Текст книги "Цвет белоскала"

* * * 2 * * *

Шёл снег. Крупные хлопья который день слой за слоем укрывали землю. Под этой простыней давно исчезли пожухшая трава и цветы, а деревья и кусты стали невесомыми и воздушными. Белоснежная красота таила безмолвную смерть. Мир засыпал, навсегда убаюканный едва слышной песнью снегопада.

Лес остался позади, впереди, сливаясь с горизонтом, раскинулось поле. Все дороги были занесены, по картам сверяться можно было лишь поблизости от гор. Там пики вершин как-то помогали определять место обоза на карте, но когда началось поле – гладкое белое полотно до горизонта, оставалось руководствоваться лишь надеждой, что правишь прямо, а не накручиваешь круги. С приходом ночи всё становилось на места и звёзды привычно помогали ориентироваться. И всё же, многие сгинули в попытках покинуть Северный, лишь единицам по воле случая удалось достичь береговой линии.

Повозка из торгового каравана медленно двигалась в сторону моря. Буйволы с трудом тащили нагруженные повозки, вспахивая своими мощными телами снежные холмы. Нежелание мародёров расставаться с награбленным замедляло движение и без того уставших животных. В тяжёлое время каждый выживал как умел. Одни помогали соседям спасаться, другие – ждали, когда деревня опустеет, чтобы набить карманы чужим добром. В Смертную Зиму всех объединяло стремление к морю, как к единственному спасительному месту на Северном.

Возничий мёрз и с раздражением смотрел на бесконечные снега вокруг. Настойка во фляге давно закончилась, от этого стало ещё тоскливее. Снегопад засыпал широкие спины буйволов, когда возничий ударял хлыстом получался затейливый рисунок. Животные недовольно стонали, но не переставали тянуть повозку.

– Проклятая зима! – выругался мужчина.

Его лица не было видно под несколькими слоями тряпок. Он укутался всем, что сумел найти на прошлой стоянке. Как самая большая удача – поверх широкополой шляпы пеньковой верёвкой была привязана выделанная заячья шкура. О комичности облика сообщить было некому: уже несколько дней повозка ползла по совершенно вымершим местам. Мужчина сидел неподвижно, изредка тяжело вздыхая или снова взмахивая кнутом.

Когда на горизонте показалась пара точек, головорез начал напряженно всматриваться вдаль. Потом сильно толкнул дремлющего товарища:

– Неужто волки? – в голосе сквозила неприкрытая радость. – Вот забава-то будет!

Второй возница испуганно дёрнулся, не понимая, почему его так резко будят. Икнув спросонья, мужчина протёр глаза:

– Да, точно! – он лениво зевнул и поёжился. – Откуда они здесь?

– Наверное, от того ненормального сбежали!

– А, ещё тогда Линс о нём трепался!

– Награды не было за них?

– Неа, да кому они нужны, изодранные шкуры. Слушай, давай не тратить время, снова буран начинается, я не хочу застрять здесь!

– Да перестань! Сами в руки идут!

Две пары глаз жадно наблюдали за бегом волков. Те из последних сил прорывали снежную бурю. На фоне белого безмолвия этот бег был пульсом всего Северного. Чуть отрываясь от земли, снова касаясь и взлетая – волчья пара рассекала снежный наст.

Возничий осклабился и, приоткрыв полог навеса, тихонько свистнул.

– Ребятки, фьють-фьють, ну-ка, бегом. Гулять! Разомнитесь. Ату их, ату!

Внутри повозки послышалось ворчание, и в следующую минуту выглянула заспанная морда волкодава. Мужчина коротким кивком указал на волков. Пёс потянулся и сиганул из повозки. Следом за ним устремились ещё двое. Буйволы в тревоге дернулись в сторону, едва не скинув своих возниц.

– Неплохой улов, а? Хорошая прибавка к наживе! – возничий загоготал, потирая руки, глядя, как псы сокращают расстояние до волков. – Ату, рвите их, рвите, ату!!! Пусть позабавятся, засиделись мои малыши.

– Лучше б так убили, да шкуры взяли. Плащ бы пошили, а то поизносился, – с досадой сплюнул второй возница. – Чего будил-то меня тогда, раз сам всё порешал? Мне на резню смотреть неинтересно.

– Так одному скучно, а так вроде как забава случилась! – щербато осклабился мужчина, ударяя товарища по плечу.

Тот скривился и отмахнулся, усаживаясь удобнее, чтобы продолжить спать.

– Ату их! Рвите! – нёсся над белым полем остервенелый крик.

* * * 3 * * *

Заснеженное поле раскинулось от горизонта до горизонта, и не было на нём ни камня, ни деревца, за которыми можно было ненадолго укрыться от колючей метели. Словно две стрелы, волки стелились по снегу – чёрная и серебристо-серая. Шаг за шагом, рывок за рывком. Они верили, что дойдут до моря и спасутся.

Снежную тишину прорезал лай. Словно кошмарный сон вторгся в безмолвную реальность. Столько дней после деревни они никого не видели и вот теперь, когда цель настолько близка, судьба подбросила это испытание.

Волки коротко переглянулись и ускорили бег, насколько позволял снег. Встревать в схватку было бессмысленно, они слишком устали, а ран и без того хватало.

Крепкие волкодавы против уставших оборотней. Хрипя и оглашая рёвом окрестности, псы быстро настигали своих жертв. Инстинкты, перешедшие от родителей, исправно делали дело. Убивать! Безжалостно! Жестоко!

Волчица обернулась на чёрного, во взгляде сквозили отчаяние и усталость. Оторваться не было сил, укрыться – негде. Предстояла жестокая схватка за жизнь.

Яростно клацнув клыками, чёрный кинулся в сторону, уводя двоих псов за собой. Волчица тревожно выдохнула и, выкладываясь из последних сил, рванула в другую сторону. Поодиночке труднее отбиваться, но гораздо проще атаковать.

Хэйз сделала рывок. И ещё один. Из-за снега движения были медленными, словно тяготение земли внезапно стало в разы сильнее. Где-то в стороне Риэн сцепился с двумя волкодавами – слышалась яростная грызня.

Краем глаза Хэйз увидела несущегося к ней пса. Он немного подпрыгнул, желая подмять и перегрызть шею. Волчица резко, как только могла, метнулась в сторону. В последний момент ощутила на своей спине тяжёлую лапу волкодава и услышала звук сомкнувшихся клыков. Ещё бы немного и он оторвал бы ей ухо!

Хэйз понимала, что Риэну одному не продержаться против таких крепких зверей. Она в отчаянии взвыла, понимая, что не успевает на подмогу. Нужно было скорее избавляться от своего преследователя!

Из последних сил волчица прыгнула вперёд, на лету перекидываясь в человека. Никогда прежде ей не доводилось делать такого! От резкого обращения в голове помутилось, но жёсткое падение на спину вернуло всё на места.

Удар, и через исчезающую дымку Хэйз увидела пса, прыгнувшего на неё. В его глазах возникло недоумение – ведь только что перед ним был волк! Убивать людей – не этому его учили, на другое натаскивали.

Пёс упал на девушку, но не попытался укусить, лишь невольно ударил грудиной. Его замешательство дало Хэйз преимущество. Рука выхватила из-за пояса кинжал и рубанула по горлу пса, а потом вонзила под рёбра. Волкодав сделал попытку укусить, но Хэйз ногой оттолкнула его, откинув назад в снег. Окровавленный пёс не поднялся, дергаясь в конвульсиях.

«Расплата за игры людей, вот что тебя ждало, – Хэйз, тяжело дыша, поднялась. Кровь по-прежнему стучала в висках. – Риэн! Держись!»

Волкодавы кружили вокруг чёрного волка, делая выпады. Они чувствовали, что перед ними опытный противник и не торопились нападать. Риэн, ощерившись, ответно наблюдал, стараясь предугадать последующий ход. Казалось, противостояние будет длиться бесконечно долго. Напряжение нарастало, и в один из моментов волкодавы накинулись на волка. Какое-то время все трое катались гигантским клубком, раздирая тела друг друга, а после расходились в стороны.

Появление из метели человека с мечом остудило пыл битвы. Волкодавы настороженно замерли, отступая от жертвы. Нехотя, будто не желая прекращать это занимательное занятие. Они пока не понимали, что не так с этой женщиной и не спешили напасть и на неё тоже. От незнакомки пахло кровью их собрата – это сводило с ума. За этим скрывался ещё более странный и тревожащий запах, роднящий её с волками. Волкодавы прежде не сталкивались с оборотнями и потому не знали, следует ли напасть сразу или выждать приказа хозяина, оставшегося по ту сторону снежной пелены.

Когда женщина стала подходить ближе, вынимая меч, псы зарычали, уловив угрозу. Ветер вплетал в её медную косу снег. Глаза пристально и холодно смотрели на волкодавов. От этого шерсть на их загривках поднялась дыбом и они залились лаем. Раненый чёрный волк стал им неинтересен. Человек напротив вызывал большую опасность.

Хэйз удобнее взяла меч, готовясь к обороне:

– Отойди! – произнесла она таким тоном, что чёрный волк, недовольно зыркнув, захромал в сторону. Он хорошо знал, что влекут за собой слова, сказанные так.

Хэйз увидела рваную рану на боку любимого и тонкой струйкой сочащуюся кровь. От этого разум словно застила пелена. Закричав, она рванула вперед и резко рубанула мечом. Обезглавленное тело одного пса осело в снег. Второй волкодав скульнул, а потом низко и протяжно зарычал, припадая к земле, готовясь напасть. Как вдруг тонкий поющий звук донёсся откуда-то сбоку, прорвав тишину снежного безмолвия. И в это мгновение мир для Хэйз переменился…

Плечо обожгло резкой и жуткой болью, она едва не выронила меч. Хэйз закричала – это был вопль отчаяния зверя, понимающего, что игра нечестна. Пение новых стрел растянулось во времени, красная пелена застила всё вокруг, меняя окрас снега. Кто-то, кому псы служили верными помощниками, стрелял в них из-за снежной пелены.

Волкодав метнулся на Хэйз, намереваясь загрызть, но был сбит в прыжке чёрным волком. Вцепившись в глотку, тот крепко сжал челюсти смертельными тисками, вложив в это последние силы. Пес сипел, суча лапами, стараясь ранить или отпихнуть врага. Риэн бился за двоих, но его взгляд был устремлен на оседающую в снег любимую. Она погибала, а у него не было возможности оказаться рядом.

Стрелы вонзились в чёрного волка. Он сипло выдохнул сквозь клыки, но не выпустил полузадушенного пса. Пронзило и волкодава, добив его и закончив мучения.

Едва дыша, Риэн посмотрел в сторону, откуда к ним прилетела внезапная смерть. Там, стоя на козлах с луком в руках, грязно ругался и слал проклятия всем оборотням возничий. Чёрный приглушенно зарычал на него и на непослушных лапах пополз к девушке.

Сквозь набегающую темноту, Хэйз почувствовала, как кто-то уткнулся в ладонь. Даже не видя, она поняла, что это Риэн. Собственная боль отошла на второй план, когда Хэйз уловила его мысли: сил на перевоплощение не осталось, время жизни уходило.

Хэйз с трудом перевалилась на бок. Черный волк тоже умирал, огоньки света в его глазах медленно затухали. Пробитое стрелами тело истекало кровью, но душа ещё цеплялась за жизнь, как привыкла делать всегда. Он приоткрывал пасть, словно собирался что-то сказать и смотрел в глаза Хэйз. Больше всего хотелось крепко обнять любимого, вдохнуть в него частичку силы и помочь выкарабкаться. Только что можно было отдать взамен, если сил не осталось? Положив руку на голову волка, Хэйз со слезами прошептала:

– Мы уйдём вместе…

Чёрный выдохнул последний раз и затих, дыхание остановилось. Девушка уткнулась в его шерсть. Всё произошло так несправедливо, что не находилось слов. Хэйз тихо завыла, кашляя кровью на снег. Её охватила сменяющаяся череда образов из прошлого. Далёких, но таких манящих. Там было тепло. Там её любимый волк был жив.

Голова кружилась, раскалываясь от боли. Рыдания с бульканьем из пробитых лёгких рвались наружу. Хэйз обнимала волка и молила Небо забрать её, а после провалилась в темноту небытия.

* * * 4 * * *

Из обоза к месту схватки шли два вооруженных человека.

– Тьфу ты! Видишь? Оборотни! Говорил же, что они! Хорошо, что завалили! Прохода никакого от них! – возничий с ненавистью плюнул на тело девушки и принялся пинать его сапогом. Быстро запыхался, отёр лицо от пота. – Откуда взялись? Ненавижу! Убили таких псов!!! Я за них отельную корову отдал!

– Тебе бы все равно пришлось оставить её в порту. На корабль не берут животных, – напомнил его спутник, подходя ближе. – Хотя лучше бы было зарезать и съесть.

– Ты б помолчал! Я свои кровные за неё выложил!

– Свои, да не совсем.

– Молчи уж! Нашёлся тут умный, – огрызнулся возница, замахиваясь. – Скорей бы доехать, избавлюсь от тебя. Надоел, мо́чи никакой нет терпеть!

– У них, похоже, кхм, между собой любовь была, а ты их убил, – мужчина разглядывал оборотней. – Жестокий ты человек. Бессердечный.

– Да кто ж разберёт, что там у этих тварей.

Оба невольно замолчали, глядя на эту пару с внутренним страхом. Мёртвый волк, пронизанный стрелами, уткнулся в бок девушки, и она – замершая красота, в вечности обнимающая его. Спокойное лицо с разводами от крови, выбившиеся пряди волос – словно спит посреди снежной долины.

Возничий присел рядом, ножом отводя в сторону плащ Хэйз:

– Хороша бабёнка, жаль, нечиста! Волчица, так и смердит! Смотри, что у неё там?

Мужчина спешно сорвал с шеи девушки амулет с серо-зеленым камнем. Блеснув пару раз, он сразу померк в чужих руках.

– Видал?! Вот! Я ж говорил!

Возничий восторженно обернулся на спутника.

– Есть в мире справедливость! За эту штуку выторгую столько, что хватит на дом. Так что не зря собачки-то сдохли, не зря! Новых пёсиков заведу, будут посильнее этих. Ну, что? Пошли, чего застыл? Больше нам здесь делать нечего.

Возничий обернулся через плечо, словно опасаясь, что его товарищ увидел ещё что-то ценное, чего не приметил он сам. Но тот просто стоял, в задумчивости глядя на тела. Их начинало заносить снегом, погребая в белую могилу.

– Чего ты застрял? Идем. Нам ехать-то осталось совсем немного…

Мужчина кивнул, как показалось, растерянно. Снова толкнул девушку ногой, но осторожно, без злости. Присмотрелся, будто ожидая хоть какой-то реакции, а потом поспешил к повозке.

* * * 5 * * *

Лорд Баркен и его оруженосец Тоун изрядно устали в этом бесконечно длинном путешествии. Никому из них прежде не приходилось проводить столько времени в пути, да ещё и зимой. Двигаться в метель или пургу было невыносимо, но зато была возможность избежать когтей сиже́нов. Огромные древние монстры обычно охотились только в безветренную погоду, часами выжидая свои жертвы. Хотя и говорили, что на людей сиже́ны не нападают, Кайс Тоун считал, что длительные морозы могут изменить эту привычку. «Оголодаешь – кого угодно съешь!» – говаривал он, вспоминая, как им c лордом пришлось выковыривать из капкана вмерзшую лисицу. Страшная зима заставляла всех приспосабливаться к новой реальности, невзирая на титулы и предпочтения в питании.

– Конь устал! Разорви тебя гром, Тоун!

Баркен давно потерял надежду заставить Тоуна остановиться для привала. Его серый в яблоках конь стоил почти половину состояния, и лорду не хотелось потерять его из-за упрямства оруженосца. Всё, что у него осталось от огромного имения и наследства – конь и пара кисетов с золотыми монетами в потайном кармане. Всё прочее: за́мок, сады и поля было погребено под толщей снега.

– Тоун, черт подери, я к тебе обращаюсь! Нам нужен привал!

– Сэр, мы посреди поля, здесь негде укрыться! Найдём подходящее место и сразу сделаем привал!

Парнишка успел исколесить весь Северный, пока не пришли морозы. Многое видел и знал, и хорошо понимал природу, умел читать её знаки. Именно эта прозорливость и помогла Баркену избежать скорой смерти, когда настал Хладный Час. Кайс Тоун оказался преданным слугой и сумел убедить лорда покинуть родовое имение и пуститься в бега. Несложный обман сработал и спас жизнь им двоим. Только Баркен всё же остался зол, что пришлось уехать из за́мка. При каждом удобном случае он ворчал, выражая недовольство.

Оруженосец волновался. По лорду было понятно, что даже часа пути он уже не выдержит. Обрамлённое аккуратно подстриженной, хотя и обледеневшей бородкой лицо сильно обветрилось и покраснело. В начале пути Тоун долго уговаривал лорда укутаться плотнее, чтобы уберечься от мороза, но тот не внял его словам, не желая надевать на себя «несуразные нищенские лохмотья». К вечеру он изменил своё мнение, но момент был упущен. Кожа на лице Баркена покраснела и сильно облезала, невольно вызывая ассоциации с простолюдинами, которых он так не любил.

– Мы столько времени едем, но до сих пор не преодолели поле! Ты сбился с пути? Признай! – раздраженно грохотал Баркен. – Боги, мы умрем здесь! И это из-за тебя! Как только доберёмся до большой земли, я лишу тебя титула оруженосца! Так и знай!

– Хорошо, сэр, как скажете.

– Ты заблудился, признай!

– Нет, сэр, я не мог ошибиться. Ночь накануне была ясной, я знаю путь. Если мы и отклонились, то самую малость.

Баркен нахмурился и отвернулся. В другой ситуации он задал бы трёпку за такие разговоры и неподобающее обращение, но сейчас его жизнь полностью зависела от этого мальца. Приходилось терпеть панибратское отношение, и, что самое непростое, – ему нужно было верить Тоуну. Разом свалившиеся сложности, заставляли лорда изрядно волноваться. Мысленно он приближал момент отплытия с проклятого острова и, разумеется, мечтал избавиться от оруженосца.

На мордах коней белыми иглами застыл иней, они храпели, грызли удила и неохотно шли, проваливаясь в снежный наст. В движениях уже не было той уверенности, с которой они покидали замок Баркена. Животные оголодали и замёрзли, и держались из последних сил. Благородные кони не были рождены для походных условий. Кайс понимал, пешком им с лордом не дойти. Потому на каждом привале, он отогревал коня, накидывая своё одеяло. Конечно, этого было мало, но что ещё он мог сделать? Хотелось, чтобы на их пути вдруг оказалась хоть какая-то деревня, где они смогли укрыться от мороза, но Тоун слишком хорошо знал эти места и понимал, что чуда не случится. С такой скоростью до ближайшего поселения им ехать почти два дня, а если кони падут, то скорее всего, им тоже предстоит замёрзнуть. Кайс ещё утром взял немного в сторону, помня о скалистой гряде.

Когда кони неожиданно всхрапнули и встали на дыбы, Лорд Баркен испуганно вскрикнул, едва не вылетев из седла. Сдерживая скакуна, с большим трудом заставил его остановиться. Конь оруженосца нервно топтался на месте и грыз удила, Тоуну стоило большого труда удерживаться верхом.

– Что такое? – прокричал лорд. – Что происходит?! Тоун, чёрт подери!

– Кажется, они что-то чувствуют. Да, точно! Вон там! – оруженосец указал вперёд на небольшое возвышение посреди поля. Только присмотревшись, можно было заметить, что там что-то лежит. – Видите?

– Что это?

– Нужно проверить.

– Тоун! Ты вызвался сопровождать меня, а не помогать всем подряд! Ты служишь мне! Вдруг там медведь? Лошади не зря боятся!

– Сэр, какие медведи здесь? Это, наверняка, люди и им нужна наша помощь!. Нельзя оставить их замерзать! Вдруг однажды с нами случится что-то?

– Было бы кому помогать, – проворчал Баркен и, поругиваясь, поехал следом.

Припорошенные снегом тела псов-волкодавов и молодой женщины, обнимающей волка, заставили путников переглянуться.

– Что здесь произошло? – Баркен обернулся по сторонам, но кроме белого полотна поля ничего не увидел. – Неужели её загрызли те собаки? Так оголодали, что отказались слушаться?

– Напали на человека? – эхом повторил Кайс и спешился. – Что-то это не похоже на волкодавов. Один ещё мог сойти с ума, но не все сразу.

Тоун присмотрелся к обледеневшему трупу чёрного волка.

– Странно. Она убила пса, но кем был застрелен волк? – оруженосец пытался найти на снегу следы, но их давно замело. Остались едва обозначенные углубления, оставленные во время схватки.

– Хм, не знаю, что здесь произошло. Да и какая разница? Спасать тут уже некого, так что поедем дальше, – раздражённо фыркнул Баркен.

– Здесь что-то не так, – оруженосец смотрел на руку девушки. Она прикасалась к голове волка с большой нежностью. Даже теперь, когда оба не двигались, это хорошо ощущалось. Ничего красивее Тоун никогда прежде не видел.

Невольно ему вспомнились рассказы отца про оборотней. Откуда тот знал те истории, Кайс не знал, но они оставили глубокий след внутри. Отец говорил, что никогда не встречал оборотней на Северном, хотя часто слышал истории про них. Будучи мальчиком, Кайс мечтал увидеть одного из них. Ему казалось это чем-то сказочным, из разряда древних легенд. Хотелось прикоснуться самому к этим историям, понять, что оборотни реально существуют.

Повинуясь неясному порыву, Тоун осторожно коснулся шеи девушки и сквозь лёд тела где-то в самой глубине уловил слабую пульсирующую жилку. Это родило внутри восторг! «Отец был прав! Холод задерживает не только жизнь, но смерть заставляет ждать». Упав на колени, он принялся откапывать девушку. Баркен в ужасе замер, глядя, как оруженосец выдёргивает стрелы из тела, а потом берёт раненую на руки.

– Что ты делаешь?

– Она жива, сэр, – с нескрываемой выпалил Тоун. – Нужно помочь!

– Да что ты удумал?! Она давно околела! Зачем с ней возиться?!

– Сэр, вы же всегда были понимающим человеком. Куда это делось сейчас?

Лорд промолчал, усовестившись. В словах Тоуна была правота. Спасая свою жизнь, Баркен перестал думать о тех, кто рядом, позволив безграничному эгоизму вкупе со страхом выплеснуться наружу. Будто все годы этот пласт был укрыт от самого себя, а теперь прорвался словно гнойная рана.

Преодолевая внутреннее сомнение, лорд Баркен неохотно кивнул. За туманной дымкой метели уже виднелись Прибрежные Скалы. Казалось, до них осталось всего несколько часов пути. Нужен ли ему Тоун по-прежнему или он сумеет добраться сам?

– Если мы возьмём её, то будем ехать ещё медленней!

– Нельзя бросать её, сэр. Раны серьёзны, но она выживет.

– С чего ты взял? Мы даже не знаем, сколько она уже пролежала в снегу. Тоун, скажи мне сразу, ты собираешься брать с собой всех, кого найдешь?

– Не знаю, сэр. Сейчас главное, что она жива! – Кайс укутал девушку в плащ, посадил на коня, сам сел позади. – Что если бы вас кто-то точно так отыскал в снегу?

– Ты много себе позволяешь! Что за намёки?

– Сэр, ей посчастливилось выжить. Вдруг её жизнь – это цена нашего спасения здесь?

– Ты всё очень усложняешь! – Лорд Баркен вздохнул, в очередной раз проклиная день, когда согласился взять Кайса на службу. В нём боролось желание помочь незнакомке, но страх за собственную жизнь перевешивал. – Давай уже быстрее, садись и едем!

– Я знал, что вы чуткий человек! Сэр, к ночи будем у скал, там заночуем. Осталось совсем немного, – Кайс тронул коня и тот, мотая мордой, словно стараясь сбросить с себя нежеланную ношу, неохотно пошёл вперед.

Оруженосец Тоун почти не ошибся в прогнозах. Глубокой ночью они добрались до Прибрежных Скал. Лорд Баркен уже перестал ворчать и ехал, молча зыркая по сторонам. Он перебирал родственников и знакомых, живущих в Больших Землях, к которым можно было обратиться за помощью. Сама мысль об этом сильно претила, но пока иного варианта он не мог придумать.

День, когда лорд Баркен решил покорить Северный, теперь хотелось затереть в памяти и вернуться обратно во времени, чтобы никогда не совершать столь чудовищной ошибки. Оторваться от отцовского дома, единочасно лишиться всего, перессориться почти со всей родней – что могло быть глупее?! Едва ли теперь отец простит, но попытаться стоило. Баркену следовало бороться именно за прощение, больше терять было нечего. Лорд без роду, без племени, всё добро в дорожной сумке помещается.

«Всё же нужно будет избавиться от него, слишком своевольничать стал. Кто знает, что выкинет потом? Ему всё равно, куда идти и кому служить. Я или другой кто-то. Вдруг станет слухи распускать, а мне это зачем? Откуплюсь от него и пусть живёт, как знает.»

Тяжёлые мысли придавливали лорда Баркена, даже конь шёл всё медленнее, словно ощущая этот груз. Никакие попытки заставить двигаться его бодрее не помогали. Ветер усилился и пронизывал до самых костей. Казалось, это никогда не закончится. Баркен ненавидел холод и зиму. Хотелось наорать на Тоуна, достать кинжал и убить его! Только зависимость от обстоятельств сдерживала лорда. Борясь с раздражением, он двигался по следу, ожидая момент, когда сможет сказать оруженосцу всё, что думает.

Не подозревающий о буре в душе своего хозяина, Тоун уверенно двигался вперёд. его тревожила судьба найденной девушки да усталый конь, спотыкающийся на каждом шагу. Когда из тумана метели показались скалы, оруженосец спешился и пошёл, ведя коня за собой. Расщелина долго петляла, пока не вывела путников в пещеру.

Лорд Баркен, ударившись пару раз головой о выступы, недовольно ругнулся:

– Чёрт, ничего не вижу. Нам нужен факел! Как ты ориентируешься здесь?

– Слезьте с коня, сэр. Иначе вы рискуете сломать шею. В детстве мы приезжали сюда, это было любимое место для игр, – не скрывая довольной улыбки, сообщил оруженосец. – Мы жили здесь недалеко, пока не переехали в Риат. Я знаю каждый закуток Прибрежных Скал.

– Какое мне дело до этого, Тоун?! Где место для привала? – не выдержав, грубо перебил лорд, спрыгивая на землю и разминая затекшие ноги. – Хватит трепаться! Я замерз как пёс! Давай уже разведи наконец огонь в любом уголке этого чертова места!

Тоун нырнул дальше в расщелину, осторожно минуя выступы, и вдруг остановился. В глубине пещеры горел костер, а в воздухе витал запах крепкого эля и жареного цыпленка. Два человека о чём-то негромко говорили между собой. Их вид выдавал бывалых путешественников и можно было подумать, что они не будут рады незваным гостям.

– Твоё любимое место? – язвительно усмехнулся за спиной Баркен.

Оруженосец нахмурился и, положив руку на эфес, шагнул вперед. Сидевшие у костра люди встрепенулись и тоже потянулись к оружию.

– Доброй ночи, уважаемые! – осторожно поприветствовал Тоун.

– Вы, верно, шутите сударь? – с заминкой немного хрипло заметил один из мужчин, скользя по оруженосцу настороженным взглядом. Он был крупным и при желании смог бы с лёгкостью смять Кайса. – В такой холод, что доброго? Кажется, Боги потеряли разум и решили убить нас.

– Думаю, этого не произойдет, пока есть огонь у добрых людей, – крякнул из темноты лорд Баркен. Неторопливо и степенно, как подобало званию, вышел к костру. – Вы позволите присоединиться к вам и отдохнуть немного?

Мужчины чуть склонили головы, приветствуя. Как показалось, на лице одного скользнула довольная ухмылка.

– Хорошим людям нельзя отказать! А уж таким знатным, и подавно! – услужливо закивал один путник. – Присаживайтесь.

Торговцы зашуршали одеждами, уступая место около костра.

– Тоун, подай ту бутылку вина, что я везу. Угости наших новых друзей! – приказал лорд Баркен, усаживаясь на шкуры. Вытянув усталые ноги, он тяжело выдохнул. Тело болело, казалось, каждая косточка даёт о себе знать. Стянув с замёрзших рук меховые перчатки, Баркен взял куриную ножку и жадно начал есть, забыв о всех правилах приличия.

Тоун молча принёс вино, а потом отошёл к лошадям. Осторожно снял с седла девушку и уложил её в стороне, подальше от глаз путников. Что-то было в этих двоих нехорошее, объяснения чему Кайс никак не мог найти. Укрыв раненую, он занялся лошадьми.

Пламя костра тревожно подрагивало. К счастью, стоянка располагалась достаточно далеко в пещере, чтобы ветер мог задуть его. Место было выбрано идеально. Здесь можно было пережить суровую зиму – настолько оно казалось уютным после безжизненных просторов.

Костёр растопил снег вокруг, обнажив каменный пол. Кое-где можно было видеть сухие ветки и полусгнившие стволы деревьев, даже остатки плетеных корзин и черепки кувшинов. Прежде здесь не только бывали дети, но и останавливались для отдыха торговые караваны.

Лорд Баркен, разомлев от еды и захмелев от вина сильней обычного, с интересом слушал россказни путников. После унылого Тоуна все люди вокруг были ему милы и дороги. Мужчины оказались торговцами, бросившими всё и бегущими к морю.

– Весь скот померз! Люди начали умирать. Мы не знали, как помочь! Оставаться там было страшно. Все, кто выжили, объединились и поехали к заливу. Вокруг был только снег! Это ужасно! Моя жена простудилась в пути и я ничем не смог помочь! – шмыгал пьяный Томан, а товарищ кивал, подтверждая. – Несколько дней кружили. Сюда вышли случайно! Было затишье в пурге, мы заметили скалы. Иначе сгинули бы!

– Сколько вас было?

– Да сколько было-то, дюжина, кажись. Всех не упомнить. Замёрзли, такие люди, все помёрзли! – отмахнулся мужчина. – Трудно говорить об этом!

В пол уха историю слушал и Тоун, только в отличие от лорда, он не слишком доверял этим двоим. Торговец прятал глаза, а его слезы были от вина и усталости. Товарищ и вовсе старался молчать, то засыпая, то снова прикладываясь к бутылке.

«Странно, он заблудился в местах, которые знал. Да и незаметно, чтобы переживал всерьез за жену. Не ощущаю его боли. Что-то здесь не так!»

Тоун повесил у входа покрывало – это создало дополнительную защиту от ветра и снега. Привязав лошадей рядом с обозом, накинул им на спины плащи.

«Вас даже не распрягли, бедняги, – подумал Кайс, ласково потрепав буйвола по голове. Животное шумно вздохнуло, ткнувшись мордой ему в грудь. Так обычно вздыхают обречённые, знающие свою судьбу. – Что за люди! Не дали отдохнуть ни часа!»

Тоун заметил в повозке ткань, расшитую золотой ниткой. Она виднелась из-под груды набросанной поверх ветоши, явно для того, чтобы скрыть от чужих глаз. Обернувшись к костру, убедиться, что за ним не смотрят, Кайс осторожно заглянул внутрь повозки и оторопел. Под навесом скрывались горы дорогой ткани, меха и шкуры, драгоценности.

«Мародеры. Ну конечно! Никакие вы не торговцы! Следовало догадаться сразу!»

В другое время Тоун сцепился бы с ублюдками, но теперь, когда всё в мире изменилось, нехотя сдержался. Он знал, что если Северному будет угодно, он не выпустит таких людей со своих земель.

Какое-то время Кайс слушал разговор издали, всё больше убеждаясь в догадке. В словах мужчин слышалась фальшь и проскальзывали явные издёвки. Они посмеивались над доверчивостью Баркена; выпивали и травили невероятные истории, соревнуясь в остроумии. Лорд явно не понимал этого, радуясь возможности поговорить с кем-то ещё помимо надоевшего оруженосца.

– Откуда едете? – невзначай спросил Кайс, подсаживаясь к костру. Он осторожно вступил в беседу, не желая раньше времени вспугнуть обманщиков.

– С востока пытаемся вырваться, – неопределенно махнул рукой Томан, – там такое происходит! Ужас сплошной!

– Что там? – Баркен с жадностью всматривался в лицо мужчины, словно стараясь предугадать, что ещё за трагические истории творятся на Северном.

– Страшные вещи, – поддакнул Олно и вздохнул. – Столько потерь, что не сосчитать.

– Вы, случаем, не из Хиану едете? – Кайс взял кусок курицы и жадно вгрызся в неё. Он решил успеть поесть прежде чем призовёт к ответу обманщиков.

– Оттуда, – радостно с каким-то облегчением осклабился Олно.