтоб детей спасти? – удивился Кир.

– Собирали. Искали в горах её логово и пропали с концом. Староста в столицу писал, чтобы мага прислали. Вот ждём… Найдёт маг ведьму, с ней и разберутся. В деревне мужички суровые.

– Это мы поняли. – Казион почесал шею, на которой когда-то висел амулет. Кир радостно смотрел на друзей.

– А если мы узнаем, где ведьма прячется и детей вернём… – начал он загадочно.

– О, – протянул сторож, – в деревне праздник будет. Обязаны станут наши по гроб жизни. Даже я на радостях сокровищем своим… – Сторож кивком указал на дверцу в подпол. – Богатством поделюсь.

Кир повернулся к друзьям и хитро подмигнул.

Засыпали они уже совсем под утро со счастливыми улыбками.

* * *

Горы, где обитала ведьма, выглядели зловеще. Поднялся ветер, принёсший грозовые тучи.

Как только увидели горные вершины, Казион без сильного желания сплёл заклинание поиска магической ауры и указал, к какому склону двигаться.

Тучи густо застилали небо, стало невыносимо душно, как в закрытой банке на раскалённом песке под солнцепёком. Вот-вот должен начаться ливень. Казалось, даже природа не хотела, чтобы злоборцы отправлялись на столь опасное задание. И Казион с ней в этом вопросе был солидарен.

Ещё шаг – и начнётся подъём к заоблачным вершинам, туда, где их тела потом никто не найдёт лет сто.

– Кир, последний раз: вернёмся в деревню, а? Или хочешь, пойдём искать новые приключения. Только без ведьм. Это ж не зайцы. Настоящая ведьма. Она владеет магией, – уговаривал упрямого друга Казион. – Я с ней не справлюсь.

Кир свысока посмотрел на него. Потом поднялся по склону вверх и посмотрел снова, дважды свысока.

– Вот, я сделал первый шаг навстречу опасности. Что тебе мешает? – бросил вызов Кир. – Разве не безумнее было искать тролля? А биться с демоном?

Сверкнула первая молния. В её блеске горы превратились в огромных каменных гигантов.

Почему-то Кир не боялся того, чего страшиться следовало бы. Может, потому что есть друзья, которые боятся куда больше?

– Казион, – громко обратился он к магу, краем глаза заметив, как тот плёлся-таки сзади. – Что там выглядывает из-под твоей мантии? Подштанниками обзавёлся?

– Отвали! – ответил Казион, поднимавшийся без особого настроения.

– Нет, там юбка. – Мамсу пришлась по душе тема разговора.

– Нет там ничего, мне не холодно.

– Да ладно, показывай, мы никому не скажем, – не унимался Кир.

– Пошли прочь, отсталые! – привычно ответил маг и полез по крутому склону.

Молния сверкнула снова, осветив вершины. На выступе горы, словно на плече гиганта, гордо стояла девушка. Чёрные спутанные волосы развевались, шляпа намокла под моросящим дождём, в руке – метла, воткнутая одним концом в землю.

– Она… она видит нас! – испугался Мамс. – Она ждёт нас!

– Это конец! – Казион сорвался и покатился по склону.

Кир лихорадочно стал придумывать план борьбы, так как до встречи со злом на идеи никогда нет времени.

– Какое самое сильное заклинание ты знаешь? – обратился он к лежащему в пыли Казиону. Потом догадался: сначала надо помочь встать на ноги.

– То, что было против тролля, – промямлил Казион, утирая рукавом подбородок. – Сейчас ни к чему.

– Итак, у нас есть топор Мамса, мой фамильный меч, какое-нибудь заклинание и… нас всё-таки трое! – подытожил Кир. – Нам и карты в руки.

– А она умеет колдовать, – заметил Мамс, увидев, как ведьма сорвалась с места и полетела прямо на них. Как коршун на добычу. – Что ей твои карты?

Злоборцы упали на колени и прикрыли головы, когда ведьма пронеслась мимо. Потому не заметили, как из её левой руки снежинками опустился густой порошок, смешавшийся с дождём.

– Я встать не могу, помогите! – запаниковал Кир, когда попробовал вернуться в нормальное состояние.

– Мы теперь – часть горы! – Голос Казиона звучал приглушённо. – Я догадался, когда ещё про Козлёнка услышал. Есть порошок окаменения. Дорогой очень. Похоже, нас сверху им посыпали.

– Вон, муравей тоже каменным стал, – заметил Мамс.

– Теперь и осталось только на муравьёв смотреть, – уныло констатировал Кир.

Уныние пришло не только к нему. Казион вставил классическое «Я же говорил»; Мамс вспомнил, насколько яркой была жизнь на мельнице в сравнении с наблюдением за медленными изменениями в структуре горной породы.

– Позвольте представиться, – раздался сверху женский голос, заставивший почувствовать себя в неловком положении. Хотя положение их и так выгодным не казалось: стоя на коленях, прикрывали руками головы. – Диенна, выпускница Академии Магических искусств. Диплом с отличием. Судя по остаткам мантии, среди вас бывший первокурсник той же Академии. Назовитесь, а потом решим, что с вами делать. Только кратко: процесс окаменения ещё продолжается.

– Мы злоборцы. Пришли за детьми! – прозвучало самое короткое представление, которое когда-либо говорил Кир. А у Мамса появилась мечта. Огромный, вязкий и слизистый комок самой вонючей грязи. И обязательно – во рту Кира.

– Злоборцы? – переспросила ведьма, и Казион почувствовал на плече тепло ладони. По крайней мере, ладонь представлялась естественнее прочего. – Разве такие бывают? Хотя я, если подумать, занимаюсь тем же. Что ж, неплохой ответ. Экзамен сдан.

Ведьма пропела заклинание, и подвижность вернулась горячей волной, расходящейся от желудка к голове и ногам. Кир поднялся и сердито схватился за рукоять меча. Казион отряхивал мантию. Мамс решил вести переговоры:

– Понимаете, Кир – ну тот рыжий – он обычно не в себе, а мы с Казионом ещё хотим жить. Давайте, вы нас отпустите под честное слово. Ничего. Никому. Не видели вас и не слышали, мол. Даже в деревню возвращаться не станем.

Ведьма пристально глядела на троицу. Вблизи колдунья оказалась вовсе не страшной. Худая девушка с прищуренными глазами, умным лицом, хотя немного и одичавшим.

– Чего ради тратила впустую порошок? – размышляла она вслух, оценивая внешность непрошеных гостей.

– Послушай, ведьма, то есть Диенна. – Кир не отнимал ладони от рукояти, но и помыслить боялся, что за неё придётся тянуть. – Знаешь ли, что на нашем счету уйма подвигов. Города приветствуют нас овациями. Если и застала кого врасплох, это не значит, что ты победишь в честном бою. А мы не из таких передрмумммнчмчм…

Кир чуть не подавился белой массой, внезапно заполнившей его рот.

– Врасплох, говоришь? – Ведьма опустила руку после мгновенного заклинания.

– Что он жуёт? – почти с восторгом спросил Мамс. Его мечта наконец исполнилась.

– Лапшу, – улыбнулась ведьма и добавила: – С моих ушей.

* * *

– Вот ваши детки-конфетки. – Диенна сотворила огонёк, осветивший своды просторной пещеры.

Мамс прижал топор к груди, словно защищаясь от стаи летучих мышей. Кир выбежал прочь. Казион не двинулся с места: его вообще трудно удивить.

Пещеру заполняли отвратительные каменные статуи. Но позы и выражения лиц делали их почти живыми. Кир решил вернуться, заметив, что его подлому примеру никто не последовал.

– Я творю в округе Золотой век, – давала комментарий к содеянному ведьма. – Я умею находить зародыши зла. Понимаете, если дать этим детям вырасти, ничего путного не выйдет. В лучшем случае, появятся новые паразиты. Я всего лишь выдираю сорняки. Вот они, в моей коллекции.

Казион подошёл ближе к статуям, потрогал одну, ткнул в глаз.

Кир решил продолжать политику вмешательства.

– Расколдуй их, Диенна, детей ждут дома. Родители любят этих оборванцев, какими бы уродцами они тебе ни казались.

– Ничего, свыкнутся. Зато новое поколение обойдётся без дурного влияния сверстников. Только представьте: тихие улицы, спокойные прогулки, все вежливы и никто не грубит. Потому что нет…

– Свыкнутся? – подал голос Мамс: дело коснулось семейных ценностей. Он понял это только-только. – Ты натворила больше зла, чем любая шпана.

– Казион, а ты вот умеешь затыкать рот лапшой? – невзначай завёл беседу с другом Кир. Маг отрицательно помотал головой и продолжил издеваться над статуями. Ведьма же безынициативно выслушивала упрёки.

– Думаешь, если люди недалёкие, иногда грубоватые, то они и не люди вообще? Зачем лишать их жизни, ошибок, радостей? За что ты так?

– Варвары из деревни хотели меня сжечь. Кузнец и его дружки. Я убежала, и теперь живу здесь, – нехотя созналась Диенна. – Их дети вырастут такими же. А я не хочу…

– Так езжай в столицу, там маги живут припеваючи, – посоветовал Казион. – Свыкнешься.

Ведьма молчала. Она села на пол пещеры и обхватила колени руками. Огонёк начал угасать, и вскоре мрак заполнил огромный зал. Сверкнула молния. Кир заметил Казиона, затерявшегося в толпе каменных изваяний и теперь на ощупь пробовавшего пробраться к друзьям. Оба в этот миг почему-то вскрикнули, словно заметили кошмарное видение.

– Диенна, – подал голос Казион. – Надеюсь, ты сейчас не оживляешь их?

– Нет.

– Но оживить их можешь лишь ты. Или… отсутствие тебя в нашем мире, кхм.

– Убить думаете? Кишка тонка.

– Просто интересно, какой век наступит вслед за золотым, когда эти чуда вдруг оживут и вернутся в мир…

– Каменный, – предположил Мамс. Ведьма грозно метнула в него взгляд, похожий на молнию.

Кир тем временем подобрался к метле. Рядом обнаружил странного вида мешочек. Уж очень странного.

– Эй, Казион, – позвал он шёпотом мага, пока ведьма продолжала препирательства с Мамсом, – это тот самый порошок?

– Похоже… – промямлил маг неуверенно.

– Давай, брось на ведьму.

– Зачем?

– Да брось, говорят.

– Мы потом не расколдуем ни её, ни детей. Соображаешь хоть?

Кир злобно засопел, негодуя на трусливых магов, и решительно двинулся к ведьме. Она, заметив шустрые движения, слегка обеспокоилась.

– Тебе чего, эй? – только и успела спросить до того, как увидела в руках Кира заветную пыльцу. – Хоть понимаешь?! Ээээ…

Для произнесения заклинания был один миг. Остановить весь летящий порошок невозможно. Он заискрился, садясь на руки, ноги, волосы девушки, превращался в ползущую по телу жидкость.

Ведьма начала застывать чересчур быстро из-за большой порции экстракта. От страха, что никогда больше не сможет двигаться, она ринулась расколдовываться. Громко выкрикиваемое заклинание сотрясло стены пещеры.

– Мой барин дон Гуан вас просит завтра прийти попозже в дом супруги вашей и стать у двери…[2] – вспоминала слова ведьма, зная, что второго шанса не будет.

Оцепенение сошло с неё.

Пещера наполнилась гулом и недовольными криками.

Оцепенение сошло не только с неё.

– Ты проиграла! – потрясал мечом перед Диенной Кир. Мечом, которым так ни разу и не пользовался. – И тебе не уйти от расправы…

В это же самое время Кир нелепо подмигивал ей.

– Злоборцы победили ведьму, – присоединился к нему Мамс, впервые обозначив себя как часть организации.

Кир с мечом выглядел для свирепой толпы недовольных ребят достаточно убедительным спасителем.

Казион же надеялся, что у Диенны в запасе есть ещё один мешочек.

Только его, видимо, не было. А ведьма начала понимать намёки Кира, вскочила на метлу и, махнув рукой на всё неразумное человечество, взметнулась ввысь и вылетела из пещеры.

Наверное, полетела туда, где оскорблённому есть чувству уголок.

* * *

Весёлая гурьба шла в сторону деревни от подножья горного хребта. Вышедшее из-за туч солнце радовало глаз. Теперь всё в прошлом, беды остались за спиной. Кир повернулся, бросив прощальный взгляд на место свершения нового подвига во имя добра. Снова в воображении горы стали огромными каменными великанами. Может быть, и их когда-то превратила в камень колдунья, пытавшаяся спасти мир?

Он повернулся обратно. До деревни таким темпом ещё примерно час. Всего какой-то час продержаться. Сзади шли спасённые…

– Эй, дылда, у тебя смешной костюм!

– Девочка в платьице. Девочка в платьице!

– А под платьем ватные штанишки! Эй, девочка!

Казион, к которому обращались насмешники, невозмутимо молчал. Кто-то запустил в него камнем. Но маг даже не повернулся. Он тоже рассчитал, что до деревни остался час. Всего один.

– Железяка, твой друг в платье глухой? Эй, Железяка!

«Они дети, – убеждал себя Кир. – К ним нельзя применять силу. К тому же их в двадцать раз больше».

Остался час.

Даже меньше минуты на три.

Рыцарские доспехи начали проверять на прочность с помощью камней и длинных веток.

Точно меньше часа. Если чуть-чуть ускориться.

Мамса окрестили «толстым». Каждый пробовал имя на вкус в разных вариациях.

Ускоришься больше, дойдёшь быстрее.

В ход пошло детское творчество. Сочинялись экспромтом опусы про Дылду, Железяку и «толстого». И до обидного неприличные.

Ещё минут пять миновало. Скоро деревня, скоро…

Опусы приобрели интимную направленность и уже не подходили для ушей детей помладше. Но, видимо, авторы о возрастном рейтинге не были наслышаны.

Дойти оставалось совсем немного. Вот они, заветные ворота, въезд в деревню. Вот они, в поле видимости.

Спасителей молодого поколения не встречали овациями. Их вообще никто не встречал. Дети разбежались по домам, наигравшись вдоволь с тремя экземплярами взрослых.

– Что ж, пора к сторожу. Он хотя бы говорил о награде, – выдохнул Кир. – Несколько монет для ночлега в уютном трактире с ванной и горячим ужином поднимут настроение.

– Точно, – поддержал Мамс. – Деньжат получим и валим из деревни.

На улицах воцарилось оживление. Радостные дети, родители, бабушки-дедушки обнимались и никак не могли наговориться друг с другом. Работники вернулись с полей, мастерские закрылись раньше обыкновенного – в деревне намечался нежданный праздник.

– Мы подарили им счастье. Давайте будем думать именно так, – предложил Кир. Мамс привычно согласился. Приятно чувствовать, что сделал в жизни хорошее дело. А вот в мыслях Казиона до сих пор была Диенна, с её спутанными волосами и дикой улыбкой.

* * *

Ночь решили снов провести у сторожа. Во-первых, не знали, куда идти дальше, во-вторых, очень устали. В-третьих, никто не отсыпал им горсти монет на придорожный трактир. В-четвёртых…

– Куда девать бочонок квашеной капусты?! – сопел Мамс, переворачиваясь с боку на бок на кровати.

– Отказываться неудобно. Подарок всё-таки.

– Бочка тяжеленная! Она до краёв наполнена… капустой! – Мамс с трудом произнёс название овоща. Казалось, оно скрипело на зубах так же, как недавний ужин.

Казион не вступал в разговор друзей. Ему уже пригрезилась девушка. Не Диенна, нет. Другая. Он не мог слишком долго думать об одной. Девушек на свете много, а фантазия безгранична.

А ведь совсем недавно, прошлой ночью, дочь кузнеца готова была миловаться с ним на сеновале. Она приказала тогда снять мантию. Подвела к бадье-поилке… Они отмыли грязные руки. Девушка гладила его по спине, легонько обнимала (наверное, в тот момент и удалось воровке расстегнуть цепочку с амулетом – впрочем, неважно). Дыхание обжигало уши.

– Подштанники тоже придётся снимать, – шепнула она как раз до того, как в хлев ворвался кузнец. Только Казиону не понравился тон её голоса. Насмешливый какой-то.

Нет, чего смешного в подштанниках? Холодно ведь ногам под мантией.

Пояснения

[1] Строчка из стихотворения А.С.Пушкина «Ты и вы»

[2] Цитата из маленькой трагедии А.С.Пушкина «Каменный гость»