Текст книги "Пыльные люди"
![](/books_files/covers/thumbs_240/pylnye-lyudi-195270.jpg)
Автор книги: Алиса Левопетровская
Жанр: Остросюжетные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Глава 1.
Джесс Кайзенберг всегда была слабой. Несмотря на родовое имя она не имела привилегий кроме тех, что были у одиноких женщин старше сорока. В Бирге, если тебе больше тридцати восьми, и ты не замужем, можешь бесплатно посещать публичные комитеты вроде театра или оркестра; поэтому культурная жизнь города такая насыщенная: даже на серенькой выставке найдется десяток женщин, которые придут показать свои бренные тела, укутанные шарфом. Но Джесс была другой. Меньше всего ей хотелось, чтобы окружающие узнали об ее одиночестве – о котором, впрочем, и так все знали. Вместо этого она вуалировала свое одиночество, читая в кофейнях, в ожидании, что кто-то заметит ее приподнятые, уставшие брови и пригласит к променаду. «Я не одинока, просто люблю читать одна», – как бы говорила ее осанка. Как раз в один из таких дней она впервые заметила своего тайного фотографа.
Джесс находилась у окна, читала что-то детективное, как вдруг увидела «его», сидящего на карачках с фотоаппаратом. Сперва Джесс подумала, что он фотографирует проспект, но увидев, как тот шуганулся прямого взгляда, стало понятно, что он снимал именно ее. Мужчина тут же встал, как-то неуклюже выпрямился и пошел, поправляя куртку; потом еще споткнулся, раздался перед кем-то извинениями и окончательно скрылся за дождевиками. «Меня?» – подумала она и поправила челку. Следующий раз Джесс заметила его по пути на работу, потом – с работы, еще позже – в автобусе. Со временем он сопровождал ее везде, словно это стало работой. «Ты знаешь обо мне слишком много», – думала Джесс. «Я знаю о тебе больше, чем ты сама», – как бы продолжал ее мысль фотограф.
Сперва она беспокоилась, что с ней что-то не так. «Прическа? Семечка кунжута между зубами?» Затем она решила, что ее фотографируют для журнала, и в течение месяца даже скупала весь бумажный гламур. «Сколько им надо времени, чтобы выпустить издание?» Однако Джесс видела того мужчину так часто, что единственным разумным объяснением стала какая-нибудь разновидность идолопоклонства – ее позитивная разновидность, конечно же, так как мужчина был весьма хорош собой, а таких редко заподазривают в плохом. На какое-то время Джесс даже обрадовалась, что, наконец, что-то изменится. Каждый день она покидала дом с надеждой, что тайный поклонник признается в любви и они придадутся романтическим изыскам с мятыми простынями и шоколадными десертами. Джесс невзначай показывала свои работы, улыбалась, подмигивала и как-то даже помахала рукой, – впервые удивив себя смелостью, – но мужчина оставался нем.
Проходил день, другой, а выражение лица Джесс постепенно возвращалось к прежней скуке. Еще несколько раз она фантазировала, как разозлится и подойдет только лишь затем, чтобы высказать, как он ее взбесил; но и этого не произошло. В конце концов, мужчина стал таким же обыденным предметом быта, как пыль под кроватью или скрип тормозных колодок автобуса. Глаза Джесс снова стали уставшими. Она вернулась к обычной жизни, скетчбуку и клиентам. По будням Джесс Кайзенберг расстраивалась из-за того, что к ней несерьезно относятся на работе, а по выходным – что сама относится к работе слишком серьезно.
Переломный момент все же случился, – не там, где она ожидала, – когда ее начальник, Гарольд Кинсби, довел Джесс до слез. «Если ты продолжишь оставаться недотрогой, то будешь работать где-нибудь в другом месте». Это был не первый раз, когда Гарольд подкатывал намерения к Джесс, но первый, когда он угрожал увольнением. Она в шоке вышла из здания, заскочила в автобус и сдерживала эмоции до самого дома, пока не зарыдала, как школьница, упав на кровать. Если раньше Джесс и удавалось изображать уверенность благодаря возрасту, то сейчас даже пигментные пятна на руках не смогли убедить ее отреагировать на харассмент как должно. Джесс проревела до четырех утра, на той же кровати, с тем же светом, в той же одежде.
Поспав несколько часов, она встала как ни в чем не бывала, умылась, накрасилась, накинула на себя одежду и вышла на улицу. Воздух был ободряюще прохладным. Джесс глубоко вдохнула, осмотрела людей на тротуаре и хотела было пойти за кофе, как вдруг столкнулась – и как она его не заметила – со своим фотографом. На этот раз мужчина стоял неподвижно, даже слишком. Джесс стояла в недоумении, не понимая, что должна сказать. Фотограф смотрел ей в глаза, мечась между левым и правым.
– И вы просто вернетесь туда? – сказал он.
Джесс понимала, что фотограф мог увидеть их с Гарольдом через окно, но как он понял, что именно произошло, оставалось непонятым.
– А что я могу?.. – ответила Джесс.
– Всё, – сказал он и ушел так же решительно, как и стоял.
Джесс Кайзенберг охватило чувство, незнакомое прежде.
– Стойте! – крикнула она и пошла за ним. – Да постойте же!
Джесс преследовала фотографа довольно долго, но так и не догнала. «9:47!» – посмотрела она на часы. Придя на работу впервые позже, чем обычно, коллеги, – включая Врени Уизик, с которой она общалась чаще всего, – смотрели на нее, сгустив брови.
– Что-то случилось? – спросила Врени.
– Все в порядке, засиделась в парке, – ответила она и села за стол.
– Джесс, – Врени подошла ближе, – я знаю, как выглядит женщина, которая плакала всю ночь, – она положила теплую руку на руку Джесс, наклонилась и посмотрела в глаза. – Расскажи мне всё.
«Всё», – вспомнила Джесс.
– Тебе ведь плохо, – Врени продолжала всматриваться в лицо Джесс. – Не держи это в себе.
Джесс все-таки ответила Врени прямым взглядом, но не произнесла ни слова, потому что боялась сорваться и рассказать куда больше, чем ожидает Врени. Почувствовав заботу, которой давно не было, и которая была сейчас так важна для Джесс, ей хотелось рассказать не только про вчерашнее, но и про то, как в седьмом классе какие-то придурки кинули ее рюкзак в лужу, а потом и ее саму, про то, как безнаказанно изнасиловали двое подростков, из-за чего она и переехала в Бирг, про то, как училась в университете, который выбрали родители, про то, как в течение десяти лет пыталась найти приличную работу иллюстратором, а когда нашла, то оказалась заложницей обстоятельств с начальником, который ее домогается, несмотря на уже, казалось бы, почтенный возраст, – много про что.
– Джесс, – повторила Врени.
Джесс резко убрала руку из-под руки Врени и снова произнесла: «Все в порядке». В течение дня она еще не раз вспоминала странную встречу с фотографом и пыталась понять, что он хотел сказать этим «всё». Гарольд явился на работу к обеду; он прошел мимо Джесс, словно ничего вчера не было, поправляя ремень книзу. Он делает так постоянно; каждый раз, когда Джесс рядом, он поправляет ремень и ёрзает торсом, словно одежда ему мала. Джесс не смотрела в его сторону, но чувствовала едкий запах его духов, – все его чувствовали, – который вызывал у нее одновременно и страх и чувство омерзения. У двери в свой кабинет Гарольд вдруг остановился.
– Джесс, зайди на минутку, – сказал он и хлопнул дверью.
Кровь Джесс сосредоточилась в районе живота. Зрачки стали шире ее пуговиц на кофте. Она попыталась взять себя в руки, но из рук валились даже карандаши, с которыми она работала над скетчем.
– Джесс, – он крикнул через дверь. – Сейчас!
Врени наблюдала за поведением Джесс и стала догадываться о причине ее нервозности. Джесс глубоко выдохнула, посмотрела ровно перед собой и медленно пошла в сторону кабинета Кинсби. Врени жалобно провожала Джесс взглядом.
– Слушаю, – сказала Джесс.
– То, что вчера произошло, – Гарольд встал с кресла, – не нормально.
Джесс не менялась в лице, потому что воспринимала Гарольда уже не как человека, а, скорее, как поезд, который либо тебя сбивает, либо проезжает мимо. Она прекрасно понимала, что стоит на рельсах; проблема для нее была лишь в том, что она не знала, затормозит ли поезд. Однако было ясно, что машинист – как бы она не махала руками и как бы она не кричала – едва ли ее услышит.
– Я хочу извиниться, – продолжал он. – Мы взрослые люди, и должны вести себя как взрослые. Мы должны нести ответственность за то, что делаем. Я сделал ошибку, и хочу извиниться. Я забронировал столик в Ле Брошь Пуано для двоих. Мы поужинаем, всё обсудим и забудем о том, что произошло.
«Всё», – снова вспомнила Джесс.
– Я буду ждать тебя в пятницу, – он взял Джесс за плечо, – в семь часов вечера.
Джесс вышла из кабинета так же медленно, как и вошла, но оставила дверь открытой. Голова Врени выглядывала из-за столов, наблюдая за Джесс. Она сделала еще несколько шагов и развернулась по направлению к Кинсби.
– Гарольд Кинсби, – крикнула Джесс. – В пятницу вечером я занята.
Девять сотрудников, снующих по делам, застыли в попытках понять происходящее. Гарольд смотрел так, словно умножал двадцать четыре на тридцать три.
– Может быть, – продолжила Джесс, – вы извинитесь прямо сейчас?
Конец первой главы.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.