Текст книги "Адептка (сборник)"

– А что еще расстраивает мое солнышко? – с улыбкой спросила мама. – Может быть, хоть это мы сможем исправить?

– Хорошо бы. А то меня сильно огорчает, что взрослая я, только когда это касается поведения и невозможности исполнить мою мечту. А когда речь заходит о бале…

– Тебе будет там скучно, – попыталась уговорить меня мама, но я хотела в этом убедиться сама, и она придумала компромисс: – Хорошо, ты побываешь на балу, но целый день будешь настоящей леди, как просил папа. Договорились?

– Обещаю! – выпалила счастливая я.

И действительно вела себя так, как они научили. Терпеливо стояла рядом с родителями у двери, когда приехали гости. Улыбалась, получая очередную ненужную куклу. Прежде чем передать подарок служанке, трепетно прижимала его к себе, чтобы гости поверили в мою радость. Молчала, когда они с умилением нахваливали мой бант. Делала вид, что не слышала хихиканья их отпрысков по поводу яркого украшения на моей голове. И, как послушная девочка, отправилась ужинать не с родителями и гостями, а с детьми.

К сожалению, мои подружки все еще чувствовали себя плохо и приехать не смогли, поэтому мне было грустно. К тому же Стикс, дочка наших ближайших соседей, всячески пыталась вывести меня из себя. То чихнула на мою тарелку, где был вкусный торт, то сделала вид, что перепутала наши стаканы, и выпила из моего. А потом она придумала игру, но по ее правилам там можно было участвовать только восьмерым, а девятый участник – вот именно я – был лишним.

Делая мелкие пакости, Стикс то и дело посматривала на меня: «Ну как? Достала тебя? Теперь точно достала или еще постараться?»

Я очень хотела открыть окно и выбросить ее со второго этажа в пушистый сугроб, но сдерживалась изо всех сил.

– Играйте, – сказала я вежливо и поднялась из-за стола. – Не буду мешать вашему веселью.

Я уже была у двери, когда услышала оклик Стикс:

– Лалия!

Обернувшись, я посмотрела на эту симпатичную девочку, которая вместо того, чтобы дружить, предпочитала со мной воевать. Я думала: она скажет, что изменила правила и теперь я могу играть вместе с ними…

– Ты права, – рассмеялась она, и ее поддержали другие дети. – Нам будет весело без тебя!

Обидным было даже не то, что от меня избавились в мой праздник и в доме моих родителей. А то, что все это видела служанка и она искренне пожалела меня. Я видела: ее глаза были полны сочувствия. В результате и к моим стремительно подступили слезы.

Я поспешила уйти. За дверью выдохнула. Еще раз. Жестко напомнила себе, что мне нельзя плакать сегодня. У меня праздник. И я взрослая. Мне нельзя. Только не плакать! И не сегодня!

Помогло. Успокоилась. Вот только не представляла, куда себя деть. Идти в свою комнату? Слишком рано. И потом, вдруг я усну? А мне очень хотелось побывать на балу.

Так ничего и не придумав, я начала спускаться по лестнице. Мелькнула мысль: может, одеться, выйти на улицу и слепить снеговика? В эти два дня выпало столько снега, что хватит даже на снежный замок! Но окна столовой, где собрались взрослые, как раз выходят во двор, и велика вероятность, что кто-то заметит меня и скажет маме. А она поймет, что меня практически выгнали с собственного праздника, и расстроится.

Нет, значит, на улицу не пойду. Но где бы тогда отсидеться до бала? А что, если?..

Я куда бодрее продолжила спуск по лестнице, решив, что посижу в кухне, когда неожиданно открылась входная дверь. И в дом, весь в снегу и смеясь, ввалился Кимбол!

Это было невероятно, и я моргнула, прогоняя виденье. Однако Кимбол никуда не исчез. Чтобы увериться окончательно, протерла глаза и еще раз посмотрела – он был все еще здесь! Брат тоже заметил меня и развел руки, предлагая поспешить и обнять его!

– Кимбол! – бросилась я к нему с радостным визгом.

И была немедленно подхвачена, расцелована, потрогана за бант и поставлена на пол.

– А я и забыл, какая ты красавица! – рассмеялся он и, не удержавшись, вновь потрогал мой бант.

– Кимбол! – насупилась я.

А потом заметила, что дверь снова открылась и в нее влетала поземка. Покружившись, она замерла у моих туфелек.

– Ты не один? – взглянула я с интересом на брата.

– Конечно, у меня есть подарок. Как ты могла подумать, что я без него?

Он начал расстегивать пальто со странной эмблемой и полез в карман.

А я завороженно наблюдала за тем, как в приоткрытую дверь, отфыркиваясь от снега, входит огромный кот. Черный, как уголек, с горящими янтарными глазами. Кот осмотрелся и медленно и осторожно, как и сама поземка, начал приближаться ко мне. Отойдя от шока, я поняла, что это даже не кот, а пантера, и… с благоговением взглянув на брата, сделала шаг к животному.

– Спасибо!!!

У меня не было слов, чтобы объяснить Кимболу, как я ему благодарна.

Я сделала еще один шаг вперед.

Пантера наблюдала за мной хитрым взглядом, как будто проверяя, решусь ли я подойти близко или струшу. Но кто бы сумел остановить меня на пути к мечте? Подойдя к пантере, я опустилась на колени и, обняв ее, посмотрела на брата. И вот не хотела же – не в этот момент, не сегодня, – но на глаза навернулись предательские слезы. И я не смогла их остановить.

– Спасибо, – повторила, глядя на чем-то расстроенного Кимбола. – Ты настоящий брат! Ты не забыл, ты исполнил…

– Лалия… – Он качнул головой, но я отвернулась, чтобы он не увидел, как плачут взрослые девочки, и взглянула в янтарные глаза пантеры.

– Ты – мой, – сказала я животному.

Тот вздохнул. Исподлобья взглянул на Кимбола.

– Лалия…

Брат подошел ко мне, присел на корточки, снова потрогал мой бант, но я теперь ему все позволяла. Я бы даже ходила за ним следом весь день, чтобы он трогал мой бант в любой момент, когда захочет.

– Кимбол, ты… – Я поняла, что могу разрыдаться в голос, и уткнулась лицом во влажную от снега, но приятно пахнущую короткую шерсть пантеры.

– Это даже лучше… Это намного, на премного лучше, чем кот! О таком подарке я и мечтать не могла!

– Лалия… – Брат попытался отодвинуть меня от зверя, но я не желала его отпускать.

Теперь – никогда!

– Лалия…

Брат вздохнул, помолчал, снова вздохнул и после рыка пантеры, на который я даже не обратила внимания, разбил мое хрупкое и недолгое счастье: – Прости. Это не твой подарок. И не просто пантера. Это оборотень. И мой друг – лорд Гэйлорд Аликтон.

* * *

Мама права: действительно бывают такие моменты, которые из памяти никогда не сотрутся.

Прошло много лет, но я до сих пор помню каждую секунду того нелепого случая. И как расстроилась, и как не желала отпускать пантеру, даже когда кто-то из слуг позвал маму и папу. Помню отчаяние, с которым цеплялась за влажную шерсть животного и сбивчиво твердила тем, кто пытался нас разлучить:

– Кот мой! Пантера моя! Он – мой!

Я думала, что если повторить эти слова много-много раз, то мне поверят – и мама с папой, и слуги, и брат, и самое главное, тот, кого я считала своим.

– Лалия…

Мама присела рядом и обняла меня, но я покачала головой и сильнее прижалась к животному.

– Лалия, посмотри…

Я снова помотала головой, не желая оборачиваться. Брат уже предлагал променять пантеру на подарок, который привез: он уверял, что мне понравится, что я буду радоваться и благодарить, но я не поверила. И не сдавалась. Зачем мне что-то другое? И как я могла отвлечься, когда у меня пытались отнять мечту?

– Солнышко, – позвала ласково мама. – Солнышко, ты делаешь ему больно.

И я поверила. Ей поверила. Наверное, потому что это мама, а она никогда меня не обманывала.

Разжала пальцы, чуть-чуть отодвинулась от пантеры. Еще была надежда, что маме показалось, что она немножко преувеличивает. Но, увидев злой светящийся взгляд животного, я отпустила его. Совсем. Мне больше не за кого было бороться.

Мама хотела помочь мне подняться, но я встала сама. Осмотрелась – казалось, в холле собралось куда больше людей, чем приехало на мой день рождения. И они смотрели так, что не оставалось сомнений: теперь они действительно видели меня, а не мой бант.

За спинами взрослых, разинув рты, стояла детвора; чуть поодаль от них с кислой миной застыла Стикс. Ну что ж, потешу и их минутой своего позора…

Отвернувшись, я смахнула остатки слез и посмотрела на пантеру, пронзающую меня янтарными глазами. Стянув с волос детский бант, я сказала вежливо и почтительно, как полагается взрослым:

– Лорд Гэйлорд Аликтон, примите мои извинения.

Все взгляды присутствующих сосредоточились на нас двоих, и я ощущала их, как укусы десятка ос, а лорд оставался все так же невозмутим. Он не сказал ни слова и не сменил звериную сущность на человеческую. Он молча смотрел на меня. А мне вдруг захотелось передать этому гордецу хоть чуточку своего неприятного, жалящего чувства, и я сделала шаг к пантере.

– А знаете, – склонившись к ее чуткому уху, по секрету шепнула я, – вам повезло, что вы – лорд и друг Кимбола. Иначе вам бы пришлось ночевать на улице. Да-да, я не лгу. Несмотря на снег и на то, что уже почти ночь.

Пантера недоверчиво рыкнула, и я, раскрыв ее ухо пошире, чтобы она не пропустила ни слова из моего откровения, шепнула:

– Дело в том, милорд, простите, но так уж вышло… мой отец чихает и чешется, стоит ему оказаться рядом с кошкой!

Пантера насмешливо фыркнула, но позади меня очень вовремя послышался громкий чих.

– Будь здоров, папочка! – обернувшись, пожелала я ему.

– Спасибо, – выдавил он, начиная тереть глаза от подступающих слез и удерживаясь от того, чтобы снова не чихнуть.

Подойдя к нему, я отдала бант. Теперь его можно использовать как угодно, даже в виде платка – все равно не надену больше.

– Раз вы все здесь, видимо, игра была не такая и интересная? – опередила я поток насмешек, обведя взглядом детвору и посмотрев в глаза заводиле. – Возможно, в следующий раз, Стикс, ты придумаешь что-нибудь действительно увлекательное?

Я знала, что взрослые так себя не ведут – они терпят гостей, даже если те скучны, лицемерны, съели половину продуктовых запасов, замучили слуг капризами, а у хозяев не вызывают ничего, кроме раздражения и зевоты. Но это был тот момент, когда я радовалась, что мне только семь. И я могла позволить себе уйти в комнату, ни с кем не прощаясь. И могла никуда больше не выходить.

Могла – и позволила!

Сначала я долго стояла посередине своей комнаты, ожидая, что появится папа, повторит правила поведения, а потом заставит спуститься вниз. Но никто не приходил. Перестав ждать подвоха от близких, я взобралась на подоконник и залюбовалась снежинками. Не знаю, сколько я так просидела, но у меня затекли ноги, глаза уже почти слипались, и я собиралась спрыгнуть вниз, когда в дверь постучали.

– Не спишь?

В комнату вошла мама.

– Подумываю об этом, – сообщила я.

– А бал? – Заметив мою растерянность, она улыбнулась: – Или ты расхотела?

– Я? Нет! Но я думала… – Я запнулась, слова извинения ершистыми комками застряли в горле. – Мам…

– Солнышко мое, не переживай.

Мама подошла ко мне и обняла, ласково погладив по распущенным волосам, а потом быстро и красиво заплела мои непослушные пряди в косы.

– Сегодня твой праздник. Твой, а не тех, кто приехал на него. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась. К тому же иногда эмоциональная встряска полезна.

– Правда? – доверчиво взглянула я в родные глаза.

– Правда.

– Никто не почувствовал себя оскорбленным и не уехал? Даже мама Стикс?

– Ты шутишь? – Мамин смех колокольчиками зазвенел в комнате. – Госпожа Рундол, узнав, что в нашем доме будет гостить настоящий лорд, сослалась на плохую погоду и попросила о ночлеге.

– Зачем ей лорд?

– Для солидности. Будет чем гордиться перед другими соседями.

Будь моя воля – я бы с радостью переселила лорда в дом госпожи Рундол, но подозревала, что и сам лорд, и брат будут против. А брата расстраивать не хотелось – он и без того опечалился, что так вышло с подарком.

– А тебе будет чем утереть нос Стикс и другим детям, – сказала с улыбкой мама. – Ведь никого из них на бал не пустят.

– Даже Стикс? – усомнилась я. – Она ведь старше меня.

– Всего на два года! Это такая малость. И это наш дом, наш бал и наши правила. Идем?

– Конечно!

Я спрыгнула с подоконника и поспешила выйти из комнаты. Даже если бы я не знала, где будут танцы, звуки волшебной мелодии все равно бы меня туда привели. Какое-то время я не решалась войти в танцевальный зал: стояла у двери, слушала музыку и наслаждалась. Мой первый бал… первый бал…

– Пойдем, солнышко!

Открыв дверь, мама взяла меня за руку и ввела в сказочный мир.

Казалось бы, что особенного? Те же гости и те же наряды, в которых я их уже видела. Только теперь большинство гостей кружились под музыку. Но я почти перестала дышать, наблюдая за ними. Все казались мне красивыми и какими-то необыкновенными. И я… я тоже была причастна к этому волшебству!

– Хочешь потанцевать? – заметив мой неприкрытый восторг, предложила мама.

– Да! – выпалила я, а потом расстроенно покачала головой: – Нет, не хочу…

– Почему? – удивилась она.

А я еще раз обвела взглядом гостей – таких взрослых – и провела рукой по своему детскому платью.

– Не с кем, – вздохнула я.

– Я знаю как минимум двух подходящих кавалеров, которые будут счастливы пригласить тебя.

– Правда? – с надеждой взглянула на маму, а потом проследила за ее взглядом и рассмеялась, заметив у дальней стены брата и папу. – Хочу! Хочу танцевать!

Не подозревая о наших коварных планах, они разговаривали с темноволосым молодым человеком. Он был примерно одного возраста с Кимболом, и я видела его впервые, так что не составляло труда предположить, кто это.

– Лорд Гэйлорд Аликтон, – шепнула мне мама.

– Я уже догадалась, – тяжко вздохнула я, еще раз прощаясь с мечтой. – Пантерой он мне нравился больше.

И в этот момент лорд повернул голову и посмотрел на меня – недоверчиво, пристально, с прищуром. Его глаза сверкнули яркими янтарями, и я сильнее сжала ладонь мамы, принудив ее склониться ко мне.

– Он мог нас услышать? – прошептала я, едва шевеля губами.

– Вряд ли, – успокоила она меня и строго посмотрела на молодого человека.

Прежде чем отвернуться, он – могу поклясться Темной Богиней! – фыркнул, как самая настоящая кошка!

– Пойдем, Лалия, – все так же держа меня за руку, мама, ловко лавируя, провела меня через пары вальсирующих и тех, кто стоя подпирал стены танцевального зала.

Пока мы шли к папе и Кимболу, я немного измяла платье, потому что волновалась, как никогда, и нервно теребила его. Представив лица мужчин, когда они услышат мамину просьбу, я оставила платье в покое и едва сдерживалась, чтоб не захихикать. А потом вдруг испугалась, что они откажутся, и начала поспешно придумывать, как их уговорить.

У папы были все шансы отказаться убедительно – он мог сослаться на возраст и на то, что его партнерша на балу – мама. А вот Кимболу я не дам ни единого шанса! Напомню, что подарок он мне все еще не вручил, и скажу, что танец с ним – единственное, чего я хочу!

Фух, успокоилась…

Мама не сразу завела разговор о главном. Как вежливая хозяйка дома, она сначала поговорила с гостем. Поинтересовалась, как ему у нас, все ли нравится, подошла ли комната, в которой его разместили. Потом она начала расспрашивать его о других мелочах, таких важных для лордов, а я нетерпеливо смотрела на Кимбола и чувствовала, что все-таки улыбаюсь и моя улыбка расползается все шире от уха до уха.

– Ну что, сестренка, – склонившись надо мной, спросил он, – нравится тебе бал?

– Очень! – выдохнула я восхищенно и поделилась секретом: – Но скоро понравится еще больше!

– Ага! Ты надеешься, что я захватил с собой твой подарок!

Он рассмеялся и полез в карман жилета, видимо, за тем самым подарком, но я поспешно остановила его:

– Потом, Кимбол! Этот подарок потом!

– То есть ты рассчитываешь на два. Я правильно понял?

– Не совсем. Я рассчитываю на второй. Но если ты потом подаришь и первый, я против не буду!

– Интересно… – хмыкнул он. – И чего же желает моя маленькая сестренка?

В этот момент, желая, чтобы он согласился, я простила ему даже такое унизительное обращение. Маленькая… Тоже мне, нашел маленькую… Это раньше он мог меня так называть, а сегодня все – время вышло…

– Кимбол, – я снова нервно подергала свое платье, а потом аккуратно расправила складочки. – Кимбол, я хочу…

– Лалия! – окликнула мама и чуть сжала мою ладонь.

А я смутилась. Оказывается, все это время я так волновалась, что все еще держалась за нее. Совсем как маленькая – Кимбол прав.

– Лалия, – мама взяла меня и за вторую руку и взглянула в глаза, просто ослепляя счастливой улыбкой. – Лалия, солнышко, я нашла тебе самого лучшего партнера для танца! Лорд Аликтон любезно…

Я резко обернулась к гостю и успела увидеть взгляд, брошенный на меня. Глаза лорда на миг сверкнули огненным янтарем и сразу же притворились обычными, человеческими. Да, он почти удержал на лице невозмутимую маску и любезно кивнул моей маме, но явно был не рад предстоящему действу. Более того, он был в гневе!

Мама говорила что-то еще, но ее слова доносились сквозь шум и странный шорох.

– Лалия, ну что же ты? – услышала я отчетливо ее голос и, взглянув на лорда еще раз, качнула головой.

Как мама не видит?.. Как они все не видят, что он – против?! Он не хочет со мной танцевать! Ему претит сама мысль об этом!

– Солнышко, – мама обеспокоилась, заметив мое состояние, но почему-то по-прежнему не замечала, с каким раздражением за мной наблюдает их важный гость. – Ты передумала? Не хочешь танцевать?

– Хочу… – выдавила я чуть слышно. – Но не буду.

– Почему?

Я не выдержала – посмотрела еще раз на своего предполагаемого партнера по танцу, а тот опять спрятал взгляд хищной пантеры за маской учтивости.

– Простите, – извинилась за меня мама, и мне стало так плохо на душе, я вновь чуть не расплакалась.

– Ничего страшного, она еще очень маленькая, – улыбнулся оборотень и снисходительно взглянул на меня. – Возможно, мы станцуем через год, на ее следующий ее день рождения?

То, что никто не замечал его настоящих эмоций, а еще больше этот высокомерный взгляд, вывело меня из себя. Я почувствовала странную вспышку злости, а еще покалывание в кончиках пальцев – словно погладила ежика.

– Нет! – выпалила я, глядя на лорда, а потом, как ни хотела, не смогла уже остановиться: – Мы с вами не будем танцевать через год. Много-много лет вы будете танцевать с другими девушками, взрослыми и красивыми, платья которых не будут такими детскими, как у меня, но…

– Лалия! – воскликнула потрясенная мама.

И мне бы взять себя в руки, но слова рвались из меня, как измученные птицы из клетки.

– Но каждый раз, лорд Гэйлорд Аликтон, во время каждого бала, – продолжила я в тишине, установившейся в зале, – вы будете сожалеть, что не захотели сегодня со мной танцевать. И танцы с другими не будут вам доставлять никакого удовольствия.

Все взгляды присутствующих были прикованы ко мне, но никто не произнес ни слова. Даже мама. И даже лорд Аликтон.

В полном молчании я вышла из зала, закрывая за собой дверь в детскую фантазию. И не зная, что делать с этим, новым волшебством, которое только что постучалось ко мне.

Мне было страшно. Безумно страшно. Потому что вот так – просто и внезапно – во мне проснулся бабулин дар.

* * *

Помню, что долго не могла прийти в себя и, сидя на кровати в праздничном платье, отстраненно наблюдала, как суетится возле меня мама, а папа меряет шагами новый ковер. Кажется, я что-то пила, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, а потом в комнату вошли двое – брат и лорд Аликтон, и мир снова стал прежним, наполнившись ощущениями, вкусом и запахами.

– Не переживайте, – сказал брат родителям.

А они все равно ужасно волновались, я видела: папа ускорил шаги, а мама нервно сжимала пальцами свое платье – совсем как я на балу.

– Кимбол, я не уверен, что это хорошая идея, – строго заметил папа.

– Маг из города не приедет – порталы строить он не научился, а так не доберется. Ты сам видел, какая на улице метель. Мы с Гэйлордом вообще остаток пути вынуждены были идти пешком. Ему хорошо, у него есть сущность пантеры, и в ней, кроме натуральной шубы, в наличии имеются четыре ноги. А у меня только две! Мы еле дошли, особенно я, а вы – танцы…

– Ты об этом не говорил! – возмутилась мама.

– И сейчас бы жаловаться не стал, – хмыкнул Кимбол. – Но прекрасно знаю, что папа не поверит, пока не убедится на живом примере. Так вот ему живой пример: я и Гэйлорд.

– Насколько я понял из твоего запоздалого рассказа, у лорда Аликтона пока тоже с порталами… – Папа помолчал, а потом сумел подобрать слово подипломатичнее: – Затруднения? Иначе вы бы не шли пешком.

– Зато у него нет проблем с тем, что нам сейчас нужно! – выкрутился Кимбол и кивнул другу, которого я предпочитала не замечать.

И, кстати, мне это вполне удавалось. А потом лорд Аликтон стремительно подошел ко мне, наклонился и закрыл весь обзор, невольно заставив смотреть на него.

– Потерпи, – сказал он, и, прежде чем я успела понять, что он имеет в виду, его теплая ладонь легла на мою макушку. Я дернула головой, пытаясь сбросить эту обузу, но мне с едва слышным рычанием повторили: – Потер-рпи!

Я снова упрямо мотнула головой, но засмотрелась на то, как его глаза чернеют, а потом словно покрываются янтарной пленкой и начинают невыносимо ярко сверкать. Хотелось зажмуриться, но я не смогла. А спустя секунду ощутила сонливость и поняла, что проваливаюсь в сон, вот так, в одежде и не умываясь…

– Дар есть, нестабильный, что естественно, и для меня пока незнакомый, что поправимо, – закрыв глаза и ощутив под щекой подушку, услышала я голос Аликтона. – Несмотря на ваши объяснения, уверен, что это не связано с проклятиями. У меня есть несколько друзей среди проклятийников, поэтому я в курсе, что там не нужны ни дар, ни магия. Достаточно усидчивости, хорошей памяти, логического мышления и везения. К тому же они используют четкие формулы и заклинания, и что они несут, иногда понимаешь только из последствий. А все слова именинницы я прекрасно понял.

– Надеюсь, и осознал, – ворчливо добавил Кимбол.

Лорд промолчал, и некоторое время никто не мешал мне плавно погружаться в сон, а потом я услышала голос мамы:

– Но моя мама, еще когда Лалия только родилась, сказала, что девочка пойдет по ее стопам… А моя мама, если уж что говорила, все было в точку. Она также предупредила, что Лалии надо будет нанять в наставники мага, а потом обязательно учиться, и даже назвала конкретное учебное заведение.

– Какое же? – заинтересовался гость.

– Она советовала поступать Лалии в Академию Проклятий в Ардаме.

– Ну что ж, – задумчиво протянул оборотень, – с приходом в Академию нового лорда-директора это заведение стало очень престижным. И если девочка захочет…

– Лорд Аликтон, а что нам делать сейчас?

– А сейчас пусть девочка спит. С ней все в порядке. Даже если она проспит долго, не будите ее. Завтра она будет много есть – не удивляйтесь. Ей надо восстановить силы.

– Хорошо. А теперь скажите: как мы можем загладить нашу вину? – спросил деловито папа. – Мы постараемся…

– На мне нет проклятия, – остановил его лорд.

– Но… вы уверены? – усомнилась мама.

– Да, – заверил лорд, а услышав мой тихий и полусонный смешок, склонился надо мной и шепнул: – Это попросту невозможно. Спи, маленькая.

После чего я мгновенно, не успев приоткрыть ресницы и посмотреть на него, нырнула в манящую темноту.

Когда я проснулась, комната была окутана мраком. Не зажигая света, я приподнялась и поняла, что лежу в ночной сорочке. Облегченно выдохнула, а потом с удивлением ощутила такой дикий голод, что подскочила, накинула длинный халат, обула тапочки и приоткрыла дверь. К моему счастью, в коридоре никого не было, да и вообще в доме было тихо, поэтому я спокойно спустилась на первый этаж, зашла в кухню, соорудила себе бутерброд и пошла обратно.

Проходя по холлу, глянула на часы: их стрелки в темноте отчетливо светились, и я рассмотрела цифру «три». Хорошее число, почему-то решила я. Вернулась в кухню, сделала еще два бутерброда и отрезала огромный кусок торта. Подумав и прислушавшись к себе, отрезала еще один, чтобы не возвращаться. Поставила припасы на поднос и снова вышла в холл.

Как только направилась к лестнице, услышала странный звук у двери – очень было похоже, что кто-то в нее скребется. Причем с внешней стороны. И вот что это? В дом и тепло просятся огромные крысы?

Поставив поднос на ступени лестницы – не нести же крысам с собой угощение! – я подкралась к двери. Прислушалась – полная тишина. Но ведь не зря же я сюда шла?!

– Кто там? – спросила я шепотом, чтобы не разбудить слуг.

Если бы на лестнице меня дожидалось чуть меньше еды, а так… будет стыдно, если проснутся.

В задней части дома открылась и закрылась дверь, я поняла, что кто-то из слуг не спит и все-таки может прийти сюда, поэтому торопливо повторила:

– Кто там?

На этот раз я отчетливо услышала хруст снега, казалось, кто-то стремительно бежал к двери, а потом раздался прежний царапающийся звук и тихое рычание.

– Лорд Аликтон? – выдала я внезапное и явно нелепое предположение.

А в ответ услышала рычание громче прежнего, и сквозь него человеческий и вполне узнаваемый недовольный голос:

– Я.

Спустя долгую паузу, во время которой я пыталась понять, зачем в снежную ночь лорду понадобилось бродить возле нашего дома, с той стороны двери послышалось фырканье и мурчание:

– Впус-стишь?

Какие бы ни были у лорда причины для полуночных прогулок, впускать его не хотелось. Но пантеру, даже несмотря на то, что у нее натуральная шуба и четыре ноги, которым позавидовал Кимбол, было искренне жаль. Открыв дверь, запертую слугами на три мощных засова, я впустила животное.

– С-спасибо, – важно кивнув, пантера отряхнула от снега лапы и, осмотревшись, прошла через холл.

Начав подниматься по лестнице, она остановилась, повела носом и завороженно уставилась на поднос.

– Прекрасно тебя понимаю, – закрыв двери, я подошла и остановилась подле пантеры, – но это не для тебя.

Та хмыкнула: мол, и не надо, и не очень-то и хотелось. Дернула хвостом и даже сделала шаг…

А потом оглянулась недоуменно: я что, все еще не приступила к уговорам, чтобы она соизволила все это съесть?! Я все еще не начала уверять, как буду счастлива, если котик утолит голод?!

– Нет, – еще раз повторила я для непонятливых, но, услышав звук шагов со стороны комнат слуг, подхватила поднос и рванула вверх по ступеням.

Пантера бесшумно понеслась вслед за мной, и остановились мы только у двери моей комнаты.

Вот теперь, когда не было опасности быть пойманной за ночным обжорством, я поставила поднос на пол, подошла к перилам и глянула вниз. По холлу, стараясь не шуметь, кралась одна из наших служанок. То и дело осматриваясь, она подошла к двери и поскреблась в нее. Потом, к моему удивлению, повторила этот маневр. А вслед за тем распахнула дверь и пропищала взволнованно:

– Где ты? Где ты, мой ненаглядный? Где ты, мой ненасытный?

– Рановато что-то, – оглянувшись на странно захрипевшую пантеру, поделилась я с ней впечатлениями. – Обычно девушки в канун Нового года гадают и суженого зазывают, а она…

Я с подозрением взглянула на пантеру – она выглядела так, будто ее только что в чем-то уличили.

– Понятно, – посмотрев на поднос, осознала я самое очевидное и даже слегка обиделась: – Не мог меня подождать?!

– Долго. – Мордочка зверя опять изобразила нечто непонятное, но у меня не было ни времени, ни желания наблюдать за его ужимками.

– Так, – открыв дверь в свою комнату и подхватив поднос, кивнула я пантере, – входи.

Та как раз поднималась, видимо, готовясь величаво уйти, но пораженно плюхнулась задом на пол.

– Входи, – повторила я, – кормить тебя буду. Слуги все спят, а самостоятельно найти что-то на кухне умеем только я и Кимбол. Этого даже мама с папой не могут, хотя и живут в этом доме дольше, чем мы.

Насмешливо фыркнув, моя ночная гостья медленно вошла в комнату. Лунный свет проникал сквозь тонкие занавески на окнах, но животное передвигалось неспешно, словно боясь оступиться.

– Включить свет? – спросила я.

В ответ на меня насмешливо взглянули янтарные глаза.

– Понятно, мне тоже не надо, – буркнула я и обиженно ойкнула, ударившись о ножку кровати. – Какая-то луна сегодня тусклая…

Послышался щелчок, в комнате зажегся приглушенный свет ночника, и я остановилась, опустив голову и ожидая насмешек или фырканья. Еще бы, такой расчудесный повод! Мне уже целых восемь лет, а у кровати все еще есть ночник!

И я не стану… не стану объяснять, что папа собирался убрать его завтра утром…

Но ни насмешек, ни фырканья не было, и я взглянула на пантеру. Она вольготно разместилась в центре ковра и поджидала меня. Улыбнувшись, я приблизилась к ней, опустилась на ковер и, позабыв все грустные переживания, с благодарностью посмотрела на ночник, зажженный магом.

И тут же отбросила эту мысль – здесь мага нет! Здесь только я и пантера. Безумно красивая пантера – мои руки так и тянулись ее погладить. И покормить.

– Ешь, – подвигая к ней бутерброд, предложила я.

Пантера не стала строить из себя важного лорда и съела не только колбасу, но и хлеб. Она так же не воспротивилась второму бутерброду, и даже позволила себя погладить. А когда мы доели и бутерброды, и торт, пантера подмигнула, благодаря за ужин, лизнула меня в лицо и направилась прочь.

– И все-таки жаль… – открывая ей дверь, со вздохом сказала я. – Жаль, что к такой чудесной пантере прилагается такой…

Наткнувшись взглядом на горящие янтарем глаза, не дрогнула, но, во избежание ссоры в такую чудесную ночь, решила закончить, как папа, дипломатично:

– Такой… лорд Гэйлорд Аликтон.

И так же очень дипломатично я подвинула тапочкой хвост пантеры. И только после этого закрыла дверь прямо перед удивленной усатой мордой.

* * *

Лорд Гэйлорд Аликтон гостил в нашем доме еще пять дней, и все эти дни я делала вид, что не замечаю его. Здоровалась при встрече, терпела на общих трапезах – и все, на этом наши пути расходились.

Большую часть дня он проводил с моим братом: они подолгу отсутствовали, иногда вообще появлялись лишь к ужину. Полагаю, Кимбол хвастался перед ним своими поклонницами – у него их хватало. А может, спасал друга от общества госпожи Рундол. Мама Стикс почему-то уверовала, что лорда в наши края привела сама Судьба и Судьбу зовут в точности, как ее дочь.

Как-то лорду Аликтону не удалось вовремя выбраться из дома. Его буквально у выхода перехватила госпожа Рундол и, сославшись на свой возраст, начала делиться житейской мудростью. Я как раз вышла из комнаты, собираясь на прогулку, поэтому не только все слышала, но и видела, стоя у перил лестницы.

– Вам всего восемнадцать лет, – начала госпожа Рундол с таким вздохом и печалью в глазах, будто лорду было под двести и он улегся в могилу, пригласив всех проститься. – К сожалению, в этом возрасте все еще видится в романтических красках, а многие молодые мужчины даже не задумываются о женитьбе…