Текст книги "Темный ангел надежды"

Стоп! Неимоверным усилием он смог остановить движение своих губ вниз. Он даже смог выпрямиться и сделать глубокий вдох, чтобы мозги встали на место:

– Может, я тогда поставлю еду в микроволновку?

– Что? – Элли открыла глаза. Когда она успела их закрыть? И зачем?

– Рыба и чипсы. Как ты думаешь, ничего, если мы их просто погреем? Я бы не хотел тебя отравить.

– А… – Элли побледнела и вывернулась из его объятий. Или, может, он уже опустил руки. – Я думаю, это нормально.

– Ясно. Тогда я займусь этим. – Конечно, с едой все будет в порядке. И с ним тоже – когда он окажется подальше от мягкой кожи и манящего запаха Элли.

Это был не поцелуй. Не настоящий поцелуй. И он ничего для него не значил. А для нее? Земля уходила у нее из-под ног, и самое невинное прикосновение его губ сразу сделало ясным, что у нее большие проблемы. Она знала, что все к тому идет. Понимала, как легко в него влюбиться. Видит бог, она старалась держать дистанцию. Всего крупица независимости – физической и эмоциональной – и где она теперь оказалась?

Здесь. В его квартире. В его одежде, господи прости. И влюблена.

Но даже если ты настолько увлечен кем-либо, это же не значит, что нужно что-то делать? Не значит, что Макс сразу догадается о ее чувствах и пустится наутек. А он пустится – с чего бы ему вести себя иначе? Он – великолепный холостяк в компании других таких же, и все они развлекаются со взрослыми игрушками вроде мотоциклов, а женщины выстраиваются в очередь, добиваясь их внимания.

Элли не могла допустить, чтобы Макс сбежал. Он ей нужен. И Мышонку тоже. Им обоим нужна его дружба и его защита. Не на всю жизнь – всего лишь на пару недель. Ведь она же может скрывать свои чувства на протяжении этого времени. А потом она уйдет из его жизни, и сохранится только дружба, которая будет длиться всегда.

Нужно попытаться. Дружба с ним – единственно возможный выход по сравнению с тем, чтобы отпугнуть его навсегда и больше никогда не увидеть. Так они смогут поддерживать связь. Даже иногда видеться, может быть. Попросить его быть крестным малышки – вполне в рамках дружбы, и тогда они будут связаны на всю жизнь. Но пока рано заводить об этом разговор.

Пока еда разогревалась в микроволновке, Макс на время укрылся возле стиральной машинки. Он сам убедил Элли, что его не затруднит продезинфицировать ее вещи, постирать их в машинке и высушить. Утром уже можно будет все надеть. Он так на этом настаивал, что возникло впечатление, что ему тоже некомфортно видеть Элли в своей одежде. Хотя и по совершенно другим причинам.

До конца вечера он постоянно находил себе какие-нибудь дела. Он приготовил кровать для Элли и помог ей разобрать детские вещи, а потом несколько раз позвонил Джету, который как раз был на смене в отделении скорой. Мимоходом он заметил:

– Этот парень, Найджел, кажется, выкарабкается. Ему сделали операцию. Нож скользнул по ребрам, и ранение довольно поверхностное. Лодыжку загипсовали. У него серьезное сотрясение, но с позвоночником все в порядке.

– О, слава богу. Если бы он умер и началось расследование, мне бы пришлось оставаться в стране, чтобы ходить на заседания суда и все такое.

Макс странно посмотрел на нее:

– Ну да, наверное. Но ты же не собираешься прямо сейчас уезжать?

– Как только смогу. – Элли нашла в себе силы улыбнуться Максу. – Не переживай. Мы не будем слишком долго мешать привычному течению твоей жизни. Может, даже завтра сможем вернуться в гостиницу.

Теперь его взгляд был почти свирепым.

– Не думаю. Только не с тем контингентом, который там селится. Полиция в ближайшие дни будет постоянно там крутиться.

– Если Найджел в порядке, может, я им больше не понадоблюсь. А то я переживала, что говорить.

– Правду, – предложил Макс.

Элли распахнула глаза:

– Имеешь в виду, мое настоящее имя?

– Ну, не настолько… – Теперь Макс выглядел несколько неуверенно. – Хуже не будет, и вроде пока работает. На твоем месте я бы продолжил называться Мак-Адам.

У Элли были причины вспомнить его совет на следующий день, когда Макс ушел на работу и она осталась в квартире одна. Она держала малышку на руках, когда в дверь постучали. На секунду она запаниковала. Это могла быть полиция. А еще Маркус. Вдруг за ней следят, и он теперь знает, что она живет у Макса? У него было время, чтобы сесть на самолет и найти ее здесь, без какой-либо защиты, за закрытой, но, возможно, не слишком прочной дверью.

С бешено колотящимся сердцем она подошла к ней и посмотрела в глазок.

– Макс? – позвал женский голос. – Ты дома, милый?

В глазке изображение было размытым. Элли подумала, что никогда не видела более длинных ног, к тому же настолько стройных и ухоженных. И черные волосы, волной ниспадавшие на плечи.

Элли открыла дверь и сразу же пожалела об этом. Девушка действительно была высокой и стройной. Она возвышалась над Элли, стоя на шпильках, которые дополняли узкие кожаные штаны. А Элли снова была в своих старых джинсах и мешковатой кофте, которая после отбеливания покрылась странными пятнами. Она никогда не чувствовала себя настолько маленькой, коротконогой и неряшливой.

– О… – Девушка смерила ее взглядом. – А Макс дома?

– Нет. Он на работе.

– Черт. У меня есть кое-что, что ему бы понравилось.

Элли не сомневалась в этом ни секунды. Она как раз в его вкусе. Она даже уже нацепила прикид девушки байкера! Перекинет ногу через седло его мотоцикла, грациозно обнимет его за талию, и они укатят навстречу закату, не успеет Элли оглянуться.

– Меня зовут Джина, – произнесла девушка. – Я его подруга. И Рика, – добавила она с уверенной улыбкой.

Элли кивнула и безуспешно попыталась улыбнуться в ответ.

– А вас?

Как раз в эту минуту Элли вспомнила совет Макса. Момент был чересчур соблазнительным, чтобы им не воспользоваться.

– Я – Элли Мак-Адам.

– О… – Брови безупречной формы поползли вверх. – Сестра Макса?

– Не совсем. – На этот раз Элли все-таки улыбнулась. – Жена.

Возможно, Макс ничего не говорил о том, чтобы упоминать вместе с именем и выдуманные отношения, но Элли попросту не смогла устоять. Ее даже не остановило предположительное сочувствие к Максу, которому придется все это как-то объяснять потом, после ее отъезда.

– И… – Джина перевела взгляд на ребенка в руках Элли. – О боже мой!

Элли не стала ничего говорить. Это было не нужно. Джина, кажется, сама сделала все необходимые выводы.

– Э-э-э… – Джина вытащила на свет божий нечто, что до этого держала в руках. – Теперь я вижу, зачем он ищет новое жилье. Мне кажется, этот вариант должен вам прекрасно подойти. – Джина явно была из тех, кто своего не упустит. – Я познакомилась с Максом… и Риком на байк-шоу на днях. Я риелтор, и Макс дал мне свои контакты. Сказал, что ищет новое жилье. Это предложение только что к нам поступило, довольно необычное, и я сразу вспомнила о нем.

– Спасибо. – Теперь улыбка Элли была искренней и даже немного сочувственной. Она вполне могла поверить, что Джина сразу о нем вспомнила. Еще бы.

Макс, впрочем, не проявлял ответного интереса:

– Джина? Какая Джина?

На этот раз он принес китайскую еду, и из распакованных коробок исходил умопомрачительный запах.

– Она не сказала. Очень красивая, впрочем. В кожаных штанах, с длинными черными волосами. Сказала, что познакомилась с тобой и Риком на моторалли.

– А… Мы заглядывали на шоу Дукати пару недель назад. Обменялись визитками, но я отдал ее карточку Рику – подумал, ему может пригодиться.

– Она оставила буклеты. Говорит, ты ищешь жилье.

Макс скривился:

– Хотел бы, но совершенно некогда этим заниматься. Надо, наверное, снова перебраться к Рику, когда Джет опять уедет в армию.

– А эта квартира чем тебя не устраивает?

– У меня субаренда на три месяца. Сара предполагала, что вряд ли будет отсутствовать дольше. Хотя, если она не вернется, я могу и здесь остаться. У нее договор на два года.

– Да? – Внимание Элли, с одной стороны, притягивала еда, стоящая на столе, а с другой – разговор о старой подруге. – Надо написать ей, спросить, как дела у Джоша.

– Хорошая мысль. Может помочь мне двинуться в правильном направлении.

– Это в каком? – Элли взяла одноразовые палочки.

Макс открывал коробки, и Элли казалось, что она в жизни не была так голодна.

Она подумала, что это хорошо – значит, тело наконец возвращается к жизни. Макс заметил, что у нее почти текут слюнки, и ухмыльнулся:

– Здесь – мясо с соусом из черных бобов, тут – курица с имбирем, а здесь – обжаренные овощи: мне показалось, что это здоровая пища. А вон там ведерко с рисом. Так что вперед. – Он погрузил палочки в первый контейнер и начал накладывать еду на тарелку.

Минуту или две оба были заняты едой, но через какое-то время Макс прервался и взглянул на Элли.

– Я думаю, что верное направление – это наконец остепениться, – с грустью проговорил он. – Мне тридцать шесть. Я не могу вечно кататься на мотоцикле туда-сюда и постоянно переезжать. Здесь, в Данидине, мне нравится, так что, может, стоит пустить корни. Купить дом, по-моему, неплохой первый шаг. А ты как думаешь?

Остепенившийся Макс? Собственный дом? Интересно, а жена и дети – и, может, еще собака – входят в его дальнейшие планы? Глупо, конечно, надеяться, но Элли не смогла удержаться и взглянула ему в лицо. Чтобы посмотреть на его подбородок, который к этому времени дня покрывался щетиной, которую так и хотелось потрогать. Заглянуть в его глаза, чтобы этот взгляд пронзил ее насквозь.

– Может, стоит посмотреть? – предложила она. – Фотографии красивые, да и Джина говорила, это нечто особенное.

– Да, но это на полуострове. Далеко до работы. – Макс умолк и продолжил есть. – Хотя для мотоцикла дорога там отличная. Отличные повороты, и идет прямо вдоль залива. – Он прожевал еще немного. – У меня скоро будет пара выходных, может, съездим вместе?

– На мотоцикле? Ни за что на свете!

Макс рассмеялся, и его глубокий смех наполнил Элли невероятной теплотой и чувством всеобъемлющего счастья.

– Вряд ли. Особенно с учетом Мышонка. Поедем на машине, и я буду очень осторожен, честное слово.

Элли покачала головой.

– Почему нет?

– Ну… Я сказала Джине, что я твоя жена, и она, мне кажется, подумала, ребенок тоже твой… Это ее несколько огорчило.

Макс ухмыльнулся:

– Правда? Я передам Рику. Она как раз в его вкусе.

– Разве не в твоем? – Элли понимала, что выдает удивление.

Макс пожал плечами:

– Возможно, раньше. С тех пор я немного вырос. Мысли о покупке дома могут еще и не такое сделать с человеком.

Элли хотела спросить, какие девушки теперь в его вкусе, но не осмелилась. На самом деле ей не хотелось это обсуждать, потому что несмелые проблески надежды были тем не менее слишком соблазнительными. Можно ведь ненадолго позволить себе невинную фантазию. С другой стороны, ему ведь все-таки нравились такие, как Джина. Элли помнила, как она себя чувствовала сегодня утром: коротконогой и невзрачной.

– Я все равно не могу. – Теперь уже она скривилась, оглядывая себя. – Даже если съездить в гостиницу за сумкой, у меня все равно нет никакой одежды не для беременных. Я выгляжу так, как будто прямиком из секонд-хенда. Со мной нельзя показываться на люди, Макс.

– Ну, надень что-нибудь другое.

– Мне кажется, твои шорты и рубашка тоже не подойдут.

– Тогда сходи в магазин.

– Что? – Эта мысль ей даже в голову не приходила.

– Возьми такси и езжай в какой-нибудь торговый центр. У них там все под одной крышей, много ходить не придется. Тебе же все равно надо к врачу завтра днем, так что из дома выйти придется.

Элли кивнула. Все под одной крышей – одежда, белье, обувь. Может быть, даже парикмахерская?

Довольно много времени прошло с тех пор, как она в последний раз задумывалась о собственной внешности. Или когда у нее были причины выглядеть хорошо. Но эти-то надежды были совершенно невинными! Частичка мечты, которая на этот раз имеет опору в реальности. Это-то можно воплотить. Она вполне может кардинально изменить свой внешний вид – эта перспектива была захватывающей. Элли сказала:

– Можно зайти в банк, и тогда не нужно даже карточкой расплачиваться.

– А что, это проблема? Дать тебе наличных?

Элли торопливо замотала головой:

– Я просто старалась быть осторожной – ведь можно же выследить человека по кредитной карточке. В детективных сериалах такое постоянно происходит. – Напоминание о том, как и зачем она здесь оказалась, несколько омрачило атмосферу. – Я думаю, все будет в порядке, – пробормотала Элли. – Он же в целом и так знает, где я.

Возможно, он выжидает. Тянет время. Возможно, надеется получить какую-то информацию о ребенке – и получит, потому что время заканчивается. Нужно регистрировать рождение. И Мышонок должна получить имя.

– Предложение все еще в силе, – вдруг сказал Макс.

– Посмотреть дом? – Улыбка Элли стала несколько напряженной. – Конечно. Хорошая идея.

– Нет. – Макс отложил палочки и посмотрел ей в лицо. – Свадьба. Новое имя.

Элли тоже перестала есть. Аппетит внезапно пропал. Она не выйдет замуж за Макса, чтобы дать Мышонку его имя или принять его самой. Выходить замуж, зная, что это просто формальность и мирный развод уже занесен в ежедневник?

Нет уж, спасибо.

Глава 8

Риелтору Джине пришлось изменить свое мнение, когда она увидела Элли второй раз в воскресенье, в которое Мышонку исполнилось две недели. Да и сам Макс был весьма удивлен. Вернувшись домой в день поездки Элли в город, он был попросту ошарашен. На ней были джинсы по размеру и красновато-коричневый вязаный топ, который оттенял ее волосы и глаза, превращая их в игру медных и ореховых красок. Она выглядела потрясающе, и это смущало Макса, потому что он больше не мог прогонять несвоевременные мысли с помощью напоминания, что она «не в его вкусе».

Конечно, ее нельзя было сравнить со спортивными длинноногими девушками, искательницами приключений. Она была совершенно иной. И в этом крылась опасность, поскольку в ней привлекало нечто гораздо более глубокое, чем секс. Хотя им с Риком всегда нравились блондинки, Макс не мог не признать, что у Элли просто роскошные волосы. Она сказала, что их всего лишь слегка подровняли и вымыли оттеночным шампунем, чтобы пробудить естественный блеск, – но они удивительно сияли и на вид казались невероятно мягкими.

Ему очень хотелось запустить в них пальцы, но он, конечно, этого не сделал. Он старался быть крайне осторожным после того странного поцелуя. Элли ценила свою независимость. У нее были совершенно определенные планы на будущее, в которые он не входил – и этого не хотел. Ее жизнь это бы только усложнило, не говоря уж о его собственной. Совместный просмотр дома – явно ошибка, и это почему-то заставляло его нервничать. Это ведь всего лишь прогулка. На полуострове Отаго много туристических аттракционов. Замок Ларнака, океанариум. Маяк и известная на весь мир колония альбатросов. И в качестве бонуса ко всему этому – небольшая вылазка в мир недвижимого имущества, которая все равно неизбежна, так почему бы не сделать этого сейчас?

Возможно, он чувствовал себя неуютно потому, что раньше никогда ничего подобного не делал. Или оттого, как Джина разглядывала Элли, словно не могла поверить, что это та же самая женщина, и словно Макс должен был ее в этом поддержать. Все менялось, но Макс не мог понять, в каком направлении. Некоторые изменения явно были к лучшему. Макс был рад, что и Элли, и Мышонок удачно прошли обследование в госпитале. Он мог представить, как довольны врачи, потому что жизненная сила к Элли возвращалась с каждым днем. В ней появилась какая-то искра, которую невозможно было полностью списать на смену гардероба и посещение парикмахерской.

Скоро она исчезнет из его жизни. Она уже искала в Интернете бюджетные билеты на самолет в Австралию, а еще вакансии и квартиры на съем. Теперь нужно было лишь поменять паспорт и внести туда ребенка, – дело было только в выборе имени для малышки. В городе она купила словарь имен и вчера вечером достала его снова:

– Анабель? Белла? Белла мне нравится. О, смотри-ка, Максина здесь тоже есть! Означает «величайшая».

– Нет, Максиной ты не будешь ее называть.

– Тогда она останется Мышонком до конца своих дней, – грустно сказала Элли. – Мышонок Питере. Не слишком-то хорошо звучит, тебе не кажется?

Мышонок Мак-Адам звучало несколько лучше, хотя он и не стал на это указывать. Идея жениться на Элли ради имени как-то потеряла свою привлекательность. Интересно почему. Может быть, он наконец осознал, что этот обман противоречит самой идее свадьбы? Тем более свадьбы с кем-то вроде Элли. Не то чтобы Макс придавал большое значение условностям, но в глубине души он старался следовать принципам, и один из них гласил, что к таким вещам не следует относиться легкомысленно. Кто знает? Возможно, поиск жилья тоже относился к тем сторонам взрослой жизни, к которым следовало подходить со всей ответственностью.

Этим солнечным днем они ехали по открытой дороге вдоль полуострова, любуясь тем, как солнечные зайчики играют на легкой ряби залива. В поисках дома они слегка заблудились, несмотря на навигатор, – дом был расположен на склоне холма и закрыт от дороги небольшими зарослями. Солнце проникало сквозь этот лесной полог, который с успехом укрывал обитателей дома от шума внешнего мира, и атмосфера здесь была такая, что Макс поневоле остановился, выбравшись из машины. У него возникло странное чувство, что его подталкивают к чему-то, к чему он на самом деле не готов. Он внутренне встряхнулся. Конечно, любой себя так почувствует в присутствии заученно улыбающегося агента по недвижимости! Он здесь всего лишь возможный покупатель, который, впрочем, вполне может сказать «нет». Макс заранее знал, что так и сделает.

Сам дом представлял собой очаровательный старый особняк с большой верандой, оплетенной светло-фиолетовыми побегами глицинии. Оттуда открывался чудесный вид на залив и холмы на другой стороне – возможно, благодаря этому виду покупателя долго искать не придется.

– А вон там – Порт-Чалмерс, – показал Элли Макс. – Там живет Рик. У него квартира в доме, в котором раньше был склад, неподалеку от терминала. Очень современно.

– Но совсем не так, как здесь.

– М-м-м…

У Рика было отличное холостяцкое местечко, но троим там бывало тесновато, когда Джет возвращался из экспедиций. Зачем он вообще переехал? Неужели свою нынешнюю квартиру он воспринимал как ступеньку от холостяцкой жизни к чему-то более стабильному? Если так, то переходный период был явно слишком коротким.

– Вам здесь понравится, – произнесла Джина, открывая дверь. – Пойдемте скорее, я вам все покажу. – Она подождала, пока они войдут в просторный холл. – Милый малыш, – сказала она Элли, – как его зовут?

– Это девочка, – сказал Макс. – Ее зовут Мышонок.

Джина хихикнула:

– А по-настоящему?

На мгновение повисла неловкая тишина, потом Элли заговорила:

– Мы еще не решили. Мой вариант Максу не нравится, поэтому я жду, когда он придумает что-нибудь получше.

– Справедливо. – Джина вела их к скрипучей лестнице в конце холла. – Давайте начнем со спальни на втором этаже. Оттуда самый лучший вид.

Макс последовал за ней в молчании. Это ведь всего лишь часть игры, не так ли? И на самом деле Элли не ждет, что он придумает имя для Мышонка? Он бы не хотел брать на себя такую ответственность… но что, если бедный ребенок так и останется Максиной?

– Здесь никто не живет, – рассказывала Джина, когда они спускались вниз. – Хозяин не собирался продавать дом, но решил остаться в Европе, и ему нужен капитал, чтобы вести бизнес.

– Большой дом, – вот все, что произнес Макс, когда они закончили осмотр.

Джина с готовностью кивнула:

– Четыре спальни, кабинет, две ванные комнаты, две игровые комнаты в подвальном этаже, гараж и домик для гостей.

Но у него ведь нет семьи. Джина покосилась туда, где стояла Элли с Мышонком в слинге, возле стеклянных дверей, которые открывались из просторной кухни на террасу, уходившую в сад. Макс проследил за ее взглядом. Элли просто восхищалась растительностью или старательно избегала необходимости изображать семью, для которой этот дом был бы просто идеальной находкой?

– Понимаю, что дом кажется слишком большим по сравнению с вашей квартирой, но подумайте о будущем, – сказала Джина с улыбкой. – Кто знает, может быть, у вас будут еще дети, а этот дом как раз из тех, куда приятно приглашать внуков!

Внуков? О господи! Макс сразу увидел себя стариком в кресле-качалке на веранде. Нет уж, спасибо! Ему еще далеко до этого момента!

– А для детей здесь просто рай, – добавила Джина, явно не замечая, какой эффект произвел ее предыдущий комментарий. – Можно строить шалаши в зарослях. В конце участка есть небольшой ручей, и до бухты не очень-то далеко. Вы могли бы купить лодку. Летом на лодке здесь замечательно. Или можно удить рыбу с пристани.

С внуками. Ха!

Макс попытался говорить по-деловому:

– Дом довольно старый. Понадобится ремонт и придется тратить много усилий на поддержание его в порядке.

Джина снова улыбнулась:

– Уверена, вы отлично смотритесь с молотком и кистью, Макс.

– Никогда не проверял.

Еще бы – ему обычно не на что было потратить свои драгоценные выходные. Например, поехать проветриться на мотоцикле. Или выпить с друзьями. Или отправиться на многообещающее свидание. Да, ему однозначно еще есть чем заняться. Тратить это время на починку дома? Строить шалаши и возиться с лодками? Нужно срочно убираться отсюда.

У него нет ни семьи, ни малейших перспектив в этом направлении. В сторону Элли Макс старался не смотреть.

– Я еще подумаю, – сказал он, – хотя кажется, что сейчас мне требуется что-то другое. Но спасибо за экскурсию.

– Никаких проблем. Дом еще не выставили на продажу, так что у вас есть немного времени. Думаю, мы внесем его в каталог на следующей неделе.

Они вышли, и Джина заперла дверь.

– Мне пора. – Она подмигнула Максу. – Я сегодня встречаюсь с Риком.

Макс наблюдал, как она села в свою спортивную машину и укатила прочь так, что гравий брызнул из-под колес.

Проклятье, он сам хотел встретиться с Риком! Рвануть куда-нибудь подальше отсюда. Пропустить по паре стаканов. Вырваться из этой параллельной реальности с большими домами, шалашами в зарослях, младенцами, которых нужно как-то назвать, и ни на кого не похожей женщиной с манящим запахом.

Да что, черт возьми, вообще стало с его жизнью?..

Всю обратную дорогу Макс молчал. Элли тоже. Она видела его лицо, когда Джина уехала, напоследок сообщив о свидании с Риком. Макс ревновал. Он сам хотел бы пойти на свидание с Джиной. Повеселиться. А вместо этого должен быть с ней. Возможно, он только сейчас осознал, что лишил себя шансов поразвлечься с Джиной – ведь она считала, что у него есть жена и ребенок. Если бы она уже не уловила атмосферу во время осмотра дома, сейчас по выражению его лица она бы точно поняла – у их игры истек срок годности. Эфемерная надежда на то, что Макс хотя бы немного задумывается о семейной жизни, окончательно перешла в область фантастики. Как и этот волшебный, замечательный дом на холме, заботливо укрытый в зарослях от внешнего мира.

Мышонок, как нарочно, начала капризничать, как только они вернулись, словно хотела выгнать Макса из квартиры. Да и сам он был не очень расположен здесь оставаться. Он отправил несколько эсэмэсок, переоделся и уехал.

– Поеду проветриться с Джетом, – сообщил он, выходя из комнаты в том самом кожаном костюме, который она на нем не видела с самого дня знакомства.

Он выглядел безумно сексуально. Она стояла, держа на руках плачущего ребенка, и понимала, что с этим мужчиной у нее нет и не будет ни малейших шансов. Макс снял с вешалки в прихожей свой шлем.

– Не жди меня к ужину. Мы, скорее всего, куда-нибудь заскочим.

Куда-нибудь, где толпа народу – в особенности привлекательных девушек, не обремененных детьми. Музыка, танцы и веселая атмосфера – как раз то, что нужно двум молодым врачам в свободное от работы время. Максу, конечно, не терпится сбежать – но, к его чести, у двери он остановился:

– Ничего, что оставляю тебя одну?

– Все в порядке. Хорошего вечера, Макс.

– Никому не открывай. И пиши мне, если что-то случится.

– Все будет хорошо. – Элли представила, какое лицо будет у Джета, если Макс вдруг получит от нее CMC с просьбой о помощи.

Она прямо-таки видела этот суровый взгляд и слышала, что он скажет лучшему другу. «Избавься от нее, дружище. У тебя одни проблемы с тех пор, как она здесь появилась».

Мышонок долго не хотела успокаиваться. Элли ее покормила и приласкала, искупала и переодела. К тому времени, как дочь наконец заснула в своей кроватке, Элли чувствовала себя очень усталой. Но у нее были и свои дела.

Через час она распечатала и заполнила анкету для работы в Мельбурнском госпитале, в котором были свои собственные ясли, куда принимали детей от шести недель. Она нашла конверт, сунула в него бумаги, запечатала и после этого закрыла глаза и вздохнула с облегчением. Она знала, куда двигаться. У нее снова было будущее.

Она понимала, что ей совсем недолго оставаться рядом с Максом Мак-Адамом. Значит, нужно наслаждаться каждой минутой.

Что-то изменилось. Макс не мог толком разобраться, что именно, но считал, что ночь, проведенная с Джетом, прочистила ему мозги. Довольно неожиданно, учитывая, что в результате он оставил мотоцикл возле его дома, рано утром уехал домой на такси и потом проснулся с невероятной головной болью.

На следующий день Элли была до крайности предупредительна и почти не попадалась ему на глаза. Она отправилась в магазин и купила коляску, а потом ушла с Мышонком на прогулку. Он их почти не замечал, и прошло несколько дней, прежде чем он понял, что по-прежнему не обращает на них внимания.

Нет, это было не совсем так. Он знал, что у них все в порядке, и это не создавало никакого напряжения. Вот, точно. После того как он пережил прилив страха, что закончит свою жизнь в кресле-качалке на веранде, упустив все возможности, в его жизни вдруг появились неожиданная ясность и спокойствие.

К этому выводу Макс пришел, приглядывая за Мышонком однажды поздним вечером, пока Элли принимала душ. Мышонок не спала, и он взял ее на руки, но она не была голодна и не плакала, так что он просто сидел на диване, положив ее себе на колени. Она сжимала его большие пальцы своими крошечными кулачками и смотрела на него с потешно серьезным выражением.

– Как дела? – спросил Макс. – У меня был хороший день. А у тебя?

Это действительно был хороший день. Да и вообще вся неделя выдалась неплохой, много интересных случаев. Как выяснил Макс, лучший способ выговориться – это, приходя домой, встречать кого-то, кому искренне интересно, чем он весь день занимался. Когда они с Риком и Джетом жили вместе, каждый из них был не очень-то склонен пересказывать произошедшее на работе, но Элли наслаждалась его рассказами. Она задавала вопросы, которые наполняли его ощущением гордости за хорошо сделанную работу. Порой даже заставляли задуматься, как в следующий раз сделать еще лучше. А иногда – что ему больше всего нравилось – ему удавалось ее рассмешить. Как сегодня.

– Так вот, прибегает этот парень – так, словно за ним гонятся все силы ада. Бледный как полотно. Одна рука обмотана окровавленным полотенцем, а в другой – пачка замороженных овощей. И говорит, что нечаянно отрубил себе палец и что он здесь, в упаковке с горохом. И валится в обморок прямо на пол.

– Не может быть! Что же ты сделал?

– Приготовил первое травматологическое. Позвонил в нейрохирургию, и оказалось, что Рик там по каким-то своим делам, и его очень интересует перспектива пришивать палец, и потом…

– Что?

– Мы разматываем полотенце и видим, что он отрезал только маленький кусочек сверху и там просто небольшая ранка. Обошлись куском пластыря.

Элли мягко, мелодично рассмеялась, и Макс почувствовал удовлетворение, что смог развлечь ее. Это заставляло его чувствовать себя… важным. Так или иначе, это было приятное чувство.

– Я скучаю, – призналась Элли. – Возможно, это потому, что я вряд ли смогу себе позволить долго сидеть дома с ребенком. Я бы хотела вернуться к работе, и знаешь что?..

– Что?

– Я думаю, в следующий раз я поступлю в травматологическое, а не в хирургию. Например, ты каждый день имеешь дело со смертью. Исход может быть каким угодно, это непредсказуемо. Это вызов, который хочется принять. Я понимаю, почему тебе там так нравится.

А Макс начал понимать, почему Элли хотела бы подольше сидеть с ребенком. Он наблюдал, как меняется личико малышки у него на коленях. Нахмуренные бровки, придававшие ей сердитое выражение, и сморщенный носик – как будто она вдруг почуяла какой-то неприятный запах. Маленький ротик был приоткрыт, и кончик языка то высовывался, то снова скрывался. Макс вдруг заметил, что сам делает то же самое, копируя движения малышки. Ее глаза расширились, и Макс в ответ сделал большие глаза. А потом вдруг осознал, что держит Мышонка за ручки и строит самые дурацкие рожи, на какие только способен.

Ей это, похоже, очень нравилось. Он мог бы поклясться, что она пытается за ним повторять. Это завораживало. Наполняло теплом, так же как и смех Элли. Он издавал различные звуки, поначалу этого не замечая. Щелкал языком и – о господи! – сюсюкал. А потом вдруг произошло это.

Уголки маленького рта растянулись и приподнялись. И Мышонок улыбнулась.

Вернувшись из душа, Элли сначала ему не поверила. Она сидела на краю дивана, расчесывая волосы, и даже прервалась на секунду, чтобы покачать головой:

– Она еще слишком маленькая, чтобы улыбаться. Дети учатся улыбаться примерно в шесть недель.

– Но она улыбнулась! Мне. Правда? – Макс приподнял ручки ребенка и защелкал языком, пытаясь снова вызвать улыбку.

– Может, она гримасничала.

– Нет. Она улыбнулась! Смотри… смотри, она опять улыбается!

– Боже мой, – выдохнула Элли, – она правда улыбается!

Они оба смотрели на Мышонка. А потом одновременно подняли голову, встретились взглядами и улыбнулись друг другу.

Макс первым отвел глаза. Ему требовалось что-нибудь сделать. Он отдал Элли ребенка и встал. Бесцельно пошел по комнате и остановился у книжной полки, где его взгляд упал на фотографию «плохой четверки». Четверки. Он медленно повернулся и тихо спросил:

– Как насчет Мэтти?

– Твоего друга?

– Нет. Имя.

Теперь она поняла. Посмотрела на Мышонка, потом снова подняла глаза. Взгляд ее был таким же, как когда она увидела первую улыбку своей дочери.

– Сокращенно от Матильды, – прошептала она. – Мэтти. Отлично, Макс… но ты уверен?

– По-моему, хорошо.

– Но это ведь имя человека, который для тебя очень много значил…

Он с трудом сглотнул.

– Если бы я выбирал ей имя, я назвал бы ее именно так, – мрачно произнес он. – Если бы она была моей дочерью.

Элли отвела глаза и сморгнула.