Текст книги "Январский дождь (сборник)"

Горизонталь

 
Строку, звенящую как сталь,
Не запускаю к небу зондом:
Люблю свою горизонталь
В надежной связке с горизонтом.
 
 
Не стыком неба и земли
Плывет строка (дитя стараний),
Мой горизонт – года мои,
Единство опыта и знаний.
 
 
Одолеваю жизни даль,
Ее удар и благосклонность,
Черчу свою горизонталь,
Не претендуя на законность.
 

«День выдался глухим и нерадивым…»

 
День выдался глухим и нерадивым,
Как старичок, что самоустранился
От радостей, готовясь на погост.
Не от того ль мне показалась дивой,
Прекрасной феей рыжая Алиса,
Ворвавшаяся в хмурь во весь свой рост?
 
 
Добро и прелесть яркой доминантой
Ваяли образ девочки-лисенка,
Что одолела липкий полумрак.
Давно ли были куклы, ленты-банты,
Крылатые пеленки-распашонки?..
И вот уже взросленья добрый знак.
 
 
Собою всею радуя идущих,
Сияньем глаз спасая мир от скуки,
Витрины отраженная стеклом,
Как солнышко, что обмануло тучи
И, людям протянув лучи, как руки,
С любым и каждым делится теплом.
 
 
Когда же – не пойму – успело время
Свершить такое преобразованье,
На радость людям холя этот плод,
Который на камнях нечерноземья
Расцвел веселым предзнаменованьем
Того, что он продлит семейный род.
 
 
О люди!.. Позабыв предназначенье,
Ниспосланное матерью-природой,
Желая вознестись над всем земным,
Борясь и совершая восхожденья,
Разгадывая скрытных генов коды,
Подчас пренебрегаем основным.
 

О родных и чужих

 
Средь истин, что люди зовут прописными,
Есть истина истин, звучащая так:
Родные всегда остаются родными,
Не помнящий этого – сам себе враг.
 
 
Мы помним родимых, живущих и живших,
Которым приносим цветы в выходной,
Порою – прощенных, порою – простивших,
Немыслимо разных под словом «родной».
 
 
Мы всех поминаем в молчании строгом,
А жизнь подаривших нам – чаще иных,
Нередко встречая на жизни дороге
Чужих, что бывают роднее родных.
 
 
В общении с ними – легко и привольно,
И радость, и вера в объятьях тугих…
Ты истине этим не делаешь больно –
Живи, почитая и тех, и других.
 

Туесок

 
Дитя березы, солнца и дождей
Из царства, где на троне – Берендей!..
Мой туес, мой дружок берестяной,
Наступит лето – будешь вновь со мной
Нести домой малину иль бруснику
Сквозь шепот леса, солнечные блики,
Стук дятла и беспечное «ку-ку»,
Сквозь камыши на низком берегу,
Сквозь росы трав, не буженных, не мятых,
Восточных склонов, что для нас круты,
Сквозь ливень, что приносит с высоты
В июльский зной желанную прохладу.
Наткнемся на грудастый боровик,
Который нам подарит счастья миг!
Ну, а пока… пересидим морозы
На теплой кухне с чайником курносым,
Где ты хранишь мой лук и чесночок!..
Ладонью глажу палевый бочок
Двойного необычного плетенья,
Все хорошо, а на душе – смятенье:
Опять воспоминания гнетут,
И пролегает в прошлое маршрут…
 

Это было в девяностых

 
Трепал деревья ветер хлесткий
И за сучком трещал сучок,
Стоял на бойком перекрестке
Интеллигентный старичок.
 
 
Неслась толпа в своем транзите
(В надежде раздобыть кусок),
А он усердствовал: – Купите!..
Купите, люди, туесок!
 
 
– Ваш туес, – говорю, – что надо!
Красив!.. Двойной!.. Берестяной!
– Творил любимой для услады,
Когда назвал ее женой!
 
 
Хранил нам прошлое и запах
Того родимого леска,
Который код в июльских крапах
Вложил в бересту туеска.
 
 
– Да как же Вам его лишиться?!
– Эх Вы, святая простота:
Моя жена лежит в больнице,
Нужны лекарства и еда…
 

P.S.

 
С лихвой всего на жизненном пути,
И есть на что переключить вниманье,
Но если бы мне знать, куда идти,
Пешком прошла бы это расстоянье!
 
 
Сумела бы осилить вброд реку,
Не зная благонравнее заботы,
Чем возвратить ту радость старику,
Которой он лишился в злые годы.
 

Мертвые сраму не имут

 
Есть трусы, что настороже
Лежат у ног сильнейших мира
И с черной завистью в душе
Ждут смерти своего кумира.
 
 
Когда кумира отпоют –
Дань должному отдать не против,
Но тут же грязью обольют,
Вернув долги своей породе.
 
 
Вождю удачи не простив,
Мстят за победы и обиды,
Отрепетировав мотив
Для самосуда бывшей свиты.
 
 
Забудут, что ползли за ним
К сиянью освещенной рампы,
Что хором слаженным своим
Ему же пели дифирамбы.
 
 
И в жажде прошлое громить
Решенье собственное примут!..
Зачем покойников срамить,
Коль «сраму мертвые не имут»?!
 

Семья

 
Семья – когда в кипенье дел
покоя торжество,
Когда горой один за всех
и все за одного,
Когда глядят глаза в глаза
и веря, и любя,
Когда согласие и лад
зависят от тебя,
Когда на празднике с вином
на всех хватает тем,
Когда приходит сообща
решение проблем,
Где миром соткан жизни холст,
и дряблых стариков
Увозят внуки на погост
по правилам веков,
Где жизни новые ростки
лелеет вся семья,
Где только совесть быть должна
у каждого своя.
 

По доброй воле

 
Не ропщи на судьбу, не сетуй,
Не гляди на мир с недоверием,
Ты устала ходить по свету,
Одиночество шагом меряя,
Очень трудно по тесным полкам
Неудачи судьбы раскладывать,
Объяснила бы людям толком
Что теперь тебя может радовать?
 
 
Жизни долгой светлы старания
На пути служенья науке,
Но твое высокое звание
Не смягчает душевные муки.
Не наукой беда твоя правится,
Не работой заумной и сложной –
Той семьей, что веками славится, –
Нерушимой, здоровой, надежной!
 
 
Если б молодость не была глупой,
Если б не была старость слабой,
Не ходила бы грустной да грубой,
Угодив одиночеству в лапы.
Возвратить бы теперь твою молодость –
Так жила бы, чтоб всем запомнилось!..
Семерых подряд родила бы
В гордом звании Истовой Бабы!
 

Чудаки

 
Мы с возрастом чудаковаты
На молодой здоровый взгляд…
Я оппонирую, ребята –
«Обстрел», не целясь! Невпопад!..
 
 
Чудак – так он чудак с рожденья,
Их среди вас – хоть отбавляй!
Им говорят (прошу прощенья!):
– Ты дурака – то не валяй!..
 
 
Беда не в вымыслах досужих,
Что стал глупее тот, кто стар,
Не стынут вовсе наши души,
Но, жаль, дряхлеет их футляр.
 
 
И надо вникнуть хоть немножко
В премудрой старости секрет:
Сидит, глядит старик в окошко –
А может видеть целый свет!
 

ПОЗОВИ МЕНЯ

«Хоть в суть явлений этих не вникала…»

 
Хоть в суть явлений этих не вникала,
Могу судить о них наверняка:
Веселье начинается с бокала,
Пожары века – с крохи-огонька,
 
 
Дорога начинается с порога,
С малышки-шишки – корабельный лес,
Писательский талант идет от Бога,
И, значит, начинается с небес.
 
 
Одна любовь на струнах скрипки хлипкой
(Хоть летом, хоть метельною зимой)
Во власти слов и в неге с грустью липкой
С тебя же начинается самой!
 

Свадебный тост

 
Мой тост не горский,
писан не Расулом,
Мой тост с полей
раздолья и лугов,
Где ни к чему
чрезмерные посулы,
Витиеватость
в адрес кунаков
 
 
(Не осуждаю –
каждый свой обычай
Несет по жизни,
помня отчий кров)…
Желаю всем надеждам
вашим сбыться,
Совет вам, дорогие,
да любовь!
 
 
За ту семью,
что создается вместе,
Не наживая
ссорами морщин!
Всех женщин быть
счастливее невесте,
А жениху –
счастливей всех мужчин!
 

Тост

 
Не торопя счастливые минуты,
Не сетуя на жизнь, что месит круто,
Мы доброго вина себе нальем,
Не надо тостов никаких особых,
Которые елеем ставят пробы,
Пусть будет тост за то, что мы живем!
 
 
Есть дружба – так зачем же эти тосты?!.
Нам всё равно, худые мы иль толсты,
Умны ль, глупы ль – пусть будет все, как есть!
Мы в этом тесном мире просто люди,
Друг друга знаем, ценим, чтим и любим
За совесть, за порядочность, за честь!
 
 
Безмолвны тосты в нашем тесном братстве,
Где дружба закадычная – богатство,
Здесь не один припомнишь эпизод!
И что нам тост, который ложь пророчит?!
Пусть каждый пьет за то, за что он хочет,
И пусть нам непременно повезет!
 

Не забудь!

 
От дорогого,
чем сердце живет,
В зиму уносит
меня самолет,
В иллюминаторе
гасят тоску
Белые овцы
на синем лугу.
 
 
Веки прикрою –
кажется мне:
Ластится чайка
к сонной волне,
Дремлет заката
рыжий петух,
Льют кипарисы
дурманящий дух.
 
 
В гордом молчанье
молитвой без слов
Благодарю я
судьбу за любовь,
Что одолела
души рубежи,
Чувства даруя
без фальши и лжи!..
 
 
Веки прикрою –
рядом со мной
Слышу я голос
твой неземной,
Светят, как звезды,
родные глаза,
Вновь подтверждая
все, что сказал.
 
 
Как заклинанье,
твержу: «Не забудь!»
Тысячу раз
повторяя наш путь
Тот, где ошибок
своих не боясь,
Люди проходят
единственный раз!
 

«В зимнем беспределе тешась без помех…»

 
В зимнем беспределе
тешась без помех,
Пеленает ели
сердобольный снег.
Балуя малину
на привычный лад,
Сбросил ей перину
щедрый снегопад.
 
 
А буран-повеса,
к делу неохоч,
На опушке леса
пляшет день и ночь,
Выдумал мороку
с торопливой тьмой –
Перекрыл дорогу
из лесу домой!
 
 
Путь неодолимый
на исходе дня,
Хорошо, любимый
проводил меня!
Будем черпать кружкой
лунный свет с небес,
Обожая зиму,
вспоминая лес.
 

«Плывёт земля на тучах-парусах…»

 
Плывет Земля на тучах-парусах,
С весной преображая их искусно,
А мы с тобой живем на полюсах,
Что Юг, что Север – холодно и грустно.
 
 
Застыли губы, мысли далеки
От многоцветья буйного кипенья,
И только разум, сердцу вопреки,
Врачует верой хрупкое терпенье.
 
 
Он, как истец, дорогу перешел
Сомнениям с характером зануды.
Не паникуй! Все будет хорошо,
И у любви есть слабости минуты.
 

Постой, не торопи

 
Да что же ты опять
пристал ко мне с вопросом?!
Постой, не торопи!
Твой суд – как напоказ!
Забудутся шипы,
завянут тихо розы,
Замолкнет боль души –
так было… И не раз!
 
 
Я не хочу просить,
чтоб ты в меня поверил,
Не стану утверждать,
что наступил конец,
Попробуем опять,
опять друг другу верить,
Пусть все решит любовь
в союзе двух сердец.
 
 
Мы венчаны с тобой
травою да волною,
Мы ряжены с тобой
туманом да росой,
Я не хочу считать
беду своей виною,
И не хочу корить,
винить тебя во всем!
 
 
В крушении своем
мы оба виноваты,
Придуманный наш мир
устал в конце пути,
Как все, переживем,
пожалуй, так и надо:
За все, что сотворил,
не хочешь, да плати!
 
 
Отбродит, как вино,
нелепая обида,
Захочется опять
покоя и любви,
И в необычный день,
такой обычный с виду,
Опомнись – и меня
тихонько позови.
 

Представь себе

 
Представь себе: летит из-за реки
Тот ветер, что ворочает пески,
Что поднимает в небо пыль и щепки,
Скрутив жгутом безжалостно и цепко,
Жестокий и пугающий такой,
В народе прозван «ведьминой ногой».
 
 
Вот так и ты!.. Войдёшь в мой тихий дом –
Он сразу превращается в Содом!
Все сдвинув с мест и все перемешав,
Кипишь, бурлишь, заядлый враг порядка!
Мне от тебя бежать бы без оглядки,
Забыть тебя, на жалость наплевав!
 
 
Слоняешься в своих потертых шортах,
Суешь свой нос, куда и не зовут.
А мне давно тебя послать бы к черту,
Чтоб навсегда забыл ко мне маршрут!..
А я молчу, терплю тебя, терплю…
Жалею!.. Значит, все-таки, люблю!
 

Ничего не хочу

 
Ничего не хочу, ни письма, ни звонка,
Прочь уходит любовь, что была коротка,
Угасает любовь, что не грела, а жгла,
В испытаниях дней устоять не смогла.
 
 
Ничего не хочу, ни звонка, ни письма,
А чего я хочу – и не знаю сама!
Только знаю, что я от мечты вдалеке,
Словно талая льдина на стылой реке.
 
 
Ни звонка, ни письма – ничего не хочу!
На вопросы подруг то сержусь, то молчу,
Лишь обида порой к горлу катит свой ком,
Только слезы платком утираю тайком.
 

Январский дождь

 
Январский дождь, что лил (не моросил!),
Загнал меня в попутную машину –
И в тот же миг сорвались с места шины,
Водитель несся, адрес не спросив.
 
 
А я сидела за его спиной,
Глазам не веря, что свершилось чудо,
Хотелось обозвать его Иудой,
Отгородиться каменной стеной!..
 
 
Пронзив собой проспект, на пустыре
Засели в куче тающего снега,
И взрывом неожиданного смеха
Воздвигли мир, что рухнул в ноябре.
 
 
Молчала я, блаженствуя в тепле,
Перебирая бусы, словно четки,
И весело повизгивали щетки,
Усердствуя на лобовом стекле.
 
 
Мыл башмаки в холодных лужах дождь,
Постреливал дробинками по крыше –
И мы с тобой друг другу стали ближе,
А ссоры голос – немощен и тощ.
 

«У мечты на пирогах…»

 
У мечты – на пирогах,
У судьбы – на наковальне!..
Мы с тобой на берегах,
Хоть и видимых, но дальних.
 
 
Берег левый под тобой,
Подо мною берег правый,
Выпит счастья водопой
Дней бессмысленных оравой.
 
 
Только сны даруют весть,
Нереальную по сути.
Надоело все, что есть,
Безнадежно все, что будет!
 
 
Предсказания просты
Нашей жизненной дороги
С ощущеньем пустоты
Да оправданной тревоги.
 
 
Тучи бегают гурьбой,
За теплом умчались птицы,
И глядят на нас с тобой
Равнодушные зарницы,
 
 
Поросла любовь травой,
Превращая в пустошь годы,
И живем мы, как привой
На корнях чужой породы.
 

Разочарование

 
Забыты все слова,
и совесть задремала,
Печаль с тебя сошла,
как снег с весенних крыш…
Прощенья не проси –
в прощеньях проку мало,
Немного помолчав,
все снова повторишь!
 
 
В любви и для любви
сердцам привычней биться –
Зовешь меня, манишь
теплом своей руки.
Улыбки не проси –
улыбка, словно птица,
Слетит с усталых уст
опять в твои силки!
 
 
От загнанных коней
не будет больше прока,
Обиженных судьбой
в молчанье не винят!
У каждого из нас
своя теперь дорога,
Где кони-чужаки
подковами звенят.
 

Ночь без сна

 
Бессонница не дарит забытье,
И отдыха при ней – не слишком густо,
А теплое убежище мое,
Что ложе сумасбродного Прокруста.
 
 
Явившиеся грусть и пустота
Упрямо ждут, чтоб я тебя простила.
Напомнив ликом рыжего кота,
Кричит в окно щербатое светило:
 
 
«Допрыгалась в неверии слепом?!
Лежи теперь, откапывай причину!
Не прошибёшь, чудачка, стенку лбом,
Воспитывая зрелого мужчину!
 
 
Тебя молчаньем давит потолок
И осуждают собственные стены!..»
Благодарю Селену за урок,
Одаривая взглядом откровенным:
 
 
– У всех своя для мыслей голова,
И каждый видит то, что видеть хочет!
А слышала ль ты, древняя, слова
О капле, что упрямо камень точит?
 

«О, сколько злых, безжалостных ночей…»

 
О, сколько злых, безжалостных ночей
Томило нас, друг другом не прощенных,
И дни, что камни мстительных пращей,
Летели, добивая побежденных.
 
 
И все же мысли, лезвием ножа
Вскрывая боль, отчаянно взывали,
Нисколько перед правдой не греша,
Собрать каменья дремлющих развалин,
 
 
Из них опять воздвигнуть храм Любви,
Но только в новом, солнечном окладе,
Подобно храму Спаса на Крови,
Как память о событиях и дате.
 

Стылый мир

 
Ночь морозом, как мелом,
Красит окна домов,
В этом городе белом
Мы не встретимся вновь,
В этом городе нашем,
Все былое храня,
Ниву времени пашем,
Никого не виня.
 
 
Мир в молчании строгом
Оживить не смогли,
Стала тесной дорога,
По которой мы шли,
Стала тесной настолько,
Что вдвоем не пройти,
Наши судьбы там долго
Разводили пути.
 
 
Все тасую те годы,
Где любви нашей гимн,
И крапленой колодой
Лгу себе и другим,
Откровенной подделкой
Усыпляю беду,
И надежда как белка
В сплошь промерзшем саду.
 
 
Мне забыть бы, что было
(Новым души бодрим!),
«Все, что было, то сплыло» –
Так порой говорим,
Только сердце пророчит,
Что нельзя забывать,
И былое не хочет
Почему-то сплывать.
 

Старая сказка

 
Приводят в дом мечты
девчонку-недотрогу,
Которой задаю
безжалостный вопрос:
Зачем гнала любовь
от своего порога,
Зачем свою судьбу
пустила под откос?..
 
 
Та первая любовь
ей обжигала душу,
Гасила свой огонь
с улыбкой на лице:
Звал рыцарь на коне,
таинственный и дюжий,
И рай не в шалаше,
а в мраморном дворце.
 
 
С годами рухнул мир
из сказочных реликвий,
Последовал конец
простых, обычных снов –
И покатились дни
каретою из тыквы
С упряжкою мышей,
что вместо скакунов.
 
 
Надежную судьбу
разгадывать не стала –
Обломками скалы
ушли мечты ко дну,
И Золушка в слезах,
что явно опоздала,
Прошла сквозь пустоту,
виня себя одну.
 
 
Выходит, счастья нет
по щучьему веленью,
Оплакивать грехи
не хватит чистых слез!..
Под крышей тишина
да горечь сожаленья –
Что было, то прошло,
что было – пронеслось!
 

Обида

 
Неслась к тебе, забыв свои дела,
Под липой целовала твои очи
И с обожаньем солнышком звала
И лучиком звала в тумане ночи.
 
 
Клюет мечту печали воронье,
Любви надежда гаснет в зимней стуже,
И вовсе ты не солнышко мое,
А отраженье солнца в мелкой луже.
 

Прости

 
Ты прости, я не та –
на распутице вешней
Затеряться боюсь
в молодых косяках,
И не висну на шее,
и дурочкой прежней
Не прошу по Садовой
тащить на руках…
 
 
Боже мой!.. Неужели
мне встреча приснилась?..
Знаю, зря торопились
топить корабли!
Наши судьбы, натешившись,
угомонились
И, как волны, в открытое
море ушли.
 
 
Сколько пролито слез
на подружку-подушку,
Сколько слез расползлось
по измятым листкам!..
…Время к западу катит
луну, как полушку,
Ветер стелет шуршащие
листья к ногам.
 
 
Постоим… Помолчим…
Вспомним горько-соленый
Вкус последних минут
на причале пустом
И насмешку судьбы
угольком раскаленным –
Вой бездомного пса
под озябшим кустом.
 
 
Сколько лет, сколько зим
(я, конечно же, знаю)
Мы блудили впотьмах,
потеряв талисман!..
Так теряют друг друга
«родной» и «родная»,
Бросив нежные чувства
в дырявый карман.
 

У моря

 
Когда прибой размашист и упруг,
А море, утонувшее в тумане,
Дерзя, утихомирится не вдруг,
Прошедшего звучаньем одурманив,
 
 
Шуршу прибрежной стылостью камней,
Отмытых и обкатанных стихией,
Тасую радость ускользнувших дней,
По сути не похожих на другие.
 
 
Они – как нежность безрассудных снов
(Спешим опять уснуть, чтоб вновь их прожить!),
На то она и первая любовь,
Чтобы годами сердце нам тревожить.
 

Не уходите от любимых

 
Мысль возвращается к вечно щемящему:
Любим отчаянно, по-настоящему,
Замуж выходим, живем и не тужим
С жданным, желанным, единственным мужем.
 
 
Лучше не скажешь!.. Да вот, как ни странно,
Чувство любви не всегда постоянно,
Глохнет оно и уходит куда-то,
Будто мы в чем-то пред ним виноваты.
 
 
Хая судьбу, от любви отказаться –
Значит, в бессилье своем расписаться,
Значит, уйти, предавая друг друга,
Скомкав удачи семейного круга.
 
 
Если любили, так в счастье не промах –
Чувства устали на жизни изломах,
Одолевая ее перекаты,
Но сохранились, коль были когда-то.
 
 
Рядом с любимым и годы – не годы,
Вы же любили, так было в нём что-то!
Чаще стучитесь в прошедшего дверцу –
Там исцелится усталое сердце!
 

P.S.

 
Любит горбушки каленого пода
Жизнь-мешанина из дегтя и меда!
 

Манеры любви

 
По тихой квартире
слоняюсь угрюмой, как бука,
Под небом, под Богом,
который не хочет помочь,
Любовь, что похожа
на белую ночь Петербурга,
Пришла запоздалой –
и тут же торопится прочь!
 
 
Ускорить разлуку –
не надо большого искусства,
Но если придется –
измучает (и поделом!),
Ну, что за манеры
у этого древнего чувства:
Дерзить, насмехаться –
и тут же страдать о былом!
 
 
Послать бы все к черту
и в новой любови забыться!..
Чужим, ненадежным
теплом растопить свои льды?!
Журавль в поднебесье?
Ну что ж, обойдемся синицей!
Живи, веселясь,
чтоб никто не заметил беды!
 
 
Увы! – не из тех,
кто умеет любить понарошку,
И старая верность
дороже любой новизны!..
Изломано счастье,
склевали воробышки крошки,
От горя душа
онемела в кипенье весны.
 

Тихо дремлет под крышей

 
Тихо дремлет под крышей
Наше счастье земное,
Только сердцем я слышу,
Что грустишь ты со мною,
 
 
И молчанья минуты
Не такие, как прежде,
Только я почему-то
Доверяю надежде.
 
 
Может это не точно,
Зря неверья коснулась,
Все же кажется: почва
Подо мною качнулась!
 
 
Изменить бы все круто
Да предать бы забвенью!
Только я почему-то
Доверяю терпенью.
 
 
И волнуюсь, и маюсь –
Что со мной теперь будет?
Но умом понимаю:
Так разводятся люди,
 
 
Сквозь душевную смуту
Переносят потери…
Только вот почему-то
Я в любовь нашу верю!
 

Старое письмо

* * *

 
«Сегодня мы взошли на Чатыр-Даг
(А Маяковский говорил «Чердак»!).
За шагом шаг, за тропкою тропа,
То валуны-окатыши, то осыпь,
А мы пыхтим, ползем, жужжим, как осы,
Когда опору чувствует стопа.
 
 
Панамы, шорты, кепки, рюкзаки…
Мне нелегко здесь без твоей руки!
Хотя, конечно, протяни лишь руку,
Тихонечко на помощь позови –
Прочувствуешь в цепочке руку друга
И чистый голос дружбы (не любви!).
 
 
Коварен склон, нелегок путь к вершине,
Пожалуй, буду знать, поняв отныне,
Что люди не за зря стремятся ввысь,
Полет души к стремленью приурочив,
Срываются, летят, что камни, вниз –
Осиливают, если сердце хочет!
 
 
Последний шаг – и за спиной подъем
(Как жаль, вершину брали не вдвоем!),
Душа ликует: мы на Крыма крыше!
Но ей бы дальше, дух свой обновить!
А ей бы выше!.. Хоть немного выше!..
Так расходилась – не остановить!
 
 
Ура!.. Мы пляшем на горы макушке,
Визжим от счастья, тискаем друг дружку!..
Привал… Покой… Но труден будет спуск!
Да…Нелегко придется… Ну и пусть!
 
 
Хоть от усталости дрожат еще коленки,
Я подхожу по «крыше» к самой «стенке»,
По-доброму грозит экскурсовод:
– Что?.. Тянет в пропасть дух другого мира?!.-
И чтобы успокоился народ,
Я нагло лгу, что только что с Памира.
 
 
Я счастлива, забыв про все дела,
Не только тем, что я сюда взошла –
Что за часы, нелегкие такие,
Как на вершине, так и на тропе,
Прочувствовала явно ностальгию
По дому и, конечно, по тебе!»
 

Июнь 1968 г.

 
Дрожит в руке пакет листочков мятых,
Да… Я такой была в шестидесятых!
Ввысь устремленной, сильной, молодой!..
 
 
А вот теперь…внук величает «бапкой»,
И ты уже, мой милый, с бородой…
От жизни накипь не отмоешь тряпкой!
 
 
До боли жаль, что так спешат года,
И вспять не возвратятся никогда!
Но так у всех – нисколечко не трушу!
Я принимаю истину умом,
Тихонечко подпитываю душу
Себе своим же собственным письмом.
 

ПРИВЕТОМ ДОМ СВОЙ ОБОГРЕЙ

Женщинам

 
Говорят, наш пол и слаб, и нежен –
Я не против истины такой!
Мы слабей физически, и где же
Нам равняться с силою мужской!
 
 
Мы другою силою богаты,
Что живет в сердечных закромах:
Силой воли, силой слова, взгляда,
Творчества, терпения, ума…
 
 
С этой силой мы нужны Отчизне,
Эта сила в каждом нашем дне
Помогает нам идти по жизни
С нашим сильным полом наравне.
 

Северный март

 
Где же он, мой долгожданный праздник?..
Где цветы проталинок лесных?..
Мы встречали много весен разных
Нашей и не нашей стороны.
Я всегда любила мир природы,
И обидно почему-то мне —
В этих белых нынешних широтах
Только снег осел и потемнел!
Март живет пока что в ожиданье
Да на столбиках календаря,
И хожу я в мыслях на свиданье
С теплым мартом отчего двора.
Там, пожалуй, и не пахнет снегом,
На асфальте – “классики” ребят…
Здесь – такие тучи над Онегой
И заряды снежные кипят!
Ты с улыбкой говоришь мне:
– Брось ты!..
Март, как март! Такая даль светла!..
То ли я старею, то ли просто
Заждалась весеннего тепла.