Текст книги "Дьявольский нимб"

Глава 4. Обида

Расстроенный и подавленный я поднялся в спальню и переоделся в рубашку с джинсами. Лучше уйти из дома, чтобы не соблазнить себя разговором с лучшим другом. Когда я уже был на пороге, зазвонил домашний телефон, но я быстро покинул дом и поспешил к машине в гараж. Именно сейчас я почувствовал себя пятилетним ребёнком, который одновременно боится родителей, но в тот же момент желает им насолить, так как они из-за своих взрослых проблем не замечают меня, маленького и беззащитного. Ужасное сравнение, я давно был маленьким, но больше ничего не шло в голову. Мобильный я, кстати, тоже оставил на столике перед телевизором, так что Арозону непросто будет со мной связаться.

В родной машине я расслабился и целую минуту просто сидел и ничего не делал. Затем, обдумав планы на вечер, решил съездить в клуб «Дыши огнём». Давно там не был, и думаю, меня там будут рады видеть, тем более что в этом заведении часто собирались наши.

«Дыши огнём» пользовался популярностью и среди людей, но попасть туда было очень не просто. Хозяином был мой друг Воурт. Мы родились с ним в один год, но он, в отличие от меня, жизнью только наслаждался, а не убивался по поводу её однообразности.

Припарковавшись в центральной части города, я прошёл мимо длинной толпы людей, которые не теряли надежду попасть в клуб, поздоровался с охранником и вошёл в чёрное здание с неоновыми светильниками. Оказавшись в узком красном коридоре, я почувствовал духоту и жар. Тело приятно расслабилось, и я поспешил в главный зал. Пройдя по мягкому чёрному ковру, оказался около широкой мраморной лестницы, ведущей вниз. А там, у моих ног, между красными диванчиками и столиками теснились разгорячённые извивающиеся в танце тела. На постаментах танцевали неземной красоты девушки, а на главной сцене выступала Латиша, бросая из одной руки в другую яркое шарообразное пламя. Даже издалека я усмотрел, как в её чёрных пышных волосах искрится огонь, и как глаза сверкают неподдельным сиянием. Осмотрев всех, я медленно спустился с лестницы и прошёл к отдельно стоящим кабинкам. Почти сразу меня начали окликать с разных сторон, желая заманить к столикам. Но я шёл прямо, не оглядываясь, мечтая, чтобы они, наконец, сообразили – мне нет до них никакого дела.

Стройная девица с накрашенным в три слоя лицом отодвинула для меня шторку, и я вошёл в тускло освещённую кабинку с мягкими диванами и круглым столиком с красной скатертью.

– Что-то будете заказывать, господин ЛеМарко? – спросила всё та же девушка.

– Нет, ничего. Позови лучше Воурта.

– Хорошо, сейчас.

Она вышла, оставив меня одного, чему я был очень и очень рад. Развалившись на диване, впитывал в себя жар и духоту, слушал бьющую музыку, позволяя конечностям расслабиться. Кожа неприятно засаднила, и я провёл пальцами по руке, закатав рукава. Верхний слой кожи начал шелушиться, и я стряхнул тонкий слой пепла прямо на пол. Скоро снова придётся менять тело…

Воурт пришёл довольно скоро. За ним следовала другая девушка. В руках она держала поднос с двумя бокалами и высокой чёрной бутылкой.

– ЛеМарко, как я рад! – воскликнул Воурт, забирая у девушки ношу и ставя её передо мной на столик. – Давненько тебя не видел!

Он сразу схватил бутылку и налил бесцветной жидкости.

Воурт, демон в теле низенького старичка с длинными седыми волосами, разбросанными по плечам и с наглой ухмылкой, всегда был не прочь выпить с друзьями и без. Морщинистыми, но сильными пальцами он подхватил свой бокал и поднял его в мою честь. Я последовал его примеру, и мы выпили. Обжигающая жидкость приятно засаднила горло, и я уже сам налил по второй.

– Как жизнь, ЛеМарко? – глядя на меня азартными глазами, спросил Воурт.

– Всё так же. Стоит на месте.

– Всё время стоит? – захохотал Воурт.

Как всегда я пропустил его колкость мимо ушей и выпил ещё.

Алкоголь – это что-то. Чуть ли не единственное изобретение человека, действующее на нас. Оно так же било в голову со страшной силой.

– Ну, а в остальном? – спросил Воурт. – Арозон говорил, что ты не в духе.

– А что ещё он говорил?

– Что жизнь тебя поизносила.

– Да. В этом он прав.

Воурт посмотрел на меня, как на идиота.

– И это говорит мне ЛеМарко? Слушай, друг, ты случайно его не подменил? Никак не узнаю вас в гриме. Неужели ты насытился всей своей славой, всеми прелестями жизни и всеми красотками земли? Зуб даю, что каждая индивидуальна! Уж поверь мне! Сейчас в клубе есть несколько человечков. Думаю, тебе они понравятся. Одну, ладно уж, даю на сожжение.

– Заткнись, – отмахнулся я. – Ты думаешь только об одном.

– И ты раньше тоже думал об этом! Что с тобой случилось? Сколько тебя помню, а это значит всю жизнь, девки сами вешались на тебя и им плевать было в каком ты теле. А… постой-постой! – Воурт откинулся на спинку дивана и издалека посмотрел на меня прищуренными глазами. – Постой-постой… Уж не хочешь ли ты сказать, что ЛеМарко, наконец, повзрослел? Хи-хи-хи! ЛеМарко вырос! Стал тем, кого так хотят видеть в Совете!

– Я в Совете уже пять лет, если ты забыл…

– Плевать! Зато теперь ты тот, кто будет не просто приходить туда для галочки, а что-то делать полезное для нашего мира! Сколько новеньких сейчас в клубе? И сколько из них знают, как вести себя? Они все полудурки и лезут на рожон! И именно ты их можешь усмирить! Знаменитый ЛеМарко, бывший бесшабашный ловелас, сейчас строгий смотритель! Хи-хи-хи! Расскажу Дорис, она ни в жизнь не поверит!

– Ты болтаешь чепуху…

– А вот ты спроси у Элли или Дафны! Насчёт последней не знаю, но Элли мне как-то обмолвилась, что все они ждут помощи только от тебя, но я тогда ей не поверил. Зато сейчас… Да-а… Зато сейчас ты покажешь им всем где раки зимуют! Ты Арозону говорил?

– Я не хочу сейчас об этом разговаривать. Вы все просто-напросто болтаете невесть что. Я устал от всего. От всего! Мне нет надобности усмирять всех ваших новичков…

– Наших? Почему они наши? Они и твои тоже! Ты тоже живёшь в этом мире!

– Ещё вчера я хотел уйти из него, – буркнул я.

Воурт, уже готовый выпить шестой по счёту бокал, замер, не донеся руку до рта. Его морщинистое лицо на миг разгладилось, и он посмотрел на меня, как будто перед ним сидел не я, а кто-то другой. Я понял, что сказал лишнего, но не подал виду.

– Что ты сказал? – прохрипел Воурт, с громким стуком ставя бокал на место. – ЛеМарко, что ты болтаешь, кот тебя дери?!

– Вот только не начинай, как старая жёнушка…

– ЛеМарко! А, ну! Повтори!

– Меняй тело на молодое со здоровыми ушами…

– Ливви! Что это за новости? Ты хотел… ты… Самосожжение?

Я вздохнул и развёл руками. Воурт подскочил на ноги так резко, что не вязалось с его старческим обликом, и заходил по кабинке взад и вперёд. Я выпил ещё, считая его шаги. Он не смотрел на меня, что-то бубнил себе под нос. Слова постепенно обретали смысл.

– Вот это ты меня удивил! Я всегда думал, что ты будешь жить всегда. Вечно. Ты никогда не казался мне сломленным человеком, и теперь, слыша от тебя такие слова… Они ставят меня в тупик! Это значит, что… что я совершенно не знаю тебя, что ты скрываешься от меня по неизвестной причине. И теперь ты думаешь, что я спокойно отнесусь ко всему этому?

– Я совершенно не думаю…

– Мой друг и соратник. Мой… ЛеМарко, да как ты посмел об этом даже подумать?! А Арозон? Ты подумал о нём? Он хотя бы знал?

– Да, знал.

– И из-за этого ты ещё большее чудовище!

Воурт остановился, глядя перед собой пылающим взглядом. Через минуту он сел рядом, схватил мою руку и держал так, пока не выпил залпом всю бутылку. Потом быстро обнял меня и покачал головой.

– Вывел ты меня из себя, парень. Вывел!

Я промолчал. Никак не думал, что Воурт так отреагирует.

Весь оставшийся вечер мы просидели, болтая обо всём на свете, кроме моего недавнего поступка. Я старался изо всех сил отвлечь друга, чтобы он забыл о моей попытке самосожжения. Пришлось рассказать о Джасмин, и он долго смеялся, узнав, что девочка осталась у Арозона. Не знаю, что он нашёл в этом смешного, так как я до сих пор прибывал в довольно плохом настроении из-за неё. К тому же он не высказал никаких опасений по поводу самого существования девочки.

– Ребёнок, он и в Африке ребёнок. А то, что твоя Яра его бросила, так это не единственный случай, когда детей бросают. Не заостряй внимания.

– Я бы ничего про неё не узнавал, если бы она не была с Арозоном. Мне вообще не по душе идея, чтобы он её у себя держал.

– Ну, в приют такую не отдашь – вмиг всё спалит.

Спалит. Конечно, спалит. Тогда что же делать? А если Арозон захочет оставить её у себя на… насовсем? Я передёрнулся. Растить её как обычную девочку? Но какое к этому отношение имею я? Я за неё не ручался, не обещал, что позабочусь о ней. Я просто помог ей в трудную минуту, и всё. Что я могу ещё для неё сделать? В лучшем случае – вернуть обратно к Яре и взять с неё честное слово, что она больше не будет выбрасывать ребёнка на улицу, как не нужную вещь. А в худшем – позволить Арозону оставить её у себя. Глубокий вдох. Нет. Этого я не вынесу. Она не нужна нам. Мне не нравится, что какая-то непонятная особа будет жить с нами. Пускай в его квартире, но я же не могу из-за неё прекратить общение со своим другом. Мы будем встречаться, она всегда будет при нём (по крайней мере, пока не вырастит), я буду видеть её, а потом ей что-нибудь понадобиться, и Арозон переключит на неё своё драгоценное внимание. А я останусь один. Как такая перспектива? Да никак. Я не хочу этого. Я не хочу, чтобы девочка жила с Арозоном. Поэтому, надо вернуть её обратно Яре. Плевать, что она хотела избавиться от неё неизвестно зачем. Не поверю, что Яра бесчувственная тварь, не сумевшая привязаться к ребёнку за столько лет.

Домой я вернулся под самое утро, немного пьяный и воодушевлённый придуманной речью для Арозона на тему «Почему нельзя оставить ребёнка у себя». Завалившись в кровать, попытался уснуть, но ничего не получилось, и я несколько часов просто лежал, закрыв глаза.

А потом снова работа, и я даже испугался, что возвращается моя повседневность, от которой я бежал без оглядки и достиг предела. Вопрос о самосожжении вернулся сам собой, и я встретил его, как старого друга. Он не застал меня врасплох, как в первый раз. Сейчас я не стал метаться по кабинету и нечаянно поджигать папки. Всё так же остался сидеть в кресле, и заново обдумывать старый план.

– Господин ЛеМарко, – донеслось из интеркома.

– Да?

– На первой линии господин Леблан.

– Хорошо. Спасибо.

Протянул руку к трубке, но, наверное, с минуту не спешил отвечать, прокручивая в голове составленную речь. Я хорошо знал своего друга и был уверен, что он не внимет моим словам, но попытаться я должен. Необходимо просто приложить усилия. Жаль, что дар убеждения не действует на Арозона. Этим он меня и подкупает.

– Да?

– Привет, – поздоровался Арозон. – Как жизнь?

– Всё хорошо, – соврал я.

– Ты приедешь сегодня ко мне?

– Наверное. Да, скорей всего…

Я не успел договорить, как друг перебил меня:

– Ведь я же сказал, что перезвоню. Почему ты не брал трубку? Где твой мобильник?

Он произнёс это на повышенных тонах, глотая слова, от чего мне стало стыдно, что он должен делать это из-за меня. Арозон нравился мне своим спокойствием, трезвым взглядом на все вещи и ситуации. И теперь, когда он вот так теряет контроль над собой, заставляет меня пристыжено признаться себе, что я вёл себя, как ребёнок.

Я посмотрел на часы.

– Я буду у тебя через тридцать пять минут. Нам надо серьёзно поговорить с тобой, ладно?

Арозон на секунду замешкался.

– Хорошо. Мы ждёт тебя.

Он повесил трубку, но я ещё некоторое время сидел без движения. Он оговорился или сказал так специально? Мы ждём тебя… Мысли, подобно муравьям, снова начали заползать в голову…

Сказав Линде, что я больше сегодня не вернусь, спустился в гараж, сел в «Бентли» и поехал к дому Арозона, думая, думая, думая.

Как вести себя с девочкой? Поздороваться, дружелюбно улыбнуться, подарить конфетку? Или сразу показать ей, как я к ней отношусь? Так честнее, но всё же, я думаю, не надо травмировать ещё не сформировавшуюся психику дитя. Зато будет привыкать к миру, в котором мы живём, и не строить розовых иллюзий. Но тут же одёрнул сам себя. Её выбросили на улицу… О какой жизни она может думать? Маловероятно, что она вообще будет о чём-то мечтать, глядя на окружающих её людей. На её месте, я бы ждал подвоха ото всех подряд. Раз уж Яра, родное, по сути, существо, оставила её, то что могут сделать с ней остальные? Не удивительно, как она ещё не забилась в свой панцирь. Или забилась? Как она избегала меня, как не отвечала на мои вопросы… Но к Арозону же она потянулась. Я в тупике.

Этот вопрос так сильно взволновал меня, что я пропустил нужный поворот, и угодил в пробку. Замечательно. Не хватало ещё опоздать. Пошарив по карманам, удостоверился, что снова забыл мобильный телефон на работе. Не могу к нему привыкнуть. Что же, придётся ждать. Откинувшись в кресле, включил радио и печку. Тело расслабилось, почувствовав тепло.

– Эй! Привет! – услышал я.

Раскрыв глаза, посмотрел налево и увидел рядом со своей машиной ярко-розовый «пежо». На водительском сидении находилась незнакомая девушка. Она смотрела прямо на меня и оживлённо махала рукой.

– Привет!

Возможно, она обозналась, так как я совершенно не помнил данную особу. Память меня пока не подводила, несмотря на мой возраст, и знать девушку я никак не мог. Я опустил окно.

– Да?

Девушка невероятно обрадовалась, что я пошёл с ней на контакт.

– Привет! – в который раз повторила она, широко улыбаясь.

– Привет.

– Ливви, верно? – спросила она, перегибаясь через пассажирское сидение.

– Э, да, – ответил я, думая о том, откуда же она меня знает.

Девушка заразительно рассмеялась.

– О, я угадала! Ну, то есть, я думала, что обозналась. Меня зовут Валери. Это, конечно, вам ничего не скажет. Но моя фамилия Ламбер!

Ламбер… Ламбер…

– Я сестра Линды. Она, кажется, работает у вас секретарём.

– А! Да, конечно, – кивнул я, и пригляделся лучше к девушке.

На меня смотрело худенькое лицо с бронзовым загаром и большими карими глазами. Чёрные волосы, собранные в высокий хвост, визуально делали голову ещё длиннее. И я вспомнил Линду – низенькая, пухленькая девушка.

– Вы не похожи, – заметил я.

– Мы сводные сёстры.

– Понятно, – кивнул я, возвращаясь взглядом к стоящей дороге.

Никакого движения.

– Вот это пробка, – сказала Валери.

Я кивнул.

– Я недавно приехала из маленького городка. Так там пробок вообще в помине нет. Жаль, что машины не летают.

– Да, жаль.

Хотя, с таким темпом развития, как сейчас, не удивлюсь, что через ближайшие десять лет человек изобретёт некое скрещивание автомобиля и аэроплана.

Девушка помолчала, наверное, с минуту и снова решила завязать разговор:

– А я вас немного другим представляла.

– И каким же? – не удержался я.

– Ну, высоким. Хах! Вы же сидите. Точно. Ну, то есть, я вас видела только на фотографии. Вы же знаете, люди на фото совсем другие. Не такие, как в жизни.

– У Линды есть моя фотокарточка?

– Фотокарточка? – переспросила Валери и засмеялась. – Да. Есть фотокарточка с какого-то праздника в офисе. На вас был ещё надет чёрный костюм с кроваво-красной рубашкой. Вы там очень хорошо получились, хоть и на заднике. Мне показалось, что вы не любите фотографироваться.

– Да, вы правы.

– Почему так?

Я пожал плечами.

– А я люблю позировать. Я подрабатываю фотомоделью. Мне кажется, очень хорошая профессия. Правда, утомляет быстро, но это того стоит. А вам нравится своя работа?

– Да.

– Это очень редко случается, хотя все сплошь и рядом говорят, что работа должна приносить удовольствие. Конечно, не всё выходит так, как мы хотим, но это жизнь. Одно успокаивает – она не вечна.

Я снова посмотрел на Валери. Она всё так же сидела, перегнувшись через переднее пассажирское сидение и глядя на меня широко распахнутыми глазами. Я не удержался и спросил:

– Вам нравится думать о том, что скоро жизнь закончится?

– Иногда. Когда проблемы наваливаются с головой.

Перед ответом я помолчал:

– Я думаю, не надо бояться проблем и думать из-за этого о конце. Не стоит выделять проблемы из общей массы. Надо просто идти и идти вперёд.

– Легко говорить человеку, который ездит на «бентли» и владеет игорным бизнесом. У вас вообще проблемы бывают?

– Да.

– Не верю.

– Придётся.

Валери покивала головой, но было видно, что она осталась при своём мнении. Переубеждать не входило в мои планы.

В этот момент дорога немного, но ожила. Моя полоса двинулась вперёд, и Валери крикнула мне на прощание:

– Ещё увидимся.

Я не стал ей ничего отвечать. Обогнув один фургончик, свернул с главной дороги и поспешил к Арозону.

Глава 5. Снисхождение

Он ждал меня буквально около двери. Стоило мне только нажать на кнопку звонка, как он впустил меня в свою квартиру, пристально глядя на меня.

– Что-то задержало?

– Пробка.

Не удивительно, что он так воспринял моё опоздание. Я редко бросал слова на ветер, и если сказал, что прибуду через тридцать пять минут, значит, так оно и должно было быть. Одна очень хорошая особа научила меня держать слово…

Мы прошли через неоновый коридор в гостиную. C того момента, как я пересёк границу квартиры, мной завладела стальная напряжённость, что казалось, согни меня – я хрустну пополам. Я всё ожидал увидеть девочку. Мне лучше бы было не попадаться ей на глаза, но какое-то потаённое желание, дремавшее доселе внутри меня, вдруг дало о себе знать. Я шарил глазами по гостиной, когда мы вошли в неё, но ребёнка нигде не было видно. А может, это и к лучшему? Я сам себя не понимал, и чувствовал себя подростком.

– Ливви, мне так много надо тебе рассказать! – стоило нам сесть, сообщил Арозон. – Но я, возможно, потерплю. Ты ведь по телефону сказал, что у тебя есть ко мне серьёзный разговор. Я слушаю тебя.

Устроившись удобнее, я ещё некоторое время ждал появление ребёнка, и когда она всё равно не пришла, спросил:

– Где… Джасмин?

– Она в гостевой комнате, – с готовностью ответил Арозон, словно ждал именно этого вопроса. – Она великолепно рисует, и я дал ей альбом и краски! Она уже второй час от них не отходит. А ещё Джасмин… Ну, то есть… Я слушаю тебя. Моё дело может подождать.

Он сложил руки на скрещенных ногах и внимательно посмотрел на меня. Я никогда не видел его таким… воодушевлённым. Он словно открыл новое солнце и хотел рассказать об этом всему миру.

– Хорошо, – кивнул я. – Хотя, ты, должно быть, уже догадываешься, что я хочу сказать.

– Это связано с Ярой?

– Да. Немного. То есть, нет. Я говорю только о Джасмин.

Арозон вдруг поджал губы и опустил глаза в пол, будто именно об этом он говорить и не хотел. Но я продолжил:

– Ты уже знаешь, что Яра велела нам, а в частности тебе, держаться подальше от девочки. Я не знаю причины, и знать, если честно не хочу. Я просто принимаю во внимание сей факт, который, как ты догадываешься, меня напрягает. И то, что ребёнок до сих пор находится с тобой под одной крышей, приводит меня в замешательство. Зачем тебе она? Она незнакомка, от которой избавились другие. Почему ты её подобрал? Она что-то значит для тебя?

– Ну, во-первых, – перебил Арозон. – Её нашёл ты и сам принёс в мой дом.

– Это всё из-за неожиданного порыва. Возможно…

Я замолчал. Эта мысль пришла ко мне только что.

– Возможно, я просто ещё не был готов к самосожжению, и поэтому ухватился за единственный шанс отсрочить это событие. Сейчас я жалею об этом. Особенно о том, что принёс её в твой дом. Ребёнка надо вернуть к Яре…

– Чтобы она снова выкинула её?

– Нет, такого уже не повторится…

– Ливви, ты совсем не знаешь Джасмин. Она очень хорошая девочка. Очень умная и здоровая. Причину, по которой Яра оставила Джасмин умирать на улице, я не понимаю, даже не зная её. Хотя очень бы хотелось узнать, – добавил он, недовольно глядя на меня.

Я покачал головой.

– Но даже если Яра скажет мне, почему она отказалась от ребёнка, ты ведь всё равно закроешь на это глаза?

– Яра тебе ничего не скажет, – покачал головой Арозон.

– Почему ты так думаешь? Я готов вернуться к ней и всё…

– Яры нет в городе.

– Что? – переспросил я.

– Её нет в городе, – спокойно повторил друг.

– Откуда ты знаешь? – Я подозрительно посмотрел на него.

– Воурт сказал. Я только что звонил ему, почти перед твоим приходом и спросил про неё. Мы же не были близко с ней знакомы, так что и телефона я её не знаю. Пришлось позвонить её начальнику. Воурт сказал, что она попрощалась только с ним и Дорис и уехала неведомо куда.

Арозон говорил совершенно спокойно, глядя на свои руки. На секунду мне показалось, что он рад такому повороту событий. А вот мне это как-то не пришлось по душе.

– И ты хочешь оставить всё так?

– Как – так? – Арозон удивлённо посмотрел на меня.

– Ничего не узнав о Джасмин?

Он улыбнулся мне, как взрослые улыбаются ребёнку – с нисхождением и с пониманием.

– Я знаю Джасмин. Повторю, что она очень хорошая. Даже если Яра вернётся, я всё равно не отдам ей девочку. Ливви! Послушай меня! – Он схватил меня за руки и пристально посмотрел в глаза, а я испугался, что мои самые страшные подозрения сбываются. – Ливви! Я так люблю Джасмин. Ты даже не представляешь как! Если бы ты провёл с ней хотя бы пару часов, она сразу покорила бы тебя! Она такая беззащитная, маленькая, но в ней огромная душа, которая завораживает своей многогранностью и разнообразием красок! Я наслаждаюсь проведёнными с ней минутами. Джасмин как солнце, которое греет и сияет, но не причиняет боли и не ослепляет. И иногда мне кажется, что это судьба! Да, Ливви, судьба, что она встретилась тебе… Не смотри на меня так недоверчиво! Я говорю от всего сердца. Ты должен меня понять. Только ты и никто другой. Это судьба, что вы встретились. Она может подарить тебе жизнь, о которой ты всё время мечтал! Она может помочь тебе. И поэтому прошу тебя, не переубеждай меня насчёт Джасмин. Ей нравится жить со мной, так же как и мне с ней. Хоть она и не говорит о жизни с Ярой, но и так понятно, что ничего хорошего тогда не случалось. Иначе, я уверен, Джасмин бы всеми силами пыталась вернуться обратно. Но она не хочет! Она всегда замыкается, стоит только помянуть Яру! Нам хорошо друг с другом. Но было бы ещё лучше, если бы ты перестал избегать нас. Ливви, мне очень трудно смотреть на тебя, как ты мучаешься. Не мотай головой, я знаю! Я уверен, что ты почти ежеминутно думаешь о Джасмин и о словах, которые наплела тебе Яра. Но если бы ты, хотя бы попробовал закрыть на всё глаза, ты бы понял, каким дураком был на самом деле! Прошу тебя, Ливви, умоляю, перестань морочить голову и мне и себе. Просто попробуй.

Арозон замолчал, глядя на меня пылающими глазами. Он до сих пор сжимал мою руку, и я чувствовал, как между нашими ладонями бьют искры.

Я ничего не мог ответить на его слова. Просто понимал, что он хотел сказать.

В этот момент, как будто поджидая под дверью, в гостиную спокойно вошла девочка в длинной для неё голубой мужской рубашке в мелкую полоску. Большие домашние тапки громко шоркали по паркету, и было видно, какие усилия затрачивает ребенок, чтобы удержать их на своих тонких ножках. Джасмин вошла, глядя на лист у себя в руках, и казалось, нас не замечала. Подойдя к дивану, она подняла вверх свои огромные янтарные глаза, и только тут увидела меня.

Первую секунду мы просто смотрели друг на друга. Мне казалось, что сейчас передо мной стоит совершенно другая девочка. Не та, которую я видел в прошлый раз. Что-то изменилось в ней. Взгляд? Очень может быть. Она не смотрела на меня так испуганно и настороженно.

– Вот, – пробормотала Джасмин, кидая Арозону на колени лист.

Не дожидаясь, пока он возьмёт его, она развернулась и поспешила обратно к себе. Арозон не стал её останавливать.

Проследив за ней глазами, я обернулся к другу. Он держал в руках рисунок и с улыбкой рассматривал его. Заметив мой любопытный взгляд, Арозон протянул мне листок, и я увидел изображение большого жёлтого подсолнуха на фоне голубого неба.

– Очень красиво, – вынес я вердикт.

– Я говорил, что для своих лет она рисует очень хорошо.

Минуту Арозон помолчал, но потом предложил:

– Пойдём, посмотришь остальные рисунки.

Он поднялся на ноги и, не дожидаясь меня, направился к коридору, ведущему к спальням.

– Постой! – остановил его я.

Арозон обернулся.

Я встал с дивана, всё ещё держа изображение подсолнуха.

– А это не слишком, – неуверенно начал я.

– Что – не слишком?

– Я думаю, не стоит идти к ней. Она же меня… боится.

Арозон широко улыбнулся и подошёл ко мне, обняв одной рукой за плечо.

– Уж не больше чем ты её. Хватит трястись. Она ребёнок, а не монстр. К тому же, уживаешься же ты с Латишей!

– Это другое…

Арозон покачал головой и подтолкнул меня вперёд. Мы вышли из гостиной в коридор, обитый тёмными деревянными панелями, и остановились около первой двери слева. Раньше, я знал, эта комната была гостевой.

– Джасмин. – Арозон постучался и открыл дверь.

– Да?

– Можно к тебе?

– Да.

Арозон открыл дверь шире, и мы оба вошли в некогда просто убранную комнату в зелёных тонах. Сейчас же спальня преобразилась. Повсюду лежали листы бумаги, некоторые изрисованные красками или карандашами, а некоторые до сих пор чистые. Баночки с водой и без, тюбики, бумажные полотенца занимали всё пространство небольшого стола из красного дерева около окна. Продолговатый комод служил хранилищем для кисточек. Они лежали на тёмной поверхности в ряд, как у хирурга лежат его инструменты перед операцией. Широкая кровать под балдахином была устлана рубашками Арозона, а книжный шкаф превратился в хранилище мелких предметов, таких как строгалка, ластик, палитра, линейка и подставка для ручки. С первого взгляда казалось, что в комнате страшный беспорядок, но присмотревшись, понял – каждая вещь лежала на нужном месте. Джасмин, которая по неведомой причине рисовала прямо на ковре, могла одинаково спокойно дотянуться и до чистого листа, и до карандаша, и до тюбика с красками. Она создала для себя почти образцовую мастерскую и знала, где именно находятся нужные ей инструменты. Это напомнило мне Арозона с его почти маниакальной любовью к приготовлению пищи. Он всегда помнил, в какой шкаф положил венчик, а в какой поварёшку, хотя со стороны могло показаться, что предметы из одного обихода должны висеть на одном крючке.

– Ещё раз привет, – поздоровался Арозон.

Джасмин поднялась на ноги, держа в руке остро наточенный карандаш, словно готовилась к атаке. Она не ответила моему другу, уставившись на меня широко распахнутыми глазами. Я снова почувствовал себя так, будто меня просвечивал рентген.

– Джасмин, ты помнишь Ливви?

Девочка громко сглотнула и медленно кивнула. Арозон усмехнулся.

– Джасмин, ты помнишь, о чём мы с тобой сегодня утром разговаривали?

Прежде чем ответить, девочка мельком посмотрела на Арозона, а потом снова на меня.

– Помню. Здравствуйте, Ливви.

– Здравствуй, Джасмин, – немного запоздало ответил я.

– Вот и хорошо. Что ты сейчас рисуешь, Джасмин?

Она быстро посмотрела вниз на начатый рисунок, потом снова на нас.

– Он ещё не готов.

– И ты не скажешь?

– Нет. Зачем? А вдруг я скажу, что рисую дом, а потом передумаю и нарисую море? Вы подумаете, что я соврала.

Арозон улыбнулся. Я внимательно посмотрел на него и заметил, что когда он обращается к девочке, его лицо меняется. Несильно, но всё же заметно. Глаза, казавшиеся мне раньше спокойными и тихими, сейчас светились каким-то потаённым мягким светом. Он с любовью наблюдал за девочкой, и казалось, будь его воля, он бы смотрел на Джасмин вечно.

– Тогда не говори, – кивнул Арозон. – Мы не будем тебе мешать, хорошо?

– Хорошо.

– Но ты потом покажешь нам свой рисунок?

– Да, как всегда.

– Отлично! Будем ждать.

Мы тихо вышли из комнаты, притворив дверь. Не говоря ни слова, прошли в гостиную. Только там, Арозон посмотрел на меня и собрался что-то сказать, но передумал и покачал головой.

Зато спросил я:

– У тебя нет для неё нормально одежды? Почему она ходит в твоих рубашках?

Арозон развёл руками.

– Вот чего пока нет, так это одежды для девочек. Я даже подумать вчера не мог, какая гостья ожидает меня. А я не могу покинуть её даже на полчаса. Она боится оставаться одна, думает, что я брошу её здесь.

– Попроси кого-нибудь купить ей одежду.

– Кого интересно? Тебя если только.

– Меня? – усмехнулся я. – Я ничего не понимаю в этом. Хочешь, я попрошу Латишу?

– Вот только не её! – категорично заявил Арозон.

Я не удержался и улыбнулся. Между ними двумя всегда существовала своего рода конкуренция. На моей памяти они вообще редко разговаривали и оставались в одной комнате наедине.

– А может?.. – неуверенно начал Арозон.

– Что?

– Гм… Может быть, ты посидишь с Джасмин, а я сам схожу в магазин?

– Мысль неудачная, – покачал я головой, хотя сама идея вызвала во мне какой-то всплеск эмоций. – Она меня боится, забыл?

– Это всё ерунда, – отмахнулся Арозон. – Кстати, пойдём на кухню. Скоро ужин, а я ещё ничего не приготовил.

– Почему же это всё ерунда?

– Мы сегодня утром поговорили насчёт этого. Оказывается, ты для неё… хм… прости, Ливви, – тихо засмеялся Арозон. – Ну, то есть… Это вообще всё глупо.

– Ты можешь сказать нормально? – недовольно спросил я, усаживаясь на привычное место за барной стойкой, чтобы не мешать другу в приготовлении.

– Ты знаешь, что детишек пугают бабайкой? Что, если не будешь есть кашу, ночью эта самая бабайка и заберёт к себе.

– Нет. Увы, ничего подобного не слышал.

– Поверь мне. Так детей воспитывают. Сам был в шоке. Так вот. А Яра, как я понял, далеко ходить не стала, или из-за скудности фантазии пугала девочку… м-м… тобой.

– Мной?

– Да. Если не будешь спать после обеда, то страшный и коварный Ливви заберёт тебя к себе. Как тебе? Я, когда узнал, чуть не помер со смеху!

– Ничего смешного не вижу.

– Ну, да. Я тоже. – Арозон громко расхохотался, видимо увидев выражение моего лица. – Брось, Лив! Я сказал Джасмин, что всё это ерунда. Она же с тобой поздоровалась. Так что, ничего не будет страшного, если ты с ней посидишь. Как насчёт завтра?

– Завтра я собирался в Совет.

– Собрание не назначалось, – неуверенно проговорил Арозон.

– Не назначалось. Просто мне нужно туда. Хочу попробовать узнать что-нибудь про родителей Джасмин.

Арозон замер около холодильника.

– Неужели ты никогда не успокоишься?

– Послушай, я ничего больше не имею против того, чтобы она оставалась у тебя. Но позволь мне самому хотя бы узнать о ней чуточку больше? Считай это нездоровым любопытством.

Секунду мой друг смотрел на меня исподлобья, но потом вдруг улыбнулся и подался вперёд, перегибаясь ко мне через стойку.

– Это судьба.

– Что? Причём тут это?

– Любопытство, пусть и нездоровое, но всё же возникло у тебя.

– Оно у меня и было…