Текст книги "Звездочка светлая, звездочка ранняя"

Альфред Бестер
Звездочка светлая, звездочка ранняя

Мужчине, сидевшему за рулем, было тридцать восемь лет. В его коротко остриженных волосах блестела преждевременная седина. Высокий, худощавый, слабосильный, он обладал двумя сомнительными преимуществами: образованностью и чувством юмора. Он был одержим какой-то идеей. Вооружен телефонной книгой. И обречен.

Свернув на Пост-авеню, он остановил машину у дома N17. Заглянул в телефонную книгу, потом вылез из машины и вошел в подъезд. Окинув взглядом почтовые ящики, он взбежал по лестнице к квартире 2-F. Нажал на кнопку звонка и в ожидании, пока ему откроют, вынул черный блокнотик и великолепный серебряный карандаш с четырьмя цветными грифелями.

Дверь отворилась.

– Добрый вечер! Миссис Бьюкенен, если не ошибаюсь? – обратился он к даме средних лет с ничем не примечательной наружностью.

Дама кивнула.

– Моя фамилия Фостер. Я из научно-исследовательского института. Мы занимаемся проверкой слухов относительно летающих блюдец. Я вас не задержу.

Мистер Фостер протиснулся в прихожую. Он побывал уже в стольких квартирах, что почти машинально двигался в нужном направлении. Быстро пройдя по прихожей, он вошел в гостиную, с улыбкой повернулся к миссис Бьюкенен, раскрыл блокнотик на чистой странице и нацелился карандашом.

– Вы видели когда-нибудь летающее блюдце, миссис Бьюкенен?

– Нет. И вообще это чушь. Мне…

– А ваши дети видели их? У вас ведь есть дети?

– Есть. Но…

– Сколько?

– Двое. Только никаких летающих блюдец…

– Они посещают школу?

– Что?!

– Школу, – нетерпеливо повторил мистер Фостер. – Ходят они в школу?

– Моему сыну двадцать восемь лет, – ответила миссис Бьюкенен. – А дочери – двадцать четыре. Они окончили школу задолго до…

– Понятно. Сын, очевидно, уже женат, а дочь замужем?

– Нет. Еще нет. А вот насчет летающих блюдец вам, ученым, следовало бы…

– Мы так и делаем, – перебил ее мистер Фостер. Он что-то поспешно нацарапал в блокноте, затем захлопнул его и сунул вместе с карандашом в карман.

– Очень вам благодарен, миссис Бьюкенен, – проговорил он и повернулся к выходу.

На улице мистер Фостер снова вошел в машину, открыл телефонную книгу и, отыскав там нужную фамилию, вычеркнул ее. Затем он занялся следующей по списку фамилией и, хорошенько запомнив адрес, двинулся в путь. На сей раз он отправился на Форт Джордж-авеню и остановил машину против дома N800. Он вошел в дом и поднялся на лифте на четвертый этаж. Нажал на кнопку звонка у квартиры 4-G и в ожидании, пока ему откроют, вытащил из кармана черный блокнотик и великолепный карандаш.

Дверь отворилась.

– Добрый вечер! Мистер Бьюкенен, если не ошибаюсь? – обратился Фостер к мужчине свирепого вида.

– А вам-то что? – ответствовал тот.

– Моя фамилия Дэвис, – представился мистер Фостер. – Я из союза радиовещательных корпораций. Мы составляем сейчас список людей, удостоившихся премии. Вы разрешите мне войти? Я вас не задержу…

Мистер Фостер-Дэвис протиснулся в прихожую и через несколько мгновений уже беседовал в гостиной с мистером Бьюкененом и его рыжеволосой женой.

– Вы когда-нибудь получали премии на радио или телевидении?

– Никогда, – запальчиво ответил мистер Бьюкенен. – Такой возможности нам ни разу не представилось. Кому угодно, только не нам.

– Все эти холодильники и деньги, – заговорила миссис Бьюкенен. – И поездки в Париж на самолете и…

– Именно поэтому мы и составляем данный список, – перебил ее мистер Фостер-Дэвис. – А из ваших родственников тоже никто не получал премий?

– Да разве их возможно получить? Там ведь все заранее…

– А ваши дети?

– У нас нет детей.

– Понятно. Большое спасибо. – Мистер Фостер-Дэвис совершил уже известную нам манипуляцию с карандашом и блокнотом и спрятал их в карман. Ловко отделавшись от разгневанных Бьюкененов, он вернулся к своей машине, вычеркнул еще одну фамилию, внимательно прочел адрес, стоящий возле следующей, и отправился в путь.

Он подъехал к дому N1215 по улице Ист-68. Это был красивый особняк, сложенный из темного песчаника. Дверь отворила горничная в накрахмаленном переднике и наколке.

– Добрый вечер, – поздоровался он. – Мистер Бьюкенен дома?

– А кто его спрашивает?

– Моя фамилия Хук, – ответил мистер Фостер-Дэвис. – Я веду опрос по поручению Бюро Усовершенствования Деловых Взаимоотношений.

Горничная скрылась, затем вновь возникла и проводила мистера Фостера-Дэвиса-Хука в маленькую библиотеку, где стоял, держа в руках чашку и блюдечко из лиможского фарфора, решительного вида джентльмен в смокинге. На полках поблескивали корешками дорогие книги. В камине пылал настоящий огонь.

– Мистер Хук?

– Да, сэр, – ответил обреченный. На сей раз он обошелся без блокнотика. – Я вас не задержу, мистер Бьюкенен… Всего несколько вопросов.

– Я возлагаю огромные надежды на Бюро Усовершенствования, – провозгласил мистер Бьюкенен. – Наш главный оплот против вторжения…

– Благодарю вас, сэр, – прервал его мистер Фостер-Дэвис-Хук. – Случалось ли вам когда-нибудь терпеть материальный ущерб в результате мошеннических проделок какого-либо бизнесмена?

– Такие попытки предпринимались, но безуспешно.

– А ваши дети?.. У вас ведь есть дети?

– Мой сын еще, пожалуй, слишком юн, чтобы стать жертвой подобных покушений.

– Сколько же ему лет, мистер Бьюкенен?

– Десять.

– Может быть, в школе, сэр? Ведь существуют жулики, специализирующиеся по школам.

– В школе, где учится мой сын, это исключено.

– А какую школу он посещает, сэр?

– Заведение Германсона.

– Одна из лучших наших школ. Посещал он когда-нибудь обычную городскую?

– Никогда.

Обреченный вытащил карандаш и блокнотик. Сейчас ему и в самом деле надо было кое-что записать.

– А других детей у вас нет, мистер Бьюкенен?

– Дочь семнадцати лет.

Мистер Фостер-Дэвис-Хук задумался, начал было писать, но передумал и закрыл блокнот. Вежливо поблагодарив хозяина, он удалился, прежде чем тот успел спросить у него удостоверение личности. Горничная выпустила его из дому, он торопливо сбежал с крыльца, открыл дверцу автомобиля, вошел, и в ту же секунду сокрушительный удар по голове сбил его с ног.

Когда обреченный пришел в себя, ему показалось, что он с похмелья. Он уже собирался было потащиться в ванную, когда осознал, что валяется на стуле, словно костюм, приготовленный для чистки. Он раскрыл глаза, и у него возникло ощущение, что он попал в подводный грот. Тогда он отчаянно заморгал, и вода схлынула.

Он находился в маленькой адвокатской конторе. Прямо перед ним стоял плечистый человек, похожий на расстригу Санта-Клауса. В стороне, на краешке стола, сидел, беспечно болтая ногами, тощий юноша со впалыми щеками и близко посаженными глазами.

– Вы меня слышите? – осведомился плечистый.

Обреченный промычал нечто утвердительное.

– А говорить вы можете?

Он снова замычал.

– А ну-ка полотенце, Джо! – весело произнес плечистый.

Тощий юноша слез со стола и, подойдя к стоявшему в углу умывальнику, намочил в воде полотенце. Потом встряхнул его, неторопливо подошел к стулу и вдруг, словно охваченный звериной яростью, наотмашь хлестнул по лицу избитого человека.

– Бога ради! – вскрикнул мистер Фостер-Дэвис-Хук.

– Вот так-то лучше, – сказал здоровяк. – Моя фамилия Герод. Уолтер Герод, адвокат. – Он подошел к столу, на котором лежали вещи, вынутые из карманов обреченного, взял в руки бумажник и показал его владельцу. – Ваша фамилия Варбек. Марион Перкин Варбек. Верно?

Тот уставился на бумажник, потом на Уолтера Герода, адвоката, и только после этого ответил на вопрос:

– Вы правы, моя фамилия Варбек. Впрочем, посторонним людям я никогда не представляюсь как Марион.

Новый удар мокрым полотенцем по лицу, и мистер Варбек навзничь рухнул на стул.

– Довольно, Джо, – проговорил Герод. – Прошу не повторять впредь до особого распоряжения. – Затем он обратился к Варбеку: – Что это вас так заинтересовали Бьюкенены? – Он подождал ответа и приветливо продолжал: – Джо вас выслеживал. Вы обрабатывали в среднем по пять Бьюкененов за вечер. Всего тридцать. Куда вы целите?

– Да что это за дьявольщина наконец? – возмутился Варбек. – Какое право вы имели похищать меня и допрашивать таким образом? Если вы полагаете, что можно…

– Джо, – светским тоном прервал его Герод, – еще разок, пожалуйста.

Новый удар обрушился на Варбека. И тут от боли и бессильной ярости он разрыдался.

Герод небрежно вертел в руках бумажник.

– Судя по документам, вы учитель, директор школы. До сих пор я считал, что учителя чтят законы. Каким образом вы ввязались в этот рэкет с наследством?

– В какой рэкет? – слабым голосом спросил Варбек.

– С наследством, – терпеливо повторил Герод. – Дело наследников Бьюкенена. Как вы действовали? Вели переговоры лично?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – воскликнул Варбек. Он выпрямился на стуле и указал на тощего юнца: – И прекратите, пожалуйста, ваши штучки с полотенцем.

– Я попрошу меня не учить, – злобно отрезал Герод. – Я буду делать все, что мне заблагорассудится. Я не потерплю, чтобы кто-то наступал мне на пятки. Это дело дает мне семьдесят пять тысяч в год, и в нахлебниках я не нуждаюсь.

Наступило долгое, напряженное молчание, но обреченный не понимал, чего от него ждут. Наконец он заговорил.

– Я человек образованный, – произнес он, медленно подбирая слова, – но в моем образовании есть пробелы. Спроси вы меня о Галилее или хоть о поэтах-роялистах, и я бы не ударил в грязь лицом. Однако то, что вас интересует, явно относится к пробелам. Здесь я бессилен. Слишком много неизвестных.

– Мою фамилию вы уже знаете, – ответил Герод. – А это Джо Давенпорт,

– добавил он, указывая на тощего юношу.

Варбек покачал головой.

– Неизвестный в математическом смысле. Величина «икс». Система уравнений. Не забывайте, я человек образованный.

– О господи! – испуганно выдохнул Джо. – Он, кажется, и вправду чтит законы?

Герод пытливо вглядывался в обреченного.

– Сейчас я сам выложу все по порядку, – сказал он. – История эта очень давнишняя. В общем дело обстоит так: ходят слухи, что Джеймс Бьюкенен…

– Пятнадцатый президент Соединенных Штатов?

– Он самый. Ходят слухи, что он умер, не оставив завещания, а наследники так и не объявились. Было это в 1868 году. Сейчас благодаря начислениям сложных процентов его состояние стоит уже миллионы. Улавливаете?

Варбек кивнул.

– Я человек образованный, – пробормотал он.

– Каждый, кто носит фамилию Бьюкенен, мог бы претендовать на этот куш. Я разослал великое множество писем. Сообщил, что есть надежда оказаться в числе наследников. Желательно ли им, чтобы я навел справки и отстаивал их права на долю в наследстве? Все, что от них потребуется в настоящее время, это выплачивать мне ежегодно небольшую сумму. Большинство клюнуло. Шлют мне деньги со всех концов страны. И вдруг вы…

– Одну минутку! – перебил его Варбек. – Я уже догадался. Вы обнаружили, что я посещаю людей, носящих это имя, и решили, что я тоже хочу ввязаться в ваш рэкет? Примазаться… как это говорится?.. примазаться к тому же куску?

– Ну да, – сердито сказал Герод, – а что, разве не так?

– Великий боже! – вскричал Варбек. – Мог ли я ожидать чего-либо подобного? Я! Благодарю тебя, о господи! Благодарю. И никогда не устану благодарить. – Сияя от удовольствия, он повернулся к Джо. – Дайте-ка полотенце, Джо, – сказал он. – Нет, просто перебросьте. Мне надо вытереть лицо. – Он поймал на лету полотенце и с блаженной улыбкой принялся обтирать свое вспотевшее лицо.

– Ну, так как же, – снова заговорил Герод, – угадал я?..

– Нет, не угадали. У меня нет намерения примазываться к вашему куску. Но я вам очень благодарен за ошибку. Можете не сомневаться. Вы и не представляете себе, как лестно для учителя быть принятым за вора.

Он поднялся с кресла и направился к столу, где лежал его бумажник и остальное имущество.

– Минутку! – рявкнул Герод.

Тощий юноша ринулся и Варбеку и схватил его за руку, словно клещами.

– Да бросьте вы, – вспылил обреченный, – вы ведь сами видите, что все это дурацкая ошибка.

– Вот я вам покажу сейчас ошибку, вот я вам покажу сейчас дурацкую, – угрожающе заговорил Герод. – Делайте то, что вам велят.

– Ах, так! – Варбек высвободил руку и хлестнул Джо полотенцем по глазам. Затем он прошмыгнул к столу, схватил пресс-папье и запустил его в оконное стекло. Зазвенели осколки.

– Джо! – взвизгнул Герод.

Не теряя времени, Варбек сгреб телефон и набрал номер полицейского отделения. Одновременна он извлек зажигалку, высек огонь и бросил ее в мусорную корзину. В телефонной трубке послышался голос дежурного.

– Пришлите сюда полисмена! – крикнул Варбек и ударом ноги отшвырнул пылающую корзину в середину комнаты.

– Джо! – надрывался Герод, затаптывая горящую бумагу.

Варбек усмехнулся. Он поставил телефон на место. Из трубки неслись пронзительные крики. Варбек прикрыл ее рукой.

– Договоримся? – осведомился он.

– Сукин ты сын! – рявкнул Джо и, отняв, наконец, кулаки от глаз, ринулся к Варбеку.

– Отставить! – крикнул Герод. – Этот псих вызвал фараонов. Оказывается, он все же чтит закон.

И, обращаясь к Варбеку, он жалобно добавил:

– Ну, будет вам. Пожалуйста. Мы на все согласны. Только, бога ради, отмените этот вызов.

Обреченный поднес к губам трубку.

– Говорит М.П.Варбек, – сказал он. – Я только что консультировался со своим адвокатом, как вдруг какой-то идиот с гипертрофированным чувством юмора влетел в контору и позвонил вам по этому телефону. Вы можете позвонить сюда и убедиться, что это так.

Он положил трубку, рассовал по карманам свое имущество и подмигнул Героду. Зазвонил телефон. Варбек взял трубку, уверил дежурного, что все в порядке, и снова положил ее. Затем, выйдя из-за стола, он протянул Джо ключи от своего автомобиля.

– Ступайте к машине, – распорядился он. – Я уж не знаю, куда вы там ее загнали. Откройте отделение дня перчаток, достаньте оттуда конверт и принесите сюда.

– Пошел ты к черту! – огрызнулся Джо. Глаза его все еще слезились.

– Делайте то, что вам велено, – властно сказал Варбек.

– Погодите-ка, Варбек, – вмешался Герод. – Что это вы еще затеяли? Я обещал вам, что мы сделаем по-вашему, но все же…

– Я собираюсь объяснить вам, почему я заинтересовался Бьюкененами, – ответил Варбек. – И я намерен заключить с вами союз. Вы и Джо очень подходящие партнеры для того, чтобы помочь мне разыскать того единственного Бьюкенена, которого ищу я. Моему Бьюкенену всего десять лет, но он стоит сотни ваших вымышленных капиталов.

Герод вытаращил на него глаза.

Варбек вложил ключи в руку Джо.

– Ступайте, Джо, и принесите нам конверт, – сказал он, – а заодно распорядитесь, чтобы послали за стекольщиком.

Обреченный положил конверт на колено и бережно его разгладил.

– Директор школы, – начал он свой рассказ, – должен следить за всеми классами. Он наблюдает за процессом учебы, отмечает успехи, выявляет наболевшие вопросы и так далее. При этом он действует совершенно наугад. Точнее, объектом наблюдения служат школьники, взятые на выборку. У меня в школе девятьсот учеников. Не могу же я наблюдать каждого в отдельности.

Герод кивнул. Физиономия Джо выражала полнейшее недоумение.

– В прошлом месяце, просматривая работы учеников пятого класса, – продолжал Варбек, – я наткнулся на поразительный документ. – Он открыл конверт и извлек из него несколько листиков линованной бумаги, исписанных каракулями и усеянных кляксами. – Это сочинение написал ученик пятого класса Стюарт Бьюкенен. Ему сейчас лет десять или около того. Сочинение называется «Мои каникулы». Прочтите его, и вы сразу поймете, почему я разыскиваю Стюарта Бьюкенена.

Он перебросил сочинение Героду. Тот вытащил очки в роговой оправе и укрепил их на своем пухлом носу. Джо Давенпорт встал сзади патрона, заглядывая ему через плечо.

«МОИ КОНИКУЛЫ Стюарта Бьюкенена Этим летам я навистил своих друззей. У меня четверо друззей и все они очень харошие. Вапервых Томми, который жевет в диревне и занимается астрономией. Томми сам построил сибе теллескоп из стикла шереной в 6 дюймов и сам поставил его. Он смотрит на звезды каждую ноч и давал мне смотреть даже когда шол проливной дощ…»

– Что это за дьявольщина? – возмутился Герод.

– Читайте дальше, – ответил Варбек.

– «…дощ. Мы видели звезды патомушто Томми пре делал к концу теллескопа одну штуку, которая вы совуется как пражжектар, такшто видно чириз дощ и все».

– Кончили уже об астрономе? – спросил Варбек.

– До меня что-то не доходит…

– Сейчас объясню. Томми не нравилось, что приходится дожидаться безоблачных ночей. Тогда он изобрел нечто, способное проникать через облака и атмосферу… что-то вроде вакуумной трубки и может теперь пользоваться своим телескопом в любую погоду. Рассеивающий луч – вот что он изобрел.

– Чушь несусветная!

– В том-то и дело, что не чушь. Но читайте дальше.

– «Патом я паехал к Анне Марии и жил у нее целую ниделю. Там было очень весело, такак Анна Мария зделала бабоминялку, марков и шпенат она тоже берет…». Ничего не пойму, что это еще за «бабоминялка»?

– Бобоменялка – от слова «бобы». Стюарт не силен в правописании. «Марков» – это морковь, а «шпенат» – шпинат.

– «…шпенат и марков она тоже берет. Кагда ее мама заставляет нас есть их, Анна Мария нажемает накнопку и с наруже они вточности какбыли, а в нутри привращаются в перог. Вишьневый и зимлиничный. Я спросил Анну Марию как, и она сказала, что при помошчи Енхве».

– Ничего не понимаю…

– А ведь все очень просто. Анна Мария не любит овощей. Но так как она не менее изобретательна, чем астроном Томми, то изготовила «бабоминялку». И превращает себе бобы в «перог». «Вишьневый и зимлиничный». Пироги она любит. Так же, как Стюарт.

– Вы с ума сошли.

– Вовсе нет. Все дело в детях. Они гениальны. Впрочем, что я говорю: гении – кретины по сравнению с ними. Для таких детей и слова-то не подберешь.

– Выдумки это, и больше ничего. Ваш Стюарт Бьюкенен фантазер, каких свет не видывал.

– Вы находите? Тогда объясните мне, что такое Енхве, при помощи которого Анна Мария производит трансформацию вещества. Мне пришлось поломать голову, но я все же докопался. Квантовое уравнение Планка EЪ=Ъnhv. Однако продолжайте, продолжайте. Самое главное еще впереди. Вы не добрались до ленивой Этель.

– «Мой друг Джорш делает маделли аиропланов очень харошие и маленькие. Руки у Джорша неуклюжие, поэтому он делает из пластелина человечков и велит им, чтоб строили аиропланы». А это еще как понять?

– Насчет самолетостроения Джорджа?

– Да.

– Очень просто. Джордж создает крошечных роботов, и они строят за него самолеты. Толковый мальчик Джордж, но почитайте о его сестре, ленивой Этель.

– «Ево сестра Этель самая линивая девочка, которую я видел. Она высокая и толстая и нелюбит хадить пишком. Когда мама пасылает ее в магазин, Этель мысленно идет в магазин, патом мысленно нисет домой пакупки и прячится в комнате у Джорша, что бы мама незаметила, что слишком быстро. Мы с Джоршем дразним ее, зато что она толстая и линивая, но она ходит в кино бисплатно и видела „Хопалонг Кэсиди“ шиснадцать раз. Канец».

Герод в недоумении уставился на Варбека.

– Молодчина Этель, – сказал Варбек. – Ленится ходить пешком и прибегает к телетранспортировке. Правда, потом ей приходится прятаться, чтобы мама не заметила, что она вернулась слишком быстро, а Джордж и Стюарт дразнят ее.

– Телетранспортировка?

– Разумеется. Этель проделывает весь свой путь мысленно.

– Да разве этакое возможно? – возмутился Джо.

– Было невозможно, пока не появилась ленивая Этель.

– Не верю я, – проговорил Герод. – Ни одному слову не верю.

– Вы считаете, что Стюарт попросту все выдумал?

– Разумеется.

– А как же тогда уравнение Планка E = nhv?

– Совпадение. Он и это придумал.

– Полно, возможны ли такие совпадения?

– Ну, значит, где-то вычитал.

– Десятилетний мальчик? Чушь!

– Говорю вам, не верю, и все! – заорал Герод. – Дайте мне сюда вашего мальчишку, и я за пять минут докажу вам, кто прав.

– Легко сказать – дайте… Мальчик ведь исчез.

– Как так?

– Словно в воду канул. Вот почему мне приходится навещать всех Бьюкененов в городе. В тот самый день, когда я прочел сочинения и велел вызвать ко мне для беседы ученика пятого класса Стюарта Бьюкенена, мальчик исчез. И с тех пор его никто не видел.

– А его семья?

– Семья тоже исчезла.

Варбек нагнулся к собеседнику и горячо заговорил:

– Нет, вы представьте себе только. Исчезли все следы и мальчугана и его родных. Все до единого. Об их семье помнит всего несколько человек, да и то смутно. Она исчезла.

– О господи! – воскликнул Джо. – Смылись, да?

– Вот именно. Вы очень точно выразились. Благодарю вас, Джо. – Варбек подмигнул Героду. – Ничего себе ситуация? Существует мальчик, все друзья которого – гениальные дети. Причем именно и прежде всего дети. Ведь все свои невероятные открытия они совершили из самых ребяческих побуждений. Этель телетранспортирует себя, так как ей лень ходить по маминым поручениям. Джордж создает роботов для того, чтобы они строили ему игрушечные самолетики. Анна Мария прибегает к трансформации вещества, потому что терпеть не может бобов. А мы еще не знаем, что вытворяют другие приятели Стюарта! Быть может, существует какой-нибудь Мэттью, который изобрел машину времени, когда не успевал приготовить к сроку домашнее задание.

Герод в изнеможении замахал руками.

– Да откуда столько гениев? Что такое вдруг стряслось?

– Не знаю. Выпадение атомных осадков? Фтористые соединения, которые мы глотаем с водой? Антибиотики? Витамины? Мы так напичкали свои организмы химией, что и сами не понимаем, что с нами творится. Я хотел было разобраться толком, но, как видите, не сумел. Стюарт Бьюкенен сперва проболтался, как ребенок, а когда я стал выяснять, что и как, струсил и сбежал.

– А вы считаете, что он тоже гений?

– Очень возможно. Ребята обычно выбирают себе подходящих друзей и по способностям и по интересам.

– И что же он за гений? В чем его талант?

– Не имею ни малейшего представления. Он скрылся, вот все, что я знаю. Замел за собой следы, уничтожил все документы, которые могли бы помочь мне определить его местопребывание, и развеялся, словно дым.

– Как он попал в вашу школу?

– Не знаю.

– Может, он какой-нибудь жулик? – предположил Джо.

– Гений бандитизма? – недоверчиво усмехнулся Герод. – Супермен? Десятилетний Мориарти?

– Что ж, возможно, что он гениальный вор, – проговорил обреченный, – хотя не следует придавать слишком большое значение его побегу. Обычная реакция застигнутого врасплох ребенка. В таких случаях они или хотят, «чтобы ничего этого не случилось», или мечтают перенестись куда-нибудь за миллион миль. Однако если Стюарт Бьюкенен даже и в самом деле находится сейчас за миллион миль, мы все равно должны его найти.

– Чтобы узнать, способный он или нет? – спросил Джо.

– Нет, чтобы разыскать его друзей. Да неужели вам до сих пор не ясно? Ведь за обладание рассеивающим лучом наше командование никаких денег не пожалеет. А скажите на милость, возможно ли переоценить значение преобразователя материи? А как мы стали бы богаты, умей мы создавать живых роботов! И как могущественны стали бы мы, если бы овладели секретом телетранспортировки!

Наступила томительная пауза, затем Герод встал.

– Мистер Варбек, – оказал он. – Мы с Джо сопляки против вас. Спасибо вам, что вы берете нас в долю. Мы в долгу не останемся. Мы найдем парнишку.

Никто не может исчезнуть бесследно… даже предполагаемый гениальный преступник. Однако напасть на след порою очень не легко… даже специалисту по расследованию внезапных исчезновений. Существуют, впрочем, профессиональные приемы, о которых не подозревают дилетанты.

– Ну, кто так делает? – деликатно выговаривал Герод обреченному. – Зачем вам было обходить всех Бьюкененов? Бежать вдогонку за беглецом – это не метод. В таких случаях лучше поглядеть, не оставил ли он каких следов.

– Гений не может делать промахов.

– Допустим даже, что ваш парнишка гений. Неустановленного профиля. Все что угодно. Но ведь ребенок всегда останется ребенком. Уж что-нибудь да позабудет. А мы это обнаружим.

В течение трех дней Варбек познакомился с удивительнейшими методами слежки. Сперва они навели справку в почтовом отделении района по поводу семьи Бьюкенен, проживавшей прежде в этой местности. Оставлена ли карточка с их новым адресом? Нет, карточка оставлена не была.

Затем они посетили избирательную комиссию. Каждый избиратель в городе прикреплен к какому-нибудь участку, и переезд его в другой район, как правило, должен быть зарегистрирован. Однако перемена места жительства семьей Бьюкенен в избирательной комиссии зарегистрирована не была.

Побывали они и в конторах газовой и электрической компаний. Клиенты этих компаний обязаны сообщать о перемене адреса. А в тех случаях, когда они покидают город, они обычно требуют вернуть им залог. Зарегистрирована ли подобная просьба клиентов по фамилии Бьюкенен? Нет, не зарегистрирована.

Существует закон, который обязывает всех водителей в случае переезда на новое место жительства уведомлять об этом Бюро Автотранспорта. Нарушение этого закона карается штрафом, тюремным заключением и еще более строгими мерами наказания. Получено ли такое уведомление от семейства Бьюкенен? Нет, не получено.

Они делали запрос и в корпорации Недвижимостей (владельцы многоквартирного здания на Вашингтон-Хейтс), в котором жильцы по фамилии Бьюкенен арендовали четырехкомнатную квартиру. Как и в большинстве подобных объединений, корпорация требовала от своих съемщиков, чтобы в договор об аренде были занесены фамилии и адреса двух поручителей. Можно ли узнать, кто поручался за квартиросъемщиков Бьюкенен? Нет, их арендный договор не сохранился в архиве.

– Возможно, Джо был прав, – жалобно говорил Варбек, сидя в конторе Герода, – мальчик, очевидно, и в самом деле гениальный преступник. Как смог он все предусмотреть? Каким образом добрался до каждой бумажонки и уничтожил их? Как он действовал? Подкупом? Шантажом? Воровством?

– Узнаем, когда он попадет к нам в руки, – угрюмо ответил Герод. – Ну, а пока… Пока что он обставил нас по всем статьям. Чисто сработал. Но одну штучку я все же приберег про запас. Давайте сходим к управляющему домом.

– Я уже был у него, – возразил Варбек. – И спрашивал его. Он смутно помнит, что такая семья жила в доме, и ничего больше. Куда они переехали, он не знает.

– Он знает кое-что другое, до чего мальчишка, может быть, и не додумался. Давайте-ка выясним это.

Они подъехали к дому на Вашингтон-Хейтс и нагрянули к мистеру Джекобу Рюсдейлу, который обедал в своей полуподвальной квартире. Мистеру Рюсдейлу очень не понравилось, что его отвлекают от печенки под луковым соусом, но пять долларов оказались веским аргументом.

– Мы насчет семьи Бьюкенен, – начал Герод.

– Я ведь уже все рассказал ему, – перебил его Рюсдейл, указывая на Варбека.

– Так-то оно так. Но он забыл спросить у вас одну вещь. Можно мне спросить ее сейчас?

Рюсдейл воззрился на пятидолларовую бумажку и кивнул головой.

– Дело в том, что когда жильцы въезжают в дом или покидают его, управляющий домом обычно записывает название грузовой компании, которая осуществляет перевозку. Делается это для того, чтобы можно было подать жалобу, в случае если помещение будет попорчено во время перевозки имущества. Я адвокат и сталкивался с подобными вещами. Верно я говорю?

Рюсдейл подошел к заваленной бумагами полке, вытащил растрепанный журнал и, с шумом раскрыв его, принялся перелистывать страницы своими влажными пальцами.

– Ну, вот, – сказал он. – Грузовая компания Эвон. Грузовик NG-4.

Никаких записей о переезде семьи Бьюкенен с квартиры на Вашингтон-Хейтс грузовая компания Эвон не сохранила.

– Мальчишка позаботился и об этом, – буркнул Герод.

Зато известны были имена рабочих, обслуживавших в день переезда грузовик NG-4. И когда после окончания работы они зашли в контору, Герод подробно расспросил их о поездке. Они припоминали ее смутно. Помнили только, что на перевоз вещей с Вашингтон-Хейтс ушел весь день, так как ехать пришлось к черту на рога, куда-то в Бруклин.

– Бог ты мой! В Бруклин! – пробормотал Герод. – А куда именно в Бруклин?

Где-то на Мэпл-парк-роу. Номер? Номер они не помнят.

– Купите карту, Джо.

Они обследовали карту Бруклина и разыскали на ней Мэпл-парк-роу. Она и в самом деле была у черта на рогах, где-то на самых задворках цивилизации, и занимала двенадцать кварталов.

– Бруклинские кварталы, – хмыкнул Джо. – В два раза длиннее любых других. Уж я-то знаю.

Герод пожал плечами.

– Мы почти у цели. Все, что нам остается, это поработать ногами. По четыре квартала на брата. Надо обойти каждый дом, каждую квартиру. Составить список всех мальчишек этого возраста. И если окажется, что он живет под вымышленным именем. Варбеку придется проверить весь список.

– Да ведь в Бруклине на каждый квадратный дюйм приходится по миллиону мальчишек, – возразил Джо.

– А нам с тобой придется по миллиону долларов на каждый потраченный день, если мы его разыщем. А ну пошли!

Мэпл-парк-роу – длинная извилистая улица, на которой громоздятся пятиэтажные доходные дома. А на тротуарах громоздятся детские коляски и старушки, восседающие на складных стульях. А на обочинах тротуаров громоздятся автомашины. А в сточной канаве громоздятся кучи извести, имеющие форму продолговатых бриллиантов, и детвора играет там по целым дням. И в каждой щелке кто-нибудь да живет.

– Совсем как в Бронксе, – заметил Джо, внезапно ощутив приступ тоски по дому. – Я уже десять лет, как не был у себя в Бронксе.

Он уныло побрел к своему сектору, с бессознательной ловкостью прирожденного горожанина прокладывая себе путь среди играющих мальчишек. Эта картина так и осталась в памяти у Варбека, ибо Джо не суждено было вернуться.

В первый день они о Геродом решили, что Джо напал на след. Они воспрянули духом. Однако на второй день они поняли, что каким бы горячим ни был этот след, он все же не мог подогревать энтузиазм Джо в течение сорока восьми часов. Тогда они приуныли. На третий день уже невозможно было скрывать от себя истину.

– Он мертв, – уныло сказал Герод. – Мальчишка отделался от него.

– Но каким образом?

– Просто убил.

– Десятилетний мальчуган? Ребенок?

– Вам хотелось узнать, в чем гениальность Стюарта Бьюкенена? Вот я и говорю вам, в чем его гениальность.

– Не верю.

– А куда девался Джо?

– Сбежал.

– Он и за миллион долларов не сбежит.

– В таком случае где труп?

– Спросите мальчишку. Он ведь гений. Небось изобрел такие штучки, которые и Дика Трейси поставили бы в тупик.

– Но как он его убил?

– Спросите мальчишку. Он же гений.

– Герод, я боюсь.

– Я тоже. Хотите выйти из игры?

– Это уже невозможно. Если мальчик опасен, мы обязаны его найти.

– Гражданский долг, так, что ли?

– Называйте как хотите.