Текст книги "Будешь моей!"

Глава 18. Ленточка

Бессмысленно и бесполезно сопротивляться вспыхнувшим чувствам к Мирону. Что бы я там ни анализировала, ни планировала, как бы ни убеждала себя, что наш роман с коротким сроком и угаснет вместе с летним солнцем, но как только Койот появлялся на горизонте, меня захлестывали эмоции больше, чем на финише гонок, больше, чем за стажировку в «Эббот».

Катая шары часа два, мы могли бы разорить бармена, таскающего нам шоты за страйки, но, к его радости, целовались мы гораздо больше, чем играли.

– Котенок, это не молоко в блюдце! – отбирая у меня очередную рюмочку, угорал надо мной Рон. – Опять в машине будешь приставать?

– Я этого не помню, – развязался мой пьяный язык. – И вообще! Напился, веди себя… прикольно!

– Не напился, а нализался, – возражает Рон, демонстративно опуская взгляд на мои губы, и, запустив руку в мои волосы на затылке, показал, как именно, жадно сминая мои губы.

Так-то он прав, конечно, судя по тому, что я уже не намеренно промахивалась, не попадая по кеглям, налакался котенок, а насчет Мирона я не уверена. Шоты со стола исчезали, пока я играла, но чтобы он пил, я не видела. Мне было так хорошо в этот вечер, и не хотелось думать совершенно ни о чем. Как будто было только здесь и сейчас, а все остальное неважно.

Единственное, что портило настроение, то, что Мирон поглядывал на часы периодически. Ну и еще то, что на соседней дорожке играла компания девушек и некоторые из них неприлично долго задерживали на нем заинтересованные взгляды. Мирона сложно не заметить даже в битком набитом зале, он красавчик с завидным телосложением и очаровательно-наглой моськой.

– Мне на смену пора, Котенок, – вручая мне выигранную «золотую кеглю», расстроил меня Мирон.

Мое сердце требовало просить его сбежать на всю ночь, а утром что-нибудь соврать. Размышляя, как ему это предложить, по пути на парковку я размахивала кеглей и нечаянно выпустила ее из руки, попав прямо в глаз Койоту со всего размаху.

– Аристова, снайпер, бля! – взвыл Мирон, жмуря затекающий глаз.

Обозвав меня ходячей катастрофой, Койот проводил меня до моей машины, где за рулем уже сидел Борис.

Рон, наверное, от злости затискал меня до хруста позвоночника, остервенело растерзав мои губы напоследок, так что у меня ноги подкосились от шквала обрушившихся на меня эмоций.

– Завтра к десяти на базу привезешь ее, – усаживая меня на сиденье, приказал биг-босс Мирон Борису.

– Кеглю мою отдай! – потребовала я. – У тебя своя есть, – ткнув ему в ширинку, язвила я, дуясь больше на то, что он куда-то сваливает на ночь глядя, а меня снова как бесправный охраняемый объект возвращает на дачу с охранником.

– Не злись, Котенок, я на работу, – улыбнулся Мирон, явно радуясь моему нежеланию расставаться.

Утро как всегда началось со звонка Кевина, и я в очередной раз испытывала угрызения совести, слушая, как он по мне скучает и что в следующем году мы с ним обязательно все каникулы проведем вместе. А вот я уже не была в этом так уверена…

Подъем в восемь утра ради того, чтобы болтать с Кевином, мне надоел, но сегодня он кстати. Я успела и позавтракать с бабулей, смолотив ее суперскую рисово-тыквенную кашу, и в предвкушении сегодняшнего дня с возможностью полазить по историческому объекту поехала на базу с ответственным и исполнительным Борисом.

До входной двери центрального здания я не дошла каких-то пару метров, услышав голос Мирона из открытого окна кабинета дяди Саши. И… решила подслушать, о чем они говорят, вдруг про усадьбу Борзов-старший узнал!

– …грабителей было трое, один, убегая, врезался в стоящий мусоровоз и потерял сознание, двоим удалось скрыться, третий задержан и доставлен в Склиф, наряд полиции вызвали туда же, – докладывал Мирон о каком-то задержании группой быстрого реагирования.

– Ну хоть того, кто был без сознания, вам удалось задержать! – прозвучал голос Борзова-старшего.

По его голосу совершенно непонятно, ругается он или стебет Мирона, поэтому я осторожно заглянула в окно. Дядя Саша меня сразу увидел, а Мирон с двумя мужчинами стояли к окну спиной.

– У меня только одно в голове не укладывается, – вставая со своего места, дядя Саша подошел к Мирону, – Как бармалей в отключке умудрился тебя офонарить?

Махнув спичкой в сторону подбитого мною глаза Мирона, дядя Саша сделал еще пару шагов к окну и протянул мне конфету.

– Здрасте, спасибо, – запуталась я в эмоциях, вроде и стыдно, что поймали за подслушиванием, и смешно от того, что говорит глава волчьей стаи своему сыну.

– А это я его офонарила, – уже не прячась, сунула я голову в окно, все равно все уже меня заметили, – Случайно. Я больше так не буду!

Хотела сразу спросить, когда закончится нагоняй и я смогу забрать парня с подбитым глазом, но за раздавшимся хохотом меня бы не услышали все равно. Глаза Койота вспыхнули от злости и негодования, высверливая в моей черепушке скважины.

– Я в гараже подожду, – махнув злюке конфетой, поспешила смотаться.

Настроение и так с утра было на подъеме, а теперь и вовсе в душе пели птицы от того, что Мирон не соврал вчера и правда на работу уехал. Ждать его пришлось долго, этот чистюля, только приняв душ и переодевшись, нарисовался.

– Прости, что над тобой смеялись из-за меня! – едва Мирон вошел в гараж, решила я наладить отношения с напарником сразу.

– Ленточка, с твоим появлением в моей жизни я уже к этому привык, – вздохнул Мирон. – Поехали.

– Таня сказала, что в этом доме кто-то уже рыскал до нас совсем недавно, – трещала я по пути от дыры в заборе до дома, местоположение которого без Койота искала бы неделю. Не запоминаю я совершенно маршруты.

– Котенок, тут много где вели работы археологи, но если твоя Таня сказала, то давай проверим, – лениво отвечал мне Рон без капли заинтересованности в нашем деле.

– Я пока вокруг дома осмотрюсь, – оставил меня Мирон у полуразваленной стены, где кто-то явно копался, протянув мне перчатки, о которых я и не подумала.

Энтузиазма во мне было хоть отбавляй, и я, натянув перчатки, принялась осторожно, камешек за камешком, очищать указанное Таней место у простенка. Увлеченная своим занятием, я не сразу поняла, что прошло много времени с тех пор, как ушел Мирон, и, взглянув на часы, перепугалась. Уже полтора часа его нет! Тоже куда провалился или кирпич словил на бестолковку?

Выскочив из дома и обегая его по периметру, так переживала за этого Хама, что не замечала крапивы, обжигающей ноги, но, увидев ее, решила нарвать охапку!

Гадкий Койот нашел себе местечко в тенечке и, смяв там траву, бессовестно спал в диких ромашках и люпинах!

Набирая жгучий букет для Мирона, я плотоядно поглядывая на крепкий зад в черных джоггерах.

– Ваше Борзейшество, приспусти-ка портки! У меня есть кое-что для тебя! – громко гаркнула я, чтобы разбудить Койота, иначе есть риск, что шею он мне свернет раньше, чем проснется.

Наглец только один глаз приоткрыл, удобнее устраивая бестолковку на согнутом локте, и сонно пробормотал:

– Неси сюда свой бантик, Ленточка.

Какой еще бантик? На трусах который? Ах ты, морда похотливая! Резким движением стягиваю с его задницы штаны и без лишней нежности, как он любит, прикладываюсь по ней крапивным веником, приговаривая:

– Договор дороже зада! Ты обещал помогать!

Мирон подлетел как ужаленный, по-волчьи взвыв, а я восхищенно застыла, глядя на этого громилу, который умудрился, перевернувшись на спину, подскочить почти на прямых ногах. Как неваляшка, опираясь на пятки и подлетая вверх, только свою каменную пятую точку потирал ладонью и обиженно хлопал ресницами.

Ничего, переживет! У меня тоже все ноги горят и зудят от крапивы, а носилась я по ней по его вине. Так что все честно!

– Бросил меня, как крестьянку крепостную на полевые работы, а сам в тенечек дрыхнуть? Барин! – хлестанула я его еще раз, пока штаны не натянул.

– Обалдела? – рявкнул на меня Мирон. – А если бы по члену? Он и так в тебя еле влезает!

Ничего себе он тему скандала переводит! Я аж забыла, за что его наказываю, потому что воображение рисует его опухший хвост.

– Ну, он же не последний на планете? – состряпав невинное лицо, уточнила я.

– Что ты сказала, Борзова? – прищурил глаза Рон, и я теперь могу поклясться, что видела, как этот оборотень обращается. Из милого парня в злющего зверюгу. Честное слово, у него даже футболка по швам трещала от того, как его мышцы на глазах увеличивались в объеме и глаза из серо-оливкового почти в черный превратились.

– Мамочки! – пришла моя очередь, взвизгнув, подпрыгнуть на месте и удирать от разъярённого зверя.

Бросив свой сбор из одной травы, я бросилась со всех ног к самому большому зданию на территории.

– Стоять, Аристова! Хуже будет! – грозно рычал Мирон, наступая мне на пятки, но недаром я паркурщица со стажем.

По полуразвалившемся стенам я взбежала наверх, перепрыгивая пустоты оконных проемов, и скрылась в уцелевшей части второго этажа усадьбы Чернышевых. Богатый когда-то был дом, жалко на реставрацию не нашлось денег. Но глазеть некогда, да и не на что. Голые выщербленные стены и практически ничего уже не осталось от богатого убранства.

– Зря носишься! Я тут каждый уголок знаю, Лена! – грохотал Мирон, отражаясь эхом, настигнув меня в пустом огромном помещении.

– Ты поплатился за то, что отлынивал от работы! Нечего дуться! – напомнила ему и заодно выглянула в окно в поисках куда смыться.

– А отсыпаться мне когда, если вечером я с тобой был, а ночью на работе? – подкрадывался ко мне Мирон и тоже выглянул в окно по пути.

– Дело было вечером, утром плохо печени… – пробормотала я, запрыгивая на подоконник.

Так же как и я, Мирон, конечно, видел, что под окнами пристройка, на которую если я спрыгну одна – то удеру, а если вместе – то он меня сразу отловит. Поэтому я сделала обманный финт, прыгнув и перевернувшись, быстро ухватилась за подоконник, забираясь обратно.

– Все-таки научись читать, Койот! – хохотала я над сиганувшим на крышу пристройки Мироном.

Задрав голову вверх, мой напарник поплатился за халатное отношение как к досье про Ленточку, так и обещанию помогать.

– Холопы грамоте не обязаны учиться! – ехидничал Мирон и спрыгнул на землю.

Вот и ладненько, пока найдет меня тут, остынет чуток его горящий зад! В здоровенном кирпичном здании было прохладно, несмотря на отсутствие окон и дверей. Переходя из помещения в помещение, я пыталась угадать, какие именно комнаты тут были. Опочивальня или кабинет? Столовая или большая гостиная для какого-нибудь бала? Все-таки есть в таких местах что-то неосязаемое, отчего в груди словно шевелится все от чувства соприкосновения с другой эпохой.

В огромном зале со стоящими по периметру колоннами я сразу представила себе настоящий бал. Где все девушки в красивых платьях и с убранными в прическу украшениями кружили тут с галантными кавалерами, давая трогать свою руку лишь через перчатку. Не то что некоторые, вместо «здрасте» сразу примеряются своей кочергой!

Включив в воображении вальс и закрыв глаза, я прокружила по комнате, представив себя среди титулованных гостей Чернышевых на ярком и шумном празднике в этом особняке. Ни телефонов, ни интернета. Только живое общение, тайные свидания и записочки красотке-крестьянке от молодого герцога.

Попавшись в крепкие руки Мирона, я не испугалась по двум причинам, во-первых, я его тут и ждала, а во-вторых, со мной на балу танцевал принц с его физиономией.

– Тыква подана, Золушка! – остановил мой танец Койот, победно ухмыляясь.

Совершенно не умеет себя вести в обществе! Вокруг нас тут кружит знать благороднейшего происхождения, пусть и воображаемая, а его лапы снова на моей заднице!

– Да вы, сударь, подлец! – возмущаюсь я. – Своими дурными манерами вы запятнаете мое реноме!

– Ваши обвинения просто возмутительны, барышня! Это же вы, голубушка, оголили мою филейную часть, посрамив честь среди аристократической флоры и фауны усадьбы, меня же, напротив, упрекнуть не в чем! – выкрутился Рон, с утробным урчанием парируя и ныряя носом в мои волосы.

Как ловко у него получается вести светскую беседу и при этом непристойно лапать меня! Охальник! Совсем не боится, что я ему и второй глаз офонарю!

– Позвольте усомниться, что для вас блистать голым задом при всем бомонде в новинку! Напомню вам, сударь, вы в первую же нашу встречу зарекомендовали себя как охотник до публичного интима, – приходилось мне с трудом отлавливать слова в путающихся мыслях от близости высеченного из камня парня в черном.

Прислонив меня спиной к прохладному мрамору колонны, Рон склонил голову и с напускным лукавством, будто посвящает меня во что-то сверхтаинственное, прошептал:

– Так все ощущения обостряются до пика. Риск на грани безумия пробуждает каждое нервное окончание, они горят на твоей коже, реагируют даже на самое невинное легкое прикосновение, – виртуозно погружал меня Койот в свою игру, заманивая обещаниями фантастического кайфа.

Несмотря на то, что в зале за колонной весь народ был только в моем воображении, меня бросило в жар от переизбытка адреналина и запредельного возбуждения.

Нереальные глаза Мирона утаскивали меня в бесконечную вселенную светло-оливкового цвета с контрастной серой каймой. Какие еще убеждения были у извращенца в арсенале, я не дослушала, притягивая его голову к себе и самозабвенно впиваясь в его губы.

Волна возбуждения бьет вниз живота, отчего хочется сжать бедра, но вместо этого я еще больше вытягиваюсь на цыпочках, стараясь как можно больше прижаться к жесткому телу Койота. Его язык трется о мой, будто я самый сладкий леденец, ладони Мирона опускаются мне на бедра и тянут на себя, срывая тормоза оборотня.

Отстранившись, Мирон стягивает футболку, оголяя свой мощный торс, доведённый до совершенства бесконечными тренировками. Запах его кожи с ума меня сводит, так же как и его идеальное тело. Клянусь, я уже настолько далеко ушла в своих фантазиях, что готова облизать его всего, каждую впадинку.

Намотав мои волосы на кулак так, что я выгибаю шею, кусает и оставляет влажный горящий след языком от бьющейся жилки до уха. Меня охватывает дрожь дьявольского возбуждения, уверена, даже несуществующие гости бала в другом конце зала видят, как меня выкручивает от желания.

– Лена, смелее, разрешаю трогать, – хрипит Мирон, накрывая мою грудь ладонью и сжимая затвердевшую вершинку. Когда он успел расстегнуть лифчик?

Мой мозг отключился несколько ранее, поэтому я не понимаю, почему он так говорит, зато прекрасно понимаю о чем. Пальцы не слушаются и дрожат, с трудом справляясь с тяжёлой пряжкой ремня и молнией, при этом натягивающая ширинку эрекция делу не помогает. У Койота с моими шмотками таких проблем не возникло, слетели с меня за секунду, и мой зад уже подвергается нападениям крепких рук с жесткой от тренажеров кожей.

Сердце колотится и я дышу как после кросса, но на миг дыхание останавливается, когда я сдвигаю резинку боксеров Мирона ниже.

– Ого, – вырывается у меня при виде его гиганта. Да уж, хорошо, что не окрапивила.

Мой мозг словил один оргазм, как только я обхватила ладонью налитый член. Это… восхитительно! Особенно слышать порывистые вздохи Мирона, наблюдающего за моими манипуляциями. Не думаю, что это в меня может полностью поместиться, но теряю эту мысль, как только дикий зверь бесцеремонно сдвинул мои промокшие трусики, массируя чувствительную горошину пальцами.

– Только моя! – зарычал в нем агрессивный оборотень, прежде чем растерзать мои губы.

Сейчас не до выяснений, кто чей, но я и не собиралась спорить. Кажется, я влюбилась в Койота. У меня просто не было шанса устоять. Он воплощение девичьих грез от четырнадцати до ста. Сокрушительно привлекательный, смелый, невообразимо сексуальный, сражающий наповал своим напором и очаровательно наглой улыбкой.

Музыку в моей голове давно заглушили мои пошлые стоны и сдавленные шипящие хрипы Рона. Резкий толчок пальцев извращенца глубже под аккомпанемент моих вскриков вынуждает выгибаться и извиваться как портовую шлюху на столе таверны в компании залетных морячков.

– Бля, хочу твой бантик на своем члене, Котенок, – пропускает через мой затылок фейерверки искр бархатистый хрип.

Совершенно не догоняю, о чем он говорит, но в этот момент Мирон перехватывает мое запястье, отнимая свой царский жезл из моей руки, и я готова рычать из-за того, что его ловкие пальцы покинули мою промежность.

– Привяжу я тебе бантик, может, заткнешься и продолжим? – гневно рявкаю я, царапая его плечи.

– Этот бантик, Ленточка, – стреляет глазами на мой рот Мирон, подхватывая мою ногу и закидывая на свое бедро.

Сообразить я успеваю, а ответить нет, чувствуя, как горячая головка туго входит в меня мучительно медленно. Тяжелая рука удерживает мой зад, а вторая обхватывает грудь, жадно ее сжимая. Дон Ми-Рон явно неравнодушен к моим сиськам, но и эта мысль улетучивается, едва наши бедра соприкасаются и меня распирает изнутри его разбухшая кочерга. Хорошо, что я сегодня не накрасила ресницы, потому что глаза намокли.

Снова что-то прошипев сквозь сжатые зубы, Мирон глубоко целует меня, сплетая языки, отчего по всему телу разносятся огненные шаровые молнии, беспорядочно разрываясь повсюду, где он меня касается.

Целую его в ответ и крепче цепляюсь за плечи, потому что Мирону, как самому навороченному болиду, для разгона нужно не больше трех секунд, и он начинает трахаться как животное. Быстро, глубоко и грубо толкаясь, сжимает мою задницу в тисках. Меня хватает на несколько минут, и мое тело уже готово содрогаться в экстазе, но гадкий койот не дает мне издать истошный стон.

Давление между ног пропадает и одним рывком Мирон разворачивает меня к столбу, прикладываясь тяжелой ладонью к моей заднице.

– Это за крапиву, – хрипло рычит поясняет Мирон, толкая меня к колонне.

Распяв меня у столба, Мирон оттягивает мою голову, не давая мне шанса вздохнуть, пожирает свой бантик. Бешеные фрикции возобновляются, как и утробное рычание на моей шее.

Ноги начинают дрожать, пол подо мной крутится, вокруг рассыпаются разноцветные искры и между ног горячо пульсирует.

Мирон обхватывает мой подбородок, сжимая щеки, и проталкивает мне в рот свои пальцы.

– Сожми их губами, Лена! – звучит настойчивый голос Койота.

Ловлю его почерневший взгляд и подчиняюсь всего на пару секунд, пока не разлетаюсь на мелкие частички, теряясь в пространстве. Это было феерично, так что я еще с минуту пропадала в ощущениях, приглушенно слыша прерывистое дыхание и ускоряющиеся шлепки от толчков. До меня долетает сдавленный стон Мирона, и снова он меня укусил перед тем, как его раздутый хвост покинул мое тело и горячее семя Койота оросило мои ягодицы.

Простояв в этой позе еще минуту, я пыталась вернуть твердость ногам, а Мирон уткнулся мне в шею, обхватив крест-накрест своими ручищами.

– Стой так, – восстановив дыхание, снова раскомандовалась хищная морда.

Пожертвовав своей футболкой, Мирон стер с меня следы бурной деятельности, не входившей в программу поисков.

– И часто вы тут, сударь, барышень в укромных уголках совращаете? – сильно поздно опомнилась я, что защитой Мирон не пользовался ни разу. Совсем ум потеряла?

Быстро натягивая шорты и футболку, я сунула в карман трусики под насмешливым взглядом Мирона, который только портки подтянул и все, опять нарядный.

– На каждом званном вечере этого дома, ангел мой, – не раздумывая, нашелся с ответом Мирон.

– Значит, место это вам хорошо знакомо. Мне нужна информация по окрестностям, зовите меня гулять, милорд!

– Извольте со мной променад по усадьбе совершить, душа моя! – интеллигентно изъясняясь, Мирон закинул меня на свое плечо совсем не по-джентельменски. Лишь бы подурачиться!

Ничто не способно пересилить привычки дикого койота! Несет меня вверх по лестнице на своем плече, обхватив за ноги, и весело насвистывает, будто налегке взбирается на самый верхний этаж.

С крыши усадьбы открывался потрясающий вид на земли, принадлежавшие Чернышевым, и Мирон увлеченно рассказывал мне, где и что находилось во времена, когда тут обитали члены семьи графа. Как оказалось, Борзов часто бывал тут, когда велись работы его дедом и бабушкой, а позже усадьба перешла под охрану агентства «Borzz», поэтому Рон знает тут каждый камень.

– Прямо за конюшней был лесной массив, в глубине которого били родники в камнях. Там и любил прогуливаться оболтус со своей зазнобой, – развалившись на теплой крыше, вещал как радиоприемник Койот.

– Там они тайно встречались? – расспрашивала я, потому что из огромной массы исторических фактов для меня самым интересным была любовная история двух людей, которым не суждено было быть вместе. По рассказам Тани, любовь у них была неземная, но чем дело кончилось, неизвестно. Пронесли ли они ее через жизнь или вынуждены были прекратить встречи? Ответы на это я хотела найти в тайнике, где наверняка сохранились и записки молодого горячего парня.

– Марья была «сенной девкой», таких часто использовали как горничных и для сексуальных утех господ и их гостей, так что вряд ли они у них были – сложности потрахаться, – резонно заметил Мирон.

– Фу, ты такой грубиян! – расстроилась я, что слишком романтизировала интрижку крестьянки с барином. – Он любил ее и наверняка сумел огородить от других мужчин!

– Захар был сослан в Сибирь за участие в восстании, так что пламя его юношеской любви погасло, когда зад приморозило. Его лишили титула и наследства, а когда он вернулся после каторги, то женился на дочери сенатора Теплова, ему было уже тридцать восемь лет, и супругой они практически всю жизнь жили порознь.

– Таня сказала, что Марья любила его всю жизнь, и он не только писал ей, но и приезжал, будучи уже женатым. Вот найдем тайник и все письма почитаем! – мечтательно произнесла я.

– Нет там никаких писем… то есть если и были, то истлели давно за эти годы, – допустил первый промах Койот, и мне этого уже было достаточно, чтобы сложить все имеющиеся факты.

Во всей этой истории меня давно одолевала мысль, что я как-то уж слишком странно оказалась втянута в эту историю, будто меня как котенка вели за собой, привязав бантик к ниточке, дабы поиграть и в итоге заманили в охраняемый Борзовыми загон, где можно провести не один месяц в поисках разгадки.

– На тренировку пора, – засуетился Мирон, заметив мой тускнеющий взгляд.

– Поехали, – выдавила я из себя улыбку, пока не спеша расцарапать наглую хитрую морду волчары.

На занятия бойцов можно смотреть бесконечно, глазея на тренированные тела, но я была уже не в том настроении, решительно направляясь в кабинет дяди Саши, сказав Мирону, что хочу поздороваться.

– Он на площадке, – сорвал мои планы залезть в документацию агентства Мирон, махнув рукой на огражденную площадку, где происходил настоящий бой врукопашную.

Попавшись на глаза своему отцу, Мирон был сослан переодеваться, а я осталась наблюдать за крутящимися и отрабатывающими удары парнями.

– Где это он с тобой пропадает? – загадочно улыбался дядя Саша, приподняв одну бровь так же, как делает Мирон.

– Клад любовницы Чернышева ищем, – смутилась я от его проницательности, судя по взгляду, старший Борзов видит больше, чем нам всем кажется.

– А-а-а, понятно. Любимый квест твоего столба фонарного, – сразу понял, о чем речь, дядя Саша и отвернулся к площадке, где продолжали заниматься мужчины.

Макар выделялся среди прочих не только забитым татуировками на обнаженном до пояса торсе, но и огромной скоростью. Он так быстро перемещался и махал своими конечностями, что совершенно было невозможно следить за его прыжками, кувырками и ударами. И он единственный, у кого был не один спарринг-партнер, а сразу четверо.

– Ужас. Это так жестоко, – пропищала я, то жмуря глаза, то обратно открывая.

– Жестоко выпускать их неподготовленными к реальным угрозам, – как всегда улыбался дядя Саша, гоняя спичку во рту, и кивнул на Макара. – Не переживай, он их вполсилы лупит.

Я только нервно сглотнула от этой информации. Ну и игрища у этих гладиаторов! Когда на площадку завалился Койот, перепрыгнув через ограждение на одной руке, мне совсем стало не по себе.

– Мне страшно, – призналась я. – А девочки-телохранители у вас тоже так дерутся?

– Бывает, – пожал плечами Борзов.

– Поэтому Таня Абрамова на больничном? Тут покалечили? – затаила я дыхание и скрестила пальцы, надеясь, что я ошиблась.

– Нет, она не на тренировке травмировалась, – не отрывая взгляд от площадки, ответил Борзов-старший, и у меня словно все оборвалось в груди.

Казалось, этот последний пазл влетел в мою голову с силой удара Макара, разнося мозг в ошметки. Гадкий Койот! Подонок! Сволочь! Меня колотило от злости и обиды, слезы хлынули из глаз, и я не сразу поняла, что заскулила как заблудившийся щенок.

– Ленточка! – всполошился Борзов-старший. – Ну чего ты! Смотри, они ржут как кони!

Интерпретировав мои слезы по-своему, дядя Саша гаркнул бойцам отдохнуть, чтобы я их не видела, а у меня и так все бойцы, кроме одного, уже размытым пятном. Мирон застыл на матах, глядя в нашу сторону, расставив ноги на ширине плеч и выправившись как солдат на построении.

– Можно, я приеду к вам пострелять шариками? – утирая слезы, спросила я, клятвенно пообещав себе всадить весь рожок между ног Койоту.

– Приезжай, – разрешил Борзов и, кинув взгляд на подошедшего к нам Мирона, ушел к перекуривающим парням.

– Что случилось, Котенок? – состряпал обеспокоенную физиономию гад.

– Телефон сел, дай свой, – пытаясь не насмерть убить его взглядом, потребовала я.

Придурок даже не додумался переименовать контакт Абрамовой, и найти его не составило труда.

– Слушаю, Мирон Александрович! – бойко отозвалась «несчастная невеста».

– Слушай, слушай. Приказ такой: операция «тупой Буратино Аристова» отменяется, за лучшее исполнение главной роли Лисы Алисы тебе, Татьяна, положена премия и компенсация за получение боевого ранения на поле дураков!

С каждым моим словом лицо Мирона мрачнело, а мое все больше намокало от скатывающихся слез.

– Подтвердите приказ, агент Хам Базилио! – швырнула ему в лицо телефон и, развернувшись на пятках, пошла к своей машине.

– Лена, стой! – разорался на всю базу лжец и манипулятор, хватая меня за руку.

– Тебе подарочный сертификат на кастрацию вышлю по почте! – рявкнула я, так что парочка бойцов точно курить бросила навсегда.

– Да подожди ты! – злился Мирон, как будто это я его за нос водила как идиота.

– Отвали, Койот! Видеть тебя больше не хочу! Не приближайся ко мне! – не выходило у меня говорить спокойно и держать себя в руках.

Все нутро выворачивало от осознания, что этот мудак просто решил, что раз с охраной я не лажу, значит, можно посадить меня в периметр, как зверюшку в клетку.

На нас смотрели все парни во главе с Борзовым-старшим, и я видела, как мечется Мирон, не зная, за мной бежать или объясняться с отцом.

– Сама поеду! – досталось и Борису, ожидавшему меня у моего «Вейрона» с обескураженным лицом.

Выезжая через КПП, я в зеркало заднего вида видела, как Мирон бросился в гаражи, боком отпрыгнув от своего отца, пытавшегося его остановить.

– Черта с два ты меня догонишь, говнюк! – прошипела я, поняв, что черный байкер теперь тоже не будет прятать своего лица.