Текст книги "Женщина с прошлым, или В кольце ночных желаний"

– Вадим, – напомнил ему о своем присутствии Заимис, – как поступим?

– Для начала вызовем медиков и милицию. Марта Степановна, запоминайте, что вы им скажете, – он внимательно посмотрел на притихшую женщину, до которой только сейчас дошло, что она стала вдовой. – Вчера вы договорились с мужем о позднем завтраке. Если вас спросят, почему он ночевал здесь, а не в особняке, смело отвечайте, что у него была назначена на утро важная встреча, поэтому для удобства он решил вчера вечером вернуться в московскую квартиру. Когда вы заехали за ним в положенное время, дверь вам никто не открыл, – Карулин протянул Марте ключи от квартиры Азарова, – и вы вошли с помощью собственных ключей. Егора Викторовича вы обнаружили в спальне, испугались и сразу позвонили Жоре, то есть Георгию Юстиновичу. Потом вызвали медиков и милицию. Вам понятно?

– Да, – Марта присела на кровать и тут же поднялась. – Надеюсь, вы не оставите меня одну?

Георгий вопросительно посмотрел на Карулина.

– Не беспокойтесь. Мы рядом, – ответил тот.

– А что мне сказать Вике? – со стоном спросила Марта.

– Сейчас – ничего, – сказал Георгий. – Сейчас важнее, чтобы никуда не просочилось, будто Азаров умер от сердечного приступа на руках у любовницы, а та в страхе сбежала, бросив тело.

– Я хочу, чтобы вы нашли эту женщину!

– Естественно, мы ее найдем, – усмехнулся Карулин. – Как только разберемся с милицией и врачами, я сразу займусь поисками.

– Но как вы это сделаете?

– Марта Сергеевна, – начал Карулин, – мне неловко говорить об этом… Артем – водитель Егора Викторовича – не раз отвозил эту девушку домой. Он знает адрес девицы, поэтому найдем мы ее быстро.

Глава 4

Ирина Линдерман лихорадочно искала свой мобильный телефон. Еще минуту назад он лежал рядом, на столе, а теперь исчез. Трясущимися руками она перекладывала бумаги, думая, что найдет его среди них. Потом она догадалась позвонить с городского номера. Веселая мелодия послышалась из ее сумочки. Ирина быстро повернулась и неловко ударилась коленкой о ножку кресла. Из-за внезапной острой боли ноги ее подкосились, и она присела на корточки. Отчаянно захотелось заплакать, но Ирина не посмела разразиться слезами прямо на рабочем месте, усилием воли заставив себя успокоиться.

Дверь в кабинет открылась, и сквозь стеклянную поверхность стола, заваленного бумагами, на нее с удивлением посмотрел Томас Браун. Высокий, тощий, с черными глазами и ослепительно-белыми зубами, он возвышался над Ириной и улыбался. Вернее, усмехался, потому что ситуация с сидевшей на корточках мисс Линдерман, в чьих глазах застыла вся грусть израильского народа, показалась ему более чем нелепой.

– Что ты делаешь на полу? – наконец спросил он.

– Томас, – вскочила Ирина, прижимая сумочку к груди, – мне нужно домой!

Находясь в возбужденном состоянии, она не заметила, что обратилась к нему по-русски. В другое время она непременно повеселилась бы над этим, но только не сейчас. Все ее мысли занимала страшная новость, прочитанная в Интернете. Она пульсировала болью в висках, не давая ей возможности думать о чем-либо другом.

– Прости, я ничего не понял.

– Я должна вернуться в Брайтон, собрать необходимые вещи, а ты в это время закажи мне билет до Москвы на ближайший рейс. И без комментариев! Объяснюсь потом.

– Нет, – Томас покачал головой, – объяснишь сейчас.

– Тебя это не касается!

– Значит, ты пропустишь завтрашний ужин в честь моей помолвки? Лиз расстроится.

Они давно знали друг друга, еще со времен учебы в университете, и порою позволяли себе фамильярность в общении. Много лет назад Томас пытался ухаживать за Ириной, однако его романтические порывы были категорически отвергнуты. Парадоксально, но ситуация, которая могла стать концом всяких отношений, сделала их близкими приятелями. Никогда не унывающий Томас быстро переключился на другую даму, более доступную, и именно на ней через несколько месяцев он и собрался жениться.

– Томи, – Ирина обняла его, – мне жаль, но я не смогу присутствовать. У меня…

– Ладно, не объясняй, – он махнул рукой. – Лучше подумай, что ты скажешь шефу? Он будет недоволен твоим внезапным отъездом.

– Черт! Я и забыла… Сейчас зайду к нему, а ты закажи билет, чтобы я не тратила время.

– Хорошо, – согласился Томас и потянулся к телефону. – Когда вернешься?

Ирина не услышала вопрос, так как уже выбежала из кабинета, оставив дверь открытой.

– Сумасшедшие русские, – вздохнул он и улыбнулся, зная, что его хорошее настроение отразится в голосе. – Доброе утро, я хотел бы заказать билет на имя мисс Линдерман до Москвы. На ближайший рейс. Через три часа пятьдесят минут?

Он замолчал, прикидывая в уме, хватит ли у Ирины времени доехать до Брайтона, а потом вернуться в Хитроу. Учитывая, в каком настроении убежала мисс Линдерман, машину она вряд ли пожалеет, выжмет из нее все, на что та способна. А это означало, что в аэропорт она успеет.

– Отлично! Этот вариант подходит, – сказал Томас.

Уточнив еще некоторые детали, он набрал номер Ирины.

– У тебя три с половиной часа до вылета. Билеты у оператора.

Находясь в эмоциональном запале, человек способен совершить невозможное. Менее чем за четыре часа Ирина сделала то, на что при нормальном положении вещей ей пришлось бы потратить гораздо больше времени. Казалось, весь мир пришел ей на помощь: шеф Ирину отпустил, ни о чем не спрашивая, без всяких происшествий она примчалась в Брайтон, оттуда, виртуозно лавируя в потоке машин, прибыла в Хитроу. К тому же вылет самолета задержали на десять минут, что позволило женщине вовремя успеть на борт.

Доехав на такси до дома деда, Ирина посмотрела на ярко светившиеся окна. «Пусть он окажется один», – подумала она, расплатилась с таксистом и вошла в подъезд.

Знакомые запахи детства окружили Иру, и от этого ей стало немного легче. Много лет тому назад она съезжала по широким перилам вниз, смеясь над бабушкой, умиравшей от страха, что внучка упадет и поранится. Столько времени прошло со дня ее смерти, а Ирина до сих пор помнила теплые руки, выбившиеся из высокой прически черные пряди и, главное, ее веселые глаза. Бабушка Тоня часто смеялась. Такого озорного и счастливого человека Ирина больше никогда не встречала в своей жизни. Она поставила чемодан на ступеньки и присела. Ей было страшно подниматься в квартиру, где она больше никогда не услышит бабушкиного смеха. Тяжело возвращаться в прошлое, в особенности если ты приложил все усилия, чтобы о нем забыть.

Алексей Лазаревич Линдерман крепко сжал внучку в объятиях. Он не спросил о причинах ее неожиданного визита, только смахнул с морщинистых щек слезы радости. Ему достаточно было того, что она приехала, а то, по каким причинам это случилось, не волновало его.

– Солнышко мое, – шептал он. – Как же я рад!

До позднего вечера они сидели за столом в кухне, перед высоким окном, пили чай, потом решили выпить чего-нибудь покрепче. Рядом с дедом Ирина почувствовала себя в безопасности. Она с нежностью трогала его тонкие руки, обнимала худые сутулые плечи. Иногда смеялась, потом на глаза ее набегали слезы из-за события, которое заставило ее так стремительно приехать в Москву. Алексей Лазаревич ни о чем ее не спрашивал, лишь подливал в бокал сладкий портвейн, чувствуя, что внучке необходимо расслабиться.

– Дедушка, – попросила Ирина, – не говори Людмиле о том, что я в Москве.

Она никогда не называла Людмилу мамой. Причем звала ее не Людой или Милой, а полным именем. Отстраненно, величественно и без единого намека на близость. Дед не удивился этой просьбе, кивнул в знак согласия и перевел разговор на другую тему.

– Ко мне вчера заходила Таисия, – сказал он. – Такая легкая, воздушная, – улыбнулся он. – Наверное, влюблена. Мы начали партию…

– До сих пор играете в шахматы? – Ирина облизала сладкие от портвейна губы.

– А как же! Каждый четверг. Правда, иногда нам приходится откладывать эти встречи, когда милая Таечка отсутствует в городе.

– Деда, может, ты переедешь ко мне? – с надеждой спросила Ирина.

– Зачем? – удивился Алексей Лазаревич. – Здесь мой дом, друзья, здесь Тонечка похоронена. Здесь – моя жизнь. К тебе я и так часто приезжаю, – он поднялся. – Знаешь, дорогая, тебе нужно отдохнуть. Вижу, ты устала и захмелела.

– Портвейн оказался слишком крепким.

Дед перенес чемоданы в комнату, на протяжении многих лет служившую Ирине детской. В ней ничто не изменилось со времени ее последнего визита. На кровати лежало то же покрывало, которым она укрывалась много лет тому назад, игрушки радостно приветствовали ее, любимые книги дружным рядом стояли на полке. Только пространство уменьшилось, и потолки стали ниже. Раньше комната казалась ей огромной, а теперь Ирина вдруг поняла, что это она сама была маленькой.

Алексей Лазаревич сидел рядом с внучкой, наблюдая, как она засыпает, и улыбался.

– Спи сладко, девочка моя. Ты дома.

Глава 5

Обстановка в офисе «IrVi Group» царила нервозная и суетливая. Сотрудники, удрученные и взволнованные смертью босса, вполголоса переговаривались между собой, бегали друг к другу в кабинеты за новой информацией и обменивались догадками. Всех интересовали подробности, однако никто ничего не знал. Были известны лишь причина кончины шефа и время похорон. Особое внимание уделялось разговорам о перестановках кадров, которые непременно случаются при смене руководства. Даже менеджеры по дезинфекции, в чьем распоряжении находились тряпки, швабры и другие средства для уборки многоэтажного офиса, терзались вопросом: кто теперь займет кресло председателя совета директоров и как это скажется на общем деле? Часть работников не сомневались, что руководить компанией продолжит Заимис, до смерти босса занимавший должность вице-президента, остальные предполагали, что в дело войдет вдова Егора Викторовича. Но ни один не сделал ставку на дочь Азарова. Такой поворот событий даже не обсуждался – ввиду того праздного образа жизни, который вела Виктория Азарова. Уже много лет по офису ходили грязные сплетни о ее любви к роскоши и всяческим увеселениям, поэтому кандидатуру «принцессы Виктории» на роль руководителя не рассматривали, зная, что эта женщина умеет лишь тратить деньги, но никак не зарабатывать их. Большое место в этих обсуждениях сотрудники уделили Дмитрию Каманину – руководителю инженерного отдела и по совместительству зятю умершего президента. Кое-кто выдвинул идею о том, что Каманин встанет у руля, не без помощи, конечно, Заимиса. Фантазера дружно осмеяли, но не потому, что главный инженер не способен к управлению, а по той причине, что никто не делает основным наследником мужа дочери, поставив интересы чужого человека выше интересов родственников.

Когда в офисе появилась Марта Степановна, разговоры прекратились. Все с любопытством разглядывали ее, медленно плывущую по вестибюлю здания, и обзванивали коллег, предупреждая о начале переворота. При этом каждый посчитал своим долгом уделить детальное внимание ее внешнему виду, отметить выражение лица и общее настроение, чтобы впоследствии обсудить, насколько сильно опечалена Марта Степановна смертью мужа. Поведение вдовы все нашли таким же, как и при жизни Азарова: та же сосредоточенность в движениях, спокойствие во взгляде, лишь отсутствие косметики, темный брючный костюм и легкая черная шаль на светлых волосах говорили о ее душевной скорби. Марта Степановна сдержанно принимала соболезнования и медленно продвигалась к лифту, где ее ожидал Вадим Карулин.

– Как вы себя чувствуете, Марта Степановна? – искренняя забота прозвучала в его голосе.

– Как и положено в подобной ситуации, – ответила Марта и вошла в лифт. – Не слишком хорошо, но без приступов истерии.

– Главное, чтобы после нашего разговора ничто не изменилось, – сказал Карулин, нажав на кнопку верхнего этажа.

– Объяснитесь, – Марта понизила голос, несмотря на то, что двери уже закрылись и их никто не мог услышать.

– Не здесь. В кабинете господина Азарова нас ждет Георгий, там и поговорим.

Они замолчали. Карулин без тени смущения разглядывал женщину, которая, возможно, вскоре займет пост управляющего, а следовательно, станет его боссом. Невысокая, с выкрашенными в русый цвет и всегда аккуратно уложенными волосами, со вкусом одевающаяся, Марта показалась ему приятной особой, прекрасно выглядевшей в свои уже далеко не юные годы. Кроме того, от нее всегда хорошо пахло, а это стояло первым пунктом в списке, по которому Карулин оценивал людей.

В огромном, залитом солнцем кабинете, который еще несколько дней тому назад занимал Азаров, их ожидал Заимис, нервно выхаживая взад-вперед перед огромными окнами.

– Наконец-то! – вместо приветствия выдохнул он и, взяв Марту за руку, галантно поцеловал ее в запястье. – Выпьешь что-нибудь?

– Я приняла успокоительное, – отказалась Марта. – Что случилось?

Она поставила сумочку на стол рядом с компьютером и печальным взглядом обвела кабинет. В его атмосфере все еще ощущалось присутствие Егора, и от этого у нее перехватывало дыхание: казалось, будто он ненадолго покинул кабинет и вскоре вернется.

– А я выпью, – сказал Заимис и налил себе виски. – Вадим оказался прав. Смерть Егора не была естественной – ему помогли умереть.

Марта присела в кресло. Кровь гулко застучала в висках, и она зажмурилась, пытаясь отгородиться от этого известия, которое режущей болью прошлось по всему ее телу.

– При вскрытии в его организме обнаружили алкоголь, соответствующий средней степени опьянения, препарат, положительно влияющий на потенцию…

– Виагру, – пояснил Карулин.

– Да, виагру, – закивал Заимис, – и сердечные стимуляторы. Все вместе это спровоцировало инфаркт. Егору еще можно было помочь в момент приступа, но, как ты сама понимаешь, никто не собирался этого делать.

– Смертельный коктейль, – пробормотал Карулин, отвернулся к окну и посмотрел на распростершуюся перед его взором Москву.

Вся в желтых, падавших на тротуары листьях, окутанная звеневшей в воздухе прохладой, такой она нравилась Карулину больше всего. Осенью Москва расцветала и становилась настолько красивой, что Вадим не мог налюбоваться яркими красками, которыми она себя украсила, живостью, проявлявшейся во всех движениях огромной столицы, и холодным дыханием далекой, но уже явственно ощутимой зимы.

– Господи! – Марта прикрыла лицо руками. – Какой скандал! Журналисты съедят меня с потрохами, да и милиция покоя не даст. Ведь я буду главной подозреваемой! У меня есть мотив для убийства: ревнивая жена свихнулась и отравила муженька. Все знают, что Егор изменял мне, и с наслаждением доведут эту информацию до сведения следователей, ведущих дело. А если еще узнают, что он собирался со мной развестись?! – озабоченность появилась во взгляде Марты. – Но ко мне никто не приходил. Жора, почему милиция медлит? Мне и тело Егора отдали без всяких проблем…

– Успокойся, – Георгий подошел к ней и встряхнул за плечи. – Мы все уладили. Официально Егор умер от хронической ишемической болезни сердца, осложнившейся острой коронарной недостаточностью. Вадим позаботился об этом. Пришлось, конечно же, финансово подкрепить лояльность некоторых лиц, но это мелочи. Истинные результаты вскрытия уничтожены, молчание осведомленных лиц куплено. Никто и рта не посмеет открыть! Прокуратура не станет возбуждать уголовное дело – ввиду отсутствия фактических обстоятельств насильственной смерти.

– Та девушка, его любовница, – Марта взяла бокал Заимиса и отпила глоток спиртного. – Жора, это она отравила его?

– Судя по всему, – ответил вместо Заимиса Карулин, – она была лишь исполнителем. Теперь на повестке дня стоит вопрос: кто именно был заинтересован в скорой смерти Егора Викторовича? Если причиной не является личное сведение счетов, то копать следует в сфере бизнеса. В таком случае в первую очередь я указал бы на Бурмистрова.

– На Артура? – удивилась Марта. – Я не понимаю…

– Бурмистров – его единственный серьезный конкурент. Все остальные не стоят внимания. Наоборот, многие пострадают из-за смерти Егора, – добавил Заимис. – Бурмистров же получил джек-пот, и теперь можно с уверенностью предположить, что всем строительным бизнесом Москвы завладеет именно он.

– Ты так легко сбрасываешь со счетов «IrVi Group»? – с оттенком грусти спросила Марта.

– Давай будем честными друг с другом, – Заимис подвинул кресло поближе к Марте и почти упал в него. – Положение более чем шаткое. Егор крепко держал компанию в кулаке, у него были большие связи и возможности. Теперь, после его смерти, партнеры заволновались, что, несомненно, вызовет беспорядки и приведет в некотором роде к смуте.

– Ты намекаешь на то, что партнеров больше всего волнует, кто займет пост руководителя? – спросила Марта. – Но, Жора, я ничего не понимаю в управлении! Единственный выход из сложившейся ситуации – это просить тебя продолжить дело Егора. Ты ведь тоже акционер.

– Моя доля в предприятии невелика, как, впрочем, и остальных. Контрольный пакет, думаю, перейдет тебе и дочери.

– То есть мое слово будет решающим?

– Безусловно. Мой тебе совет: прежде чем примешь решение, обдумай все хорошенько.

– Здесь не о чем размышлять.

Марта поднялась, и Заимис тоже встал. Она протянула ему руку:

– Ты всегда был и останешься моей главной опорой. Ты – лучший друг Егора. И только ты сможешь возглавить компанию. После похорон и оглашения завещания нужно созвать совет, где я сделаю заявление относительно твоей роли в «IrVi Group».

– Я глубоко тронут твоим доверием, – сказал Заимис, легонько похлопав Марту по руке.

– Вы ее нашли? – внезапно спросила Марта.

– Девушку? Она исчезла, – сказал Карулин. – Но мы ищем. И будьте уверены, найдем. В своей квартире она не появлялась уже несколько дней. Дом, где живет ее мать, взят под наблюдение. Рано или поздно она объявится, если от нее уже не избавились, потому что оставлять в живых такого опасного свидетеля глупо.

– Но как же тогда мы найдем виновника? – всхлипнула Марта. – Точнее, вы, потому что я вряд ли смогу вам помочь.

– Все, что сейчас требуется от тебя, – Заимис обнял ее за плечи и повел к выходу, – это спокойствие. Остальное предоставь нам. И соберись, впереди еще много трудностей.

– Спасибо, что взял на себя приготовления к похоронам. Я не в состоянии заниматься этим. Мне кажется, что я понемногу схожу с ума от происходящего.

– Тебе следует отдохнуть. Я навещу тебя вечером, не возражаешь?

– Конечно, нет.

Едва Марта вышла из кабинета, Заимис повернулся к Карулину, который, налив себе виски, тщательно принюхивался к содержимому стакана.

– Что станем делать с Бурмистровым? – спросил он.

– Поцелуем его в задницу, – Карулин с наслаждением отпил из стакана. – Наши проверки, слежки, прослушка телефонов ничего не даст. Артурчик – не идиот, и команда у него хорошая, поэтому все наши попытки поймать его на чем-либо сведутся к нулю. Алиби у него железное, да и не стал бы он напрямую общаться с той подстилкой, спавшей с Азаровым. Однако интересно, как она подкатила к Егору? При этом девица так быстро вошла к нему в доверие, что он и ключи от квартиры ей на блюдечке предоставил! А может, девчонка тут и ни при чем? – размышлял он вслух. – В том смысле, что не она отравила Егора, а понадобилась только для того, чтобы иметь доступ в его квартиру? Кто знает, может, их убрали обоих, а потом от тела девчонки избавились, оставив в квартире одного Азарова?

– Слишком много лишних действий, – нахмурился Заимис. – Нет. Чувствую, что избавились от нее уже потом – если это произошло. Или девочка греется себе где-нибудь на Кубе, а мы с ног сбиваемся, пытаясь ее найти. Ты все-таки держи под наблюдением Бурмистрова. Думается мне, это его рук дело.

– Тогда, может…

Карулин прищурил глаза и внимательно посмотрел на Заимиса. Тот обдумывал предложение, которое, несмотря на то, что его не озвучили вслух, являлось очевидным.

– А вдруг он невиновен? Что мы тогда будем делать?

Глава 6

Утром Ирина и Алексей Лазаревич быстро позавтракали. Профессор извинился и объявил, что в течение всего дня будет отсутствовать, отчего Ирина испытала облегчение. Ей также необходимо было уйти, а объяснять, куда именно, не хотелось. Алексей Лазаревич надел шляпу, повязал шарф на шею и, поцеловав внучку, удалился, взяв при этом с нее обещание, что Ира отужинает с ним.

Ирина осталась одна в огромной квартире. Некоторое время она стояла в прихожей и прислушивалась к тишине, затем вынула из чемодана черное платье и долго причесывалась у зеркала. Потом, облачившись во все черное, вышла на площадку. У лифта ей встретилась соседка, не узнавшая во взрослой элегантной женщине непоседливую Иру Линдерман.

– Софья Павловна, добрый день, – поздоровалась она и улыбнулась, наблюдая, как лицо седовласой бабульки сначала сморщилось, как грецкий орех, пытаясь вспомнить имя женщины, поприветствовавшей ее, а затем в умилении разгладилось.

– Ирочка! Ты ли это?!

Софья Павловна схватила Ирину за руки. Казалось, она была необычайно счастлива увидеть девочку, когда-то приводившую ее в бешенство своей непочтительностью и шумным поведением.

– Надолго сюда, в Москву?

– На пару дней. Как вы?

– О, детка! – залилась смехом баба Соня. – Ты-то сама как думаешь? То болею, то лечусь! А так – все хорошо. А ты? Замуж вышла?

Ирина в душе рассмеялась этому вопросу. Софья Павловна в первую очередь ценила в женщине наличие мужа. Если его не было, то такая дама автоматически переходила в категорию неудачниц.

– Собираюсь, – солгала Ирина, не желая выслушивать нравоучения старушки.

Она показала кольцо на безымянном пальце и добавила, что это подарок жениха. То, что оно было на правой руке, помогло ввести старуху в заблуждение, потому что баба Соня вряд ли вспомнила бы о том, что Ирина живет в Великобритании, а там обручальные кольца носят на левой руке.

– Молодец, – заохала старушка и укоризненно покачала головой: – А Леша-то, дед твой, все молчит! Нам ничего о тебе не рассказывает…

– Всего хорошего, Софья Павловна, – Ирина закончила разговор и направилась к выходу, но внезапно остановилась, услышав за спиной тихий вздох.

– Как же ты похожа на своего отца!

– Что вы сказали? – повернулась она. – Вы знали моего отца?

– Нет, что ты! – махнула рукой Софья Павловна. – Видела его несколько раз, когда он Людочку домой провожал, и все. Стояли они во дворике, под кустами сирени… Целовались. Эх, красавец-мужчина!

Оказавшись в тихом благоустроенном дворике, на аккуратных аллейках, обсаженных яркими астрами, Ирина почувствовала, что напряжение, оставшееся в ее душе из-за этого пустого разговора со старухой, проходит. Несколько минут она просто стояла на одном месте, глубоко вдыхая холодный воздух, затем направилась к ближайшей станции метро.

По дороге она увидела большой цветочный магазин и вошла внутрь. В нос ей ударил навязчивый запах гиацинтов, неестественно яркий аромат роз и чего-то еще, что Ирина не смогла идентифицировать. Она подошла к светловолосой девушке, с любопытством уставившейся на ее полупрозрачные очки из последней коллекции знаменитого дизайнера-итальянца, и спросила, можно ли купить в их магазине траурную композицию? Девушка закивала головой и указала рукой в дальний конец большого зала, уставленного цветами. Ирина подошла к огромной витрине.

– Вам нужен траурный букет? – услышала она вопрос, заданный бесцветным голосом.

Оказалось, что рядом с ней стоит мужчина, чья внешность полностью соответствовала его голосу. Не зря, подумалось ей, он обслуживает отдел, где продают цветы для похорон.

– Вам нужна готовая композиция или вы предпочитаете лично выбрать составляющие для букета? – поинтересовался он, но не дал ей возможности ответить. – У нас богатейший набор цветов. Вот, например, такая композиция. Темно-желтые розы в сочетании с гладиолусами, в букете присутствуют также мирт и плющ. Не нравится? Тогда вот этот венок. Потрясающе красив, по-моему. Гиацинты, анемоны…

– Спасибо, – прервала его Ирина. – Я возьму лилии. Только лилии.

– Ленту траурную желаете? – вежливо поинтересовался мужчина и потянулся к корзине с белоснежными лилиями. – У нас в продаже имеются ленты высокого качества. Шелковые. Они долго не теряют цвет, ни в дождь, ни в холод.

Ирина устало прикрыла глаза и пожалела, что зашла в этот магазин. Мужчина понял, что женщина находится в крайне печальном состоянии, и замолчал.

– Приношу свои глубочайшие соболезнования в связи с постигшим вас горем, – сказал он, протягивая ей лилии.

– Благодарю.

Ирина расплатилась за букет и поднесла цветы к лицу, с нежностью ощущая, как лепестки мягко касаются кожи.

На кладбище, как она и предполагала, было много людей. Друзья, коллеги и родные прощались с Азаровым Егором Викторовичем. Ирина остановилась на таком расстоянии, чтобы чувствовать себя частью происходящего, и в то же время, чтобы ни у кого не возникло предположения, будто она пришла проститься с умершим. Она стояла у чьей-то могилы и слушала речи, произносимые над гробом Азарова. Вскоре она поняла, что совершила ошибку, придя на кладбище в момент похорон.

– Я вернусь завтра, когда ты будешь один, – тихо произнесла Ирина и положила цветы у ограды.

И все же уйти у нее не было сил. Она посмотрела на мужчину, которого любила, обнимавшего за плечи рыдавшую жену. Рядом с Дмитрием стояла вдова Азарова. Лицо ее было спокойным, но во взгляде читалась такая боль, что сердце Иры сжималось от жалости. Ирина снова посмотрела на Викторию. Даже в трауре она была прекрасной. Темные волосы выбились из-под вуали так, что невольно хотелось убрать их, чтобы они не трепетали на ветру… Вдруг она, громко застонав, ринулась к гробу, но Дмитрий схватил ее за руку и притянул к себе.

– Ты что здесь делаешь?!

Ирина повернулась к Таисии. Подруга с удивлением и злостью смотрела на нее.

– Решила Каманина утешить? – ядовито прошипела она. – Бедняжка, тестя потерял! Ты ради него прилетела?

– А ты здесь почему? – в тон ей ответила Ирина, но не смогла не подойти к подруге.

– Он – мой двоюродный брат. Родня моя, мать его! – Таисия позволила Ире обнять себя. – Я, между прочим, здесь не по своей воле. Повинность отбываю. А ты совершаешь глупость! Дмитрий не нуждается в твоем утешении, потому что вовсе не расстроен. Зато Вика в яму прыгнуть готова.

– Закрой рот, Тая, – мягко попросила Ирина и улыбнулась.

– Когда ты уезжаешь?

– Еще не знаю, – Ирина пожала плечами.

Таисия сняла огромные очки, делавшие ее похожей на стрекозу-летчицу.

– Это мероприятие, по всей видимости, затянется надолго, потом я займусь своими делами, а вечером приеду к тебе. Ты у профессора остановилась?

Ирина утвердительно кивнула.

– Ладно, деду передавай привет. Ночевать будешь у меня, – сказала Тая тоном, не допускающим возражений. – А теперь уходи. Не хочу, чтобы Каманин тебя увидел.

– До встречи, – Ирина подставила ей щеку для поцелуя. – Я люблю тебя.

– Как же! Это в тебе печаль говорит, но мне приятно слышать такие сопливые нежности, – Таисия подмигнула подруге, нацепила очки на нос и, томно шевеля бедрами, направилась к людям, со скорбными лицами стоявшим у могилы.

Ирина вернулась домой. Уже на пороге она поняла, что в квартире кто-то есть, и это – не Алексей Лазаревич. В гостиной горели свечи, от них исходил едва уловимый запах воска. На столике стояла наполовину опустошенная бутылка вина, вторая, уже пустая, валялась на полу, а в кресле, укрыв ноги пледом, сидела Людмила, мать Ирины, и курила.

– Здравствуй, дочь, – заплетающимся языком произнесла она.

– Мама, ты пьяна?

От неожиданности Ирина впервые за много лет произнесла это слово, обратившись к ней.

– Ради того, чтобы услышать, как ты меня назвала, стоило напиться, – хрипло засмеялась Людмила.

– Почему ты здесь?

– То же самое я хочу спросить у тебя.

Ирина с раздражением посмотрела на нее. Не худая, а сухая – от постоянных перекусов и беспрерывного курения, – с огромными грустными глазами, с тонкими руками-веточками, которые не умели обнимать, с широким ртом и узким подбородком, Людмила была и красива, и ужасна одновременно. Дело было не в ее худобе и не в преувеличенно крупных чертах лица, а в холодном блеске глаз и явном безразличии ко всему, происходящему вокруг нее.

– Зачем вернулась? – жестко спросила Людмила и потянулась за бокалом.

Ирина выхватила его, не дав матери взять бокал в руки.

– Я позвоню Артуру, скажу, чтобы приехал за тобой, или вызову такси. Выбирай.

– Бурмистров уже звонил. Он скоро будет здесь. Отдай, – потребовала Людмила.

– Пожалуйста, пей. Мне все равно, – Ирина с грохотом поставила бокал на стол. – Я иду к себе.

– Останься, – жалостливо попросила Людмила. – Неужели ты меня никогда не простишь?

Ирина непонимающе посмотрела на нее.

– Ты ни в чем передо мной не провинилась, – сказала она наконец, присев рядом с матерью.

Людмила склонила голову ей на плечо:

– Я лучше знаю, где ошиблась.

– Мне не нужна твоя исповедь. Оставь ее при себе.

Ирина поднялась и отошла в сторону.

– Поэтому ты здесь? Дома Артур не позволил бы тебе напиться?

Ирина с сожалением посмотрела на мать. В ее душе появилось ощущение, будто она извиняется перед самой собой за поведение Людмилы. Весьма гадкое чувство, учитывая, что она ни в чем не была виновата.

– Кремируй меня после смерти, – внезапно сказала Людмила.

– Что?! – разозлилась Ирина. – Какая смерть?! Да у тебя здоровье железное! Пьешь, куришь, неизвестно когда и что ешь, не спишь, но при этом никогда не болеешь. Я даже не помню, чтобы у тебя когда-нибудь хоть насморк был! И ты умирать собралась?! Да ты любого переживешь! Все! Хватит с меня смертей! Ненавижу смерть и разговоры о ней! – выкрикивала она, не обращая внимания на пристальный взгляд матери, и успокоилась, лишь когда раздался звонок в дверь.

– Забирай ее, – вместо приветствия сказала Ирина приехавшему за пьяной матерью отчиму.

– Здравствуй, дорогая.

Бурмистров решил быть вежливым и протянул ей руку. Ирина мгновенно смягчилась, услышав теплые нотки в его голосе.

– Здравствуй, Артур, – она слегка коснулась пальцами его теплой кожи и тут же убрала руку. – Увези ее, пожалуйста. Не хочу видеть ее в таком состоянии. Думала, что она изменилась за то время, что мы не виделись. Ошиблась.

– Люда тоже предполагала, что ты оттаешь, – усмехнулся он.

– Не заставляй меня говорить грубости.

– Не оттаяла ты, наоборот, еще большей коркой льда покрылась, – сказал Бурмистров и оскалился. – Ты изменилась. Но, поверь мне, изменения не пошли тебе на пользу.

Шатаясь, Людмила вышла в коридор, где уже явно намечалась ссора между отчимом и падчерицей.

– Как же вы меня бесите, – сказала она. – Оба. И ваша ненависть друг к другу – убивает.

– Когда ты успела так налакаться? – Бурмистров повел жену к выходу, приговаривая на ходу: – Но ничего. Я тебя приведу в порядок. Сварю кофе…