Текст книги "1309. Kill the love that's dying. Сборник поэзии"

1309. Kill the love that's dying
Сборник поэзии
Алина Каспо

© Алина Каспо, 2017

ISBN 978-5-4485-5343-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Kill the love that’s dying

Всё ещё тише город.

Помню, как просила, чтобы город заткнулся, и на мгновенье услышав тишину, я в тебе растворялась. Я же видела тебя во снах, хоть, сама того не понимая, просто влюблялась в тебя, а наутро ты просто был моим другом.

Любовь не стоит ничего,

Расскажи мне почему?

В чёрном дыму мне мерещился ты, и, наверное, было бы лучше наяву не знать твоё имя, чтобы потом не писать о любви, зная, что ты не оценишь.

Мы навсегда изменились и нас не спасти, а я о тебе напишу новый стих, где расскажу, о том, как любила тебя, так уродливо-привлекательно, словно птица. Только небесам было известно, что нет ничего, что могло бы нас спасти.

Исчезни к утру.

Мне никогда не выиграть эту войну. На моих руках оковы, и я снова в плену, словно раненая птица, которая боится нарушить эту тишину. Просто проваливай с моих откровений, мне давно пора уничтожить эту любовь, которая умирает.

Kill the love that’s dying.

Взгляни на то, кем мы стали, спустя пару лет.

Отчего нам так грустно и пустая постель?

Так отчаянно стремились к высоте, что падали на дно /летать мы разучились/.

И я не знаю, где найти ответы.

В своей душе, простывшая тобою, я разорву на части память о тебе, где я любила, чтобы потом тебя не знать.

Мне нужно время, чтобы всё вернуть.

Но, а сейчас…

Я ненавижу тебя так сильно, что переступив грань, поняла, что всё это было напрасно.

Ты мой самообман.

Нет больше сил сражаться за вечность/ за вечность с тобою, не в этой Вселенной.

Это конец и мы дошли до финала, но без любви, увы…

Прости, я устала.

Мама, пожалуй, с меня хватит этих войн

Мама, пожалуй, с меня хватит этих войн.

Люди пьют алкоголь ночами, чтобы забыться в дыму, а я сама себе на уме, это явно приступ очередной моей паранойи. Я слишком практичная, слишком влюблённая, до потери пульса, слишком нелогичная, не такая как все.

Мама, а я ведь к нему хочу. Он тоже любит дым, как и я с ментолом, но не помнит мои письма наизусть, впрочем, между нами было слишком многоточий, для того, чтобы снова всё с ноля и на бесконечность, он ведь нужен мне как вечность, что до запятой и ни грамма вранья.

Мама, а это ведь драма моя, где ни грамма вранья.

Только по ночам я рисую картины, тени силуэтов, чтоб забыться в эфире, на радиоканале до последнего вздоха, он как никто другой не напомнит о ком-то.

/О ком-то./

Кто рядом, но не со мной.

Мама, я всё смогу. Только иду ко дну, растворяюсь в сигаретном дыму, ведь он моя муза, моя ностальгия, было бы лучше его не знать, чтоб на попятный не торопиться. А таксист станет психологом моим, моя душа из стали – раздетая, смотри, какой же я стала, чтобы не вернуться в себя, прости.

Мама, а у меня сердцебиение до двухсот ударов в секунду при виде него, только белый дым, дым, что за стеной, снова нарисует солнце в измерении. Он косинус угла от альфы, я синус твоего касания, не души, а тела. А я рисую черно-белым твои/мои мосты, не считаю строчек, хочу стереть его память наизусть, забыть, словно проходили мимо, а среди прохожих искать твоё имя, прожигая до мФ, что на эфире. Может, я всё же его полюбила?

Мама, с меня хватит этих войн.

Моя стена из стали, посмотрите, кем я всё-таки стала…

Аэропорт/вокзал

Аэропорт/вокзал.

Мне бы просто тебя обнять.

Помнишь, как ночной звездопад в июле и имятвоё я во сне загадала?

Чтобы не другом, а кем-то больше ты…

Наверное, мужем.

Совместимые мысли, гороскопы Вселенной, а я приеду к тебе…

Однажды утром.

Ночной перрон и поезд в 2:05. Ты знаешь, а мне бы просто тебя обнять, без пересадок и пустых трамваев, где каждый кем-то давно зависим.

/Мы параллели.

В одной Вселенной./

И сколько времени прошло?

Между нами километры, города, а я о тебе снова на крыше, в пьяном бреду расскажу своей маме о том, как безумно тебя полюбила.

Я словно раненая птица, которая ещё бьётся в оковах своей мечты, с тобой лишь бы проститься и признания в твоих сообщениях – обо мне. Я не искала твой взгляд в толпе, просто увидела тебя во сне.

И полюбила.

Для тебя готова отдать полмира…

Они молчали об этом, заглушая свою боль/ свои чувства, я же пишу об этом/про это в электронном омуте в пять утра, расскажу одинокому поэту о том, как сгорали мосты за спиной, как убила в себе все мечты, чтобы быть только с тобой.

Я сама по себе и в своих же оковах в тебе утону.

Всё в дыму.

Я красными розами раздирала до крови свои губы, чтобы наутро не целовать /его/губы во тьме, я же знаю, что когда-нибудь увижу свет в его окне.

Мы будем вместе.

А для начала сто лет одиночества, знаешь, мне проще взлететь в высоту, рассказать о любви Сатурну и упасть в пропасть лжи.

Своего обмана.

Останови.

Я постоянно от себя убегала.

Я долго врала себе, искала причины, чтобы забыть тебя и вычеркнуть твоё имя навеки из памяти…

Аэропорт/вокзал.

Пусть замолчит город, а я снова в бреду расскажу всей стране на fm волнах, как далеко от меня был ты.

Я оставила в прошлом все наши пьяные переписки, забыла разговоры ни о чём, оставив лишь то, что ты говорил на прощанье.

Скажи, помнишь ли ты, тот ночной звездопад и моё имя в витражных картинах?

Всё ещё люблю тебя

Прости, нашу любовь уже не спасти.

Надоело так, а ты отпусти.

___________________________________________________

Всё ещё люблю тебя.

*****

А я всё думаю о тебе и каждая буква твоего имени подобна двум параллелям из нашей Вселенной.

Между нами километры, города, а я о тебе снова на крыше, в пьяном бреду расскажу своей маме о том, как безумно тебя полюбила.

Я словно раненая птица, которая ещё бьётся в оковах своей мечты, с тобой лишь бы проститься и признания в твоих сообщениях, обо мне. Я не искала твой взгляд в толпе, просто увидела тебя во сне.

И полюбила.

Для тебя готова отдать полмира…

А люди пьют алкоголь и курят сигареты, чтобы заглушить свою боль/ свои чувства, я же пишу об этом, про это в электронном омуте в пять утра, расскажу одинокому поэту о том, как сгорали мосты за спиной, как убила в себе все мечты, чтобы быть только с тобой.

Я сама по себе и в своих же оковах в тебе утону.

Только так.

Вселенная.

А я красными розами раздирала до крови свои губы, чтобы наутро не целовать /его/губы во тьме, я же знаю, что когда-нибудь увижу свет в его окне. Мы будем вместе.

А для начала сто лет одиночества, знаешь, мне проще взлететь в высоту, рассказать о любви Сатурну и упасть в пропасть лжи.

Своего обмана.

Останови.

________________________________________________________________

Я всё же напишу тебе и узнаю как ты.

Не скажу, что я ненавижу сильно

Тебя.

Если не ему, то кому?

Проще удалить диалог из памяти все строки, что писала тебе, а потом обновляла и до последнего ждала тебя, не понимая, как сильно так смогла полюбить тебя.

Возвести стену и не знать, как там твои дела.

А я всегда впадала в крайности и если не так, значит – единственный выход, если люблю, значит – навечно. Только кому говорить о том, что так внезапно его полюбила?

Я не скажу ему о стихах и прозе, что до мурашек по коже, так было важно тогда, когда солнца не видно и вокруг тишина.

Не скажу, как скучала, я же сильная леди, только город мой спит и мелодией ветра, о любви говорить на вопрос: «Почему?»…

Знаешь, не встречала.

Быть самой идеальной для кого-то, путать фразы нелепо в лабиринте мыслей и если художник попросит, я разукрашу весь мир черно-белым, под состояние сердца, что так сильно любила.

А ты всё дальше от моего неба.

Снишься через каждый мой сон…

Снова и снова.

Научилась молчать и летать для кого-то. Ты – наркотик, что весной по Вселенной, в электронном омуте пробирает минорно, тихий голос сопрано и на радиоволнах…

О тебе я спою.

Если не ему, то кому я…?

Моё творение, не ты ли?

И я пытаюсь замолчать в середине августа, говорить: «Любила, да?» и пусть окружающие меня осуждают…

я тогда и вправду ведь любила.

Ты в моём плей-листе на этот вечер, я буду читать прошлое с тобой стихами Бродского, а после забывать тебя в словах Есенина, чтобы наутро снова вспоминать. Тебя.

Такого милого, безумного и немного неуклюжего, словно только проснулся после долгого сна. А до тебя всего лишь вечность, но вечность эта не больше, чем градус угла, которого не существует.

А существуешь ли ты, моё творение?

Я ведь ночами не сплю в попытках поиска тебя во Вселенной, моё творение, оставь хоть на минуту эту бредовую идею.

Влюбиться в пустоту, в немое пространство и читать наизусть, то что не ты и не я, а только паранойя. Моя искомая паранойя.

Я замолчу. Тихо стоя на крыше о том, что так сильно люблю и о том, кого не существует. И пусть меня осудят, а я словами Бродского: «Отъезд. Вокзал. Он брошенный любовник» отвечу как могу.

До дрожи губы, тихо прошепчу. Но только наяву, я ним одним живу и тем, кого не существует. Я замолчу и белой птицей вниз, что падает на дно, как самолёты, что в падении бреду кричат о том, что кто-то очень нужен.

Моё творение, не ты ли? Ты тот, кого не существует.

Я забуду имена тех, кого теряла

Я забуду имена тех, кого теряла.

Сложно. Падение с высоты всегда больно. А за мною сожжены мосты и все воспоминания, что я в душе хранила – пущу по ветру. Пусть будет больно ему.

Все приходящие в моей жизни чему-либо учили меня. Каждого из них я любила, каждого – ненавидела. Когда-то мне сказали, что если любишь нужно отпустить.

Я отпускаю.

И я буду любить до конца, даже если мы не будем до старости вместе за руку…

Я падаю в пропасть, словно странная птица, потерявшая свои крылья. Этот адреналин в крови, а мне все вслед твердили: «Окрылённая», но это не так. В один момент всё видишь иначе.

Всех тех, кого любила я потеряла. Больно не от того, что больше нет, а от того, что это уже проходила. Кто-то ищет спасенье в дыму сигарет и пьяном бреду, а я по мокрому асфальту шагаю босиком, рифмую строки, говорю с собой. И меня не слышно.

Заткнитесь, пожалуйста. Себя не слышу.

Поговорить больше не с кем, и нет того, кто будет рядом в каждой истерике. Приходится бред свой излагать на бумагу, чтобы родители восхищались новым стихом, но знала бы мама, что скрывается за каждым словом…

Она бы не так воспринимала мои стихи.

Не спать в пять утра

Не спать в пять утра, вспоминать то, что было и чего не вернуть, в этом наверно, вся я…

С виду милая, милая, а внутри сука.

Ты не такую хотел, не такую.

С парадоксами в душе, и своей истерикой.

До крика.

Тебе бы просто отлюбить её.

В этом всё и дело.

/Как в него не влюбиться?

Ответь ей./

Обновлять WhatsApp. Сигаретный дым.

Я не курю, нет, только лёгкий дым.

Добро пожаловать! Это моё утро.

/Ненавидеть утро и писать стихи./

Кстати, тебя я тоже ненавижу, дорогой, мистер Х.

Ты не такую хотел, не такую.

Называешь характер мой – влюблённая в «пати»

Без граней и зависимостей, измерь прямым касанием

То, что скрывала я, ото всех старательно.

Не спать в пять утра. Ненавидеть дым.

/Проснуться с другим, но рядом не с ним./

Его не любить, а просто забыть.

Такая вот драма, мама.

Выдох о любви

А я всё чаще перестаю понимать, почему люди уходят, закрыв за собою двери.

Внезапно.

Без прощаний.

(Так однажды ушёл от меня ты).

Ты не первый, нет…

Но ты был тем, кому я поверила после всей лжи и предательств. Ты говорил мне о любви, о том, что я твоя и бесконечность твоего вранья.

До потери пульса, помутнения разума, а я сама перепутала любовь с ложкой яда, но добровольно принимала его до дна.

Я знала, что такое летальный исход, через какое время наступает боль, но это именно то, что мне надо.

Писать тебе письма ночами, сбивать, набирать, а после на память каждую десятую твоего имени, характера тигра.

И сколько там прошло уже?

Не помню.

Одним февральским утром всё круто изменилось. Я больше не хочу знать где.

А как там та, амфитаминовая? Та, что любила, не наиграно.

Мир не рухнул.

Нет…

Дышать стало просто тяжело, но это пройдёт. Его звали Саша, он был красивой фарфоровой куклой в руках разумного палача. Стремился к войне, был параноиком.

Вечно занят/ вечно похуй/ вечно «ты пойми».

А я не понимала.

Я всё ещё не понимаю, как можно давать надежды, нарушая беспокойство души. Не противно ли самому себе от этого спектакля?

Для меня это останется загадкой.

Очередная попытка, когда мне говорили о любви, а после уходили. На памятнике забытых теней, я поставлю подпись, а дату смерти возьму от «прости».

Итак, очередной раз я убедилась в том, что слова людей это пепел от их сгоревших душ, где остается одна пустота.

А я буду пить вино на крыше старых домов, и пущу твои фото по ветру.

Ты был красивый.

Но гнилой внутри.

Все «леди» так и стремились к тому, чтобы стать твоей нижней, но не она.

Поверь, секс – это не смысл существования.

В этом городе пустых, холодных переулков моя гордость и верность уже не в моде.

Увы…

Так устроен мир.

Тот, что любит дым.

Дым.

Письмо

Холодно очень.

Пишу тебе, и немного дрожит рука. Это привязанность глупая – боль и грусть, вечное «Жду сообщения и звонка». А у тебя дела, работы много.

И словно снежный ком мои слова о любви. Мне бы птицей улететь туда, где мои мечты.

Твержу, что «Всё в порядке», «что, всё хорошо», а на сердце грусть.

|не знать с чего начать|

Я не вернусь.

(Здесь даже птицы не поют)

Я бы зажгла для тебя свечу в темноте, но под сумраком дождей, боюсь, что не смогу. Я ищу ответы, чаще теряя себя, чем тебя. В этой темноте больше нет тепла. Наверное, кто-то забыл закрыть окно.

Холодно.

Отпусти меня.

Ты уходишь очередной раз, а я путаю в этом лабиринте слов, (твоих, моих). Хочется выдохнуть, крикнуть: «Не уезжай!», только я помню, что у меня нет права тебя держать. В феврале наступает май, жду исцеления – я же умею ждать.

В моём городе весна. Мне не спиться ночами, двадцать четыре часа в сутки я думаю о тебе.

В моей душе бьются птицы – смотри на них. Ты не один. Запомни, я всегда за тебя, даже если я буду против себя.

– Обними меня, пожалуйста, покрепче…

Не отпускай… (тихо про себя/в мыслях – для него)

Каждый мой день может оказаться последним, и это я знаю не хуже тебя, но меня всегда привлекало лезвие ножа. Особенно его острая грань. Я всегда ходила по этой грани без страха в глазах. Вот это действительно страшнее всего…

Давай поднимем белый флаг? Своим присутствием ты пробил броню, и на попятный нет смысла уже идти.

Каждую фразу прочту миллионы раз, запомню как «Отче наш». Пусть даже мне Господь никогда тебя не отдаст, я помню: ты есть. Ты не иллюзия, не мираж.

В один миг будет всё разрушено, достигнут край, а ты просто держись – ты же сильный, сильней других. Просто держись – не сдавайся, не умирай!

Мой февраль там, где война. У меня внутри борьба с собой. Мысли порой заносят, давай помолчим?

Я не останусь и не оставлю. Странная птица, которая надеется на весну, повторяет: «Я смогу».

Холодно, кто-то забыл закрыть окно.

А ты кури, дым вперемешку с ментолом, а я пожалуй, буду проще – вино и крыши домов, чтобы пульс до 140 градусов в секунду. Только не закрывай дверь, а на прощание твои слова, в памяти сберегу.

Я улетаю.

Ночной рейс, полусонный Брест, тени домов и мы не одни. Мне пора уходить. В моей душе есть тепло, я слабее него.

Я больше не вернусь.

Закричать, но голос ужасно тих.

Ты был каждым утром

Ты был каждым утром.

Прошу, поговори со мной.

И я начну сначала…

О том, как я скучала, обновляя каждую минуту WhatsApp, но не в сети…

О том, как просыпалась в пять, чтобы узнать: «Ну как ты там?» (и как дела твои).

И думать о тебе, не переставая.

Если бы только я могла стать птицей, я бы обязательно к тебе прилетела. Ты моя музыка. Ты моё вдохновение.

Ты просто послушай меня. Мой бред. Мою истерику. Всё как обычно.

Я начну тебе что-то рассказывать о цвете неба, о погоде, о мечтах, о том, как без тебя было хреново, но я смогла.

Ты же пойми, что только тобой одним я сейчас дышу.

Когда любят – не причиняют боль

Когда любят, не заставляют страдать.

Пожалуй, истина в пяти словах. Нравится вам это или не нравится, однако, так оно и есть. Обрекая другого человека на страдания, вы уничтожаете его морально, а разве в этом смысл любви?

Отсутствие внимания/вечно занят/не хватает время… А ожидание порою так невыносимо, что если ожидание есть неизвестность, то может просто стоит уйти?

Каждая секунда вашей жизни на счету.

Для меня доверие, важнее любви, но разве можно быть духовно близким с тем, кому до тебя нет дела?

Нет.

Ты можешь сказать: «Я люблю тебя», но при этом никогда не сказав: «Я тебе доверяю». Это некий парадокс, стремиться быть с тем, кого чувствует сердце, но отвергает душа.

Иногда отпустить – это единственный выход. Всё происходит именно так, как должно быть.

Я отпускаю.

Когда любят – не причиняют боль.

Знаешь, если бы я могла летать

Знаешь, если бы я могла летать, я бы обязательно к тебе прилетела с первым осенним листом.

Пусто так. В моём городе два ноль пять, этой ночью мне не спиться, а я, кажется, смогла тебя забыть.

Тихо так…

Я роняю слезу, пусть она дождём по небу, словно птицей, за последним закатом твоим и не ласковым моим (а может быть и вовсе не моим) рассветом, что прольётся белым дымом в городе огней где ты.

Рисует трафаретом, холодные ветра и лёгкие куртки, а я стану простуженной, чтобы потом опять влюбиться в эту осень, в которой нет тебя.

Прохладный воздух бьёт остро по ресницам, а я опять хочу тебе присниться. Ведь где-то там, за гранью тёмно-синих холодных полюсов есть ты, и пусть мы не знакомы, однако, каждой ночью твой взгляд средь звёзд ловлю я. И тихо станет так и на душе тепло.

Знаешь, ты есть в моём плеере на вечер, а есть ли в твоём я?

Тебя сквозило по утрам, меня бросает в дрожь. Ты выйдешь покурить, а я исчезну прочь.

Быть не в твоём вчерашнем октябре, чтобы потом обратно, листом календаря, а я сотру делитом всю память о тебе.

Я буду чувствовать холодный ветер сквозь пальцы, ловить губами воздух буквой «О» и набирать твой номер, что знала наизусть.

В тебе как в песне: «Ты ведь всегда любил странных птиц»…

Прошу останься со мной, не сегодня. Меня сквозило сидя на окне, мурашками по коже, ты знаешь, что тебя я тоже, неважно забываю.

Ты расскажи мне, что тебе этой ночью снится.

(а я расскажу, что меня добивает)

Ты.

Если бы я была птицей, я бы улетела от тебя.

Однажды такой холодной ночью в два ноль пять.

Я отдам тебе все песни свои

хочешь… я отдам тебе все песни свои?

только уходи навсегда.

не было тебя/меня.

Температурит. Остывает кофе.

Я сотни раз начинала и бросала. Садилась за рояль и не могла остановить ноты, что в моей голове. А в мыслях был только он.

Правда, я пока сама не поняла кто он. Он просто сводил меня с ума.

Я сложная.

А люди ведь уходят из моей жизни, и вот теперь пустых прохожих стало намного больше, чем тех, за кого я готова жизнь отдать.

Отдать жизнь.

В пять утра ехать в пустом метро и думать о том, что никогда не будет. Я точно знаю, что через год ты забудешь запах моих волос, и имя моё заменит она, а ты будешь любить её, но помнить обо мне как о той, что любила ромашки, вечерами писала стихи и никогда не курила сигареты.

Ты разлюбишь меня, хотя ещё вчера клялся мне в любви, а сегодня говоришь: «Прости, я не хочу как ты»…

И снова драма.

Моя истерика, паранойя, белые стены и ты больше не звони мне.

Слышишь, не звони мне. Не узнавай как мои дела.

Ты ведь убил меня. Раз пять?

Это пройдёт.

И вот теперь, когда тебе будет грустно или тебе откажет твоя очередная проститутка, я не возьму трубку, и ты не услышишь мой голос.

Только гудки.

Даже дело ведь не во мне.

Ты научил меня быть такой.

А ты помнишь, что ты мне сказал? Помнишь?

Кроме тебя у меня нет здесь никого, и я набрала тебя. Ты сказал, что дело во мне. В моём характере. Что это я закрываю двери и остаюсь одна, а не все мужчины меня предают.

И знаешь…

Я задумалась тогда.

Снова смогла полюбить, а сейчас…

Наши пути разошлись. Ты был просто другом.

Не больше.

Ты заставил меня поверить, и я поверила.

Но ты не любил меня. Никогда.

Теперь я точно знаю, что была неправа.

Сейчас, сидя за роялем, я пытаюсь привести мысли в порядок, чтобы наутро избежать опьянения… (тобой).

Это была не любовь.

Но я готова отдать тебе все свои песни, стихи…

Только уходи.

Навсегда.

И не звони мне потом.

Никогда.

Мои стены слышат молитвы о нём

Вам не понять меня, я позабыла гордость.

Мои стены слышат молитвы о нём.

Осталось не так уж много времени, а ты вошёл в привычку, от которой, я бы предпочла избавиться.

Не тревожь мне память, не ищи меня, между нами пустота и расстояние из тысячи квартир.

Я больше не играю.

С меня хватит этих войн, я ослабела. А ты борец, жаль, мы с тобой разные птицы, нам не понять высоты полёта немых картин.

Моё сердце – гранит, больно ранит – терпи! Сколько раз говорила себе, но опять наивная дура, чтобы утро в дыму, алкогольных ночей, /нет, я не плачу/.

Ненавидеть тебя за каждое твоё утро проведённое с теми, чьей касался не души, а тела. Она была слишком паинькой, не такой как я, а у меня сто пятниц на неделю и характер беспредел…

Она делала всё, что ты ей говорил, а во мне парадокс из противоречий, и без наречий, ты клялся ей в любви.

Я сильная, я справлюсь. Переболею – пройдёт аллергия n-го порядка, и мы встретимся с тобой, если на то любовь.

И уже неважно на ком ты спишь, кого имел ночами напролёт, моя весна останется со мной, а ты, увы, не мой герой.

Наверное, было бы лучше тебя не знать.