Текст книги "Завладей моей душой"

Черри Эллерби
Пригород Soft Leaf Fall,
White Shutters St., 2

1

Не знаю, как другие родители переживают смерть своего ребёнка. Но мы с Брэнтом делали вид, что ничего этого и не было. Просто после похорон мы перестали общаться. Как будто это постыдная тема. И жили в режиме соседей. Так было легче. Ощущение неловкости при столкновении друг с другом не покидало. И мы старались всячески избегать друг друга. Оказывается, наш дом такой большой. И всегда можно уйти из одной комнаты в другую. Брэнт спал в комнате для гостей, а я была только рада.

Прострация, меланхолия и тёплая тоска стали моими незаменимыми спутниками. Мне нравилось жалеть себя и думать о том, какая я несчастная. Потому что это именно то, чего я заслуживала. Я так не хотела этого ребёнка, когда узнала, что беременна, что теперь просто получила по заслугам. Справедливость свершилась. Я не заслуживала этого ребёнка. Я не заслуживала Тати.

Такое близкое ощущение счастья. Ведь всё было просто идеально! И разрушилось оно так же быстро, как и свалилось на голову. Неоправданное счастье. Незаслуженное. И видимо, Брэнт тоже так считал. Что я виновата во всём. А я была не против. Это давало ему повод откровенно меня ненавидеть. И мне это было даже в радость. Я не хотела вызывать у него жалость. Лучше уж так.

2

Время шло. И всё как-то стало само собой приходить в норму. Наверное, люди удивлялись, глядя на нас, что мы не скорбим так, как должны бы, по их мнению. Но я смирилась, ведь всё было оправдано. Мысли материальны, если хотите. И если я считала, что не заслуживаю быть матерью, может, Вселенная меня услышала. Брэнт тоже оправился быстрее, чем требовали того нормы приличия. Наверное, он просто абстрагировался, ведь с головой ушёл в работу. Ему было просто некогда думать. Я считаю, что Брэнт самый настоящий трудоголик. Он живёт работой, ему это действительно в радость. И так и должно быть. Человек живёт своей страстью. И это даже хорошо. Ведь есть те, кто так и не понимают своего предназначения, и живут несчастной жизнью.

Брэнт снова пропадал на работе. Я догадывалась, что это как-то связано с возобновлением проекта по распространению книги. Может, был какой-то новый проект, я не знаю. Наверное, стоило бы поинтересоваться, но я не чувствовала себя готовой снова начать общение.

Сама я тоже начала новый проект. Думаю, если бы Брэнт узнал о нём, пришёл бы в бешенство. Это был графический роман с названием «Тати. Маленькая мёртвая девочка»[10]10
  Отсылка к комиксам «Ленор – маленькая мёртвая девочка».


[Закрыть]. Этот проект настолько захватил меня, что я совершенно пришла в себя. Наконец-то это было запойное творчество без капли алкоголя. Я рисовала практически без остановки. И тщательно скрывала от мужа наброски. Но в итоге меня спас именно этот графический роман. Выплеснув наружу всю боль утраты, я перестала страдать.

Конечно, наше с Брэнтом слепое игнорирование друг друга было глупым. Рано или поздно всё равно пришлось бы решить этот вопрос. Стоит ли нам вообще быть вместе? Или это бессмысленно? Не проще ли отпустить друг друга? Я часто думала об этом перед сном. И никак не могла поверить, что наступит тот день, когда мы с Брэнтом снова заговорим. И неважно о чём.

Однажды это всё-таки случилось. И я не думала, что исход будет такой. Ни за что бы не поверила, даже если бы мне об этом сказали.

3

Я рисовала, удобно усевшись у изголовья кровати. Под спиной были уложены подушки, ноги скрещены по-турецки. И неожиданно в комнату ворвался Брэнт. Я на секунду опешила и просто вперила в него свой взгляд. Я даже забыла о том, что мне нужно тщательно скрывать свой новый графический роман. Просто следила за его действиями.

Он в спешке распахнул шкаф и принялся укладывать вещи в чемодан. Нет, не укладывать, а бросать.

Ну вот и всё.

Я просто в ступоре следила за его телодвижениями, не в силах что-либо выдавить из себя.

Может, нужно сказать что-то? Чтобы остановить его. Он же демонстративно собирает вещи. Прекрасно понимая, что я слежу за ним. Чего он добивается?

Но по-прежнему не говорила ни слова.

Потом он захлопнул крышку чемодана, не обратив внимания на то, как хаотично свалены вещи. Развернулся ко мне лицом, и мы встретились взглядами. Впервые за долгие месяцы. Ему с трудом давалось это. Как и мне. Но он сделал шаг навстречу, потому что это было необходимо.

Он подошёл ко мне и присел на краешек кровати.

– Черри.

– Брэнт.

– Мне нужно уехать.

– Я это поняла, – усмехнулась я.

И так странно звучали наши голоса в тишине. А от внезапной близости с Брэнтом, меня бросило в жар. И мурашки! Мурашки по всему телу.

Интересно, он чувствует то же самое?

– Это по работе.

– Да, я так и подумала.

– Мы провели новую рекламную акцию, и теперь нужно отправиться с тур.

– Да, я тебе говорила, что нужно отправляться.

– Этот тур будет дольше по времени.

– Да? И сколько же?

– Полгода.

– Хм, – я горько усмехнулась.

– Знаю, это долго.

– Чуть дольше, чем мы не разговаривали.

– Я не хотел уезжать, не выяснив отношения с тобой.

– И сколько у тебя времени до самолёта? – скептически заметила я.

– Мне нужно выезжать через полчаса.

– Понятно. Что же ты хотел выяснить, Брэнт?

– Не всё ли потеряно, – и он коснулся моей ладони.

Приятное тепло. Сердце забилось быстрее. Давно забытые чувства той самой необходимой близости, как это бывает в начале отношений.

– А ты этого хочешь?

– Я всё ещё тебя люблю, Черри.

– Я тоже тебя люблю, Брэнт.

И он приблизился ко мне для первого поцелуя за такое долгое время.

Голова закружилась, в кончиках пальцев запульсировало.

Я схожу с ума.

Он посмотрел мне проникновенно в глаза и спросил:

– Ты будешь меня ждать?

– А у меня есть какой-то выбор?

– Я не хочу тебя принуждать.

– Если ты хочешь всё наладить…

– Да, хочу! – поспешно сказал он.

– Тогда я могу подождать.

Он выглядел счастливым. Впервые за долгое время. Я улыбнулась в ответ. И он снова коснулся моих губ.

– Я кое-что принёс тебе, – оторвавшись, сказал Брэнт.

Он достал из своего дипломата книгу и с торжественным видом вручил её мне.

Брэнт Барнс «Страсть к минимализму».

– Отличное название!

– Спасибо.

Обложка в чёрном исполнении, и дым образует обнажённый женский силуэт. Укол ревности.

– Открой.

Я послушно открыла книгу и увидела на первой странице посвящение:

Моей любимой жене Черри Эллерби. Спасибо за то, что всегда разделяла мою любовь к искусству.

Я выдавила улыбку. Мне было, конечно, приятно. Но ощущение, что Брэнт это сделал из корыстных побуждений, не отпускало меня. Потому как, когда писалась эта книга, я никоим образом не разделяла его любовь к искусству. Запой ради того, чтобы нарисовать хоть что-нибудь. Но, может, он просто хотел меня порадовать и вернуть меня в то время, когда так, и правда, было. Сейчас же я снова вернулась к рисованию.

– Очень мило.

– Слушай, может, мы успеем? – он придвинулся ближе.

– Не хочу, чтобы из-за меня ты опоздал на самолёт.

Он взглянул на наручные часы и шумно вздохнул.

– Может, хочешь со мной? – с сомнением спросил он.

Конечно, вся эта спешка, быстрые сборы, меня не воодушевили. Но, может, на то и было рассчитано.

– Ты же знаешь, что мне не собраться так быстро.

– Давай тогда договоримся, что ты меня догонишь в туре? – с надеждой спросил он.

– Слушай, Брэнт, это всё так неожиданно…

– Но мы ведь собирались ехать вместе, помнишь?

– Да, помню. Давай посмотрим, как сложатся обстоятельства. Хорошо?

– Хорошо, – грустно сказал он.

– Ну ты чего? – я шутливо потрепала его за щёку.

– Я, правда, так тебя люблю! Не хочу, чтобы всё закончилось так.

– И не закончится!

– Ты уверена?

– Ну конечно! Будем созваниваться по скайпу. Переписываться. Как раньше. Помнишь, как это было вначале? Я думаю, это даже здорово, что всё получилось именно так.

– Почему же?

– Мы отдохнём друг от друга. А это ожидание встречи всколыхнёт былые чувства. Понимаешь?

– Да. И когда я вернусь, всё будет как раньше?

– Даже лучше, – я коснулась его руки.

Он грустно улыбнулся:

– Но ты ведь подумаешь над тем, чтобы поехать со мной в тур? Правда?

– Правда.

Он на прощание меня поцеловал, без спешки. Томно и чувственно. И когда он ушёл, я с наслаждением откинулась на подушки.

4

Странно, но мне стало так легко на душе. Наверное, нужно было сразу так сделать. Просто отдохнуть друг от друга! Да, мы помирились. Общались, созванивались. Но тот факт, что нас разделяли километры, меня неимоверно радовал. Здорово, что можно вздохнуть полной грудью и больше не думать о том, что произошло.

Я смогла заняться собой. Снова начала продуктивно работать над графическим романом. Думала о том, что, чем быстрее закончу историю о Тати, тем скорее смогу прийти окончательно в себя. Ну знаете, выпустить роман и забыть. Поэтому практически без продыха только и делала, что рисовала, рисовала.

Наконец, роман был закончен, и я отправила его в разные издательства. На самом деле я особо не ждала ответа. Мне просто хотелось, чтобы эта страница жизни уже скорее перевернулась.

После того, как заканчиваешь нечто грандиозное, чувствуешь опустошение. Такое приятное и немного тоскливое. И страх, конечно. Страх того, что не сможешь начать что-то другое. И как раз в этот период моей жизни мне позвонила давняя знакомая из колледжа, с которой мы жили в одной комнате в общежитии.

– Черри Эллерби?

– Слушаю.

– Это Алисия Грейс.

– Алисия? – с удивлением спросила я, припоминания давнюю знакомую.

– Да, мы с тобой были соседками по общежитию. Помнишь?

– Конечно, помню! Как ты нашла меня? – ещё больше удивилась я.

– Ну знаешь, у меня хорошие связи. Я в командировке по работе. И, знаешь, где?

– Где? – усмехнулась я, предполагая ответ.

– Пригород Soft Leaf Fall.

– Вот это новость!

– Предлагаю выпить кофе.

– За бокальчиком вина, – рассмеялась я, Алисия разделила мой смех.

– Звучит просто отлично!

И мы договорились встретиться в довольно изысканном месте под названием «Wine cellar»[11]11
  Wine cellar (с англ. яз.) – Винный погреб.


[Закрыть].

5

В декоре присутствовали бутылки из-под вина различных форм и цветов. Это и подсвечники, и вазы для сухоцветов, и даже плафоны. Приглушённое освещение и огромное количество дерева в оформлении помещения делали обстановку тёплой и уютной.

Ещё издалека я увидела Алисию. На ней был модный брючный костюм глубокого синего цвета, нитка мелкого жемчуга на шее, нюдовые туфли-лодочки. Красота и грация. А ведь ещё недавно, когда учились, мы были двумя девчонками в растянутых футболках, отказывающихся спать, пока не обсудим всех красавчиков в колледже.

Я оправила юбку-карандаш серого цвета и провела по лацканам красного пиджака. Волнительно. Сейчас мы будем выяснять, у кого как сложилась жизнь. Я подошла к столику со словами:

– Вижу, у нас есть общая страсть.

И продемонстрировала туфли чуть более светлого оттенка, нежели у Алисии.

– Обожаю лодочки! Такие они неудобные, но смотрятся просто потрясно, – улыбнулась она.

Я присела, и мы принялись изучать карту вин, пытаясь за это время адаптироваться и настроиться на более личный разговор. Официант принял заказ и бесшумно удалился.

– Слышала, ты вышла замуж за Брэнта Барнса, – заговорщицки посмотрела она на меня.

– Да, так и есть.

– И какой он теперь?

– Ты знаешь, практически не изменился, – пожала плечами я с улыбкой.

– Дети?

– Нет, – резко ответила я.

– Не до мелочей, да? – понимающе спросила она, я лишь кивнула.

– У меня вот тоже есть мужчина, – Алисия продемонстрировала кольцо с большим камнем.

– Скоро свадьба?

– Если бы. Мы обручены уже несколько лет.

– А почему не женитесь?

– Некогда. Вся эта организация свадьбы – дело нешуточное. Мы вроде как начали планировать два года назад, но все эти телефонные звонки с вопросами: лосось или птица? Лилии или пионы? Мне просто не до того. Понимаешь?

– Так чем ты сейчас занимаешься?

– У меня собственный художественный колледж. И я разъезжаю по стране, чтобы открывать филиалы.

– Интересно! Расскажи поподробнее.

Официант принёс бутылку дорогого вина и разлил по бокалам на длинной тонкой ножке. Мы чокнулись и сделали по глотку.

– Ну это скорее дополнительное образование для тех, кто учится в колледже на технических специальностях. Вечерние занятия. Знаешь, многие хотели бы рисовать, да вот только не все поступают в художку. И в 99 % случаев это реально верное решение. Ну да, у нас троих образование получилось оправданным. А где все остальные? Хорошо, если продают картины в переходах. Ты понимаешь, о чём я.

– Да, понимаю. И сколько филиалов ты уже открыла?

– Около 15.

– Неплохо! – восхитилась я.

– Ну, может, не настолько круто, как издавать графические романы.

– Ой, я бы не сказала, что они популярны. По крайней мере, ни одно издательство ещё не предложило выпустить дополнительный тираж или снять фильм по мотивам, – рассмеялась я.

Но мне было приятно, что Алисия интересовалась моей жизнью. В то время как я напрочь забыла о нашем сожительстве в колледже.

– Ну, может, бомбический успех тебя ожидает ещё впереди.

– Может быть. Я, знаешь, как-то особо не занимаюсь рекламой и продвижением.

Я сделала поспешный глоток, чувствуя некоторую неловкость.

– А надо!

– Ну просто как-то так повелось. Рисую, пишу. А если где-то это ещё и покупают, то просто отлично. Большего и не надо.

– Тебя устраивают пассивные продажи?

– Да. Многие мечтают о пассивном доходе, верно?

– Так-то оно так. Давно ты смотрела на статистику своих продаж? Я погуглила, у тебя довольно много романов выставлено на продажу.

– Нет, я стараюсь не смотреть на статистику. Это меня расстраивает.

– Потому что внутренне ты хочешь хорошо продаваться, так?

Я деликатно промолчала.

– Ты боишься оказаться в тени у своего мужа? – напрямую спросила Алисия.

– Я к этому привыкла. Я не гонюсь за славой. Брэнт – публичный человек. А я лучше лишний раз проведу вечер за альбомом, чем на благотворительном вечере в галерее.

– О такой жизни ты мечтала, скажи честно?

Ничего обидного в этом вопросе не было, но мне дико захотелось убедить давнюю подругу в том, что у меня всё прекрасно.

– Всё идеально. Я закончила очередной графический роман, разослала по издательствам.

– И что дальше?

– Дальше? Начну что-нибудь новое.

– Я поэтому и захотела встретиться с тобой, Черри.

– Твоя командировка не случайность?

– Я целенаправленно прилетела сюда. Я знаю, писать графические романы – это всё, что тебе надо. Но, может, тебе захочется чего-то большего?

– Например?

– Я хочу открыть филиал здесь.

– Так…

Полусладкое красное вино было пряным, пленительным и слегка терпким. Я заметила, как мышцы расслабляются.

– И хочу сделать тебя главной.

– Главной? – удивилась я и слегка закашлялась.

– Ну да. Руководить филиалом здесь.

– Но я не люблю всю эту бумажную волокиту. Ты хочешь превратить мою жизнь в рутину? – рассмеялась я.

– Нет, я предлагаю тебе должность художественного организатора.

– И что будет входить в мои обязанности? – с сомнением спросила я.

– Всё, что захочешь.

– Какое щедрое предложение. В чём подвох?

– Подвоха нет. Ты человек творческий, и я просто хочу тебе дать возможность творить. Хочешь – сама веди занятия. Хочешь – организовывай выставки. Хочешь – проводи мастер-классы. Хочешь – просто руководи.

– Это так неожиданно, Алисия. Почему я?

– Потому что мне кажется, что ты засиделась дома.

– Откуда такая информация?

– Твой муж появляется на обложках журналов, на фотографиях он всегда один, а в статьях лишь мельком упоминается о тебе.

– Почему ты так переживаешь за меня?

– Потому что в колледже ты была самой крутой. Брэнт лишь минималист.

– Минимализм – тоже искусство.

– Но слушай, много ли надо иметь таланта, чтобы рисовать минималистические миниатюры?

Я растерянно посмотрела на девушку.

– Не надо так смотреть на меня. Я просто хочу, чтобы ты обрела ЧСВ.

– ЧСВ?

– Чувство собственной важности.

– И как оно может появиться, интересно? Если я проведу мастер-класс у подростков?

– Стать музой для начинающего художника – что может быть лучше? – она хитро улыбнулась.

– Так ты предлагаешь мне должность музы? – рассмеялась я.

– Я предлагаю тебе заглянуть глубже в себя.

После бутылки вина мы выпили по чашечке превосходного кофе с имбирём. Обсудили наших одногруппников: кто где и что делает. А затем разошлись: я в свой минималистический дом, Алисия – в шикарную гостиницу.

Примечательно то, что мне впервые за долгие годы раскрыли глаза на то, кем я являюсь.

Никем.

6

Алисия оказалась настоящим профессионалом своего дела. Оказалось, что сделка с местным Polytechnic College[12]12
  Polytechnic college (с англ. яз.) – Политехнический колледж.


[Закрыть] была заключена давно, и все работы по реконструкции уже завершились. Алисия смотрела далеко вперёд: и прежде чем меня уговорить принять её странное предложение, представила всё в лучшем виде, чтобы я пришла на всё готовенькое. Она не требовала от меня молниеносного решения. И предложила для начала просто осмотреться.

До этого я никогда не обращала внимания на это здание. Колледж был непримечательного цвета слоновой кости, но после вмешательства Алисии Грейс, весь первый этаж центрального корпуса был ярко расписан в стиле солнечной Тосканы. Складывалось ощущением, что мы живём не в американском пригороде, а в самой настоящей Италии. Теперь это здание ярко выделялось издалека, и равнодушно пройти мимо не представлялось возможным.

Мы попали в перерыв между занятиями, и сейчас, проходя мимо мест для курения, было не продохнуть. Молодые люди разного возраста оглядывали меня с ног до головы, кто-то умудрился даже присвистнуть. Я старалась подавить в себе неприятное ощущение, как будто голодные собаки смотрят на кусок мяса. Когда мы оказались внутри здания, в коридорах оказалось пусто, и Алисия сказала мне:

– Это лишь первое впечатление. Потом тебе это даже понравится.

– Понравится то, как они глазеют?

– Не то слово.

– Сложно в это поверить.

– Тебе давно свистели в след?

Я задумалась. И поняла, что не могу такого припомнить.

– Вот. А отвешивали комплименты?

– Брэнт говорит мне комплименты, – возразила я.

– Может и так. Но чтобы незнакомые люди?

И снова затяжная пауза, в которой я судорожно пыталась припомнить хоть один подобный случай.

– Это не совсем то, что я себе представляла.

– Послушай, дорогая! Здесь учится около 500 человек. Среди них от силы 50 девушек. И твоё появление на каблуках с длинным шлейфом сладкого парфюма – для них нечто невероятное.

Мы осмотрели все студии, которые пахли новым деревянным напольным покрытием и ещё не выветрившимся запахом краски. Я с восхищением оглядывалась по сторонам, ощущая ностальгию по собственным студенческим годам. Широкие оконные проёмы, выходящие на цветущий сад на обратной стороне здания, помещения полные естественного света. Новая мебель. Кабинеты-амфитеатры для лекций. И студии со всевозможными мольбертами для практических заданий. Моё сердце забилось так часто, как у ребёнка, которого привели в самый большой магазин игрушек. Алисия видела мой возбуждённый взгляд и с улыбкой заметила:

– Черри, это то, что тебе нужно! Все эти молодые люди с нетерпением ждут открытия.

– Наверное, потому что верят в то, что мы тут будем рисовать с натуры, – рассмеялась я.

– Как будто мы этого не ждали в своё время! – рассмеялась в ответ Алисия. – Ну так что скажешь?

Меня подкупал тот факт, что я буду рисовать в совершенно новой студии, где все поверхности сверкали чистотой. Новые мольберты, инструменты для рисования: всё это было так притягательно. Я почувствовала возбуждение и непреодолимое желание начать писать.

– Наверное, я дура. Но мне хочется согласиться, – сказала я, глядя на всё это великолепие.

7

Сами студии и кабинеты – просто сказка. Но контингент обучающихся меня немного смущал. Это далеко не те студенты, что учились в моём колледже искусства. Конечно, у нас там тоже хватало чудиков. Но эти… Вызывали у меня неприятные ощущения. Веяло от них какой-то опасностью.

Мы с Алисией оказались первыми посетителями в кофейне. Они только-только открылись, а нам нужно было срочно выпить по чашечке свежесваренного кофе и обсудить всё в последний раз. На словах я согласилась на предложение Алисии, и дело оставалось за документами. Но на эту встречу я шла с тяжёлым сердцем: чувствовала себя не очень приятно после того, как своими глазами увидела студентов этого колледжа. Я даже не знала, как начать этот разговор. И когда накануне ложилась спать, долго гоняла эти тревожные мысли. Мне даже в какой-то момент захотелось отказаться. Эти парни показались мне самыми настоящими… Даже слова не могла подобрать. Шпана. Знаете, те, кто неминуемо кончают тюрьмой.

Меня выдало напряжённое выражение лица, и Алисия, сделав заказ, тут же спросила без обиняков:

– Черри, в чём дело?

– Честно говоря, я даже не знаю, как выразиться точнее…

– Давай прямо и по существу? – она тут же показалась мне серьёзной и слегка раздражённой.

– Хорошо. Эти парни… Они похожи на…

– На…?

– На уголовников, – осторожно сказала я.

Алисия с изумлением посмотрела на меня и рассмеялась:

– И это всё?

Я молча продолжила на неё смотреть, нервно прокручивая пальцы.

– Я не стала тебя пугать заранее.

– То есть?

– Возможно, я немного слукавила, когда пообещала тебе всё в шоколаде.

– Что ты пытаешься этим сказать?

Девушка оправила лацканы своего ультрамаринового пиджака, скрывая за этим небрежным жестом волнение.

– Алисия!

– Дело в том, что этот колледж немного отличается от тех, где я открывала филиалы ранее.

– И чем же?

– В нём реализуется социальная программа.

– Что за программа? – я совсем не могла понять, что всё это может значить.

– Это программа для подростков с тяжёлой жизненной ситуацией, позволяющая им получить образование.

– Благотворительность?

– В некотором роде. Понимаешь, пригород Софт Лиф Фолл – отличное место для реабилитации.

– То есть они действительно уголовники? – я в ужасе прикрыла рот.

– Пока нет, – успокоила она меня. – Это студенты из неблагополучных семей, которые не имеют возможности получить платное образование.

– И только? – с сомнением посмотрела на неё я.

– Ну и, возможно, в школе у них были кое-какие правонарушения.

Она так беззастенчиво улыбалась, словно говорила о какой-то ерунде!

– Алисия… О таких вещах нужно говорить заранее! – я была возмущена.

– Черри, тебе не о чем волноваться. Правда. Прежде, чем податься в такую авантюру, думаешь, я не прощупала почву?

– Каким же образом?

– Изучение контингента – моя работа. Иначе зачем открывать филиал дополнительного образования, который не будет актуальным в том или ином учебном заведении? Это же деньги на ветер.

Это немного меня успокоило, но всё же…

– Это слишком ответственно. Боюсь, я не смогу согласиться на это.

Порыв энтузиазма прошёл, ведь перед моими глазами больше не стоял весь этот новый инструментарий и идеальный ремонт. Я порывалась встать, но старая подруга ухватила меня проворно за руку:

– Мы ещё даже не выпили кофе. Обещаю, что после этого позволю тебе спокойно уйти.

Я послушно села за столик. Уж одну чашку кофе я выдержу. Это приемлемо. Нам принесли кофе, и я молча сделала несколько глотков, обдумывая услышанное.

– Хочу ненадолго прервать твои размышления. Я действительно общалась с этими ребятами лично. Это просто парни, у которых в жизни нет нужных рычагов давления.

Я приподняла бровь.

– Им просто некуда больше пойти, понимаешь? Они лишены выбора. Думаешь, они с таким же восторгом, как мы когда-то, рассылали свои письма по разным колледжам страны? Нет, они этого просто не делали. Ты спросишь, почему? Потому что, во-первых, у них нет денег на обучение. Во-вторых, в школе у них была не блестящая успеваемость, так как были дела поважнее.

– Поважнее?

– Зарабатывать на еду, например.

Алисия была совершенно серьёзна, и даже её тон изменился. Я верила в то, что она говорит.

– И когда в их – и без того унылом – колледже открывается что-то творческое интересное – это надежда.

– Значит, надежда? – я всё ещё была скептически настроена, но не могла не признать, что Алисия меня поразила своей речью.

– Когда к ним относятся по-человечески, они будут относиться так же, поверь. Для них, такие, как мы – существа с другой планеты. Они уважают нас уже лишь за то, что мы привносим в их жизнь новые краски.

Мы продолжили пить кофе с кленовым сиропом в тишине, прерываемой повседневными звуками: где-то за барной стойкой играло радио, а на кухне слышался звон посуды.

Я не хотела тут же соглашаться, поэтому напустила задумчивый вид. Я рассматривала девушку напротив, которая спокойно подносила чашку к губам, глядя куда-то в окно. Алисия так изменилась с момента нашей учёбы. И казалась мне потрясающей. Сильной волевой женщиной. Которая убедит кого угодно.

– Ты, случайно, не думала пойти в политику? – спросила с улыбкой я.

8

Примечательно то, что я даже не удосужилась сказать об этом Брэнту. Мы периодически разговаривали по телефону, может, не так часто, как надо было бы. Ещё реже по скайпу. Но в наших разговорах не было ничего личного. Это были шаблонные разговоры: изрядно вежливые и чуть ли не официальные. Больше мы разговаривали о его турне. В общих чертах он рассказывал, как прошёл его день. Ну а мой… А мой день – это просто очередной день из жизни домохозяйки. Которая периодически отвлекается от домашних обязанностей на своё маленькое хобби – рисование.

И потом это стало моей маленькой тайной. Я согласилась работать в колледже и даже получала несравненное удовольствие. Разве Брэнту нужно знать, что я счастлива так, как последний раз была счастлива в колледже? Я стала задумываться над тем, во что превратилась моя жизнь. И во многом, что говорила мне Алисия тогда за бокалом вина, я стала с ней согласна.

Я чувствую себя живой.

На открытии художественного колледжа дополнительного образования Алисия перерезала алую ленту. И если бы кто-то сказал мне тогда, что одно лишь движение ножниц станет поворотным в моей жизни, я бы ни за что не поверила.

Но именно так всё и было. И не только для меня.

9

Я организовала экспресс-курсы по рисованию комиксов. На мои занятия выстроилась такая очередь, что пришлось организовывать подгруппы по 20 человек. Лекционный материал я выдавала в амфитеатре, где народу было битком, а практические занятия проводила в четыре-пять заходов.

В первый раз мне было так страшно оказаться в поле зрения сотни человек. Неотёсанных грубых работяг. Все они в будущем – работники фабрик, заводов, строители, промышленники. Между собой общаются хамовато, не удосуживаясь подбором цензурных слов. И тут я – двадцатишестилетняя девушка небольшого роста и некрепкого телосложения. Уснуть не могла накануне, всё гоняла в голове, как это всё будет. Представляла, как меня никто не слушает, а я пытаюсь перекричать эту обезьяноподобную толпу.

С утра и вовсе мандраж был такой, что пришлось выпить кружку крепкого зелёного чая. Я уже привыкла пить кофе на завтрак, но в такой вот ситуации кофеин лишь усугубил бы моё состояние. Конечно, чай тоже особо меня не успокоил. И шла я в колледж на трясущихся ногах, благодаря Алисию за то, что в амфитеатре установлена трибуна, за которой лектор может спрятать практически 3/4 своего тела.

На мне был брючный костюм мятного цвета и бежевые лодочки. Проходя сквозь толпу студентов на улице, я чувствовала себя слишком ярким пятном. Все взгляды были устремлены на меня, и я с ужасом представляла, что так будет всегда.

В своём кабинете я вспомнила давно забытую технику снятия напряжения перед выступлением на публике. Я сделала столько приседаний, сколько смогла. Беззвучно кричала, открывала и закрывала рот, корчила гримасы. И только после этого почувствовала себя более-менее нормально. Я слегка опоздала, чтобы привлечь внимание публики сразу на себя. Прошла через кабинет прямиком к трибуне и сразу заговорила:

– Здравствуйте. Меня зовут Черри Эллерби, и я буду преподавать вам экспресс-курс по рисованию комиксов. Вы можете меня знать по серии графических романов «Ужасающие сказки».

В зале тут же начали подниматься руки. И более получаса мне пришлось просто отвечать на вопросы студентов касательно моего творчества, чего я совершенно не ожидала.

А у «Утопленницы» будет продолжение?

Планируется ли отдельный цикл по «Тати. Маленькой мёртвой девочке»?

А будут ещё готические романы в духе Эдгара Аллана По?

Как долго я пишу один такой вот графический роман?

Что я рисую сейчас?

Можно ли работать с вами в соавторстве?

Какой у вас гонорар?

По крайней мере, хоть в кабинете и стоял гул, но вызван он был не пренебрежительностью к моей персоне, а диким интересом. Признаться, я такой вариант даже не рассматривала. И честно-то говоря, никогда не думала, что с моими работами может быть кто-то знаком. Рисовала себе романчики и рисовала. Отправляла в издательство, получала раз в месяц конверт с чеком. И не думала, что существуют в мире люди, которые на самом деле сидят и листают мои комиксы. Наверное, Алисия была права. Мне просто необходимо было ощутить это загадочное ЧСВ. Чувство собственной важности. И я последний раз ощущала это, когда на той самой лекции преподаватель курса обнажённой натуры задал вопрос, обращённый ко всем студентам «Что вы пишите в данный момент?», и когда я во всеуслышание призналась, что пишу графические романы. Это было столько лет назад! Пять или шесть… И столько лет я подавляла это в себе.

После вводного занятия, студенты сплошным потоком покидали кабинет, шумно переговариваясь. А я по-прежнему держалась за края трибуны и обессиленно смотрела на пустеющие парты.

– Миссис Эллерби, – услышала я рядом.

Тут же пришла в себя и оглянулась на голос. Передо мной стоял молодой человек, которого я даже не видела в толпе. Странно, сейчас я поняла, что вся эта толпа, сидящая передо мной, была совершенно безликой.

– Да?

Он поправил небрежную причёску, напоминающую стиль гранж. Кабинет опустел, и стало невероятно тихо.

– У меня совсем нет предрасположенности к рисованию. Из меня может что-то получится?

– Для этого мы здесь.

– Но ведь не всем дано творить. Вы так не считаете?

– Я считаю, что всё зависит от упорства.

– Но ведь если упорство не приносит удовольствия, а лишь страдания, какой может быть толк?

– В этом ты прав. Нужно получать удовольствие от процесса.

– А если мне просто нравится слушать ваши лекции?

Я посмотрела на него в упор и заметила, что у него огромные тёмно-карие глаза. Такие красивые, что я даже почувствовала какое-то волнение.

– Как, говоришь, тебя зовут?

– Мэт Райенс.

– Ну что ж, Мэт Райенс, если тебе нравится слушать мои лекции, тогда приходи и слушай! Рада была познакомиться, – и я протянула ему руку.

Слегка неуместное рукопожатие, и я поспешно убрала руку. Наверняка он заметил, какие у меня ледяные пальцы.

И зачем только я протянула ему руку?

Его же рука была такой тёплой и…

А сама потом ещё ночь не спала, потому что думала о том, что сто лет не касалась никого, кроме Брэнта.