Текст книги "Конец наивности. Уроки мудрости для взрослых девочек"

Кроме аудита перечисленных сфер нам предстоит заглянуть в те уголки женской жизни, куда обычно не пускают посторонних и куда мы сами заглянуть боимся. О таких уголках речь пойдет во второй и двенадцатой главах. Как хорошие хозяйки не пропускают мест скопления грязи, так и мы, не боясь испачкаться, должны сделать эту работу, потому что от нее зависит самое главное – жизнь.

Многие женщины делают такую ревизию спешно, поверхностно. Быстро пугаются, когда обнаруживают что-то непонятное или не обнаруживают чего-то важного, и срочно бегут учиться. А учиться на пороге третьего возраста не нужно. В привычном смысле. Учиться в юности – это наполнять себя новыми знаниями. Теперь же, когда мы наполнены, иногда «до краев», новое «некуда положить». Теперь важен другой ракурс: как я буду меняться и какие знания я буду брать – решать только мне. Нам, поколению амазонок, никто больше не указ. Это не значит, что мы не нуждаемся в новой информации или знаниях. Это значит, что наша ученическая позиция коренным образом изменится.

Мы должны знать себя так хорошо, чтобы легко определять, в чем конкретно мы нуждаемся в данный момент. Мы не должны больше спрашивать других о себе. Честно говоря, прислушиваться к мнениям о себе стоит в исключительных случаях и учитывать только мнение тех, кому доверяем. Мы больше не должны смотреть снизу вверх и заглядывать в рот разным гуру, учителям и всем прочим, желающим нас поучить. Хватит чувствовать себя неполноценными и недостаточно хорошими. Думать, что тебе надо себя как-то доделать или улучшить.

Никто не может знать нас лучше нас самих. И если ты еще не познакомилась с собой и не полюбила себя, то у тебя осталось не так много времени. Честно говоря, его и не надо много. Достаточно принять решение: я люблю себя такой, какая есть, и буду защищать себя и заботиться о себе, как самые лучшие мать и отец в одном лице.

Возможно, самое трудное, с чем тебе придется столкнуться на этом пути, – это принять себя такой, какая ты есть: со всеми ошибками и несовершенствами, со всем своим опытом, шрамами, потерями. Готова ли ты простить себя за свои ошибки, за потраченное впустую время, за неверные выборы и все то, за что ты уже с лихвой заплатила? Заплатила своим временем, болью, потерями.

Третий возраст – самый долгий период из трех. И очень неоднородный. Его можно разделить на три условных этапа:

1. Предклимактерический и климакс (45–60 лет) – активный период.

2. Постклимактерический (60–75 лет) – спокойное время.

3. Период уединения (75–80 и далее) – время созерцания.

Эти цифры очень относительны и зависят от индивидуальных особенностей женщины, важно увидеть последовательность в наступлении этих периодов. На метафорическом уровне их можно определить как три ипостаси: Царствующая королева, Королева-мать и Королева-отшельница.

Царствующая королева

Тебе 45, и однозначно ты – ягодка.

Слегка перезрелая, немного подсушенная, но яркая и привлекательная. Ты не готова больше висеть на ветке. А вино из изюма – не для любителя, а для профессионала.

В тебе столько ресурса, что время устроить предновогоднюю распродажу. Со склада своего опыта ты щедро раздаешь оптом в протянутые руки бесценные дары. Не торгуясь. Еще чуть-чуть, и товар может стать залежалым. Тебе надо освободить место для себя. Для новых опытов, новых людей и ощущений. Перестать быть складом опыта – теперь ты завод по его производству.

В тебе, как в волшебном сосуде, происходят превращения. Попадая в него, все становится новым. Ты и сама не знаешь, во что превратится случайная встреча или как изменится человек после общения с тобой. В этом есть доля риска и много возбуждения.

Ни с чем не сравнимый зрелый азарт опытной охотницы наполняет кровь пузырьками. Никаких больше бабочек в животе – протеина мало, одна пыльца на стенках желудка. Это все в прошлом. Теперь важны умение ждать, точный бросок и быстрая смерть жертвы. На самом деле новой жизни не бывает без предварительной смерти. Тебе пришлось похоронить иллюзии, чтобы родилась правда. Убить надежды, чтобы создать настоящую близость. Ты уже знаешь, что смерть – это всегда начало нового.

Опыт потерь дал тебе знание, что иногда лучше раньше освободиться самой, чем ждать, пока тебя бросят. Хотя ты уже в курсе, что это невозможно. Невозможно бросить того, кто держит себя на руках.

Первая треть третьего возраста – это период активности. Не тревожной суетливости, невротической беготни или поиска правильных решений. В первой трети женщина уже опытна, знает цену себе и отношениям. Она умеет отличать истинное от ложного, ей больше не надо ничего никому доказывать. Цели достигнуты, амбиции удовлетворены.

На работе она важна, в семье нужна, для себя – главная. Родители еще в состоянии себя обслуживать, дети уже готовы вылететь из гнезда и ждут «волшебного пенделя». Здоровье на уровне, потому что оно в фокусе внимания, внешность – тоже. Свой стиль найден, и поэтому она не боится изменений. Ее предпочтения теперь не оспаривает ни она сама, ни другие. Конфликты детства проработаны, гнойники вырезаны, шрамы носятся как ордена или забиты модными татуировками.

Это прекрасное время. Уже не хочется вспоминать о неуверенной молодости, о разбитом сердце, о ненужном сексе с ненужными мужчинами. Тело перестало быть инструментом для работы, оно становится храмом, в котором живет Богиня. Больше не надо бегать по городам и весям в поисках гуру, которые дают ответы только на свои вопросы.

То, что написано выше, – это план. Возможно, ты себя пока в нем не видишь. Сравнение поможет составить список незавершенных дел.

Королева-мать и Королева-отшельница

И вот он пришел, климакс. Тоже не мгновенно. У нас было время подготовиться. Затухание происходит постепенно, но, как зима, приходит неожиданно. Готовилась ты или нет, придется выделить время на принятие этого факта. И хотя мыслей рожать детей не было уже последние лет пятнадцать-двадцать, почему так неуютно? Почему хочется молчать, а не кричать и праздновать? Если мама не праздновала с тобой первые месячные, то тебе и в голову не придет праздновать климакс.

В постклимактерическом периоде ты незаметно превратишься в матриарха. Матриархальность никуда не делась, так или иначе закрепившись в нашем бессознательном. Особенно она проявляется в тех семьях, которым удалось сохранить отношения внутри. Чаще всего сохраняются кланы, в которых работает простая схема. Это ранее активно работающий, статусный альфа-мужчина, а ныне вышедший на пенсию отец, зависимый от женщины – хранительницы рода, матери, которая его условно «усыновила». В редких случаях это может быть одинокая сестра.

Такие отношения мы видим у южных народов – в их семьях сразу понятно, кто в доме главный. Женщина в такой семье распределяет все ресурсы.

Материнская функция в позитиве проявляется ролью «женщина – мать всем, мать Земля», а в негативном – в патологическом симбиозе, когда она цепляется за детей. Страх одиночества присущ только тем, кто путает его с уединением.

Уединение – это очень важный процесс и возможность. В уединении можно узнать, кто ты, чего хочешь, обрести свою силу и вернуться в жизнь осознанной и центрированной. Такое часто происходит с женщинами после развода, если они правильно прожили этот этап. Но женщина не может жить в уединении весь период третьего возраста, особенно его первые две трети. Она должна быть старшей женщиной рода до тех пор, пока ее дочь не перейдет в климактерический возраст и не возьмет на себя эту функцию.

Уединение – последняя треть жизни, которая ближе к смерти. Она про уединение, но не про одиночество. К такой женщине приходят те, кому необходимо общение душами: за советом, исповедаться, получить напутствие, благословение.

Перескочить из возраста в возраст, не пройдя предыдущий, невозможно. Тысячи женщин-детей, женщин-подростков, женщин-дев стареют нелепо и уродливо. Незавершенные этапы превращаются в воронки, куда утекает энергия. Их приходится прикрывать. Но мы же знаем, как выглядит прыщавое лицо под толстым слоем макияжа.

Кризис середины жизни и кризис третьего возраста

Современная психология, в основном созданная мужчинами, рассматривает кризис середины жизни как общий для всех. В работе с этой темой я получаю очень сильный отклик от мужчин, их действительно волнует эта тема. А вот женщины теряются, как будто никак не могут примерить это на себя.

И не зря. Кризис середины жизни очень социальный. Он напрямую связан с реализацией, с переходом от выполнения ожиданий общества к собственным потребностям. Для мужчины это очень актуальный вопрос: «Как я состоялся в этом мире? Занял ли я достаточно надежную позицию? Где в социальной иерархии я нахожусь?»

Мы же в возрасте 35–45 лет – в самом расцвете сил. Но попытка оценить успешность женщины только через материнство, к сожалению, пока самая популярная. Большинство женщин все еще живут по этим нормам: сначала мать-жена и только потом человек. То, какая она мать, для нее важнее, чем то, кем она работает.

Веками мы жили под лозунгом «семья для женщины – главное». Последние десятилетия разрушали этот лозунг. Все больше женщин в силу разных обстоятельств не создали семью, не родили детей. И далеко не всегда этот выбор был вынужденным. Все чаще он осознанный, и все больше женщин реализуют себя в чем-то другом, при этом не чувствуют себя неполноценными, как это было раньше. Они создают и взращивают проекты, сохраняют и передают знания, воодушевляют и сопровождают других и делают еще много женской работы в многообразном мире.

Мы не вписываемся в планы мужского мира, хотя тысячи лет приспосабливались. Но наши тела и души продолжают жить по древним природным циклам. И мы больше не можем их не учитывать. Когда завершается репродуктивный возраст и тело начинает посылать нам сигналы, тогда и приходит время подвести итоги прошедшего периода, чтобы войти в следующий с готовностью и ресурсами. И именно это время может стать серьезным кризисом. Что мы не успели? От чего из намеченного отказались, потому что передумали? Что ждет нас в этом новом цикле? Движение вверх или вниз?

Любой переход в новый этап жизни становится проверкой того, как решены задачи предыдущего. И если для мужчин главный переход наступает на середине пути, то мы живем по другому ритму и измеряем этапы по другим критериям. Наша успешность не в карьерных или материальных достижениях, а в реализации предназначения и продолжении жизни в самых разных ее проявлениях. Именно поэтому мы будем говорить о наших женских проблемах, оценивая их не привычным мерилом мужского мира, а инструментами жизни, смерти, любви и вечности.

* * *

Итак, мы будем строить наш новый дом в лесу, подальше от городов. Возможно, в прямом смысле. Прислушайся к себе, разве тебе не хочется утром выглянуть в окно и увидеть сову на ветке ели или кроны берез? Вожделенный для многих вид на море никто не отметает, но большинство из нас живет далеко от морских берегов и вовсе не собирается покидать родные просторы.

Символически – жить в лесу – это быть в центре своей души, там, где живет ведьма. Где все знания доступны и ответы на вопросы получить легче всего. Это значит переместиться внутрь себя – туда, где спокойно и тихо. Где живет мудрость.

Все это возможно только при одном условии. Если женщина в контакте со своей природой и знает свое предназначение. Если она вылечила свои раны и смогла по-настоящему простить себя, если она освоила и полюбила свою силу. Если научилась уважать мужскую природу.

Мастерская

Вступая в третий возраст, как на порог своего нового дома, спроси себя: понимаю ли я, что перехожу в новую, длительную часть своей жизни? Что я знаю об этом новом периоде, примеряю ли я его на себя, какие чувства я испытываю?

Вижу ли я отличия? Возможно, изменения уже давно начались? Осознаю ли я эти перемены? Нравятся ли они мне? Нравлюсь ли я себе сейчас?

Чем это грозит моему телу, душе, эмоциям, отношениям?

Есть ли у меня новые навыки? Что нужно уметь и что нужно знать из того, что понадобится мне теперь?

Что мне нужно нести с собой как инструмент, а что я могу в любой момент взять, протянув руку? Имею ли я право это взять? Каковы мои права? Какие мои потребности удовлетворены, а какие нет?

Может быть, я боюсь этого периода. Возможно, я предвкушаю что-то особенное. А может быть, я чего-то жду? Вижу ли я разницу между своими ожиданиями и иллюзиями?

Глава 2. Хороним скелеты – из шкафа в сад
Про целебное действие мертвой воды и антисептические свойства слез

Мы остановились, чтобы понять, где находимся, приняли решение и определили место для нового дома. И тут что-то произошло. Остановка после многолетней скачки – шаг верный, но у него есть последствия.

Я никогда не забуду свой первый женский тренинг в Москве. Четырнадцать участниц – молодых успешных женщин, в основном приехавших из провинции и состоявшихся в столице, были похожи на красивых сильных кобылиц. Они мчались вперед, не чувствуя боли от застрявших в их телах стрел, куски плоти держались на коже чудом, а запекшаяся кровь создала причудливый рисунок на их белоснежных спинах. Я понимала, что мне надо их остановить. Даже решившись на участие в тренинге, они все еще пытались нестись дальше: опаздывали, задерживаясь на работе, отвлекались на телефонные звонки. Это сейчас участницы оставляют мобильные за кругом, да и тренинг давно уже проходит за городом, вдали от суеты. А тогда, в начале нулевых, тренинг был редкостью, а участие в нем – признаком успешности.

Двое суток я не могла спать от напряжения и усталости. А потом участницы остановились. И это было ужасно.

Обезболивание в виде постоянного движения закончилось, и женщины почувствовали всю боль своей израненной души и вонь от застарелых ран. Они выли и задыхались, так что двое предыдущих бессонных суток показались мне раем.

Когда женщина, чьи слезы никто не видел двадцать лет, открывает свои раны в присутствии других, это покруче самых жестоких сцен из фильмов про войну. Но именно это и есть героический поступок. Не срубленные головы врагов, не осада крепостей и даже не оборона родных городов. А встреча со своей болью и открытие своей уязвимости. И если раньше это касалось исключительно мужчин, наученных скрывать свои чувства, считая их проявление слабостью, то теперь в мир пришло несколько поколений женщин, не уступающих мужчинам в этой псевдосиле.

И вот эти израненные души рухнули рядом со мной, а я, наученная Бабой Ягой, в первую очередь достала мертвую воду. Ибо последовательность именно такая. Живая вода не воскрешает без мертвой. И если поторопишься – навсегда загубишь. Те, кто пытается простить своих обидчиков раньше, чем пережили обиду, гнев, вину, печаль, страх и другие чувства, «накладывают гипс» на открытую рану, не удалив осколки, не продезинфицировав, не вырезав мертвую ткань.

Это самая трудная глава всей книги. Глава, в которой мы будем оплакивать наши потери и хоронить части себя. Те части, которые «умерли» в боях с врагами, любимыми, случайными и дорогими людьми. Помнишь, что в сказке про Синюю Бороду самым страшным местом была комната, в которой хранились отрубленные головы его бывших жен? Символически каждая из них – это часть новой жены, то есть часть нас самих. За время боевых странствий мы пережили много травм и потерь. И каждый раз, прощаясь с кем-то или чем-то, мы прощались с частью себя. Есть потери, напоминающие смерть, – они необратимы. Мы никогда не вернем не только драгоценное время нашей жизни, но и навсегда утрачиваем чистую, красивую, талантливую часть своей души, по которой нам остается только тосковать. Конечно, вспомнив о себе, можно начать петь и в 60 лет, если бывший муж и житейские трудности не позволили делать это раньше. Но певческой карьеры уже не построить, не получить бонусов в виде радости и удовольствия, которые сопровождают женщину, вовремя раскрывшую свой талант. В этой мрачной комнате с трупами лежат наши мечты, доверие к миру и людям, уверенность в себе и еще много наших частей, без которых придется дальше жить. Что-то в третьем возрасте мы восстановим и оживим, а что-то придется захоронить и попрощаться с этим навсегда.

Давай поговорим о женщине и смерти. Начнем с крови. Для древнего мужчины женщина кровоточащая – нонсенс, потому что кровь, рана и смерть – это прямая последовательность. Не было антибиотиков, других лекарств, и если рана кровоточащая, то риск умереть был очень высок. И когда женщина регулярно раз в месяц кровоточила и не умирала – это поддерживало идею о ее божественной сути, о тайном знании смерти, о том, что женщина со смертью на «ты», в родственном контакте с этой непостижимой силой. Потом психоаналитики расскажут о том, что так проявляется страх матери, страх женщины, имеющей отношение к рождению новой жизни, а значит и к смерти. Образ зубастой поглощающей вагины – вот мужское представление о выходе в жизнь. Это место перехода от небытия к бытию – опасное и очень мощное. Кто решает – кому пройти, а кому нет? Люди до сих пор испытывают древний ужас на этой границе. Ужас и благоговение перед величайшей тайной появления жизни. А мы, женщины, «носим это место в своем теле». И не должны быть в ужасе. Мы должны быть готовы.

В современном мире из цикла Жизнь-Смерть-Жизнь выпала смерть. И жизнь осиротела наполовину. Символически процесс смерти означает «завершение». Завершение какого-то цикла. Это постоянный процесс, с которым мы сталкиваемся все время, потому что жизнь состоит из начала, кульминации и завершения. В алхимии это альбедо, рубедо и негредо – белый, красный, черный – три процесса, из которых состоит весь цикл, и смерть – часть этого цикла. Завершение чего-либо – это умирание.

Современная цивилизация относится к смерти очень неуважительно. Из страха. Страха боли, страха стыда, страха не получить того, о чем мечтал. Несмотря на активно развивающуюся медицину и науки о продолжении и сохранении жизнедеятельности. Мы справились с детской смертностью, но столкнулись с вирусной опасностью. Мы думали, что победили бактериальные инфекции, но стремительно строим онкологические центры. Может быть, дело в том, что, жизнедеятельность – это про тело, а не про душу? А душа – та самая половина, которую мы потеряли?

Постоянное упрощение стало основной стратегией адаптации в обществе. Сколько бы неона ни появлялось на улицах, в нашей голове все становится черно-белым. Исчезающие цвета и оттенки стерилизуют и убивают живое. Современный мир так боится боли, что лекарства теперь делают сладкими, а гипс накладывают на незалеченные раны. Мир пропитался хэппи-эндом, отказываясь видеть последствия игнорирования смерти в виде неуправляемых вспышек агрессии, расстрела одних мирных школьников другими, неистребимого терроризма, бессмысленного и беспощадного.

На примере круга привязанности отчетливо виден жизненный цикл любых взаимоотношений. Круг привязанностей начинается с первой встречи с другим. Встреча перерастает в отношения, а затем в привязанность, которая рано или поздно заканчивается. И перед новой встречей есть этап, без которого новый контакт невозможен. Точнее, контакт возможен, а полноценные отношения и привязанность – нет. Это этап горевания, траура по прошлому. Для возникновения новой привязанности нужно завершить прошлые отношения. Иначе это похоже на попытку вырастить новое дерево, не выкорчевав пень.

Расставания неизбежны, а потери заложены в программу жизни. Чтобы справляться с ними, мы можем печалиться, горевать, тем самым освобождаясь от боли. Но есть потери, которые требуют много ресурсов и иногда становятся похожими на незаживающие раны, на гниющий, трухлявый пень, который больше не даст расти ничему новому, а будет только отравлять все вокруг.

Основная потеря в первые годы жизни – потеря любви матери. Любви, на которую рассчитывал и не получил. Для этого не обязательно бросить ребенка, достаточно не быть с ним эмоционально близкой. Может быть много причин. Но мало оправданий.

Этой ране трудно затянуться из-за недостатка психических ресурсов. Но мы можем получить поддержку от других людей, и это будет тем самым недостающим ресурсом. Проблема возникает в случае недостатка сторонней поддержки. Может быть, вокруг нас не было таких людей, которые догадались бы о нашей потребности. Но это только в детстве. Потом, во взрослой жизни, выбор людей, с которыми мы можем почувствовать себя любимыми, увеличивается.

Тогда почему же рана не излечивается? Потому что нам и в голову не приходит, что другие могут дать нам поддержку. Мы не верим и не просим. И тогда боль становится хронической. Боль от потери любви матери превращается в депрессию. Неясную, смутную, вязкую. Каждый раз, при новой потере, боль усиливается.

Мы ищем способы ее заглушить. Работа, отношения, алкоголь, увлечения, спорт, еда… Их много. Но мы знаем, что любое обезболивающее действует не вечно. И тогда остается самое сильное обезболивающее средство – смерть. Универсальный анальгин. И не обязательно это будет прямой суицид. Можно умереть скрытно. Болеть и не лечиться, уставать и не отдыхать, игнорировать опасности, лезть на рожон.

Хочется логично возразить: а может, просто начать лечить депрессию? Но ведь это страшно, стыдно, долго и без гарантии. Умереть легче. Но тогда не надо обманывать себя, что депрессия – это не самоубийство. Это оно.

Сила не в том, чтобы игнорировать боль. Это трусость. Сила в том, чтобы признать ее и рискнуть справиться, приняв помощь.