Текст книги "Слёзы Цернунна"

У всех урчало в животе, так что друзья охотно согласились. Между тем Брайна отнюдь не преувеличивала: только что Зародыш попытался проглотить цветочный горшок вдвое больше него самого.

Глава 2
Вторая четверть

Брайна вдруг стала сосредоточенной и молчаливой.

Раньше такого с ней не случалось. Куда подевалась прежняя неугомонная болтушка? Проснувшись рано утром на Насесте, Ковен ошеломлённо прислушался к непривычной тишине. Поначалу решил, что вместе с ним пробудился хаос и принёс неизбежные стихийные бедствия, но потом осознал, что это его ангорская подруга не проронила ни слова.

Они спустились с Насеста, но и в столовой белая кошечка проглотила завтрак, ни разу не мяукнув. Отрешённо глядела вглубь парка за остеклённой стеной, даже не отряхнула крошки с усов и мрачно нахмурилась, словно не одобряла слишком смелых кулинарных экспериментов сиамского кота, шеф-повара Амана, этих жалких потуг угодить гурманам, по её мнению.

«Переживает, что сегодня мы начнём с истории хаоса, которую ведёт Ксантос, её брат», – догадался Ковен.

Магистра ордена Благого Знания они не встречали со знаменитой роковой ночи Шамониоса.

«Поговори с ней, попробуй отвлечь», – посоветовал телепатически Черномордик.

– Как ты себя чувствуешь, Брайна? – догнал он ангорскую кошечку у дверей аудитории. – Всё в порядке?

– Да, вполне, – отозвалась она вяло. – Просто не выспалась. Снились кошмары из-за… «гарвафа». Только и всего.

Теперь Ковен с лёгкостью угадывал, когда его подруга по тем или иным причинам скрывала свои истинные мысли и чувства. В такие моменты у неё на лбу между ушами топорщилась и шевелилась белая шерсть, будто отлетающий пух на одуванчике.

– Уверена, что ваши с Ксантосом трения тут ни при чём?

– Вполне, – повторила она рассеянно.

И сделала вид, будто что-то усердно ищет.

– А скажи-ка нам, Пушнис, – обратилась Сирения к Зародышу. – Что на самом деле творится в голове у Брайны?

Пушистый голубой шарик, примостившийся на лапке ангорской кошки, некоторое время испуганно таращился на неё, потом пронзительно пискнул и зарылся в длинную и шелковистую белую шерсть.

– Не смей! – возмутилась Брайна. – Это нечестно! Мы так не договаривались. Наоборот, поклялись, что не станем выведывать у Зародышей чужие тайны!

– Что-то не припомню такой клятвы, – заиграл на кантеле Лексиос.

– Ты первая приставала к Зародышам, чтоб разузнать все наши секреты, – поддразнил её Ковен.

Брайна обиженно наморщила нос и отвернулась.

Они вошли в просторный прямоугольный зал с высоким потолком. Три яруса деревянных галерей-аркад с витыми перилами опоясывали стены. На каждом ярусе – по четыре витража с изображениями, что менялись в зависимости от темы урока, так что зал каждый раз преображался. Сейчас на витражах мерцали далёкие звёзды и туманности.

Ни единого следа механиматики. В замке Каслкотц, лучшей школе магии и волшебства, первозданный хаос почитали особенно. Поэтому ни многочисленные шкафы с книгами, ни пюпитры, ни кафедра не освещались клампочками. Вместо них по залу неспешно с ленивой грацией парили круглые голубоватые волшебные огни. Ковен сразу вспомнил первую четверть: пугливые яркие блуждающие огоньки, охоту на них в заброшенном замке Зловест, Заоблачные Выси, заклинание призыва, появление их любимых замечательных Зародышей…

Чей-то Зародыш подошёл к нему совсем близко, и Ковен почувствовал, как завибрировали чешуйки под шерстью. Теперь он всё лучше и лучше понимал, как взаимодействовала его магическая природа с чужим волшебством.

– Вы тоже всё никак не успокоитесь после Шамониоса? – «заговорщицки шёпотом спросил Ланн, незаметно подкравшись к ним.

Брайна и Ковен с тревогой переглянулись. Не следовало им ссориться при всех. Неосторожность и неосмотрительность чуть не довели их до беды.

Неловкое молчание затянулось. Лексиос поспешно вывел всех из неприятного положения.

– В замке по-прежнему кто-то шалит, какое уж тут спокойствие? – сыграл он.

– Вот и подмастерье Убар всем твердит, что это гарваф забрался внутрь Трилика, учинил все разрушения, сбежал, а теперь прячется в замке и пакостит.

Четверо друзей испуганно уставились в пол, чтобы ненароком не выдать тайну.

– С чего он взял? – наконец промямлил Ковен.

– Видел, как автоматоны по приказу Эркенбальды волокли останки Трилика к ней в мастерскую, и заметил полость внутри. По его словам, некое существовполне могло там поместиться.

Ошарашенный Ковен невольно обнажил клыки и зашипел.

– Убар просто любит быть в центре внимания, вот и выдумывает всякую ерунду, – невозмутимо возразила Сирения. – Чем слушать болтунов, лучше бы ты…

Она поспешно умолкла, заметив, как на пол легли две гигантские тени. Ксантос, спокойный и строгий, неслышно вошёл в зал.

– Начнём урок, – рыкнул он.

Брайна смерила брата ненавидящим взглядом.

Школяры послушно расселись по местам, магистр поднялся на резную, испещрённую рунами, окружностями и полукружьями кафедру.

Громадный тигр гордо возвышался над собранием учеников, а за его спиной светилось голубое подобие луны: все волшебные огни слетелись к нему и слились воедино. Остальная часть зала погрузилась в таинственный полумрак. В темноте кошачьи глаза горели особенно ярко. И ярче мерцали звёзды на витражах.

– В течение первой четверти мы с Говардом объясняли вам, как связаны хаос и магия.

Ковен вообще неплохо запоминал лекции, но всё, что касалось хаоса, особенно врезалось в память, поскольку эта тема его волновала. Затаив дыхание, школяр слушал о том, как их древние предки, фелиды, осваивали хаос, налаживали с ним связь, пока не научились черпать из него магическую силу. Даже вводный курс – казалось бы, самые общие сведения – пробуждал воображение. Многие века тому назад весь континент преобразился благодаря магии, возникшей из хаоса. Изменился рельеф, выросли невиданные растения, появились удивительные, неизвестные живые существа.

– Прежде чем перейти к новой теме, я хотел бы проверить, хорошо ли вы усвоили прежний материал и способны ли его анализировать.

Тигр начертил в воздухе магический круг. Звёзды на витражах внезапно увеличились. На самых верхних появились огромные планеты, парящие в космическом пространстве в непрестанном, но неуловимом для кошачьего взгляда движении.

– Проследим обратную связь. Что, по вашему мнению, способно влиять на хаос, вызывая всплески и импульсы? Что помимо хаоса влияет на магию и волшебство?

В ответ напряжённая тишина.

Все задумались, сосредоточились. На семинарах Говарда ученики молчали иначе, не хотели ляпнуть какую-нибудь беспримерную глупость, боясь его насмешек и оскорблений. Ксантос раздражительным не был, поэтому ему доверяли.

Ковен вспомнил о волшебной астролябии в книгохранилище.

– Может быть, звёзды? – неуверенно предположил он.

– Правильно, звёзды. Расположение созвездий, сочетание планет влияет на магическую ауру нашего мира. Точно так же две луны над нами управляют приливами. Когда комета Эрза приблизилась к континенту, хаос пробудился. Невидимые и нерасторжимые нити связывают звёзды и планеты между собой.

Иллюстрируя его слова, витражи вдруг покрылись запутанной сияющей золотой сетью, уловившей планеты и звёзды. Мерцающие блики замелькали по залу, расцвечивая шерсть кошек и котов.

Потом сеть исчезла, и зал погрузился во мрак.

– Кто или что кроме звёзд? Другие предположения?

Снова молчание и напряжённая работа мысли.

– Сверхъестественные существа? – сказала Адалина.

– Ещё один правильный ответ. Однако школярам ещё рано рассуждать о духовных сущностях, особенно о демонах. Могу вам сказать лишь немногое: вмешательство сверхъестественных существ вызывает кратковременное возмущение хаоса или, наоборот, мгновенное затишье. Магическая аура безусловно страдает, но это явления редкие и быстро поправимые.

– А демон Аодан жив и здоров? – спросила Элисса.

Вопрос явно удивил магистра, даже застал его врасплох. Кончик хвоста у него едва заметно дёрнулся, как дёргался у Брайны, когда она бывала ошарашена.

«Если однажды мне захочется трёпки, скажу Брайне, что заметил у них некоторое фамильное сходство!» – подумал в этот момент Ковен.

«Трёпка? – засмеялся Черномордик. – А ты и правда оптимист! Даона тебя испепелит на месте!»

– Что-то мы отвлеклись от темы нашего урока! – сердито заметил тигр. – Но, если уж вам довелось познакомиться с Аоданом, так и быть, отвечу: с тех пор как Трилик в ночь Шамониоса окатил его водой, никаких вестей от демона мы не получали.

Класс заволновался и зашептался.

– Демоны – существа выносливые. Особенно такие, как Аодан. Не беспокойтесь, с ним всё в порядке!

– Но мы ведь сами видели, как он…

– Хватит болтать о демонах! – рассердился тигр. – Мы рассуждаем о хаосе, вы не забыли? Кто или что ещё способны влиять на него? Ваши предположения?

Ковен с ужасом увидел, что Брайна поднялась с места.

– Магистр, а можно я отвечу? – спросила она ласковым голоском.

Все коты и кошки разом обернулись на неё. На многих усатых мордах отразилось изумление. Ангорская кошечка до сих пор не проронила ни слова на семинарах Ксантоса.

– Внимательно слушаю вас, школярка Брайна, – пророкотал тигр.

– Что, если на хаос влияют существа из иных миров?

Ковен почувствовал, что у него в груди от страха замерло сердце.

«Что за игру она затеяла?»

Разделяя его опасения, Черномордик в панике закувыркался в своём шаре в непривычном обратном направлении.

Если бы Ланн не боялся, что его выгонят в коридор, он бы аплодировал стоя безрассудной дерзости Брайны. А пока в знак поддержки подскочил и уставился на неё во все глаза.

– Демоны – тоже существа из другого мира, – произнёс Ксантос с нажимом. – Но вы явно говорите о ком-то другом. О ком конкретно?

«Проверяет сестру на прочность», – в отчаянии подумал Ковен.

Каждый удар сердца отдавался в ушах. Трудней всего уследить за хвостом, тот так и рвался взбивать воздух. По глазам Сирении и Лексиоса он прочёл, что они встревожены не меньше, чем он.

«Неужели она отважится?»

«А ты сомневаешься?» – поддразнил его Черномордик.

Упрямая, нетерпимая, безрассудная Брайна в довершение всех бед люто ненавидела собственного брата. Она без колебаний вылетит из школы, лишь бы досадить ему, это очевидно. Но принесёт ли она в жертву своей мести друга – вот в чём вопрос.

Иллена высказалась с предельной ясностью и категоричностью: стоит им нарушить запрет, обоих выставят из замка Каслкотц в тот же миг, раз и навсегда.

Глаза ангорской кошки не выражали абсолютно ничего. Полное бесстрастие и умиротворение.

Ковен вдруг осознал:«Её не остановишь!»

– Конкретно? Да ни о ком. И в нашем мире есть магические существа: блуждающие огоньки, хорьки-камнелазы, гарвафы…

Дальше Брайна перечислять не стала.

Ковен вздохнул с облегчением и вновь затаил дыхание.

– Вы правы. Существа, непосредственно связанные с первозданным хаосом, есть и там, и тут. Вот только они редко ощутимо влияют на магическую ауру континента. Во всяком случае, их влияние нельзя сравнить с влиянием звёзд или старших демонов.

Витражи вновь ожили, на одном замелькал блуждающий огонёк, на другом появилось неведомое Ковену чудище, на третьем хорёк-камнелаз перепрыгивал с планеты на планету.

Котик решил, что можно расслабиться. Не тут-то было! Плохо он знал злокозненный характер своей подруги. С самым невинным видом она задала последний вопрос:

– Скажите, а правда, во всех несчастьях в замке за последнее время виновато как раз магическое существо?

«Нас выгонят, нас разлучат! – мысленно завопил Ковен. – Черномордик, помоги, ну сделай же что-нибудь!»

«Я бы и рад, но что?!»

– Ну если бы в этом зале, к примеру, свил гнездо дракон, он точно спалил бы всех вокруг и возмутил источник хаоса в святилище древних предков. Однако, вопреки слухам и сплетням, дракон в замке не поселился и гарваф по коридорам не рыщет, – спокойно ответил тигр.

Он помолчал, задумчиво оглядел присутствующих и продолжил, взвешивая каждое слово.

– Магистры ордена Благого Знания прекрасно отдают себе отчёт в том, что испорченный праздник Шамониоса и повседневные неприятные происшествия в замке пугают вас и расстраивают. Поверьте, мы делаем всё возможное, чтобы вы учились без помех и тревог. От вас же требуем доверия и прилежания. Прошу, не забывайте, зачем вы здесь оказались.

Магистр грозным взглядом обвёл школяров.

Ланн и все прочие испуганно съёжились и сжались в комок.

– Вы здесь не для того, чтобы кого-то разоблачать, вести расследование и проникать в запредельные тайны. Вы сами выбрали путь, так следуйте ему, набирайтесь знаний и сил, совершенствуйтесь!

Тигр пристально посмотрел прямо в глаза своей младшей сестре. Любой школяр на её месте провалился бы сквозь землю со стыда. Но Брайна выдержала его взгляд. И сделала вид, будто ничего не произошло, тем более что никто, кроме трёх её друзей и магистра, не понял, что за спектакль она разыграла.

Она бы его продолжила, но внезапно почувствовала слюнявую жижу под задними лапками, поскользнулась и растерялась от неожиданности.

«Прости, ничего другого придумать не смог», – телепатически извинился Черномордик.

«Ты гений! План сработал!»– похвалил его Ковен.

Ангорская кошка глянула на них так, будто действительно мечтала испепелить обоих.

– Благодарю за ваше содержательное выступление, – любезно обратился тигр к Брайне.

Ковен отметил, что Ксантос смотрел на сестру благожелательно, без тени осуждения или упрёка.

«Он простил её искренне или только притворился? Что, если это месть, ответный выпад? Мог бы Ксантос на самомделе выгнать Брайну из школы, если бы она во всеуслышание объявила правду о рукокрылом? Или он всё-таки замял бы скандал и помог ей?»

Истинные мотивы и чувства кота с двумя тенями оставались загадкой. Иногда Ковен думал: а вдруг Брайна права, обвиняя брата в двуличии и любви к интригам? Вдруг он и правда «строит козни»?

– Я подумал, вы не прочь перейти к другой, куда более интересной для вас теме: что, собственно, сулит вам вторая четверть?

Школяры вновь оживлённо зашептались.

– Все здесь присутствующие коты и кошки блестяще справились с испытаниями первой четверти. А некоторые из вас проявили сообразительность и отвагу, каких и не ждёшь от школяров.

Говоря это, магистр посмотрел на сестру и Ковена.

– Но должен предупредить: зимние испытания сложней осенних.

– А это возможно? – тихо всхлипнул соня Ансельм, надеясь, что магистр его не услышит.

– Возможно? Ну ещё бы! – отозвался тот. – Школяр, вы лишь в начале пути. На первой ступени освоения магических и оккультных знаний. По-вашему, подмастерьям и мастерам в замке делать нечего, только почивать на лаврах?

Белый анатолийский кот сжался и постарался стать совсем незаметным.

– Значит, в конце второй четверти нас снова ждут нелёгкие испытания? – робко спросила Элисса.

– Именно так, – кивнул Ксантос. – Но всю вторую четверть вы посвятите сражению с ложью. С вашими и чужими предубеждениями, уловками и лицемерием. Убедитесь, так ли уж хороши или плохи окружающие, как вы считали прежде. Проверите, здраво ли вы оцениваете самих себя. Взвесите каждое своё достоинство, каждый свой недостаток.

Ковен взглянул на свою поблёскивающую под шерстью чёрную чешую и поиграл когтями-протезами, которые Эркенбальда с таким усердием восстановила после того, как прежние расплавились в битве с Триликом в ночь Шамониоса.

Все школяры погрузились в раздумья. Ковен заметил, что Дареза, как всегда, с неудовольствием уставилась на своего Зародыша, крошечного ёжика.

– Пока что я не вправе открыть вам суть испытания. Но каждый, кто упорно ищет ответ, непременно его найдёт.

Четверо друзей переглянулись и мгновенно поняли друг друга без слов. Они уже знали, куда помчатся, как только закончится семинар.

Глава 3
Рогатый кот

Не успел Ксантос покинуть аудиторию, не успел Ковен отчитать Брайну за неуместную отчаянную выходку, как все четверо, дрожа от нетерпения, уже неслись гигантскими скачками по лестнице вниз. Не сговариваясь, они дружно спешили в коридор, что соединял большой зал с пещерой кристалла. Некогда, водя школяров по замку, подмастерье Убар объяснил, что там на витражах иносказательно изображены все испытания четырёх этапов первого года обучения.

– Быстрее! – крикнула Брайна, стремительная, как белая молния.

Скатились по ещё одной лестнице, миновали большой зал с изящной скульптурой фелида в центре.

Едва вступив в достопамятный коридор, Ковен почувствовал, как живот скрутило от боли. Всё тело заныло. Теперь каждый шаг давался с трудом, от любопытства и радостного предвкушения разгадки тайны второй четверти не осталось и следа.

«Я не был здесь ни разу после ночи Шамониоса», – тоскливо подумал он.

Ему слишком живо вспомнилось, как он мчался к пещере кристалла без когтей-протезов, расплавленных в огне сражения, перемазанный грязью, ободранный, обожжённый взорвавшимся гигантским автоматоном. Сил не было, только страх и адреналин гнали его вперёд. Морской солёный запах рукокрылого вдруг ударил в ноздри.

Сердце болезненно сжалось, будто улиткой заползло в раковину. На них надвигалась водяная стена, высокая, от пола до потолка. Сейчас она их поглотит, утопит.

«Рукокрылое пыталось нас убить. Откуда нам знать, что оно не вернётся, не появится здесь опять? Разве можно делать вид, будто ничего не случилось?!»

«Не бойся! Его здесь нет! И опасности нет!»– попытался утешить его Черномордик, хотя сам дрожал от страха, разделяя переживания Ковена.

Морской вампир направил на них узловатую палку, из неё хлестала вода. Ковен подавил дикий крик. Он видел ясно себя, Брайну, Черномордика и Пушню. Они не выжили, захлебнулись.

Закружилась голова. Вместо полумрака, расцвеченного разноцветными яркими бликами витражей, перед глазами стояла беспросветная тьма.

– Ковен! Ты в порядке? – всполошилась Сирения.

Сам того не сознавая, он вдруг зашатался и сел посреди коридора, сражённый мрачными видениями.

– Всё хорошо! – соврал он, пролепетав чуть слышно и задыхаясь.

Чья-то громадная лапа сдавила ему горло.

Сирения недоверчиво глянула и поспешила к нему на помощь.

Нет, он не умел скрывать свои чувства. И врать совсем не умел. К тому же его всегда выдавали потные подушечки лап. Черномордик, стыдясь его лжи, заворочался в своём пузыре.

Брайна и Лексиос тоже остановились, обернулись.

– Не смотрите на меня так! – взмолился Ковен. – Да, вы угадали. Мне вспомнился Шамониос.

Брайна сочувственно кивнула и устремила взгляд вперёд, к пещере кристалла. Ей тоже почудилась водяная стена, но это были всего лишь синие отблески витражей, мираж, иллюзия. Вход в древний зал был восстановлен – ни обломков, ни пыли.

– И следа не осталось! – выдохнула она с облегчением.

Как и положено, тупик, гладкая глухая стена, двери нет и в помине. Возле стены два автоматона стояли на страже. Один из них дружески помахал школярам, скрипя шарнирами. Драку не понравился скрип, он набычился и злобно заворчал.

Каждый из трёх друзей потёрся носом о нос Ковена, подбадривая его. Даже пугливая застенчивая Пушнис забралась к нему на голову, потопталась между ушей и с нежным воркованием скатилась по шее на спину.

Кот-метис понемногу пришёл в себя.

«Успокойся! Ты среди друзей, никто тебя не тронет», – телепатически увещевал его Черномордик.

Они пошли дальше, приблизились к первому прекрасному витражу, перед которым не раз замирали прежде, пытаясь разгадать значение символов.

– А теперь всё понятно, никаких тайн! – усмехнулась Сирения, рассматривая его вновь.

– Убар про то и говорил! – напомнил Лексиос, проводя по струнам кантеле.

Ковен не мог не согласиться с ними. Вот он, аллегорический портрет испытаний первой четверти, выдержанный в золотистых, медных, оранжевых тонах. Четыре огненных шара перед замком – это четыре вступительных экзамена для соискателей, вознамерившихся стать школярами. Кошачий коготь – магия и волшебство, сияющий кристалл – алхимия, зубчатое колесо – механиматика. Второе посвящение, выбор пути. Арка из звёзд – Заоблачные Выси. Тогда школяры посетили их впервые. Блуждающий огонёк отсылал к заклинанию призыва и появлению Зародышей.

«Всё изначально предначертано, давно изображено», – печально подумал Ковен.

Они отошли от осеннего витража и направились к зимнему. Вторая четверть изображена другими красками. На стены, пол и потолок ложились голубые, белые, серебряные блики. Стёклышки казались льдинками.

– Б-р-р! – фыркнула Сирения. – Всякий раз при одном взгляде на него промерзаю до костей!

К счастью для кошки-кората, за ними как раз увязалась бродячая жаровня. Сирения прислонилась голубовато-серебристым боком поближе к тлеющим уголькам и замурлыкала от удовольствия. Ризу, её Зародыш-бельчонок, тоже с интересом подбежал к жаровне, несомненно мечтая стащить хоть один уголёк.

– А меня вымораживает рукокрылое, – пробормотал Ковен. – До сих пор мурашки бегут по спине. Мне кажется, оно постоянно наблюдает за мной.

В последнее время у него появилась привычка следить за своими чешуйками. Вот и сейчас он инстинктивно проверил: не дрожат ли они, не топорщатся? Нет, всё как обычно. Ковен вздохнул с облегчением.

На витраже второй четверти изображён огромный кот. Белые миндалевидные глаза, казалось, следили за зрителем, куда бы тот ни пошёл. Кот парил в воздухе, за ним на заднем плане развевался длинный пушистый хвост. Между кошачьими ушами возвышались ветвистые, как у оленя или у ориньяла, внушительные рога, упиравшиеся в небесный свод, усеянный звёздами.

– Ну и что означает эта картина? – заиграл на кантеле Лексиос с вопросительной интонацией.

– Что, у тех, кто не пройдёт испытания, вырастут рога? – пошутила Сирения.

– Наказание страшное, если учесть, что в замке двери узкие. Мы застрянем, – в тон ей продолжил шутку Ковен.

Все засмеялись.

– А может, все подмастерья рогатые, просто мы не замечаем. Так же было с Зародышами в первой четверти. Пока своего не заведёшь, чужого не увидишь.

В замке Каслкотц возможно и не такое!

– Это вовсе не кот, это фелид, – догадалась Брайна. – Обратите внимание, у него строение совсем не такое, как у нас. Я не про рога. Уши больше, лапы длиннее и мощнее. И рога касаются звёзд. Вглядитесь!

Действительно, фелид. Абсолютно неподвижный, застывший в воздухе, величественный, благородный, великолепный. А вокруг него всё жило, перемещалось, шелестело. Механиматика и магия приводили стёклышки в движение. Снежинки кружились в медленном танце, звёзды странствовали по небу, набегали прозрачные облака. По щеке фелида ритмично, сплошным потоком стекали голубые капельки и падали на землю.

– Неужели он плачет? – изумилась Сирения.

На снегу из слёз фелида расцветали голубые цветы-звёздочки с пятью лепестками. Ветерок раскачивал хрупкие венчики невиданных цветов слева направо.

Брайна приблизилась к витражу и понюхала цветы. Пушнис попыталась ей подражать, но заметила чересчур стремительное стеклянное облако и в страхе зарылась в длинную белую шерсть.

– Плачет навзрыд, сомнений нет, – подтвердила ангорская кошка. – Если витраж намекает на то, что во второй четверти нас ждут невыносимые страдания, я не горю желанием продолжать учёбу.

Поток слёз стекал из правого глаза фелида и делил витраж на две части. Слева царила ночь, в небе стоял тонкий месяц, две луны ещё не родились. Справа был ясный день, холодный, перламутровый и золотистый.

– Вы хоть что-то поняли? – безнадёжно поинтересовался, играя на кантеле, Лексиос.

– Ничего ровным счётом! – проворчала Брайна. – Кроме того, что проклятый холод вскоре усилится и мы совсем замёрзнем! Предупреждаю: если снаружи повалит снег, я забьюсь в гнездо на Насесте, и никто меня оттуда не выманит! Будете носить мне еду и изловите для меня вот такую жаровню.

Жаровня вовсе не возражала, чтобы её умыкнули для Брайны. Лишь повертелась вокруг своей оси и вдруг рухнула на пол без сил, загремев угольками.

– Разве ангорские кошки – не северянки? – удивилась Сирения. – У вас шерсть гораздо длиннее и гуще, чем у всех прочих.

– Что толку от длинной густой шерсти? – возмутилась Брайна. – Я люблю мягкий тёплый климат. Тепло благоприятно для пищеварения.

Ангорская кошка опять подошла к витражу.

– В любом случае все эти аллегории мне непонятны.

– Я кое-что вспомнил! – оживился вдруг Лексиос.

Подмигнул друзьям с хитрым видом и приложил лапу к витражу как раз между двумя цветами-звёздочками. Зажмурился и застыл.

– А мы-то почему не сообразили! – всплеснула лапками Сирения.

В начале первой четверти Убар говорил им, что особое заклятие на витражах помогает воскрешать события прошлого. «Положите лапу на витраж и ощутите вибрацию давней битвы!» – советовал он.

Сгорая от любопытства, Ковен последовал примеру Лексиоса. Почувствовал гладкую прохладную поверхность под подушечкой лапы.

Всё вокруг внезапно поглотил смерч.

Не осталось ни коридора с витражами, ни мягкого ковра на полу, ни тёплой бродячей жаровни под боком. Не осталось и Ковена. На мгновение он превратился в ледяной вихрь, в густой снег, укрывший континент, в саму зиму. А потом ощутил пронзительный холод. Лишь вернувшись в своё тело, понял: он всё-таки кот. Дрожь пробирала бедного Ковена от ушей до хвоста. Он промёрз до костей и не чувствовал лап с протезами, позвоночник ломило. Каждая чешуйка стала льдинкой, а шерсть – снежной пеленой.

Ещё никогда в жизни он так не страдал.

Кот открыл глаза. Где витраж второй четверти? Где пещера кристалла? Он оказался в ледяной бескрайней пустыне, по шею в сугробе. Ветер завывал в ушах, вокруг змеились позёмки, взметая вихри снега до небес. Заледенел даже подшёрсток. Кругом непроглядная тьма. Лишь бесконечные рои белых вьющихся и неугомонных мух на чёрном фоне. Ковен выдохнул, и пар от его дыхания вмиг превратил усы в звенящие сосульки.

Он озирался в поисках Черномордика.

Но тот исчез.

Однако телепатическая связь между ними сохранилась.

«Черномордик остался в замке, а яоказался здесь. Значит, это иллюзия, страшный сон», – догадался Ковен.

Как ни странно, эта мысль немного его согрела, дрожь унялась.

«Тебе всё чудится. Ты стоишь у витража с закрытыми глазами», – подтвердил Зародыш.

Его голосок подбодрил Ковена. Он отважно двинулся вперёд, тараня снег грудью и оставляя за собой глубокую борозду.

– Брайна! Сирения! Лексиос! – звал он друзей.

Напрасно! Метель завывала и стонала во всю мочь, перекричать её не удавалось.

«Они тоже зажмурились и застыли у витража. Похоже, они тебя не слышат», – шепнул ему Черномордик.

Ковен с трудом размял окоченевшие лапы, преодолел навалившийся страх и заставил себя двигаться дальше навстречу метели. Снег, забившийся под чешуйки, обжигал кожу. Вдруг перед ним из темноты возник обледенелый холм. На его склоне разинула пасть пещера – зловещая, куда черней ночного неба.

Когда он приблизился к чёрной пасти, его буквально оглушил удар грома. Ему бы отскочить, отдёрнуть лапу от витража, очнуться от кошмара! Но магия сковала его, мираж не отпускал.

«Не ходи туда! Опомнись! Там опасно!»– заверещал испуганный Черномордик.

Ковен боялся не меньше, однако любопытство пересилило ужас. Нет, он должен узнать, кто прячется в пещере, понять, что тут происходит, откуда гром. К тому же чья-то воля всё более властно подчиняла его себе и заставляла заглянуть в черноту.

«Кто-то давно за мной наблюдает… А вдруг?»

«Ну и пусть!»– решил он.

Новый удар грома сотряс всё вокруг. Кот задрожал. Молнии не было. Ковен вдруг догадался, что это вовсе не гроза. Мощные заклятия! Внутри сражались маги!

«Спасайся!»– крикнул Черномордик.

Ковен его не послушался и осторожно приблизился. Грохот ожесточённой схватки усилился.

«Не беспокойся обо мне!»– ответил кот Зародышу.

Любознательность победила страх. Он прыгнул, и тьма его поглотила. Вокруг только мрак. И ещё чей-то отчаянный крик. Его собственный.

Потом сквозь вопль напуганного кота пробился ещё один голос:

– Цернунн, – шептал он в самое ухо. – Цернунн, Цернунн…

Впереди замаячил кто-то огромный. В сполохе факела Ковен различил гигантские оленьи рога. И вдруг всё исчезло куда быстрее, чем появилось. Ни грома, ни тьмы, ни холода, ни ветра. Ковен открыл глаза. Он лежал в коридоре на ковре, задрав лапы. Два чёрных огромных глаза смотрели на него в упор. Черномордик приблизился настолько, что его шар щекотал котику усы.

«Ты вернулся! Ты в безопасности!»– подбадривал он Ковена.

– Цернунн, – повторила рядом Сирения.

Друзья в замешательстве смотрели друг на друга. Каждого посетило одно и то же видение.

– Вы слышали прежде это имя?

– Нет, не слышала и надеюсь, никогда больше не услышу! – заверещала Брайна, дрожа с головы до пят. – Чтоб его мыши съели! Какого страха я натерпелась! Думала: умру от стужи! Проклятая зима!

Одним скачком ангорская кошка достигла жаровни, обняла её и замурлыкала. По пути она едва не стряхнула Пушнис, но та ловко ухватилась за длинную белую шерсть.

– Наверное, так зовут фелида на витраже, – предположил Ковен, глядя, как из слёз вырастают голубые цветы. – В пещере я заметил громадные ветвистые рога, а потом вернулся.

– Я тоже видел рога в пещере, – заиграл на кантеле Лексиос. – Но никак не пойму, что всё это значит.

– А вы, смотрю, самые хитрые из школяров, – сказал вдруг кто-то за спиной Ковена.

Друзья резко обернулись. К ним неслышно подошли подмастерья. Давний приятель Убар и абиссинская кошечка Кора с короткой охристой шёрсткой.

– Когда мы были школярами, – вступила она в разговор, – нам понадобилось две недели, чтобы осознать, что разгадка прячется в витраже. А вы сразу же сообразили. Признайтесь, вы ведь смошенничали! Кто-то вам подсказал?

Ковен напрягся, оскорблённый до глубины души. Он никогда не мошенничал, а уж его друзья – тем более!

– Да шучу я! – засмеялась Кора. – Видели бы вы свои морды! Расслабьтесь! В испытаниях второй четверти смошенничать невозможно.

При появлении подмастерьев Драк вдруг переменился. Он больше не вёл себя как буйнопомешанный. Медвежонок разинул пасть и уставился на Кору с неподдельным восхищением.

– И что же это за испытания? – поинтересовалась у неё Сирения.

Кора выпрямилась и стала серьёзной.

– Этого я не могу вам сказать. Вы сами должны их пройти.

– Воображаешь о себе неведомо что! – вздёрнула нос Брайна. – Ну и храни свои секретики! Ещё и издеваешься над нами!

– Не издеваюсь и не воображаю. Орден Благого Знания запрещает рассказывать об испытаниях непосвящённым. Думаешь, я мечтаю вылететь из школы после всех трудов и усилий только потому, что школяров любопытство замучило? Ну уж нет! На моём месте и вы держали бы рот на замке. Станете подмастерьями, поневоле научитесь хранить тайны.

«Если б ты знала, как тяжело даётся это нам!»– подумал Ковен.

– Можно посмотреть на это и с другой стороны, – продолжала Кора. – В замке Каслкотц знания осваивают постепенно. Нужно время, чтобы подготовиться к следующей ступени, затем освоиться на ней, осмыслить её. Просто перепрыгнуть через неё не получится, поверьте.