Текст книги "Страшная тайна смартфона"

Часть II

Глава 1

Никита вздрогнул. Что это? Чьи это когти? Неужели летучей мыши? Но откуда она взялась? Нет, скорей всего, не летучей мыши. Тогда – чьи?

Он дернулся – хотел освободиться от когтей, но те еще глубже вонзились в плечи. Ему стало не по себе. К тому же, кроме впившихся костей было нечто еще более пугающее. Темнота.

Она была другой. Не той, что минуту назад.

Как будто бы еще более темной. И… зловещей. А еще в ТОЙ темноте были звуки: шепот экскурсантов, шорохи… Здесь же была оглушительная тишина. Похоже, он здесь один… плюс еще чьи-то когти.

А правда, где остальные? Их же было человек двадцать, наверное. Неужели все нехорошие предчувствия УЖЕ начали сбываться?

Никита почувствовал, что от страха не может вздохнуть полной грудью. Наверное, это вампир Кеша, нарисованный на футболке, изо всех сил сдавил грудную клетку. В горле появился плотный комок. Ноги налились свинцовой тяжестью.

«Что это я? – подумал Никита. – Сейчас снова станет светло, и мы пойдем дальше. И все-таки… отчего так тихо? И… почему так долго не зажигают свет?»

– Где мы? – послышался сзади испуганный шепот.

– Семикотова! Ты?

– Ну а кто же?

– Ну и ногти у тебя. Настоящие когти.

– Нас что, двое? – спросила Рита. – А где остальные? Че молчишь-то?

Если б Никита мог ей ответить!

– Эй, Бронников, ты че, язык, проглотил, что ли? Или глухой? Где остальные?

– Да подожди ты! – сказал Никита, потому что в этот самый момент пискнул смартфон – пришла смс-ка. Он потянулся к карману, в котором лежал гаджет, и… что это? Что торчит из-за пояса джинсов? Книга! Откуда она? Переложив ее в другую руку, Никита достал смартфон, прочитал сообщение. И замер. Дурные предчувствия начинали сбываться.

– Что там? – спросила Семикотова

– Где – там? – прохрипел Никита. Дурацкий комок, застрявший в горле, мешал говорить.

– Где-где… В смс-ке!

Никита протянул ей смартфон.

– О, даже две. Одинаковых. Поздравляю, вы – в игре, – прочитала Рита. – Что за игра?

– Кто бы знал… – снова прохрипел Никита и попытался прокашляться. – Кхы! Кхы – ы-ы-ы…ы! Ну вот теперь, кажется, нормально, – уже своим голосом сказал он. – Понятия не имею. Подожди, я сейчас.

Никита навел свет от гаджета на книгу, которую держал: «Н. В. Гоголь. Собрание сочинений. 1850». Раритетный экземпляр произведений великого писателя, одолженный на время праздника краевой библиотекой оказался тоже в игре!

– Ты че, книгу спер? – как-то очень радостно удивилась Рита. – Ой, не могу!

– Спер, ага, делать мне нечего!

– А со стороны – такой правильный!

– Дура! – сказал Никита. – Не знаешь – не лезь! – и сунул книгу за пояс джинсов.

И сам себе удивился: что это с ним? Он никогда так грубо не разговаривал с девочками.

– Сам дурак! – сказала Рита. – Еще и в какую-то дурацкую игру меня притащил!

Никита улыбнулся. Как ни странно, от присутствия Риты ему было спокойнее, несмотря на то, что она несла всякую чушь. Даже тяжесть в ногах прошла и дышать стало как будто бы легче.

– Так скажешь или нет, что за игра-то? И почему нас всего двое? Где остальные? – не отставала Семикотова.

Вот достала! Ну что он может сказать, если сам ничего не знает!

– Дай осмотреться, не лезь пока.

– Странная какая-то игра, – пробурчала Семикотова. – Онлайн, что ли?

– Ага, онлайн. Только мы почему-то оказались по другую сторону онлайна.

– Здорово! – обрадовалась Рита. – Это покруче, чем в «Битве экстрасенсов»!

«Все-таки не зря говорят, что все девчонки дуры», – подумал Никита. Лично его эта непонятная ситуация совершенно не радовала. Он вспомнил предупреждение, что в случае разрядки аккумулятора что-то такое будет… Что будет – в его памяти не отложилось, но ясно одно – ничего хорошего. Никита посмотрел насколько заряжен смарт и облегченно вздохнул. Все хорошо. Пока. Потом включил фонарик в телефоне и осмотрел прилегающее пространство. Вдаль уходил коридор (правда, невозможно было определить, насколько длинный), но по ширине такой же, как в библиотеке. Только вот стены были побелены, а не выкрашены, как там, в мерзко-зеленый цвет.

«Интересно, в чем заключается игра?» – подумал Никита, выключая фонарик. Снова стало темно.

– Ты че, дебил? – послышался голос Риты. – Как мы теперь идти будем? Мало того, что в какую-то фигню меня притащил, так еще и фонарик выключил. Точно, дебил!

– Зарядку беречь надо, – сказал Никита. – У тебя телефон с собой?

– В гадальне, в сумочке остался.

– Тогда тем более, – ответил он и, взяв Семикотову за руку, придерживаясь стены, осторожно ступил вперед.

– Че хватаешься-то? – Рита выдернула руку. – Делать нечего?

– Ой, извини. Думал, ты темноты боишься.

– Прям, боюсь! Было бы чего бояться!

Но тут же сама нащупала плечо Никиты и изо всех сил опять вцепилась в него.

Шаг, другой, третий… Никита вспомнил те примитивные игры, которыми увлекался в начальных классах. В них, чтобы выиграть, нужно было убить каких-то бандитов, или вампиров, или еще какую-то нечисть, которая пряталась то в замке, то среди гор. Время от времени она, эта нечисть, выглядывала из-за какой-то скалы или из какого-то зала, и нужно было успеть в нее стрельнуть.

А что если и здесь для того, чтобы выиграть, то есть выжить, нужно будет… стрелять? Причем в реальных людей? Сможет ли Никита это сделать? А если не сможет? Тогда, выходит, они с Ритой обречены на верную гибель?

Продвигались медленно. Никита то и дело натыкался на стоящие вдоль стены деревянные ящики, и об угол одного из них он так ударился коленом, что запрыгал на одной ноге.

– У-у! Ой, не могу! Ой!

– Ты че, рехнулся?

– Ага, рехнулся! Коленку разбил!

– Так смотреть надо, куда идешь!

– Посмотришь тут, когда темень кругом!

Теперь Никита шел с вытянутыми вперед руками.

– Ух ты, кадушка!

Никита нашарил крышку, отодвинул – по подвалу разнесся аромат соленых огурчиков.

– Огурец хочу! – послышалось сзади. – Достань огурец!

Выполняя просьбу, Никита так перегнулся через край бочки, что чуть было в нее не нырнул. Но удержался. Нащупал два небольших огурчика и, выпрямившись, протянул один Рите.

– Идем дальше! – сказал Никита и, все так же вытянув руки перед собой, сделал большой шаг вперед. Ладони коснулись чего-то прохладного, шаткого и неустойчивого – и это что-то упало и покатилось, оглашая темный подвал веселым звоном. Ведра! Видимо, он наткнулся на стоящие столбиком пустые ведра, которые свалились и рассыпались по подвалу. Он включил фонарик – точно! Выключил, и почти тут же послышались топот ног, голоса, далеко, в конце коридора, появилось два мерцающих огонька. Звонкий девичий голос прокричал:

– Кто здесь?

– Где мы? – прокричал в ответ Никита.

Огоньки быстро приближались. И вот уже видна девушка со свечкой в руке, а позади – огромная фигура мужчины. Отодвинув девушку – теперь была видна ее рыжая прядь волос, выбившаяся из-под косынки, фигура огромной ручищей схватила Никиту за ухо и прошипела:

– Ага! Попались, голубчики! Ну наконец-то! И знайте: вам это даром не пройдет!

Глава 2

– Отпустите, больно! – закричал Никита.

– Больно ему! А мне каково!

Все так же держа Никиту за ухо, как будто бы тот только и норовил убежать, и, таща его за собой, фигура двинулась вдоль коридора, назидательно говоря идущей следом девушке:

– Ты это, Дунька, за девкой-то присматривай, не ровен час, сделает ноги.

– Да куда их делать-то, Митрофан Ильич! – ответила Дунька.

– Прям, больно нужно ноги-то от вас делать! Знать бы куда, может, и сделала бы! – вставила Рита.

– Ты смотри, какая языкастая! – сказал Митрофан Ильич. – Язык-то я тебе быстро укорочу!

– Ну-ну, попробуйте!

Так, под препирательства Митрофана Ильича и Риты все поднялись по лестнице и оказались в довольно просторном темном помещении.

– Отпустите меня! – взмолился Никита – похоже, что здоровяк забыл уже, что крепко-накрепко впился клешней в его ухо. – Больно же!

Оставив в покое ухо Никиты, Митрофан Ильич уставился на Дуньку:

– Кто это, Дунь?

– Так откуда ж мне знать, батюшка? Сама этих людей впервой вижу!

Митрофан Ильич посмотрел на Дуньку с недоверием.

– И давно они здесь?

– Да, батюшка, честное слово, не знаю я их! Христом Богом клянусь!

– А как тогда они в подвале оказались? Ты что, дверь не замыкаешь? Аль заодно с ними?

– Обижаете, Митрофан Ильич! – сказала Дунька и потрясла перед ним связкой ключей. – При вас же сейчас замок открывала!

– Да еще огурцы наши едят! Дайте сюда! – Митрофан Ильич выхватил из рук Никиты и Риты остатки огурцов, сунул их Дуньке. – Уберешь! – Он направил пламя свечи на Никиту и вдруг, отпрянув в сторону, перекрестился.

– Господя…

Перекрестилась и Дунька, вцепившись в рукав хозяина.

– Этого еще не хватало! – произнес Митрофан Ильич. – Упыри! Вот она, нечисть, теперь все понятно! Ну наконец-то поймали! – радостно добавил он и потер руки. – Всему поселку на счастье.

Никита понял, что речь идет о нем с Ритой.

– Что же теперича делать? Говорят, вроде, сперва надо голову отрезать, – а потом – кол осиновый вбить… – продолжал Митрофан Ильич. – Соседей надо позвать, один не совладаю… И к тому же тут и голова-то не одна… Беги-ка, Дунька, однако, за Филиппычем, а потом – за Васильичем, да поскорее!

Глава 3

Внутри у Никиты похолодело. И хотя он вспомнил, что это – всего-навсего игра, легче не стало.

– Вы о чем? – дрожащим голосом спросил он.

– А вот об чем, – осторожно приблизившись к Никите, сказал Митрофан Ильич и ткнул пальцем в вампира Кешу на футболке. – Мало того, что сам упырь, так еще упыря на грудь прицепил!

Никита облегченно вздохнул. Так вот в чем дело!

– Да не упырь это! Вампир это, Кеша. Это ж рисунок, и ничего он вам не сделает.

– Он-то не сделает, а вы? Если вы – упыри!

Никита не мог сдержать смех.

– Зомби, что ли? Да вы что?

– А вот сейчас мы проверим! Дунька, будь наготове! Если упыри – немедленно за Филиппычем!

Никита насторожился: что значит – сейчас проверим?

Митрофан Ильич безжалостно поднес свечку к его руке.

– Что вы делаете? – закричал Никита, отпрыгивая в сторону. – Больно же!

Хозяин дома облегченно вздохнул.

– Больно говоришь? Хорошо, что больно! Не упыри это, – убежденно сказал он Дуньке. – Упыри боли не чувствуют. Жаль, конечно, что ошибся, глядишь, народным героем бы стал, ну да ладно. – И обращаясь к Никите, продолжал: – А почто тогда упыря на рубашке намалевал?

– Да не рисовал я! Купил. На центральном рынке.

– Странно. Таких я не видывал.

Митрофан Ильич подвинулся боком к Рите и, сообразив, что она выше него, тихо хмыкнул и сделал несколько шагов в сторону.

– Наряд какой-то ненашенский, – это он про Риту. И продолжал, обращаясь к Дуньке: – Пусть они и не упыри, но все зло определенно от них! А убытков-то сколько! Заставим возместить! Как считаешь?

– Конечно, пусть возмещают!

– И все-таки я не могу успокоиться, – продолжал Митрофан Ильич. – Вдруг все-таки упыри. Надо их… А ну, топайте за мной! Смотри-ка ты, и отражение есть, – то ли обрадовался, то ли огорчился Митрофан Ильич, когда, подойдя вместе с ними к зеркалу и посветив свечкой, увидел в нем не только свое отражение, но и Никиты и Риты.

Теперь, когда самое страшное осталось позади, Никита пытался вспомнить, где же он мог видеть Митрофана Ильича. До чего же он показался знакомым!

А-а, на экране смарта, когда он сделал первый групповой снимок! Митрофан Ильич был запечатлен в белой рубашке и темных брюках, причем запечатлен во время ходьбы – и лицо его было почти в профиль! Понятно почему Никита сразу не уловил сходства.

Между тем глаза привыкли к полумраку, и вот уже видна уходящая вверх лестница, двери по обеим сторонам прихожей – все это тоже было до боли знакомо!

– Давно этим занимаетесь? – грозно спросил Митрофан Ильич и ткнул указательным пальцем Никиту в лоб. Тот едва удержался на ногах.

– Ч-чем?

– Только не надо сказывать, что знать не знаешь, в чем дело!

– Да не зомби мы! То есть упыри по-вашему! Сами же убедились только что! – проворковала Рита, стараясь изобразить на своем лице одну из своих 17-ти очаровательных улыбок. Стоять в этих дурацких туфлях было невыносимо, а потому вместо очаровательной улыбки получился жуткий оскал. Дунька вздрогнула и перекрестилась. Рита отработанным движением повела плечиком.

– Ты мне здесь страшные рожи не строй! – рассердился Митрофан Ильич, смерив взглядом Риту с ног до головы. – И не пищи! Говори своим голосом! Не таких видали! Что за наряд? Ненашенский!

– Ой, вас не спросила, что мне носить, – теперь уже чуть ли не басом сказала Рита, согнув в колене одну ногу и вцепившись в Петькино плечо, чтобы удержать равновесие. – Вы думаете, что если вы в игре, то вам все можно?!

– О чем это она? – растерянно спросил Митрофан Ильич, взглянув вопросительно на Дуняшку. – Игра какая-то…

– Не знаю, батюшка… – Дуняшка переводила сердитый взгляд с Риты на Никиту и обратно.

Никита что было силы наступил на туфельку Риты. Чего это она себя так ведет?

– Ой-ой-ой! – закричала Семикотова. – Че творишь-то? Я и так еле стою – видишь, на одной ноге, а тут еще ты!

Внимание Митрофана Ильича опять переключилось на футболку Никиты.

– Рубаха странная. Впервые такую вижу. Как называется?

– Футболка.

– Футболка… Это что, в ней в футбол играть можно? – расхохотался Митрофан Ильич. Потом посветил свечой на джинсы. Попробовал на ощупь.

– И штаны тоже… хм… и покрой, и материя – не встречал я таких.

Рита громко хихикнула – вот ведь темнота!

– Это джинсы, – пояснил Никита, зыркнув в сторону Риты.

– И слова-то ненашенские… – отметил Митрофан Ильич и покачал головой. – Не слышал доселе. Да кто вы такие-то?

– Мирофанушка, в чем дело? – донесся сверху мелодичный женский голос. – Почему не спите? Кто это?

Потом донесся еще один, детский:

– Папенька, что случилось?

Никита поднял голову – вниз, по лестнице, спускались два неровных огонька.

– Настена, иди сюда скорей! – закричал Митрофан Ильич. – Тут такое творится! – И сразу же тон изменился: – Матренушка, тебе, пожалуй, не стоит спускаться.

– Ну как же! – ответил женский голос. – Интересно же взглянуть, что там такое. Шумно, спать не даете.

Голос у нее был негромкий, мелодичный, похожий на журчание ручейка.

– Ты только не волнуйся, Матренушка, не надо тебе волноваться! Врач запретил!

– Не торопитесь, Матрена Ивановна, – сказала Дунька.

Рита почувствовала аромат дорогих духов – примерно такие же привозила из Парижа мать.

– Все нормально, – сказала Матрена Ивановна, приближаясь к Митрофану Ильичу. – Только что ж в вестибюле-то стоять, пойдемте в большую гостиную, что ли…

– Идемте! – воскликнул Митрофан Ильич, давая знак, чтобы все следовали за ним.

Глава 4

«Да что тут происходит? – размышлял Никита. – То упыри, то убытки какие-то! Не огурцы же он имеет в виду! – В душе внезапно забрезжила надежда. – А может, это переодетые артисты из краевого театра? Тогда все понятно. Но почему обстановка другая, электричества нет… Конечно, и артисты могут со свечками бегать, но тут, кажется, на самом деле нет электричества. Тогда вообще все непонятно!»

За окном сверкнула молния, на мгновенье осветив большую гостиную. Никита успел увидеть кресло, диван и висевшие на стенах картины. Озверевший вдруг ветер с шумом распахнул окно и надул из тюлевой занавески огромный белый пузырь. В зал ворвался поток свежего воздуха. Митрофан Ильич прикрыл свечу рукой, чтобы та не погасла.

– Дунька, что стоишь столбом? – закричал он. – Живо закрой окно да вытри воду! Поди, на пол натекло! Все тебе надо указывать! Головы своей, что ли, нету?

– Так кто это? – спросила Матрена Ивановна, переводя взгляд с Никиты на Риту.

– Да вот думал, что упыри, оказалось, ошибся, – сказал Митрофан Ильич. – Но злоумышленники – это точно! Из-за них все несчастья! Как ты, Матренушка? Может, все-таки пойдешь к себе? Поди, устала?

– Пожалуй, Митрофан. – Она приложила руку ко лбу. – Голова что-то кружится…

– Настена, проводи маму.

– Нет-нет, я сама.

Настена, тоже со свечкой в руках, разглядывала вампира Кешу.

– А он хорошенький, – сказала она.

Никита узнал в ней девочку в голубом платье, которую видел на фотографии дважды: первый раз в беседке, со спины, второй – когда фотографировал Клюшкина в гадальне. Лицо Настены напоминало мордочку озлобленной зверушки – то ли крыски, то ли хорька. Росточком она была небольшая, и Рита возвышалась над всеми, как телевизионная вышка.

– А почему ты решил, папенька, что все зло от них?

– Ну а от кого же? Ты посмотри, Настюша, на улице ливень весь день – а на них ни капелюшечки! Нечисто все это!

– А откуда, папенька, они взялись?

– Откуда-откуда – оттуда! – Митрофан Ильич показал указательным пальцем вниз и начал рассказывать, как они с Дунькой услышали в подвале звон падающих ведер и побежали. – Ну вот, спустились, а там – эти! Стало быть, живут они там, понимаешь? Или же…

– Как это? Подвал же на замок закрыт!

– Ну вот в этом-то вся бесовщина и есть.

– Папенька, папенька, – перебила его Настена, – а у этого за спиной что-то топорщится! – закричала она, показывая на Никиту и отскакивая в сторону. – Вдруг топор?

– Что у тебя за спиной? Показывай!

– Да это же книга! – воскликнул Никита, вытаскивая из-за пояса джинсов раритетное издание.

– А ну, дай! – Митрофан Ильич выхватил книгу и уставился на нее. Глаза его округлились.

– С ума сойти! Где ты ее взял?

– Как где… в библиотеке!

– В какой библиотеке? Когда ты успел ее украсть?

– Не крал я ничего…

– Как не крал? Вот, смотри, – он перелистал страницы. – Из личной библиотеки М. И. Хохрякова! Когда ты украл эту книгу?

– Не крал я! – с отчаянием ответил Никита. – Мне Аделаида Павловна дала!

– Какая еще Аделаида Павловна? Где она дала?

– Ну, экскурсовод наш по подвалу. В подвале и дала.

– Экскурсии по какому-то подвалу. Что за чушь?!

– Да нет, не чушь, – горячо перебил Митрофана Ильича Никита. – Праздник же! «Ночь в библиотеке»! А там – подвал! Ну вот там и проходила экскурсия!

Хохряков молчал, уставившись на него.

– Ну и вот! А подвал тот в доме, который вы наверняка знаете. Если, конечно, вы в Берёзовке живете! – чувствуя, что его речь вызывает интерес, с воодушевлением продолжал Никита.

– А где же еще? В Берёзовке и живу! – Митрофан Ильич сказал это и замер. – А ты где живешь?

– Так тоже в Берёзовке… Ну тогда вы точно этот дом знаете!

– Ну-ну… – растерянно произнес Митрофан Ильич. – Что же это за дом такой?

– Дом лесопромышленника Хохрякова!

Митрофан Ильич охнул и схватился за сердце.

Настена и Дунька с недоумением переглянулись.

В комнате повисла тишина.

– Воды принеси, Дунька, дурно мне… И… капли… – прошептал Митрофан Ильич. – От сердца… Ой, не могу! – Он сделал несколько шагов и прилег на диван.

– Вот, выпейте, – подбежала к нему Дунька.

Приняв капли, продышавшись и успокоившись, он уставился на Никиту:

– А я кто, по-твоему?

– Понятия не имею, – ответил тот. – Человек, наверное… Неизвестный… пока… мне… Хотя странно, в Берёзовке я всех знаю. А вас – нет!

– Я тоже вас не знаю! – воскликнула Рита.

– Я – Хохряков Митрофан Ильич! – прошелестел Хохряков, допивая воду с лечебными каплями.

Глава 5

– Вы-ы? – вытаращил глаза Никита. – Это который – лесопромышленник? – он хотел добавить, что вас же уже давно нет в живых, но сдержался. Воскликнул только: – Не может быть! Это что же тогда…

– Ни фига себе! – перебила Рита. – Вот это игра так игра! Все обзавидуются!

Митрофан Ильич продолжал держаться за сердце.

– Да о какой игре вы говорите? – с трудом произнес он.

– Да что вы за люди такие, будто с прошлого века! – рассердилась Рита. – Игра, квест – что тут непонятного?

– Не знаю я никаких квестов, – проскрипел Митрофан Ильич. – Даже слово такое впервые слышу. И игры никакой не знаю. При чем тут игра? Ой, что-то дурно мне…

– Может, еще капель? – спросила Дунька и метнула в сторону Риты и Никиты недовольный взгляд. И губы поджала. Мол, понабежали тут всякие.

– Да ладно! Вроде как отпустило. Итак, – Митрофан Ильич поднялся с дивана и уставился на Никиту. – Ну допустим, вы не знали, что я – Хохряков и что это – дом Хохрякова. Хотя ты мне об этом что-то лепетал. Допустим, вы не упыри… Но эти-то дела зачем вы делали?

– Какие дела? – спросил Никита. – Мы никаких дел не делали. Мы к спектаклю готовились!

– Ну, я не знаю, что там за спектакль, только ты вот мне про скотинку-то расскажи! Это что – как раз спектакль и есть? Скотина-то?

– Какая скотина? – теперь уже Никита вообще ничего не понимал. – Нет в нашем спектакле никакой скотины!

– Ты хоть думаешь, что говоришь? Что за вздор: игра экскурсия, да еще и спектакль!

– Так ведь это правда! – в отчаянье воскликнул Никита.

– А кто же тогда на скотину в нашей Берёзовке мор наводит?

– Откуда я знаю?

– Все-таки, папенька, это они, – подала голос Настена. – Посмотри, одеты-то во что! Если не упыри – то бесы они, самые настоящие бесы!

– Сама ты бес! – парировала Рита и, презрительно взглянув на Настю сверху вниз, ущипнула ее за нос. И тут же почувствовала, как маленький крепкий кулачок врезался в правый бок.

– Ах ты пигалица! – возмутилась Рита и дернула Настену за торчащий клок волос. – Еще и кулаками махать!

– Отвали от меня! – толкнула ее Настёна. – Дылда!

– Кикимора болотная!

– Да чего вы! – рассердился Хохряков. – Уймитесь немедля!

– Ой, папенька, посмотри, какие у нее ногти!

– Я еще на ногти ее не смотрел! Делать мне больше нечего!

– Ну посмотри, посмотри, папенька! – Настена схватила руку Риты и поднесла ее к глазам Хохрякова. Рита пыталась выдернуть руку, но тут уже сам Хохряков со словами: «Че ты дергаешься? Че дергаешься?» схватил ее за пальцы и впился глазами в нарисованные на ногтях цветочки и малюсенькие сердечки, припаянные к крошечным серебряным цепочкам.

– Тьфу! – отбрасывая в сторону руку Риты, воскликнул он. – Еще и сердце на каждый ноготь прицепила! От безделья все!

– Писк моды! – сказала Рита.

– Папенька, красиво, да? Я тоже так хочу! – не унималась Настена.

– Ох, устал я от вас, – сказал Хохряков. – Сил нет совсем. И вообще поздно уже, спать пора.

– Ой, папенька, а мне интересно! Давайте еще поговорим!

– Поздно, Настюша. Мне вставать рано. Я думаю вот что. Скорей всего, не упыри это. А кто на самом деле – понять не могу. И ведь они, черти, не говорят ничего! Что с ними делать – не разберусь! Не выгонишь же их в ночь в такую погоду! Не по-людски это. Как думаешь, Настена?

– Не знаю папенька… Я бы выгнала. На что нам они?

– А я не могу. Ладно, пусть до завтра здесь побудут, по хозяйству Дуняшке помогут.

– Ой, можно поверить, что они что-то умеют! – подала голос Дуняшка.

– Вечером определюсь, что с ними делать, – продолжал Митрофан Ильич. – Может сдам приставам, да и дело с концом. Слышь, парень, звать-то тебя как?

– Никитос. Ой, то есть. Никитой.

– А цаца эта, – Хохряков показал взглядом на Риту, – кто тебе будет?

Никита хотел сказать, что одноклассница, но подумал и ответил:

– Сестра. Рита.

– Хм… Совсем не похожи. Ты-то хоть нормальный, а эта – длинная, как жердь… Ну да ладно. Буквы-то хоть знаете?

– Знаем! – теперь уже враз ответили Никита и Рита.

Хохряков с сомнением покачал головой.

– А вот мы сейчас проверим! Дунька, принеси-ка газету. Ну, последнюю, которую вчера из города привезли!

Хохряков развернул перед Никитой первую страницу.

– Читай! – приказал он. – Можно и по слогам.

От Никиты не укрылся презрительно-высокомерный взгляд Настены.

– Зачем по слогам? Я и так могу!

Хохряков недоверчиво взглянул на него. Потом сказал:

– Ну так давай! Читай, что за газета, когда издана! Вот тебе последний номер, сам еще не открывал.

– Областные ведомости, – начал Никита и тут же запнулся, – Май, 1916 года. Что? 1916? XX век, что ли?