Текст книги "Конец наивности. Уроки мудрости для взрослых девочек"

Умение прощаться воспитывается с детства. Наши первые знакомства со смертью через расставание с тем, что или кого мы любим, нуждаются в сопровождении взрослых. Когда Таня громко плачет, из-за того что уронила в речку мячик, мама должна объяснить ей важные вещи про жизнь. Про то, что иногда мячик из речки не достать и он может утонуть. Что чувство, которое она испытывает, – это печаль, что плакать правильно и можно будет купить новый мяч. Он не будет полной копией прежнего. Но так устроена жизнь.

Огораживать детей от ритуалов горевания – значит лишать их опыта проживания важных сильных чувств. А девочек лишать возможности стать женщинами. Теми, кто будет давать жизнь, а значит и уважать смерть.

Современный мир вытеснил смерть на задворки. Горевание не приветствуется в мире, где ты должен быть радостен и успешен. Люди, столкнувшиеся с потерями, смертями, оказываются в изоляции и подвергаются саморазрушению из-за невыраженных чувств. Ведь процесс горевания – это не только печаль, но и вина, и гнев, и страх, и стыд.

Чем больше город, тем меньше возможности остановиться, потому что оплакивание требует особых условий. Уединенности, внимания к деталям, тишины, какой-то особой возвышенности и уважения к этому процессу. Это уважение к смерти.

У разных народов разные культуры оплакивания. Где-то вешают на дверях табличку, что здесь умер человек и можно приходить и выражать соболезнования, или, наоборот, посещения нежелательны. В жизни самые торжественные события – рождение, свадьба и похороны. Они равноценны по степени торжественности, по вложениям, по эмоциональным и финансовым затратам.

Оплакивая девичество перед свадьбой, невеста совершает важнейший ритуал. Она хоронит свою прошлую жизнь, наполненную свободой и радостью, расстается с юностью и беззаботностью. С тем, что больше никогда не будет присутствовать в ее жизни в том же виде. А может, и уйдет навсегда. Это тяжелые чувства, но необходимые для того, чтобы встретить новое и сохранить опыт прошлого. Не багаж воспоминаний, а именно прожитый, осмысленный опыт, как один из источников мудрости.

Есть много разных ритуалов инициации. Например, при переходе из девочки в девушку. Я устраивала праздник для своих дочерей при первых месячных – очень личный, интимный, без шумных компаний. Я дарила им золотые сережки с драгоценными камнями, которые символизировали ценность девушек для это мира в новом качестве.

Я думаю, что нам тоже нужен ритуал при переходе в третий возраст. Для каждой из нас – собственный. Подруга рассказала мне о том, как поняла, что перешла в третий возраст. Она выбирала себе помаду в магазине и привычно подошла к отделу своего любимого бренда. И вдруг ее взгляд упал на совершенно новый цвет, и она обнаружила, что теперь он подходит ей гораздо больше. Не потому, что прежний был выбран неудачно, а потому, что она изменилась. Подруга призналась, что испытала радость и неожиданное облегчение. Как будто открыла новую дорогу. Мы теперь часто шутим: когда тебе кажется, что ты постарела, найди себе новую помаду. Это наш маленький ритуал.

Чтобы было, куда положить эту «новую помаду», нужно освободить место. Перестать реанимировать то, что должно уйти навсегда. Это не только умершие чувства, неспетые песни, непокоренные вершины. У каждой из нас есть свой список. Если у тебя его еще нет, самое время составить.

Мастерская

Когда думаешь о потерях, задумайся о том, что из утраченного уже невозможно повторить или оживить? Невозможно в силу объективных причин: физических, материальных, географических, законов физики. Напиши свой список. Он пригодится, когда ты будешь делать ритуал прощания, описанный в конце этой главы.

Утратив связь с процессом смерти, мы накапливаем огромное количество незавершенных процессов. И автоматически перетаскиваем старые проблемы в новые отношения. Мы ждем, что новый мужчина «ответит» за прошлых, а лучше даст все то, что не дали нам родители. Но в этом случае любой человек, с которым мы строим отношения, не будет воспринят нами непосредственно, если у нас не завершены отношения с родительскими фигурами, если мы не пережили весь спектр чувств и не обрели целостность.

Я хочу говорить с тобой о смерти как о кульминации жизни. Это финальная точка, где все уже произошло. В контексте обычной человеческой жизни это достижение максимального результата.

Можно сказать, что всю нашу жизнь мы идем к нему. Смерть – самое честное событие, потому что это единственное, о чем мы знаем точно. Все остальное относительно.

Готовность к смерти дает нам возможность делать каждый день нашей жизни качественным. Для многих людей, переживших клиническую смерть или ситуации, где они «понюхали смерть», соприкоснулись с ней, жизнь обрела смысл. Есть много практик умирания для лечения, например, депрессии. Значит ли это, что прикосновение к смерти меняет качество жизни? Безусловно.

Есть два способа изменения жизненного сценария: долго в терапии и быстро в жизни. Второй вариант непредсказуемый, неконтролируемый и небезопасный. Что можно сделать? Бояться и идти. Идти и знакомиться со смертью – с поклоном и уважением. Мы не боимся смерти как таковой. Есть много процессов похуже нее. Боль брошенности, предательства, жизнь без любви, жизнь в страдании, ожидание конца. Поэтому смерть может быть избавлением, освобождением.

Знакомство со смертью – это инициация. Встреча, на которой мы узнаем истинную цену жизни. Согласись, на свете не так много людей, ценящих жизнь. В основном люди живут так, словно они бессмертные. Тратят время на доказывание другим своих ценностей, на жизнь с нелюбимыми, на опостылевшую работу, на иллюзии и поиски чудесных эликсиров. Не занимаются своим здоровьем, откладывают важные дела и встречи, любимые занятия, поездки и книги. Жизнь впустую без осознавания ее ценности характерна для тех, кто отрицает смерть.

В третьем возрасте мы должны познакомиться и подружиться с ее величеством Смертью. С этой величественной и страшной дамой, в руках которой нить нашей жизни.

Как ты узнаешь, что знакомство состоялось? Есть выражение «я победила смерть». Еще никто не победил смерть. Свои страхи – да. Но взять верх над смертью не удалось никому из смертных. Так какое чувство мы испытаем, встретившись со смертью? Принятие. Это и смирение, и уважение, и мудрость.

В разных культурах и у разных народностей разные символы смерти. Не везде это старуха с косой. Иногда это молодая женщина, а иногда мужчина. Но чаще всего человечество наделяло богов смерти именно женским лицом. Причем смерть могла идти рука об руку с жизнью. Например, в синтоизме Идзуми – богиня не только смерти, но и творения. А Мора, или Морена, или Морава – женский мифологический персонаж в славянской традиции – связан с сезонными обрядами умирания и воскресения природы. И это очень символично.

Но чаще ассоциации со смертью связаны с войной и гибелью. Например, в кельтской мифологии богиня войны Морриган отвечает и за сексуальное начало, плодовитость, имеет дар пророчества. Но, пожалуй, самая известная – богиня Кали в индуизме.

Я познакомилась с ней давно, ее описание присылали мне сразу несколько моих друзей. Они сопровождали информацию единодушными комментариями об удивительном сходстве моего характера с архетипом этой богини: стремление к правде и ясности, бескомпромиссность, быстрота в принятии решений о прекращении насилия, страстность в защите прав слабых, смелость в конфронтации независимо от авторитета. Это качества женщины-амазонки.

Вторая встреча с силой этой богини случилась во время моего духовного трипа в штат Калькутта на второй Новый год после потери дочери. На тот момент мне казалось, что присущий мне боевой дух угас навсегда и я никогда уже не верну себе энергию жизни. Если честно, я даже не знала, что мы едем именно в Калькутту. Я доверилась организаторам проекта и не интересовалась деталями. Я просто искала возможность не быть одной дома на праздники, которые в трауре очень трудно переживать.

Все путешествие было незримым пребыванием в гостях у богини. В закрытых на выходной храмах нам открывали двери, многотысячные очереди к местам поклонения расступались перед нашей группой, и нас пропускали вперед. На пятый день группа стала называть меня «наша Кали».

Я помню, как волна силы и энергии накрыла меня после того, как на одном из народных праздников группа военных-сикхов попросила меня сфотографироваться с ними. Для индийцев мы были странными чужаками в этих нетуристических местах. И я с радостью согласилась. Когда меня окружило человек пятьдесят статных учтивых военных, фотограф из нашей группы растерялся. Некоторое время и он приходил в себя, в результате на моем фото запечатлена только десятая часть сикхов, остальные мужчины успели разойтись. Мы потом шутили, что богиня послала мне поддержку таким необычным способом, ведь из всех сикхи выбрали именно меня, хотя я была не самой молодой и красивой.

Спустя время я смогла сформулировать, чем закончился для меня этот трип к богине. Я перестала копать могилу и начала копать фундамент для нового дома. Это был ее дар мне и мое почтение к ней.

Те из нас, кто не сломался в трудных жизненных обстоятельствах, в большинстве своем стали очень воинственными и непримиримыми. Но мы сохранили чувство справедливости, научились действовать быстро и поняли, что доброта бывает не только с кулаками, а еще и с мечом, стрелами и острыми зубами. Из терапевтов мы должны превратиться в военных хирургов, для которых спасти жизнь важнее, чем нравиться пациенту. Умение утолить боль, остановить гниение и твердой рукой отсечь мертвую ткань должно стать новым навыком.

К сожалению, это не помогает сохранить то, без чего женщине трудно быть женщиной – мягкость, ранимость, уязвимость. Чтобы восстановить эти способности и оживить душу, нам надо быть готовыми встретиться со смертью еще не раз.

Главное чувство, которое перевернет все твои представления о жизни после встречи со смертью, – это беспомощность. Самая настоящая. Без игр и манипуляций. Без надежды и глотка воздуха. Когда понимаешь, что умерший родной человек никогда не вернется. И ты ничего не можешь сделать. Для сильной женщины это момент выбора: или ты слезаешь с коня и сдаешься, или отдаешь свою жизнь из-за гордыни всемогущества. Это последняя возможность признать высшую силу. Именно поэтому люди, верящие в Бога, легче переживают горе. Они могут положиться на высшую силу, на смысл, который им пока не доступен, но который они уже приняли.

Сильная амазонка воюет со смертью, не желая ее признать, не сдаваясь. Потому что неверно понимает, что это значит. Она становится бесстрашной. И даже если мы перестали бояться встречи со смертью, это не значит, что мы научились понимать ее. Нужно узнать ее не через войну и сражения, а через внимание к себе.

Нам нужно провести большую работу по ревизии всех незавершенных аспектов нашей жизни. Во время нее мы разложим все по полочкам. И на одной из них будет написано – «в утиль». Туда мы сложим, что уже завершилось, независимо от нашего принятия: боль, обиды, наивные мечты и ложную надежду.

Мы не можем тащить их в третий возраст, потому что ресурсы, необходимые для их поддержания, исчерпаны. Мы не можем больше терпеть никакой боли: ни душевной, ни физической. Боль – крик тела о незавершенном эмоциональном процессе.

Мы должны вернуть себе детскую нетерпимость к боли. В процессе взросления мы учимся ждать и терпеть. Но мы должны научиться разделять, что нужно перетерпеть, а что ни в коем случае нельзя. Родители должны были научить нас отличать полезное и необходимое от повреждающего и опасного. Но со многими этого не произошло.

Если мы научились терпеть боль, чтобы нас не бросили или не пристыдили, то это становится моделью уничтожения себя. Мы словно позволяем разрушению перейти с внешнего периметра во внутренний. Не идентифицировав внешнего врага, мы становимся враждебны по отношению к себе. Но как быть, когда ты ребенок, а внешний враг – твой самый близкий человек? Здесь мы сталкиваемся с тем, что страшнее смерти. С риском брошенности. А это смерть без конца.

Состояние брошенности как ожидания смерти гораздо травматичнее, чем сама смерть. Люди, приговоренные к смерти, испытывают ужас от неопределенности. У нас есть врожденная потребность в структурировании времени. Нам очень важно иметь какие-то точки опоры, определенность. Поэтому первым делом, приезжая в новое место, мы начинаем ориентироваться. «Во сколько процедуры, обед, прогулки?» – спрашиваем мы в регистратуре санатория. Мы приходим на семинары и интересуемся: «Когда перерыв, когда мы закончим?» Нам нужно структурировать время, тогда мы успокаиваемся и можем нормально функционировать.

Отсутствие расписания и планирования делает наше существование похожим на переживание полета в бездну. Поэтому для ребенка ощущение смерти и понятие о смерти – это не финал, не точка, а ужас. Многие взрослые, испытавшие в детстве травму брошенности, при упоминании смерти, а иногда просто расставания или завершения, как будто проваливаются в детский ужас. Если тебя отправляли надолго к бабушке, потому что родителям было некогда, то тебе знакомы эти чувства. Если ты жила рядом с холодной, отстраненной матерью, чувства которой были заморожены, то ты понимаешь, о чем я говорю. Если ты не знала, какой будет реакция папы, когда он выпьет, то знаешь, каково ощущать все это. Боль и депрессия брошенности – диагноз миллионов людей. И никакие таблетки тут не помогут.

Кроме ужаса, это еще и беспомощность оттого, что мы не смогли быть собой, быть спонтанными. Нам пришлось срочно сформировать стратегию выживания. Чаще всего это терпеть или подавлять свои чувства. Зависимость и беспомощность как самые яркие переживания детства зафиксируют страх смерти, превращенный в ужас, – чувство безобъектное и трудно поддающееся осознаванию.

Чувство ужаса в ожидании смерти может быть настолько непереносимым, что суицид кажется избавлением. То есть сама смерть не так страшна, как детское ощущение неопределенности и брошенности. Надо было пережить это достаточное количество раз, чтобы в психике сформировался специфический опыт привязанности – модель близости с другим человеком. Это схема, по которой мы будем искать партнера и строить новые отношения. В большинстве случаев речь идет о зависимых отношениях.

Если мы знаем, как быть в отношениях использованной, брошенной, избитой, изнасилованной, осужденной, застыженной, то бессознательно будем искать знакомое. Эта схожесть даст нам уверенность, что мы не умрем в отношениях. Потому что когда-то мы нашли способ не быть брошенными: отставить себя в сторонку и быть тем, кем нас хотели видеть, понимать и удовлетворять потребности тех, в чьей любви мы так нуждались, подавлять собственные желания. И это уже не про смерть. Это про предательство и убийство.

Прошлый опыт отношений, начиная с детско-родительских, требует завершения, оплакивания надежды получить от другого человека то, что ты не получил от родной мамы. Выход в том, чтобы стать себе этой матерью, взять на руки младенца, а не водить его по вокзалу в поисках того, кто его полюбит. Но сначала надо убить Надежду.

Движимая голодом женщина ищет срочного утешения в объятиях мужчины. Может быть, ты встретишь мужчину, который будет относиться к тебе лучше родной матери. Тогда спроси себя: «Что его мотивирует? Что ему нужно от меня? Зачем ему это? Что я за это буду должна? И вообще, все ли с ним в порядке, если он хочет меня практически удочерить, а не иметь со мной отношения как с женщиной?»

Поначалу в таких отношениях даже может быть секс. Телесное слияние люди будут принимать за сексуальное возбуждение, но продлится оно недолго. «У нас был такой секс бурный в начале! Куда он делся?» – спрашивают потом. А он умер, принесенный в жертву драматической ошибке. Без него отношения между партнерами тоже мертвы. Но о сексе, отношениях и о том, что на самом деле должно умереть при встрече с любовью, поговорим в других главах. А сейчас пришло время убить эти наивные иллюзии с помощью здравого смысла: никто в мире не будет твоей мамой. О том, что делать, если заботы и защиты все равно хочется, поговорим чуть позже.

Сейчас нам нужно сделать огромную работу по захоронению мертвых отношений и тех частей себя, которые были смертельно ранены в прошлом. Придется разгрести братские могилы, в которые мы сваливали отрезанные куски своей душевной плоти, потому что было страшно остановиться. У нас не было плеча, на которое мы могли бы рухнуть, чтобы реветь и выть от боли. Только такой рев может облегчить боль потери. Не слезы и не крик, а именно рев, до хрипоты, до бессилия, до встречи со своей беззащитной и беспомощной сутью. И делать это в одиночку бесполезно. Нужен свидетель. Неравнодушный, сильный и сочувствующий.

Но так открыться миру мы не рисковали. Поэтому таскали за собой это кладбище. Приходилось быстро двигаться, чтобы не слышать запаха и не чувствовать ужаса. Не допустить осознавания даже части всей этой страшной картины смерти внутри нас.

Но пришло время остановиться.

Невозможно даже представить первое чувство, ощущение от этой встречи. Это болевой шок, который предстоит пережить. Больше тянуть нельзя. Невозможно жить со своим домашним кладбищем, если оно не оформлено достойно. Если могилы не обозначены и оградки не установлены. Если вместо надгробного камня в лучшем случае стоит крест из палок, без эпитафии, и даже имени нашей потери не обозначено. Нам некуда принести цветы, чтобы почтить погибших. А ведь это не другие люди. Это части нас, убитые или скончавшиеся от полученных ран, нанесенных близкими или далекими, случайными или тщательно выбранными людьми.

Разговор о смерти становится для женщины «третьего возраста» беседой с Великой Темной Матерью. Теперь, когда мы все знаем про жизнь, должны узнать и про смерть. Это сделает нашу жизнь качественно иной: более глубокой и осмысленной. Здесь мы выходим за пределы реального мира, измеряемого приборами мужской цивилизации. Поэтому способность для женщины видеть мир шире, знать о том, что в нем есть процессы, которые не измеряются приборами фундаментальных наук, очень важна.

Нам не нужно объяснять, что такое «телепатия», потому что мы телепатически считываем других людей. У женщин врожденные способности к целительству и ясновидению, заложенные самой природой, потому что нам нужно было заботиться о потомстве и выживать. Но мы утратили с ними связь и перешли в мужской стереотип восприятия мира «с глаз долой, из сердца вон». То, что видно и измеряемо, существует, а то, чего не видно, – нет.

В третьем возрасте женщины не боятся осуждения. Мы можем больше не ограничивать свое мышление и восприятие только видимым миром. Невидимый для нас так же реален, потому что наша интуиция способствует развитию особого зрения.

Почему астроном может вычислить звезду, которую пока не нельзя увидеть ни в один телескоп, и никому не придет в голову его осуждать? Теперь и мы можем смело и открыто, не боясь быть осмеянными, говорить о мире души, который пока не способен зафиксировать самый высокоточный микроскоп. Можем открыто рассказывать свои сны, а не втихомолку, стесняясь насмешек.

Нашу естественную тягу к познанию неведомого очень трудно подавить. Мы чувствуем эти процессы. Это «та, которая знает внутри нас», как писала Кларисса Пинкола Эстес. Ту старуху, которая живет внутри, или «дикую женщину» (у нее много разных названий), невозможно уничтожить. Но большинство женщин живет вдали от нее, в слепоте и глухоте обезболивания.

Оглянись и прислушайся. И к тебе придут образы, сны, книги, фильмы, которые познакомят тебя со смертью и дадут энергию, ресурс. То, что пугало, станет твоей силой и источником. Наша задача – сделать одинаково доступным процесс жизни и смерти. Мы просто обязаны вернуться к источнику мертвой и живой воды. Хождение по замкнутому кругу и невозможность выйти в спираль развития связаны с потерей важной составляющей. Нельзя рассматривать жизнь без смерти.

Навык различать напрямую связан с этой способностью. Различать, какой продукт надо выбросить, а какой съесть. Какое зернышко посадить, а какое – в утиль. С каким человеком надо продолжить общение, а с каким – завершить. Тогда мы никогда не выберем ни гнилые продукты, ни гнилые отношения, ни гнилую дорогу, потому что гниение – это процесс долгого умирания, неспособности встретить смерть и тщетных попыток реанимировать злополучную «дохлую лошадь».

Если здоровое и больное начинают смешиваться, то смерть проникает в живое и начинается процесс гниения. Гниение – очень точное слово для характеристики многих душевных процессов, с которыми женщины приходят в терапию. Что-то протухло, а что-то гниет. Обезболивание дает временное облегчение, но не может обмануть. Это похоже на то, когда ты чувствуешь, что от тебя исходит чужеродный запах. Хорошие врачи по запаху определяют заболевание. Вот так и мы на психологическом, энергетическом уровне можем знать, чем мы пахнем, какие процессы происходят у нас внутри.

Многие прибегают к очень распространенному варианту устранения запаха – заморозке. Женщина замораживает свои чувства. Она хочет избавиться от боли быстро. И это работает. Заморозка блокирует запах и боль. Но она не останавливает, а всего лишь притормаживает гниение. К сожалению, оно продолжается вне области внимания. И чем дольше мы не размораживаем больную часть, тем большую площадь захватывает гниль.

Когда мы внутри научаемся отличать живое от мертвого, то уже нетрудно делать это и во внешнем мире. В третьем возрасте мы можем стать экспертами. К нам могут приходить за мудростью с вопросом о том, стоит ли продолжать что-либо или завершить. Будь то отношения, работа или какой-то проект. Мы «по нюху» определяем, что будет жить, а что надо остановить. И смерть – это исцеление, остановка, прекращение. Уйти с нелюбимой работы, завершить пустые отношения, перестать общаться с людьми, которые тебя не ценят.

Мастерская

Для самых самостоятельных и независимых хочу сразу сказать о том, что большинство практик работает при одном условии – наличии наблюдателя. Неравнодушного, вовлеченного, понимающего. Поскольку травма была в присутствии другого, то и излечивается она тоже в присутствии другого. Между этими людьми большая разница в том, как они относятся к нашей боли. И как ни странно, в первом случае, человеком, травмирующим нас, могли быть очень близкие люди, а во втором – незнакомые. Решающую роль играет один фактор: принятие нас такими, какие мы есть. Принятие с пониманием, сочувствием и заботой.

Следующая практика даст облегчение в любом случае, но если ты пригласишь понимающую подругу поддерживать тебя, а возможно, выполнить практику вместе, то эффект будет гораздо сильнее.

Для практики тебе понадобится время и уединение. А также белая и темная ткань.

Сделай из белой ткани лоскуты размером с футляр для очков и на каждом ручкой напиши про старую травму. Это может быть обида, предательство, оскорбление, описание события, имена людей. Все, что относится к травме. Пиши в любом формате.

Потом пришей белые лоскуты к темной ткани – каждый отдельно, вслух рассказывая о том, о чем ты написала. Для этого нужен слушатель.

После того как ты расскажешь обо всех травмах и будешь услышана и принята, сожги темную ткань со всеми белыми лоскутами, пришитыми к ней.

Два цвета жизни и смерти – черный и белый – очень точно символизируют расщепление на жизнь и смерть. В каких-то традициях черный – цвет смерти, а в каких-то – белый. Эта дуальность соединят круг Жизни-Смерти-Жизни. И ты можешь восстановить его для себя.

Практика поможет тебе отпустить боль, приняв ее как часть жизни, с уважением и любовью. Этот ритуал-прощание подразумевает прощение тех, кто причинил тебе боль. Однако не торопись это делать. До прощения есть несколько стадий: шок, гнев, стыд, вина, печаль, принятие. К прощению ведет трудный путь, по сравнению с которым путешествие героя в сказке – легкое приключение. Единственный человек, ради кого ты можешь перепрыгнуть эти стадии, – ты сама. Без прощения себя нельзя рассчитывать ни на что хорошее. Мы просто не позволим себе быть счастливыми, если несем вину. Вина делает нас узниками. Душевная тюрьма ничем не лучше обычной. И у заключенных нет шансов быть счастливыми. Ибо счастье без свободы невозможно. Если ты хочешь изменить свою жизнь – сначала выйди из тюрьмы. Тебе еще понадобится время, чтобы пройти реабилитацию и научиться жить в свободном мире, восстановить тело и душу. И начать строить свой дом. А потом можно заняться прощением других.

Третий возраст – возраст мудрости. Впереди время достоинства и легкости, а не всепоглощающей вины. Время, когда мы делимся опытом, но не со всеми подряд и не на базарной площади. Передаем его своим подрастающим внучкам. Поддерживаем прочность семейных устоев и являемся надежной гаванью для всех ее членов, нуждающихся в одобрении или совете. Это вовсе не означает быть доброй и безотказной. Отнюдь. Сила конфронтации должна быть не меньше. И начать нужно с себя. Пришло время сказать себе «хватит». Хватит страдать, оборачиваться назад, хватит искать свои ошибки в прошлом, винить себя.