Текст книги "Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века"

Но визиты и приемы гостей все же делались не без цели: в это время разносились известия, которые могли испортить или укрепить репутацию и карьеру. От ловкости и умения плести интриги зависели судьбы людей. В основном же жизнь на дачах, а особенно в усадьбах, характеризовалась меньшей строгостью. Большинство дворян средней руки, проводивших зимние месяцы в Москве, Петербурге или крупных губернских городах, летом обязательно уезжали в деревню, в свои поместья. На лоне природы, в кругу семьи, можно было забыть о столичной суете, отдохнуть[96]96
  Фуражева Н. С. Культура общения в русской дворянской усадьбе в конце XVIII – первой половине XIX века: дисс. … канд. культурологии: 24.00.01. М., 2009. С. 82.


[Закрыть]. Также, следуя веяниям моды, дворяне могли отправиться на некоторое время (кто мог – на год) за границу[97]97
  Лермонтов М. Ю. Собр. соч. Т. 6. С. 435.


[Закрыть].

В отличие от столиц, с их суетой и бешеным темпом жизни, как пишет В. А. Соллогуб, «в быте старосветского помещика того времени [1820-х] господствовало спокойствие библейское. Старик, его дети, его слуги, его немногие крестьяне образовывали точно одну сплошную семью при разностепенных правах»[98]98
  Соллогуб В. А. Повести. Воспоминания / Сост., вступ. ст., коммент. И. С. Чистовой. Л.: Художественная литература, 1988. С. 395.


[Закрыть]. Расстояния между соседями, жившими в своих деревнях, в основном были огромные, поэтому и виделись они намного реже, чем в городах. Так, героиня романа Федора Фан Дима (Е. В. Кологривовой) «Александрина» жаловалась на то, что время святок было единственной возможностью «побеситься» девушкам, которые виделись крайне редко, и они веселились за весь период разлуки, в то время как в столицах количество скучных обязательных визитов в несколько раз возрастало[99]99
  Фан Дим Ф. Александрина, небольшой роман, взятый из записок Юрия З*: В 2 ч. СПб., 1855. Ч. 1. С. 59.


[Закрыть]. В деревнях помещики спокойно занимались ведением хозяйства, расходов почти не делали, темп жизни был неспешным, гости могли оставаться у хозяев на несколько недель. В деревне не нужно было соревноваться с соседями в роскоши.

Князь Александр Васильевич Мещерский с чувством гордости за своего отца писал, что тот пренебрег тщеславием высшего петербургского общества и удалился в деревню за тем, чтобы создать и оставить состояние своим детям (а их у него было одиннадцать). Это ему вполне удалось[100]100
  Мещерский А. В. Из моей старины // Русский архив. М., 1900. Кн. 2. № 5. С. 242.


[Закрыть]. По замечанию великосветской дамы М. А. Волковой, Санкт-Петербург – город, требующий больших трат, тогда как с доходом в 15 тысяч в год можно «порядочно жить» в любом другом месте, «если не мотать»[101]101
  Грибоедовская Москва в письмах М. А. Волковой к В. И. Ланской. 1812–1818 гг. // Вестник Европы. 1874. Т. 9. С. 150.


[Закрыть].

Дворянин М. Л. Назимов оставил следующие воспоминания об укладе жизни в своем уездном хозяйстве: вставали рано, в 6–7 часов. Пили чай, и, когда отец уезжал в свои соляные амбары, начинались обычные ежедневные занятия домочадцев, а мать, управившись на кухне, с девушками плела кружева. Обедали обыкновенно не позднее часа, после обеда отдыхали; потом, смотря по времени года, гуляли в саду, возвращались к вечернему чаю или отправлялись после окончания отцом счетов с соляными промышленниками и возчиками в гости, а в другой день ожидали к себе гостей. Эти «очередные между уездными чинами» вечеринки не требовали значительных расходов «по простоте запасных продуктов и при употреблении с чаем кизлярской водки, а при закуске ерофеича[102]102
  Ерофеич – водка, настоянная на различных травах.


[Закрыть] и наливки». Играли в бостон, но без значительных выигрышей или проигрышей[103]103
  Назимов М. Л. В провинции и в Москве с 1812 по 1828 год // Русский вестник. 1876. Т. 124. № 7. С. 78.


[Закрыть]. Дети росли на природе, в большей простоте, чем в столицах. Приезжие в провинцию столичные барышни «дивились непристойности губернского румянца, красноте рук, даже свежести рта»[104]104
  Вонлярлярский В. А. Все сочинения. Т. 1. С. 117.


[Закрыть]. Дворянки в усадьбах (независимо от того, постоянно они там жили или только наездами) больше времени уделяли хозяйственным делам, принимали участие в домашних заготовках продуктов на зиму, в то время как их мужья занимались общим управлением хозяйства и контролировали действия приказчика.

Безусловно, стиль общения дворянина зависел от места его проживания. Если бы можно было составить некую шкалу открытости и гостеприимства, то высшая точка находилась бы в поместьях, а наибольшей закрытостью и сдержанностью характеризовался бы Санкт-Петербург. Это касается как поведения в свете, так и в семейном кругу. По словам В. Г. Белинского, «москвичи – люди нараспашку, истинные афиняне, только на русско-московский лад»[105]105
  Белинский В. Г. Собр. соч.: В 6 т. / Под ред. Б. К. Фуксе. Киев: Изд-во Б. К. Фукса, 1911. Т. 6. С. 312.


[Закрыть]. В Петербурге жили постоянно в незримом либо реальном присутствии императора, поэтому и позволить себе более вольного поведения не могли. «Хороший тон – это точка помешательства для петербургского жителя», – продолжает Белинский[106]106
  Там же. С. 315.


[Закрыть]. Провинциальный житель еще далее отстоял от столичного франта. Характерна в этом смысле встреча героев «Обыкновенной истории» И. А. Гончарова Александра Адуева, провинциального молодого человека, с дядей Петром Ивановичем, столичным жителем: «он было бросился на шею к дяде, но тот, пожимая мощной рукой его нежную, юношескую руку, держал его в некотором отдалении от себя, как будто для того, чтобы наглядеться на него, а более, кажется, затем, чтобы остановить этот порыв и ограничиться пожатием»[107]107
  Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. М.: ГИХЛ, 1953. Т. 1. С. 33.


[Закрыть]. Жизнь в Петербурге была более дорогой, показной и суетливой. В Москве темп жизни был медленнее, и число ежедневных контактов со знакомыми значительно меньше, чем в Северной столице, что позволяло больше времени уделять семье, общению с близкими и любимым занятиям.

3. Рождение семьи

Поскольку наша цель – изучить общение в семье, пришло время обратиться непосредственно к тому, каким образом эта семья создавалась, то есть как осуществлялись в дворянской среде сватовство, помолвка и бракосочетание в первой половине XIX века. По закону запрещалось вступать в брак: «1. попечителю с находящеюся под его попечительством малолетнею, до совершения ей двадцатипятилетнего возраста; 2. отцу и брату попечителя с находящеюся под попечительством сего последнего малолетнею; 3. мужу с дочерью разведенной с ним жены, которая по разводе родила ее от другого мужа; 4. вдове во время установленного траура по умершем супруге, а в случае беременности, до разрешения от беременности; 5. рабам (sic) со вдовами умерших господ своих», а также людям, находящимся в близком родстве[108]108
  Васильев И. В. Фемида, или Начертание прав, преимуществ и обязанностей женского пола в России на основании существующих законов. М.: Унив. тип., 1827. С. 16–18.


[Закрыть]. Дворянкам позволялось выходить замуж с 17 лет. Венчанию предшествовало обручение невесты и жениха по обрядам православной церкви.

Найти супруга или супругу было делом непростым. В эти поиски были вовлечены не только члены семей: существовала даже особая профессия свах. Основной задачей свахи было предоставить жениху сведения о приданом различных невест и снабдить родителей девушек соответствующей информацией о женихах. За некоторую сумму можно было попросить сваху несколько приукрасить состояние дел (например, скрыть, что имения давно заложены, а карточные долги скоро приведут семью к разорению).

В повести «Rendez-vous» Л. В. Брант дает следующее описание свахи: «Аграфена Ивановна не принадлежала к числу тех простолюдинок, устроительниц супружеского счастья, которых в наших романах и водевилях обыкновенно выводят на сцену под именем Савишн или Кузьминишн, в телогрейках и с головою, повязанной платком. Аграфена Ивановна занимала почетное место в особом разряде свах высшего полета. На ней была богатая шляпка и дорогая шаль; ее шелковое платье и все принадлежности ее наряда, не без вкуса и не без претензий, доказывали, что, посвятив себя неутомимым хлопотам к коммерческому составлению брачных союзов, сама она отнюдь не чуждалась желанию нравиться»[109]109
  Брант Л. В. Rendez-vous // Библиотека для чтения. 1850. Т. 99. Ч. 2. С. 296.


[Закрыть].

Порой наличие пожилых родственниц в дворянской семье делало вмешательство свах излишним. Среди знатных фамилий аристократов также очень редко прибегали к услугам профессиональной свахи. Эту роль выполняли старшая родственница, отец жениха[110]110
  Дмитриев М. А. Главы из воспоминаний моей жизни / Подг. текста и примеч. К. Г. Боленко, Е. Э. Ляминой и Т. Ф. Нешумовой. Вступ. ст. К. Г. Боленко и Е. Э. Ляминой. М.: Новое литературное обозрение, 1998. С. 170.


[Закрыть] либо друг жениха[111]111
  Комаровский Е. Ф. Записки графа Е. Ф. Комаровского. М.: Тов-во рус. художников, 1990. С. 73.


[Закрыть]. В. П. Бурнашев говорил, что графиня Татьяна Ивановна Хвостова очень любила обустраивать свадьбы своих дальних бедных родственников, а кумушки и приживалки, которые наполняли ее старинный гостеприимный дом и которых она выдавала замуж, называли ее добрейшей «графинюшкой». На этих свадьбах она была посаженой матерью[112]112
  Бурнашев В. П. Наши чудодеи. Летопись чудачеств и эксцентричностей всякого рода. СПб., 1875. С. 21–22.


[Закрыть]. Александр Васильевич Мещерский рассказывал, что старушка-княгиня Вяземская, любившая устраивать судьбу молодых людей, хотела и его самого женить на графине Лидии Арсеньевне Закревской, но ей это не удалось[113]113
  Мещерский А. В. Из моей старины // Русский архив. 1901. Т. 1. № 3. С. 475.


[Закрыть]. А в «Семействе Холмских» Д. Н. Бегичева неожиданная для героя помолвка была следствием глупости бабушки, которая думала, что все прежние обычаи остались в том же виде и положении, как было в ее время. Поняв слова внука, что девушка ему не противна, в том смысле, что он желает жениться, бабушка стала сватать, не спросив его[114]114
  Бегичев Д. Н. Семейство Холмских. Ч. IV. С. 249.


[Закрыть].

* * *

Обряд сватовства и свадьба были длительным ритуальным действом, характер которого постоянно менялся в различные десятилетия. В Москве неизменной оставалась только благочестивая традиция перед началом сватовства служить молебны Иверской Богоматери.

В начале XIX века в дворянском быту появилась тенденция сближения с народными обычаями. Традиции предков были романтически переосмыслены и возродились в специфически измененной форме. Д. Н. Бегичев приводит пример сватовства по старинным обычаям: следовало «помолившись перед образом и отвесив ему низкий поклон, произнесть вот такую речь: здравствуй, любезный сосед, я пришел к тебе не пир пировать, не рожь торговать, а думу крепкую думать. У тебя есть товар, а у меня есть купец. Соблаговоли принять вот этого сынишка моего Сережу к себе в зятья»[115]115
  Бегичев Д. Н. Быт русского дворянина // Москвитянин. 1855. № 15, 16. С. 53.


[Закрыть]. Это свидетельствует о том, что дворянство, отдалившись во многом от крестьянства и купечества, все же сохраняло в быту некоторые фольклорные формулы. Впрочем, употребление таких специфичных оборотов вовсе не было повсеместным.

Во время помолвки жених обычно приезжал со своими старшими родственниками, которые и делали официальное предложение. Прежде всего следовало предварительно убедиться, что девушка и вся ее семья охотно породнятся с семьей молодого человека, а затем узнать о приданом. Здесь случались неприятные казусы. У Александра Сергеевича Пушкина было несколько неприятных разговоров с дедом своей невесты, Афанасием Николаевичем Гончаровым, который безуспешно пытался осчастливить жениха 48 тысячами долга в приданое. Часть его нижегородского имения, в селе Катунки Балахинского района, оценивалась в 120 000 рублей, но в Опекунском совете на нем числилось 168 000 долгу. Поэт не дал себя обмануть, но был вынужден заложить нижегородскую деревню Кистенево и отдать Гончаровым 11 000 рублей на приданое невесте, а затем еще тысячу Наталье Николаевне на карету[116]116
  Филин М. Д. Люди императорской России. М.: НПК «Интелвак», 2000. С. 70–79.


[Закрыть].

Итак, сватовство состояло обычно в беседе с родителями, причем обращаться нужно было к отцу невесты[117]117
  Что сохранялось и впредь: Жизнь в свете, дома и при дворе. СПб., 1890. С. 97.


[Закрыть]. Если же известно было, что супруги придерживаются разных взглядов и муж считается с мнением жены, то жених мог сначала поговорить с тем, кто представлял наибольший авторитет в доме. Например, так поступил герой романа С. О. Бурачка «Герои нашего времени» князь Борис. Обращаясь к княгине Анне Васильевне, он произнес: «Осчастливьте меня родством с вашим семейством: я люблю вашу дочь, и только с нею, только с вами, могу найти блаженство, на которое утратил право и всякую надежду»[118]118
  Бурачок С. О. Указ. соч. С. 81.


[Закрыть].

После полученного от родителей предварительного согласия в залу приглашалась невеста, у которой спрашивали, согласна ли она выйти замуж. Заранее объясняться с девушкой считалось нарушением приличий. Однако уже начиная с 1770-х годов молодой человек предварительно беседовал с девушкой на балу или в каком-нибудь общественном собрании[119]119
  Сушкова Е. А. Указ. соч. С. 138.


[Закрыть]. Таким образом он заранее узнавал мнение девушки (например, Чадский в «Семействе Холмских» сделал предложение Софье на балу во время полонеза)[120]120
  Бегичев Д. Н. Семейство Холмских. Ч. II. С. 143–144.


[Закрыть].

Дворяне также не забывали о православных обычаях: в момент сговора молодых благословляли иконами Иисуса Христа и Богоматери. Затем эти иконы передавались молодоженам. В 1823 году сироту княжну Марию Дмитриевну Голицыну опекуны С. С. Апраксин и М. П. Голицын «сговорили» за князя А. И. Ухтомского «с благословением Святых образов, в начале святые образа: первый Спасителя, вторый Иверския Божия матери». И выделили приданого на 120 610 рублей 71 копейку, что и значится в Рядной записи[121]121
  НИОР РГБ. Ф. 64. Вяземы. П. 6. Д. 5.


[Закрыть]. Внучку Елизавету Петровну Давыдову граф В. Г. Орлов сговорил за князя Юрия Алексеевича Долгорукого и благословил их Святыми образами Спасителя, Казанской Божьей Матери и святых князя Владимира, Елизаветы, Петра Афонского и Наталии (то есть святых покровителей его – Владимира, ее отца – Петра, матери – Натальи и невесты – Елизаветы)[122]122
  НИОР РГБ. Ф. 219. Орловы-Давыдовы. К. 3. Д. 37. Л. 1.


[Закрыть].

* * *

В XIX веке девушки очень стремились выйти замуж, потому что от «партии» зависело ее место в обществе, ее женская «карьера». Можно сказать, что сам семейный уклад зарождал и укреплял в умах девушек это желание. С детства дворянским дочерям внушалась мысль о замужестве как о центральном событии в жизни женщины. Из двух основных потенциальных способов существования дворянки в обществе – выйти замуж или остаться девицей (в миру или в монастыре) – общественное мнение неизменно отдавало предпочтение первому[123]123
  Белова А. В. «Четыре возраста женщины»: повседневная жизнь русской провинциальной дворянки XVIII – середины XIX в. СПб.: Алетейя, 2010. С. 293.


[Закрыть]. На страницах «Семейства Холмских» Д. Н. Бегичев спорит с этой установкой, вкладывая в уста своей молодой героини высказывания в пользу незамужней жизни. Насмотревшись на неудачные браки своих сестер и знакомых, Софья не желает повторять их судьбу. В целом автор не отвергает идею реализации женщины именно в браке (как жены, матери, хозяйки, воспитательницы детей и помощницы мужа во всех его делах). Но при этом Бегичев не осуждает и женщину (в лице своей героини Свияжской), решившуюся на безбрачное, независимое состояние. Роман заканчивается описанием идиллической картины счастья совершенных, по мнению автора, героев, воплотивших идеалы христианства[124]124
  Бегичев Д. Н. Семейство Холмских. В третьей части автор приводит метод Франклина, который помогает героям стать совершеннее: каждый вечер давать самому себе отчет в своих пороках и прегрешениях, сделанных за день, занося их в специальную таблицу, тем самым удерживая себя от подобных ошибок в будущем. Также он приводит правила Франклина: трезвость, скромность, порядок, решительность, бережливость, прилежание, искренность, справедливость, чистота, спокойствие.


[Закрыть].

* * *

Что представляла собой «девушка на выданье», как она жила? Вот замечательный пример образа молодой дворянки, живущей у своей тетушки в Санкт-Петербурге. Женщины одевались и жили по картинкам мод и по законам светских романов: зашнурованные и накрахмаленные, в щегольских блузах, в утренних, сверх гладких волос, чепчиках, они садились поутру к чайному столику по всем обрядам английского сервиза. Зимой – перед растопленным камином, летом – на террасе дачи. Такая жизнь была размеренна и театрализована, и молодая женщина нередко ощущала себя иллюстрацией к модным журналам. За чинным обедом вечером следовал театр, бал, вечер или простой визит. Все было наполнено скукой и пустотой. «Мы совершали эту утреннюю трапезу, наблюдая такой же строгий decorum, как будто эта сцена разыгрывалась на подмостках театра. Мы хотели доказать, что живем и сами про себя также прилично, как и в глазах общества»[125]125
  Вельтман Е. И. Лидия. Рассказ из жизни музыкального учителя // Москвитянин. № 4. 1848. С. 21–22.


[Закрыть]. Такого уклада придерживались, чтобы соответствовать требованиям, диктуемым модными журналами (заграничными эталонами); чтобы создать образ светскости, утонченности и даже прогрессивности. В конечном счете именно этот образ помогал в поиске выгодной партии.

В Москве девушек привозили на так называемую «ярмарку невест» – на балы в Благородном собрании. Там завязывались знакомства с потенциальными женихами.

Матери старались поскорее выдать дочерей замуж, а для того постоянно их расхваливали и прибегали к различным уловкам: к примеру, выдумывали несуществующих женихов, которые якобы сватались и получили отказ. Невесты лет тридцати, о которых матери говорили как о двадцатилетних, частенько пользовались румянами и скрытно принимали разные порошки (то есть лечились от разных заболеваний, например гастрита, о которых женихам не рассказывали)[126]126
  Бестужев-Рюмин М. А. Мавра Власьевна Томская и Фрол Савич Калугин. СПб., 1828. С. 48, 82–85.


[Закрыть]. Матери выводили в свет восемнадцатилетних дочерей, но говорили, что им еще нет и шестнадцати, чтобы тем самым убавить годы и себе. Также удобнее было ввести дочь в свет прямо после ее возвращения из-за границы: считалось, что юной красавице лучше произвести первое, «пробное» впечатление в каком-нибудь фешенебельном европейском месте. Несимпатичных дочек старались вывозить в свет как можно ранее (когда они хоть как-то хороши своей молодостью), чтобы они не остались на руках[127]127
  Барон Брамбеус. Идеальная красавица, или Дева чудная // Библиотека для чтения. 1841. Т. 49. Ч. 1. С. 153, 193.


[Закрыть]. В «Княгине Лиговской» М. Ю. Лермонтов язвит над участью девушек, оставшихся до 25 лет незамужними. Сперва их выводят в свет в 15 лет, но говорят, что им 17, и до 25 им все еще как будто 17 лет. Их увядшая красота уже никого не волнует: «Она была в тех летах, когда еще волочиться за нею было не совестно, а влюбиться в нее стало трудно»[128]128
  Лермонтов М. Ю. Собр. соч.: В 6 т. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1957. Т. 6. С. 124–127.


[Закрыть]. Старательные матери приукрашивали не только возраст, но и таланты своих чад. В пьесе А. С. Грибоедова «Молодые супруги» муж жаловался на то, что «светских девушек образованье ложно»: мать говорит, будто дочка рисует (хотя на самом деле это работа наемных художников), великолепно играет на фортепиано (ей подыгрывает учитель), а когда дочка выходит замуж, все искусства, которыми она и не владела, забываются[129]129
  Грибоедов А. С. Полн. собр. соч.: В 2 т. Т. 2. СПб.: Изд-е И. П. Варгунина, 1889. С. 2–3.


[Закрыть].

Чтобы обратить внимание потенциальных женихов на дочь и ее приданое, устраивали бал в день ее рождения или именин. Так, в романе А. Ф. Вельтмана на свой день рождения девушка на выданье Саломея Петровна «осыпалась подарками и желаниями; украшала собой великолепный обед, была царицей этикетного бала, с присутствием полиции для порядка приезда и разъезда»[130]130
  Вельтман А. Ф. Приключения, почерпнутые из моря житейского. С. 30.


[Закрыть].

Честь девушки берегли как святыню. Даже дома при разговорах, касающихся отношений мужчины и женщины, молодую девицу просили удалиться из комнаты, а в обществе такие речи при ней и вовсе были непозволительны. Любой пущенный слух мог лишить ее возможности не только выйти замуж, но и появляться в высшем свете. А. В. Мещерский рассказывает о таком случае: с наступлением поста девицы семейства Я. стали ходить в церковь в свой приход, а за ними туда стали ходить и все их поклонники. Один из таких поклонников – граф Д. А. Толстой – попросил своего друга, искусного рисовальщика, тайком в церкви сделать карандашом портреты дочерей семьи Я. Но один соперник все заметил и донес маменьке: будто все видели, как в церкви граф Толстой публично снимал портреты с ее дочек, – и Толстому тут же отказали от дома, боясь распространения слухов[131]131
  Мещерский А. В. Из моей старины // Русский архив. 1901. Т. 1. № 3. С. 498.


[Закрыть]. В романе «Сосед» В. А. Вонлярлярский наглядно показывает, что девушка, назначающая ночные свидания молодым людям, очень и очень компрометирует себя, когда об этом становится известно в обществе. От бесчестия она может избавиться только с помощью скорого замужества[132]132
  Вонлярлярский В. А. Все сочинения: В 7 т. СПб., 1853. Т. 5. С. 211–364.


[Закрыть]. Более того, по сюжету этого романа молодую девушку сперва искусно оклеветали, обвинив в распутстве, потом много шума наделала ее неудачная помолвка со лжебароном, а затем (в тот же день) – с каким-то проходимцем. Вследствие этого отец ее потерял расположение всех знакомых и покровительство родственников, прекратились все сношения их семьи с петербургским обществом[133]133
  Там же. С. 271–279.


[Закрыть].

Не только назначать свидания, но и дарить незамужним девушкам дорогие подарки считалось предосудительным. Пылким поклонникам приходилось идти на разные хитрости. В начале века распространилась мода на такое занятие как «le parfilage de l'or»: светские дамы дома или на званых вечерах распускали золотое шитье поношенных мундиров, отделяя чистое золото от шелка; затем это золото обменивали в магазинах на какой-либо товар. Мужчины, ухаживавшие за дамами, пользовались этой модой, чтобы преподнести дорогой подарок (например, воротнички стоимостью несколько сотен рублей); честь девушки от этого не страдала[134]134
  Раевская Е. И. Воспоминания Екатерины Ивановны Раевской // Исторический вестник. 1898. Т. 74. № 11. С. 555.


[Закрыть].

Родители, как правило, не принимали во внимание мнение детей по поводу их дальнейшей судьбы. Как пишет Е. А. Сабанеева: «их личные склонности не согласовались с планами родителей, однако их это не раздражало – таков был дух, таковы были нравы той эпохи [1820-е]. Очень может быть, что каждая молодая девица имела свою сердечную тайну, которую берегла в душе и надеялась… а дальше судьба рассудит, и Бог определит»[135]135
  История благородной женщины. М.: Новое литературное обозрение, 1996. С. 401.


[Закрыть].

Вот еще одна типичная сцена, описанная М. Ф. Каменской (в девичестве Толстой): рассказ о том, как Иван Петрович Мартос выдал свою младшую пятнадцатилетнюю дочь Катерину за умного, богатого пятидесятилетнего архитектора Василия Алексеевича Глинку:

«В один прекрасный день Мартос, надев парик, академический мундир и все регалии, ожидал Глинку. Когда тот приехал, в гостиную была позвана дочь, и отец торжественно сказал ей:

– Катенька! Вот почтеннейший Василий Алексеевич делает нам честь просить твоей руки. Я и маменька за это ему очень благодарны и даем ему наше согласие. Теперь дело только за тобой, скажи: согласна ты, или нет?

Старик, вопросительно глядя на дочь, ждал ответа. Жених, в сильном волнении, готовился услышать решение своей участи.

Катенька, вся покраснев до ушей, упорно молчала.

– Молчание – знак согласия! Человек! Шампанского! – громко и радостно крикнул радостный отец»[136]136
  Каменская М. Ф. Указ. соч. Т. 56. С. 633.


[Закрыть]. В данном случае отец сам приискал жениха и сладил дело.

Несколько лет спустя барон Петр Карлович Клодт сватался за вдову Катеньку Глинку, но мать ее, Авдотья Афанасьевна решила, что он не сможет прокормить свою жену, и не дала согласия. Главным аргументом матери против этого брака стало то, что ее дочь якобы не приучена к труду и тем более не сможет жить в бедности – в отличие от ее племянницы, Ульяны Ивановны. Тогда барон стал просить руки Ульяны Ивановны, и ему тут же дали согласие. До конца дней своих они буквально боготворили друг друга, а вскоре к нему пришли слава и богатство[137]137
  Там же. Т. 57. С. 327–328.


[Закрыть].

Итак, знатный, богатый и немолодой жених мог свататься и без согласия девушки, уступавшей приказу или уговорам родителей. В таком случае у невесты оставалась возможность реализовать свой отказ в церкви[138]138
  И у жениха тоже; см.: Вяземский П. А. Старая записная книжка. 1813–1877. М.: Захаров, 2003. С. 416.


[Закрыть]. Отказать родителям напрямую было сложно в силу традиций: «„Умничать, умничать смеешь ты, девчонка?“ – кричал с одной стороны Иван Михайлович. „Хочешь положить нас в гроб?“ – кричала с другой стороны Олимпиада Аверкиевна»[139]139
  Вонлярлярский В. А. Указ. соч. Т. 5. С. 211.


[Закрыть] (эта сцена из «Соседа» В. А. Вонлярлярского, к сожалению, очень типична).

Родительское благословение имело столь большое влияние на брак[140]140
  Согласно ст. 6 «запрещается вступать в брак без дозволения родителей, опекунов или попечителей». Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. Законы Гражданские и межевые. Т. 10. Ч. 1–2. СПб., 1842.


[Закрыть], что властолюбивые матери и сыновьям подыскивали невест. Несамостоятельные молодые люди не смели им противиться (так, граф Николай Александрович Самойлов неудачно женился на богатой графине Пален только от того, что не мог перечить матери)[141]141
  Гершензон М. О. Грибоедовская Москва // Избр. соч.: В 2 ч. Ч. 1. М.: РОССПЭН, 2010. С. 96–102.


[Закрыть].

Генеральша Рытова решила выдать замуж внучку, которую отец оставил на попечение своему брату, Федору Петровичу Толстому. К нему она и привезла внучку с женихом и уже с порога обратилась к брату: «Поздравьте, граф, жениха и невесту!» Так делать было нетактично – молодой человек не был знаком Толстому, да и другим родственникам тоже. Соблюдать здесь правила поведения было бы не только прилично, но и предусмотрительно. К сожалению, генеральша подыскала в женихи поручика гвардии Дмитрия Николаевича Никитина, который оказался карточным шулером, рядившимся в разные мундиры. После свадьбы его нашли, арестовали и разжаловали в солдаты[142]142
  Каменская М. Ф. Указ. соч. С. 330–335.


[Закрыть].

В большинстве случаев родители больше внимания уделяли тому, каковы состояние, связи и чин жениха, а уж потом смотрели на его душевные качества. По выражению одного из героев В. А. Вонлярлярского (отца молодой девушки): «как бы ни пристроить дочку, а лишь бы пристроить», и, по замечанию автора, «думают так, к несчастью, многие, очень многие отцы семейств»[143]143
  Вонлярлярский В. А. Все сочинения. Т. 5. С. 244.


[Закрыть].

Однако встречались и семьи, где девушке позволяли самой решать, выходить ли замуж за того, кто к ней сватается. В таком случае избраннице приходилось лично взвешивать все «за» и «против». Подруга Александры Андреевны Протасовой (в замужестве Воейковой) писала ей, что некто Мерлини просит ее руки и родственники предоставили ей самой решать свою судьбу. Девушка все никак не могла этого сделать: рассматривая кандидатуру со всех сторон, она обращала внимание и на внешность, и на вероисповедание, и на состояние, и на род службы, но прежде всего пыталась расслышать голос сердца, который не говорил ни «да», ни «нет». «Как все чувственные и слабые человеческие существа, как мы можем знать: как найти счастье, где не прогадать, как поступить хладнокровно, не колеблясь бесконечно и по всякому поводу», – сетовала она[144]144
  НИОР РГБ. Ф. 99. Елагины. Оп. 1. К. 22. Д. 54. Л. 3. (Пер. с фр. М. Власовой.)


[Закрыть].

Как говорила одна героиня Ф. В. Булгарина, «влюбляться в жениха позволено только мещанкам (a des petites bourgeoises), Вертеровским Шарлотам и героиням романов»[145]145
  Булгарин Ф. В. Очерки русских нравов или лицевая сторона и изнанка рода человеческого. СПб., 1845. С. 10 (Типогр. Эдуарда Праца).


[Закрыть]. Но на самом деле многие девушки искали себе жениха по сердцу, а не для «карьеры». Так вышла замуж мать А. И. Дельвига (не посмотрев на то, что жених был лютеранином и с небольшим доходом)[146]146
  Дельвиг А. И. Указ. соч.


[Закрыть], так обстояло дело с женами Ф. П. Толстого, М. А. Дмитриева, декабриста С. П. Трубецкого.

* * *

Частый приезд молодого человека уже накладывал на него обязательства, так как «отпугивал» других женихов и, в случае внезапного прекращения визитов, давал повод для обидных для девушки предположений и догадок. Например, Е. А. Драшусова рассказывала, как мать ее приютила раненого воина (полковника) и он какое-то время жил в их доме. Тогда же к ним начал ездить писатель В. И. Карлгоф, который был очарован автором записок, да и девушка влюбилась в молодого человека. Но, решив, что полковник имеет в глазах матери предпочтение, Карлгоф удалился, и долгое время они не виделись[147]147
  Драшусова Е. А. Жизнь прожить – не поле перейти // Русский вестник. М., 1881. Т. 155. С. 135.


[Закрыть].

Так что девушки очень внимательно присматривались к молодым людям, часто ездившим к ним в гости. Граф М. В. Толстой вспоминал, что, когда он приехал знакомиться с невестой, то разговор у них шел по-французски – как позднее призналась ему жена, она хотела узнать, насколько он владеет этим языком[148]148
  Толстой М. В. Хранилище моей памяти. М.: Изд. Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1995. С. 161.


[Закрыть]. Слишком много времени посвящать разговору с одним гостем было опасно. В рассказе Александры Зражевской «Девушка-поэт» ее героиня, Вера, так много внимания уделяла князю (занималась только им, слушала его одного), что он решил, будто он ей нравится и она одобряет его чувства, так что он может делать предложение[149]149
  Александра Зражевская. Девушка-поэт. Отрывок из романа // Москвитянин. 1844. Ч. I. № 2. С. 402.


[Закрыть].

Уже нареченный жених мог появляться у невесты каждый день («понятно, что, сделавшись женихом, я почти целые дни проводил у Левашевых и большую часть времени проводил у невесты»[150]150
  Дельвиг А. И. Указ. соч. Т. 1. С. 245.


[Закрыть]). Во время ухаживания, как пишет героиня «Романа в письмах» А. С. Пушкина, молодой человек «говорил ей каждый час о своих чувствах и то ревновал, то жаловался»[151]151
  Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 68.


[Закрыть]. В «Рославлеве» Пушкина рассказывается о взаимоотношениях невесты и жениха в период войны 1812 года: жених уехал на войну сразу после получения согласия на брак. С полей битвы он писал невесте ничего не значащие письма, наполненные шутками, «пошлыми» уверениями в любви, но не от собственного ничтожества, а от предрассудка: как вспоминает его невеста, «он полагал, что с женщинами должно употреблять язык, приноровленный к слабости их понятий, и что важные предметы до нас не касаются»[152]152
  Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 211.


[Закрыть].

Женихи всячески старались выглядеть в глазах всего дома невесты как можно лучше. А в романе А. Ф. Вельтмана сваха советует жениху: «Да не скупитесь, сударь; всякий раз, как приедете в дом, жалуйте людям на чай, – лучше прислуживать вам будут. <…> Сперва покажите свое внимание дочери, а потом и к маменьке подсядьте»[153]153
  Вельтман А. Ф. Приключения, почерпнутые из моря житейского. С. 66.


[Закрыть]. Если первое представление молодых людей друг другу происходило на балу, то жених должен был подойти к ручке невесты, девушка – снять бальную перчатку. Затем жених должен был сказать что-то ловкое, любезное, занимательное[154]154
  Барон Брамбеус. Женская жизнь в нескольких часах. С. 77.


[Закрыть].

Матери также давали дочерям советы: например, в романе Вельтмана мать объявила дочке Кате, что Федор Петрович ее жених и «потому она должна принять его как можно ласковее, говорить с ним как можно приветливее, а если он объявит ей желание свое, то сказать, что это зависит от папеньки и маменьки и что с своей стороны она готова принять с удовольствием предложение»[155]155
  Вельтман А. Ф. Приключения, почерпнутые из моря житейского. С. 68.


[Закрыть]. В «Двух сестрах» В. А. Вонлярлярского старшая сестра советует младшей быть поласковей с гостем, которого она прочит ей в мужья, одеться получше, но не слишком парадно, а также разрешает прогуляться с ним в парке наедине[156]156
  Вонлярлярский В. А. Все сочинения. Т. 4. С. 292.


[Закрыть].

Во время таких посещений юноша мог объясниться с девушкой, гуляя, например, в саду (в комнате молодых людей одних не оставляли). В ответ на предложение девушкам прилично было пожеманиться. В «Браке по рассудку» А. Д. Боровкова Любомудров так просит руки у Марии: «Вы всегда готовы помогать ближним и лишены средств удовлетворять сию похвальную склонность, вы даже сами пользуетесь благодеянием других; примите мое предложение и обстоятельства ваши будут в лучшем виде.

– Я не понимаю вас, – возразила Мария, – говорите яснее.

Тогда Любомудров объявил в коротких словах о намерении своем соединиться с нею навеки. Мария, не ожидая такого благополучия, долго хранила молчание, потом искусно отказывалась от сего предложения, и описывала со вздохом неравенство их состояний. Искатель руки ее, истощив все красноречие свое, получил согласие, которое Мария изъявила со всею тонкостию ловкой и благоразумной девицы»[157]157
  Боровков А. Д. Брак по рассудку // Соревнователь просвещения и благотворения. СПб. 1818. № 2. С. 394.


[Закрыть].

Таким образом, какие бы чувства молодые люди и их родители ни испытывали друг к другу, общение их не должно было выходить за рамки приличий, и четкое соблюдение правил этикета спасало честь сторон в случае отказа либо удерживало молодых от излишних вольностей в случае согласия.

* * *

Герой произведения XIX века «Богатая невеста», подписанного псевдонимом Надежда В., жалуется на типичное для молодого человека положение при появлении в свете: «С тех пор, как я вступил на поприще гражданской службы и вошел в сношения с людьми, у всех моих знакомых была обо мне постоянная забота – женить меня. Входил ли я в изящную гостиную, наполненную прелестными, стройными девицами, наверно которая-нибудь из почтенных дам заводила со мной разговор о „скуке жизни холостой“… Приезжал ли обедать в семейный дом запросто, приветливая хозяйка непременно обещала сосватать мне невесту; дачи моих приятелей превратились в огромные западни, где непременно сидела для приманки какая-нибудь невеста. То же было на водах, то же за границей»[158]158
  Надежда В. Богатая невеста // Современник. 1853. Т. 39. № 6. С. 1–16.


[Закрыть].

Любопытна сцена в воспоминаниях М. П. Загряжского, где он «просит» руки А. И. Иевлевой. Молодого человека ловко вынудили жениться: «К[нягиня]: – Да скажи, пожалуй, хочешь жениться или нет? Я: – Вы столько милостивы ко мне. Должен говорить откровенно. Это предприятие для меня крайне тяжело. Ежели не по моему тихому характеру, то за что же самому себя сделать несчастным? К[нягиня]: – Пустое. Я тебе за нее ручаюсь. Она умна, имеет свое, тебя любит. Вы будете счастливы. До других в семействе тебе дела нет. <…> Ну так приезжай. Кроме ее и тебя никого не будет»[159]159
  Загряжский М. П. Записки. М.: Феникс; СПб.: Atheneum, 1993. С. 147–148.


[Закрыть].

Как правило, молодые люди сначала спрашивали разрешения на брак у своих родителей. Андрей Иванович Дельвиг так торопился жениться, что пренебрег этим (ссылаясь на то, что мать однажды обмолвилась, будто одобряет его выбор). Мать, узнав о помолвке, очень расстроилась и заболела. Однако сын вымолил у нее прощение; тогда мать отослала подарок невесте (легкую золотую цепочку) и дала денег на расходы[160]160
  Дельвиг А. И. Указ. соч. Т. 1. С. 244.


[Закрыть].

В сознании мужчин XIX века женитьба прежде всего была переходом на новый социальный уровень. При выборе невесты первостепенное значение имели размер приданого и родственные связи, поскольку по протекции ее отца или другого старшего родственника можно было продвинуться по службе. Порой юноши потому еще не спешили связывать себя узами брака, что не всегда были в состоянии содержать семью. Требования родителей невесты, сознание собственной возможности – или отсутствия таковой – к несению материальных расходов стимулировали молодых людей подыскивать себе пригодную службу (рассчитывать на наследство приходилось далеко не всем). Так, М. Д. Воеводский пишет своей матери Марии Федоровне: «Если б мы были богаты, я бы право кажется приехал к вам с невестой, молоденькой, хорошенькой, с голубыми глазами, с черными как смоль волосами, но как кроме (неразборчиво) дачи у меня ничего не имеется, да и у вас тоже ничего кроме вашего пансиона, то, замолчав о той, которая так приглянулась мне, я стану лучше рассказывать вам о моем путешествии»[161]161
  ГАРФ. Ф. 876. Воеводские. Оп. 1. Д. 32. Л. 4.


[Закрыть]. А. С. Пушкин, собираясь жениться, пишет своему другу Н. И. Кривцову, что «хладнокровно взвесил все выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого». «К тому же, – продолжает поэт, – я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущее является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня, они входят в мои домашние расчеты. Всякая радость будет мне неожиданностью»[162]162
  ГАРФ. Ф. 828. Горчаков А. М. Оп. 1. Д. 1086. Л. 27 об.


[Закрыть].