Текст книги "Адептка (сборник)"

– Я в их числе! – Лорд попытался легко, только одним этим признанием, отделаться от беседы.

Но куда там!

Его не спасло даже то, что мой брат наконец-то собрался, поспешно спустился в холл, подмигнув по пути мне, и громко сообщил всем, а в первую очередь госпоже Рундол, что у них срочные дела и им пора ехать.

– Ах, все это пустое, – не смутилась она, но, заметив мрачные взгляды, перешла от нудного вступления к сути: – То, что моей дочери всего десять лет, – не преграда для брака, а маленький недостаток, который с годами исчезнет. Но если он вас сильно смущает, мы можем заключить предварительный договор… о намерениях… и моя дочь будет хранить вам верность и ждать вас столько, сколько потребуется…

– О нет. – Лорд даже поперхнулся от неожиданного предложения. – Нет, я так не могу. Это будет нечестно по отношению к девушке. Видите ли, сам я – и в этом особенность моей второй сущности, которая преобладает над первой, – не могу гарантировать верность. Мои намерения в отношении брака очень и очень туманны. Нет-нет, я не стану на пути счастья вашей дочери!

– Какого счастья? – опешила от таких откровений госпожа Рундол.

– Которое она обязательно встретит, – сказал лорд вполне убедительно.

Но только не для мамаши, которая мысленно уже пристроила дочь в надежные и титулованные руки.

– Но почему не вы?! – почти возмутилась она. – Если вы одумаетесь и остепенитесь…

– Ах, если бы, но… – Лорд вздохнул, и я увидела, как его ноги обвил черный хвост, который тут же исчез.

После изумленного восклицания госпожи Рундол он проникновенно заверил ее:

– Я просто уверен, что ваша дочь встретит счастье гораздо раньше, чем я одумаюсь и остепенюсь.

Госпожа Рундол готова была поспорить и выдвинуть новое предложение, но сверкнувшие янтарем глаза хищника, а не обычного человека, остановили ее.

Я хихикнула, но как только наш гость скосил глаза в мою сторону, отвернулась. Какое мне дело до лорда? Правильно. Никакого. Я вообще не вижу его. И меня здесь нет…

Мой брат и его приятель ушли по делам, а я погуляла у дома. Но без подруг, которые все еще болели, мне было скучно, и я быстро вернулась. К счастью, Стикс практически не выходила из комнаты и не портила мне настроения. Оно и без того было как маятник, иногда я ловила себя на том, что готова вспыхнуть, но, вовремя останавливалась.

Я помнила, что говорила бабуля: дар необходимо не только развивать, но и контролировать. И если с первым без наставника я пока справиться не могла, то второго пункта старалась придерживаться, потому что дар был коварен. Бабуля говорила, что многие расценивают его как проклятие и что для многих он именно такой стороной и оборачивается. Кое-кто обращался к бабуле, просил, уговаривал, а потом кричал, прокляла, мол. Та не отпиралась, потому что и сама не считала свой дар подарком Темной Богини.

– Проклятие и есть, – говорила она. – Так что надо быть осторожной, Лалия. Проклятие… Ибо сказанного – не воротишь. Захочешь – а не изменишь.

Но, несмотря на страхи и опасения, которые тревожили меня в тот момент, это были удивительные, незабываемые дни.

Днем я делала вид, что Аликтона не замечаю и мне нет до него никакого дела, а вечерами ждала, когда приоткроется дверь в мою комнату и, важно ступая, войдет пантера. Мне нравилось разговаривать с ней, нравилось, что она внимательно слушает и молчит, нравилось, что позволяет гладить себя и кормить. Я радовалась, что она так не похожа на лорда Аликтона, обиду на которого я все еще не могла забыть.

Визиты зверя были нашей маленькой тайной на двоих.

Но как водится, все тайное становится явным, и однажды Кимбол, войдя в мою комнату, увидел нас сидящими на ковре и просто взбесился. Он кричал что-то непонятное для меня, но обидное для пантеры, потому что она стала рычать и нервно бить по ковру хвостом. Я разобрала только про юный возраст и что я маленькая сестренка, его маленькая сестренка, а потому меня обижать нельзя никому, иначе…

– Кимбол! – Я поспешила к нему и обняла крепко-крепко. – Кимбол, меня никто не обижал. Пантера добрая! И мне с ней так интересно! Пожалуйста, не ругай ее! И я немного не разобрала, но… Мой брат – только ты! Только ты, даже не сомневайся!

– Это-то и напрягает, – буркнул ворчливо Кимбол и, прекратив поток обвинений, обнял меня в ответ, а потом подхватил на руки и требовательно взглянул мне в глаза: – А пантера всегда приходила к тебе в образе зверя?

– А в каком же еще? – хихикнула я.

Кимбол взглянул на пантеру, та возмущенно рыкнула: мол, что за нелепые подозрения?!

– Ладно, солнышко, – чмокнув, брат поставил меня на ноги, – ложись спать, а нам с твоей гостьей пора.

– Куда? – заинтересовалась я.

– Ты уже сонная, вон глаза слипаются, а мне не спится. Так что я буду не против доброго и интересного собеседника.

Друзья ушли, я легла спать, а когда проснулась, узнала, что и Кимбол, и его приятель рано утром уехали. А значит, пантеру я больше не увижу…

Я безумно расстроилась. Даже подарок Кимбола, который он все забывал подарить, а теперь оставил в моей комнате, настроения не улучшил. Открыв шкатулку с множеством удивительных заколок, я долго перебирала их, примеряла и все равно то и дело вздыхала. Почему не простились? Почему ушли почти тайком?

Небольшим утешением стало то, что следом за ними наш дом покинуло и семейство Рундол.

Итак, день рождения прошел, гости разъехались, и все вернулось в привычное русло.

У нас тянулась зима, Кимбол продолжал учиться в Школе Искусства Смерти, и когда их уважаемый деспот и тиран магистр Эллохар снисходил до того, чтобы позволить адептам иметь свободное время, писал письма домой. Почти в каждом упоминалось о его друге лорде Аликтоне, и ни в одном не было даже строки о пантере.

Как-то я не выдержала такой несправедливости и написала об этом брату. Нет, ну правда: лорд Аликтон сам говорил, что пантера – сущность, которая преобладает над человеческой! А из писем выходило, что пантеры будто и не существует вовсе! Можно ведь написать о ней хоть несколько строчек? Логично, что сама она этого сделать не сможет, но я хотела получить хоть какое-то упоминание, что у нее все в порядке…

И каково же было мое изумление, когда в следующем письме от Кимбола внизу страницы я увидела отпечаток огромной лапы черного цвета, а под ним надпись, сделанную незнакомым почерком: «Я тоже о тебе помню, маленькая…»

* * *

Хотела бы я сказать, что в следующий раз, когда увидела лорда Аликтона, не узнала его.

Увы и ах.

С нашей последней встречи пролетело семь лет, но едва в наш дом, отряхиваясь от снега, вошел темноволосый мужчина, я поняла, что это именно он. Лорд Гэйлорд Аликтон. Покоритель женских сердец, капитан Ночной стражи и один из лучших танцоров Темной империи. И если первые два звания были исключительно его личной заслугой, то последнее я приписывала себе, прекрасно понимая, что все танцевальные «па», которыми так восхищалась империя, он выделывал назло мне!

Я была бы рада не знать о некоторых особенно ярких подвигах лорда, но брат все так же считал его своим лучшим другом и почти в каждом письме упоминал про него. Полагаю, именно по этой причине спустя годы лорд-оборотень вновь появился в холле нашего дома.

У Темной Богини своеобразное чувство юмора, потому что второй визит лорда вновь пришелся на мой день рождения. Правда, на этот раз я уже не была наивной маленькой девочкой, которая считала, что пантера и лорд – совершенно две разные сущности. Да и внешне я больше не выглядела ребенком.

Еще год назад у меня появились женихи, которые пытались за мной ухаживать, теша себя иллюзиями, что вместо обучения в академии я предпочту замужество. Они знали, что я занимаюсь с магом-наставником, и я честно говорила, что у меня совершенно другие планы, но женихи не отчаивались и не отсеивались.

Их напор не только настроил Стикс против меня еще больше, но едва не лишил двух лучших подруг. Они почему-то однажды решили, что причина моей популярности среди ребят – это мой дар. И если Стикс предпочитала просто беситься, подруги явились открыто с уговорами сварить им порцию приворотного зелья.

Поначалу, когда я сказала, что у меня его нет и я понятия не имею, как оно варится, сильно обиделись. Потом простили, что отказала. Потом поверили, что не лгала. А потом попросили совета: что им делать, чтобы женихи появились?

– Больше гулять и не есть столько сладкого, – ответила я, отметив очевидное даже для того, у кого нет никакого дара.

Девчонки прислушались, взялись за себя, и первые результаты стали видны уже через пару месяцев, когда они заметно похудели. Долгожданные ухажеры тоже не замедлили появиться.

Спустя время почти с таким же вопросом ко мне обратилась госпожа Рундол. Как Стикс покорить нужного жениха, если ее фигура копирует форму яблочка, а лицо почему-то в прыщах? Но когда я дала ей тот же совет о прогулках и меньшем употреблении сладкого, она не поверила и разозлилась. Долго третировала меня, чтобы я сварила ей зелье, пыталась давить на меня через родителей: мол, я такая плохая, а наши семьи ведь связывает крепкая дружба!

Успокоилась лишь тогда, когда папа ей прямо сказал, что дружбы нет, а те отношения, что якобы нас связывают, он готов с легкостью разорвать.

Подозреваю, госпожа Рундол ни слова не передала дочери из нашего разговора, потому что Стикс так и не постройнела и не избавилась от своих «украшений» на лице. И если саму девушку это смущало, злило и выводило из себя, то ее мамаша предпочла больше не замечать того, что ей не по нраву. Например, недостатки дочери. Ну и меня, разумеется.

Зато, случайно проходя по холлу и заметив вошедшего лорда Аликтона, она, забыв о солидном возрасте, которым не раз прикрывалась, вприпрыжку бросилась навстречу.

– Лорд Аликтон! – попыталась она обнять его как родного, но наткнулась на взгляд янтарных глаз и сделала вид, что просто ей душно и она вот так, широко разводя руками, обмахивается. – Как замечательно, что вы тоже здесь! А мы и не знали, что вы приедете!

– Кто «мы»? – Гость отдал слуге пальто, тряхнул волосами, избавляясь от подтаявших снежинок, и окинул женщину равнодушным взглядом. – Мой друг, который меня пригласил, естественно, в курсе. Как и его родители. Других я предупреждать не обязан.

Кстати, меня о его визите тоже не предупредили, но я, в отличие от госпожи Рундол, не была так поражена этим фактом.

– Ах, конечно! – быстро сориентировалась хитрая интриганка, поняв, что перед ней уже не юноша, который предпочитал отшучиваться, если ему что-то не нравилось, а мужчина, который на то, что не нравится, времени не тратил. – Надеюсь, что вечером, на балу, вы сможете потанцевать с моей дочерью, Стикс… Она так давно об этом мечтала… так ждала…

– Меня?!

И снова холодный взгляд, не оставлявший сомнений: он раскусил ее ложь.

– Мм-м… – стушевалась женщина и неожиданно для всех нас, и для лорда – и для меня, ставшей невольной слушательницей этого разговора, да и для себя, наверное, тоже – сказала чистую правду: – Стикс – моя единственная и любимая дочь. Я не могу позволить ей общаться с кем попало! Если с ней станцует сам лорд, возможно, к ней присмотрится тот, кого для дочери давно присмотрела я?

– Хорошо, – после недолгих раздумий пообещал лорд Аликтон. – Я приглашу ее на танец.

Госпожа Рундол рассыпалась в благодарностях, но ее собеседник уже утратил к ней интерес и отвернулся.

И увидел меня.

В янтарных глазах мелькнуло узнавание, на губах появилась хищная усмешка – такое ощущение, что сейчас на меня смотрел не тот холодный и высокомерный лорд Аликтон, что говорил с госпожой Рундол, а… пантера.

Моя пантера, по которой я иногда все еще сильно скучала.

Наверное, из-за этого мое сердце пустилось вскачь и начало отплясывать неизвестный даже такому завсегдатаю балов танец. А все звуки вокруг меня исчезли, заодно размывая и краски и выбрасывая меня из реальности.

Я видела, что в холле нашего дома стоит высокий мужчина, но черты его лица были нечеткими. Только глаза… они притягивали… Я слышала, что госпожа Рундол что-то бормочет, нечто довольно бессвязное, не получалось уловить даже сути… Только дыхание… чье-то громкое дыхание, как будто кто-то долго бежал или забыл, как дышать… оно казалось желанным, моим и…

Вздрогнула, когда поняла, что так и есть. Это мое дыхание.

Зажмурилась на секунду, смиряясь с тем, что произошло, и настраиваясь дать отпор лорду, если он станет язвить, что я пялилась на него, что я – как все, кого он уже покорил.

– И этого околдовала! – Женский голос, пропитанный злобой, вернул меня из забытья и помог быстрее переключить эмоции. – А сегодня такой важный бал…

– Не переживайте, госпожа Рундол, – окинула я ее насмешливым взглядом, – я не стану умолять лорда Аликтона танцевать со мной.

– Это правда? – Она расцвела на глазах.

– Да.

– Твоя бабка никогда не лгала…

– Знаете, – прервала ее попытку манипулировать, – когда мой папа сказал, что не дорожит отношениями с вашей семьей, он тоже говорил чистую правду.

Женщина намек поняла и в мгновенье ока покинула помещение. В просторном холле остались я и лорд Аликтон.

– Ну, здравствуй, маленькая, – сказал он с коварной усмешкой, которая меня испугала до странной дрожи в коленях, и начал медленно подниматься по лестнице… вверх… ко мне…

А меня почему-то начало лихорадить, да так, что я спокойно стоять не могла. Схватилась рукой за перила лестницы, взглянула на дверь – может, открыта, и сильный сквозняк…

Посмотрела на лорда, который был уже близко, так близко, что сверкающие глаза ослепляли…

Зажмурилась, злясь на себя, потому что пришло понимание…

Ну нет!!!

Секунды хватило, чтобы вспомнить о подвигах лорда, в которых любовные достижения занимали такое же почетное место, как и служебные. Вот так… Ничего у вас, лорд, не получится…

Смело взглянув на него, усмехнулась. Я смогла унять странную дрожь, вот только маленький шаг назад…

Не знаю, зачем его сделала, когда лорд стал ко мне слишком близко. И еще один шаг. И еще, такой же медленный, как и его.

– Хм… – Он усмехнулся, глаза прищурились и сверкнули. – А если так?

И не успела я даже подумать, о чем это он, как ко мне шагнул уже не человек, а пантера.

От удивления я шагнула вперед. И еще один раз. И еще.

Взгляды встретились.

Пантера ждала.

Я знала, что это лорд Аликтон, только в другом обличье. Прекрасно понимала, что суть не изменилась – это все тот же покоритель женских сердец и один из лучших танцоров империи, но…

Не смогла удержаться от соблазна и, присев рядом с пантерой, погладила ее. Услышав одобрительный рык, прикоснулась еще раз, зарываясь пальцами в короткую шерсть. Обняла ее – совсем как в детстве – и рассмеялась, когда она лизнула меня в лицо.

– Привет… – шепнула ей, только ей, а не лорду, который, увы, тоже слышал, – мне так тебя не хватало.

Пантера тяжко вздохнула: мол, понимаю, сочувствую, разделяю твою тоску, и в утешение снова лизнула меня.

– Перестань, – улыбнулась я, стирая с щеки влажный след, который тут же был обновлен. – Эй, перестань хулиганить!

– Перестань! – повторил за моей спиной голос брата. – Гэйлорд, прекрати целовать мою маленькую сестренку!

– Кимбол! – возмутилась я, услышав про возраст и поцелуи.

Не отпуская пантеру, взглянула на брата… И поняла, что он не просто серьезен – взбешен. Никогда не видела, чтобы он злился. Мой брат, как и папа, – сама доброта!

– Пожалуйста, не сходи с ума, – попросила его, но он сделал вид, что не слышит.

Он даже не смотрел в мою сторону. Сжав челюсти, сцепился взглядом с зарычавшей пантерой.

– Это моя сестра, Гэйлорд. Ей только пятнадцать лет. Я не хочу, чтобы она стала очередной… – Он перевел дыхание и уже тише, хотя не менее нервно добавил: – Как друга тебя прошу!

Наступила недолгая пауза.

Пантера, мотнув головой, высвободилась из моих объятий. И, даже не обернувшись, двинулась вдоль коридора.

– Вот, значит, как, – проследив за ней взглядом, обиженно прошептала я. – Значит, дружба с Кимболом крепче, чем наша?..

Пантера дернула ухом, ее хвост метнулся из стороны в сторону. Повернув голову, она наградила меня внимательным взглядом и скрылась за поворотом.

– И как это понимать? – спросила я брата.

– Никак, – ощетинился тот, а потом легонько щелкнул меня по носу и улыбнулся: – Рано тебе в таком разбираться, солнышко. Танцы, подружки, эти твои женихи – кто угодно! Но даже думать забудь об Аликтоне!

– Что?.. – пораженно ахнула я.

– А вот чтобы он тоже не думал… – пробормотал задумчиво брат и ушел вслед за приятелем.

* * *

Не знаю, что сказал брат своему другу, но тот даже не смотрел в мою сторону. И за ужином, и на балу. А если его взгляд случайно обращался в ту часть комнаты, где была я, он скользил равнодушно, как будто вместо меня была стена или пустота.

Он даже подарок вручил с таким видом, будто положил его на тумбочку или на стол.

Конечно, я не подавала вида, что меня это задевает. Не потому, что папа провел со мной беседу о правильном поведении – в этом он мне теперь полностью доверял. Просто не хотела доставлять удовольствия лорду Аликтону, теша его самолюбие.

Брат прав: за его другом такой густой кровавый след из разбитых сердец, что, если станет кровоточить еще одно, он может и не заметить.

Как знать, быть может, я бы и пала жертвой его обаяния, не будь у меня такого защитника, как мой брат, и времени, чтобы одуматься, тысячу раз упрекнуть себя за легкомыслие и разложить все по полочкам. А так, нацепив на себя маску равнодушия под стать лорду, я приняла от него подарок и, не раскрывая, передала слугам. Проигнорировав янтарную вспышку недовольства в его глазах, отвернулась к женихам, которые меня развлекали на этом балу.

И совершенно без эмоций следила за тем, как лорд Аликтон позволяет госпоже Рундол взять себя в оборот, а потом так искренне улыбается представленной ему Стикс. Танцует с ней. Что-то говорит. А она смущается, отчего ее прыщи еще сильнее краснеют, отводит взгляд и часто сбивается с такта.

Ах, как я радовалась, увидев, сколько раз она прошлась по ногам своего партнера! И загрустила, заметив, что он шепнул ей что-то утешительное и пригласил на второй танец, тем самым продемонстрировав явный интерес.

К ней.

Ну что же…

– Потанцуем, Лалия? – услышала я чье-то предложение.

Не разбирая, кто это был из женихов, я приняла руку и с улыбкой отдалась танцу. Какая разница кто? Даже брат сказал: никакой разницы. Так что мне? Один из поклонников. Один из тех, кто, по слухам, мной околдован.

Лгут! Все лгут! Если бы я могла колдовать, не обнимал бы сейчас лорд за плечи другую партнершу, расточая медовые улыбки… И не кружилась бы я в танце с другим…

– Еще один танец? – с надеждой попросил мой партнер, когда закончилась музыка.

– Извини, – улыбнулась, я смягчая отказ, – я немного устала.

– От одного танца?!

– Волновалась, ждала гостей, принимала подарки, а вечером их еще разбирать, – перечислила я, и парень, сочувственно покивав, рассмеялся.

Его смех был таким заразительным, что я невольно ответила ему тем же. А потом осмотрелась, ища подруг и родителей, и наткнулась на взбешенный взгляд лорда Аликтона. Посмотрела по сторонам, желая знать, кому так не повезло его разозлить, но никого, кроме себя и своего партнера, не обнаружила. Не могла же лорда вывести из себя стена, которая находилась прямо за нами?!

Впрочем, наверное, у кошачьих бывают не только периоды серьезных загулов, но и спонтанные вспышки агрессии. Впал же недавно у одного из наших соседей кот в бешенство…

А и правда, интересно, какие черты лорд перенял от своих пушистых сородичей?

Усмехнувшись, я снова наткнулась на пристальный взгляд и, чтобы ему не мешать, отошла от стены. Пусть смотрит на нее и любуется – не жалко!

Бал продолжался, вокруг проносились пары, часто перед глазами мелькал лорд Аликтон, и не раз в его объятиях появлялась Стикс. Вид этой пары окончательно испортил мне настроение, и я не могла больше находиться у всех на виду.

– Конечно, солнышко, – ответила мама, когда я спросила, могу ли пойти к себе. – Отдыхай. Здесь столько гостей, что никто и не заметит ухода. Кроме нас с папой, естественно.

Мама ошиблась. Когда я выходила из бального зала, мою спину от чьих-то взглядов жгло так, будто ее подпалили. Женихи, отмахнулась я и ускорила шаг, покидая душное помещение.

Взглянув на лестницу, раздумывала всего секунду, а потом попросила служанку принести мое пальто и вышла из дома. Мне хотелось вырваться, хоть ненадолго… Откуда и почему вырваться, понятия не имела. Наверное, просто хотелось побыть одной, в тишине, без мелькания перед глазами некой навязчивой пары…

Снег искрился от льющегося из окон света, мешая уединению, и я свернула за угол дома. Здесь было тише, музыка едва доносилась, было уютно в сумерках ночи и, несмотря на время года, тепло.

Так странно: тепло – хоть пальто снимай. Усмехнулась удивленно и даже прикоснулась рукой к вороту, ища пуговицы, но…

Рука безвольно опустилась, когда из-за угла, с противоположной стороны дома, ко мне кто-то шагнул. Лицо надежно скрывали ночные тени, а вот глаза… впрочем, даже если бы они были закрыты, я бы узнала его. Лорд Аликтон. Гэйлорд…

Со стороны черного хода послышался женский смех и тихий голос, зовущий кого-то, но я знала, что оборотень идет ко мне. И что изначально он шел ко мне, а не к кому-то другому.

Бесшумно, как кошка. Крадучись, как хищник. И в то же время уверенно, как мужчина, который принял решение.

Остановился напротив. Упер руки в стену по обе стороны от меня, чтобы не убежала. А когда я опустила голову, прячась от жаркого взгляда, убрал блокаду с одной стороны, приподнял мой подбородок и заставил смотреть прямо. И видеть. И чувствовать. Его усмешку. Его терзания. И желание, с которым он не в силах бороться. А еще нечто странное, запредельное для меня, то, что я не готова была увидеть.

Я прикрыла ресницы, на секунду прячась от такой откровенности, а потом набралась храбрости и взглянула в упор. Позволяя ему увидеть, и почувствовать, и узнать. Мои страхи, мои сомнения, мое желание никому не верить, кроме него… А еще нечто странное, новое для меня, неизведанное, но, несмотря на опаляющий душу жар, уютное и родное.

– Лалия! – услышала я где-то вдалеке голос брата.

И, вздрогнув, рванулась прочь. Разрывая тем самым контакт с мужчиной, к которому притягивало и от которого хотелось бежать, бежать, пока еще есть возможность…

Он не удерживал. Это я, сделав всего пару шагов, обернулась.

– Маленькая, – как-то вымученно выдохнул он и, шагнув ко мне, медленно, боясь спугнуть, прикоснулся к лицу. Обвел пальцем скулы, подбородок, очертил брови, неспешно провел по верхней губе. – Кимбол прав, ты действительно солнышко… маленькое яркое солнышко…

– Не смейте так меня называть! – возмутилась я и, мотнув головой, избавилась от изучающих лицо пальцев. С вызовом посмотрела в глаза, которые стали сверкать еще ярче. – Я не разрешаю!

– Какая воинственность! – В голосе лорда послышалось восхищение, и, пока я обескуражено рассматривала его, он оттеснил меня к стене дома и снова взял в плен рук. – А что еще ты мне не позволишь? Что еще, по-твоему, я не посмею сделать?

– Ничего не позволю, – заявила я уверенно, радуясь, что вернулся рассудок. – И вы ничего не посмеете!

– Вот как?

– Именно так! – кивнула я для убедительности. – Я не позволю поиграть с собой и оставить рыдать две ночи подряд, как ту служанку, которая, как я потом поняла, и не гадала вовсе на жениха, а думала, что нашла его! Я не буду…

– Что сейчас с той служанкой? – перебил Гэйлорд.

– Какая вам разница? – усмехнулась я едко, но, увидев серьезный взгляд, все-таки пояснила: – Дозвалась она все-таки суженого: в тот же год вышла замуж и перебралась в другое поместье.

– Хорошо. Можешь продолжать, – разрешил лорд.

– Спасибо, – машинально поблагодарила, открыла рот и… – Что?!

– Ну давай, я хочу послушать.

– Ах так? Как будет угодно высокому лорду! – разозлилась я такому надменному спокойствию и продолжила: – Я не буду одной из тех дурочек, которых вы покорили и чьи сердца растоптали! И самое главное и основное – я не буду вашей очередной!

Я замолчала, вспоминая, все ли сказала, а лорд воспользовался моментом, и его пальцы снова стали исследовать мое лицо.

– Каждый раз, когда я с кем-то танцевал на балах, – он улыбнулся, – я вспоминал о маленькой девочке, которая была уверена, что прокляла меня. И всегда сожалел, что отказался танцевать с ней. Все, как ты и сказала, хотя это все-таки не проклятие… Нет, Лалия, не спорь. У нашего рода особая защита, и нас проклясть невозможно.

– Для тех, у кого нет дара, – вздохнула я.

– Для любого. – Гэйлорд упрямо стоял на своем. – Суть не в том. Каждый раз, приглашая на танец других, я видел перед глазами маленькую девочку в желтом платьице. И только сегодня весь вечер, танцуя или просто разговаривая с кем-то, даже не делая ничего, не думая, казалось бы, ни о чем, я видел только тебя, Лалия. Со мной. И без платья…

– Сумасшедший! – Я нервно поправила ворот и даже приметила какой-то камень неподалеку.

– Лалия, Лалия… Ты сейчас похожа на маленького воина, только кинжала и не хватает, чтобы вырезать мое сердце, – с теплой усмешкой наблюдая за мной, сказал лорд. – Мне кажется, тебе бы этого хотелось, да, Лалия? Не просто заполнить собой и сжать, как тиски, а вырезать…

Я смотрела ему в глаза и молчала. И млела от таких невинных, но трогательных прикосновений его пальцев – к моим скулам, губам…

– Маленькая… – шепнул тихо. – Какая же ты еще маленькая…

– Кажется, я уже говорила: вы мне не брат, чтобы так меня называть, – напомнила я также шепотом.

– Не брат, – повторил послушно Гэйлорд и приподнял мой подбородок, заставляя тонуть в светящихся янтарях. – И это для тебя очень и очень плохо, маленький воин. Потому что, будь я твоим братом, я бы никогда так не сделал…

Не успела я даже подумать, что он имеет в виду, как его губы прикоснулись к моим, и…

Думать о чем-то стало поздно.

Совсем.

Как и убеждать себя, что мои чувства к лорду Аликтону, покорителю женских сердец, капитану Ночной стражи и одному из лучших танцоров Темной империи, – это детство, про кошек и совсем не любовь.

* * *

От поцелуев Гэйлорда полночи горело лицо, а на губах играла улыбка. И еще я впервые узнала, что такое бессонница.

Лежа в постели, я смотрела в темноту комнаты, где дрожащие от луны сгустки тени рисовали две фигуры влюбленных.

Меня и Гэйлорда. Гэйлорда и меня.

Гэйлорд…

Не представляла, как смогу смотреть на него, не смущаясь и не вспоминая, как мучительна его нежность. И тем не менее безумно ждала, когда же придет рассвет.

Я знала, что не смогу обнять Гэйлорда, не при всех, не в доме родителей, но… мне хотя бы увидеть его… убедиться, что все не сон, не иллюзия. Потому что с каждой минутой, что мы не вместе, все сильнее казалось, будто что-то произошло. Что-то, что нас разлучит…

Устав крутиться, встала с кровати, зачем-то накинула поверх сорочки халат, прошлась по комнате, не зажигая свет. Бродила, то и дело сопротивляясь желанию посмотреть в окно.

Нет. Не хочу.

Казалось бы, что я могу там увидеть ужасного? Снег, темнота – вот и все. Гости давно разъехались, все в доме спят, даже слуги. Сделала шаг к окну и замерла. Сглотнула комок в горле. Превозмогая нервозность и накатившую слабость, сделала еще один шаг. Прикоснулась пальцами к подоконнику, погладила, принялась выводить узоры – все лишь бы отвлечься, лишь бы не смотреть, лишь бы не видеть…

А вот не видеть чего?

Пока не знала. Боялась узнать.

На глаза навернулись слезы, и я моргнула, избавляясь от них. Нет, нет… это неправильно, так не бывает…

Подушечки пальцев стало покалывать, в ногах появилась противная слабость, а потом как вспышка мелькнуло видение. Странное. Непонятное. Будто я стою в незнакомой комнате, свет приглушен, в моих руках желтая чаша, кинжал и… кровь… отчетливо виделась кровь…

Покачнулась, сильнее схватилась за подоконник, выдохнула, набираясь храбрости, чтобы взглянуть в окно, но услышала тихий стук в дверь.

– Лалия? – послышался напряженный голос брата.

– Да? – отозвалась я, чувствуя, как замерло сердце.

Кимбол вошел. Увидев меня у окна, задумчиво кивнул, присмотрелся к моему лицу и, не найдя того, чего опасался, заметно расслабился.

– Видела? Это хорошо, что ты уже знаешь и у тебя такая реакция.

Он подошел ближе и по-доброму улыбнулся.

– Я опасался, что он успел вскружить тебе голову. Рад, что все обошлось. Лалия, он не тот, кто женится на тебе. Понимаешь? Он не создан для брака. К тому же он, – лорд, и он оборотень, а наша семья, несмотря на достаток… Мы простые смертные, люди.

– Но все это не мешало тебе с ним дружить, – обронила я, внимательно наблюдая за братом. – Я ведь правильно говорю о вашей дружбе в прошедшем времени?

– Нет.

– Странно…

От обиды, что лорд Аликтон снова выбрал брата, а не меня, стало больно.

Слезы вновь попытались вырваться на свободу, но сейчас не до них. Сейчас не до слабости. После. Когда все выясню и останусь одна…

– Ты нас видел, – сделала я вывод.

– Да.

– Почему ничего не сказал? Не верится, что ты стоял, наблюдал и молчал!

– Так же, как мне не верится, что ты выросла, но вместо того, чтобы поумнеть, позволяешь себе детские выходки! Лалия! Вот тогда, когда в восемь лет ты дала лорду отпор – тогда ты поступила более мудро! А сейчас… – Он перевел дыхание и продолжил намного спокойней: – Я не смотрел, как вы с ним целуетесь. К сожалению, я нашел тебя позже, ты уже уходила. Но мне хватило взгляда на твои припухшие губы, чтобы понять, что между вами произошло. Понять и принять решение.

– И? – поинтересовалась я с вызовом. – Какие ты сделал выводы?

– Ты не будешь больше с ним целоваться!

– Это ты так решил?! – Я вскипела, покалывание в пальцах заметно усилилось, почти причиняя боль. – Если ты…

– Так решили мы оба, – сделав шаг назад, брат достал из кармана жилета письмо и передал мне.

Я взяла его. Не разворачивая, взглянула на Кимбола, уже зная, чувствуя, понимая, что интуиция не лгала, да и дар не зря встрепенулся, мешая спать.

– Где он, Кимбол? – Я едва узнала свой голос, так хрипло он прозвучал. – Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что он не ушел!

– Лалия, – руки брата легли мне на плечи, он прижал меня к себе и обнял, утешая, – прости, солнышко, он ушел и… Пойми, сестренка, так будет лучше… В письме он написал тебе то же самое, что я говорю, поэтому, если ты не хочешь его читать…

– Нет. Пожалуйста, Кимбол, отпусти меня и включи свет.

Когда комната осветилась, я отвернулась к окну, смахнула слезы, прорвавшие все же мою оборону, и прочитала послание:

«Лалия, маленькая моя…

Твой брат прав. Пока расставание будет действительно лучшим выходом.

Это не значит, что я забуду тебя. Это невозможно, я уже пробовал. Когда ты вырастешь, я вернусь за тобой. И тогда никто не сможет отнять тебя у меня. Никто. Только если ты не захочешь этого. Но я буду надеяться, что ты сумеешь меня простить.