Текст книги "Пропащие души"

14

Патриция не была любительницей ранних подъемов, но этим утром она обнаружила, что торопится покинуть маленькую гостиную своей съемной квартиры еще до пяти утра и постоянно ожидает телефонного звонка с новостями из регионального управления в Альбукерке. Хотя Патриция только вчера отправила найденный в хижине Лили браслет на исследование, она с волнением ожидала новостей о результатах криминалистической экспертизы.

Этой ночью ей снова приснилась Лили. К счастью, этот сон был не из худших. Они с Лили над чем-то смеялись в их старой лаборатории, светлые волосы подруги блестели в свете флуоресцентных ламп. Они вместе провели там тысячи вечеров, отвлекаясь, только когда Роберт приносил им купленный навынос ужин. Это было совсем не похоже на рутинную работу, потому что они подпитывались энергией друг друга и одна из них всегда произносила то, что другая только собиралась сказать. Именно такой подругу Патриция предпочитала вспоминать. Такой была Лили, прежде чем ее жизнь пошла под откос. Прежде чем она связалась с Сэмом. Прежде чем она уволилась из ФБР, бросив Патрицию. Прежде чем она поселилась в Седар-Спрингс, позволив своему научному таланту чахнуть, пока она пыталась найти смысл жизни в простом ремесле. Патриция знала, что свечи Лили пользовались спросом у местных жителей, но Лили была гением и ее талант пропадал впустую.

Специалист по анализу сновидений, вероятно, сказал бы, что Патриция часто видит эти сны, потому что у нее есть непроработанные чувства по поводу смерти Лили и она чувствует вину. Да, конечно, она чувствовала вину. Когда-то они с Лили были неразделимы. Единственные женщины-химики во всем подразделении, они сначала стали общаться именно потому, что были женщинами и могли обмениваться обидными историями о профессорах, недооценивших их способности. Но кроме этого их объединяло стремление изобретать что-то новое. Лили была единственным человеком в ФБР, не думавшим, будто Патриция слишком ревностно относится к работе в лаборатории, потому что сама вела себя точно так же. Как можно быть слишком ревностным, если ты отвечаешь за создание химических соединений, которые помогают вершить справедливость и изменять мир? Сыворотку, конечно, изобрели не за одну ночь. На самом деле она была побочным продуктом другого вещества, которое они с Лили разрабатывали для ФБР, – лекарства, открывавшего доступ к подавленным воспоминаниям тех, кто стал свидетелем преступления. После нескольких десятков попыток Патриция и Лили обнаружили, что существует стабильно проявляющийся побочный эффект – вспышки ясновидческого экстрасенсорного восприятия. Это навело их на мысль заняться созданием нового вещества, в котором подобные побочные эффекты стали бы основным назначением. Такой препарат помог бы расследовать дела о пропавших без вести, «глухие» дела, все, что зашло в тупик. Они выделили компонент, который вызывал «ясновидческие» побочные эффекты, и, проведя в лаборатории несколько месяцев практически без сна, не общаясь почти ни с кем, наконец сделали это.

А теперь Лили пытали и убили люди, которые хотели прибрать к рукам плоды их труда.

Патриция чувствовала, что обязана найти тех, кто совершил это преступление. И не только из-за сожаления о том, что они с Лили не разговаривали уже не один год, и не потому, что она жива, а Лили убита. А потому, что она точно знала – Лили хотела бы, чтобы Патриция сделала все возможное, что в ее силах, чтобы заполучить сыворотку обратно.

Патриция вышла из квартиры в семь, только чтобы обнаружить, что Нэш добрался до «Цитологии» раньше нее. Она кивнула ему, впечатленная тем, какие у него в его двадцать два года строгие представления о рабочей этике. Но учитывая, кем был его отец, Нэш, наверное, чувствовал, что должен работать в два раза больше, чем любой другой сотрудник. Патриция знала, что Нэш пробился в ФБР нестандартным путем: еще в детстве он показывал запредельные результаты и развил природный атлетизм, который нечасто сочетается с исключительным аналитическим умом. С учетом истории, в результате которой он изначально попал в поле зрения ФБР, неудивительно, что Бюро отслеживало его и завербовало, как только он окончил школу.

Она вошла в свой офис со стеклянными стенками и вернулась к заметкам о посещении хижины. Она не понимала, как именно официантка с браслетом из видения Гэбби вписывается в дело. Та женщина могла оказаться врагом или другом Лили. В любом случае теперь у них есть хоть какой-то след. Патриция верила в свою сыворотку больше, чем кто-либо, но даже ее удивило, как быстро пятеро подростков прямо с порога так успешно показали себя.

Внезапно на экране компьютера появился сигнал видеовызова от Карла Плуффэ, ее непосредственного начальника в Бюро.

Она почувствовала, как сжался желудок. Пожалуйста, пусть это будут результаты по браслету.

– Карл, – решительно сказала она, когда на экране появилось его бледное лицо.

– Патриция, есть еще какие-то подвижки, о которых ты хотела бы мне сообщить? – спросил Плуффэ.

Патриция еле сдержалась, чтобы не огрызнуться.

– Ничего за последние двенадцать часов. Мы ждали результатов твоего исследования браслета, который мы нашли.

– Ради бога, Патриция, мир не станет стоять на месте, пока ты ждешь изучения улик, – сказал он. – Мы больше не можем терять время.

Карл Плуффэ больше беспокоился о своем пути к высшим должностям в ФБР, чем о том, что на свободе разгуливал убийца, владеющий секретной сывороткой, изменяющей сознание. Он хотел, чтобы Патриция раскрыла дело и он смог бы получить за это награду.

– Меня беспокоит, что ты недооцениваешь тяжесть нашего положения, – продолжил он, глядя на нее с экрана.

– Разумеется, я все понимаю.

– Тогда почему ты не уничтожила эту сыворотку, как должна была?

Патриции пришлось собрать все силы, чтобы не наорать на него. Не было никакого смысла снова ввязываться в этот разговор. Да, ее и Лили десять лет назад попросили уничтожить сыворотку – еще до того, как руководство перешло к Карлу и появилась новая администрация, – как часть организационной перестройки, в результате которой со своих мест ушли несколько прежних начальников Патриции. Она не могла взять в толк, почему они хотят уничтожить что-то настолько ценное.

Опасность – так называли сыворотку перекладыватели бумажек, сидящие на высоких должностях в ФБР, выдавая этим свой страх перед всем, что так или иначе относилось к ясновидению. К тому же они не видели в ней смысла, поскольку не могли применять ее к взрослым агентам ФБР. Какие бы варианты они с Лили ни пробовали, им не удалось изменить того, что сыворотка действовала только на молодой, развивающийся мозг. Но разве после стольких лет работы от них можно было ожидать, что они просто выбросят сыворотку только потому, что их новому начальству недостает воображения?

Вместо этого они с Лили разделили сыворотку, и каждая спрятала свой запас за пределами ФБР. Вскоре, правда, Лили уволилась из Бюро, но Патриция не оставляла надежды, что новый руководитель отделения окажется более дальновидным. Наверняка он поймет, какая сила стоит за этой сывороткой, и одобрит ее возвращение.

– Думаю, я уже достаточно извинялась, – кратко ответила Патриция.

После того как Лили была убита, Патриция решила, что вероятные последствия кражи сыворотки были слишком значительными, чтобы справляться с ними своими силами. Невозможно описать, сколько смертей и разрушений могло бы за этим последовать. Внутренние террористы, использующие свои психические способности, чтобы сеять хаос и быть на один шаг впереди сил правопорядка. Зарубежное подпольное движение или еще какая-нибудь группа, которая захочет использовать сыворотку в своих собственных целях. Сыворотка может вызвать катастрофу национального или международного масштаба. Патриция больше чем кто-либо другой знала, как притягательно сверхчувственное восприятие… и каким бесценным инструментом оно может стать.

– Тебе нужно больше ресурсов? – спросил Плуффэ. – Что угодно, лишь бы только положить конец этой катастрофе.

– Мне больше никто не нужен, – ответила Патриция. – Райан Нэш доказал, что он потрясающе полезен.

Это была правда. Безотносительно к его пресловутой предыстории, сначала она скептически относилась к тому, что такого юнца назначили на это дело. Однако их рабочие отношения быстро наладились.

Плуффэ хрустнул пальцами.

– Ладно. К тому же мы изучили браслет, найденный на месте преступления.

Все это время у него были результаты криминалистического исследования, но он отчитывал ее пять минут, прежде чем сказать это?

– Там не обнаружено отпечатков пальцев, которые можно идентифицировать… Но мы нашли следы крови.

Патриция наклонилась вперед.

– Как мы полагаем, кровь принадлежит двум разным людям. Одного идентифицировать не удалось. Его нет в нашей базе.

– А другой?

– На 99 процентов принадлежит Лили Карпентер.

* * *

Со своего места Нэш видел, как Патриция разговаривает с Плуффэ. Сам он, сидя за столом, выискивал рестораны и бары в радиусе десяти километров от «Бельведер Инн» – мотеля, который посетила официантка из видения Гэбби.

Нэш разговаривал с Плуффэ только раз, в тот день, когда его приняли на службу. Но он подозревал, что Плуффэ всегда наблюдал за ним из-за кулис и что именно благодаря ему все эти годы Нэш получал сложные, но результативные задания, несмотря на свой достаточно юный возраст. Может, Плуффэ так проверял Нэша, но парень никогда не упускал случая показать себя с наилучшей стороны.

На секунду он перестал печатать, чтобы размять плечи. Правая рука немного болела после того, как он восстанавливал ступеньки крыльца у хижины Лили, разнесенные Джастином на куски. Было важно, чтобы полиция не заметила изменений на месте преступления. Копы знали, что ФБР ведет собственное расследование убийства Лили, но поток информации не очень-то походил на улицу с двусторонним движением. Директор Плуффэ решил не информировать полицию о сыворотке, потому что само ее существование было засекречено. Но, как бы то ни было, найденный браслет стоил боли в плече, поскольку он стал первой надежной уликой за последние недели… если видение экстрасенса можно назвать «надежным» – Нэш по-прежнему не мог до конца это принять.

Когда его только назначили на это дело, он сомневался, сработает ли план Патриции. День, проведенный в хижине, заставил его пересмотреть свое мнение. «Видение» Гэбби отличалось такой конкретностью, что его было сложно сбросить со счетов. И все же он не мог принять эти новые улики за чистую монету. Нэш хотел найти более осязаемые свидетельства. Может, загадочные слова Лили, обращенные к Сабрине, начнут обретать какой-то смысл? Смогут ли они на самом деле найти официантку, которую «видела» Гэбби?

Дверь в кабинет Патриции распахнулась, и она вышла из нее с горящими глазами. Она что, правда улыбалась?

– Они нашли кровь Лили на браслете официантки.

Улика оказалась даже важнее, чем они предполагали. В одно мгновение скептицизм Нэша рассеялся.

– Ты не заметил никаких следов крови там, где его нашли прошлым вечером? – спросила Патриция.

Нэш покачал головой. Он тщательно прочесал площадку, прежде чем ремонтировать ступеньки, но ничего не нашел.

– Ничего. Должно быть, кровь попала на браслет внутри дома.

Он мысленно перебрал варианты.

– Может, на официантке из видения Гэбби был этот браслет, когда она пытала и убивала Лили – одна или с сообщником. Потом она прибралась на месте преступления, ликвидировав все следы своего присутствия, но уронила браслет, когда уходила. Как предполагал Эндрю, браслет мог соскользнуть с ее запястья и завалиться между ступеньками, когда она убегала.

– Но также возможно, что этой женщины не было там во время убийства, что она заходила в дом Лили по другой причине и потеряла браслет.

– Но почему тогда на браслете оказалась кровь Лили, если нигде рядом на ступеньках следов крови нет?

Что-то не давало ему покоя. Еще какой-то вариант на задворках сознания. Он поднял взгляд на Патрицию.

– Я предполагаю, что она могла явиться после убийства. Увидела тело, как-то вымазалась в крови, перепугалась, сбежала, не говоря ни слова. Или, может, во время убийства увидела что-то и смылась.

– Нам нужно ее найти. Посмотрим, что она знает.

– Легче сказать, чем сделать. Плуффэ не пришлет нам еще агентов в подкрепление? – спросил Нэш.

– Нет, не пришлет. – Патриция не стала вдаваться в подробности.

Нэш нахмурился. Обычно, когда расследование набирало обороты, выделялись дополнительные человеческие ресурсы. Означало ли это, что Патриция и Плуффэ рассчитывают исключительно на новых членов команды? Как бы высоко он ни ценил новые улики, значительная часть его работы заключалась в том, чтобы заботиться о безопасности этих пятерых «осведомителей», – и внезапно ему стало ясно, как сложно будет это осуществить с такой минимальной поддержкой.

– Кто знает, что у него на уме, – сказала Патриция. Было ясно, что она и директор Плуффэ не очень хорошо ладят.

– Вызови этих пятерых. У меня есть для них следующее задание.

15

Обычно по четвергам вечером Сабрина торчала либо в «Соник», где ей приходилось быть хоть немного под кайфом, чтобы выносить монотонность своей работы, либо дома, где также приходилось быть хоть немного под кайфом, чтобы выносить всепоглощающее чувство одиночества, которое накрывало ее сразу же, как только она открывала входную дверь.

Но сегодня был не обычный четверг.

Вместо того чтобы провести вечер по привычному сценарию, она сидела в баре ресторана в Фалькон-Роке абсолютно трезвая и потягивала чай со льдом, глядя на сидящего напротив Эндрю. Это было их первое официальное задание после встречи в хижине, хотя там Сабрина сделала не так уж и много. В тот раз все крутилось вокруг Гэбби.

Несколько часов назад они получили от Патриции приглашения на срочную встречу с указанием собраться в «Цитологии» сразу же после школы. Как только все расселись за столом для совещаний, Патриция объяснила, что ей от них нужно. На браслете, который они нашли в хижине, обнаружили кровь Лили, и розыск женщины из видения Гэбби стал приоритетной задачей.

– Нам нужно как можно скорее выяснить, кто эта официантка, – мрачно сказала Патриция. – К несчастью, нам не удалось узнать ее имя, обратившись в мотель «Бельведер Инн», в котором, как увидела Гэбби, она останавливалась. Никто не платил кредитной картой за ту комнату в день, который назвала Гэбби, так что официантка и мужчина, с которым она встречалась, должно быть, просто расплатились наличными. Мотель сохраняет записи с именами гостей, только если они платят кредитной картой.

– А что насчет мужчины? Разве нам не нужно проверить и его? – спросила Сабрина. Она постоянно ломала голову над смыслом слов, которые Лили сказала ей в хижине: «Я знаю, для чего им это нужно». Кто такие «они»? Та официантка и мужчина, с которым она оттягивалась в мотеле? Возможно ли, что они действовали сообща, чтобы убить Лили ради сыворотки?

– Я составил список ресторанов рядом с мотелем – она может работать в любом из них. Нам нужно, чтобы вы проверили эти места, если удастся, – проинструктировал их Нэш. – Прошло несколько недель с убийства Лили, и нельзя с уверенностью сказать, что эта женщина работает там же, но давайте надеяться, что это так.

Сейчас Сабрина и остальные четверо сидели уже в третьем ресторане из списка Нэша, и, хотя Гэбби не видела никого, кто напоминал бы официантку из ее видения, Сабрина сохраняла оптимизм. После того как они обнаружили в хижине такую важную зацепку, она с нетерпением ждала, что же еще им удастся сделать дальше.

Гэбби с Джастином осматривали бильярдную. Джастин сам вызвался побыть с ней, бессвязно пробормотав, что ей может понадобиться его помощь. Зи бродила по ресторану сама по себе, прислушиваясь к людям в поисках мыслей, которые могли бы помочь в расследовании. А Сабрина и Эндрю уселись за столик рядом с баром, наблюдая за постоянными посетителями, по большей части потрепанными мужчинами средних лет, которые сидели поодиночке. Невероятно унылое зрелище. Бармен определенно был самым молодым из присутствующих в зале, не считая пятерых ребят, которые смотрелись здесь фантастически неуместно.

– Была здесь когда-нибудь? Я имею в виду Фалькон-Рок? – спросил Эндрю.

– Однажды, – ответила Сабрина. От Седар-Спрингс досюда езды всего-то минут сорок, но разница между двумя городками была разительной. Местность вокруг Седар-Спрингс лесистая, очаровательная, с широкими полями, поросшими травой, и живописными походными тропами, в то время как Фалькон-Рок располагался прямо рядом с шоссе, и уже от съезда с автомагистрали виднелись обшарпанные дома и трейлеры. Сабрина смутно припоминала, как однажды покупала здесь пероцет[10]10
  Антидепрессант.


[Закрыть], а потом ее стошнило в мусорку за закусочной Popeyes. Не лучший момент жизни.

– Это место немного… delabre[11]11
  Старый, потрепанный (фр.).


[Закрыть]?

– Немного какое?

– Обветшавшее. Прошлым вечером мне было скучно, и я решил поучить французский.

Эндрю сказал это небрежно, но не смог скрыть улыбки.

– В книге, которую я скачал, написано, что это займет три месяца, но я осилил почти все за три часа.

Было восхитительно видеть разницу между Эндрю, каким она его впервые увидела в классе, и тем уверенным в себе гением, который сейчас сидел напротив нее.

– Это чудесно, Эндрю. Как быстро ты теперь можешь читать?

– Я могу прочитать книгу из пятисот страниц примерно за полчаса. Я не мог выбрать между французским и немецким, поэтому скачал и учебник немецкого тоже. Может, почитаю сегодня вечером.

– Французский – верный выбор. Он намного сексуальнее.

Лицо Эндрю залила краска смущения. У Сабрины возникло чувство, что он не так уж часто разговаривал с девушками.

– Трахаться, – сказала Зи и проскользнула на стул рядом с Эндрю. – Вот о чем думают все эти старперы. Трахаться с официантками. Ничтожества.

– Тебе повезло, что ты вообще хоть что-то услышала, – сказала Сабрина. – Я не видела никаких призраков после появления Лили в хижине.

– Может, тебе нужно сосредоточиться на чем-то конкретном, чтобы их видеть? Например, на чем-то, непосредственно с ними связанном. По крайней мере, я видел в кино, что медиумы так делают, – предположил Эндрю.

– Возможно, – согласилась Сабрина, решив отложить эту идею на потом.

Бармен подошел к их столику, неотрывно разглядывая Сабрину.

– Позвольте мне поднести вам еще один чай со льдом. Такая прекрасная девушка не должна страдать от жажды, – сказал он с улыбкой.

Зи неодобрительно хмыкнула – так громко, что звук раскатился по всему ресторану.

Впрочем, этого типа она не отпугнула.

– Или я могу принести вам что-то покрепче. Позвольте предположить… вы предпочитаете… – он оглядел ее с головы до ног, – текилу, верно?

– На самом деле я несовершеннолетняя. Еще один чай со льдом будет в самый раз, – резко ответила Сабрина. Она не хотела давать этому парню повода на что-то надеяться.

– Уже несу. Кстати, меня зовут Тоби. – Он подмигнул и направился прочь. Определенно у нее был не очень большой опыт того, как реагировать на подобные намеки.

– Что не так, Сабрина? Парень не в твоем вкусе? – спросила Зи. – Если бы у него была девушка, он бы стал от этого привлекательнее?

Может, поэтому Зи так груба с ней? Из-за Скотта?

– Слушай, Зи, твой брат мне нужен был, только чтобы добыть наркотики, – откровенно призналась Сабрина.

Эндрю поерзал в кресле, как будто ему было неуютно и он предпочел бы не присутствовать при этой ссоре, но теперь, когда она началась, Сабрина хотела высказаться до конца:

– У него был доступ к таблеткам, которые мне нужны, потому я и клеилась к нему. Я не знала, что у него есть девушка. Но, честно говоря, если бы и знала, мне бы, наверное, было все равно. Это была ошибка, но не самое худшее из того, что я делала, чтобы добыть наркотики или деньги на них.

Монолог Сабрины заставил Зи замолчать, но только на секунду.

– А что самое плохое ты сделала? – спросила Зи, и любопытство слегка смягчило ее голос.

Эндрю смущенно прокашлялся:

– Сабрина, тебе не обязательно рассказывать нам.

Меньше недели назад она сидела в одном кабинете вместе с остальными и испытывала смертельный ужас от мысли, что они узнают ее секреты. Все ужасное, что она сделала за последние несколько лет. А теперь она чувствовала, что только им и может доверять.

– Никак не могу выбрать между сдачей в ломбард обручального кольца моей бабушки и воровством денег у спящего бездомного.

– Ого, – тихо сказал Эндрю. – Это жутко.

Зи одарила Сабрину короткой улыбкой.

– Я все еще думаю, что клеиться к моему брату было хуже.

Сабрина рассмеялась.

– Один чай со льдом за счет заведения для Сабрины, которая, надеюсь, оставит мне свой номер телефона, прежде чем уйти, – вмешался Тоби, ставя напиток перед ней. Должно быть, он подслушал, как Зи или Эндрю назвали ее по имени.

– Я так не думаю, Тоби, – сказала Сабрина и улыбнулась, не разжимая губ. – Но спасибо за напиток.

– К вашим услугам.

Он наконец оставил их в одиночестве.

– Реплики вроде этой вообще срабатывают? – спросил Эндрю.

– Нет, – ответила Сабрина.

Она уже собиралась сделать глоток чая со льдом, как Зи вдруг протянула руку через стол и выхватила стакан.

– Не пей это!

Сабрина удивленно подняла на нее взгляд.

– Он что-то туда подсыпал.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Эндрю. – Что-то вроде… – он понизил голос, – рогипнола[12]12
  Препарат снотворного и седативного действия, нередко используемый преступниками.


[Закрыть]?

Зи кивнула.

– Ага. «Пара глотков, и ты уже не вспомнишь, что я был тебе безразличен». Вот что пронеслось в его мыслях, когда он дал это тебе.

Внутри у Сабрины все сжалось от мысли о том, что могло бы случиться.

– О боже! Спасибо, Зи.

– Нам стоит позвонить в полицию? – спросил Эндрю.

Он быстро вытащил свой телефон, но Сабрина покачала головой.

– Не думаю, что нам следует привлекать внимание к тому, что мы здесь были. Мы можем позже сообщить анонимно, чтобы он не смог проделать это с кем-нибудь еще.

– Отвратительно, но она права, – печально согласилась Зи как раз в тот момент, когда Гэбби и Джастин подошли к столу.

– Ее здесь нет, – сообщила Гэбби. – Думаю, нам нужно отправиться в следующее заведение из списка Нэша.

Сабрина, Зи и Эндрю были уже на полпути к выходу.

* * *

Пока они пересекали квартал, направляясь к следующему ресторану из списка Нэша, Джастин украдкой поглядывал на Гэбби, которая снова распустила волосы. И он задумался, не потому ли она сделала это, что понимала – кому-то понравилась такая прическа в тот день, когда они были в хижине Лили. Догадалась ли она, что это он, а не Эндрю?

Его телефон завибрировал – пришло сообщение от тренера Брандта.

Завтра утром мне разрешили открыть качалку пораньше. Увидимся там.

Подтекст послания был для Джастина абсолютно ясен. «Ты провалил занятия сегодня и должен сделать все, что сможешь, перед завтрашней игрой». Он вздохнул.

– Что случилось? – спросила Гэбби. Джастин не привык, чтобы люди принимали во внимание его настроение. Конечно, за исключением гнева – в этом случае люди обычно знали, что нужно дать ему побольше свободного пространства.

– Я отвратительно тренировался сегодня, и теперь тренер насел на меня, чтобы я дополнительно поупражнялся с весами.

– Только из-за одной неудачной тренировки?

– Больше одной, – признался он. Всю неделю он выглядел на поле ходячим недоразумением и не мог разобраться, почему же внезапно стал настолько фигово играть.

– Я чувствую, что с трудом могу заставить себя двигаться. Противник будто ускользает сквозь пальцы.

Гэбби обдумала его слова.

– Должно быть, все происходящее тебя немного отвлекает…

– Может. – Работа на ФБР под прикрытием на кого угодно могла бы так повлиять.

– У меня тоже внимание постоянно скачет, – сказала ему Гэбби. – Я с трудом могу сосредоточиться на домашнем задании.

Может ли объяснение оказаться настолько простым и ему нужно только немного сильнее сосредоточиться?

Он оглянулся на Гэбби и внутренне спросил себя: что если пригласить ее на игру следующим вечером? Он никогда раньше не приглашал девушку на игру и теперь представлял, каково это – в перерывах между периодами смотреть вверх и находить ее взглядом на трибунах. Но после всего произошедшего на этой неделе, наверное, это не слишком хорошая идея. Ему не хотелось, чтобы она увидела ту хренову клоунаду, какую он может устроить на поле.

Они дошли до «Хмельной таверны», захудалого ресторана, приткнувшегося рядом с 7-Eleven[13]13
  Сеть небольших магазинов еды, напитков и других необходимых товаров.


[Закрыть]. Пока остальные входили вовнутрь, Зи отвела Джастина чуть в сторону и посмотрела на него понимающим взглядом.

– Почему ты не пригласишь ее если не на свою игру, то еще куда-нибудь?

Джастин осмотрелся, чтобы убедиться, что Гэбби или кто-то из остальных не услышал ее, но, к счастью, ребята уже зашли внутрь. Он раздраженно обернулся к Зи.

– Тебе стоит убраться из моей головы.

– Знаю, – согласилась Зи. – Там не так уж интересно.

– Тогда почему ты возвращаешься снова, чтобы обнаружить что-то еще? – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – Это не круто. Как бы тебе самой такое понравилось?

Зи нехотя вздохнула.

– Ладно. Поняла. Я постараюсь, – пообещала она.

– Старайся лучше, – сказал ей Джастин, прежде чем они вошли в ресторан. «Хмельная таверна» отличалась от засиженной стариками грязной дыры, из которой они только что ушли. Здесь было шумно и многолюдно, а посетители, лет по двадцать с чем-то, судя по их виду, хотели как следует развеяться после работы. Повсюду парни и девушки залпом пили крепкие напитки, устраивали пьяные игры в дартс и небрежно целовались, едва не распластываясь поверх своих бургеров и картошки фри.

Они решили действовать по той же схеме, что и в предыдущем заведении. Сабрина заняла пост за столиком, а Эндрю последовал за ней, напоминая жалкого щенка. Зи направилась в глубину ресторана, чтобы заняться подслушиванием чужих мыслей, а Джастин с Гэбби пошли в другую сторону, стараясь выглядеть естественно, но при этом внимательно разглядывая всех.

Из-за стойки вышла светловолосая официантка, и Джастин пихнул Гэбби:

– Это она?

Гэбби покачала головой.

– Нет. Кажется, женщина в видении была помоложе.

Они добрались до дальнего зала, где размещался еще один бар и было куда меньше народу. Зал обслуживали две официантки: одна светловолосая, другая – рыжая. Джастин с надеждой посмотрел на Гэбби.

– Нет, – наконец сказала она. – Ни та, ни другая. А что если в мотеле она была в парике или покрасила волосы? Я не знаю, смогу ли вообще ее узнать.

– У нас еще один ресторан остался, – ответил он, и его ободряющий тон показался неестественным даже ему самому. Но он чувствовал, что нужно подбодрить Гэбби, которая начала падать духом.

Он уже почти собрался махнуть другим рукой, сообщая, что можно уходить, но тут почувствовал, как ногти Гэбби впились в его запястье. Она пристально смотрела на строгого вида женщину, выходящую из кухни. На плече у той висела большая черная сумка, а в пальцах с алым маникюром она сжимала ключи.

– Это она, – сказала Гэбби. Они увидели, как женщина помахала рукой бармену.

– Я сваливаю, – резко сказала она.

– Уже освободилась, Сэди? – поинтересовался бармен с явным неодобрением. – Я думал, ты работаешь до девяти.

– Не-а, – ответила она. – Ты сам по себе. – Когда женщина направилась к двери, Джастин отчетливо ощутил, насколько сильно она раздражена.

– Нам нужно проследить за ней? – спросил Джастин.

– Нэш и Патриция сказали, что нам нужно только установить ее личность. А теперь мы знаем ее имя.

Джастин кивнул. Будь он один, он бы все равно ослушался приказа, но Гэбби всегда следовала правилам, и ему не хотелось давить на нее.

Они оба одновременно осознали, что она все еще сжимает его запястье. Гэбби смутилась и быстро отдернула руку, но, когда они присоединились к остальным, он все еще чувствовал тепло ее прикосновения.

– Простите, ребята, мне нечего сообщить, – сказала Зи. – За исключением того, что вон тот игрок в дартс спросил, не могу ли я сделать ему прическу как у меня.

Эндрю скорчил рожу:

– Жуть.

Зи пожала плечами.

– Я бы сделала. Но у него не было при себе бритвы. – Зи внезапно заметила улыбку Гэбби. – Вы ее нашли?

* * *

Они вышли в холодную осеннюю ночь, и Джастин накинул куртку на плечи. Все сработало. Им действительно удалось найти официантку из видения Гэбби. Он был уверен, что остальные испытывают то же смешанное чувство благоговейного ужаса и восторга.

Эндрю будто озвучил его мысли:

– Мы пятеро продвинулись в расследовании этого дела дальше, чем копы или ФБР.

– Неплохо для группы пропащих неудачников, – криво усмехнувшись, отметила Зи.

Сабрина улыбнулась.

– Кому ты рассказываешь! Если быть пропащим неудачником означает раскрывать дело быстрее, чем ФБР…

– …и спасать человечество… – в тон ей продолжила Гэбби.

– …тогда мы и есть пропащие, – закончила Сабрина.

– На сто процентов, – согласился Джастин. Он окинул взглядом всю компанию, остальных «пропащих», и почувствовал, как по лицу расплывается улыбка. Тогда, утром, он не хотел, чтобы его заметили рядом с ними у флагштока, а теперь понял, что ему действительно нравилось быть вместе с этими людьми.

– Кто-нибудь хочет поужинать по пути домой? – спросил он. – На полпути отсюда до Седар-Спрингс есть забегаловка, где делают великолепные буррито.

Впервые они добровольно решили провести время вместе не для того, чтобы выполнить какое-то задание. На долю секунды Джастин задумался: может, он переоценил это ощущение теплоты, мягкой волной охватившее их всех? Но тут Сабрина заговорила.

– Я за! Давайте!