Текст книги "Царь Соломон и Русь"

В былине «Савул и его сын» сказано:

 
Поежжает Савул во Большу орду,
Ко тому ко городу Цернилову.…
Приехал Савулушко ко городу Цирнилову,…
«Славной руськой богатырь!
Подъежжай к нашому городу:
У нас во городи нету цяря цярить,
Нет цяря цяритъ, нету короля королить,
Мы положим тебя цярём цярить,
Цярём цярить и королём королить».
Оны стали молоденького сына призывать:
«Езьдит руськой богатырь во цистом поли;…
Увидал Савул свой имянной персьтень…».
 

Цернилов – заменил Углич на Самаре. Возможно это Лтава или Чернигов.

Ал-Ыберское царство могло быть в районах с арабским населением. Река Гебр начинается в Рильском горном хребте и впадает в Эгейское море. На Гебре расположены Адрианополь (Эдирне в Турции) и Филиппополь (Пловдив в Болгарии). Река Ибар приток реки Моравы в Сербии.

Сын Савула, как и царь Савул – русский богатырь.

9

В Ромейской истории имеется упоминание о Соломоне непосредственно связанное с Булгарией.

«Летопись Феофана. От Диоклетиана до царей Михаила и сына его Феофилакта.

Между тем Велизарий принял начальство над войском, флотом и прочими вождями: Соломоном, Дорофеем из Армении, Киприаном, Валерианом, Мартином, Алфием, Иоанном, Маркеллом и Кириллом, упомянутым выше, и другими, обитающими во Фракии. За ними следовала тысяча елуров под начальством Хараса, и конные стрелки. Массагеты, под предводительством Сисинния и Валаса. Кораблей было пятьсот, на которых помещалось пятьдесят тысяч воинов, да тридцать тысяч матросов египтян, ионян и киликийцев, которыми начальствовал Калоним Александрийский; легких же кораблей для морского сражения считалось девяносто…

Царь послал к Велизарию Соломона, узнать, как он намеревает, сам ли прибыть в Византию с Гелимером и вандалами, или, оставшись в Ливии, отправить их одних? Велизарий, зная, что вельможи подозревали его в домогательстве верховной власти, предпринял путь в Византию, оставив Соломона военачальником Ливии. Прибывши в Византию с Гелимером и вандалами, Велизарий был осыпан большими почестями, какие получали прежде римские полководцы только после величайших побед…

Во время управления Соломона Ливиею маврусии подняли оружие против ливийцев. Соломон поспешно стянул все войско и выступил против них. Достигши Булгариона, где неприятели раскинули стан свой, выстроил войско в боевой порядок. Маврусии остались на горе Булгарионе и не хотели сойти в равнину; тогда Соломон отрядил ночью Феодора с тысячью пехоты и одним знаменщиком, чтобы они, при содействии темноты ночной, зашли в тыл врагам, а с восхождением солнца ударили бы с распущенными знаменами на противников…

Когда Велизарий зимовал в Сицилии пред самым праздником Пасхи, римляне в Ливии возмутились против Соломона по следующему обстоятельству…

Между тем воины, собравшись на вечевом поле, выбрали властителем Чочу, Мартинова копьеносца, человека отважного и предприимчивого, чтобы изгнав под предводительством его всех царских начальников, самим владеть Ливиею. Чоча, ставший во главе мятежных воинов, приблизившись к Корхидону (Карфагену), чрез посланного приказывал Федору немедленно сдать город, если хотят быть целы. Но карфагеняне и Федор решились сохранять город для императора. Услышав это, Чоча принялся за осаду города. Между тем Велизарий, собрав сотню из своих копьеносцев и щитоносцев, прибывших в Сицилию вместе с Соломоном, на одном корабле прибыл в Корхидон в сумерки, около времени зажигания свечи…

Соломон, хорошо устроив управление в Корхидоне и Ливии, выступил в поход против маврусиев…».

Начиная уже с 535 г. Соломон был главнокомандующим всей африканской армии, и совмещал всю полноту гражданской и военной власти.

«Продолжатель Феофана жизнеописания царей. Книга 6. Царствование Романа.

42. Следует рассказать и о подвигах, и славных деяниях патрикия и стратига Халдии Феофила, двоюродного брата магистра и доместика схол Иоанна… И в Месопотамии проявил он себя превосходным полководцем, и не только проявил, но и выказал, и явил, и признан был новым Юстиниановым Соломоном. Он оставил потомкам своего внука Иоанна Цимисхия».

Расхождения в датах вне отдельных правлений обычны в ромейских источниках. Феодосий Дьякон, описывая Константина I Великого, явно имеет в виду Константина VII Багрянородного. Анна Комнина живя в 12 веке, упоминает массу Константинов, но именно Константина VII Багрянородного (Порфирогенета) – ни разу. Хотя Порфира – это императорский роддом и все, родившиеся в этом роддоме, назывались порфирородными, Порфирогенетами. И. Шевченко отмечает, что все труды, приписываемые Константину Багрянородному, подложны, то есть, написаны другими людьми и по другому поводу. (Византийский Временник, т.54. 1993. М. Наука. «Перечитывая Константина Багрянородного»).

Константин VII

Тем не менее, историки оперируют деяниями «императоров» не замечая расхождений.

Считается, что ромейские басилевсы соблюдали правило установленое еще Константином Великим – «ромейским императорам не позволялется породняться с народами, чьи нравы не похожи и чужды ромейской державе, особено с иноверными и нехристианами, за исключением франков ради древности рода и благородства их произхождения; ни с каким другим народом не могут их правители, если кто осмелится нарушить, тогда его следует звать за чуждого христианскому обществу и предавать анафеме, как нарушителя отеческих постановлений и царских законов», и чрезвычайно дорожили своею чистотою крови, честью и родством.

«Автократор Басилевс Романион», то есть самодержец римский император не мог родниться с простолюдинами. Авторитет ромейского императора признавали и на Западе. Более высокий ранг ромейского императора принципиально признавался правителями королевств. В рамках римской имперской идеи остается написанный в ту пору трактат, в котором дается определение императора: «Императором является обладающий наивысшей во всем мире властью, в подчинении которого находятся правители прочих государств, называемые не императорами, но королями». Для Ромеев был только один римский император, один всемирный правитель-космократор (Владимир) – их василевс.

Так императору Оттону в 972 году отказали в браке с Анной, дочерью императора Романа, а прислали Феофано, племянницу Иоанна Цимисхия.

Иоанн Цимисхий

Василий II Болгаробоец (958—1025 г.) был женат на дочери царя Болгарии Петра. Василий II известен как шурин Владимира Киевского.

Василий II Болгаробоец

Но в ромейской истории положение совсем иное.

Король Бургундии Гуго Прованский, видя опустошение арабами берегов Италии и не имея флота, обратился в 941 году к Роману через своих послов, отправленных в Константинополь с просьбою послать против арабов к берегам южной Франции флот. Роман ставил условием своего согласия на помощь Гуго флотом брак дочери последнего с сыном императора Константина Багрянородного, внуком императора Романа Лакапина – Романом. Гуго отвечал через послов, что законной дочери у него нет; но, если император пожелает одну из дочерей его от наложниц, то он может дать в невесты очень красивую девушку. В 941 году сын императора Константина Багрянородного, внук императора Романа Лакапина – Роман женился на Берте, дочери наложницы Гуго Прованского. Она не была гречанкой, а немкой. Самому Роману тогда было 3 года. Император, согласившись на столь неравный брак, стал готовить флот, в оправдание чего Константин Багрянородный должен был в своих сочинениях возводить род Гуго к Карлу Великому и говорить о бабке невесты Берте, не упоминая ни словом о ее матери, наложнице Гуго.

Сообщается о браке императора Романа II, сына императора Романа I, с, дочерью трактирщика Анастасией, ставшей в 956 г. царской снохой под именем Феофано.

Продолжатель Феофана, сообщает о бракосочетании императора Стефана Лакапина, сына императора Романа I, с Анной, дочерью некоего Гавелы.

Между тем в Ромее действовало материнское право.

Кровь считали по матери, а приданное царевны – царство. Приданное трактирщицы – трактир. Приданное купчихи – торговля. Купец или патриций мог возглавить городское управление и породниться с царем, отдав дочь за одного из принцев. Но их наследник не мог претендовать на трон.

Поскольку полководцы получившие триумф вместе с ним получали также звание императора, то они вполне могли бы равными честью с главами купеческой компании. А потом быть внесены в летописи.

На степень самостоятельности и независимости императоров Ромеи эпохи Константина VII Порфирогенета указывает, тот факт, что дочь императора Христофора Лакапина, внучка императора Романа Лакапина, племянница императрицы Елены – Мария, выйдя в 927 г. замуж за сына царя Симеона Петра, при венчании была переименована и наречена Ириной.

Полагается, что большая часть сохранившихся греческих рукописей являющихся свидетельствами об античной и византийской литературе в целом созданы в 15—18 веках. Многие из них являются делом западных писателей. Значительную часть текстов этого периода следует приписать эмигрировавшим с Крита на Запад грекам-византийцам.

Вообще академическое исследование, сделанное с учетом эпиграфики и археологии, «История Византии. Т 1—3. М. Наука. 1967 г.» рисует совсем иную картину знаний о Ромейской империи, нежли основанные на летописных источниках.

«Археологические памятники в большинстве случаев подтверждают данные письменных источников ранневизантийского времени. Иногда они вносят в них известные коррективы. Так, если некоторые нарративные и законодательные источники 4—6 вв. говорят об упадке экономики Византии, то археологические материалы свидетельствуют о высоком уровне развития хозяйства империя, особенно городов». Скорее всего, источники 4—6 вв. неверно датированы.

«От периода византийской истории с конца 7 до середины 9 в. осталось мало источников. Почти полностью отсутствуют акты и подлинные документы. Сравнительно невелико количество сохранившихся монет. Почти совершенно нет архитектурных памятников того времени. Археологический материал, отражающий этот период, тоже крайне беден. Сохранившиеся в большом количестве свинцовые печати византийских чиновников и духовных лиц служат важным источником для изучения административного аппарата империи, но, к сожалению, их датировка вызывает немалые трудности… В сравнении с предшествующим периодом, оставившим „Свод гражданского права“, следующие два столетия чрезвычайно бедны законодательными памятниками».

«Последний период византийской истории обеспечен историческими источниками значительно лучше, нежели предыдущий. Это не удивительно, ибо в 13—15 вв. люди писали больше, чем в раннее средневековье, да и то, что было написано позднее, сохраняется, как правило, лучше. Именно к этому времени относится основная часть неопубликованных произведений византийских писателей – множество писем и речей, хранящихся в разнообразных архивах. Напротив, археологические материалы, памятники эпиграфики, сфрагистики, нумизматики 13—15 вв. сохранились в сравнительно малом количестве и не играют существенной роли для изучения поздневизантийской истории…

От последнего периода осталось, безусловно, большее количество деловых документов, чем от предшествующих столетий. С этого времени акты становятся главнейшим источником для изучения правовых отношений и аграрных порядков. К 13 столетию относится архив богородичного монастыря Лемвиотиссы, находившегося близ Смирны; первой половиной 14 в. датируется основная масса актов из архивов различных афонских монастырей (Хиландарского, Зографского, Ивирского, Ватопедского, Русского и ряда других), а также картулярий Меникейского монастыря, – эти акты относятся преимущественно к району Южной Македонии. Наконец, третий район, освещенный документальными источниками, – это Трапезунд, где сохранился архив Вазелонского монастыря. Состояние источников во многом определяет неравномерность в разработке отдельных проблем и отдельных периодов поздневизантийской истории: мы лучше знаем судьбы деревни, чем города в это время, детальнее представляем церковную борьбу, нежели политические требования, и если захват столицы империи турками в 1453 г. известен в мельчайших подробностях, история становления греческих государств после 1204 г. может быть представлена лишь со множеством неизбежных лакун».

То есть в целом знание о Ромейской империи строиться на догадках, зачастую не имеющих надежных оснований в материальной культуре.

Былины доводят до нас следующие династии, правившие в Царьграде:

Левон (Леонид) – Савул (Саул) – Константин.

Давид – Соломон Мудрый и Марина.

Василий и Марина Волотамовна – Соломон.

В истории Ромеи и соседей это вероятно:

Константин VI (776—97 г.) – Михаил II (820—29 г.) – Михаил III (836—67 г.) – Фекла (842—56 г.) (Волот – царь Волотам (при Давиде) – Марина).

Цари Ал-Иберской династии, правившие в половецких, ранее хазарских, землях: Левон (Леонид) – Савул (Саул) – Константин – возможно Константин V (720—75 г.) – Левон IV Хазар (771—80 г.) – Константин VI (776– 97 г.) или Левон V Армянин (813—20 г.) – Сумбат Константин (813—20 г.).

Здесь имеет место пропуск Саула, и должно быть правление его жены Елены Александровны Азвяковны или Омельфы Тимофеевны. В указанное время относят правление Ирины, матери Константина VI (780– 802).

Вероятно, сюда можно отнести правления в ромейских владениях: Константин, царь Абхазии (923—26г.) – Леон (926—67 г.) – Ашот IV (945—54 г.) и Сумбат (954—58 г.).

Левон I, царь Имеретии (745—70 г.) – Левон II (770—811 г.) – Феодосий II (811– 37 г.) и Деметрэ II (837—72 г.) и Георгий I (872—78 г.) – Иоан I Шавлианский (878—79 г.).

Цари династии Василия: Михаил III (836—67 г.) – Василий I Македонянин (867—86 г.) и Марина – Левон VI Философ (886—912 г.).

(Василий Николаевич и Марина Волотамовна – Соломон Мудрый).

Династия Соломона: Борис (Давид) – Симеон Мудрый (Михаил) и Мариам

(Давид – Соломон Мудрый и Марина Волотамовна).

Разнообразные и повторяющиеся ромейские правители 7—9 веков по былинам выстраиваются в стройный и упорядоченный список царей Царьграда: Левон (Леонид) – Савул (Саул) Левонидович и Елена (Омельфа) – Константин Савулович – Волотам Волотович – Василий Окулович и Марина Волотамовна – Соломон Давидович Мудрый.

Старины о Соломоне, которые как считают, не были почерпнуты из средневековой литературы, полно описывают детали событий истории Руси и Ромеи не изученные историками.

Приложение

Тексты русских былин о царе Соломоне

Былинную форму могли принимать сюжеты, почерпнутые, как правило, из апокрифической литературы. Один из таких апокрифов – «Сказание о царе Соломоне и его неверной жене Соломаниде» – лег в основу былины «Соломан и Василий Окулович». При этом все исследователи отмечают превосходство народных былин о Соломане над их предполагаемыми источниками.

 
Как за славныим было да синём морем,
У славного царя у Василья у Окульевича,
А у него-то было заведено столованьице
На всих на князей да на бояров,
На всих на могучих богатырей,
На всих полениц удалыих.
А ще вси-то на пиру да наедалися,
Вси-то на пиру да напивалися,
А ще вси-то на пиру да порасхвастались:
А умный-то похвастал отцом, маменькой,
А безумный-то – молодой женой,
А кто-то – конима добрыма,
А иный-то – платьима цветныма.
С-за того пиру да за почёстного,
С-за того ли стола за дубового
Как выходит-то прекрасный царь
Василий да Окульевич,
Уж он бьет челом да поклоняется:
«Вси вы, князи мои да бояра,
Вси вы, сильные могучие богатыри,
Вси вы на пиру да принакормлены,
Вси вы на пиру да принапоены,
А ще вси вы на пиру да й поженены, —
А я один у вас холост-неженат.
Вы найдите-ка мне супротивную,
Чтобы станечком была до ровнёшенька,
И ростом бы была да высокёшенька,
Чтобы телом была да снегу белого,
А очи-то у нее да ясна сокола,
А брови-то у нее черна соболя,
Волосом-то желта, да умом сверстна».
С-за того ли из-за пиру да почёстного,
С-за стола ли того да со дубового
Как выходит вор Ивашка он Поваренин,
Он бьет челом да царю да поклоняется:
«Прекрасный царь Василий да Окульевич!
Я-то теби знаю супротивную.
Есть у царя Соломана царица Соломания, —
Она станичком да тут ровнёшенька,
Она ростом тут да высокёшенька,
А тело-то у нее да снега белого,
А брови-то у ней да черна соболя,
А очи-то у нёй да ясна сокола,
Волосом желта, да и умом сверстна».
Как ударил Ивашку по той стороны,
Как переправил Ивашку по той стороны:
«Ах ты, вор, ты Ивашка Поваренин!
Разве можно от жива мужа жену отнять?»
Того Ивашка не пугается,
Бьет челом да поклоняется:
«Прекрасный царь Василий да Окульевич!
Я ведь знаю, как у жива мужа да жену отнять.
Построй ты мне кораблички червленые,
На корабличке посади садичек зеленые,
Поставь туда кроватечку тесовую,
Постели перинушку пуховые,
Клади занавесточки да крусчатой камки,
А наволечки клади ситцевые,
А сделай грядочки орлёные,
Клади-то птицу райскую, —
Чтобы пела песенки-то да царские,
И поставь-ка питья забудущие,
И сделай ты дороги подарочки:
Соломону-то – шубу соболиную,
А сорока соболей со куницами,
А царице-то – камочку крусчатую, —
А не дороги камочки крусчатые,
Только дороги узоры-то заморские».
Тут послухал прекрасный царь
Василий Окульевич,
Он построил кораблики червленые,
На кораблички садил садичек зеленыи,
Сделал тут ребьядую бесёдушку,
И поставил кроватку тесовую,
Позастлал перинушки пуховые,
Клал-то занавесточки крусчатой камки,
Наволочики-то ситцевые,
Посадил-то тут птицы райские,
Чтобы петь могли песни разны царские,
Наклал-то питьев забудущиих,
И сделал-то разные дороги подарочки:
Соломону – шубу соболиную,
Сорока соболей со куницами,
А царице – камочку крусчатую, —
А не дорога камочка крусчатая,
Только дороги узоры заморские.
А скоро скажется, да тихо деется.
Раздернул белы парусочики,
Полетел Ивашка за синё море.
Как проехал Ивашка за синё море,
Подъехал Ивашка под крут красен бережок,
И подкидывал подмостички дубовые,
Выходил на крут на красен бережек,
И подходил к царю да под окошечко,
Закричал-то он громким голосом:
«Ай же ты Соломон да Давыдьевич!
Воздай-ка да калике милостину, —
Было бы чего калике волочитися,
Было бы чего калике есть да пить».
Пала-то царица Соломания по плечо в окно, —
А Соломана-то дома не случилося, —
Говорит-то Ивашке да таково слово:
«Ступай-ка, Ивашка, да на высок терём».
Пришел-то Ивашка во высок терём,
Кресты кладет по-писаному,
Поклоны-то ведет по-ученому,
А царице Соломании в особину:
«Здравствуй, царица Соломания,
Я привез-то дороги подарочки:
Соломону – шубку соболиную,
Сорок соболей со куницами,
А тебе камочку крусчатую, —
А тебе камочка крусчатая недорога,
Только дороги узоры-то заморские».
Кормила она Ивашку досыта,
Поила она Ивашку допьяна,
Говорил Ивашка да таково слово:
«Ай же ты царица Соломания!
Сходи-ка ты на насады червленые,
Оцени у меня живот на корабле,
Чтобы было вам и есть, и пить,
Чтобы было вам платить да дани-пошлины».
Тут царица выговориет:
«Торгуй ты, Ивашка, хоть год, хоть два,
Торгуй хоть три годы,
Мне ни дани, ни пошлины не надобно».
Того Ивашка не пытается,
Он бьет челом да поклоняется:
«Не могу быть без дани, без пошлины.
Сходи на насады червленые, —
На тех на насадах червленыих
Оцени товары заморские».
Намылась она белёшенько,
Накрутилась она да хорошохонько,
Пошла она на насады червленые,
Начала-то она похаживать,
Начала-то она погуливать,
Увидела питья забудущие, —
Тут царица принапилася,
И увидала кроватки тесовые;
И поют-то птички райские,
И поют-то песни разные царские, —
Она тут на кроватки да и привалилася.
Что поют-то птицы райские,
И поют-то песни разны царские.
Подуло тут поветерье,
А развернул он тонки белы парусочики,
Полетел Ивашка в свою сторону.
А скоро скажется, да тихо деется.
А середь-то моря царица протрезвилася,
Начала она тут слезно плакати:
«А вор ты, Ивашка Поваренин!
Зачем украл меня, царицу Соломанию?»
Спроговорил Ивашка Поваренин:
«Буде бог спасет на синем мори,
Выдам я тебя за другого,
За прекрасного царя Василья за Окульевича».
И приехали они за синё море,
Подкатили они сходни дубовые,
Выходили на крут на красен бережек.
Встретает прекрасный царь Василий Окулович,
И брал царицу Соломанию,
Целовал во уста да во сахарные.
Сходили они и во божью церковь,
Приняли они золоты венцы,
Жили в совете, в любови ровно три года.
Туто Соломан царь Давидович
Собирал свою силушку великую, —
Кони, люди как крылатые,
Собрал он силушку несметную,
Полетел он за славно синё морё.
Прилетели они за синё морё,
Оставил он силушку по край моря,
И пошел-то, силу понаказывал:
«Ах, ты моя силушка великая!
Как я первый раз трублю во турий рог —
Вы уздайте-ка, седлайте добрых коней;
Как второй раз струблю во турий рог —
Вы садитесь на добрых коней;
Как в третий раз струблю во турий рог —
Приезжайте далече во чисто полё».
И сам пришел к царю да под окошечко,
Закричал он громким голосом:
«Ай, же ты прекрасный царь Василий Окульевич!
Воздай-ка мне милостыню,
Чтобы было мне и исть, и пить».
А как прекрасного царя Василия Окульевича
Дома не случилося,
Увидала царица Соломания,
И говорит-то она да таково слово:
«Ступай, Соломан, в высок терём».
Напоила она его допьяна.
«Ай, же ты Соломон-царь Давыдьевич!
Скоро приедет прекрасный царь Василь Окульевич.
Поди-ка сядь ко мне да в окован ларец.
Скоро приедет прекрасный царь Василь Окульевич».
Сел он с глупым умом да пьяным разумом.
Сретает царица Соломания,
Сретает царя Василь Окульевича:
«Ай, же ты прекрасный Василий Окульевич!
Кого мы боялись три годы,
А тот сидит в окован ларце,
Под моей под под бабьею».
Спроговорит Соломан-царь Василью Окульевичу:
«Ай, же ты прекрасный царь Василь Окульевич!
Уж не бей ты меня по-холопьему,
А уж бей ты меня да по-царскому:
Прикажи казнить во чистом поли,
Прикажи поставить столбички точеные,
Прикажи класть грядочку орлёную,
И поставить лестницы клейменые,
И повесить две петельки шелковые,
Чтобы знали, что царь царя казнил во чистом поли».
Тут сказала прекрасная Соломания:
«Он и первую петлю пройде своей хитростью,
А вторую пройдет своей глупостью».
Тут прекрасный царь Василь Окульевич
Приказал своим слугам верныим
Поставить столбики точеные,
Положить грядочку орлёную,
Поставить лестницу клейменую,
Сделать петельки шелковые.
И повезли Соломана.
«Первую-то кережку конь везет,
А вторая-то кережка сама идет,
А третью-то кережку быдто черт несет».
Приехали далече-далече во чисто поле,
Спроговорит царица Соломания:
«Ай, же ты прекрасный царь Василий Окульевич!
Отпояшься от себя шелков пояс,
Повесь третью петлю шолкову».
Отпоясала под собой
И повесила третью петлю шолкову.
Испроговорит Соломан-царь Давыдович:
«Ай, же ты прекрасный царь Василь Окульевич!
Дай же мне при смерти в тот рог сыграть.
Ты знаешь мое житье юное, —
Что я пас скот в лесу,
И стрелял в гусей, лебедей,
И перелетных серых малых утушек,
И стрелял я зверей лесовоих, —
Чтобы все прилетели на царскую смерётушку».
Дал ему прекрасный царь Василь Окульевич
В турий рог протрубить.
Как затрубил – в реках вода застоялася,
Да высокие горы пошаталися,
Сильный пошел у моря шум великий,
Все птицы, звери заволновалися,
Вси летят на царскую смерётушку.
И второй раз затрубил во турий рог Соломан-царь, —
И поднялся у моря шум великий,
Вси звери и птицы зрадовалися,
И скликают друг другу они,
Вси летят на царскую смерётушку.
Как поспешно затрубил и третий раз
Во турий рог Соломан-царь, —
Как налетела тут сила великая,
Которы люди, кони крылатые.
В первую петлю клали Ивашку Поваренина,
Во вторую петлю клали прекрасного царя
Василья Окульевича.
Тут царица Соломания
Начала слезно плакати:
«Прости меня, Соломан-царь, во той вины».
– «Во первой вины тебя бог простит, —
Что пошла на насады червленые,
Что пила питья забудущие;
И во второй вине тебя бог простит, —
Что уехала к прекрасному царю
Василью свет Окульевичу;
А в третьей вине не могу простить, —
Что посадила меня в окован ларец
И велела казнить далече во чистом поли,
Сделать шелковый пояс».
И приказал повесить Соломанию.
И полетел Соломан в свою сторону.
 

Былины: Сборник. Л. Советский писатель. 1986.