Текст книги "Майорат на двоих"

Разбудил братьев скрежет дверного засова.

– Обед!

Фарри открыл глаза, отгоняя остатки сна. Несмотря на те советы, которые он недавно давал стражнику по поводу еды, организм парня был совсем другого мнения. Есть, честно говоря, хотелось до рези в желудке.

– Вечером суд. – Стражник поставил на пол у двери две миски и захлопнул дверь.

– Интересно, они всех заключенных так кормят? – Слов, едва задвинулся с обратной стороны двери засов, оказался возле мисок.

– Думает, что нам нужны его подачки! – пробормотал Фарри, однако живо подхватил свою миску.

После доброй порции рагу, где мяса было явно больше, чем овощей, и большой краюхи еще теплого хлеба настроение братьев чуть улучшилось. Фарри даже перестал ворчать и осыпать проклятьями капитана, стражников, Граха и весь этот город. Однако, едва закончив есть, он снова принялся мерить шагами камеру, давая выход накопившейся энергии.

До вечера не происходило ровным счетом ничего. Фарри и Слов почти не разговаривали – лишь перекинулись парой фраз. Слов продолжал лежать на нарах и, уставившись на мерцающий огонек лампы, думал о предстоящем суде, прикидывая, что будет говорить. Фарри, наоборот, гнал от себя мысли о суде, предпочитая размышлять о возможности побега. На этот раз время пролетело как-то незаметно. Слов даже удивился, когда в коридоре снова загрохотали шаги.

– Отойти от двери!

Стражников было четверо. Видимо, они уже успели смениться – ни одного из них Фарри и Слов не узнали. Их снова повели по коридорам, как и в прошлый раз, останавливаясь перед множеством закрытых дверей. Коридоры, лестницы… На этот раз их вели по другому пути. Шли долго. Фарри уже запутался в поворотах коридоров, когда они остановились возле очередной двери. Один из стражников постучал, и по ту сторону двери раздался приглушенный голос: «Арестованные доставлены».

Дверь открылась, и братья, которых грубо толкнули в спину, сделали шаг вперед. Дверь за ними захлопнулась. Фарри и Слов оказались в небольшой клетке, отгораживающей угол большой комнаты. В клетке не было ни стульев, ни лавки – ничего, кроме пола, потолка, стены и стальных прутьев. Остальная часть комнаты была меблирована весьма незатейливо. Прямо перед клеткой стоял большой стол, за которым сидел мужчина, одетый в зеленую мантию. За его спиной, от самого потолка до пола, свешивалось зеленое же полотнище, на котором был нарисован черный топор – стяг Дома Вудакс. На небольшом расстоянии перед столом расположились несколько стульев и кресло. Судья за столом лишь глянул на братьев, когда те появились в клетке. В комнате помимо судьи был еще один человек – невысокий, тощий, похожий на какую-то птицу. Его длинный нос лишь подчеркивал это сходство. Одежда его была простой, но очень хорошего кроя, а толстая золотая цепь на шее подчеркивала, что он совсем не бедствует. Поднявшись со стула, на котором сидел, он быстро засеменил к клетке.

– Зовите меня мэтр Брас. Господин капитан ввел меня в курс дела, – зачастил человек, подойдя к клетке. Он то и дело бросал взгляды то на братьев, то на судью, то на дверь в другом конце комнаты. – Вы, стало быть, Фарри и Слов. Я буду вас защищать на суде…

– Что нас ждет? – перебил Слов, подходя ближе к прутьям.

– Слушайте меня и делайте только то, что я говорю. – Мэтр Брас понизил голос до шепота. – Господин капитан сказал, что вы имеете некие претензии на благородную фамилию…

– Мы не «имеем претензии»! – скривился Фарри. – Мы – благородного происхождения…

– Да-да, несомненно! – быстро закивал мэтр Брас. – Однако я настаиваю на том, чтобы вы не упоминали об этом на суде.

– Почему? – Слов положил руку на плечо брата, раскрывшего было рот для ответа.

– Насколько я осведомлен, у вас нет доказательств вашего происхождения? – Мэтр Брас внимательно посмотрел на Фарри. – Я имею в виду – твердых доказательств.

– Нет, – покачал головой Слов. – Но…

– Тогда послушайте моего совета. Если вы принадлежите к благородной фамилии, вас может судить только сам милорд Ест Приор Вудакс – глава Дома Вудакс. Но…

– Так пусть нас и судит глава Дома! – Фарри сбросил с плеча руку брата.

– Фарри, ты головой думай! – Слов явно начинал злиться. – Если мы не можем пока доказать…

– Вот-вот. Слушайте брата, молодой человек! – снова закивал мэтр Брас. – Ваше благородное происхождение сначала надо будет доказать здесь. А если вы этого не сможете, то ваше обвинение будет уже совсем другим. Вы и так обвиняетесь в краже у лица благородного сословия. Вам грозит клеймо и пять лет каторги на лесных делянках Дома Вудакс. А за присвоение благородной фамилии без права на то вам отрежут языки и добавят еще пять лет наказания.

– Отрежут языки? – изумился Слов.

– Присвоение благородной фамилии без права на нее – это оскорбление всех благородных фамилий Чаши, – пожал плечами мэтр Брас.

– Фарри, если ты скажешь на суде хоть слово… – Слов посмотрел прямо в глаза брату.

Фарри, похоже, тоже стало не по себе. По крайней мере, его запал угас, а в глазах появилось загнанное выражение. Словно у зверя, попавшего в ловушку и ожидающего, когда придет охотник. Сглотнув, он кивнул.

– Очень правильное решение! Очень! Итак, слушайте меня. В любом случае не говорите ничего, если к вам не обратится господин судья. Я постараюсь сделать все, чтобы вас если и не оправдали, то вынесли не самый суровый приговор. – Голос мэтра Браса стал практически неслышным. – Более того, я слышал, что к господину судье сегодня нанес визит господин капитан…

Ему не удалось договорить, чем закончился визит капитана к судье. В этот момент двери распахнулись, и в комнате появился Зелин Свойл Грах, собственной персоной.

– Господин судья. – Грах поклонился, даже не обратив внимания на братьев в клетке, и прошел к креслу.

– Я сделаю все, что возможно! – прошептал напоследок мэтр Брас.

– Думаю, можно начинать. – Судья кивнул Граху и дождался, пока мэтр Брас усядется на своем стуле. – Итак, вчера ночью были арестованы двое, назвавшиеся Слов и Фарри, по обвинению милорда Зелина Свойла Граха в краже. Милорд Грах обвиняет этих двоих в том, что они украли у него фамильный перстень Дома Дормайл. У вас есть что добавить, милорд?

Грах покачал головой. Он развалился в кресле, закинув ногу за ногу, и выглядел так, словно не понимал, как здесь вообще оказался. Создавалось впечатление, что он занят скучнейшим делом и лишь необходимость сдерживает его от того, чтобы встать и удалиться прямо сейчас.

– Мэтр Брас? – Судья посмотрел на юриста.

– Да, господин судья. – Мэтр снова поднялся. – Я хотел бы, если позволите, узнать, по какому праву представитель Дома Грах владеет фамильным перстнем Дома Дормайл. Также я хотел бы услышать об обстоятельствах преступления, в котором обвиняют этих молодых людей.

– Милорд Грах, желаете ли вы ответить на эти вопросы? – осведомился судья.

– Ты смотри, как он лебезит перед этим Трахом! – прошептал Фарри на ухо Слову, ненавидяще глядя на их обвинителя.

– Я отвечу. – Голос Граха звучал так, словно он вот-вот начнет зевать. – Как известно, моя тетка, ныне покойная Сели Грах, была замужем за Самом Бровином Дормайлом, главой Дома Дормайл. Думаю, не стоит лишний раз рассказывать о печальной судьбе милорда Дормайла. Перстень попал к нам после его смерти, как к единственным выжившим родственникам.

Фарри покраснел. Было видно, что он так и рвется что-то сказать, но изо всех сил сдерживает себя. Он посмотрел на брата, но Слов стоял спокойно, словно из уст Граха не звучит наглая ложь! Словно вообще ничего не происходит.

– Вы удовлетворены, мэтр Брас? – спросил судья.

– Господин судья, я хочу обратить ваше внимание, – мэтр Брас замялся, но, глянув на братьев, продолжил, – что не прозвучало никаких доказательств того, что перстень действительно принадлежит милорду Граху, кроме…

– …Кроме моего слова! – Грах сверкнул глазами на юриста. – Если вам мало слова человека благородного происхождения, то я хотел бы услышать, как иначе этот перстень мог оказаться у этих двоих, если они не украли его у меня. Также если вы, мэтр Брас, сомневаетесь в моем слове, то скажите, кто еще мог бы законно претендовать на этот перстень.

– Вы слышали вопрос? – Судья наконец обратил внимание на сидящих в клетке.

– Господин судья… – Слов замолчал, обдумывая, как бы лучше ответить, но тут не выдержал Фарри.

– Перстень достался нам от Алмостера Бровина Дормайла, брата Сама Бровина Дормайла, главы Дома Дормайл! – выпалил он. – Мы…

– Господин судья, как известно, милорд Алмостер Бровин Дормайл исчез как раз перед тем, как пал замок Дормайл, – быстро затараторил мэтр Брас. – Также если бы перстень главы Дома Дормайл был у милорда Дормайла, то сейчас он принадлежал бы протектору Дома. Я могу предположить, что милорд Сам Бровин Дормайл передал перстень своему брату, приказав тому сохранить его…

– Заткнись, Фарри! – прошипел Слов. – Замолчи!

– Вы «могли бы предположить», – передразнил юриста Грах, – а я – заявляю, что перстень был передан моей матери. Или, может, вы, мэтр Брас, осмелитесь требовать, чтобы она предстала перед господином судьей и подтвердила мое слово?

– Милорд Грах, нет необходимости беспокоить почтенную леди Грах, – быстро сказал судья. Он снова повернулся к братьям: – Как вы можете доказать свои слова?

– Если господин судья позволит, – вновь вмешался мэтр Брас, – то среди вещей, найденных у этих господ, были обнаружены и другие вещи, несомненно принадлежавшие милорду Алмостеру Бровину Дормайлу. Поскольку милорд Зелин Свойл Грах не заявлял свои права на те вещи, то можно предположить, что и перстень, принадлежавший Дому Дормайл, находился у господ Слова и Фарри по праву.

– Вот как? – Грах поднял бровь. – Эти двое еще у кого-то что-то украли? И снова – вещи, имеющие отношение к Дому Дормайл?

– Никаких обвинений, кроме вашего, – быстро сказал мэтр Брас, – этим молодым людям не предъявлено.

– Откуда у вас все эти вещи? – Судья обращался к Фарри и Слову, но не отрываясь смотрел на мэтра Браса.

Слов вздохнул и, посмотрев на Фарри, покачал головой.

– Как сказал мой брат, – медленно произнес он, – перстень и все остальное досталось нам от Алмостера Бровина Дормайла.

– Как эти вещи достались вам?

– Он… Алмостер Бровин Дормайл воспитывал нас. Недавно он был убит и, умирая, рассказал нам о тайнике…

Говоря, Слов краем глаза следил за мэтром Брасом. Юрист еле заметно кивал. Судя по выражению его лица, Слов все говорил правильно.

– Теперь мы узнаем, что Алмостер Бровин Дормайл, полтора десятка лет считавшийся пропавшим, недавно погиб, – рассмеялся Грах. – Причем при весьма сомнительных обстоятельствах. И вещи его оказались у этих двоих воришек. Господин судья, вам следовало бы подумать о том, чтобы тщательнее расследовать это дело.

– Вы уверены, что желаете этого? – Тон судьи чуть изменился. Теперь в нем промелькнуло что-то кроме елейного уважения. Возможно, даже неодобрение.

– Я желаю, чтобы мне вернули мою собственность, – выпрямился в своем кресле Грах. – И чтобы воры были наказаны со всей возможной строгостью.

– Мэтр Брас? – Судья вопросительно посмотрел на юриста.

– Я так и не услышал рассказа об обстоятельствах, при которых, как утверждает милорд Грах, у него был украден перстень.

– Вчера вечером, в гостинице «Веселый охотник», эти двое затеяли ссору с моими друзьями, – лениво, словно отмахиваясь, произнес Грах. – Заметьте, с благородными милордами! Я успокоил хамов. Уже после этого я обнаружил пропажу перстня и позвал стражу. Поскольку никто из моих друзей не мог поступить так низко, я сразу заподозрил в краже этих бродяг. Как видите, не ошибся.

– Лжец! Да что ты!.. – Фарри рванулся к прутьям клетки, но Слов дернул его за шиворот.

– Видите, господин судья, с кем благородному человеку приходится сталкиваться на улицах этого города? – Грах печально покачал головой, поднимаясь с кресла. – Я не намерен больше терпеть оскорблений. Я требую самого строгого приговора для этих хамов и обещаю, господин судья, что поставлю в известность об этом деле милорда Вудакса.

Не сказав больше ни слова, Грах вышел из комнаты. Едва лишь хлопнула дверь, закрываясь за ним, судья посмотрел на Фарри и Слова.

– Для вас было сделано исключение, – холодно произнес он. – Обычно дела людей вашего сорта не рассматриваются на отдельном заседании. Я потратил на вас столько времени лишь потому, что господин капитан Горел Сам лично просил об этом. Я даже взял на себя смелость, чтобы как можно тщательнее расследовать это дело, пригласить милорда Зелина Свойла Граха. Однако, господа, раз вы не цените этого…

Горел Сам? Услышав имя капитана, братья переглянулись – в глазах другого каждый увидел ту же мысль, что звучала в его собственной голове. Ведь именно это имя они прочли в дядиных записях! И тут же эта мысль сменилась другой – стоило им начать поиски указанных дядей людей не с мэтра Совина, а с Горела Сама, все сложилось бы по-другому…

– Господин судья, я прошу простить этих молодых людей, – быстро вмешался мэтр Брас. – Они слишком многое пережили за последнее время, и эти волнения…

– Не дают права нарушать порядок в зале суда, – отмахнулся судья. Он не отводил взгляда от Фарри и Слова. В основном от Фарри. – У вас есть что еще сказать?

– Это – не суд! – выкрикнул Фарри. – Я требую справедливого и полного расследования…

Слов только покачал головой и отступил от брата на шаг. Он будто стал ниже ростом. Вне всяких сомнений, Фарри все испортил. Уже в который раз! Если он не может держать язык за зубами… если не может сдерживать свой характер… Слову все это было так же неприятно, как и брату. Он понимал Фарри. Однако понимал также и то, что иногда приходится чем-то жертвовать, чтобы не завязнуть еще глубже. Ну почему Фарри не мог чуть потерпеть?!!

– Я приговариваю вас к пяти годам работ на лесных вырубках Дома Вудакс… – спокойно сказал судья.

– Господин судья… – Мэтр Брас вскочил на ноги. – Я прошу…

– …без клеймения, – закончил судья и дернул шнур, висящий рядом с его креслом. – Мэтр Брас, письменное решение вы получите завтра.

Скрипнув, позади братьев снова отворилась дверь.

– На выход! – прозвучало из-за спины Фарри и Слова.

Братья, понурив головы, вышли из клетки в коридор.

Снова бесконечные переходы, повороты, лестницы… Оказавшись в камере, Слов сразу же лег на свою койку и отвернулся к стене.

– Что?! – рявкнул Фарри, встав над братом, едва дверь за ними закрылась. – Этот напыщенный тип нагло оболгал нас, а я должен молчать?

Фарри пнул койку, на которой лежал Слов.

– Ты видел, как судья бегал перед этим Трахом на задних лапках? «Да, милорд! Конечно, милорд! Позвольте поцеловать вашу задницу, милорд!»

– Думаешь, мне не противно? – вскинулся Слов, резко садясь на койке.

– Так почему ты молчал? – тихо спросил Фарри. – Испугался?

– Фарри… – Слов молчал долго, почти минуту. – Помнишь, как дядя учил нас фехтовать? Помнишь, как он говорил нам, что нельзя сломя голову бросаться на врага? Что в бою нельзя позволить, чтобы злость взяла над тобой верх?

– Помню. – Фарри сел рядом с братом. – Но…

– Знаешь что? – Слов улыбнулся. – Я тебе даже завидую. Пока шел тот суд, у меня аж зудело все от желания плюнуть в морду этому Граху. Ты хоть и не плюнул, но вел себя достойно.

– О чем я жалею, – пробурчал Фарри, – так это о том, что тогда, в «Веселом охотнике», не проткнул Граха мечом.

– Мы остались вдвоем, брат, – помолчав, сказал Слов. – Вокруг – только враги. Весь этот мир… Я имею в виду, эти люди… В общем, здесь все совсем не так, как у нас дома. Может быть, дядя не зря спрятался в лесу и жил вдали от людей…

– Слов, ты как считаешь – если бы я вел себя как-то по-другому, суд закончился бы в нашу пользу?

– Не знаю. Мэтр Брас, по-моему, старался. Но судья… – Слов покачал головой. – Думаю, судья не пошел бы против Граха.

– Благородный! – Фарри прямо выплюнул это слово. – Сбежим с вырубки, я покажу этому «благородному»…

– Погоди! – Слов напрягся, обрывая брата. – Ты помнишь, как судья назвал капитана?

– Что? – не понял Фарри. – Он…

– Капитан Горел Сам!

– Ты думаешь – это тот самый Горел Сам?

– Он вполне мог дослужиться до капитана за эти годы, – тихо сказал Слов. – И он знал дядю.

За ними пришли на следующий вечер. Весь день братья провели как на иголках. Им не терпелось покинуть эту камеру. Хоть на лесную делянку – лишь бы выбраться из этого каменного мешка! Фарри начинал чувствовать, что стены давят на него всем весом камня, из которого сложены. Пусть они уже не сидели в темноте, но… Слову тоже было не по себе. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, не пропитанного сыростью подземелья и запахами, исходящими из дыры в полу. Так что, когда появились стражники и велели выйти из камеры, парни выполнили этот приказ чуть ли не с радостью.

На этот раз Фарри и Слова вели не очень долго. Они прошли всего лишь через три двери, поднялись по лестнице и остановились перед новой дверью, которую один из конвоиров, в отличие от остальных, промежуточных, дверей, открыл сам. Комната, в которой оказались Фарри и Слов, была побольше, чем их прежняя камера. Главное – они покинули подземелье. Здесь даже было небольшое окно. Однако толстая решетка, которой оно было перекрыто, ясно указывала на то, что это – тюрьма. Слов с грустью посмотрел в окно. Там всего лишь протянуть руку – свобода! Фарри бросил на окно лишь мимолетный взгляд. Гораздо больше внимания он уделил человеку, скучающему на лавке.

– Еще двое? – Здоровяк, похожий больше на косматого медведя, чем на человека, сплюнул на пол. – Откуда только эти гады лезут?

– Скажи спасибо, что не тебе приходится валить за них лес, – хмыкнул один из стражников за спиной братьев.

– И то верно! – хохотнул здоровяк. – Лес кто-то должен сдерживать. Давайте-ка сюда, ребятки.

Толчок в спину недвусмысленно указал Фарри, что последние слова обращены к ним с братом. Они подошли к здоровяку. Тот достал из большого ящика, стоявшего рядом, два странных приспособления, каких Фарри и Слов раньше никогда не видели. Каждое из них состояло из двух толстых досок, скрепленных с одной стороны железными петлями, а с другой – замком с хитрой задвижкой. Между досками были проделаны два отверстия.

– Давайте-ка сюда руки. Колодки уже заждались. – Здоровяк разомкнул колодки и защелкнул их на руках сначала Фарри, а потом – Слова.

Фарри тряхнул руками, словно пытаясь сбросить с них непривычную тяжесть. Однако колодки сидели крепко. Он посмотрел на Слова. Брат, так же как и он сам, рассматривал свои колодки.

– Вот и ладно, – улыбнулся здоровяк. – Руками особо не машите, а то понатираете в кровь.

Он подтолкнул Слова к другой двери, ведущей из комнаты. Сам же пошел за ними. Дверь открылась, едва здоровяк стукнул в нее кулаком.

– Двое? – В проем просунулась голова другого стражника. – Давай их сюда.

Переступив через порог, Фарри и Слов оказались в небольшом дворике, огороженном стенами. Отсюда вели только два пути – двери, через которые они только что прошли, и ворота в противоположной стене. Кроме стражников, здесь оказались еще пятеро, судя по колодкам на руках – товарищи по несчастью. Стражники стояли в основном у ворот и дверей, из которых только что вышли братья. Они скучающе переговаривались и следили за своими подопечными вполглаза. Видно было, стражники не особо опасаются, что преступники могут попытаться сбежать. Пятеро же в колодках унылой группкой стояли прямо в центре дворика. Вид у них был унылый и безрадостный. Судя по выражениям лиц, никто из закованных в колодки не ожидал от своей дальнейшей судьбы ничего хорошего. Только один, на лбу которого было выжжено клеймо в виде топора Дома Вудакс, был более или менее спокоен. Щуплый мужчина неопределенного возраста сразу же уставился на братьев хмурым взглядом, словно оценивая их.

– Все, что ли? – осведомился один из стражников, стоявший у ворот. – Пошли тогда, чтоб до темноты успеть.

Фарри и Слова втолкнули в группу арестантов. Тут же их окружили стражники, разом сбросив с лиц скучающее выражение. Тот, который предложил вести куда-то заключенных, стукнул пару раз в ворота. Жалобно заскрипев петлями, давно не видевшими смазки, ворота распахнулись. Небольшой, шагов пять длиной, тамбур, в котором были еще двое стражников, уперся в очередные ворота. Пройдя через них, конвой оказался на городской улице.

Несмотря на поздний час, в городе царило оживление. Похоже, с улиц никогда не исчезали прохожие. Разве что с приходом темноты их становилось чуть меньше. Едва заключенные вышли из ворот, вокруг них начала собираться толпа.

– Так вам и надо, бандиты проклятые! – выкрикнула какая-то женщина.

Со всех сторон раздались свит, улюлюканье и оскорбления. Заключенные, даже тот – с клеймом, вжали головы в плечи и старались смотреть только себе под ноги. Стражники, похоже привычные к такому, вовсе не обращали на происходящее внимания. Только если какой-нибудь особо ретивый горожанин выскакивал перед ними, препятствуя продвижению группы заключенных, кто-нибудь из стражников без особой злости отталкивал его древком копья в сторону.

– Топор в руки – топор на лоб! – крикнул кто-то из толпы, и его слова были поддержаны одобрительным гулом.

К счастью, идти пришлось не очень далеко. Так и сопровождаемые толпой – Фарри порадовался, что в них хоть ничего не бросали, – они дошли до одних из городских ворот. За пределами городских стен идти стало гораздо легче. Здесь, конечно, тоже хватало зевак, отпускающих вслед заключенным шуточки и сыплющих проклятиями, но их было куда меньше.

Путь по набережной занял гораздо больше времени, чем по городу. Причал, к которому вели заключенных, оказался далеко от ворот. И правильно – заключенные могут и ногами поработать. Зачем утруждать честных горожан? Но в конце концов их путь закончился. Еще издалека Фарри приметил большую баржу, чуть покачивающуюся возле одного из причалов. Он не ошибся, предположив, что их ведут именно к этой барже. Ведь окружающие ее лодки совсем не походили на те, что подходят для перевозки заключенных.

– Живее! – После того как стражники сдали подконвойных другим, стоящим на причале, те принялись загонять заключенных на баржу.

Никакого трапа или сходней не было. Фарри и Слову пришлось перепрыгнуть через узкую полоску воды, отделявшую баржу от причала. Их товарищи по несчастью, напутствуемые пинками и тычками стражников, по одному исчезали в темной дыре, ведущей в трюм.

– Эй! Вам не сюда! – Один из стражников – молодой, но с больше подходившей куда более почтенному возрасту бородой – схватил Фарри за плечо. – Ступайте туда!

В отличие от остальных заключенных, братьев заперли не в трюме, а в небольшой надстройке на палубе баржи. В клетушке, гораздо более тесной, чем даже камера, в которой провели последние дни Фарри и Слов. Вдобавок ко всему они оказались в полной темноте.

– Слов, что-то мне это не нравится, – прошептал Фарри, как только дверь за ними закрылась. – Почему они посадили нас отдельно от остальных?

– Откуда я знаю? – так же шепотом ответил Слов. Он сделал два шага вперед и уткнулся в стену. – Мне тоже это не нравится.

– Может, они нас… – Фарри прислонился к стене и попробовал освободить руки. Деревянные колодки держали крепко.

– Может быть. Хотя капитан… – Слов помолчал, а потом повторил: – Может быть…

– Слушай, Слов, – после недолгого молчания сказал Фарри, – колодки же без замков. Там только задвижки. Может, попробуем освободиться?

В полной темноте они нащупали друг друга, и Фарри принялся изучать задвижку на колодках брата. Фарри смутно помнил, как здоровяк, сковавший им руки, что-то там отодвигал, поворачивал… Но когда сковывали руки, Фарри было не до того, чтобы внимательно следить за действиями здоровяка. Задвижка поддалась, когда Фарри уже совсем потерял надежду. Он даже не заметил как – просто открылась, и нижняя половина колодок упала, повиснув на петле. Теперь пришла очередь Слова освобождать руки брата.

– По крайней мере теперь хоть как-то можно будет отбиться, – прошептал Фарри, потирая натертые колодками руки.

– Не отобьемся, – прошептал Слов. – Сделаем так. Если кто-то сюда войдет, то сбиваем его с ног и прыгаем за борт.

– А если их будет много? – спросил Фарри.

– У нас только один шанс спастись – прыгнуть в воду.

Потянулось томительное ожидание. Сколько прошло времени, Фарри и Слов не знали. Они прислушивались к каждому звуку, доносящемуся снаружи, но ничего, кроме скрипа досок, не слышали. Несколько раз раздавались шаги. Фарри и Слов напрягались, ожидая, что эти шаги затихнут возле их двери, но каждый раз их надежды обманывались. Через час или два, а может, спустя ночь после того, как их закрыли здесь, Фарри и Слов настолько вымотались, словно весь день шли по лесу. Нервное ожидание истощало их силы не хуже хорошей физической нагрузки. Снова раздались шаги. На этот раз они не стихли где-то на палубе.

– Эй, вы там! – прошептал кто-то из-за двери. – Без глупостей!

Братья промолчали. Фарри очень захотелось переглянуться со Словом, но в этой темноте он не видел даже собственную руку. Только напряженное дыхание брата, которое он, судя по всему, всеми силами пытался сдерживать, говорило о том, что Фарри здесь не один.

– Вы уже освободились? – снова раздалось из-за двери. – Знаю, что освободились. Я сейчас открою дверь. Не вздумайте дурить! Господин капитан Горел Сам просил меня помочь вам.

– Ты веришь ему? – еле слышно прошептал Фарри. В нем внезапно вспыхнула надежда, что все закончится благополучно.

– Не знаю, – одними губами ответил Слов, а потом, поняв, что и сам не расслышал свои слова, повторил чуть громче: – Не знаю. В любом случае будь настороже.

Дверь медленно отворилась. В каморке, где были заперты братья, не стало от этого светлее. Снаружи стояла глухая ночь, не видно было ни огонька. Свет звезд и тот скрывали плотные облака. Фарри замер сбоку от двери, приготовившись со всей силы опустить на голову вошедшего, кто бы он ни был, свои колодки. Хоть такое, но все же оружие. Однако в проем никто не шагнул.

– Выходите, – снова зашептал голос из темноты. – Вас ждет лодка.

Чуть поколебавшись, Слов медленно шагнул в дверь. Фарри дернулся было к брату, чтобы попытаться удержать его, но было уже поздно. Он замер на мгновение, прислушиваясь. Снаружи было тихо – никаких звуков борьбы, никаких криков…

– Ты тоже выходи!

– Фарри, выходи! – поддержал незнакомый голос Слов. – Он здесь один.

Все еще крепко сжимая колодки, готовый в любой момент пустить их в ход, Фарри осторожно шагнул вперед. Чуть сбоку от двери он сразу увидел две темные фигуры, вырисовывающиеся на фоне неба.

– Фарри! – позвала одна из фигур.

– Значит, так, ребятки, – прошептала другая. – Здесь, по левому борту, привязана лодка. Вещи, которые мне передал господин капитан, в ней. Да погодите!

Фарри, сделавший было шаг к левому борту, замер.

– Спуститесь в лодку по канату. Как отчалите, я через пару минут подниму тревогу. Скажу, что вы выпрыгнули за борт. А вы – гребите изо всех сил. Плывите в ту сторону, куда обращен левый борт. Господин капитан велел передать, чтобы вы направились в Вуллир. Найдете леди Дорну. Плывите вниз по Егену, и к полудню пересечете границу с Вулховами. Там спросите, как попасть в столицу. Все, быстрее!

Слов постарался впечатать в память все, что сказал незнакомец. Вуллир. Леди Дорна. Все-таки капитан не подвел! Не бросил их! На какое-то мгновение ему стало стыдно за те мысли, которые приходили в голову насчет Горела Сама. Интересно, что чувствует Фарри, еще недавно всячески поносивший человека, который теперь, как оказалось, спас их?

Фарри не заставил себя долго упрашивать. Он метнулся к борту и, лишь нашарив канат, которым была привязана лодка, ужом скользнул вниз. Лодка опасно накренилась, и Фарри сохранил равновесие только благодаря тому, что не выпустил из рук канат. Аккуратно, исследуя дно лодки ногами, нашарил большой узел и сел возле него. Спустя мгновение в лодке оказался Слов, чуть не севший брату на голову. Зато им обоим на голову приземлился канат, сброшенный сверху. Баржа стала потихоньку удаляться.

– Свободны! – выдохнул Фарри.

– Греби! – Слов бросил в руки брату весло. – Потом поговорим.

Из огромной черной стены, нависающей над братьями, баржа понемногу превратилась в еле видневшуюся вдали тень. Братья гребли изо всех сил, стараясь оставить между своей лодкой и баржей как можно большее расстояние. Гребли молча, лишь хрипло дыша.

– Сбежали! – разнесся над водой приглушенный расстоянием крик.

На барже вспыхнул один огонек, второй, третий… Неразборчивые крики доносились до ушей Фарри и Слова, пробиваясь сквозь шум крови в висках и хрипы легких. Лодка словно летела на крыльях, чуть не выпрыгивая из воды.

– Хватит! – прохрипел Фарри, когда от баржи остался лишь далекий огонек. – Давай передохнем!

Слов не успел ответить. С громким треском нос их лодки во что-то врезался. Они гребли, сидя спиной по ходу движения, и не видели ничего впереди. От сильного удара братьев швырнуло на дно. Они забарахтались, пытаясь занять хоть какое-то нормальное положение и при этом не опрокинуть лодку.

– Что там? – крикнул кто-то сверху.

Яркий свет фонаря, на время ослепив братьев, упал на лодку.

– Два каких-то придурка на лодке! – Другой голос, чуть грубее первого. – Эй вы! А ну поднимайтесь на борт!

Слов попытался отпихнуть лодку от борта большой яхты, в которую они врезались, веслом.

– Поднимайтесь, говорю! – прикрикнули сверху. Усиливая весомость приказа, узнаваемо заскрипели натягиваемые тетивы луков. – Стрелять будем!

Слов зло бросил весло на дно лодки.

– А я говорил, что нечего так жилы рвать, – покачал головой Фарри. Подняв голову кверху, он крикнул: – Бросайте веревки! По борту нам, что ли, карабкаться?

– Ты еще покомандуй! – проворчал голос, но спустя несколько секунд конец веревки упал Фарри на голову.

Парень ловко привязал лодку и дернул веревку, проверяя, как она закреплена наверху.

– Полезли? – вздохнул он и принялся перебирать руками, подтягиваясь вверх.

Перевалившись через борт, Фарри только и успел, что бросить быстрый взгляд на окружающее. Правда, рассмотрел он совсем немного – желтоватый свет фонаря выхватил из мрака ночи лишь пятерых мужчин, одетых в кольчуги, с луками в руках, да доски. Вот как раз доски Фарри удалось рассмотреть во всех подробностях. Парень не успел еще утвердиться на ногах, как его уложили лицом в эти самые доски, да еще и припечатали каблуком в спину, для верности. Спустя несколько секунд к брату присоединился и Слов.

– И что же у нас здесь? – Каблук еще больнее вдавился Фарри в спину. – Два слепых негодяя, которые не могут рассмотреть борт яхты под самым носом?

– Так темно же… – Фарри охнул от удара по ребрам. Не сильного, стоит сказать, однако довольно чувствительного. Нога, прижимающая его к палубе, тоже никуда не делась.