Текст книги "Эффект Берковича"

И Маринка не смела. Она стояла у окошка и смотрела, как Стас, нарушая все правила, заезжает на тротуар, чтобы припарковаться поближе ко входу в общагу. Затем из машины показалось странное сооружение – оказалось это Стас держал над головой куртку. Так он и прибежал за ней.

– У меня зонтик есть, – засмеялась Маринка.

– Ага, зонтик. Тебя вместе с этим зонтиком, как Мери Поппинс, ту-ту. Ветрюга видела какой?

– Может не пойдем никуда? Здесь побудем…

– А как же сюрприз? – подмигнул он.

Маринке и самой не хотелось сидеть в общаге, под осуждающими взглядами Катьки, поэтому она нырнула под заботливо растянутую куртку, и они побежали к машине, шлепая по бурлящим ручьям.

Стас держал куртку над дверцей, пока Маринка забиралась внутрь.

– Ну и погодка, – он прибавил температуру. – Сильно промокла?

Его голос, когда он обращался к ней, неуловимо менялся. Становился таким бархатистым, как шерстка кота. Маринка готова была слушать его голос вечно.

– Мариш?

– А? Ой, прости, заслушалась, у тебя такой голос… м-м-м волшебный, – бесхитростно ответила она, снова вогнав Стаса в краску.

– Ноги промочила?

– Немного…

– Снимай обувь, там воздух горячий, быстро согреешься. Нам ехать минут тридцать.

– Не видно ничего, Стас, – Маринка опасливо положила руку ему на локоть. – Может, просто в машине посидим? Поболтаем?

– А мы на ощупь, – он накрыл ее ладонь своей. – А пальцы-то совсем ледяные! Маришка-ледышка… – сказал и стартанул с места, подняв веер брызг.

А Маринка сжалась и даже глаза зажмурила, мысленно успокаивая себя, не замечая, что сжимает локоть Стаса все сильнее. А Стас включил музыку – Моцарта, и погладил ее по руке: «Расслабься, я опытный водитель.»

– Чуть помедленнее… кони… – выдохнула Маринка. – Чуть помедленнее.

– Слушаюсь, сэр! – отрапортовал он и снизил скорость, затем приглушил музыку. – Время полета увеличивается на час, – голосом стюардессы произнес Стас, и осторожно спросил: – Может, тогда на ночь останешься?

Маринка молчала, поэтому Стас повернулся к ней.

– На дорогу смотри! – пискнула она. – Останусь!

И все сразу изменилось. Ушло напряжение. Душа ликовала и пела в восторге. Вот так просто!

Стас снова прибавил громкость, и Серенада №13 подхватила ликование, слилась с состоянием души. А рука Маринки ослабила хватку, сменив ее легкими поглаживаниями. Куртка Стаса мокрая валялась на заднем сиденье, он остался в футболке и Маринка трогала, изучала рельеф мышц, замирая от наслаждения.

Стас уже не торопился, наоборот, хотелось ехать вечно. Музыка и Маринка. Маринка и ее прикосновения…

– Черт! – нога вжалась в тормоз.

Маринка дернулась вперед. «Пристегнута! – мелькнула мысль. – Уф-ф!»

– Что случилось?

– Да, придурок какой-то решил дорогу перебежать, – Стас тихо ругнулся. – Хорошо я еле полз.

– Как ты его заметил? Не видно же ничего.

– Я же говорю опытный… Ты как?

– Норм. Только язык прикусила.

Стас не удержался, нащупал ее руку и поцеловал пальцы.

– Почти приехали.

Ему понравилось, что Маринка даже не спрашивает – куда? Вот так села и полностью доверилась ему. И он точно знал, куда бы он ее не привез – ей будет хорошо, потому что с ним.

Ливень, похоже, не думал заканчиваться и крупными мазками штриховал природу за стеклом. Поэтому Маринка даже не представляла, где они сейчас и когда Стас, накинув куртку, открыл дверцу, очень удивилась, увидев, что не в городе.

Небольшой домик в окружении сосенок принял их в свое благодатное тепло.

– Сейчас мы камин растопим. – Стас вдруг стал неловким, смешался: – Ты можешь переодеться в ванной, там есть теплые халаты, ты не бойся, они чистые, это… это…

– Стас, – Маринка прикоснулась к его лицу. – Все хорошо. Я хочу быть здесь, – ее пальчики гладили чуть колючую щеку, – с тобой.

– Это дом мамы, – шепнул он. – Здесь не было ни одной девушки. До тебя. Я хочу, чтобы ты это знала.

– Я знаю, – тоже шепнула Маринка.

И она действительно знала.

Несколько секунд или минут они так и стояли, смотря друг другу в глаза, словно давая бессловесную клятву. Наконец, Стас улыбнулся:

– Если мы сейчас не переоденемся, то заболеем. Ванна сразу налево, – он повернул Маринку в нужное направление. – Если что – зови на помощь! – крикнул он вслед.

В ванной Маринка обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Взглянула на себя в зеркало. Щеки алели лихорадочными пятнами, глаза сверкали сумасшедшинкой.

– Я люблю его, – сказала Маринка.

Она и сама не знала кому она это сказала – себе или незримому образу матери Стаса, сказала, как поставила свою подпись в документе. Получите – распишитесь. От этих мыслей стало по счастливому смешно и Маринка прыснула в ладошку.

– Все нормально? – тут же раздалось за дверью.

– Ты подслушиваешь что ли? – стараясь говорить строго, произнесла Маринка.

– Естественно!

Почему все так легко? Все настолько хорошо, что становится немного страшно… Маринка быстро скинула мокрую одежду, стянула резинку с волос и посмотрела на себя. Зеркало отразило незнакомку. Эту девушку Маринка видела впервые. Это точно не она. Слишком… сексуальна? Притягательна? И Маринка поняла – вот такой ее видит Стас. А не конопатой девчонкой с испуганными глазами.

Белоснежный халат принял в свои объятия, скрыв до пят. Мама у Стаса явно была побольше Маринки.

– Спасибо, – шепнула она и вышла из ванной.

Вышла и зажмурилась, потому что подумала, что попала в сказку: сотни свечек горели повсюду и только они освещали дом, создавая новогоднюю атмосферу, мерцая, обещая волшебство.

Стас возился у камина, сидя на корточках. Он уже переоделся в сухой спортивный костюм, который сейчас натянулся на бедрах. Разве можно быть таким совершенным? Маринка неслышно забралась в кресло с ногами, свернулась клубочком и принялась наблюдать за Стасом, любуясь, наслаждаясь каждым его движением.

Когда Стас развел огонь, он обнаружил Маринку, мирно спящую в кресле…

Глава 8

Ноздри щекотал аромат кофе и еще что-то…

– Апчи-хи! – Маринка чихнула и смешно сморщилась, пытаясь спрятаться от назойливого щекотания.

– Хорош, соня! Уже одиннадцать часов, проспишь все на свете!

От голоса Стаса сердце заколотилось. Маринка улыбнулась и приоткрыла глаза. Свет неожиданно ярко резанул, а горло скрутило колючей проволокой.

– Да, ты горишь вся! – ладонь Стаса живительной прохладой накрыла ее лоб. – Лежи, не вставай, я быстро.

Словно она могла пошевелиться! – тело ломило, выкручивая суставы, горло раздирали острые колючки… Маринка всхлипнула от жалости к себе и тут же провалилась в сумрак беспамятства.

Следующий раз она «вынырнула», услышав тихие голоса:

– Я бы все же рекомендовал ее госпитализировать…

– Вы напишите, что надо, я сам…

– Пить, – прошептала Маринка и попыталась встать, но пол выпрыгнул из-под ног, опрокинув ее назад на кровать.

Голоса сплелись в неясный шум и закружились вместе с Маринкой в бешенном хороводе, унося ее во тьму. А потом ей приснился сон: они со Стасом бегут по пшеничному полю, держась за руки, смеются, как дети. Маринка босиком, отчего ноги покалывает, но она не обращает внимания, потому что это и есть счастье – бежать рядом с любимым. Она поворачивается, чтобы сказать Стасу об этом, но вдруг видит, вместо его лица, искаженное злобой лицо Киры. Она пытается выдернуть ладонь из ее цепких пальцев, но та притягивает ее к себе, хищно обнажив клыки. Маринка попыталась закричать, но из горла вылетело только сипение. Яркие вспышки прогнали страшное видение, погрузив Маринку снова во тьму. Следующий раз из сумрака ее выдернул липкий страх, который сковал ее тело, тогда она дернулась и…свалилась с кровати.

Несколько секунд пыталась сориентироваться. В голове мелькали разрозненные картинки, пока не сложился весь пазл – она у Стаса, уснула и …

– Ты решила перебраться на пол? – голос Стаса раздирал своей нежностью, а он сам бросился к ней, подхватив ее на руки. – Очнулась, спящая красавица? – он слегка покачал ее, как ребенка.

Маринка покивала, потому что горло отказывалось воспроизводить звуки.

– Еще пару дней говорить будет трудно. Лучше молчи. – Стас усмехнулся, – ты сейчас мечта любого мужчины!

Маринка нахмурила брови, легонько стукнула его кулачком, а потом обняла за шею и с наслаждением вдохнула аромат его кожи. Он пах гелем для душа, свежестью… Она в ужасе распахнула глаза, представив, чем несет от нее! Поэтому вывернулась из объятий и нырнула в кровать, натянув одеяло до носа. Образ Стаса расплылся неясными очертаниями. Маринка моргнула. Линз не было.

– Я, как настоящий хирург, провел трепанацию твоих глаз, – размытый Стас явно смеялся.

Маринка, чувствуя себя беспомощным новорожденным котенком, не могла удержаться от смеха. Слепонемая женщина! Вот уж, и правда, находка для любого мужчины.

На удивление, кроме отсутствия голоса, чувствовала она себя превосходно, поэтому ей хотелось немедленно смыть с себя остатки болезни и «съесть быка». О чем она и сообщила Стасу, отчаянно жестикулируя и двигая губами. Стас недоуменно качал головой и пожимал плечами, отказываясь понимать ее. Маринка отчаянно применяла все свои навыки актрисы, пока не догадалась, что он ее разыгрывает. Запулив в него подушку, она уверенно встала и пошла наугад. Стас хохотнул и, взяв за плечи, сопроводил в ванную.

Ванная комната хранила аромат геля, которым пахло от Стаса. Воздух чуть влажный, на душевой кабинке искрились капельки воды. Совершенно неприличные картинки принялись дурить голову и Маринка на секунду зажмурилась, позволив себе окунуться в это безумство…

В дверь несколько раз стукнули и в открытой щелке появилась рука с пакетом.

– Это тебе переодеться, – мурлыкнул Стас. – Прости, пришлось тщательно изучить твое тело, пока ты была в отключке…

Маринка шлепнула его по руке и, улыбаясь, забрала пакет.

– Потом спускайся вниз, будем завтракать! – крикнул Стас из-за двери.

А Маринка погладила ее матовую поверхность. Она не знала, что с той стороны Стас тоже приложил ладонь к двери, в этом же месте…

В пакете оказались новые очки, которые Маринка тут же надела, контейнер с линзами, мягчайший велюровый спортивный костюм изумрудного цвета, теплые носочки и комплект нижнего белья. Вспомнив слова Стаса, Маринка вспыхнула, хотя в глубине души знала, что не мог он воспользоваться ее беспомощностью. И от его подшучиваний становилось еще теплее.

Ей казалось, что она никогда не смоет с себя остатки болезни, которые пропитали кожу, поэтому она долго стояла под горячими струями, чувствуя, как окончательно выздоравливает. Вода всегда действовала на Маринку «оживляюще», поэтому она любила купаться и если дорывалась до воды, то вытащить ее было не просто. Близкие за это прозвали ее Русалочкой. И Маринке нравилось это сравнение. А вот теперь Русалочка встретила своего принца. Принца, который ждал ее на кухне и готовил завтрак.

Одежда подошла идеально, словно на нее шили. Особенно нижнее белье! Как только появится голос, она обязательно выяснит подробности этого шоппинга. А пока она наслаждалась прикосновением шелка и велюра, изумленно смотря на свое отражение. Костюм подчеркивал зелень ее глаз, которые, даже за стеклами очков, загадочно мерцали. Маринка решила обойтись без линз. Уж очень красивая оправа была у новых очков. Слегка подсушив волосы, хотела стянуть их резинкой в хвост, но не обнаружив никаких заколок, оставила их распущенными.

Стаса она нашла по аромату бекона, вьющегося снизу. Слегка удивилась, как она оказалась на втором этаже, но тут же догадалась, что он принес ее на руках. Такой заботы Маринка не получала ни от одного мужчины. Все ей было ново и щемяще от нежности.

Кухня совсем крошечная. Для двоих. От этого Стас смотрелся слишком по-домашнему, слишком по родному. И в носу сразу защипало и захотелось обнять его. Что Маринка и сделала, неслышно подойдя и прильнув к широкой спине. Он на секунду замер, ловя ощущения, погружаясь в них, чувствуя, как сердце затапливают неведомые ранее чувства. Бекон на скороде недовольно подпрыгнул, брызнув капельками обиды, что его забыли, и Стас быстрыми, ловкими движениями переложил зажаристые ломтики на тарелку. Осторожно развернулся и притянул Маринку к себе, дурея от нахлынувшего.

«Вот так бы и стоять всю жизнь…»

– Мариш, – шепнул Стас, боясь нарушить то единение, которое возникло между ними.

– М-м-м? – отозвалась она, ловя ухом гулкие удары его сердца.

– Ты бы вышла за меня замуж? – совершенно неожиданно для нее и для себя, спросил он. – Не отвечай, – он прижал ее крепче. – Тебе нельзя говорить. Просто подумай над этим.

На самом деле он боялся услышать ответ. Впервые в жизни он боялся услышать от девушки – нет.

Он вообще не понимал, как эти слова вырвались наружу. Он даже не знал, что они жили в нем. Вот так. Зато он знал, что это не просто слова – это шаг в новую жизнь. В жизнь, где уже не будет одинокое «я», а будет счастливое «мы». И так радостно стало, что он приподнял Маринку и закружил ее по кухне, сшибая табуретки… А потом аккуратно, как фарфоровую куколку, посадил ее за стол и забегал, засуетился по кухонке, а Маринка подперла кулачками подбородок и смотрела, смотрела…

Оказалось, что глотать совсем не больно и Маринка от души полакомилась всем, что Стас «наметал» на стол. А ему кусок в горло не шел от гаммы чувств, и он только пил кофе, рассказывая Маринке все, что произошло за эти пять (пять!!!) дней.

– Страшнее всего было разговаривать с твоими родственниками, – он подмигнул в ответ на расширившиеся глаза Маринки. – Поэтому я просто писал твоей маме эсэмэс от твоего имени. Кстати, она там тебя спрашивала, приедешь ли ты на выходные, к Юле на день рождения? – Маринка закатила глаза и помотала головой. Юля – соседка, которая возомнила себя лучшей подругой ее мамы и вот уже четвертый год заявлялась к ним на все праздники, со своим вечно пьяненьким мужем и одолевала маму Маринки жалобами на несправедливость этого мира. – Я так и подумал, поэтому написал, что у тебя зачет, доклад и аттестация. – Стас довольно улыбнулся и, хитро прищурившись, добавил: – Хотел написать, что у тебя теперь еще и парень есть, но… – он поднял указательный палец вверх, – но оставил донести эту приятную новость тебе.

На самом деле, Анатолий Владимирович – их семейный доктор, ничего страшного, кроме простуды, не обнаружил. Его удивило, что Маринка, как он это назвал, «отключила сознание», поэтому он настаивал на госпитализации, но Маринка в этот момент пришла в себя, попросила пить, а потом довольно сердито высказалась, что она думает по поводу и больниц, и куда бы мы со своими больницами пошли.

– Вот видите, моя девушка против, я не могу идти против ее воли, – развел руками Стас, провожая Анатолия Владимировича. – Обещаю, выполнять все предписания в точности и вовремя.

– Когда поставишь на ноги свою принцессу, загляните ко мне!

– Поэтому мы должны будем нанести ему визит, – Стас допил кофе и дотронулся до руки Маринки. – Не знал, что ты умеешь ругаться. Но выглядело солидно!

Маринка снова вспыхнула. Она тоже не знала! Последнее, что она помнила, это то, что попросила пить…

– На самом деле, если бы ты сегодня не встала, то я бы отвез тебя в больницу, – голос Стаса загудел тревогой. – Я испугался за тебя. Я не видел, как болеют девушки, но ты на редкость комфортная пациентка. Лежишь себе тихохонько…

Зато Маринка знала, что такое лежачие больные! Она целый год за бабушкой ухаживала – это и капельницы, и утка под кроватью… От всего этого Маринка сжалась, готовая провалиться сквозь землю. Устроила романтическое свидание, черт! Мечтала подарить себя, а подарила… Она чуть не взвыла, но Стас опередил ее:

– Все это время за тобой ухаживала медсестра. Глория. Она профессионал. Великая умница. Без нее я бы не справился. А мне оставалось только читать тебе книги и рассказывать о своей жизни…

Маринке представилась длинноногая блондинка в мини халатике и по спине пробежал холодок.

– Глории под пятьдесят, и она счастлива в браке, – прочитал ее мысли Стас.

Была в этом какая-то прелесть… Молчать. Молчать и слушать.

Следующие два дня они «валяли дурака», пересмотрев дюжину фильмов и уничтожив десяток пицц. Стас заявил, что у них больничный! По какому-то негласному соглашению, они даже не целовались. Просто наслаждались обществом друг друга. Хотя, ночью было нелегко. Маринка даже чуть не спустилась вниз, чтобы забраться к Стасу под бочок. А Стас устроил себе пробежку, несмотря на моросящий дождь.

А на третий день у нее прорезался голос. И проснулась она раньше Стаса. И захотелось завтрак ему приготовить. И песенка мурлыкалась под нос. И небо вдруг прекратило лить слезы…

Она задорно крутила оладушки на сковородке, когда кольцо рук сомкнулось вокруг ее талии.

– Доброе утро, – голос Маринки, чуть тронутый хрипотцой, прозвучал очень возбуждающе.

– О-о-о, я уже и забыл, как это прекрасно, слышать тебя, – Стас поцеловал ее макушку, а руки скользнули чуть выше.

Маринка спиной ощутила всю силу его желания и только тихо охнула, когда он развернул ее и стянув с нее очки, напал на ее губы. Лопаточка выпала из рук и Маринка схватилась за Стаса, боясь упасть от бури чувств. А он подхватил ее и понес в спальню, в последнюю секунду сдвинув сковороду с плиты…

– Теперь ты просто обязана выйти за меня замуж, – проговорил он в ее грудь.

– Обычно это говорят женщины, – хихикнула она, перебирая его волосы.

– Почему ты не сказала мне…

– Что?

– Что у тебя никого до меня не было.

– Не успела…

Он вспомнил, как она произнесла «доброе утро» и он потерял контроль над собой. От этих воспоминаний возбуждение нахлынуло с новой силой, и он со стоном вжался в ее тело. Стас никогда не задумывался, как вести себя с девственницами сразу после «первого раза», потому что второго раза ему никогда не хотелось.

– Ты как себя чувствуешь? – выдохнул он, чувствуя, что сейчас взорвется.

Маринка молча скользнула вниз, покрывая поцелуями шею Стаса, его плечи, грудь…

Откуда в ней это? Наверное, инстинкты. Она делала то, что хотела…

Глава 9

После таких выходных возвращение к учебе далось нелегко. Маринка витала в облаках, за что получала тычки от Кати. Уж, как они с Ритой ее пытали, жаждая подробностей!

– Девочки, все хорошо, – только и отвечала она.

– Что хорошо? Марина! – почти кричала Катя. – Вы переспали? Да? Скажи! – и тут же сама себе отвечала: – Конечно переспали! А иначе чем вы занимались целую неделю! Я так и знала! Все, подруга, пиши – пропало! Больше он тебе не позвонит.

И, как назло ей, тут же раздался звонок от Стаса.

– Мариша, я подумал, что тебе надо сейчас это услышать…

Катя с Риткой превратились в слух, даже не дышали, пытаясь расслышать тихий голос Стаса.

– Люблю тебя…

Маринка молчала, улыбаясь, слегка поглаживая телефон.

– Включи громкую связь, – вдруг попросил Стас.

Маринка удивленно нажала на громкоговоритель.

– Я на ней еще и жениться собираюсь! – на всю комнату известил Стас. – Как только она согласие даст. Пока, девчонки!

– Не женится! Как пить дать не женится!

– Да, ладно, Кать. Хорош настроение портить Маринке, – Рита обняла подругу и шепнула: – Береги свое счастье.

Катька еще дня два ворчала, а потом успокоилась. За ней стал ухаживать рыжий паренек с пятого курса, и она переключилась на свои отношения.

А Стас предложил переехать к нему, потому что: «Иначе я перееду к вам в общагу!» Маринка и сама не могла без него. Каждая минута без Стаса – вечность. Поэтому она позвонила маме и сообщила ей, что они решили жить вместе.

– А свадьба? Марина? Сначала свадьба!

Мама была непреклонна. Маринка сказала, что Стас уже сделал ей предложение, на что мама выдала сакраментальное: «У меня он твоей руки не просил и кольцо тебе на палец не надел!»

– Может, он вообще это тебе, доча, сказал, чтобы в постель затащить? Ты ведь с ним… нет?

– Нет, мама, конечно, нет, – наврала Маринка и покраснела.

Она никогда не обманывала мать, но тут не смогла сказать ей. Не смогла и все.

– Вот и умница. И не надо до свадьбы. Больше ценить будет. У нас вон Нинка с 72-ой…

Мама говорила и говорила, но Маринка уже не слушала ее, отвечая на автомате «ага» и «угу».

Она уже решила, что переедет к Стасу, а пожениться можно в любой момент.

Катька влетела в комнату в тот момент, когда Маринка собралась выходить. Нехитрые пожитки уместились в две сумки, а Стас ждал внизу – она сказала ему не подниматься. К чему лишние разговоры?

– Смотри! – с порога крикнула Катька и сунула ей под нос телефон.

На экране смартфона раскинулось голое Маринкино тело, подпись внизу гласила: «Объездил лошадку!»

– Это инста Стаса, они поспорили на тебя, – Катька всхлипнула. – Мне так жаль! Я же говорила…

Она попыталась обнять Марину, но та отстранила ее и села за стол, неестественно прямо держа спину, положив перед собой свой смартфон и Катькин. Пальцы прокрутили галерею из нескольких фото, где Маринка была запечатлена в разных позах, а на одном снимке смотрела прямо в камеру. Они точно не фотографировались, когда были у Стаса!

– Почитай, там ниже есть про спор, – Катька потыкала пальцем в телефон.

Сомнений не было, Стас сфотографировал ее, когда она была без сознания. А может он чего подсыпал ей? Специально. Нет! Это ерунда какая-то… Ерунда!

А сердце разрывало от боли, горло скручивало в тугой комок, перекрыв кислород. Маринка попыталась вздохнуть… Заботливая Катька тут же поднесла ей стакан с водой. Но руки так дрожали, что Маринка не смогла удержать его.

– Это ерунда какая-то, Кать, – выдавила она из себя и попыталась улыбнуться. – Он ждет меня. Там внизу. Мы поженимся… Я люблю его…

– Бедная моя, девочка! – Катька по-матерински прижала ее голову к своему животу и погладила по волосам. – Все они козлы, – вздохнула она.

Маринка раздраженно вырвалась и снова уставилась в смартфон.

«Итак, мы поспорили с Горынычем на мой катер, что я уложу в постель эту ботаничку.» – Гласила надпись под фотографией Маринки, где она с серьезным видом смотрела с доски почета. Внизу стояла ее фамилия и имя.

– Это же снимок с доски… по…по… – пролепетала Маринка и захлебнулась слезами.

– Поплачь, поплачь, – приговаривала Катька, гладя ее по спине. – Слезы помогают. Я, знаешь, как ревела, когда меня Женька кинул?

Маринкин смартфон вздрогнул и растекся мелодией, светя снимок Стаса. Девчонки застыли. Катька опомнилась первой и схватила телефон.

– Никогда больше ей не звони! – ледяным голосом сержанта отчеканила она и с победным видом сбросила вызов. – Вот так надо поступать с негодяями! Теперь надо подумать, как убрать снимки из сети, это надо же, опозорил тебя на всю страну…

Маринка даже не подумала об этом. Да, это уже и не имело смысла, когда ее жизнь разрушена… Ничего уже не имело смысла…

Стас ворвался в комнату через четыре минуты, едва не сорвав дверь с петель. Катька кинулась «грудью на амбразуру», защищая подругу. Но он так процедил «Отойди!», что Катька струхнула и посторонилась. Стас моментально оценил обстановку, заметив открытую страницу инстаграм. В полнейшей тишине он взял телефон и пару секунд смотрел на экран. Его лицо скривилось, из горла вырвался рык, и он выскочил из комнаты.

– Телефон-то мой верни! – кинулась вслед Катька.

А Маринка заскулила щенком, схватилась за грудь, в которую словно прут раскаленный вогнали, и кинулась к окошку. Она видела, как Стас вылетел из общаги, запрыгнул в машину и с визгом стартанул, сбив урну.

– Убьется, – ахнула Маринка и зажмурилась, читая куски из молитв, которые всплывали в памяти.

– С телефоном моим сбежал, вот придурок, – раздался голос вернувшейся Кати.

– Никуда не денется твой телефон, – пробормотала Маринка и осторожно села на краешек кровати, глядя в окно.

– Позвони ему, пусть…

– Замолчи! – Маринка остановила Катьку и та, махнув рукой, вышла из комнаты.

Ей требовалось срочно обсудить это с девчонками.

Маринка словно заледенела вся. В голове крутилось только: «Господи, помоги ему. Господи, помоги…»

Стас даже не сомневался, кто все это подстроил. И Кире повезло, что ее не оказалось дома. Ее телефон ожидаемо молчал, и никто понятия не имел, где она сейчас «тусит».

А Кира улетела в Рим и сейчас, лежа в облаке пены, в одном из лучших номеров Hassler Roma, заливала в себя шампанское и, рассматривая Маринкины фотографии, глотала слезы обиды.

Стасу пришлось обратиться за помощью к дяде, чтобы удалить снимки из сети. Но, естественно, полностью уничтожить все, что попало в паутину… Больше тысячи снимков скачано. Они автоматически будут уничтожаться сразу, как будут выкладываться в сеть. Большего сделать нельзя. Вытереть из памяти людей тоже нельзя. А публикацией поделились со всеми подписчиками Стаса.

Маринка сбрасывала вызовы, а потом и вовсе отключилась. Стаса трясло и лихорадило, от собственного бессилия и тупости. Как он не уберег Маринку от всего этого? Как Кира попала к ним в дом?

– Глория! Твою мать! Я убью тебя! – кулаки Стаса в ярости колотили по рулю.

Он должен выплеснуть злость. Он должен наказать виновных.

Глория призналась сразу, даже немного с вызовом, мол, на их зарплату шикарно не проживешь, а девушка щедро насыпала в кошелек за десять минут наедине с Маринкой. Откуда она знает, чего она там делала? Сказала, что просто хочет посмотреть, как та себя чувствует, мол, беспокоится. Почему ему не сказала? Так боялась, что вы будете недовольны. Конечно, она понимает, что нарушила этику и ее теперь уволят. Ведь богатым так легко выкинуть на улицу мать троих детей…

Кулак Стаса воткнулся в стену рядом с круглым лицом медсестры. Взгляд зафиксировал дрожащие губы, капельки пота на лбу и карие глаза, с насмешкой смотрящие на него. Он молча развернулся и вышел из больницы.

На улице снова буянил дождь, и Стас подставил лицо под удары крупных капель. Надо вернуться к Маринке. Он сжал виски, желая, чтобы время повернулось вспять. Назад, до момента этого дурацкого спора! Сможет ли он вымолить у нее прощение?

Телефон Маринки по-прежнему не абонент. Еще эта Катька ее, наверняка, накручивает! Черт бы их всех побрал! Этих подружек, медсестер… А-а-а!!!

Он без стука вошел в комнату, и Катька цыкнула на него.

– Спит она!

– Катька ей снотворное в воду насыпала, – сообщила Рита вполголоса. – А то она истуканом у окна сидела, качалась и губами шевелила… мы боялись. Что она…

– Да, чего ты ему объясняешь! – взбеленилась Катька. – Убирайся отсюда! Тебе здесь делать нечего!

– Заткнись, – устало бросил Стас и, пододвинув стул к кровати, сел рядом.

Катька что-то пробормотала под нос и со словами «совсем охренели», выскочила из комнаты.

Ритка молча уткнулась в книгу, изредка поглядывая на Стаса, который смотрел на Маринку.

– Я очень надеюсь, что у тебя найдутся аргументы, оправдать себя, – наконец сказала она.

– Лишь бы она простила, – обреченно произнес Стас.

– То есть, ей есть что прощать? – Рита закрыла книгу. – Ты действительно спорил на нее?

Стас кивнул, чувствуя, как отчаяние и безысходность морозят сердце.

– Я сделаю чай. Она долго не проснется, Катька ей две таблетки Донормила дала…

– Это вообще что? Передоза не будет? – он осторожно пощупал пульс Маринки.

– Фиг знает, не должно. Так будешь чай?

Стас помотал головой.

Катька вернулась через час. Стас так и сидел на стуле.

– И долго ты тут собираешься торчать? Мне переодеться надо, – буркнула она.

– Рит, набери мне сразу, как она проснется. Пожалуйста.

– Ничего она не будет набирать!..

– Диктуй номер, – перебила ее Ритка.

– Спасибо. Я буду внизу, в машине.

Как же ему хотелось тоже чем-нибудь закинуться, чтобы забыть все это, не чувствовать, не думать…

Глава 10

– Всю ночь под окнами стоял, – сообщила Ритка, как только Маринка открыла глаза. – Просил сообщить, как ты проснешься.

– Не вздумай звонить! – подала голос Катька.

Маринка потерла глаза, надела очки, пытаясь сообразить – о чем это они? Руки ватные, в голове туман и вдруг, как молнией прошибло – Стас! И вернулось, накатило вчерашнее. По рукам мелкая дрожь прошлась и заледенели сразу, онемели…

– Эй, Мариш? – всполошилась Ритка. – Тебе плохо? Чайку, давай. Горячего, сладкого… Я сейчас… Скажи что-нибудь! Не молчи…

Язык не слушается и внутри пустота, словно выжали досуха.

Ритка забегала: чайник налила, поставила кипятиться, чашку разбила, выматерилась… Катька к Маринке на кровать села, зачем-то по голове гладить начала.

– Говорила тебе, что две таблетки много! – ругалась Ритка, ползая на коленях, собирая осколки. – Двенадцать часов проспала!

– Да, нормально, – оправдывалась Катька. – У меня маманя всегда по две пьет…

– Сравнила жопу с …

Стук в дверь прервал их диалог, и они застыли – «морская фигура на месте замри». Стас зашел, не дожидаясь разрешения. Он выглядел таким потерянным, что у Маринки сжалось, застонало внутри.

– Девочки, можно мы поговорим, – он не просил, он поставил их перед фактом.

Ритка не дала Катьке ответить, схватив ее за руку, цыкнула и потащила на выход.

– Чай вскипит, налей ей, – проинструктировала и захлопнула дверь.

Стас неловко потоптался, волнуясь, переживая, как нашкодивший ребенок, не зная, с чего начать, чтобы не испортить все окончательно. Он всю ночь прокручивал в голове их разговор, а сейчас все слова разбежались и спрятались… А Маринка сидела на кровати и молчала. Неестественно бледная. Осунувшаяся. Сразу подурневшая лицом, и от этого еще больше родная, любимая.

– Мариш…

И тут засвистел чайник.

– Я сама, – остановила она его попытку заварить чай. – Ты будешь?

Он кивнул и несмело улыбнулся. Маринка наскоро заплела косу, перебросила ее на спину и занялась чаем. Они молчали.

– Я знаю, что это не ты фотографировал, – сказала Маринка, поставив перед ним чашку. – И в сеть ты не мог выложить. Только не ты, – она пытливо посмотрела на него из-за стекол очков.

– Не я…

– Но ты спорил на меня?

Он кивнул.

– Выиграл?

Он помотал головой. И тут слова вернулись. Налетели разом, толпясь, спотыкаясь друг о друга:

– Я отдал катер сразу, после нашей встречи, сказал, что проиграл. И Кире сразу сказал, что мы больше не вместе. Она… Она все поняла и я… Я не думал, что она опустится до такого… Прости, прости, что не предусмотрел. Я был так счастлив, что забыл про всех, кроме тебя…

– Был?

– И сейчас… Если ты… Меня…

– Мне не за что тебя прощать. Ты не виноват, – Маринка протянула руку и коснулась его щеки.

Стаса как огнем опалило и жар внутри растекся, он прильнул к Маринкиной ладошке, как к центру Вселенной – только так он на месте.

– Не гоняй так больше…

Стас выдохнул и притянул Маринку к себе. Сжал до боли, не веря, что она в его объятиях. И замер, чувствуя, как заполняется пустота внутри.

– Раздавишь, – шепнула Маринка.

– Не отпущу! Никогда!

Тихий смех Маринки, как бальзам на раны.

Когда Маринка осознала, что не винит Стаса, что он ее не предавал? Когда засвистел чайник. Вот словно какой волшебник щелкнул пальцами и все встало на свои места. Как она могла вообще подозревать его? Ее Стаса? Ее! Некоторые всю жизнь ищут своего человечка и не находят. А ей повезло. Им повезло. И она не позволит никому разрушить их счастье. Они не позволят.