Текст книги "Когда терпение лопнуло"

– Ути, моя лапочка, ути, моя деточка, – Рита обернулась на голос. Позади стояла сутулая лохматая девица, махала игрушечной уточкой перед телефоном, строила рожи и сюсюкала. На экране мелькало что-то розово-бело-голубое, слышались нечленораздельные звуки, будто кто-то подавился или пытался говорить с набитым ртом.

– А что ты кусала, лапоська, – девка трясла уточкой, довольно помятой и грязной на вид, – а вот мама здесь, смотри, вот мама!

Уточка ткнулась в экран, там не мгновение мелькнула сморщенная пухлая физиономия младенца, и раздался мощный рев. Девка еще сильнее затрясла уткой, точно это могло помочь.

– Мама скоро придет, не плачь, не плачь…

Пришлось все-таки идти под дождь: девка орала, как в лесу, из двух зол само собой выбралось меньшее. Впрочем, все равно было пора, до электрички оставалось несколько минут. Толпа вывалилась на перрон и быстро рассредоточилась вдоль белой линии, раздался длинный гудок, из-за поворота показалась серая морда поезда. Рита поудобнее взяла пакет и сумку обеими руками и почти без потерь оказалась с толпой в вагоне, даже на ногу никто не наступил, а в спину толкнули всего один раз. Место досталось в серединке между жирным красномордым дядей, что немедленно расставил локти и в такой позе моментально заснул, и тетей таких же габаритов. Баба все пиналась, толкалась, усаживая свой необъятный филей на узкой лавке, Рита поставила сумку и пакет со «сменкой» на колени и закрыла глаза. Слева под ребра ей упирался истинно каменный локоть красномордой скотины, справа колыхалось несвежее желе, напротив спали бабы с помятыми рожами, и тощий парень дрых, ткнувшись носом в рюкзак. Рита сосредоточилась на пакете – юбку она гладила утром второпях и хотела сохранить ее приличный вид до начала рабочего дня. В духоте и под ровный гул колес и голосов разморило, Рита прикрыла глаза, а в себя пришла от ужасающей вони. Напротив вместо мятых баб невесть откуда взялся более похожий на жабу мордоворот с красными слюнявыми губами и белыми наушниками на лысой башке. От его черного шмотья разило помойкой, руки от пальцев до локтя покрывали татуировки в виде перстней, встающего (или заходящего, непонятно), солнышка, надписи, еще какие-то метки, из наушников полз шансон. Дядя приложился к бутылке, хлебнул пива и потрогал Риту за коленку. Желе справа заколыхалось, пошло волнами, Рита встала и вышла в тамбур, бережно держа перед собой пакет. Ехать оставалось полчаса, но электричка шла все медленнее и даже сделала две незапланированных остановки. По перрону промчался табунок «зайцев», в хвосте скакала лохматая сутулая девка, правда, уже без уточки в руках. Контролеры мрачно поглядывали на «ушастых», но толпа в проходах и тамбурах снижала скорость преследования и делала погоню бессмысленной. Рита предъявила проездной и нашла удобный уголок, прислонилась к стенке. Электричка остановилась под мостом.

– Просьба сохранять спокойствие, поезд скоро отправится, – донеслось из динамиков. Прошло пять минут, десять, мимо сновали пассажирские и товарные поезда, электричка стояла, духота в тамбуре делалась невыносимой.

– Скоро отправится, говорю, – донеслось из динамиков на потолке, – нам причину не сообщили. Впереди еще пять поездов стоят.

В тамбур пролез дядя с каменными локтями и принялся деловито выламывать двери. Те не поддавались, дрожали, гудели, но открыть их дядя не смог, как ни старался. Электричка тронулась с места, проползла еще немного и снова встала.

– Просьба сохранять спокойствие… нет, двери откроются только на станции. Пожалуйста, но я вызову полицию к приходу поезда.

Дядя плюнул на дверь и встал перед Ритой, начисто загородив ей и обзор, и слабый приток свежего воздуха. Народ роптал, возмущался, машинисты по очереди огрызались по громкой связи, потом электричка как-то очень резко рванула с места и без остановок летела до конечной. Рита выскочила одной из первых, мстительно отдавив «каменному» дяде ногу, и помчалась на работу. Времени оставалось в обрез, вот буквально минуты, хорошо, что тут маршрутка подошла вовремя и подобрала запыхавшихся опоздавших пассажиров. Рита вышла на третьей остановке и быстро пошла вдоль длинного, уже вросшего в землю от старости дома. Хоть и опаздывала зверски, но сбавила шаг, посмотрела вверх: там на верхушке одной из башенок сидела химера. Самая настоящая, из серого камня, с кривым носом-клювом и костлявыми крыльями, точь-в-точь как на любом готическом соборе Старого света. Сидела давно, дом когда-то принадлежал то ли купцу, то ли крупному чиновнику, и тот привез себе игрушку, Рита втайне подозревала, что химеру утащили прямиком с крыши Нотр-Дама, не обязательно парижского – во Франции в каждом уважающем себя городке есть Нотр-дам. Вид химера имела до того нездешний, и так ей было тут неуютно и тоскливо вдали от родных осин, что так и тянуло погладить ее острое плечо и дать что-нибудь вкусненькое. Химера смотрела на запад, откуда ее приволокли полторы-две сотни лет назад. Рита улыбнулась химере, перебежала дорогу на красный свет и влетела в просторное фойе банка. И не какого-нибудь дополнительного офиса, заметим, а головного в их регионе, которому подчиняются все остальные. Первым делом переоделась в дамской комнате и минута в минуту (ну, может, парой мгновений позже) вошла в кабинет. Напротив двери сидела Юлька, бледная, красноглазая, губы дрожат. Она жалобно глянула на Риту и задрала платье чуть ли не до ушей, схватила со стола шприц.

– Ты чего? – Рита включила компьютер. – Ты же опоздать хотела.

– Врач заболел, меня к другому отправили, – Юлька оттянула на животе кожу и вонзила в нее иголку, нажала поршень шприца и поморщилась. – Опять температура, прикинь? Организм может отторгнуть эмбрион, и я не забеременею. А ЭКО двести пятьдесят штук стоит…

– Лиза, ты покушала? – донесся от стены озабоченный шепот. Рита повернулась туда – сонная Анька говорила по телефону, прикрывая трубку рукой. Кивнула, улыбнулась, вот чисто по-коровьи, и пригнулась еще ниже. Из трубки несся жутковатый визг, точно там кого-то резали без наркоза, и еще чьи-то вопли.

– А Дима? – шипела Анька. – Дима покушал? Он опять на полу валяется? – Анька почти уползла под стол, торчала только ее плохо прокрашенная макушка. – Дай мне его? Под диваном? Бабу дай. Баба! Вытащи Димку, ему в школу. Вытащи, говорю! Лиза, ты покушала?

Юлька отбросила шприц, одернула платье и выскочила из кабинета, всхлипывая на ходу. Комп, наконец, включился, Рита вошла под своей учеткой и первым делом обнаружила в документообороте тринадцать новых дел. Вспомнила, что вчера их было только семь, причем пять были уже просрочены, остальные на грани. И тоже вздохнула, прикидывая, с какого бы начать.

– Покушала, покушала, – недовольно бросила Ирка. Она царственно кивнула Рите от окна и снова воззрилась на монитор, – полчаса назад покушала, бутерброд ела…

Анька выбралась из-за стола, сгорбилась и с ласковой улыбкой ускреблась вслед за Юлькой. Рита на листке быстро накидала план на день: сначала три совсем горящих дела, потом еще три, и после обеда остальные, там время терпит.

– Какой хороший тур в Прованс, – протянула Ирка, приглаживая прекрасную светлую шевелюру, подняла к потолку идеально накрашенные глаза. В свои пятьдесят с хвостиком она на пенсионерку ну никак не походила, ни лицом, ни фигурой, ни образом жизни. Язык не повернулся бы назвать ее бабкой или старушкой, Рите она очень нравилась и втайне держала Ирку за образец для подражания, не говоря об этом вслух, конечно.

– Прекрасный вариант, надо срочно бронировать. Ты как насчет Прованса? – Ирка повернулась к Рите.

– Нормально, – та быстро открывала нужные файлы, – там сейчас тепло…

– Девки, у вас сегодня форма «сорок девяносто», все помнят? – раздалось из открытой двери кабинета в торце помещения. Послышался скрип, топот, и на пороге показалась Марианна, начальник их отдела, высоченная, здоровенная, черноволосая, вся в черном. Обвела взглядом помещение, привалилась плечом к дверному косяку:

– Остальные где? – недобро поинтересовалась она.

– Юльку тошнит, а у Аньки с детьми проблемы, – выпалила Ирка и застучала по клавишам. – У меня все готово, могу прислать.

Марианка улыбнулась.

– Ирочка, меня, считай, нет, пять дней отработки осталось. Сами, зайки, сами.

Влетела растрепанная злющая Юлька, испепеляюще глянула на Марианку и уткнулась в комп. Следом просочилась Анька, сжимая в ладони телефон, тихий, наверное, оттого, что сел аккумулятор. Анька прошмыгнула за свой комп и затаилась там, Юлька бешено щелкала мышью. Марианка ухмыльнулась и закрылась в своем логове, стало тихо. Слышались только щелчки мыши и шорох клавиш. Рита быстро спихнула на доработку самое мутное и неприятное задание, прицепилась к неверно оформленной документации, взялась за следующее. С ним тоже разобралась в два счета, а вот с третьим пришлось повозиться. Хотела сосредоточиться, но никак не удавалось, форма «сорок девяносто» не давала покоя. Ее кровь из носа, но надо сдать сегодня, крайний случай – завтра до десяти утра. Марианке все равно, она увольняется, причем на повышение, но могла бы и не тянуть. Обычно делала все сама, а в этот раз, видимо, решила свинью подложить любимым подчиненным. И ведь не отвертишься… Хотела спросить у Аньки таблицу с данными для аналитики, повернулась – а та спала за монитором, подперев щеку ладонью. Мобильник на беззвучке дрожал на столе, по экрану прыгали две расплывшиеся физиономии. Анька жила очень далеко, на работу добиралась по три часа в одну сторону, но терпела ради двоих детей. Оба мужа слились по очереди, и Анька, бросив подросший выводок на безумную от старости бабку, одна зарабатывала им на прокорм. Раздался звонкий щелчок – Юлька включила чайник и злобно уставилась на Аньку.

– Вот нафига было двоих рожать, да еще от хрен пойми кого, – Юлька едва не разорвала чайный пакетик вместе с упаковкой. – Нормальные люди залететь не могут, врачам платить приходится, а тут двое и нафиг ей не нужны.

Она налила полную кружку и вернулась к своему столу, принялась рассматривать на мониторе детские вещички, перекидывая некоторые в корзину. Рита вспомнила, что аналитику она собиралась делать сама, и все данные у нее есть, не хватает только нескольких. И вряд ли Анька озаботилась их собрать, лучше все сделать самой, так вернее будет.

– Ты-то когда за первым?

Рита не прислушивалась, спешно перебирала таблицы. Это не то, и это, это за прошлый месяц, это за полгода. А это то, что надо, и это, все здесь, не хватает совсем немного.

– Ты рожать будешь или как, спрашиваю? – выкрикнула Юлька в ухо Рите. Та аж подпрыгнула на месте: Юлька неслышно подкралась полная чашка опасно дрожала у нее в руке. Ирка негромко фыркнула и выплыла из комнаты, Юлька зло глянула ей вслед. Анька проснулась, схватила телефон, из трубки понеслись визг и вопли.

– Вот квартиру купим, тогда и подумаю, – брякнула Рита первое, что пришло в голову.

– Ну понятно, – Юлька снисходительно улыбнулась и отошла, – это все равно, что никогда. Не понимаю…

И сосредоточилась на ползунках, бутылочках и памперсах, Анька бубнила в телефон, то призывая бабу, то посылая ее чуть ли не по матери. Вернулась безупречная Ирка, дверь в кабинет начальницы приоткрылась.

– Рита, зайди, – донеслось оттуда. Анька на всякий случай пригнулась, Юлька дернула плечом, Ирка зачем-то перекрестилась. Рита улыбнулась ей и пошла на зов. Переступила порог и первым делом посмотрела в окно: там покачивались желтые верхушки кленов, мокрые листья шлепали по крыше, точно лягушки лапами. И отлично просматривалась мокрая же химера, ее хищный точеный профиль и роскошный драконий гребень на хребте блестели от дождя. Ветки качались, и казалось, что химера так и этак расправляет крылья, пробуя взлететь.

– Форма «четырнадцать» сегодня, – сообщила Марианка. Она развалилась за столом напротив входа и лениво передвигала мышкой. В оконном стекле отражался букет пионов в роскошной вазе без дна и горлышка – Марианка собирала пазлы, так и этак крутила детальку, пытаясь пристроить ее на место. Не смогла, бросила в кучу с похожим цветом, взялась за следующую.

– Я помню. – Рита смотрела на химеру, что окончательно поникла под усилившимся дождем. Форма «четырнадцать», да, внутренняя банковская отчетность о мошеннических операциях и фальшивках, выявленных и сданных в компетентные органы за прошедший период.

– Нас безопасники разорвут, если вечером статистики не будет, – часть горлышка вазы встала на место, по экрану ползал малиново-алый фрагмент букета, крутился в районе пышных лепестков. – А потом ЦБшники, если что-то останется.

Марианка могла бы не перечислять все ужасы и кары, что падут на их головы, если форма «четырнадцать» не будет готова в срок. С одной стороны, Марианка пока еще руководила отделом, а с другой, оставалось ей всего пять дней включая текущий, и начальница лишь информировала подчиненных о близких проблемах.

– Я сделаю.

Марианка оторвалась от букета, ухмыльнулась и поправила черные патлы.

– Ну-ну. Сама-то веришь?

– Кто-то же должен.

Посмотрела на химеру, точно погладила ее по костлявой мокрой спинке, и под Марианкино хмыканье пошла к себе. Юлька чуть ли не носом в монитор ткнулась, рассматривая детские вещички, Анька мирно сопела над распечатками, Ирка по карте прокладывала маршрут от аббатства Сенанк до солнечного Арля.

– Часа три ехать, – бормотала она, – далековато. Или пофиг, дорога красивая. Но дорого как… Ладно, не будет денег – поеду в Париж.

В документообороте нарисовались еще три задания. Рита закрыла программу, чтобы не отвлекаться, и принялась сверять данные в трех таблицах сразу. «На уголок» не сходилось, хоть тресни, своей аналитике Рита верила по умолчанию, Иркина тоже сомнения раньше не вызывала. Юлька к отчету отношения не имела а вот Анька… Рита повернулась к ней, та сонно хлопала глазами и зачем-то сгребала в стопку документы.

– Я в хранилище. – Рита схватила распечатки с таблицами, пропуск и выскочила в коридор.

Добежала до узкой и до жути крутой лестницы в торце здания и осторожно, боком, спустилась под землю. Потолок тут только что на голову не падал, от толстых стен тянуло холодом. Приложила к сканеру пропуск под взглядом сурового охранника. Тот сверил фото на экране с оригиналом и кивнул, нажал на небольшом пульте кнопку. Рита двумя руками потянула на себя здоровенную дверь, выронила таблицы, торопливо подобрала свое имущество под тем же мрачным взглядом охранника, что даже не попытался ей помочь, и оказалась в хранилище, точно в логове Кощеевом. Почему-то ей казалось, что именно так и выглядит берлога монстра: светло, как в операционной, тихо и торжественно, а в чудовищных сейфах заперта сила этого мира, деньги, в смысле. Ну, насчет всего мира, это фигура речи, конечно, но оказавшись тут, Рита всегда невольно ускоряла шаг, а говорить старалась тише. В отличие от вертлявой девчонки с длинным темным хвостом и острыми, как у химеры, лопатками.

– Да чтоб тебя, – девушка жала пальцем на экран смартфона, – вот скотина. Ну давай, давай, сволочь…

Экран светился белым и признаков жизни не подавал, что неудивительно при наличии такого «экрана» из стен, перекрытий и фундамента, заглубленного в землю на несколько метров. Напротив девушки, через стол, сидела полная важная тетенька, что работала тут со дня открытия филиала, и с каменным лицом быстро и ловко укладывала пачки наличных в мешки для инкассации. Готовые и опечатанные стояли рядом на металлическом столе, толстые и приятно округлые на вид. Перед мешками ровными рядами выстроились кассеты для банкоматов, полностью готовые к загрузке. Тетенька кивнула Рите и взялась за следующий мешок, девушка добивала смартфон, только что кулаком по нему не стучала. Ничего не добившись, отпихнула в сторону и принялась расчесывать длинную темную челку.

– Вика! – Рита бросила распечатки на стол. – Вика, это ты писала?

Вика аж подпрыгнула на стуле, волосы упали ей на глаза. Она по-конски замотала головой, точно отгоняя наваждение, Рита сжала кулаки, чтобы унять злость. Вика кинула расческу в ящик и опасливо взялась за таблицы.

– Я, – проговорила она, – а что такое? Я всегда так делаю…

– Вика, боже мой, – Рита вдохнула и выдохнула, – сколько раз тебе говорить: аналитика делается нарастающим итогом. Ты знаешь, что это такое?

Вика преданно глядела ей в глаза и поправляла платье в мелкий белый горошек. Само платье было нежно-фисташкового цвета с чудесными оборочками. Оно никак не гармонировало с чудовищными белыми кроссовками фасона «лапти», зато нежно-лимонный Викин маникюр прекрасно выглядел на этом фоне.

– Это когда данные предыдущего периода складываются с новыми, – Рита немного успокоилась, посмотрела на часы. Есть шанс успеть до конца рабочего дня, если сейчас они с этой дурехой выверят все остатки, и безопасники вовремя получат свою кость.

– Ну два плюс два будет четыре, а плюс еще два…

– Шесть, – обрадовалась Вика.

– Молодец, – Рита нашла кресло, немного перекошенное на один бок, села рядом с девушкой, – давай все быстренько проверим. Доставай отчеты. Поехали: наличные, полученные с использованием корпоративных карт в течение дня… Вика, корпоративные пишется через «о», исправь, пожалуйста. И вот тут запятую убери, она лишняя.

Вика покорно застучала по клавиатуре, Рита с карандашом в руках сверяла с ней цифры. Чем дальше, тем сильнее крепла уверенность, что Вика взяла их откуда угодно, только не из документов. По итогам вышло, что фальшивок в этом месяце в банке обнаружили меньше, чем еще два месяца назад, зато несколько оказались поистине уникальными. Рита крутила в руках обрезок бумаги с наклеенной на нее частью настоящей крупной купюры: некто ухитрился скормить их терминалу и неплохо пополнить свой счет. Но оставил за собой множество следов, и отловить шутника было делом времени. Впрочем, эти подробности Риту не интересовали. Она вернула фальшивку Вике, та убрала ее в пакет, опечатала и положила в сейф. Рита взялась за последнюю таблицу.

– Так, теперь проверим по банкоматам…

Раздался топот, приглушенные голоса, в хранилище вошли инкассаторы. Трое крепких парней в брониках деловито похватали приготовленные для них мешки и кассеты, старший, коротко стриженый блондин с приятными «ямочками» на щеках, быстро расписывался в бланках, что ловко подсовывала ему опытная тетенька. Вика выпрямилась, вытянулась в струнку и не сводила с блондина глаз. Тот будто ничего такого не замечал, подмахнул быстро все ведомости, забрал последние мешки и тут снизошел-таки, мельком глянул на Вику. Та заулыбалась, принялась накручивать на палец кончик «хвоста», инкассаторы строем двинули на выход. Их главарь, истинный Аполлон, пусть даже в бронежилете, замыкал шествие. Вика поникла, даже челка повисла обиженно, будто намокшая под дождем.

– Номинал, способ создания водяного знака, защитные нити. Номинал исправь, он тоже через «о». Нет, тут «а» оставь, правильно, – Рита сверяла фальшивки с количеством в отчете. Подделки были отличного качества, по заключениям специалистов, прошли даже через валидаторы купюроприемников, и вот теперь числятся в графе «операционные риски». И риски эти не особо, но увеличились по сравнению с прошлым месяцем.

– Вика, так нельзя, – Рита сдерживалась из последних сил, – неужели так трудно просто пересчитать купюры и указать в перечне показателей признаки подделки. Их надо просто выписать из заключения эксперта, вот отсюда и отсюда, – она ткнула карандашом в бумаги. – Вика, это элементарно, просто составить обобщенный отчет. Ты меня слышишь?

Вика сжала кулачки с нежно-лимонным маникюром и кивнула, не глядя на Риту. Темная челка качнулась в такт, глаза смотрели точно сквозь стену, как у Аньки. Рита сгребла бумаги, сложила их аккуратной стопкой. На столе остались валяться фальшивки, Вика не обращала на них внимания.

– Последний раз, – негромко сказала Рита, – эту выверку я делала с тобой последний раз. Еще раз накосячишь, и я напишу на тебя докладную. Убери все, сейчас же.

Вика как во сне принялась сгребать подделки, Рита постояла рядом, последила за девушкой и пошла к себе. Не ее это дело, у Вики есть свой начальник, да и что может случиться? Купюры все равно фальшивые, номера записаны в реестр, и в хранилище полно камер, кажется, со звуком. Сами разберутся, а у нее полно своих дел.

В дверях кабинета она едва не сбила с ног Юльку, та аж зашипела от неожиданности. Рита отскочила, Юлька кинулась ей навстречу.

– Я к врачу, – бросила она на бегу, – у меня запись.

И пропала из виду. Анька вполголоса бормотала по телефону, глядя в стол. Прижала трубку плечом к уху, покопалась в облезлой желтой сумочке и умоляюще глянула на Риту.

– У Лизы горлышко болит, мне в аптеку срочно.

Рита и рта не успела раскрыть, как Анька согнутой тенью выскользнула за дверь. Ирка красила губы и любовалась на результат в маленькое зеркальце с тремя золотыми королевскими лилиями на крышке.

– Риточка, я быстро, – Ирка поправила тяжелые бусы, – пенсию сниму и тур забронирую, пока места есть. Приду, и мы все с тобой сделаем.

Она улыбнулась Рите и тоже моментально исчезла. Из кабинета донеслось слабое покашливание – Марианка то ли подавилась, то ли хихикала там в одиночестве. Рита плюхнулась за стол и с ненавистью посмотрела на исписанные карандашом распечатки. Цифры расплывались и двоились перед глазами, монитор мерцал, по экрану бежали полосы. Они дрожали, ползали вверх-вниз, Рита закрывала глаза, плотно сжав веки, и это помогало, но ненадолго. Прокралась мимо Анька с шуршащими пакетами, потом явилась Ирка со стаканчиком кофе, уселась на место и принялась в красках расписывать предстоящий тур. Рита мысленно попросила ее заткнуться, и тут – аллилуйя! – зазвонил мобильник, Ирка вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. Потом снова прошуршала Анька, путешественница метнулась туда-сюда, потом Рита потянулась за очередной распечаткой и ничего на столе не обнаружила. Скатился на пол карандаш и улетел под Юлькин стол со спящим монитором. Отчет «сорок девяносто» был готов, выверенная аналитика операционных рисков в форме «четырнадцать» наглядно демонстрировала полное благополучие (на этом участке) кредитного учреждения с низкорисковой инвестиционной политикой. Рита прижала ладони к щекам, зажмурилась и замерла от громкого сопения поблизости. Приоткрыла глаза и выдохнула – Марианка громоздилась напротив и смотрела выжидающе.

– Готово, – сообщила Рита. – Лови в почту.

И отправила Марианке выстраданный отчет. Та ухмыльнулась недоверчиво и утопала к себе. В кабинете было как-то непривычно темно, горела лишь половина ламп. Рита только сейчас сообразила, что рабочий день закончился почти час назад, и тут никого, кроме нее и Марианки.

– Домой иди, – крикнула та из-за приоткрытой двери, – я пока проверю. Деньги хоть сняла?

«Какие деньги?», – едва не сорвалось с языка. Рита разглядывала в зеркальце свою бледную физиономию, чувствуя, как урчит живот. Пообедать она сегодня не успела, получился разгрузочный день. А деньги…

– Аванс, – донеслось из кабинета, – еще утром перевели.

«Аванс!», – Рита принялась искать карточку, одновременно искала в телефоне смс о пополнении. Та уже несколько часов висела в непрочитанных, Рита быстро оделась и заглянула к Марианке в кабинет. Та сидела в темноте, монитор синеватым подсвечивал ее лицо, и Маринка походила на ведьму за работой.

– Топай-топай, – она махнула на Риту исписанным листом, – а то ПВТР нарушим. Я все закрою.

Рита побежала вниз, проскочила мимо недовольного охранника, потом опомнилась, вернулась и кинулась к банкомату. Хотела снять часть денег, но остались только крупные купюры, пришлось почти полностью обнулить карточку. Запихнула деньги в карман сумочки и выскочила под дождь, перебежала дорогу, понимая, что можно уже не торопиться. Электричка ушла полчаса назад, теперь перерыв минут на сорок, значит, дома она будет часа через три. Зато маршрутка пришла полупустая, Рита с комфортом добралась до вокзала, поужинала наггетсами по акции в сетевом ресторанчике и остановилась перед табло ждать свою электричку.

Лужа от подъезда куда-то подевалась, точно и не было дождя. Под ногами страшновато шуршали листья и хлюпала грязь. Рита быстро проскочила неприятное место и взбежала на третий этаж. В квартире было очень тихо, ни выстрелов, ни взрывов, даже ругани не слышно, зато мерзко пахло рыбой и еще какой-то дрянью. У включенного компьютера стояли банки из-под пива, несколько смятых валялись на полу. Рядом с мышкой стояла тарелка с рыбьими костями, Рита быстро выкинула все и открыла окно проветрить. Игорь спал в соседней комнате, развалился на всю кровать и храпел в потемках, и пахло тут тоже далеко не фиалками. Ложиться пришлось на старый диван, Рита кое-как угнездилась на неудобной поверхности и снова встала – вспомнила про деньги. Утром будет некогда второпях: она вышла в коридор и достала из сумочки почти всю наличку. Получалось больше, чем ее половина за аренду квартиры, но Рита все-таки оставила на тумбочке под зеркалом две крупные купюры. «Утром напишу ему записку, чтобы еды купил», – Рита снова принялась устраиваться на диване. Проворочалась почти час, вспоминая злосчастный отчет: все ли так, не ошиблась ли. И уснула, когда спать оставалось меньше четырех часов.

Никакую записку не написала, проспала и опоздала-таки, влетела в кабинет, когда уже все были на месте. Марианка сделала вид, что ничего не заметила, и, дав Рите прийти в себя и выпить купленный по дороге кофе, не крикнула, как обычно, через двери, а позвонила.

– Зайди, – мрачно раздалось из трубки.

Рита бросила пустой стаканчик в мусорку и приготовилась к самому худшему. Подумала, что надо бы позвонить Игорю и выдать инструкции относительно покупки еды, и пошла к затаившейся в кабинете Марианке.

– Дверь закрой, – выдала та вместо приветствия. На столе перед начальницей Рита заметила распечатки с таблицами и комментарии под ними, свой вчерашний отчет. Закрыла дверь, заметив, что Ирка навострила уши, а Юлька обернулась, посмотрела в окно. Химера по-прежнему грустила на крыше, оттопырив костлявое каменное крыло, в тучах появились просветы высокого синего неба. Марианка зашуршала бумагами, перебирая листы с таблицами. Рита смотрела в окно и вспоминала Париж, на практике применяя прием «безопасное место», проверенный способ, чтобы снизить тревогу, расслабиться, справиться со стрессом и негативными эмоциями. Сейчас это был мост через Сену, Рита смотрела с него в сторону place de la Concorde на луксорский обелиск, гранитную иглу в безупречной высокой синеве.

– Ну надо же, – Марианка быстро тасовала отчет, как колоду карт. – Успела. Нормально все, косяков нет, я проверила. Садись.

Она грузно выбралась из-за стола и взгромоздилась на подоконник, закрыв собой химеру. Рита отодвинула стул и присела на краешек спиной к двери. Марианка с жалостью глянула на нее, закатила глаза к потолку.

– Рита, ты дура. Умная, но дура. Намеков не понимаешь? Может, мне тебя носом ткнуть, как кошку в лоток?

Париж развеялся, как фата-моргана при смене погоды, Рита поняла одно, что села куда-то не туда. А Марианка уже открыто усмехалась и показывала на свое перекошенное на один бок кресло во главе стола.

– Туда, туда садись, ворона ты этакая! Вот, вот, давай, давай, пошла!

Рита осторожно села в продавленное, но все еще удобное кожаное кресло, откинулась на спинку. Химера отсюда виднелась как на ладони, выглядывала из-за мощного Марианкиного плеча и тоже усмехалась, но совсем необидно.

– Да ладно, – пришла в себя Рита. – Ты это серьезно?

– Ага, – Марианка, казалось, радовалась больше Риты, и радостно заявила, понизив голос почти до шепота:

– Но ты особо не радуйся, просто кроме тебя некого. Вечная овуляшка, пенсионерка, сонная тупица – выбор невелик. И ведь реально ни одной ошибки, – она смотрела результаты таблицы и выводы под аналитикой, – и формулировки просто огонь. Девочка созрела, рули. А я пойду ничего не делать за зарплату вдвое больше.

Марианка швырнула отчет на стол и развалилась на подоконнике. Рита выпрямилась за столом, оглядывала его блестящую поверхность, прикидывая, что и куда поставит, чтобы сделать его еще удобнее. «Фикус у хозяйственников закажу», – она смотрела в угол между шкафом и окном, забитый какими-то пыльными рулонами то ли обоев, то ли черт знает чего. Фикус там прекрасно поместится, ему будет тепло, светло и удобно.

– Поздравляю, Ритка, – уже без издевки сказала Марианка. – Приказ на тебя в пятницу будет, радуйся.

– Я очень рада, спасибо. – Рита не удержалась и покрутилась на стуле. Получилось сделать полный оборот вокруг себя и даже не врезаться коленками в стенку. Про радость она не соврала, вот нисколечко, так и распирало от желания выкрикнуть вслух что-то восторженное, заплакать, обнять Марианку или скинуть на пол этот огромный дырокол, что с незапамятных лет пылился на подоконнике, и навык пользования сим девайсом считался давно утраченным. Но дырокол берегли, как в музее, и даже стирали с него пыль раз в году при генеральной уборке.

– Топай-топай, – проворчала Марианка, – работайте, негры. У тебя два дня еще, иди, вкалывай. От безопасников тебе спасибо, кстати, забыла сказать. Ты какую-то капец важную нестыковку нашла в прошлом периоде, они теперь землю роют, ищут, где прокололись.

Рита вышла из кабинета и первым делом напоролась на Ирку. Та, пропахшая хорошими духами и кофе, расцеловала Риту в обе щеки, и зачем-то пожала ей руку. Юлька обернулась и помахала Рите рукой.

– Поздравляю, – бросила она, – с повышением. Я бы тоже смогла, но мне рожать скоро, это важнее. У меня муж хорошо зарабатывает, я буду детьми и домом заниматься, как женщине и положено.

Она ткнулась в монитор, разглядывая платья для беременных. Анька улыбалась по-коровьи, кивала Рите, а сама косилась на телефон, что беззвучно трясся в ее руках.

– Бабу дай, быстро, – прошипела она, продолжая улыбаться Рите. – Баб, ты Димкины штаны в стиралку положила? А куда ты их дела? Баба, ты дура? Туда же, куда и свои в таких случаях! Я тебе что сказала?.. Лиза, отдай бабе телефон!

Вспомнилась вдруг девка с уткой, показалось, что Анька вытащит сейчас какую-нибудь игрушечную хрень и замашет ей перед телефоном. Но ту под детский визг вынесло из кабинета, Юлька сосредоточилась на безразмерном барахле, Ирка задумчиво глядела на Риту.

– Рули, пока молодая, – задумчиво проговорила та, – карьеру делай, так и до директора нашего филиала дорастешь. А я летом на Сицилию поеду, ты же отпустишь меня в июле?

Она сурово глянула на Риту, точно намереваясь сейчас, в октябре, писать заявление на отпуск. Рита улыбнулась.