Текст книги "Жизнь животных. Большая иллюстрированная энциклопедия"

Из страны древних фараонов кошка стала распространяться в Азии, потом (около десятого века), перешла в Европу, а отсюда, с открытием Америки и Австралии, распространилась и по этим странам, так что стала теперь обыкновенным животным везде. Теперь кошку встретишь и в шалаше номада, и в раззолоченных палатах богачей, и в хижине бедняка. Для всех кошка желанный друг и гость, особенно где водятся крысы, эти докучливые ночные грызуны. Однако, привязываясь к человеку, кошка сохраняет до известной степени свою самостоятельность и часто на целое лето покидает родной дом или деревню, несмотря на всю привязанность, какую кошки чувствуют к месту своего рождения и жительства. Покинув дом, кошка отправляется обыкновенно в лес, где занимается ловлей лесных и полевых мышей. Впрочем, добычей ее служат там и другие мелкие, беззащитные млекопитающие, также птицы; некоторые кошки занимаются и рыбной ловлей.

Степная кошка

Во всех случаях нашему хитрому, вкрадчивому другу помогает не обоняние, очень слабо развитое, а превосходное зрение, тонкое осязание и слух. Зрение кошки развито до совершенства, так как она одинаково хорошо видит как днем, так и ночью. Она обладает замечательной способностью приспособлять свои глаза к свету: днем, при сильном свете, ее зрачки сильно сжимаются, а ночью, в темноте, расширяются, благодаря чему кошка может превосходно охотиться ночью.

Относительно душевных качеств кошки существуют самые противоположные мнения: одни считают ее ласковым, милым, интересным зверем, другие, напротив, говорят, что нет животного хитрее, лукавее и невернее, чем кошка. Многие даже питают непреодолимое отвращение к кошкам и смотрят на них как на животных никуда не годных, что совершенно несправедливо. Присмотритесь только к этому красивому, маленькому льву и тигру в миниатюре, и вы найдете такие привлекательные черты, которые безусловно заслужат ваше расположение.

В благодарность за уход кошки могут сильно привязаться к своим хозяевам. Некоторые кошки ходили за своими хозяевами, словно собаки, по двору и саду, по лесу и полю. Я знал двух таких котов, которые весьма любезно провожали гостей своей хозяйки на расстоянии 10–15 минут ходьбы от дома, потом ласками и самодовольным ворчаньем как бы прощались с ними и уходили обратно домой.

Кошка – высокоодаренное животное. Она ловка, так что, как ни бросай ее, все-таки встанет на ноги, и смела настолько, что бросается на врага гораздо сильнее себя. Смелость кошки настолько известна собакам, что редкая из них решится броситься на нее. Бывали случаи, когда на одну кошку бросались 5–6 собак, а она все-таки не сдавалась.

Вместе со смелостью, кошка обладает неустрашимостью и присутствием духа. Ее ничем нельзя ни устрашить, ни озадачить. Много говорят об ее хитрости и лукавстве, и говорят справедливо. С удивительным лукавством она, точно мертвая, караулит мышиную норку и так же лукаво вся съеживается. Глаза блестят. Но вот из норки показался мышонок. Казавшаяся мертвой кошка мгновенно оживает. Один ловкий, стремительный прыжок – и бедный мышонок уже пищит в ее лапах.

Про кошку ходит множество рассказов, доказывающих ее ум и понятливость.

Одна кошка окотилась на сеновале четырьмя премиленькими котятами и тщательно укрыла их. Прошло 3–4 недели. Вдруг она появляется у хозяйки дома, ласкается и точно чего-то просит, зовет и бегает к двери, как бы с намерением указать дорогу. Хозяйка следует за нею. Тогда она радостно бросается на двор, исчезает на сеновале и сбрасывает оттуда вниз, на сено, одного котенка, затем спрыгивает сама и кладет котенка к ногам хозяйки. Когда котенка подняли и стали ласкать, она снова бросилась на сеновал и сбросила оттуда еще 3 котят, одного за другим. Но этих она уже поленилась нести и стала звать и кричать, как бы требуя взять их. Ленивая мать только тогда понесла их, когда ей решительно было показано, что ее котят оставят на сеновале. Оказалось, что у кошки пропало молоко; но зато у нее хватило ума сообразить, что если она перенесет свое семейство к тем, кто кормит ее, то поможет своей беде.

У одного господина был кот, который был приучен никогда не брать ничего со стола. Как-то в этом доме появилась собака, большая лакомка; с целью полакомиться она часто прыгала на столы и стулья. Кот смотрел несколько раз с недовольной миной; наконец, однажды, он поместился около стола, и не успела собака вскочить на стул, как он уже очутился на столе и угостил лакомку здоровой пощечиной.

Необыкновенно умна была кошка лесничего Зальцмана. Ее приучили не трогать комнатных птиц, клетки с которыми стояли на окнах. Но вот один из ее котят выказал желание поживиться птичками. Само собой разумеется, что, как только угадали его намерение, лакомку образумили несколькими ударами и посадили на пол. Кошка видела попытку котенка и его наказание. С жалобным мяуканьем она поспешила к нему и принялась зализывать раны. Но питомец ее не образумился и не прекращал своих попыток. Тогда кошка принялась сама следить за ним, и, едва он выказывал поползновение прыгнуть на клетку, она вскакивала на стул и наносила довольно веские удары ветреному питомцу, а однажды наградила его такими вескими пощечинами, что он навсегда отказался от своих проделок.

Кошки проявляют иногда замечательную дружбу не только к человеку, но и к другим животным. Вопреки общественной поговорке нередко встречаются примеры теснейшей дружбы между кошками и собаками. Рассказывают, напр., что одной кошке доставляло немалое удовольствие, когда ее друг, собака, носил ее в зубах по комнате. О другой кошке говорят, что она всегда заступалась за своего друга-собаку в собачьих драках и, в свою очередь, находила с ее стороны деятельную помощь в кошачьих боях. Некоторые кошки выказывали трогательную привязанность к птицам. Напр., одна кошка постоянно приносила в зубах трясогузку своего хозяина, когда та вылетала из комнаты. Другая кошка одного любителя птиц принесла хозяину пропадавшую несколько дней канарейку, не причинив ей никакого вреда: она не только узнала ее, но и поймала, с явной целью обрадовать своего хозяина.

Подобных примеров можно бы было привести множество как доказательство необыкновенного ума, сообразительности и понятливости кошек.

Интересна пора любви кошек. Кот в это время дик. Самки, которые его отыскивают, садятся кругом него. Сидя посреди их, словно паша в кругу своих покорных рабынь, он сурово ворчит себе под нос густым басом, а подруги его заливаются тенором, альтом, дискантом на всевозможные лады. Время от времени музыканты угощают друг друга плюхами; последним занимаются кошки – хотя они сами отыскали кота, но все-таки не хотят, чтобы он приблизился к ним. Коту приходится брать все с бою. Но вот появляется другой кот, и соперники с диким ревом бросаются в бой. Они треплют друг друга, вертятся, сплетаясь между собою, катаются по крыше – словом, буянят хуже отчаянных ночных повес.

Раза два, а то и три в год кошка приносит котят, по нескольку штук разом. Котята – необыкновенно хорошенькие, красивенькие зверьки. Весело смотреть, как они возятся, играют и шалят со всяким предметом, который только катится, бежит, ползет или порхает.

Любовь матери к ним доходит до самоотвержения. Если к кошке, которая кормит своих детенышей, подойдет собака или другая кошка, то она с бешенством кидается на них; в это время она неохотно подпускает к себе даже и хозяев.

Зато она выказывает тогда сострадание к другим животным. Известно множество примеров, как кошки кормили молоком щенят, кроликов, белок и даже своих заклятых врагов – крыс и мышей.

Словом, стоит только присмотреться к жизни нашего домашнего друга, и всякий придет к тому мнению, что кошка заслуживает не только самого лучшего ухода и забот, но и благодарности, а также горячей любви!

В качестве истребителя мышей кошка незаменимый союзник человека: в годы, изобилующие мышами, она может истребить в день средним числом до 20 штук их, а в год 4–7 тысяч или столько же крыс (отсюда, между прочим, нельзя не видеть, что мыши малопитательны, иначе кошки не могли бы истреблять их в таком громадном количестве).

Кроме того, кошки уничтожают вредных для человека насекомых и даже ядовитых змей (гадюк и гремучих). «Я не раз видел, – говорит Ренггер, – как в Парагвае, на песчаных и голых местах, кошки убивали и преследовали гремучих змей. Они ловко наносили им удары лапой, увертываясь в то же время от укуса врага. Когда змея лежит свернувшись, кошка долго не нападает на нее, а ходит кругом до тех пор, пока змее не надоест поворачивать за нею голову; затем вдруг наносит удар и ловко отскакивает в сторону. Так продолжается до тех пор, пока змея не будет умерщвлена. Тогда не тронув ее мяса, кошка уходит».

Достаточно бросить один взгляд на льва, чтобы понять, почему этому зверю еще древние дали название «царь зверей». Храбрость и сила, мужество и крепость, величавая серьезность и гордое спокойствие – таковы качества, отражающиеся во всей фигуре льва. Его взгляд светится достоинством истинно царским, его осанка невольно внушает уважение, во всех движениях чувствуется самоуверенность и убеждение в победе. Великолепный зверь как будто сам сознает свою мощь и с неподражаемым совершенством играет роль властелина животного царства.

Хотя в системе царства животных льва и ставят в число кошек, однако по своей наружности «царь зверей» резко отличается от прочих представителей кровожадного кошачьего семейства. Особенно выделяет его огромная голова и длинная густая грива, которая и придает льву горделивый царственный вид. Туловище могучего зверя – крепкое, сжатое, кпереди более толстое; шерсть короткая, разных цветов, начиная от желтого и кончая черным; хвост длинный, оканчивающийся на конце кистью, в середине которой спрятан когтеобразный роговой придаток; длина взрослого льва, не считая хвоста, – 6 футов (1,6–1,9 метра) и хвоста – 75–90 см, высота у затылка – 3 фута (80-100 см).

В прежнее время львы были распространены во всех трех частях Старого Света, так что античные герои Греции имели возможность украшать себя львиной шкурой, добытой в рукопашном бою. В настоящее время они водятся лишь в Африке и Юго-Западной Азии: Персии, Аравии и Индостане.

На этом пространстве обитают разные породы львов, отличающиеся своей величиной и цветом шерсти. Самая большая разновидность – варварийский лев (Felis leo barbarus), населяющий Северную Африку; за ним следует темноцветный капский лев (F. l. capenis); в Западной Африке живет сенегальский лев (F. l. senegalensis), с гривой светлых оттенков; гораздо меньше их лев персидский (F. l. persicus); наконец, в Индии, в Гузурате, обитает, оспаривая власть у тигра, гузуратский лев красно-желтого или желто-бурого цвета, еще больше варварийского (до 269 см в длину и 106 см в высоту).

Несмотря на разницу во внешнем виде, львы всех пород отличаются замечательным сходством в нравах. Они повсюду живут или одиночно, или супружескими парами. Каждая чета имеет в своем владении определенную область, в центре которой находится резиденция «царя зверей», его логовище.

Днем могучее животное или лежит в логовище, или бродит в лесной чаще, или, спокойно растянувшись, располагается на какой-нибудь возвышенности и отсюда наблюдает за окрестностями, словно строя планы ночной охоты. В это время «царь зверей» относительно безопасен; нередко случается, что люди и животные без вреда проходят под самым носом отдыхающего днем льва.

Иное дело ночью.

Вот село солнце… Кочующий араб загнал свое стадо в безопасную «серибу», огороженную десятифутовой изгородью из колючих мимоз. Овцы блеяньем созывают ягнят; выдоенные коровы мирно пережевывают жвачку. Целая стая собак окружает их, оберегая от хищников. Горе гиене и даже леопарду, которые вздумают подойти близко к ограде «серибы»! с яростным лаем кидаются на разбойника бдительные стражи, и хищник, после короткой борьбы, принужден удалиться. В кочевье водворяется тишина. Все засыпает. Ночной мрак все гуще и гуще опускает на землю свой покров…

Вдруг словно глухие раскаты грома раздаются вдали, заставляя вздрогнуть все живое. «Эсед (возмутитель)! Эсед!» – шепчут проснувшиеся арабы, и точно, полное возмущение и смятение воцаряются в спокойной дотоле «серибе». Обезумевшие овцы, дрожа всем телом, мечутся из стороны в сторону. Козы начинают жалобно кричать. Коровы сбиваются в тесную кучу. Привязанные верблюды стараются оторвать привязь. Храбрые собаки с визгом прячутся под защиту своего хозяина. Сам владелец «серибы» в ужасе дрожит, не смея выйти из шатра со своим жалким копьем.

А громовой рев приближается все ближе и ближе. Вот уже у самой ограды раздаются его оглушительные раскаты. Еще минута, и грозный «сабаа» – истребитель стад, одним прыжком перелетает изгородь. Его глаза горят в ночной темноте зловещим светом, хвост яростно бьет воздух, могучие когти взрывают землю. Со свирепым наслаждением смотрит чудовище на окаменевших животных, выбирая жертву… Скачок – и молодой бык с разорванной шеей грузно падает на землю; могучие челюсти схватывают добычу и закидывают на спину; еще гигантский прыжок – и лев переносится с жертвой за ограду «серибы», где и скрывается во мраке ночи. Оставшиеся в живых обитатели кочевья мало-помалу оправляются от ужаса.

Таковы ночные нападения льва. К счастью, благородный зверь далеко не отличается той кровожадностью, какая характеризует тигра и леопарда; он никогда не убивает из одной страсти к убийству. И все-таки, несмотря на это, содержание каждого льва стоит окрестному населению ежегодно около 1500 руб. По вычислению Боврея, пятьдесят львов, жившие в его время в провинции Константин, требовали для своего пропитания в течение всей жизни на десять миллионов франков скота.

Нельзя, впрочем, сказать, что лев всегда питается домашним скотом. Предметами его охоты служат все вообще животные, домашние и дикие, большие и малые; в случае нужды «царь зверей» не пренебрегает даже саранчой. Но способ его охоты на осторожных диких животных значительно отличается от того открытого нападения, какое он производит на стада домашнего скота. Охотясь за робкой антилопой или быстрой, как ветер, жирафой, лев подстерегает их в засаде или осторожно подкрадывается к ним против ветра.

Лев

Заросшие кустарниками места для водопоя наиболее благоприятны для таких засад. Это знают быстроногие обитатели пустыни, и не иначе, как с величайшими предосторожностями, приближаются к ним. Вот к зеленеющему оазису направляется из песков пустыни стадо полосатых зебр. Мучительная жажда давно уже палит их иссохшие языки, ноздри раздуваются, чуя вблизи живительную влагу, глаза горят нетерпением, но умные животные пересиливают себя и стройным эскадроном следуют за вожаком. Последний – весь слух и внимание. Внимательно осматриваясь кругом, с настороженными ушами, с напряженным обонянием, медленно подвигается он к зеленеющей группе, среди которой журчит отрадный источник… в оазисе все тихо: ни один листок не шелестит, ни одна травка не колышется… но это кажущееся спокойствие не обманывает опытного вожака… Он протягивает уже свою красивую голову в зеленую чащу листьев, а через мгновение становится на дыбы и, испуская короткое ржанье, несется назад, в знойные пески пустыни. За ним бешеным галопом летит все стадо… в тот же момент гигантский скачок выносит из засады яростного льва. Видя неудачу, «царь зверей» останавливается и, словно пристыженный, медленными шагами скрывается в прежней засаде.

Но горе тому животному, на которого обрушится страшный прыжок! Как пораженная молнией, падает несчастная жертва, и только гигант жирафа пытается нести на себе ужасного всадника. В смертельной тоске несется бедное животное, пока не подкосятся быстрые ноги, пока не поникнет высокая голова и страшные когти не перервут грациозной шеи…

Обыкновенно лев охотится один, но иногда супружеская чета охотится совместно, а иной раз для той же цели собирается целое стадо львов. Один английский охотник передает интересный случай подобного рода.

Небольшое стадо зебр, говорит он, беззаботно паслось на равнине, не подозревая, что пара львов с детенышами тихо подкрадывалась к ним все ближе и ближе. Лев и львица составили правильный план атаки и так осторожно пробирались в густой траве, что бдительные животные совершенно не замечали страшной четы. Таким образом последняя приблизилась к стаду на расстояние прыжка. Вдруг вожак заметил врагов и подал сигнал тревоги. Но было уже поздно: лев перескочил через траву и кустарники и с быстротой молнии обрушился на зебру, которая в тот же миг упала под ним. Прочие в ужасе разбежались.

Подобные охоты львы предпринимают или тогда, когда животное слишком осторожно, или когда оно слишком велико, как, напр., буйвол. Рогатый великан, со своим грозным оружием, не под силу даже мощному «царю зверей», а слепое бешенство делает буйвола вдвойне опасным противником. Это не робкая антилопа, и, прежде чем овладеть такой добычей, львам приходится выдержать отчаянную борьбу. Исход боя сомнителен. Часто случается, что великан гибнет в схватке, побежденный не столько силой, сколько ловкостью противников. Но если лев не успеет увернуться от всесокрушающего удара рогов, ему нет спасения. Обезумевшее от ярости животное топчет и рвет своего царственного врага, иногда подбрасывая его на воздух, подобно мячу. Покончив с одним, рогатый исполин принимается за другого противника, которого не спасают ни страшные зубы, ни мощные когти. Иногда подобным же образом расправляется с «царем зверей» и дикий кабан.

Схватив добычу, лев уносит ее в свое логовище и там устраивает кровавый пир. Здесь особенно разительно проявляется необыкновенная мускульная сила могучего зверя. Для него ничего не стоит, с целым быком на спине, перепрыгнуть десятифутовую изгородь и затем пробежать с добычей целую милю. По словам Томсона, однажды охотники верхом целых пять часов гнались за львом, уносившим двухгодовалого бычка, и не могли догнать.

Еще рельефнее выставляет силу льва следующий арабский рассказ. Однажды лев кинулся на утолявшего жажду верблюда и хотел утащить его в лес. Но в ту же минуту из воды вынырнул громадный крокодил и схватил верблюда за шею. Между противниками завязался спор: один тянул вверх, другой – вниз. Кончилось тем, что верблюд был разорван на две части.

Львица во время охоты

Умертвив добычу, лев начинает насыщаться ею, причем нередко его пиру мешают коршуны и гиены. Обыкновенно трусливые при встрече с «царем зверей», гиены, завидев добычу, становятся безумно смелыми. Один охотник видел, как три пятнистых гиены, ворча и скаля зубы, смело бросились отнимать у мощного зверя его обед, и только страшный удар лапой, замертво положивший одну, заставил двух других образумиться.

«Лев – человеческое животное, – говорит Шейтлин, – подобно тому, как и между людьми есть люди скотские». Эти слова германского натуралиста в высшей степени метко обрисовывают характер «царя зверей». Действительно, царственный зверь обладает многими качествами, которые резко выделяют его из ряда других животных и приближают к человеку: он – верный супруг и нежный отец; его мужество и храбрость стоят вне всяких сомнений; его характер полон благородства и совершенно чужд той кровожадности, какой отличаются все прочие члены семейства кошачьих; наконец, лев – животное в высшей степени умное, понятливое и сообразительное.

Супружеская верность мощного зверя – факт, который подтверждают все наблюдатели. Лев никогда не покинет своей львицы, заботится о ней, защищает от врага и добывает пищу. Очень часто царственная чета делит пополам все заботы по добыванию добычи и вместе производит нападение на  «серибы» арабов или на дикого буйвола.

Родительское чувство также развито у «царя зверей» очень высоко. Львица-мать до последних сил готова защищать своих детенышей и ни при какой опасности не покидает их. Лев-отец не уступает ей в самоотвержении: он присматривает за детьми, когда мать их уходит на водопой, заботится о пропитании семьи и до последней капли крови готов защищать родное логовище.

Молодые львята рождаются обыкновенно в количестве от двух до шести и первое время являются беспомощными зверьками, ростом с котенка. На втором месяце они начинают ходить и играть. В это время трудно себе представить зрелище более грациозное, чем львица со своими детьми: красивые зверьки, точно котята, резвятся друг с другом, к удовольствию матери, которая любовно смотрит на их забавы.

Через полгода львица перестает кормить своих детенышей, и они начинают сопровождать родителей в их набегах. Величина их в это время достигает величины порядочной собаки. Голос, прежде совершенно походивший на мяуканье кошки, становится сильнее и полнее. На третьем году у самцов начинает пробиваться грива, но лишь на шестом году «царь зверей» достигает своего полного развития. Именно в этом возрасте у него появляется тот могучий голос, который арабы так удачно называют «раад» – гром – и который приводит в ужас все живое. Заслышав его, замолкает гиена, утихает яростный леопард, обезьяны в страхе взбираются на высочайшие вершины деревьев, антилопы бросаются в бешеный галоп, дрожит и волнуется сам флегматичный верблюд, лошадь встает на дыбы и бешено рвется, собака с визгом жмется к ногам хозяина…

Этот голос особенно характерен для могучего зверя: он выражает его мощь и силу, безграничную отвагу и неодолимое мужество. Своим гневным рычанием «царь зверей» словно вызывает желающего померяться с ним. И кто бы ни принял вызов, отважное животное не задумывается вступить в бой. Только человека и страшится «царь зверей»: высокий рост «царя природы» поселяет в нем недоверие к своим силам, а спокойствие и мужество человека еще более усиливают это впечатление. Этим объясняются нередкие случаи, где лев отступал даже перед безоружными людьми.

Когда араб встречает на дороге льва, то он идет прямо на зверя, махая саблей или ружьем, но остерегаясь наносить удары или стрелять. Он только кричит своему страшному противнику: «О ты, вор, грабитель большой дороги! Ты, сын того, который никогда не говорил „нет“! не думаешь ли ты, что я тебя боюсь? Разве ты не знаешь, чей я сын? Встань и дай мне дорогу!..» Лев спокойно ждет, пока путник подойдет к нему ближе, затем встает и ложится на некотором расстоянии, но опять поперек дороги. Таким образом, человеку приходится выдерживать целый ряд страшных испытаний. Счастье его, если ему не изменит мужество, если, как выражаются арабы, он «хорошо держит свою душу», – могучий зверь не решается напасть на него и оставляет смельчака в покое.

Но если лев заметит, что человек боится его, или, наоборот, если смельчак чем-нибудь разъярит зверя, тогда единственное средство спасения – хороший выстрел; бегство редко может спасти человека, так как лев в состоянии нагнать, даже лошадь. Опытные наблюдатели утверждают, что человеку, встретившему льва, всегда можно заранее узнать, что ожидает его: если лев не машет хвостом, значит, он сыт и настроен мирно, тогда можно смело идти на страшного зверя и прогнать его с дороги; если же, наоборот, лев колотит себя хвостом по спине и трясет гривой, тогда следует готовиться к неизбежному бою.

Что касается великодушия в характере льва, то это качество, подмеченное еще древними, долгое время служило предметом спора. Некоторые путешественники, как Шейтлин, поют гимны рыцарским качествам могучего зверя, другие же представляют «царя зверей» просто разбойником, из засады подстерегающим добычу. И то, и другое мнение не чуждо крайностей. Несомненно, что лев – хищное животное, живущее убийством и насилием, но в то же время в его характере, сравнительно с другими хищниками, есть и черты благородства: он никогда не убивает из любви к убийству, как тигр, но всегда – или будучи вызван на бой, или побуждаемый голодом; он помнит оказанное добро, не чужд благодарности, иногда щадит слабых. В этом отношении интересен следующий рассказ Лихтенштейна.

Путешествуя по Южной Африке, этот исследователь зашел в дом одного бура и разговорился с ним. «Два года тому назад, – рассказал ему, между прочим, хозяин, – с того места, где мы теперь с вами стоим, я сделал рискованный выстрел. Однажды моя жена сидела подле дверей дома и смотрела за детьми, которые играли около нее; я в это время был на дворе и возился с телегой. Вдруг среди белого дня явился большой лев и улегся в тени на пороге. Жена, оцепенев от ужаса, но зная, как опасно бежать, не тронулась с места; дети в страхе бросились на колени. Их крики привлекли мое внимание, я поспешил к дверям, и можете представить, что почувствовал, увидев льва. Хотя животное еще не заметило меня, однако гибель моя казалась несомненной. Тем не менее я решился подойти к окошку той комнаты, где стояло мое заряженное ружье. По счастью, оно находилось так близко от окна, что я мог достать его рукой. Еще счастливее было то обстоятельство, что дверь из этой комнаты в другую, у входа которой лежал лев, была открыта, и я мог через свое окно вполне видеть страшную сцену. Сначала я медлил стрелять, но вдруг зверь зашевелился, как будто готовясь прыгнуть. Тогда я больше не колебался, тихо ободрил жену и, призвав на помощь Бога, выстрелил прямо в лоб, между его сверкающими глазами. Пуля просвистела как раз мимо локонов моего сына, и, к неописуемой моей радости, мощный хищник был убит наповал».

Львица с детенышем

Если даже предположить, что этот лев был сыт, все-таки нужно вспомнить, что другие хищники, напр. леопард, в подобном случае не устояли бы против своей кровожадности. Вообще замечено, что лев почти никогда не трогает детей.

Помимо всех перечисленных нравственных достоинств «царь зверей» обладает и высокими для зверя качествами ума: он рассудителен, понятлив и умен; ему доступны понятия о времени, пространстве и т. п. Особенно ясно проявляются эти качества у ручных львов.

Приручить льва, пойманного в молодом возрасте, не представляет никакого труда. Могучее животное до такой степени привыкает к своему хозяину, что ходит за ним, как собака. В Хартуме у меня была такая львица, прежде принадлежавшая Латиф-паше, губернатору Судана. Бахида – имя львицы – так полюбила меня, что повсюду следовала за мной, ласкаясь при всяком удобном случае; иногда она даже ночью забиралась на мою постель и будила меня своими ласками. Держали ее на дворе, где Бахида бегала совершенно свободно и вскоре приобрела господство над всем животным населением двора. К большинству животных она относилась чрезвычайно гордо, дразнила и пугала их, но вред наносила редко; только два раза она умертвила и съела – однажды обезьяну, а в другой раз барана, с которым перед тем играла. Из всех сожителей она боялась лишь марабу; при первом же знакомстве гигантская птица уселась на спину Бахиды и так отделала последнюю своим коническим клювом, что львица принуждена была признать себя побежденной. По отношению к своим хозяевам она была всегда кротка и честна; даже будучи однажды наказана, она уже через несколько минут подошла ко мне ласкаться. Иногда она ложилась на землю и потом вдруг делала скачок на подходящего человека – но без злого умысла, единственно с целью поиграть. В Каире я мог водить ее с собою по улицам на веревке. Впоследствии, находясь уже в Берлинском зоологическом саду, Бахида узнала меня после двухлетней разлуки.

Подобный случай – далеко не исключительный. Из практики так называемых укротителей львов видно, как послушны иногда бывают могучие животные: по приказанию укротителя они скачут, напр., через обручи, позволяют класть укротителю руку или даже голову в свою пасть и проделывают десятки различных фокусов. Следует, однако, помнить, что и в ручном льве иногда вдруг пробуждается природная дикость; оттого-то редкий из укротителей кончает своей смертью.

Кроме человека, львы нередко привязываются и к другим животным, напр. К собакам. В Антверпенском саду одно время жила львица, которая свела тесную дружбу с жившей в ее клетке маленькой собачкой. Интересно было видеть, говорит Гартвиг, как мощная африканка, лежа на спине, обнимала огромными лапами свою маленькую подругу и, играя, перебрасывала ее из стороны в сторону.

Приручение львов было известно еще в древности. В Карфагене Ганнон поплатился за это даже ссылкой, так как его сограждане предположили, что человек, занимающийся укрощением львов, способен подчинять себе и людей. Некоторые римские триумфаторы въезжали в город в триумфальном шествии на колеснице, запряженной львами. Львиный бой в цирке всегда составлял одно из любимейших удовольствий римлян. Знаменитый Сулла заставил драться в цирке сотню львов, Помпей – 600, а Цезарь – 400. Адриан нередко убивал в цирке за один раз по сотне могучих зверей; Марк Аврелий однажды приказал сотню их расстрелять стрелами. В эпоху мученичества травля христиан львами была в большом ходу, и крик черни: «Christianos ad leones» – нередко оглашал собою улицы и площади Вечного города.

Громадный вред, приносимый львами населению Африки, главное богатство которого составляют стада, является причиной, почему и арабы, и негры, и европейские поселенцы Черного материка стараются истреблять могучих животных всеми возможными средствами. Однако охота на «царя зверей» сопряжена с такими опасностями, что в некоторых местах Судана мусульманские жители предпочитают платить ему ежегодную дань или же прибегают, для защиты своих стад, к талисманам. Суеверный суданец-магометанин покупает за порядочные деньги у духовенства «геджаб», то есть лоскуток бумаги, исписанный изречениями из Корана, и вешает на ограду своей «серибы». Лев – животное справедливое, любимое Богом, уверен бедняк, он слушает слова пророка и не тронет «серибы», защищенной «геджабом»… Может быть, так бы и было, если бы «царь зверей» был грамотен.

Немногие, однако, решаются один на один вступать в борьбу с «царем зверей». Подобные смельчаки попадаются только среди европейцев. Что касается арабов и негров, то они обыкновенно нападают на льва целой толпой. Мне рассказывали об одной такой охоте, в которой приняли участие четыре араба с ружьями и дюжина нубийцев, вооруженных копьями. Выведенные из терпения страшным опустошением, которое производил лев в окрестных стадах, храбрецы решились напасть на царственного зверя в самом его логовище.

Изумленный неожиданным посещением, лев медленно поднялся и направился на толпу врагов, как раздался залп из четырех ружей, сопровождаемый целой тучей копий. Получив несколько ран, из которых, однако, ни одна не была смертельной, разъяренное чудовище бросилось на ближайшего нубийца и страшным ударом лапы повалило его на землю. Другой нубиец, с копьем в руке, кинулся выручать товарища, но получил такой же удар. Остальные в испуге хотели уже спасаться бегством, как один юноша пристыдил трусов: вооруженный, кроме копья, длинной палкой, он смело подошел к свирепому зверю и изо всех сил ударил его палкой по переносице. Удар был настолько силен, что лев лишился чувств и упал. Победитель продолжал наносить ему новые удары, пока, наконец, чудовище не испустило последнее дыхание.