Текст книги "В городах луны"

Глава 9
Над

Прямо от места остановки кабинки начиналась дорога. Не тропинка, а мощенная кирпичом дорожка шириной метра полтора или даже больше. Сейчас она была наполовину засыпана снегом, но не так, чтобы увязнуть. По обе стороны высокими бордюрами громоздились камни, укрытые можжевельником. Самый обычный ландшафт для этих мест. За камнями торчали не горящие сейчас фонари.

Метров через десять дорожка слегка загибалась вправо. И оставалось совсем немного до трехэтажного здания, отчасти сложенного из крупных кирпичей, но в основном представлявшего собой сплошные громадные окна. Все они до единого были ярко освещены. Словно исполинский костер пылал. Остальная часть мини-долины густо заросла невысокими молодыми соснами. Фоном дому служили далекие вершины гор.

У Диймара было лицо кирпичом, у Резанова-старшего тоже (впрочем, ему-то ничего другого не оставалось), а Леля одобрительно кивала.

– Это и называется «шале»? – услышала Карина собственный голос, слабый и растерянный на фоне безмолвия.

– С архитектурной точки зрения что-то отдаленно похожее, – тоже слегка растерянно отозвался Арно. – А с практической… Рудо, что это? Похоже на отель или олимпийскую базу. Только маленькую.

– Ни то и ни другое пока что, – с гордостью ответил белый волк. – В будущем, надеюсь, это будет и отель, и олимпийская база, и еще много чего. Но сейчас это просто мой дом. А вы – мои гости. Добро пожаловать в Над.

Очередной порыв ветра окатил всех льдистой крошкой.

– Куда пожаловать? – спросила Карина. – Мне послышалось или в ад?

Рудо то ли сердито рыкнул, то ли все же засмеялся.

– НАД! – громко и четко повторил он. – Мой дом называется «Над». Почему так, скоро сами увидите. Давайте внутрь, гости. И не ищите подвохов, их нет. Если только вы их с собой не принесли, конечно.

Несмотря на холод, все невольно замедлили шаги. Очень уж красив был ярко освещенный Над на фоне темной-темной ночи. Но Карине помешал любоваться домом не кто иной, как Арно.

Он легонько потыкал пальцем в ее плечо.

– Ты это купила, чтобы в Европу лететь? – шепотом поинтересовался он.

Надо же, весь день папу заботой окружал, а прервался, чтобы ее куртку покритиковать. Диймар на него дурно влияет, что ли?

– Ну да, сам же мне сказал, что я должна выглядеть, как будто я каждые каникулы туда летаю. И шикарно.

– Да ты же выглядишь, как продавщица. Не из магазина, а с базара. Надо было с тобой пойти…

Вообще-то она сама бы предпочла что-нибудь полегче и поспортивнее.

– Ну так и пошел бы! – вскипела она, – Уж извини, я не Люська, не всегда к месту одеваюсь.

При упоминании о Люсии Арно сразу как-то сник. Но и от куртки ее отвязался. Как раз вовремя – Рудо распахнул деревянно-стеклянные двери, и гости вошли в просторный холл.

Помещение было ярко освещено, но ни единого человека там не оказалось. Зато как красиво! Эдакий северный стиль – деревянные панели на стенах, дощатый пол, окна от пола до потолка, пестрые подушки на деревянных же креслах и скамьях-диванчиках.

Рудо по-хозяйски (ах да, он же и есть хозяин!) зашел за миниатюрную стойку ресепшн и заглянул в лежащий на ней блокнот.

– Прошу, ваши ключи, – театрально провозгласил он. – Ах ты, черррт, кого же куда? Так. Диймар, твой номер триста один, Арно, тебе триста два. Девочки – в соседнее крыло. Карина, тебе достается триста семнадцатый, он персонально на тебя рассчитан. А что делать со взрослыми? Наверное, в учительское крыло. Ольга, ты не против первого этажа?

– Ни капельки не против. – Леля кивнула на коляску Резанова-старшего.

– Тогда прошу. Ваши номера рядом.

– Спасибо, – кивнула та. – Где и когда, хммм, штабной сбор?

Пока Карина размышляла о смысле разделения отеля на «крыло девочек, крыло мальчиков и учительское крыло», Рудо указал рукой в глубину холла:

– Там малая гостиная. Давайте через час соберемся, я посмотрю, что тут есть съедобного. В комнатах найдете вещи и всякие полезные штуки. Не стесняйтесь, они пока никому не принадлежат. Лифт и лестница справа от меня, от вас соответственно слева. Чувствуйте себя как дома, но наружу не высовывайтесь. Я пробегусь, периметр проверю, мало ли что.

– Рудо, а Интернет тут есть? – спросил Арно. – Мне билеты во Второй город луны заказать надо. Лель, через тебя, если ты не против.

– Есть, конечно.

Рудо говорил что-то еще, но Карина уже не слушала.

Она обогнала Диймара на лестнице. Ее комната с номером 317 оказалась первой от холла. Ключ тихонько скрипнул в замке.

Такие интерьеры Карине доводилось видеть только на картинках в Интернете. Окно, само собой, во всю стену. Сейчас через него ничего не было видно, только отражение комнаты в темном стекле. Потолок под скатом крыши, стены – все сплошь обшито толстыми деревянными панелями. Деревянная же мебель – изящная и грубая одновременно. Электрокамин (по сути – красиво оформленный обогреватель) и кровать – на высоких столбах чуть ли не под самым наклонным потолком. А что, это разумно холодной зимой в горах – теплый воздух, как известно, поднимается вверх. На книжных полках пусто, а вот в приоткрытом шкафу что-то висит. Красивая комната. Все, что деревянное, – светлое. Все, что матерчатое, – разноцветное. Интересно, если бы она сама взялась оформлять комнату для себя, не пошла бы она именно по такому пути?

Карина сбросила зимние кеды, стянула промокшие носки и ступила босыми ногами на толстенький вязаный половик. Никогда ей не доводилось выбирать, где жить и как оформить жилье. Она пыталась навести уют в своей комнате в доме Ларика – сшила пестрые наволочки, повесила плакаты. Но от общей обшарпанности это не спасло. В «Страже глубин» было не до дизайна помещений, да ей и в голову не пришло бы попросить у Эррен другие занавески или что-то в этом роде – комната была прекрасна сама по себе. Но ощущение чужого, временного жилья не оставляло.

Ладно, все к паучертям, в океан, во мрак, на фиг. А себя – срочно в душ. Выгнать холод, сорняком проросший в костях. И отмыться. И жизнь сразу заиграет совсем другими красками.

Помещение ванной было обставлено аскетично и при этом абсолютно так, как надо: белый кафель, душ с гигантской «лейкой», полки с нетронутыми гелями-шампунями, рядом дверка в уборную. Но главное – отличный напор воды. Волосы тут же облепили, охватили голову шлемом. Даже не сразу промокли насквозь: можно было послушать стук капель воды по ним, не ощущая ударов. Ладно, раз уж оказались в чудесном местечке, будем наслаждаться вовсю. И она нащупала на полке флакон. Хорошо бы с шампунем.

Полотенце тоже оказалось пестрым – бело-красным, в норвежских звездах. И очень толстым и мягким. Карина выбралась из душа, вытираясь на ходу и оставляя мокрые следы на напольных досках. И чуть не заверещала от удивления. Пол был теплым, словно нагретым. Может, знак какой, а может, банально с подогревом. В любом случае – красота. Бегай босиком, сколько влезет, не боясь замерзнуть или наследить после купания. Так, теперь одеваться. И топать вниз, совет держать, надо понимать.

Карина толкнула раздвижную дверь деревянного шкафа. Тот, кто его заполнял, хорошо разбирался в жизни в горах. И пялился на те же картинки в Сети, что и она сама. Девочка выудила из недр запакованный в целлофановый пакет комплект белья. Оказалось чуть великовато, но тут уж не до капризов. Нашлись и свободные штаны, вроде как для занятий йогой, но для почти военного совета тоже сойдут. Самым же крутым уловом оказался свитер. Крупной ручной вязки – косы, чередующиеся с гладкими полосами, серый с черно-белыми снежинками по нижнему краю. Вот повезло его владелице. Интересно, что за девчонка жила в такой комнате и одевалась, как будто в горы на отдых прикатила?

Тщательно обнюхав все вещи и своим человеческим, и волчьим носом, Карина поняла, что никто их не носил. Не то, что надел и постирал, нет. Вообще никогда. Не было у них хозяйки.

– Ну ладно, я за нее…

Карина повертелась перед зеркалом. Громадное отражающее полотно в толстенной деревянной раме показало ее – красивую, кудрявую, рыжую (в кои-то веки по-человечески рыжую!) девчонку в стильно-небрежном прикиде. И босиком. Недоработочка. Вряд ли все полы в этом чудесном «шале» с дурацким названием «Над» с подогревом.

Она покопалась в другом отделении шкафа. Выисканные в результате носки оказались почти гольфами – до середины икры. Необычного сиреневато-серого оттенка, связанные из толстой-претолстой, и не сказать, чтобы уж очень мягкой, шерсти. Все в рельефных косах и шишечках. Вот бы их на ноги, а ноги протянуть к камину. И еще чтобы Митька был тут, рассказать ему об их диких приключениях. И услышать в ответ, что Карина, конечно, попадос, но Митька-то теперь здесь, а значит, все в порядке.

В окно постучали.

Карина бросилась открывать, уже попутно сообразив, что, стоило ей вымыться и отогреться, инстинкт самосохранения уснул глубоким сном. Но, с другой стороны, она прекрасно понимала, что если окно куда и ведет, то только на балкон, возможно, смежный. То есть мог притопать Арно или Диймар. А Петра Аблярсова отсекала пресловутая бритва Оккама. Хорошо бы навсегда.

Навсегда не навсегда, но на данный момент – точно. На балконе обнаружился Диймар. Рукава черного свитера были ему чуть коротки, но в целом с виду – такой же, как она сама. Спортсмен-курортник типа.

Ввалился в комнату, огляделся. Глаза переливались от темного к светлому. Обычная кривая усмешка. Такой же, как всегда, мрак его побери.

Ввалился и замер, не пытаясь ее обойти. А она затупила вконец и ни отойти, ни сдвинуться не смогла. Так и стояли, нарушая все мыслимые личные границы.

– Хорошо тут, – сказал он наконец. – И что ты обо всем этом думаешь?

– Нууу… я тоже думаю, что тут хорошо.

Он плохо просушил волосы. А то и вовсе не стал заморачиваться такими мелочами. Кожа на ободранной части головы была вполне нормального цвета, но шрамы все еще отливали красным. А с русых волос на ворот свитера натекло немного воды. И во время путешествия по балкону капли замерзли. И что-то подсказывало Карине, что лучше их не отковыривать. Но как хотелось протянуть руку к вороту и…

Хотя, наверное, просто хотелось куда-то деть руки, ноги, глаза и деться самой. До сих пор получалось, потому что вокруг были люди – среди них, считай, уже как бы «делась». И не надо мучительно соображать, что сказать и что сделать. Потому что все сказано и сделано кем-то другим. И это «все» – тоже другое, вот и прекрасно. Не ляпнешь же: «Я хотела тебя поцеловать еще в омертвении, когда ты творил страшное»… Или: «Какой ты на самом деле?» Но потом все же решаешься и ляпаешь…

– Чего надо?

– Э… тебя. То есть… зашел вот за тобой. Хотел спросить, какие планы? Рудо явно чего-то от нас хочет. Ты настроена ему помогать?

Ну конечно! Оседлал любимого ко… драконоида. Сейчас начнет думать, совпадают ли ее планы с его планами и все такое прочее.

– Я прежде всего настроена извиниться. Я до последнего думала, что мы в ловушку премся.

Глаза Диймара снова потемнели. Похоже, Карина сказанула что-то не то. Он тут же хватанул ее за руки повыше локтей. Вот блин, как же знакомо! Прямо как на балу…

– Извиняться ты перед ним не будешь! – чеканя каждое слово, выдал он ей в лицо. – Ты ни перед кем извиняться больше не будешь! Поняла меня?

Под глазом у Диймара запульсировал нерв. В комплекте со шрамами это было и красиво, и страшно. И непонятно, с чего это он так завелся… А впрочем, как раз наоборот, яснее ясного. В прошлый раз ее попытка извиниться закончилась поцелуями на террасе ратуши. А сейчас… сейчас, кажется, тоже. Карина закрыла глаза. Вот зараза, она ведь помнит, что губы у него чуть шершавые, вот сейчас, сей…

– Я помешал? – В незакрытую балконную дверь шагнул Арноха. Удивленно оглядел странную композицию, которую составляли Диймар с Кариной, и… покраснел. Типа все понял. Карина сердито (на кого только она рассердилась, на агрессора Диймара или на помешавшего Арно?) выпуталась из захвата юного знаккера.

– Ты, надо понимать, тоже за мной зашел? Ну так и давайте вниз, пока вся толпа сюда не сбежалась.

И пошла первой, отметив, что Арнохе, как всегда, достался синий свитер. Повезло или все шкафы в Над перерыл?

Ноги в носках не влезали в тапки. Поэтому Карина просто не стала обуваться. Так и пошлепала, скользя на поворотах и ступеньках.

Взрослые уже собрались в малой гостиной. Войдя в нее, Карина едва не забыла, зачем вообще явилась. Уютнее комнаты она не видела еще никогда. Разве что кухня в «Страже глубин»… Но по уютности кухни, как известно, в принципе дают фору всем остальным помещениям в домах.

В камине весело гудел живой огонь. Участок пола перед очагом был выложен керамической плиткой, остальная часть – такими же толстенными досками, как и весь дом. Низкие кожаные кресла, заваленные пестрыми подушками и пледами, стояли полукругом, чтобы все желающие могли протянуть ноги к огню. Но желающие проигнорировали кресла, побросали большую часть подушек на пол и теперь валялись на них. Только вполне довольный Резанов-старший с кружкой чего-то дымящегося в здоровой руке восседал на своей коляске.

Огонь отражался в стеклянной стене, эркером выходящей в зимнюю ночь.

Пожалуй, гостиной не хватало новогодних украшений. Но в этом случае уже и вовсе сказка была бы.

– Рудо, я должна извиниться, – с ходу сообщила Карина, с некоторым удовольствием заметив, что Диймар слегка напрягся. – Я до последнего боялась, что мы, как идиоты, с песнями лезем в западню. В общем, извиняюсь. При свидетелях.

– Да ладно, идиотка была бы, если бы не опасалась, – спокойно ответил хозяин. – Выгляни наружу, проникнись красотой момента. А потом, так и быть, кормить буду.

– А как… – начала было Карина. Но Рудо ее перебил:

– Это не совсем окно, в нем выход.

Карина нашарила дверную ручку и шагнула на террасу. Контраст между теплой гостиной и зимней ночью был разительным. Впечатлял не перепад температур и даже не ветер. В конце концов после башен трилунских замков Карину было не удивить пляшущими вокруг ног и срывающими голову с плеч снежными вихрями. Невероятной была открывшаяся картина.

Насколько хватало глаз, впереди тянулись горы и небо. Волчье зрение позволило угадать, где лес, а где камни. А далеко-далеко внизу – Карина и не подозревала, что родные горы были ТАК высоки! – светящейся амебой в океане черного ничто раскинулся (или сжался?) город. Этот город не подозревал о доме в горах и девочке, которая смотрела вниз с открытой площадки, обдуваемой всеми снежными ветрами.

Очередной порыв бросил кудрявую прядь Карине в лицо. И почти одновременно на ее плечо легла крепкая взрослая ладонь. От неожиданности она чуть вниз не сиганула. Прям дурная бесконечность, если вспомнить Дхорж. Но ее держали крепко.

– Я тебе сказал выглянуть и посмотреть, а не замерзнуть насмерть, – весело проговорил хозяин этого прекрасного горного безобразия. – Поняла теперь, почему «Над»?

Карина кивнула:

– Потому что над городом. И как будто вообще над всем.

– Правильно…

– А снизу дома разве не видно? Он же прямо светится.

Рудо усмехнулся, поежился.

– Ты знаешь, нет. Чуть ниже скалы такими… балконами. Видно только их, а не вершину. Максимум, могут свет заметить. Но каких только себе объяснений не придумают: туристы костер жгут, метеостанция. Это еще пока тут никто не живет… Потом вообще перестанут внимание обращать.

– Я поняла. Ты хочешь поселить здесь волчат. Кто-нибудь начнет считать это место своим домом, и тогда сработает эффект логова. Но где ты возьмешь волчат? На меня можешь даже не рассчитывать. Ты знаешь что-то про других, точно знаешь!

Взрослый волк внимательно всмотрелся в ее лицо и усмехнулся.

– Я тебе расскажу в свое время. Или если не будет иного выхода. Пойдем-ка пока обратно, я ж еду обещал. Она ждет.

Рудо развернул совсем озябшую Карину и подтолкнул ее к двери в дом. И снова ее окутало тепло, хотя освещенный город и темные горы все еще стояли перед глазами. Сказка. Вот сейчас осталось только перекусить, и впору отрубиться будет…

Среди напольных подушек уже стоял низенький стеклянный столик, на котором вместо вместо еды поджидал кого-то всего один, зато огромный, уже раскрытый пакет чипсов. Их флегматично уплетал устроившийся тут же Диймар и игнорировал задумчивый Резанов-старший.

Карина хотела съехидничать, что все уже, мол, сожрано до нас. Но в гостиную вошли довольные по уши Арно и Леля с охапками всякой всячины.

Всячину свалили прямо на пол.

– Карин, присоединяйся, – велела Леля. – Посуда не помещается, будем по-походному – И ловко, одним движением вскрыла банку компота из ананасов.

Карина выбрала пакетик с крошечными копчеными колбасками, понюхала. А есть-то хочется… так сильно, что уже не «есть», а «жрать». Особенно если речь идет о всяких чудесных копченостях и маринованных овощах. Девушки и Арно занялись распаковкой, Рудо притащил чайник.

– У тебя тут склад, что ли? – спросила наконец Карина. – И ничего не испортилось, пока ты у Аблярсова в подвале сидел…

– У меня налажены глубинные коридоры с поставщиками, – ответил тот. – Ну-ка, подвинь это все… – И уместил чайник на столик. – Есть договор о том, когда и что кладется в… ну, у кого-то это коробка, у кого-то шкаф, – что уж получилось совместить. Оплата обычными банковскими переводами. Это я пока живу один, отрываюсь по полной программе, чипсы-закуски всякие ем, а к тому времени, как детенышей перевезу, состыкуюсь с фермерскими хозяйствами, будет и молоко, и мясо, и овощи. То есть молоко-то и сейчас есть, но чуть-чуть, чтобы кофе, например, попить.

– А какао есть?

– Поищу сейчас. – Рудо поднялся с пола.

– Ой, нет, подожди, искать не надо! Слушай, а эти твои… поставщики не удивляются, что товар надо не доставить, а просто в коробку запихать? Или ты им память стираешь заклятием каким-нибудь? – спросила Карина.

В ответ рассмеялись и Рудо, и Арно с Лелей, и даже Резанов-старший.

– Я им плачу, – просто сказал Рудо. – Остальное их не волнует.

– Кстати. – Леля с аппетитом вгрызлась в копченую колбаску аромат которой так понравился Карине, и повела рукой, указывая на все сразу и ни на что в отдельности. – Неужели на все это тебе хватает доходов от охранного предприятия?

Рудо помолчал, старательно разжевывая оливку.

– Да, – сказал он наконец, – у меня предприятие немного… необычное. И услуги стоят дороже, чем у конкурентов. В общем, на все это… мне хватает.

Леля передала Арнольду бутерброд с паштетом. Карина отметила, что тот слушал Рудо очень внимательно. А Диймар, казалось, заснул.

– Рудо, а зачем? – нерешительно поинтересовалась Карина, перехватывая пакет с копченостями у Лели. – Я имею в виду, какой смысл? Что ты хочешь эээ… получить на выходе?

– Безопасное место для жизни детенышей. Школа, тренировочная база. Обсерватория наверху. Ее немного до ума не довел еще. – Рудо улегся, опираясь на локоть, а потом вовсе перевернулся на живот, подминая подушку. – Вообще-то, планируя все это, я рассчитывал и на тебя тоже. Ты сегодня была действительно в своей комнате при будущей волчьей школе.

Карина ошарашенно молчала. Чтобы сделать хоть что-то, выудила кружок ананаса из банки и заела им колбаску. А Рудо тем временем подбросил дров в камин, поковырял там кочергой. Застыл, уставившись на пламя, словно решая, продолжать ли. Остальные собравшиеся молчали тоже. В камине что-то хрустнуло, на секунду поднялся сноп искр, но тут же все стихло.

– Ты знаешь, что у тебя есть шанс на очень долгую жизнь, Карин? – спросил хозяин после паузы.

– Я про вечную наслышана, не то что про долгую…

– Ну, вечную с точки зрения здравого смысла не обещаю. – Рудо вернулся к столу, ловко связал свои дреды узлом на затылке. – Ты же не бессмертна, как и я. Можем погибнуть случайно или от рук врагов. За очень долгую жизнь возможностей умереть будет предостаточно. Но дело не в этом, а в том, что… если дана такая долгая жизнь, то кому же, как не тебе, отвечать за будущее? За науку, медицину, за то, каким мир вообще будет завтра? Представляешь, сколько знаний о мире тебе надо впитать? Физика, математика, астрономия, сравнительная наукология витков…

– Забыл еще про знаккерство…

– Не забыл. Знаешь, что я об этом думаю? Представь себе, что Вселенная – это яблоко. Ну, Однолунная Земля, Трилунье, все вокруг. Во всех их перепутанностях измерений, физических сил, воли, разума… – всего!

Да не вопрос. Яблоко так яблоко. Это представить легко.

Рудо сцапал кусок сыра вместе с ананасом и продолжил:

– Представь себе, что человек – это червяк.

Ха, и это легко.

– Процесс познания мира представим как поедание яблока. Только яблоко можно есть с разных сторон. Кто-то в силу разных обстоятельств ест его с одного бока, кто-то с другого. У кого-то складывается трехмерная картина мира, у кого-то четырехмерная. Но рано или поздно они встретятся! И их картины мира сольются в одну, а механика и знаккерство окажутся двумя сторонами одной монеты.

– Но ведь яблоко можно есть не только с двух сторон, а с… с какой угодно! – Карина заторопилась и чуть не подавилась ананасом.

– Точно! Самый продвинутый четырехмерник и самый тупой трехмерник одинаково мало знают о мире вокруг. С точки зрения самого мира, разумеется. Но те, у кого впереди вечность, смогут приблизиться к настоящему знанию и двигать прогресс по-настоящему. И увидеть результат. Впрочем, если обычный человек готов потратить на это часть своей короткой жизни, то ему тоже честь и хвала… Но основная ответственность – ты уже поняла – на тех, кому долго жить. На таких, как мы.

– Ого… Это ты хватил. А может, достаточно и того, что нам приходится мотаться по тропам, чтобы миру просто каюк не пришел? – Это Карина выступила уже из вредности, потому что Рудо сейчас ловко формулировал мысли, которые давно робко проклевывались у нее в голове. И еще одна мысль пришла как-то сразу и махом.

– Вот что я хотела у тебя спросить! – подскочила она. А потом изловчилась и толкнула ногой клюющего носом Арно: – И у тебя тоже!

Рудо отошел к притаившейся в темном дальнем углу барной стойке и вернулся с белыми чашечками, нанизанными ручками на пальцы на манер колец, принялся разливать чай.

– Почему ты такой нормальный? – Выпалила Карина. – В смысле, если ты не бегаешь по лунным тропам, ты должен потихоньку с ума сходить! Как Дирке. Арно, а ты сегодня ничуть не удивился, что Рудо – волк. Почему?

– С чего ты взяла, что я не бегал по тропам? – вопросом на вопрос ответил Рудо.

– С того, что тропа была закрыта много лет, – подал голос Диймар. Надо же, оказывается, он не спал.

– Я бегал из Второго города луны. – Рудо вздохнул. – Из Вильнюса. Но ни разу не добегал до выхода в Трилунье, возвращался. Боялся, признаюсь честно. Боялся, что меня схватят, как раньше остальных детенышей. В каком-то смысле так и случилось. Меня выследили трое. Петр Аблярсов, Гриха и Арисса Корамелл – твоя, Карина, мама. У них была волчья карта – тогда она представляла собой двойной глобус с лентами-тропами. Они определили, что я жив. И, очевидно, долго искали. Нашли. Ариссу я больше не видел, да и карту тоже. Она собиралась спрятать ее в Вильнюсе… А с Аблярсовыми я потом вел кое-какие дела. Пока Петр не сообразил, что дела-то общие, а цели-то разные.

У Карины начала болеть голова. Мама была заодно с Аблярсовыми? Вполне возможно. После знакомства с папочкой и чу-уточку более дальней родней удивляться нечему. Ну, может, только тому, что за волчонком поперлись в Вильнюс в то время, как у мамули Карина была в пределах досягаемости. От одной мысли об этом Карине стало тошно. Чтобы хоть немного отвлечься, она затолкала в рот очередную мини-колбаску Разжевала ее… и обнаружила, что на зуб попала горошина перца. Из глаз хлынули слезы. Она залпом осушила чашку. Горячо… закашлялась. Арно от души похлопал ее по спине.

– А я просто вычислил, что где-то между нашей Землей и Трилуньем должен бегать волк, – примирительно сказал он.

– Как ты вычислил?

Кашель отступил, только из глаз неумолимо текло. Спасибо, перец, может, никто не догадается, что она банально ревет.

– Ну как… ты представляешь, что такое колебания? Маятник, как в часах, например?

– Конечно. Я их на факультативе проходила. Ты что, уравнения колебания решал? Так откуда данные взял?

– Не, не решал. Скорее просто прикидывал. Смотри, давай считать, что волк – это маятник. Одно его колебание – пробег туда и обратно – сообщает миру количество эээ… некоей энергии, которое позволяет остановить одно омертвение, спровоцированное смертью одного волка. Как в случае… – Арно покосился на отца, но тот остался неподвижен, – с Дирке. Или этой же энергии достаточно, чтобы продержаться какое-то время без омертвений. Мне Евгения рассказала, что когда волков стало мало… лет двадцать назад…

– Больше тридцати, – поправил Рудо. Он заинтересованно таращился на мальчишку, даже привстал опять.

– Это не существенно, – отмахнулся Арноха. – Когда волков стало мало, то омертвения начали появляться раз в три года. Одно колебание маятника, то есть один пробег волка по тропам, это три года без омертвений или одно остановленное омертвение. Потом энергия иссякает. И маятник снова надо толкать. Дирке считал, что он последний волк, так ведь, Карин? – Она кивнула. – Но он не бегал лет десять. Я так и сяк крутил-вертел… даже большие периоды брал. И все равно получалось, что где-то есть другой волк, который бегает по тропам.

Бегающий по тропам волк зааплодировал, не говоря ни слова.

– Ну ты… – Карина не могла подобрать слова, – голова…

– Ммуууооыыой сыыыын, – вдруг подал голос Резанов-старший.

– Твой, твой… – криво улыбнулся Арно.

И тут заговорила Леля:

– Дамы и притворяющиеся джентльменами! А где этот ваш мутный Диймар Шепот?

Карина хотела было сообщить, что вот он, на подушках разлегся… только подушки были пусты.

– Как он смог выйти так, что никто не заметил? – резко спросила Леля.

– В глубину нырнул, – так же отрывисто сообщил Рудо, вскакивая на ноги. – Только он это зря. Я тут каждый камешек и каждую нитку лично осматривал. Все глубины замкнуты на предметы внутри дома. Дальше холла не уйдет. Если только он не…

И хозяин, не договорив, ринулся в холл, где недавно раздавал ключи.

Диймара там, конечно же, не было. А на стойке ресепшн выцветал нарисованный голубым цветом знак – совсем простой рисунок, гораздо проще знака тишины. Схематическая дорога, перетекаюшая в стрелу. Стрела завивалась в спираль.

– Что это? – спросила Леля.

– То немногое, чему нет аналогов в словесности, – проворчал Рудо, – знак обратного пути. Сейчас этот гаденыш удрал туда, где сотворил почти такой же знак, первый из пары. Хотел бы я знать, сколько он услышал. И хотел бы понять, какие выводы он сделал. Так, гости дорогие, если у кого-то есть еще тайны, которые неплохо бы вытащить на свет, то сейчас самое время…

Карина задумалась, ничего такого ей в голову не шло. А вот Арно… Он покраснел, побледнел, сделал глубокий вдох.

– Я с-сегодня… в п-папином доме… – выдавил он, – встретил Люсию.

Брови Рудо удивленно полезли вверх. Резанов-старший, все слышавший из малой гостиной, что-то неразборчиво взвыл и замолотил рукой по подлокотнику. Леля метнулась к нему, не забыв по дороге выругаться.

– Ну, здрасте, я ваша беда, – выдохнула Карина.