Текст книги "Миднайт Хилл"

Глава 7

Мелисса не боялась свою маму. Она всегда честно рассказывала ей о неприятностях в школе. Только вот такого количества неприятностей раньше не возникало.

Парта стоила недорого. Хотя лишних денег в их семье сейчас не было. Мелиссу больше возмущала система и несправедливость. За парту должен был платить виновник. Особенно если он – племянница мэра. На это Мелисса и жаловалась маме, возмущенно крича и жестикулируя, пока та сидела за барной стойкой и водила пальцами по ножке бокала с вином. За окном рьяно завывал ветер, проникал на чердак и жутко вопил еще и там. Миссис Санлайт слушала молча, угрюмо кивая. Вдруг ее глаза в ужасе распахнулись от слов дочери:

– Это все только из-за того, что они де Лордесы!

Речь Мелиссы продолжила рокотать, но миссис Санлайт не могла нормально вдохнуть.

– Стой-стой-стой! – наконец перебила она. – Де Лордесы?!

– Да. А что такого?

– Ты сдружилась с мальчиками по фамилии де Лордес?!

Мелисса сдвинула брови и скрестила руки на груди. Эти вопросы ей совершенно не нравились.

– Да, – холодно подтвердила она.

– Нет, Лисса, это очень плохая идея.

Мелисса распахнула рот и взметнула брови.

– Мам, какого черта?

Женщина потерла переносицу, отчего костяшки на худых руках побелели. Она долго собиралась с мыслями и не заговорила, пока не осушила бокал.

– Скорее всего, все правы, и с ними общаться не стоит. Дети в такой семье не могли вырасти нормальными. От греха подальше, Лисса, не общайся с… де Лордесами, – нервно закончила мама.

– Что не так с их семьей?

Миссис Санлайт и тут долго не давала внятных ответов. Мелиссе пришлось долить маме остатки вина, с сожалением отметив, что женщина снова стала выпивать бутылку за раз, вместо одного «профилактического» бокала.

– Их отец был очень известной личностью в Миднайт Хилле. Де Лордесы – вроде как графы, основатели города, – Мелисса взметнула брови, но мама тут же поправилась. – Были когда-то, двести лет назад. Был там политический конфликт. В общем, у них все отняли: и титул, и имущество. Последние поколения существовали за счет своей фамилии. Бездомные, без денег. Все поумирали гнусной смертью. Уильям де Лордес – последний из своей семьи. Ему было под тридцать, когда я училась. Видела его частенько. Все время синяки под глазами, уставший вид. Его обвиняли в изнасилованиях, но ничего не доказали. Насколько я знаю, он умер от передоза. Про детей никогда не слышала.

Мелисса уткнулась в стол и пыталась переварить услышанное. Даже удивительно, что Джули-Лу не соизволила вывалить ей эту историю. Миссис Санлайт допила остатки второго бокала.

– Ты вроде говорила, что у них разные матери? Про них это было, да? Наверняка все, ну, незапланированные. Вокруг де Лордеса всегда ошивались только… Хороших людей среди них не было. Может быть, их матери как раз жертвы насилия, я не знаю… Так что, Лисса, пожалуйста, послушай меня. С ними опасно общаться. Никуда не ходи с ними одна. Всегда звони мне теперь, поняла?

Мелисса кивнула словно в трансе. Эта история кое-что объясняла, но создавала новые вопросы. С кем они живут? Братья ведь заходят на одной остановке. Да и вряд ли матери дали бы им фамилию человека, который их изнасиловал. Особенно если он вообще был уже мертв…

– Может, этот Уильям был не единственным в семье? – осторожно спросила Мелисса.

– Только если он не держал какого-нибудь брата в подвале втайне ото всех.

Чтобы отвлечься, Мелисса с мамой решили разобрать еще несколько коробок на чердаке. Иногда попадались раритетные вещи, которые миссис Санлайт продавала на eBay, другие просто шли на выброс. В основном это была одежда бабушки и дедушки, которая уже никому не пригодится. К тому же ткань на чердаке пахла сыростью, что-то оказалось погрызено мышами и начало подгнивать. Однако все напасти обошли дедушкин кожаный тренч кофейного цвета. Мелисса тут же решила его примерить: полы доставали до щиколоток, руки утопали в огромных карманах, но она вертелась перед зеркалом и не могла остановиться.

– Тебе в плечах широковато, – прокомментировала мама с улыбкой.

– Мам, ты че, так вообще супер! Оверсайз!

– И рукава длинные.

– Их можно подвернуть или подшить.

Весь вечер они занимались тренчем, подворачивая и ушивая его то тут, то там. Мама подшила плечи, залатала дырки в подкладке и карманах. Кожа была тяжелая, хорошо сохранилась, небольшие потертости можно было списать на стиль. Поэтому на следующее утро Мелисса, довольная, ждала автобуса в коричневом тренче. Она надела темно-бордовые ботинки на толстой подошве и была счастлива. Распущенные кудри скакали на ветру. Если бы еще не глупая рубашка и гольфы от формы, можно было бы считать себя иконой стиля.

В автобусе на нее косились. С чем это было связано, сказать было трудно. С внешним видом, с испорченной партой или с де Лордесами. История их семьи яркими картинками витала в мыслях перед сном. Всю ночь ей снились какие-то брошенные младенцы и люди в подвалах. А когда Ламмерт зашел в салон, воображение не давало Мелиссе нормально воспринимать реальность.

– Вау, какой крутой плащ! – воскликнул он вместо приветствий, и Мелисса расплылась в довольной улыбке. – Правда, кажется, он тебе очень велик. И пахнет старостью.

– Да ну тебя! – она толкнула Ламмерта в плечо.

Польщенная вниманием Ламмерта, Мелисса в приподнятом настроении зашла в школу. В раздевалке толпились люди, задевали их плечом. Роланд скользнул в эту толпу, в то время как Мелисса с братьями решили подождать, когда станет посвободнее. Она наблюдала за осанкой и выправкой Роланда, за утонченностью его движений и черт внешности. Он действительно был похож на члена графской семьи. Чего было не сказать о его братьях. Ламмерт сначала мялся у порога, а затем, ссутулившись и засунув руки в карманы темной куртки, размашистыми шагами двинулся в раздевалку, небрежно расталкивая учеников. Хьюго же не хватало уверенности и величественности: прическа, одежда и движения выдавали в нем человека, старающегося не привлекать к себе внимания. Мелисса тоже не являлась образцом изящности: за спиной не следила, походка была уверенной и твердой, а кудри и веснушки делали ее похожей скорее на деревенскую фермершу, нежели на аристократку.

Вот кто еще был похож на дворянку, так это Джули-Лу. Она стояла в раздевалке и общалась с Бетт. Высокий рост, выправка, ухоженные волосы, руки и лицо, властный взгляд, вдруг приковавшийся к Мелиссе.

– Боже мой, Санлайт, – староста скрестила руки на груди, лицо ее исказилось в усмешке. – Ты что, сняла пальто с какого-то старика на свалке? Или в Нью-Дарши все так ходят?

Мелисса остановилась и встала так уверенно, будто сейчас ей дадут винтовку и она начнет вести прицельную стрельбу.

– Я ношу вещи не потому, что хочу выглядеть как все. И не потому, что не хочу выглядеть как все. Я ношу вещи, потому что они мне нравятся. Мне плевать, нравятся они другим или нет.

Девушки сцепились взглядом. Это была дуэль: кто первый отвернется. Черные ресницы Джули-Лу иногда хлопали по ее щекам, но она неустанно смотрела в синие глаза Мелиссы, в которых бушевали эмоции. Мелисса была похожа на амазонку: кудри, распущенные в школу впервые, подпрыгивали от сквозняка, полы тренча развевались. На лице Джули-Лу не дрогнула ни одна мышца.

– Да и пожалуйста, позорься в своем идиотском пальто. В конце концов, в такой компании стоит привыкать к чувству стыда, – Джули-Лу скользнула взглядом по братьям и развернулась в сторону выхода.

Перед уроком химии у Спарктона Ламмерт махнул рукой перед кабинетом и сказал: «Без меня, я тут вчера на неделю вперед отсидел». Мелисса невольно поморщилась, зайдя в кабинет. Она не была уверена, что действительно слышит запах тухлятины, а не класс навеял ей воспоминания о нем. В самом конце стояла ее парта. Черные линии все еще испещряли поверхность, но слов было не разобрать.

Мистер Спарктон зашел, насупившись. Вместо жилетки с орнаментом на нем красовался темно-синий пиджак, давивший в плечах так сильно, что швы набухали от напряжения. Даже после того, как прозвенел звонок и все расселись по своим местам, он еще долго водил по присутствующим мутным взглядом. Его тяжелое сопение было самым громким звуком.

– Где Ламмерт? – вдруг спросил он.

– Прогуливает, – отчиталась Джули-Лу.

– Щенок, – учитель глубоко вздохнул и с насмешкой добавил. – Страшно показаться мне на глаза. Я бы тоже на его месте боялся.

Мистер Спарктон весь урок косился на Мелиссу. Во избежание неприятностей она пялилась в свою тетрадь или на доску. Ламмерт не боялся Спарктона, ему было просто тошно на него смотреть. Как и Мелиссе. Она с нетерпением ждала конца урока, чтобы вылететь из этого мерзкого класса. Но после звонка услышала:

– Санлайт, подойдите сюда.

Также неожиданно и неприятно звучало вчера приглашение войти от директора. Когда Мелисса подошла к столу учителя и убрала волосы за уши, мистер Спарктон сказал:

– Послушайте, Санлайт, мне вас, конечно, очень жаль. Но ненависть де Лордеса к вам не освобождает вас от знаний по химии и биологии. Вы у нас не учились, поэтому я не могу зачесть вам дисциплину, – когда брови Мелиссы уже полезли вверх, мужчина достал из стола распечатанные листки, – без проверки знаний. Эти задания нужно решить и принести мне сегодня. Чтобы дома вам никто не помог, – Спарктон как-то игриво подмигнул, отчего Мелисса сжала губы. – Я мог бы оставить вас после уроков и заставить писать все контрольные за год у меня под присмотром. Но я решил пойти вам навстречу из-за… происшествия. Приму работу, только если все будет выполнено безошибочно. У вас же есть учебники и весь день. Я до шести в школе. Найдите меня и сдайте работу. Будет хоть одна ошибка – незачет. И будете бегать и сдавать мне контрольные после уроков. Надеюсь, вы понимаете, какое большое одолжение я вам делаю?

Мелисса вымученно улыбнулась.

– Я так понимаю, мои оценки из бывшей школы не считаются?

– Не считаются, – передразнил ее Спарктон. – Я ответственный учитель и просто так «отлично» никому не раздаю. А у вас там сплошь высшие баллы. Значит, без проблем все решите и подтвердите свои знания.

У Мелиссы язык не повернулся сказать спасибо. Она взяла листки, кивнула и, ссутулившись, выползла из класса, за дверью которого уже стояли Хьюго и Ламмерт.

– Полная засада, – констатировал Ламмерт, выслушав историю. Хьюго читал задания и недовольно хмурился.

– Он хочет, чтобы я на переменах это решала? После уроков? У меня еще дежурство, между прочим.

– Мы поможем. Будем убираться, пока ты решаешь, – сказал Хьюго.

– Спасибо, Хью, но это просто несправедливо! – возмутилась Мелисса. Листы с заданиями от ее хватки уже начинали мяться. – Я и без пятерки обойдусь.

– Тогда будешь писать контрольные, – угрюмо вспомнил Ламмерт. – Это еще хуже. К тому же он как-то странно, – юноша перевел взгляд на брата, ожидая заметить согласие с тем, что он собирался сказать. Ламмерт прижал челку к макушке и закончил, – смотрел на тебя.

Хьюго закивал, и напряжение в теле Ламмерта ослабло, ведь ему не показалось.

– Мне тоже не понравился этот взгляд, – вспомнила Мелисса. Спарктон во время разговора почти не смотрел ей в глаза, он блуждал взглядом по ее телу. В сочетании с улыбкой, которая была ему несвойственна, он выглядел омерзительно.

На следующих уроках Мелисса возилась с заданиями Спарктона. Она начала с биологии, задания по которой оказались умеренной сложности. Большинство ответов она проставила, остальное надеялась уточнить в учебнике, достать который сейчас было нельзя – миссис Плом и так все время косилась на листы, явно не относящиеся к истории.

На перемене Мелисса не отвлеклась от своего занятия. Хьюго, сев на подоконник, штудировал учебник в поисках ответов, Мелисса стояла возле него, корпя над следующими вопросами. Ламмерт же околачивался вокруг, иногда восклицая от сложности озвучиваемых задач и сомневаясь, что они такое вообще проходили.

– Тут прямым текстом не написано. Только общими словами, никакой конкретики.

– Бли-и-ин, – вымученно протянула Мелисса, запустив пальцы в волосы. – Вот ведь козел этот Спарктон.

– Червяк, – вставил скучающий Ламмерт, подбрасывая свой пенал из-за спины и ловя той же рукой. – Это закрепленное за ним животное. Червяк – это же животное? Или типа насекомое?

Мелисса не обращала внимания на остроты Ламмерта. Она лишь нагнулась к учебнику на коленях Хьюго и еще раз протяжно завыла.

– Посмотри еще вот этот вопрос, пожалуйста, – попросила она, и работа снова закипела.

Мелисса не могла ничего вспомнить от охвативших ее отчаяния и злобы. Стараясь сделать все как можно быстрее и при этом без ошибок, она сосредотачивалась на каждом задании, и мозг уже кипел. Выбора не было: страх написания контрольных под сальным взглядом пятидесятилетнего учителя мотивировал лучше всего.

Ламмерт не знал, чем себя занять. Расхаживая взад-вперед, он рассматривал редких учеников, то, что происходит за окном, и даже трещины в штукатурке на потолке. Наконец его взгляд остановился на Мелиссе. Она стояла, нагнувшись к тетради, нога была чуть согнута. Ламмерт смотрел на ее тонкие щиколотки под черными гольфами. Мелисса переместила вес с одной ноги на другую, и Ламмерт внимательно проследил за ее движением. Он рассматривал голени, задержался на сгибе коленей. Взгляд скользил вверх по бедрам, видневшимся из-под юбки. Когда он осознал, на что засмотрелся в итоге, к щекам прилила кровь, и Ламмерт резко отвернулся, невольно дотронувшись холодными пальцами до лица. Затем он зыркнул в сторону Хьюго и по сторонам, чтобы проверить, заметил ли это кто-нибудь. К счастью, свидетелей не оказалось.

На математике Мелисса взялась за химию. Она никогда не ориентировалась в ней свободно, но все задачи в листках Спарктона казались ей алхимической жутью.

У доски стояла Джули-Лу. Она писала так быстро, будто вообще не задумывалась над решением уравнений. Мел бегал по доске и вдруг резко остановился. Староста положила его и отряхнула с тонких пальцев белую пыль.

Джули-Лу наверняка могла помочь, но исцарапанная парта словно стала бетонной стеной между ними. Мелисса не позволяла себе даже взглянуть на старосту лишний раз. Просить помощи было слишком унизительно.

Мелисса не выпускала листки из рук, даже когда они шли в столовую. Времени оставалось все меньше, а в химии была решена лишь одна задача. Ламмерт, Хьюго и учебник ничем не могли ей помочь. Спарктон осознавал, что задания слишком сложные. Видимо, мстил за то, что Мелисса защищала на комиссии ненавистного ему Ламмерта.

Братья шли по бокам от Мелиссы, оберегая ее от препятствий и других учеников, пока она не смотрела под ноги. Но стоило Мелиссе войти в столовую и оторвать взгляд от листков, в ней замаячила надежда напополам со страхом. Роланд часто внушал именно эти два чувства.

Он был словно статичной частью окружения: читал книгу в мягкой обложке, другой рукой держал термос. Мелисса не замечала, чтобы он ел или пил что-то, кроме его содержимого. Таким она видела Роланда каждый день. Высокий, статный, молчаливый и бледный. Как настоящий граф из романов. Теперь это казалось таким очевидным.

– Привет, – поздоровалась Мелисса, присев за столик с подносом.

– Привет, – уже без задней мысли, хотя и без особого внимания, ответил он.

Мелисса жадно набросилась на еду. Умственная деятельность выжала из нее все соки. Однако она продолжала сверлить листки взглядом, будто ожидая внезапного озарения.

Ламмерт завел привычную беседу о том, как его все раздражают. Хьюго поддакивал, уминая за обе щеки сначала свою порцию, потом порцию Роланда. Старший брат вдруг тоже присоединился к беседе. Его низкий голос, похожий на мягкое гудение валторны, отвлекал Мелиссу. Прежде он никогда не участвовал в разговорах. Видимо, молчание Мелиссы побудило его на общение с братьями.

Она не могла сконцентрироваться. Смотрела на его тонкие пальцы, белую кожу. Заметила родинку на выпирающей косточке запястья.

Роланд тоже отвлекался. Он то и дело заинтересованно подглядывал на листки с заданиями. Но как только понял, что это такое и услышал от братьев предысторию, интерес быстро развеялся.

Мелисса очень хотела попросить у него помощи, но справедливо полагала, что у него нет причин помогать ей просто так. К тому же они так и не начали общаться друг с другом, хотя и сидели неподалеку в автобусе каждый день, и виделись в столовой.

Разговор братьев подошел к своему логическому завершению, и Мелисса, оторвавшись от задач, неуверенно посмотрела на Роланда. Он чувствовал ее взгляд, но не реагировал, молча выжидая.

– Слушай, Роланд, не мог бы ты помочь мне с кое-каким вопросом?

Юноша посмотрел на нее. Ледяные глаза больше не пугали, но все еще были слишком безэмоциональными.

– Задачи от Спарктона, – начал он, отпив из термоса пару глотков. – Если бы он хотел, чтобы ты их решила, дал бы самые простые. А так они могут быть нерешаемыми.

Мелисса нахмурилась. Она смотрела Роланду в глаза, стараясь проявить стойкость. Стараясь заслужить уважение.

– Я думала, для тебя не существует нерешаемых задач.

Уголок рта Роланда дернулся, но это нельзя было назвать даже легкой ухмылкой.

– С чего ты это взяла?

– Вот, – Мелисса указала на идеально выглаженный багряный галстук Роланда. Он невольно взглянул на него, а затем смерил девушку задумчивым взглядом. – Послушай, я не хочу просто воспользоваться ответом. Я хочу вникнуть. Это правда. Даже если ты направишь меня на верные мысли, я уже буду очень благодарна.

Роланд залпом допил содержимое термоса, положил закладку в книгу и жестом попросил у Мелиссы интересующий ее листок. Девичьи пальцы нервно перебирали задания, пока на глаза не попалась самая сложная задача. Она казалась набором бессмысленных данных. Если Роланд признает ее нерешаемой, можно будет забить на все остальные и не мучиться.

Глаза Роланда шустро бегали по бумаге. Он коснулся длинными пальцами лба, черные пряди упали, закрыв для Мелиссы его лицо. Его рука утонула в густых волосах, приведя их в порядок. На лице Роланда не было напряжения, лишь глубокая сосредоточенность. Он был бы похож на античную скульптуру, если бы греки отдавали предпочтение острым скулам и худощавым телам.

– Значит, так, – произнес он, протянув к Мелиссе руку и взглянув на нее ясными глазами. – Ручку.

Мелисса как в дурмане протянула ему карандаш. Сколько ему понадобилось времени? Минута? За это время Мелисса даже не смогла вникнуть в суть условия.

– Смотри, – придвинувшись к ней поближе, произнес Роланд. – Здесь нужна пропорция. С параметром, – карандаш быстро забегал по бумаге, выводя маленькие, но безумно изящные символы. – Еще неочевидная реакция. Если подставить из нее данные во-о-от сюда, все сократится.

Мелисса пораженно смотрела на то, что он пишет, внимательно ловя каждое его слово. Это было сложно. Внутри все непривычно сжалось. Это чувство можно было сравнить с волнением от поцелуя крутой пары в конце фильма. Глаза нельзя было оторвать от бледной руки, выводящей строчку за строчкой ее карандашом, голос журчал так близко, но смысл слов все равно не улавливался.

– То есть она решается, – выдохнула Мелисса, когда Роланд отодвинулся.

– Да. Но согласен, задача похожа на олимпиадную, в программе таких нет.

Мелисса разбито оперлась лбом о ладони. Сердце все еще больно колотилось, но ей было просто необходимо вникнуть в объяснения, иначе она не решит задачу даже после помощи Роланда.

– Спарктон просто хочет меня завалить, – процедила Мелисса. Роланд уже начал собираться. Без него она не решит все остальное. Да и был ли в этом смысл? Спарктон не хотел проверить ее знания. Он издевался. – Он хочет, чтобы я оставалась после уроков.

Роланд, уже поднявшийся из-за стола, замер.

– Что будет, если ты не решишь?

– Все годовые контрольные буду писать. С ним один на один после уроков.

Тонкая черная бровь Роланда дернулась.

– Когда нужно сдать?

– Сегодня.

– Что у тебя по остальным предметам?

Мелисса подняла на него взгляд. Нахмурилась, но ответила:

– Отлично. Остальные преподы не стали сомневаться в оценках из прошлой школы.

Роланд задумчиво посмотрел по сторонам. Ученики уже уходили из столовой, складывая оранжевые подносы к мойке. Он сел на место.

– Показывай, что там еще.

Столовая успела опустеть, но столик в дальнем углу все еще был в полном составе. Ламмерт уже давно все съел и даже успел смести все крошки и остатки на тарелке. Он молча наблюдал за тем, как Роланд помогает Мелиссе решить задания. Его угрюмый взгляд был устремлен на карандаш, переходивший из рук Роланда к Мелиссе и обратно. Подпирая голову рукой, Ламмерт слушал слова, которые они произносили, и осознал, что абсолютно ничего не понимает. Те выводы, которые Мелисса делала из речи брата, он бы никогда не смог сделать. Ламмерт всматривался в лицо Роланда. Им часто говорили, что они похожи. Но ум и манеры, черт, они делали Роланда совершенно другим.

Мелисса – умная девушка, и наверняка ей нравятся умные парни. Ей нужен тот, кто был бы умнее. С таким ей точно было бы интересно. И то, с каким блеском в глазах она слушала Роланда, только подтверждало это. Ламмерт вспомнил, что хотел закончить год без троек и все равно скатился. Он был неизмеримо глупее Роланда. Впрочем, это можно было сказать о многих. Иногда его ум чертовски бесил. Но ведь даже по сравнению с Хьюго…

Ламмерт взглянул на брата. Хьюго чем-то занимался, склонившись над тетрадями. Немного привстав, Ламмерт понял, что Хьюго делает домашнее задание, на которое вчера они дружно забили из-за работы. В этот момент он почувствовал себя крайне паршиво. Он не только глупый, но еще и безответственный. Зачем такой, как он, Мелиссе?

– Но ведь это еще не ответ? – огромные глаза смотрели на Роланда. – Теперь нужна массовая доля хлора?

– Абсолютно так. С этим, думаю, справишься.

Роланд и Мелисса сильно увлеклись своим занятием. К удивлению двух братьев, Роланд не проявлял небрежности как в решениях, так и в общении с Мелиссой. Ее мысли умудрялись поспевать за ним, и, кажется, это наполняло юношу энтузиазмом.

Пустоту столовой пронзила трель звонка. Мелисса неожиданно вскочила и принялась судорожно собирать листочки. Два младших брата уже пошли к выходу, поторапливая ее, однако Мелиссу кое-что задержало.

Роланд взял пару листов и поднял на нее глаза.

– Я проверю их на ошибки. Найду тебя после этого урока.

Роланд направился к выходу. Мелисса уставилась на его спину и медлила из-за захлестнувших ее эмоций.

– Спасибо! Огромное спасибо, ты очень сильно помог! Я твой должник!

Роланд, не оборачиваясь, помахивал листами.

– Это не ради тебя! – ответил он. – Просто очень хочется насолить Спарктону и Притс!

– Притс? При чем здесь она?

Роланд все же обернулся, и на этот раз на его лице виднелась отчетливая ухмылка.

– Ей не понравится, что у нее будет соперница за красный галстук.

Брови Мелиссы взметнулись. Щеки горели. Роланд де Лордес уделил ей столько внимания, что теперь все ее мысли бурлили.

Последний урок прошел как в тумане. Мелисса упорядочивала решения и доводила их до конца, иногда прерываясь на вырисовывание на полях буквы «Р» с завитками.