Текст книги "Пропащие души"

– Это полицейские хотят заставить вас думать так, потому что не могут признать, что на свободе бродит серийный убийца.

– Я слышал, что это как-то связано с тем типом, который хотел превратить ее дом в торговый центр, – сказал Эндрю и секунду спустя покраснел, слишком поздно осознав, что этот тип – отец Зи.

– Ни одна теория не подтверждена уликами, – сказала Патриция. – Большинству людей известны не все факты. На самом деле Лили Карпентер – бывший агент ФБР.

Сабрина удивленно подняла взгляд. Тихая женщина, которая продавала свечки ручной работы, была агентом ФБР? Сабрина считала, что она вроде тех хиппи – любителей природы. Раздумывай она хоть миллион лет, ей бы и в голову не пришло, что Лили работала на ФБР. Но опять же, как много вообще можно сказать о человеке, глядя со стороны?

– Но почему они не сообщают, что она была из ФБР?.. – начал Эндрю, но Нэш тут же прервал его.

– Не все следует выносить на публику.

– Лили была не просто рядовым агентом ФБР, – добавила Патриция. – Прежде чем она ушла из Бюро несколько лет назад, она работала вместе со мной. Именно с ней мы создали эту сыворотку.

– Сыворотку, которую вы недавно дали нам? – уточнила Сабрина. Она пришла в состояние полной растерянности.

– Да, – ответила Патриция. – В ту ночь, когда ее убили, из ее сейфа похитили запас сыворотки.

Эндрю внезапно насторожился:

– Как вы смогли дать нам эту сыворотку, если ее уже украли?

Впечатленная, Сабрина посмотрела на него с благодарностью за то, что его новообретенные логические способности теперь на ее стороне.

– Мы храним сыворотку в нескольких местах. Поскольку Лили была одним из ученых-химиков, которые изначально участвовали в проекте, у нее хранился немалый запас в собственном запертом сейфе. Остальное хранилось у меня. В ночь убийства сыворотку, хранившуюся у Лили, выкрали из ее сейфа.

– И именно поэтому и убили? – спросил Эндрю. – Чтобы украсть сыворотку?

Патриция мрачно кивнула, и Сабрина наконец поняла, что та имела в виду раньше, когда сказала, что есть люди, которые отдали бы что угодно за эти способности. Для кого-то другого эта сыворотка, которую Сабрина недавно приняла, имела такую ценность, что ради нее стоило убить. Но она понятия не имела, почему.

– Преступник использовал код, известный только Лили, чтобы открыть сейф, установленный у нее дома. Хотя она погибла от огнестрельного ранения, ее тело, вдобавок, было покрыто свежими ожогами третьей степени – еще одна деталь, которая не попала в отчеты. Мы считаем, что эти ожоги – следы пыток. Так преступнику удалось выяснить, где она прячет сыворотку, и добыть код от сейфа.

– Кто бы ни убил Лили Карпентер, теперь у него есть сыворотка, – вставил Нэш. – Этого человека нужно найти немедленно, потому что если это соединение попадет не в те руки, последствия могут быть катастрофическими.

У Сабрины все внутри сжалось.

– Я думала, вы сказали, что с этим веществом нет никаких проблем. «Доведено до совершенства». А теперь речь о катастрофе?

– Это вещество приносит пользу, если его использовать правильно, – ответила Патриция. – Но если оно в руках человека, который понятия не имеет, как его принимать… это другая история.

– Или человека, который планирует использовать сыворотку в дурных целях, – добавил Нэш. – Человека, который хочет использовать ее, чтобы причинить вред другим. Чтобы совершать преступления. Чтобы захватить власть. Если мы не узнаем, у кого она, этот человек сможет дать ее кому-то. Или, что еще хуже, воспроизвести ее и широко распространить.

Глаза Эндрю расширились.

– Или они смогут продать ее нашим врагам. Создать армию террористов с усиленными способностями, которые будут всегда на шаг впереди нас.

– Именно. Вы представить не можете, сколько другие государства заплатили бы за подобное оружие, разработанное ФБР, – продолжил Нэш. – Представьте группу террористов, обладающих способностями Джастина. Они смогут сбить самолет, просто посмотрев на него.

Такая перспектива выглядела ужасающей, и Сабрина осознала, что это лишь один из множества подобных вариантов.

– Вот почему чрезвычайно важно выяснить, кто расправился с Лили, чтобы мы могли вернуть сыворотку обратно в руки ФБР, – сказала Патриция. – В настоящий момент мы в тупике. У нас нет никаких заслуживающих упоминания улик. – Она наклонилась вперед и пристально посмотрела на всех пятерых. – Вот почему мы решили обратиться к нетрадиционным средствам.

Сабрина увидела проблеск озарения в глазах Эндрю.

– Вы хотите, чтобы мы помогли вам раскрыть дело, – заключил Эндрю, – вооружившись нашими новыми способностями. Используете сыворотку, чтобы найти сыворотку.

Сабрина подумала было, что он тронулся умом, но тут же увидела, что Патриция и Нэш одновременно кивнули.

– Он прав? – спросила Зи, потрясенная так же сильно, как и Сабрина.

– Да, – сказала Патриция. Несколько секунд она молчала, давая остальным проникнуться этой идеей, а когда снова заговорила, ее голос звучал тише и печальнее.

– Мы понимаем, что это неординарное решение. ФБР время от времени нанимает экстрасенсов для работы в расследованиях, но мы никогда раньше не действовали таким образом. Возможно, ничего не получится и нам придется смириться с этим. Но ФБР решило, что ставки в данном случае достаточно высоки. Вот насколько это важно. Мы должны выяснить, кто убил Лили Карпентер, и вернуть сыворотку.

Вопросы взорвались в голове Сабрины словно фейерверк.

– Почему вы все просто не приняли сыворотку сами? Разве не разумнее отправить на это дело опытного агента ФБР, а не кучку подростков?

– Поверь мне, мы пытались, – ответила Патриция. – У взрослых вещество не вызывает явно выраженных результатов. В юном возрасте мозг еще формируется, рост синапсов происходит быстрее, чем у зрелых людей, и благодаря этому эффект лекарства закрепляется. Кажется, существует «магическое окно», когда вещество действует наиболее эффективно.

Гэбби нервно вертела в руках прядь волос.

– Вы сказали, что это секретно. Так что, наши родители ничего об этом не знают?

– Им нельзя ничего знать, – сказала Патриция. – Эти письма об участии в программе групповой терапии, которые мы разослали и на которые они не ответили, – предел того, что мы могли им сообщить.

– И я уверена, что они даже не смогут отследить, кто их отправил, – отметила Зи.

– Верно. Потому что они не должны знать, – ответил Нэш. – Вы пятеро не должны рассказывать им об этом. На самом деле вы вообще никому не должны рассказывать. Ни друзьям, ни братьям и сестрам, ни учителям, никому. Все, что мы рассказали вам сегодня, – секретная информация, и она должна оставаться таковой.

Сабрина не могла вспомнить, когда в последний раз ей доверяли хоть что-нибудь.

– А что если мы расскажем? – с вызовом спросил Джастин.

Зи вздохнула.

– Можно подумать, кто-то тебе поверит. Если ты расскажешь кому-то, что можешь швырнуть человека на другой конец комнаты силой мысли, они просто решат, что ты начал принимать стероиды.

Джастин сердито взглянул на Зи.

– Как будто тебе самой кто-то поверит. Они просто решат, что у тебя шиза.

– Да разве кому-то из нас могут поверить, – сказала Гэбби, и ее приглушенный голос тут же привлек общее внимание. – Они именно поэтому нас и выбрали. То письмо, которое они разослали, – вот как они отобрали нас. Чьим родителям, чьей семье будет сильнее всего наплевать? Кого считают самыми безнадежными? Даже если мы расскажем нашим родителям, вряд ли они прислушаются. Они и так уже считают нас сумасшедшими. Мы пошли к доктору Перл, чтобы узнать насчет этой встречи, и она решила, что мы сами все это подстроили.

– Она права, – заключила Сабрина, подумав о своих собственных родителях. Как ни посмотри на эту ситуацию, все пятеро оказались в ловушке, но почему-то эта мысль уже не злила ее так сильно, как раньше.

Прежде чем заговорить снова, Патриция медленно окинула группу взглядом.

– То, что я сказала вам тогда, в кабинете, было правдой. Возможно, другие считают вас безнадежными, пропащими, но мы верим в вас. Иначе мы не сделали бы того, что сделали. Мы не пошли бы на такой огромный риск. Вы устали от того, что люди недооценивают вас или пренебрегают вами. Мы хотим принимать вас всерьез. Вот ваш шанс – мы поднесли его вам на блюдце.

Сабрина колебалась. Несомненно, их использовали. Но на них не просто поставили бесконтрольный эксперимент. Ими воспользовались для чего-то важного.

– Не сочтите за грубость, но чего ради мы должны вам помогать, а? – возразил Джастин. – Вы дали нам свое лекарство. Мы на это не подписывались.

– Какая разница? – сказал Эндрю. – Серьезно, что такого уж замечательного было в нашей жизни до этого? Честно говоря, что мы все теряем?

Ничего. В жизни Сабрины не было ничего замечательного, что она боялась бы потерять. Они впятером много общались друг с другом несколько дней, и для нее это было самое близкое общение за последние годы.

– Вряд ли то, от чего мы откажемся, будет лучше того, что мы получим в итоге. Я вижу тут только плюсы, – сказал Эндрю.

Джастин резко и шумно вздохнул.

– За себя говори, неудачник. У меня и до этого была нормальная жизнь. – Он посмотрел своими темными глазами на Патрицию и Нэша. – Возможно, я никого не заставлю поверить мне, но это не значит, что я обязан вам помогать.

– Если вы не хотите помочь, у нас есть простое решение, – спокойно предложила Патриция. – От этого вещества есть противоядие. Я могу ввести вам антитела, которые нейтрализуют действие вещества. Мы хотели дать вам почувствовать его эффект на собственном опыте, чтобы вы могли принять информированное решение. Но если вы не захотите помочь с этим расследованием, мы в любой момент сможем обратить все изменения, случившиеся с вами.

– И противоядие вернет все к тому, как было? – спросил Джастин, и его голос стал менее напряженным, как будто теперь, когда он знал, что его новообретенная способность может исчезнуть, он заново решал, сердится ли он.

– Да, вы вернетесь точно к такому же состоянию, в каком находились, – подтвердила Патриция и подчеркнула: – В точности.

– Проблемы и вот это все… – уточнила Сабрина, и Патриция кивнула.

Вот оно. Теперь у Сабрины был выбор, который раньше отсутствовал. Возможности были полностью противоположными. Она могла вернуться к прежнему состоянию и стать наркоманкой, которую все списали со счетов, девушкой, которой даже двух слов связать не доверят. Но она может и остаться вот этой новой версией себя, девушкой, которой доверили тайну. Конечно, они именно потому и выбрали ее, что все остальные вокруг считали ее пропащей. Но она все еще может использовать этот шанс, чтобы доказать, что все остальные – ошибались. Сделать что-то по-настоящему важное. Искупить все те годы, что она потратила впустую.

– А что случится с антидотом, если все это действительно сработает и мы найдем сыворотку? – спросила Зи. – Вы силой заставите нас принять его?

– Нет, – ответила Патриция. Сабрина почувствовала облегчение, когда услышала подтверждение собственным мыслям насчет антидота. – Принимать его или нет – выбор всегда останется за вами.

Сабрина осторожно наклонилась вперед.

– Так не могли бы вы рассказать нам, как это все вообще должно сработать? Как мы можем помочь вам раскрыть дело и найти остаток сыворотки? – спросила Сабрина и тут же добавила: – Я еще не даю полного согласия. Я просто любопытствую.

Патриция посмотрела на них, подняв бровь:

– Пожалуй, будет легче показать вам, как это должно сработать.

* * *

Патриция не сказала, куда именно они в итоге направлялись, но Зи все равно делала шаг за шагом в своих армейских ботинках, идя вместе с остальными к стоявшему на парковке фургону Нэша. Может, ее толкало вперед болезненное любопытство. А может, в ней говорило желание оказаться в центре самой масштабной истории в Седар-Спрингс. Полгорода было уверено, что серийный убийца отсиживается в лесу, поджидая следующую жертву. Если бы они только знали, насколько все на самом деле сложнее.

И намного, намного хуже.

Как победить вражескую армию, если солдаты могут отшвыривать людей силой мысли? Или если они могут разгадать стратегию противника с помощью одного ви́дения?

– Ты уверена? – прошептала Гэбби, нагнав Зи. – Не думаешь, что это опасно – ввязываться в расследование убийства?

Мысль об опасности еще не приходила Зи в голову. По крайней мере, не с такой точки зрения.

– Возможно. Но если у какого-то психа в руках сыворотка, мы все равно в опасности, даже если не станем в это влезать.

– Не знаю… – сказала Гэбби, обеспокоенно наморщив лоб. – Может, мне стоит попросить антидот.

– Почему бы тебе не пойти с нами? А потом уже решишь, чего хочешь, – предложила Зи. – Я именно так и собираюсь сделать.

Гэбби выдохнула с облегчением оттого, что пока не нужно принимать решения.

– Ладно. Это хорошая идея.

Зи забралась в фургон следом за ней, и Нэш выехал с парковки. Девушка провела рукой по мягкому ежику своих волос, тоже размышляя об антидоте. Хочет ли она снова почувствовать себя… пустой? Не сказать, чтобы последние два дня она размышляла в основном о радуге и единорогах, но ее новый мир выглядел так, будто кто-то прибавил яркости на мониторе. Разве время от времени слышать чужие мысли так уж плохо? Это будто улучшенная способность подсматривать. Теперь, когда она поняла, почему это происходит, обмен казался не таким уж плохим, если предположить, что Патриция и Нэш говорят правду, чего она, конечно, никогда не узнает – правительственные организации известны своей скрытностью.

Даже сейчас она могла лишь гадать, куда они направляются. Патриция сказала, что как только они туда доберутся, у них всех будет возможность опробовать свои новые способности и посмотреть, как они могут участвовать в поисках сыворотки.

Ее размышления прервал голос Эндрю. Он наклонился вперед, к Патриции.

– Как сыворотка могла настолько изменить нас? С точки зрения науки?

– Превосходный вопрос. – Патриция повернулась боком, чтобы оказаться лицом к нему. – Все мы обладаем определенным спектром ментальных способностей, которых обычно не осознаем. Основной компонент сыворотки, как и во многих наркотиках, открывает внутри вашего мозга каналы, которые вы обычно не используете. Например, ЛСД активирует рецепторы серотонина, вызывая обостренное восприятие.

Зи навострила уши. О каждом антидепрессанте, который ей когда-либо прописывали, говорилось, что он должен повысить уровень серотонина, но ни один из них не сработал. До настоящего момента.

Патриция продолжала, ее глаза блестели, казалось, она могла говорить на эту тему часами.

– Наш препарат влияет на так называемые «экстрасенсорные» нейроны префронтальной коры вашего мозга. Когда эта зона стимулируется, способности усиливаются, что делает возможными яснослышание, ясновидение, психометрию, предвидение, телепатию… все разновидности того, что кто-то может назвать шестым чувством. Индивиды с врожденным талантом в этой области – я говорю не о хиромантах, а о людях с подлинным, врожденным телепатическим даром – способны естественным образом стимулировать собственные нейроны. Препарат воспроизводит такое воздействие, хотя на разных людей он действует по-разному.

– Вот почему его влияние на нас отличается, – отметил Эндрю.

– Почему бы вам вместо этого не нанять настоящих экстрасенсов в качестве помощников – тех, у кого есть врожденный дар? – спросила Сабрина.

– ФБР время от времени нанимает экстрасенсов, чтобы они помогали, когда расследование упирается в тупик, – ответила Патриция, – но на них не всегда можно положиться. Сыворотка, вероятно, намного более эффективный способ развить подобные способности. Фактически это способ создать безупречного экстрасенса.

– Нэш, а ты тоже химик? – спросил Эндрю.

– Нет, – ответил тот.

Джастин с любопытством посмотрел на парня.

– Значит, ты, типа, мышцы в этой команде?

– Нет.

Он не стал вдаваться в подробности, но Патриция пояснила:

– Нэш – специальный агент контртеррористического подразделения.

«И не очень разговорчивый», – подумала Зи.

– Как я уже сказала, пропажа сыворотки – угроза национальной безопасности.

Мостовая закончилась, и Нэш свернул с вымощенной деревом сельской дороги на грязную грунтовку.

– Вы собираетесь нам сказать, куда мы сейчас едем, или нам нужно отгадать это с помощью наших суперспособностей? – проворчал Джастин.

Когда фургон наконец остановился, Нэш посмотрел на их лица в зеркало заднего вида.

– Мы приехали.

Зи узнала место, знакомое ей по газетным фотографиям.

Они приехали к домику Лили Карпентер.

Патриция и Нэш привезли их на место преступления.

10

Сабрина выбралась из фургона вместе с остальными и подняла взгляд на темные тучи, нависавшие над маленькой хижиной Лили Карпентер. Они не скрывали, что в ближайшие несколько часов выпустят на волю свою ярость в виде грома и молний.

– Детективы обшарили дом несколько раз, но в основном хижина выглядит так же, как тогда, когда нашли Лили, – сказал Нэш, пока они с Патрицией вели ребят по деревянным ступеням ко входной двери.

Патриция повернулась к ним.

– Как я уже вам сказала, мы зашли в тупик. Именно поэтому вы здесь. Я надеюсь, что арсенал способностей, имеющихся в вашем распоряжении, позволит обнаружить улики, которые никому из нас не удалось заметить. Потому что если мы не найдем сыворотки в скором времени, убийство Лили окажется только малой частью нанесенного вреда. Мы больше не можем терять времени.

Сабрина первой пролезла под желтую ленту, огораживавшую место преступления, и вошла в хижину. То, что она чувствовала, было бы неправильно назвать восторгом, но это определение достаточно точно отражало истину. Она забыла, как сильно любила тот всплеск энергии, который ощущала перед тем, как взяться за трудную задачу. Она всегда была девочкой, предпочитающей не «правду», а «действие», потому что и представить не могла ситуацию, которая вынудила бы ее отступить.

Патриция и Нэш вернули ей это чувство, и взамен просили помочь им раскрыть убийство, от результатов расследования которого зависела безопасность страны или даже мира. Внезапно эта цена показалась ей не такой уж высокой, и она вошла в хижину в полной готовности и с чувством предвкушения. Возможно ли, что она увидит что-то или кого-то, что позволит полностью раскрыть дело прямо сейчас?

Она окинула взглядом уютную гостиную, в которой не было никаких следов деятельности криминалистов, кроме полустертого мелового контура в центре комнаты, где обнаружили тело Лили. На стенах висело несколько черно-белых пейзажей, похоже, изображающих прошлое Западной Америки. Значительную часть комнаты занимал огромный камин из серого камня, перед которым стоял маленький продавленный диван, а рядом с ним – корзина, набитая книгами, газетами и журналами. Наверное, Лили провела не один зимний вечер, устроившись на этом самом месте и читая, пока в камине перед ней гудел огонь.

Но казалось странным, что диван был единственным предметом мебели в комнате. Да, комната невелика, но кушетка и еще одно кресло легко поместились бы. Нэш сказал, что все осталось нетронутым, так что криминалисты не должны были ничего убрать. К Лили никогда не приходили гости? Или она не хотела их принимать?

Дверь в другом конце комнаты вела на кухню, где Лили обустроила свою свечную мастерскую. Коробки с обрезками воска стояли на полу, плита была заставлена пароварками, а на столе аккуратно разложены пакетики с собранными вручную кедром, лавандой и жимолостью. Ящик с готовыми свечами стоял у задней двери. Ничто не намекало на то, что Лили работала в ФБР или была химиком, за исключением той педантичности, с которой она расставила по алфавиту свои травы и ароматические эссенции.

Нэш пересек комнату и встал рядом с меловым контуром.

– Расположение тела Лили свидетельствует о том, что убийство произошло здесь, в гостиной. В доме не обнаружили никаких следов крови или отпечатков, кроме ее собственных. На образцах ткани, найденных в доме, обнаружили ДНК четырех разных людей, но никого из них нет в нашей базе данных. Мы даже не знаем, кому эти ДНК принадлежат.

– И нет никакого способа узнать, когда эти четверо были здесь и связан ли кто-то из них с убийством Лили, – объяснила Патриция. – Все, что мы знаем, – это то, что один обнаруженный нами волос принадлежит ремонтнику, который заходил несколько месяцев назад.

– Единственное, что следователям удалось подтвердить, – это то, что ее застрелили с близкого расстояния прямо здесь, – сказал Нэш.

– Киллеры так и делают. Так в Сети говорят, – добавил Джастин.

По спине Сабрины пробежал холодок, когда она оглянулась на меловой контур. Лили убили в нескольких сантиметрах от того места, где стоит она сама. Теперь, когда Сабрина присмотрелась получше, она увидела, что на деревянном полу еще остались бледные следы крови.

– Я также упоминала об ожогах, – сказала Патриция. – Их было множество на руках, ногах и животе Лили. Ожоги третьей и четвертой степени, которые проникли сквозь все слои кожи. В некоторых местах ее руки почернели и обуглились.

Ее голос слегка дрогнул, как будто она сама ощутила боль, пережитую ее подругой.

Сабрина подняла взгляд от пола. Последние минуты жизни бедной Лили были наполнены мучительной болью и ужасом.

– Думаете, они использовали для пыток одну из ее свечей? – спросил Эндрю. – Или расплавленный воск?

– Не исключено, хотя нет никаких улик, которые бы это подтверждали, – ответил Нэш. – Судя по интенсивности ожогов, это может быть и паяльная лампа, но мы не сумели в точности установить, что именно использовал преступник.

– Или преступники, – добавила Патриция. – Мы не исключаем вероятности того, что в преступлении участвовало несколько человек.

Сабрина подумала, что Патриция не преувеличивала, говоря об отсутствии зацепок. Кто бы ни убил Лили, этот человек знал, как прятать следы.

– Сколько людей знало, что сыворотка вообще существует? – спросил Эндрю. Его взгляд метался по комнате, и было почти заметно, как его мозг работает на сверхскорости. – Разве это не сужает список подозреваемых?

– По нашим подсчетам, менее десяти, – ответила Патриция, – большинство из них в настоящий момент работает в ФБР. Они уже допрошены и оказались полностью вне подозрений. Мы допросили и тех немногих, кто ушел на пенсию или уволился из ФБР.

– А что, если они рассказали другим людям? Вы их тоже отследили? – спросил Эндрю.

– Все агенты, которые знали о сыворотке, утверждают, что не разглашали секретной информации никому, кто не имел права ее знать, – ответил Нэш.

– Но вы не допрашивали Лили, – сказала Сабрина. – Она могла кому-нибудь рассказать.

– Не думаю, – возразила Патриция. – Она знала, с чем мы имеем дело. Она не хотела, чтобы это вещество попало не в те руки, так же как и я.

Нэш выглядел не таким уверенным.

Сабрина подошла к каминной полке, на которой стояла фотография в рамке. На ней была Лили, на пляже, она обнимала какого-то мужчину, и оба они, широко улыбаясь, смотрели в камеру. Фотография привлекла внимание Сабрины, потому что она оказалась единственным личным фото во всей комнате.

– А что насчет этого типа?

Гэбби сняла фотографию с полки, но внезапно резко вздохнула и ее глаза закатились.

– Гэбби! Ты в порядке? – Сабрина поспешила к Гэбби, чтобы подхватить ее, если та потеряет сознание.

Патриция остановила ее, вытянув руку.

– Она в порядке.

– Правда? Разве это в порядке?

Зи посмотрела на Сабрину понимающим взглядом.

– Расслабься. Я видела, как она делает это, раньше. У нее видение.

Сабрина не могла отвести взгляда от Гэбби, которая стояла совершенно неподвижно, только веки подрагивали. Меньше чем через минуту она распахнула глаза и ее тело расслабилось – будто статуя ожила.

– Человек на этом фото – муж Лили. Я только что видела, как они отдыхают на пляже во время медового месяца.

Патриция нахмурилась.

– На самом деле сейчас Роберт – ее бывший муж.

– Бывший муж, фото которого она хранит на каминной полке? – Зи усмехнулась. – Странный предмет интерьера, не правда ли?

Эндрю кивком согласился с ней.

– Его исключили из списка подозреваемых?

– Да, – сказала Патриция с ноткой разочарования в голосе. – В тот день он был в самолете, летел из Денвера в Нью-Йорк. – Она сжала губы, как будто с радостью опровергла бы этот незначительный факт.

– У них были дети? – спросила Гэбби.

Патриция помедлила.

– Нет.

Краем глаза Сабрина увидела, как на лице Зи промелькнуло вопросительное выражение. Она услышала мысль Патриции? Или чью-то еще?

– Но он знал о сыворотке? – спросил Эндрю.

Нэш кивнул.

– Он клятвенно обещал, что никому об этом не расскажет.

Теперь неуверенной выглядела Патриция.

– Подходящий момент, чтобы обсудить, что мы знаем о Лили Карпентер, – продолжил Нэш. – Она переехала в эту хижину три года назад, когда получила ее в наследство от отца, а до этого сменила несколько мест жительства на юго-западе. За десять лет после своего увольнения из ФБР здесь она задержалась дольше всего.

– Почему она так часто переезжала? – спросила Сабрина. – Это как-то связано с тем, почему она ушла из ФБР?

Патриция покачала головой.

– Нет, она просто решила, что с нее хватит. Она устала от постоянного давления. У нее всегда было мало свободного времени. Она наслаждалась возможностью свободно путешествовать с места на место.

Сабрина подбирала слова для следующего вопроса, когда ее ноздрей коснулся неприятный запах, такой сильный, что она потеряла нить размышлений.

– Что это за запах?

– Какой запах? – спросил Джастин. Остальные непонимающе уставились на нее.

Как они могут не чувствовать этого? Ей казалось, будто она засунула нос прямо в помойку. Но дело было не только в запахе – воздух внезапно стал холоднее.

Она вдруг услышала возникший будто из ниоткуда еле заметный стук, словно чьи-то туфли ступали по деревянным доскам пола, но, оглянувшись по сторонам, она увидела, что никто не сдвинулся с места.

Внезапно Сабрина почувствовала, что в комнате есть кто-то еще.

Долю секунды спустя Лили Карпентер крепко вцепилась в ее запястье своими длинными пальцами.