Автор книги: Алена Заварзина
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Мне всегда было психологически тяжело ехать против нее. На некоторых соревнованиях я отдельно настраивалась на заезды с ней. Медитировала по 30 минут. Она всегда была моей соперницей номер один, и я знаю, что против меня она была максимально сосредоточенна. Никто не хотел и не имел права ошибиться, и в ход шли известные всем нам тактики и затрачивалось колоссальное количество сил. Часто после наших заездов, если я проходила дальше по сетке, на следующего соперника у меня просто не оставалось ресурса – ни физического, ни морального.
В 2018 году, когда разгорелся скандал с Олимпиадой в Корее и нервишки шалили у всех, к нам в отель довольно поздно приехал допинг-контроль. Это было в Италии, и мы жили с командой «одной известной спортсменки» в одном отеле. Я знала, что ставила свой слот для офицеров на 6 утра и что 10 вечера – это очень поздно для контроля. Редко случается, чтобы пробу брали так поздно. Возможно, ты уже сходил в туалет перед сном и долго не захочешь, или на следующий день у тебя тренировка, и это уже прямое нарушение режима. Я начала задавать вопросы. Кто послал инспектора на задание, почему так поздно и так далее. Выяснилось, что «одна известная спортсменка» поставила свой слот на 10 вечера, и инспектор приехал взять пробу у всех сразу – мою, Вика и ее. Инспектор неохотно отвечал на мои вопросы, но «одна известная спортсменка» решила вставить слово и сказала:
– Не хочешь сдавать пробу – иди отсюда, что ты разп***елась!
И все. Мою планку сорвало, адреналин зашкалил, и терпению, растянутому на многие годы, пришел конец. Началась откровенная «бабская» ссора.
Я готова была ее разорвать. Я не помню ситуации, когда я была бы более зла и когда я говорила бы так же мерзко. После этого инцидента я не могла заснуть до 5 утра, и на душе было гадко. На тех соревнованиях, как назло, мы столкнулись дважды – в квалификации и в 1/4 финала. Оба раза она мне проиграла.
Я никогда не хотела быть ей врагом и считаю, что вместе мы могли бы добиться очень больших успехов как в спорте, так и после завершения наших карьер. Видимо, не суждено. Если человеку это не интересно, зачем тратить свои силы на пустые фантазии? «Одна известная спортсменка» навсегда останется большим человеком в моей карьере. Хотя после этого инцидента руки мы друг другу больше не жали и не здоровались. Мост сгорел, и я надеюсь, он на какое-то время все же осветил ей путь.
Первый Титул
Моя идея поехать на Бали после неудачной Олимпиады была отличной. Я восстановила баланс работы и отдыха (что в моей системе на тот момент было 60/40 в пользу отдыха) и зарядилась на новый сезон. Летний снег мы провели в Саас-Фее, по-моему, это был самый длительный летний сбор, мы сидели там два месяца, пока в Москве были знаменитые пожары и такой адский смог, что не видно было верхушки высоток.
Сезон 2011 года готовил чемпионат мира. Никогда ни до, ни после этого наша команда не выступала на таком уровне. В октябре мы с «одной известной спортсменкой» взяли первое и третье место на открывающем слаломе в Ландрграфе, а в декабре мир впервые увидел полностью русский подиум, с «одной известной спортсменкой» на первом, мной на втором и Болдыковой на третьем местах. Это был счастливый день для российского спорта, и все шло по плану. По нашему плану глобального доминирования. Русская сборная была одной из сильнейших в мире, и с нами стали считаться. Я чувствовала такую уверенность в нашем тандеме с «одной известной спортсменкой», что готова была быть на вторых местах и не претендовала на победу. В целом атмосфера в команде для нас складывалась оптимальная, мы могли заказывать музыку с такими результатами. Я старалась не фокусироваться на негативных моментах в команде и во всех интервью заявляла, какая у нас отличная сборная. Я на полном серьезе верила в сестринство и дружбу между соперницами в одной команде в индивидуальном спорте, где если не ты, то тебя. Это даже мило.
После провального выступления в Теллюрайде (31) я сосредоточилась на восьмерке, чтобы сберечь форму и силы для чемпионата мира. Старалась не напрягаться и не расстраиваться по поводу проходных результатов. Копила критическую массу. В январе Тихомиров сделал сбор перед чемпионатом мира в Капруне (Австрия). Он смог организовать катание два раза в день, чистое покрытие и снегоходы. Это были очень хорошие условия, и мы провели неделю перед чемпионатом в таком режиме. Все были заряжены ехать в Ла-Молину и брать медали. Тихомиров действительно всегда очень старался для команды. В своем стиле, не всегда эффективно и почти всегда скорее интуитивно, чем обдуманно, принимал решения. В одном интервью после чемпионата мира я только что не признаюсь ему в любви и благодарности. В глаза я такого не могла себе позволить. Меня переполняла любовь к своей работе, к спорту, к команде и тренеру. Я была счастлива, и, возможно, это был последний раз, когда я была счастлива в сборной России.
Между тем в моей личной жизни разыгрывалась драма. Мне одновременно нравились два мальчика. Одним из них был Вик, вторым его лучший друг из сборной США по бордкроссу. Мир сноуборда был для меня чем-то средним между фильмами Линклейтера и ситкомом, с динамикой и драмой, которой у меня не было в школе. Вик настойчиво хотел быть со мной друзьями, но в наших отношениях чувствовалось напряжение, которое сложно было назвать дружеским. А его друг… Мне кажется, ему просто было нечего делать, и он писал мне в фейсбуке и запутывал мозги. Я с удовольствием велась на провокации и вступала в эти ненормальные отношения, где непонятно, кто вы друг другу, когда увидитесь и насколько это серьезно. Я абсолютно себя не берегла и всегда норовила прыгнуть в центрифугу с разводными ключами, которой были эти отношения. В результате кто-то страдал, и чаще всего это была я. Я сублимировала фрустрацию в катании. Возможно, я просто искала предлог, чтобы злиться. Мама умоляла меня не заниматься глупостями, гнать обоих американцев в шею и спрашивала, на месте ли у меня мозг. На что я ей отвечала: «У меня, когда два варианта есть, я оба проигрываю». Похоже, я так надоела маме со своей подростковой драмой, что в день соревнований я написала ей: «У меня сегодня гигант. Держи за меня кулачки», а она ответила: «Да толку-то с тебя».
Такой ответ меня мобилизовал. Я настроилась на выступление. В Ла-Молине в тот год почти не было снега. Все доступные трассы были из искусственного снега, и курорт выглядел как паутина из белых дорожек на фоне желтой травы. Несмотря на это, FIS (Международная федерация лыжного спорта) удалось добиться хорошего компактного покрытия. Я неплохо прошла квалификацию, но не в топ-8. Не было повода расслабляться. Одну за одной я выбила австриек и немок из сетки. Я фокусировалась на каждом заезде по отдельности и старалась не думать о двух парнях, которые стоят на финише. Я не знаю, что меня больше заводило. То, что мне удавалось без ошибок проходить трассу по двум попыткам, не нервничая. Или то, что на меня смотрят. Возможно, это был микс из куража, власти и сексуальной неудовлетворенности. Просто не оставалось времени сомневаться в себе. В финале я выиграла против Клаудии Риглер, которой на тот момент было 37 лет, между прочим. (Через четыре года она возьмет реванш и победит меня на ЧМ-2015 в Крайшберге). Я до сих пор помню это ощущение. Как будто ты выполнил контрольную на пять и все мальчики класса прислали тебе валентинку, а на день рождения ты получил плейстейшен. Все доступные для меня лучшие чувства сразу.
В интервью после финиша я говорю по-английски: «Выиграть титул чемпиона мира – это навсегда. Это как выиграть Олимпиаду». С улыбкой во все лицо, в розовой куртке я выгляжу очень счастливой. Мне был 21 год, и я стала чемпионкой мира. Моя карьера только что начала что-то значить. А еще я приду домой и напишу обоим мальчикам, что они меня не достойны.
Мы отпраздновали победу в «Бургер-Кинг» с «одной известной спортсменкой» и Стасом Детковым. Тогда они действительно были за меня рады. Через два дня был слалом, и я планировала удержать титул. Когда ты поймал кураж, тяжело остановиться. В день старта слалома был шторм и сильная метель. Я уверенно прошла первую попытку квалификации с первым временем по своей трассе. Я переживала, что мне нужно выступить на уровне чемпионки мира, и титул на меня давил. Мы долго стояли на старте, и, честно говоря, я надеялась на отмену. Когда нам наконец сказали, что соревнования переносят на следующий день, я окончательно замерзла. Я взяла свои вещи и осторожно поехала вниз. Адски мело, и я не заметила яму от ратрака в середине склона, которая даже не была выделена сеткой. Я только успела затормозить и на прямые ноги упасть в эту яму. В колене что-то мерзко щелкнуло. Когда серьезно травмируешься, такое ощущение, что что-то не так и хочется вставить это на место. У меня было именно это чувство. Я надеялась, что ничего страшного не произошло, показалась доктору команды. Он посгибал мою ногу и сказал, что посмотрим через пару часов. Я все еще надеялась выступать в слаломе. Через пару часов колено сильно опухло. На следующий день стало ясно, что я порвала крестообразную связку. Такая травма выбивает из колеи минимум на полгода, а кого-то – навсегда. Я травмировалась на следующий день после лучшего выступления в своей жизни. Было обидно, но я надеялась вернуться еще сильнее и стабильнее. Хорошо, что я не знала, что мне потребуется пять лет, чтобы победить вновь.
2012. Вик – Русский. А я – средняя гонщица
Добиться успеха может если не каждый, то многие. Но только единицам удается добиться успеха вновь, после того как ты сталкиваешься с серьезными жизненными обстоятельствами. Стрессоустойчивость и умение не сдаваться, когда в тебя больше не верят и все дается не так легко – вот что определяет серьезного спортсмена.
Восстанавливаясь после травмы крестообразной связки, я все еще не теряла оптимизма. Впервые выйдя на снег через 6 месяцев после операции, сначала даже не почувствовала разницы. Я думала, что будет какое-то новое чувство, дискомфорт в колене, что я не смогу доверять доске. Но мне повезло, все было так же, как и до травмы. Однако когда я начала ездить на время, то заметила, что время было небыстрое. Каждый спуск я немного проигрывала другим девочкам в команде. Мне не хватало какой-то быстроты, слаженности. Когда ты делаешь все движения вовремя и слегка опережаешь события. Предугадываешь, как амортизировать поворот и контролируешь доску микродвижениями. Все это куда-то делось.
Сначала мне особо ничего не говорили, но уже к октябрю тренерский состав охладел ко мне. Я очень хорошо чувствую людей, и мне не нужно напрямую говорить: «Алена, ты отработанный номер». Я и так это понимаю. Было некомфортно, я старалась на тренировках, но все шло не так. Моя самооценка падала, вдобавок Вика в команде не особо принимали. Мне говорили – он не наш, он никогда не будет нашим. Зачем ты его привела. Ты настрадаешься. Я игнорировала эти комментарии, но общее настроение оставалось. Последней каплей моего терпения стали тестирования на «Ред Булле»…
«Ред Булл» зачастую берет на спонсорство молодых подающих надежды экстремальных атлетов. Их скаутинг особенно нацелен на чемпионов мира. В 2011 году они взяли двух чемпионов мира из сноуборда – Алекса Чампи Пуллина и Еву Самкову. Я ждала своего золотого билета и наконец дождалась – «Ред Булл Россия» предложили мне контракт. Синий шлем «Ред Булл», причастность к клубу лучших экстремальных атлетов мира, приглашения на захватывающие мероприятия, фотосессии! Все это ждало меня. Но был нюанс, мне нужно было пройти тестирование в их центре в австрийском городе Фушль.
Это просто формальность, обещали они, ты просто посмотришь наш центр – приговаривали они. Я приехала в Фушль, мне выдали подробную программу на два дня на фирменном бланке. Функциональные тестирования, тест на лактат и газ на велосипеде, на дорожке, силовой тест с выпрыгиванием с платформы. Мобильность. Когнитивный тест с педалями и кнопочками, зрение, периферическое зрение и реакция. Ряд психологических тестов. Вместе со мной тестировался один атлет «Ред Булл» из триатлона. Он регулярно ставил рекорды на дорожках, буквально выламывал своей мощью велосипед и был гордостью русского «Ред Булла». Как я об этом узнала? «Ред Булл» не стесняются в комплиментах для своих. По контрасту с ним – я, спустя 6 месяцев после операции связки. Меня терзали сомнения, что я не смогу показать высокий результат на тестах. И я не ошибалась. Во второй день меня пригласили обсудить результаты. Я предполагала, что они будут так себе, но чтобы настолько безжалостно все провалить. Сидя в маленькой комнате с пятью специалистами, мы прошлись по показателям. Вот здесь ты сейчас (показывают в нижний край листа), вот здесь должны быть твои показатели – показывают в верхний. Мне было стыдно за свою форму, и я с трудом сдерживала слезы. Хорошо, думала я, выносливость и силу я провалила из-за того, что мало тренировалась летом. Но психологию и когнитивные тесты я должна была сдать на уровне. На это я услышала: «У тебя есть ментор?»
Я ехала обратно в Капрун в поезде и, глядя на мелькающие в окне горы, думала, как я смогу оправиться от этого унижения и возьмут ли меня все-таки на контракт. Было страшно, и я хотела на ручки. Через две недели я получила письмо, в котором говорилось, что они не могут предложить мне контракт, так как «хотят быть уверены, что берут чемпионку». И при желании я могу пересдать тесты через два месяца.
Я собрала всю волю и выдавила в ответ: «Я чемпионка мира и ничего вам доказывать не собираюсь. До свидания».
С тех пор я не пью «Ред Булл».
Эта ситуация сильно подкосила мою веру в себя. Выступала я плохо, но все-таки попадала в финалы и иногда заезжала в топ-4. В малых финалах мне не хватало уверенности, я оставалась на четвертой позиции несколько раз, отдавая медали просто так. Я приняла для себя решение основательно взяться за физическую подготовку после сезона и серьезно улучшить свои показатели. Доказать всем скептикам, что я могу вернуться на вершину пьедестала. Потому что отовсюду звучало: «Заварзина уже не та», «да ей просто повезло на чемпионате мира», «завела семью и расслабилась», «зазвездилась».
Но самым худшим и беспощадным критиком всегда оставалась сама я. Ты так и останешься средней гонщицей. Тебе пора бы взяться за ум. Это все от того, что ты не тренируешься как надо. Пора бы серьезней относиться к снаряжению и не ставить крепления на глаз. Надо меньше болтать и больше тренироваться.
Неудачи в выступлениях накапливались, и чем хуже я выступала, тем тяжелее было вернуться. Это порочный круг: ты боишься, что проиграешь, не можешь нормально ехать. И из этого круга есть два выхода – через дверь или через подиум. Ты должен сам себя достать за косу из болота, и никто не придет на помощь. К месту высказывание: у успеха множество отцов, а неудача – сирота.
На протяжении нескольких сезонов я пыталась заехать на подиум, и несколько раз мне это почти удавалось. Я останавливалась в обидной недосягаемости от медали, на четвертом месте. Подиум был так близок и так далек. Я знала, что все, чего не хватало для выхода из этого Лимбо неудач, – это одна медаль.
В это время я делала все, чтобы сделать жизнь Вика наиболее комфортной. В тот год он находился между двух гражданств – американского и русского и не мог выступать. По правилам смены гражданства атлет не может выступать за новую страну, если не имеет гражданство хотя бы три сезона до игр. Время стремительно шло, паспорта не было, и было непонятно, когда он его получит и получит ли. Гладышева, как обещала, запустила дела на гражданство еще летом, но это занимает время. Дело лежит на столах разных комиссий и комитетов и проходит проверки, а у тебя нет трекингового номера, чтобы отследить этот процесс.
В ноябре 2011 года всех чемпионов мира пригласили к президенту РФ для награждения. После того как Дмитрий Анатольевич Медведев выдал нам всем новенькие айпады и похвалил за хорошую работу, наступила долгожданная минутка неформального общения. Во время которого ты, как герой из русской сказки, можешь попросить что хочешь: красные черевички, аленький цветочек или квартиру. Я попросила Дмитрия Анатольевича побыстрее дать Виктору паспорт, чтобы он успел выступить в Сочи. Он кому-то кивнул, и этот вопросик обещали решить.
Вскоре мне позвонили с незнакомого московского номера.
– Алло, это Сергей, ФСБ. У вас есть минутка с нами встретиться? Подъезжайте на Лубянку.
У меня от страха душа ушла в пятки, я немедленно понеслась в центр. Мы встретились около здания ФСБ на Лубянке и, к моему облегчению, пошли в «Две Палочки». Я нервно глотала зеленый чай, пока Сергей из ФСБ спрашивал меня о мотивах Виктора получить русское гражданство.
– А что, если он получит паспорт и бросит тебя?
– Меня он, возможно, и бросит, а вот сноуборд – нет.
Все похихикали, но, кроме шуток, мне кажется, это лишило их сомнений по поводу того, что Вик потенциальный шпион. Да он просто фанатик какой-то, они там все в сноуборде ку-ку, наверное, подумали они.
Я закончила сезон с двумя четвертыми местами и парой попаданий в финалы. Пока Вик ждал меня в нашей квартире в Денвере. Когда я вернулась домой после сезона, мы оба были в странном подвешенном состоянии. Вик тренировался каждый день, но не знал, для чего. Он уже год не выступал, от паспорта не было вестей. Еще пара месяцев проволочек, и он не успевал бы получить новый FIS-код вовремя для выступления на Олимпиаде.
Я фокусировалась на новой каждодневной рутине, тренировках и питании. Замотивированная своим спадом и неудачей с «Ред Буллом», я нашла тренера. Мы составили программу, каждый день я вставала в 5.30 и шла на кардиотренировку, не ела углеводы, не пила алкоголь и упорно тренировалась. Настроение было мрачное, но как минимум мы были друг у друга. В один из таких дней мне позвонила Гладышева, из десятиминутного воспитательного разговора я уяснила одно – незаменимых у нас нет.
По ее мнению, я вышла замуж, расслабилась и вообще сижу в Америке и уминаю гамбургеры. И если так дальше будет продолжаться, меня выкинут во второй состав, а потом и вовсе выгонят из сборной. Такой настрой только усиливал мою тревогу. Что я сделала? Что я буду делать, если Вику так и не дадут паспорт? А меня выгонят из команды?
Мы ждали звонка по поводу паспорта. Из России звонили редко и в основном ночью, поэтому мы не отключали телефон. И вот в пять утра в середине мая 2012 года раздался звонок, и Вика пригласили в Москву в ФМС получать паспорт. Он улетел на пару дней получать паспорт, и я осталась одна в Денвере. Наконец-то мы дождались этот паспорт! Теперь дела пойдут в гору, это нужно точно отпраздновать. Я поехала в Whole Foods за шампанским и бокалами. Возвращалась обратно на велосипеде, на перекрестке меня сбила машина. «Лендкрузер» врезался в заднее колесо, и я улетела через руль на лицо. Вокруг меня начала собираться толпа, я пыталась понять, все ли цело, а кровь капала откуда то с головы мне на руки. Не хватало мне еще получить дополнительные травмы, так я точно не вернусь в спорт. В этот момент позвонил Вик. Он приземлился в аэропорту Вашингтон Даллас и сказал, что скоро прилетит.
– Вик, меня тут, это, сбила машина. Меня хотят увезти на скорой.
– ЧТО? Ты в порядке?
– Да, все нормально, по-моему, все цело.
– Тогда ни в коем случае не езжай на скорой! Ты знаешь, сколько они с нас сдерут?
– Мне говорят, что лучше ехать.
Меня отвезли в госпиталь, который был в двух километрах езды. Зашел врач, посмотрел на мое лицо и сказал: «Будем шить». Я достала телефон и впервые увидела последствия происшествия – вместо лица было красное месиво, глаз в кровоподтеке, бровь висела, а над ней была красная дыра. Жуткое зрелище, я подумала, что все. Я никогда больше не буду красивой. Мне наложили швы, и из больницы меня забрал Френки, мой тренер. Потому что больше в городе у меня никого не было.
Шампанское не разбилось, к слову, а Вик оказался прав по поводу счета из больницы. Две с половиной тысячи долларов за пятиминутную поездку на скорой и 7 швов.
А за свой инцидент я в итоге заплатила 200 долларов штрафа в полиции, потому что оказалась не права. После этого я решила не жить в Америке. Да и у Вика теперь был паспорт. Мы переехали в Москву.
Вик был в таком стрессе, что на первом же Кубке России в августе 2012 года выиграл. Думаю, мотивационные слова Светланы Гладышевой ему не оставили шанса: «Давай, Витек, надо побеждать». С тех пор он не сбавлял обороты, на первом же Кубке мира в итальянской Кареззе взял бронзу. Первую в его карьере и первую для нашей мужской сборной. Я была где-то в топ-16, но далеко от призов. Для меня было важнее, чтобы Вик выигрывал и получал так нужную ему вариацию и поддержку новой команды. Потому что сглаживать углы между ним и командой было для меня достаточно тяжело.
В тот же год, на чемпионате мира–2013 в Канадском Стоунхеме, я надеялась отстоять свой титул чемпионки мира. Выиграв за пару дней до чемпионата Северо-Американский кубок, я набралась уверенности в себе и уверенно выиграла квалификацию в гиганте. Но, как обычно, был один нюанс. ФИС тестировал формат трассы с прыжком (pro-jump) для того, чтобы прибавить нашему виду зрелищности. Не знаю, о какой зрелищности идет речь, на всех фотографиях мы выглядим как плохая копия истребителя на взлете в зону опасности. (Играет Highway to the Danger Zone – Alan Whole.) Они поставили прыжок на выкате на пологое, и мы его даже отрабатывали на тренировках. Не всем спортсменам он зашел, по моей информации, меньше всего он зашел немкам. Прыжок сравняли. Таким образом, за день до соревнований на трассе образовалась гора нового неспрессованного снега. Неделю стояли морозы, ниже –35 ° с ветром, и вся влага из снега ушла. Вода в снежном покрытии работает как клей и серьезно влияет на состояние трассы. Естественно, новый снег не «встал» и в день соревнований стало понятно, что на месте прыжка будут мягкие ямы, в то время как вся остальная трасса была замерзшей до бетона. В четверть финале именно в эту яму я и угодила, потеряв всю скорость прямо на пологом и отдав путевку в полуфинал Хильде-Катрин Энгели из Норвегии. Отстоять свой титул после травмы было принципиально для меня, и я винила себя за эту глупейшую тактическую ошибку. Я знала, что потенциально тот поворот может быть разбит. И, несмотря на то что на старте мне не дали информацию о состоянии трассы, я винила себя. Я со злостью оторвала с лица кинезио-тейп с частью эпидермиса и уехала домой. Где час отмораживала ступни под душем. Вик в тот день взял свою первую большую медаль – бронзу. До Олимпиады оставался год.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?