Текст книги "Выбор читателя – 2022"

А. Белоусов. Евангелие от Морфея (отрывок)
Плерома (отрывок)

Евангелие от Морфея / Анатолий Белоусов. – М.: Де Либри, 2021. – 470 с.

Лейтмотивом книги «Евангелия от Морфея» является тема любви. Путешествуя, главный герой романа попадает в странный, не нанесенный ни на одну географическую карту Город, где с ним происходит целая череда странных приключений и где он испытывает личную любовную драму. Роман является попыткой осмысления сущности любви. Именно осмысления, а не переживания, так как главный герой анализирует и препарирует свои чувства, пытаясь перенести их из сферы эмоций, в сферу интеллекта.

Вместе с тем все происходящее очень похоже на сновидение или даже целую чреду сновидений (осознанных и не очень, мистических и реалистичных). Жизнь, похожая на сон. Сон, как средство преодоления смерти и выхода к иным сторонам жизни. Смерть, как один из аспектов любви. Все это переплетено воедино…

ЛАБИРИНТ

(повесть)

2

 
Я блуждал в игрушечной чаще
И открыл лазоревый грот…
Неужели я настоящий
И действительно смерть придет?
 

Осип Мандельштам

Крутой, почти отвесный спуск плавно переходил в пологий туннель. Очень скоро Николай отстегнул карабин страховки, а спустившись еще на несколько метров, обнаружил, что находится в самой настоящей, выполненной по всем правилам архитектурного искусства галерее. Высокий сводчатый потолок, украшенный замысловатым орнаментом, строгие колонны из красного гранита, совершенно ровный, выложенный неизвестным черным камнем пол. Все это никак не могло оказаться причудливой игрой природы. В раздумье он остановился. Либо это сделали люди, либо…

А вот об этом он пока старался не думать. Факты, ему нужны факты. Они или подтвердят то, что написано в манускрипте, или же опровергнут, и, вернувшись в Москву, он наконец объявит о своей находке. Решающее слово за ним. Гипотеза доктора Логинова, конечно, интересна, но ведь пока это только гипотеза. Причем гипотеза, по большому счету, сомнительная, не имеющая под собой никакого фактического материала (кроме все того же манускрипта). Логинов даже не уверен, существует ли Лабиринт в действительности.

Николай продолжал спуск. Сначала он шел очень медленно, стараясь тщательно исследовать каждую трещину, каждый выступ в стене, однако вскоре это ему наскучило. Разнообразием Лабиринт не радовал. Собственно говоря, пока это и лабиринтом-то нельзя было назвать. Ни ответвлений, ни боковых ходов. Прямая каменная труба с вкраплениями кварца, гранитными колоннами, таинственным черным минералом.

Свет от фонаря метался и прыгал.

«Странно, – рассуждал Николай, – обыкновенный подземный ход. Не удивлюсь, если к вечеру окажусь на противоположной стороне горы. Говорят, в XVI веке здесь стоял монастырь. Может, монахи и соорудили все это? Неудобно было в обход к реке бегать, взяли да и прорубили себе дорогу. Непонятно только, к чему здесь тогда колонны и все эти штучки-дрючки. От нечего делать, что ли, нагородили? А может, в стенах хранятся мощи святых? Хм… на склеп не похоже…»

И тут он услышал голоса. Это было настолько неожиданно, что Николай вздрогнул, остановился и едва не бросился наутек. Гомонили где-то впереди, в глубине туннеля. О том, что это может оказаться всего лишь галлюцинацией, он как-то не подумал. Говорили явственно и вполне отчетливо. Туннель в несколько раз усиливал звуки. «Туристы, – промелькнуло у него в голове, – такие же „искатели потерянного ковчега“, как я». Несколько ободренный этой мыслью, он двинулся дальше.

Метров через десять туннель вдруг круто поворачивал в сторону, а затем резко уходил вниз. Голоса становились все громче, однако ничего, кроме темноты, не было видно. Николай, прикрыв фонарь ладонью, осторожно начал спускаться по широким ступеням. Ниже, ниже…

Запнувшись впотьмах о какой-то булыжник, он кубарем покатился по лестнице и пару раз пребольно ударившись головой, вылетел на широкую каменную площадку. Фонарь разбился вдребезги. Рюкзак со снаряжением не спеша догонял его, прыгая со ступеньки на ступеньку. В центре площадки горел костер.

– Ну вот, – пробормотал он, обалдело хлопая глазами, – фонарик угробил. Здóрово!..

Сбился и замолчал.

У костра сидели двое. С первого же взгляда Николай понял, что никакие это не туристы. Слишком диковинный у них был вид, слишком странный и необычный. Тот, что казался пониже ростом, сидел, закутавшись в драное лоскутное одеяло, и гладил развалившегося у него на коленях кота. Второй, высокий и тощий, облаченный в грязную меховую шубу, стоял полусогнувшись, помешивая в висящем над огнем котелке какое-то жуткое варево. На появление Николая ни тот ни другой не отреагировали никак. Только кот, выгнув спину и распушив хвост, настороженно нюхал воздух, поводя пестрой мордочкой в разные стороны.

– Чего это с ним? – удивился Маленький.

– А ты у него спроси, – буркнул Сухощавый, откладывая ложку в сторону и усаживаясь на землю, – может, расскажет.

Николай поднялся на ноги. Зашипев, кот шарахнулся в сторону и исчез в темноте. Маленький вздрогнул:

– Ты что-нибудь слышишь?

– Перестань, – Сухощавый зевнул, – это у меня в животе. Жрать хочется просто жуть как. Долго еще эта мерзость вариться будет?!

Он приподнялся и снова полез в котел.

– Нет-нет. Там кто-то есть. – Маленький указал рукой в направлении лестницы, откуда так неудачно сверзился Николай. – Пойду посмотрю.

– Сиди! Никого там быть не может. Этот вход уже давно не работает. Мы здесь лишь так, на всякий случай.

Маленький успокоился, но, видимо, не окончательно.

– Я что-то чую. – Он зашмыгал носом.

– Извини. Я же сказал тебе, у меня живот…

– Куда делся Шкет?

– Твой кот – придурок, неужели не ясно?

– Сам ты придурок. – Маленький уселся на место. – Скоро будет готово? Я есть хочу.

– Скоро… – Сухощавый выловил из котелка бурый дымящийся ком, понюхал его и швырнул обратно. – А может, и не скоро. Какая-то она прелая, никак не выветрится.

– Перепонки сдери.

– Содрал уже.

Николай подошел ближе. Было ясно, что эта странная парочка совершенно его не воспринимает. Не видят и, очевидно, не слышат.

– Эй! – крикнул он. – Аа-а-а!!.

Никакой реакции. Он осторожно приблизился к Сухощавому, помахал у него перед носом рукой, но тот и глазом не моргнул.

– Ну и ну… – удивленно пробормотал Николай, медленно опускаясь на камень рядом с закутанным в одеяло человеком. – Бред какой-то!

Мысли в голове застопорились. Во всем теле он ощущал непонятную перемену. Что-то с ним произошло. Что-то из ряда вон выходящее, но вот что именно?..

Чувства обострились в несколько раз. Он с невероятной ясностью ощущал холодный каменный булыжник под собой, ощущал движение влажного маслянистого воздуха, живое тепло костра. Неприятным резким запахом сероводорода шибало в нос от бурлящей над огнем жижи. Глаза без особого труда различали маленьких черных паразитов, ползавших по волосам и шубе Сухощавого, колдовавшего над котелком на противоположной стороне костра. Но самым невероятным было новое, ни с чем не сравнимое чувство, примешивающееся к его нормальному восприятию. Чувство собственной двойственности.

Неожиданный шум вывел его из оцепенения. Сверху что-то падало. Сухощавый и Маленький подскочили. Сначала на площадку вылетел электрический фонарь (точь-в-точь такой же, как у Николая), затем на каменный пол грузно шлепнулось человеческое тело. Последним, прыгая со ступеньки на ступеньку, скатился рюкзак. Ничего еще не понимая, Николай спокойно продолжал сидеть. «Наверное, он споткнулся о тот же камень, что и я, – промелькнуло у него в голове, – странно только, откуда он здесь взялся? Следил за мной, что ли?..» Лица человека не было видно, но в его одежде Николаю почудилось что-то знакомое. Что именно, он еще не сообразил.

Маленький и Сухощавый, обменявшись многозначительными взглядами, осторожно приблизились к телу. Откуда-то из темноты вынырнул кот. На полусогнутых лапах он крался туда же. По спине у Николая пробежал холодок. Он встал.

– Ничего не понимаю, – произнес Маленький, – ты же сказал, что вход закрыт…

Они приподняли лежащего и аккуратно привалили его спиной к стене. Кот пытался залезть в рюкзак. Что-то он там учуял. Несколько секунд Николай вглядывался в лицо незнакомца, ничего не понимая. Затем охнул и медленно опустился на свой камень.

– Так-так… – Сухощавый поскреб затылок. – Это Повозка, а где же Кучер?

– Я тебе говорил, – волновался Маленький, – Шкет ведь почуял…

– Да иди ты со своим Шкетом!

– Ну что нам теперь делать?!

В отчаянии он всплеснул руками, и не поддерживаемое никем тело снова упало на пол. Лицом вниз.

– Осторожнее! – рявкнул Сухощавый. – Ты ему морду хочешь расквасить, что ли?!

– Господи боже ты мой, что же нам делать?!.

– Ничего. – Сухощавый зевнул. – Положим, и пусть себе лежит.

– Но ведь мы будем обязаны его охранять! Когда он еще вернется, а у нас жратвы только на неделю.

– Вот неделю и подождем. – Сухощавый вернулся к котлу. – Тащи его сюда.

– А потом?

Кряхтя, Маленький поволок тело ближе к костру.

– А потом вернемся в Город.

– И никому не скажем?

– Только попробуй! Хочешь проторчать здесь до скончания века?

Уложив тело на одну из подстилок, Маленький облегченно вздохнул и оттер со лба пот.

– Тяжелый, – констатировал он.

– Причиндалы его собери.

– Почему опять я?!

– Кушать хочешь? – Сухощавый осклабился. – Вот и собирай.

Николай медленно приходил в себя. В памяти всплыл текст манускрипта. «Значит так, – размышлял он, – времени у меня в обрез, а потому рассиживаться тут особо нечего». Он покосился на тело. Ну надо же, кто бы мог подумать! Хотел среди археологов фурор произвести, а тут…

Он без особого труда отыскал начало Тропы и, не оборачиваясь, устремился к Городу. «Оболочку они сохранят, – успокаивал он себя, – это их прямая обязанность. Не могут не сохранить! Поломаются друг перед другом, повыпендриваются, а деваться им некуда. Стражи, мать твою так! Бомжи какие-то…»

– Одеялом, одеялом его накрой.

– Разбежался. У меня у самого зуб на зуб не попадает.

– Ну, значит, жрать будешь своего кота. Котелочек минут через десять могу одолжить.

– Ну и сволочь же ты, Вульфи!.. – раздавались за его спиной приглушенные голоса.

Впрочем, скоро затихли и они. Николай вышел к озеру.

Моэрис – так называлось оно на языке народа, составившего манускрипт. В темноте вода излучала нежный голубоватый свет. Своей формой озеро напоминало отпечаток гигантской стопы, носок которой был обращен к выходу. Николай спешил. Восторгаться окружавшей его красотой ему было некогда. Так он, по крайней мере, думал. Миновав узкую гранитную арку, он вышел из подземелья наружу.

Городская Стена протянулась до самого горизонта. От пещеры к ней вела узенькая тропинка. Вечерело. В сумерках и без того унылый пейзаж казался еще скучнее и однообразнее.

Ни одной живой души, ни зеленого островка, ни даже просто деревца. Всюду песок, песок, песок… Только у самого выхода из пещеры торчал полузасохший уродливый кактус. Николай, словно желая удостовериться в реальности происходящего, дотронулся до него. От легкого прикосновения кактус рассыпался в пыль. Николай вздрогнул, отдернул руку и, совершенно механически перекрестившись, устремился вперед, к городским Воротам.

Первое живое существо он встретил возле рыночной площади. Интеллигентного вида молодой человек в приличном костюме сидел на пустом ящике из-под водки и что-то чертил в маленькой записной книжице. Николай подошел к нему, испытывая легкое волнение. Было очень любопытно узнать: воспринимают его люди в Городе или нет?

– Здравствуйте. – Он неловко расшаркался, не зная хорошенько, с чего начать разговор. – Вы не подскажете, который теперь час?

И сам поморщился идиотизму своего вопроса.

– Который час? Хм… – Молодой человек убрал блокнот в карман и с любопытством окинул Николая взором. – Вы что, с Луны свалились?

– Пожалуй. – Николай диковато улыбнулся.

– Понятно, значит, путешественник.

– А что, очень заметно?

– Невооруженным глазом. Я не говорю о вашем внешнем виде, внешним видом у нас никого не смутишь, но спрашивать здесь о времени… Помилуйте, это уж ни в какие ворота не лезет и простительно разве что путешественнику.

– В самом деле? – огорчился Николай.

– Еще бы. Для нас, отягощенных бременем веков, подобный вопрос звучит, мягко говоря, некорректно. Вы, надо полагать, только что из пограничной зоны?

– Наверное… Я не знаю.

– О том, в который раз вы здесь, я даже и спрашивать не стану, а вот о том, каким вас к нам занесло ветром… Ну-у, каким образом вам удалось нарушить общепринятое табу… – Он понизил голос до шепота. – Понимаете, я коллекционирую различные способы. Я знаю, что это запрещено, но, в конце-то концов… Может, «Метод Символа»? Нет, для новичка слишком сложно. Тогда… тогда…

Он замолчал, выжидательно уставившись на Николая.

– Очень просто. Вход в Лабиринт я отыскал с помощью древнего текста.

– Вход?!. – подпрыгнул молодой человек. – Вы проникли сюда через физический вход?..

– Да, – Николай недоуменно пожал плечами, – а что, есть какой-то другой?

– Пойдемте! – схватив за рукав, молодой человек потащил его за собой. – Это настолько невероятный случай, что я не могу, я просто не имею никакого морального права отпускать вас, не расспросивши.

Николай не сопротивлялся. Все происходящее казалось ему забавным сном. Они пересекли совершенно пустую площадь и углубились в один из переулков. Дорога здесь была вымощена все тем же черным камнем. Высокие серые дома, упиравшиеся крышами в кирпичного цвета небо, стояли впритык один к другому, не оставляя между собой никаких проемов. Поначалу безлюдная, по мере их продвижения вперед улица оживала. Навстречу стали попадаться прохожие, из узких окон доносилась визгливая музыка, слышалась перебранка, сыпался мусор.

– Сейчас, сейчас, – приговаривал молодой человек, – уже недалеко.

Они забежали в какой-то подъезд, пронеслись по темному коридору и выскочили на улицу. Затем свернули в другой подъезд, пронеслись по другому коридору и вновь очутились на улице. Наконец молодой человек остановился перед одной, совершенно невзрачной на вид дверью, отпер ее и, войдя внутрь, втащил за собой Николая.

– Вот, – он указал на одноногий вертящийся табурет, – подождите здесь минуточку. Я сейчас.

И, не дожидаясь ответа, скрылся неизвестно куда. Через мгновение возник опять, крикнул:

– Никуда не уходите! – И снова исчез.

Оставшись один, Николай осмотрелся. Комната как комната, ничего особенного. На операционную немного похоже. Стены выложены белым кафелем, под потолком многоглазый ушастый прожектор. Несколько вертящихся стульев, кушетка, приспособленная под стол. Вот и вся обстановка.

Молодой человек вернулся довольно скоро. Поверх костюма на нем теперь был белый халат. Он поставил на стол металлическую клетку, полуприкрытую платком, а рядом с клеткой положил довольно увесистый молоток. В клетке что-то пискнуло.

– Ну что ж, – он хлопнул в ладоши и потер их одна о другую, – давайте знакомиться.

– Барский, – сам не зная зачем, соврал Николай и с любопытством покосился на клетку. – Барский Анатолий Николаевич.

– В таком случае я Жак Лакан. – Молодой человек раскланялся.

Николай, покраснев, назвал свое настоящее имя.

– Вот и прекрасно. – Лакан просиял. – А меня можете звать доктором Юдиным.

– Очень приятно, – кивнул Николай. – Нельзя ли сразу к делу, я вообще-то спешу…

– Да-да-да, – Юдин замахал руками, – ни слова больше! К делу, дорогой друг, к делу. – Он театральным жестом сдернул с клетки платок, и Николай увидел маленького пушистого котенка. – Знакомьтесь, Котя.

– П-простите, кто?.. – Николай недоуменно поморщился.

– Котя. Два с половиной месяца отроду.

– А-а… Ну, если так…

Возникла неловкая ситуация. Юдин стоял посреди комнаты с открытым ртом, как бы собираясь что-то сказать, но не умея подобрать нужного слова, а Николай растерянно моргал глазами, не понимая, чего от него добиваются. Наконец Юдин собрался с силами и, предварив свою речь скрипучим «э-э-э», начал:

– Уважаемый Николай Андреевич. То, что я вам сейчас предложу, на первый взгляд может показаться странным и несколько неуместным. Не пытайтесь отвечать мне сразу, не подумавши. Вникните в то, что я вам предлагаю, проанализируйте все как следует и взвесьте. То, что от вас потребуется, сущий пустяк. Откиньте все насильственно вложенные в ваше сознание, стереотипы и установки, почувствуйте себя свободным от предрассудков. Кроме того, хорошенько уясните себе, что ожидает вас, если вы найдете в себе мужество согласиться на мое предложение. Сопоставьте эти две, по сути, несопоставимые величины и оцените, как мало я прошу и как много обещаю дать взамен. – Он выдержал эффектную паузу и продолжал: – Итак, уважаемый Николай Андреевич, ответьте мне для начала на вопрос. Вам приходилось когда-нибудь раньше убивать людей?

Николай нахмурился.

– Вижу, вижу что не приходилось. и, пожалуйста, не надо нервничать. Давить на вас никто не собирается, все, что происходит, происходит по вашей воле. Ну, так вот, а могли бы вы сделать это теперь? Просто ответьте «да» или «нет». Могли бы вы взять и убить… Ну, например, меня?

– Что за вздор, – удивился Николай, – вы только за этим меня и позвали?

– Да, за этим. Хотя не только.

– В таком случае прощайте.

Он порывисто встал и шагнул к двери.

– Погодите, сядьте! – Юдин бросился ему наперерез. – Выслушайте меня до конца. Это не розыгрыш и не шутка. Это очень важное дело. В конце концов, не забывайте, куда вы попали!

Последняя фраза произвела свое магическое действие. Николай мигом вспомнил, что уходить действительно не в его интересах, и нехотя (но по своей воле) вернулся на место.

– Вы напрасно тратите время, – произнес он довольно сухо, – никого никогда я не убивал и убивать не собираюсь. Еще вопросы?

– О да, еще очень много вопросов!

– Тогда, пожалуйста, поскорее. Вы меня задерживаете.

– Значит, вы заявляете, что просто так убить человека не можете?

– Нет, не могу.

– А почему?

– По кочану. С какой стати я должен кого-то убивать?!

Пусть даже вас, – добавил он с ехидцей.

– Вы не испытываете желания меня убить?

– Черт побери! Желание, возможно, и испытываю, однако одного желания маловато. Вы не находите?

– Прекрасно. А если это желание я подкреплю довольно крупной суммой денег? Скажем… миллионом американских долларов.

Николай кисло улыбнулся.

– Хоть десять миллионов, – отрезал он, самодовольно пошмыгав носом.

Юдин подошел к столу, засунул руку под клеенку и достал оттуда небольшой черный дипломат.

– Вот, – он поставил его на стол, откинул крышку, – ровно десять миллионов.

Николай разинул рот.

– А вот пистолет. – Юдин достал из кармана халата маленький револьвер. – Никаких неприятностей с законом у вас возникнуть не может. За это я вам ручаюсь. Вы наводите револьвер на меня, нажимаете на курок, и деньги ваши. Заметьте, – поспешил добавить он, – что я сам прошу вас об этом.

Николай принужденно рассмеялся.

– Я не совсем понимаю, чего вы добиваетесь, но мне совершенно ясно, что вы сумасшедший.

– Я исследователь, – устало возразил тот, – и единственное, чего я хочу, это разгадать загадку: почему один человек может уничтожить тысячи других, совершенно не задумываясь о том, хорошо это или плохо, и даже ничего не требуя взамен (так, ради собственного удовольствия), тогда как другой не в состоянии совершить одного единственного убийства за столь громадную сумму, как эта? Тем более что жертва сама просит его оказать ей эту маленькую услугу и ему гарантируется полная безнаказанность. Вы меня понимаете?

Николай начинал понимать. Новое чувство, которое он открыл в себе, указывало ему на то, что перед ним стоит совершенно нормальный человек, что в мыслях у этого человека нет никакого обмана и что то, о чем он его просит, действительно не повлечет за собой никаких неприятных последствий со стороны так называемого «Закона». Николай понимал это, но теперь он понимал и нечто большее.

Он видел, что перед ним стоит человек, оказавшийся заложником собственного своеволия. Он надеялся таким образом избавиться от навалившихся на него проблем, но оказалось, что проблем этих только прибавилось. Смерть ничего не решила, а, пожалуй, напротив, только усугубила те страдания, от которых самоубийца пытался избавиться. И вот теперь этот «беглец от себя» пытается вложить оружие в чужие руки, надеясь, что это поможет ему, и совершенно не отдавая себе отчета в том, что самоубийство всегда остается самоубийством, чьими бы руками не был произведен роковой выстрел.

– Нет, – снова произнес он, – стрелять в вас я не стану.

– Что ж, охотно этому верю. – В голосе Юдина чувствовались разочарование и досада. Он убрал револьвер. – Я знал, что вы неправильно истолкуете мои намерения. Вы ошибаетесь, я не ищу смерти. Я всего лишь исследователь. Объясните мне: что вами движет, почему вы не в состоянии убить человека? Объяснить-то вы можете?!

Николай ответил не сразу:

– Я знаю, что убивать людей нельзя.

– Черт побери, откиньте этот вздор! Он навязан вам обществом. Почувствуйте себя свободным.

– Я свободен, и именно поэтому мой разум говорит мне, что убивать людей по своей прихоти я не имею права.

– Разум ли? Не искусственно ли привитое чувство?

– Нет, – Николай улыбнулся, – именно разум.

– Хорошо. – Юдин забегал по комнате. – В таком случае изложите ход вашей мысли, приведшей вас к столь парадоксальному заключению.

– Не я вам дал жизнь, не мне ее у вас отбирать.

– Тьфу ты, пакость какая! Но если б я прыгнул на вас с топором, вы бы меня убили?

– Возможно. Но сделал бы это, защищая свою собственную шкуру от ваших на нее посягательств…

– Ваша шкура, – в бешенстве заорал Юдин, – валяется сейчас где-то на границе измерений и…

Махнув рукой, он умолк.

– Сделал бы это не по своему (…или вашему…) произволу, а в силу суровой необходимости.

На мгновение Юдин замер.

– Отлично! – Он достал из кармана книжечку и что-то в нее записал. – Убить человека вы не в состоянии. Я это предвидел и именно поэтому принес с собой животное. – Он подошел к клетке. – Все, что от вас требуется, это взять молоток… – он взял молоток, – и размозжить котенку голову! – И указал молотком на клетку. – Операция, как видите, несложная. Особенно если учесть, что за эту несложную операцию я предлагаю вам все те же десять миллионов долларов. Задумайтесь!

Задумываться Николай не стал.

– Знаете что, – он потянулся, хрустнув суставами, демонстративно зевнул, – возьмите свой молоток и засуньте его себе в задницу. Желательно как можно глубже, металлической частью вперед. О’кей?

Он поднялся.

– Куда вы?

– Ухожу.

– Ну-ка сядьте! – Юдин с трудом сдерживал гнев. – Прошу вас. Давайте доведем дело до конца. Для нас это очень важно. Мои личные ошибки здесь ни при чем.

– Для кого это для вас?

– Всему свое время. К сожалению, пока я ничего не могу вам сказать. Пока еще слишком рано.

Николай уселся на место.

«В конце концов, куда я так тороплюсь? – подумал он. – Я пришел изучать Лабиринт, а значит, мне нужно исследовать все, что с ним связано. По-моему, этот тип весьма оригинальный представитель местной фауны».

– Ну, так как? – спросил Юдин. Колебание Николая он понял по-своему.

– Давайте отпустим котенка на улицу, а свой чемоданчик вы спрячете обратно под клеенку.

– На улице он погибнет. Он еще слишком маленький, чтобы добывать себе пищу самостоятельно. А подкармливать бездомных кошек у нас не принято.

– Хороший обычай, нечего сказать. Есть чем гордиться.

– Дело не в обычаях, – отмахнулся Юдин, – и даже не в том, хороши они или плохи. Вам нужны деньги?

– Допустим.

– Так в чем проблема? Неужели так трудно взять молоток и пару раз шмякнуть по этой полудохлой меховой варежке? Только не надо плести мне, что ваш разум не позволяет вам сделать этого.

– А почему бы и нет?

– Потому что в таком случае вы просто соврете. Ваш разум твердит вам совершенно противоположное.

– Убить ни в чем не повинное существо и взять ваши поганые деньги?! – взвился Николай.

– А не этим ли занимается человечество на протяжении всей своей истории? – заорал в ответ Юдин. – Для того чтобы поддерживать свою жизнь, вы вынуждены уничтожать миллиарды жизней других существ, и это закономерно! На вас кожаная куртка, из чьей она кожи? А может, вы и мяса не жрете? А может, и тараканов не плющите? Оставьте это. Ваш разум говорит вам: прибей кота и хватай чемодан. Десять кислых баксов – да это же целое состояние! Всего лишь на одну десятую такой громадной суммы можно будет организовать потом не один питомник для выхаживания больных бездомных кошек, чтобы загладить свою вину перед этим котенком. Вот что говорит вам ваш разум.

– Монолог Раскольникова… – пробормотал Николай. Впрочем, гонору у него несколько поубавилось.

– Вот молоток, – продолжал бесноваться Юдин, – а вон котенок. Идите и пришибите его. Даю три минуты на размышление, после чего забираю деньги и уношу вон! Да ты себе потом всю оставшуюся жизнь не простишь, что упустил такую возможность!!.

Николай засомневался. Черт побери, а ведь в чем-то он прав. Подумаешь, какой-то паршивый котенок, тоже мне редкость. Котя, мать твою! Да он и так скоро сдохнет. Чего я из себя корчу, перед кем?.. Десять миллионов!..

Он подошел к клетке и взял молоток:

– Как она открывается?

Юдин чем-то щелкнул, откидывая небольшую дверцу в сторону.

– Давно бы так, – пробурчал он сердито.

Маленькое пестрое существо выскочило на стол. Котенок, задрав пушистый хвостик, засеменил к Николаю. В глазах у него не было никакого страха, никакого предчувствия. Только любопытство, только потребность в человеческой ласке, которой, по всей видимости, баловали его совсем не часто.

Николай бросил молоток и отошел прочь.

– Что на этот раз? – злорадно поинтересовался Юдин, запихивая котенка обратно в клетку.

Николай вернулся на свой стул и уставился в пол.

– На чемодан надо было смотреть, на чемодан.

– Да иди ты к черту! Юдин захохотал.

– Будут вопросы? Если нет, я пошел.

– Хо-хо-хо. Конечно будут. Первое: нам помешал не разум. Следуя совету разума, мы бы уже давно сделали то, что должны были сделать. Второе: очевидно, все дело в сентиментальности. Чувство жалости – вот что удержало нас от убийства. Мораль! Стереотип, придуманный умными людьми и насаждаемый в сознание дураков, дабы удержать их от погони за собственным благополучием вопреки благополучию общественному. Неужели разгадка в этом?..

– Едва ли.

Странно, но Николай вдруг почувствовал, что поставленная Юдиным проблема безумно интересует его самого.

– Чувство – да, но только не мораль.

– Н-не понял. – Юдин замер.

– Если убить вас мне не позволяет голос разума, то убить котенка я не смог, повинуясь голосу сердца. В первом случае я знал, что не имею права убивать, во втором – я это чувствовал.

– А-а… вона вы куда загнули. Ясно-ясно. По-вашему, выходит, что существует некое нравственное чувство, благодаря которому человек может ощущать, что правильно, а что нет?

Николай кивнул.

– Если так, то почему у разных народов в разные времена нравственные ценности имеют столь разительный контраст? То, что одними признается греховным, у других может почитаться как наивысшая добродетель, и наоборот.

– В мелочах – да, но не в главном…

– Вы сильно заблуждаетесь, – перебил Юдин, – однако поправлять вас я не стану. Мне в голову пришла другая мысль. Ответьте, если бы вместо котенка я попросил вас убить паука или жабу (я вижу, вы не симпатизируете этим тварям), не отказали бы вы мне в этой маленькой просьбе?

– За десять миллионов?

– Ну… Скажем, сотни за две. Николай улыбнулся:

– Куда катится мир?.. Тащите вашего паука. Можете двух, но стоить это будет дороже.

– Насчет паука я вас только спросил, – бесстрастно парировал Юдин. – Орудовать молотком надо было раньше.

– Допустим, однако к чему вы, собственно говоря, клоните?

– Ну, это же элементарно! – Он щелкнул пальцами. – Если вами руководят симпатия и антипатия, то о каком «шестом чувстве» может идти речь? Выходит, если та или иная тварь вам не нравится, это мифическое (…кургуну…) чувство позволяет убить ее, уверяя вас, что вы не совершили ничего дурного, если же наоборот, то…

– Довольно. Я понял.

– Вернемся к котенку?

– Боже меня упаси!

– Ну что ж, в таком случае не смею вас дольше задерживать.

Юдин захлопнул чемоданчик, взял клетку и потащил все это в соседнюю комнату.

– Постойте! – Николай вскочил. – Ответьте и вы на один вопрос.

– Ну?

– Что это за место? Я спускался в пещеру, в подземный лабиринт, но… Это совсем не то, что я ожидал.

– Подземный лабиринт? Юдин покатился со смеху.

– Чего ты ржешь! – в бешенстве заорал Николай. – Я столько времени на тебя угробил, а ты еще издеваешься?!.

– Нет-нет, – все еще смеясь, ответил Юдин, – просто, спускаясь под землю, вы поднялись на Небо. Это не «подземный», это «Небесный» Лабиринт, низший уровень высших состояний материи…

Плерома: роман / Анатолий Белоусов. – М.: Де Либри, 2021. – 338 с.

ISBN 978-5-4491-1025-1

По жанру роман «Плерома» можно охарактеризовать как эзотерический боевик или мистический триллер. Захватывающий сюжет, интеллектуальные диалоги, тонкий юмор. Книга имеет структуру знаменитого «Криминального чтива» Квентина Тарантино, события в ней развиваются не линейно, а словно в калейдоскопе. Однако, заглянув в содержание, пытливый читатель без труда может раскрыть истинную структуру повествования и перечитать все произведение заново, уже расставляя главы в совершенно ином, правильном, порядке!

В центре повествования оказываются два бандита из 90-х, которые выполняют некое задание своего босса, непрестанно при этом философствуя и дискутируя на самые разные темы (от бытовых, до возвышенных и метафизических). Перед нами разворачивается внутренняя драма противопоставления индивидуального и социального. Главный герой пытается разобраться в себе: кто же он – винтик в огромном механизме социума или же, напротив, яркая и неповторимая личность, божественная индивидуальность, противостоящая тоталитарному общественному организму?..

* * *

– А вообще-то, ты прав, – согласился Макс, – с эти дерьмом надо завязывать.

Брезгливо кивнув на блестящие пластинки с ампулами, он бережно убрал их в карман.

Плотник усмехнулся. Дрожь и затравленность исчезли, в душе у него воцарился покой. Дозняк себе он вкатил еще тот, до сих пор в ушах звенит. Трепотня Макса действовала ободряюще. Вообще, это здорово, что Макс оказался здесь. Ставиться одному, да еще в таком месте, как-то не в кайф. А с Максом очень даже ничего. С ним где угодно по этому делу зависать необломно. Понимает мужик толк в колбасных обрезках.

– Конечно, надо завязывать. – Юрий Алексеевич привстал и заглянул в окуляр микроскопа, стоявшего перед ним на столе, – другой вопрос, каким образом?..