Текст книги "Альманах «Российский колокол» №1 2016"

 
Кто ищет клад, кто счастье, кто забаву.
Я – в шёлк и в золото одетые слова.
Кто ищет коронованную славу,
А я – от чувственных и ярких слов жива.
 
 
Ищу слова в горах, в лесу, в пустыне,
В ночной тиши, во сне и в суматохе дня.
Но только где найти мне золотые, —
От них душа чтоб согревалась без огня.
 
 
И обладали чтоб они волшебной силой,
Как чистый снег, искрились на лету,
Мои слова, чтоб были сердцу милы,
Могли б дарить земную красоту.
 
 
Могли б они и жажду в теле утолить.
Слова целебные – на вес карата.
По капле стану собирать, чтоб не пролить.
И только с ними стану я богата.
 

 
«В родную гавань Крым вернулся», —
С трибуны Путин наш сказал.
На древке триколор взметнулся,
По праву Крым российским стал.
 
 
Мы помним подвиги святые.
Вам не сломать священных уз.
Была и есть – одна Россия,
И не расторгнуть наш союз.
 
 
Нас обошли беда, печали,
И с нами есть и был Господь.
Крым на века к Руси причалил,
И русских вам не побороть.
 

 
Топор войны, что был зарыт,
Кто выкопал, друзья, на Украине?
Был долго путь к нему закрыт,
Он в сорок пятом был зарыт в Берлине.
 
 
Костры горят, и всё в дыму:
Сжигаете людей, не только души.
И зарево видать в Крыму.
И кто за всё ответит, кто потушит
 
 
Тот яростный огонь войны?
За что брат жутко убивает брата?
И ненависти вы полны…
Одумайтесь! Ведь к вам придёт расплата.
 
 
Была, есть правда высока.
История не может измениться,
Она писалась все века,
И только вы смогли в ней усомниться.
 
 
Вы кровью полили страну.
Что в ваших головах сейчас случилось?
Топор заройте, и войну
Гасите, чтоб судьба в ад не скатилась.
 

 
Не убивайте словом душу.
Отдайте больше ей тепла.
Её порой ведь надо слушать,
И у неё есть два крыла.
 
 
Обидчиков прощаем часто
И говорим им те слова,
Которые горят напрасно,
Как в поле жухлая трава.
 
 
Скорей простим кинжала рану,
Чем в душу меткий, злой плевок.
На теле заживут все раны —
В душе тлеть будет огонёк.
 
 
Душа порой уходит в пятки,
А иногда зовёт в полёт.
Вы не играйте с нею в прятки —
Вдруг ей и вам не повезёт.
 
 
Душа горит от потрясений,
То вдруг она под коркой льда,
А в хаотичности течений
Коль вылетит, то навсегда.
 

 
Не иду, а бреду по просторам,
Словно странник я, с посохом грубым.
Равнодушна к пустым разговорам,
Вот года не вернуть мне на убыль.
 
 
Днём горят, но а к ночи сгорают.
Как видны и души все изъяны.
С каждым днём мои силы всё тают,
В ночь бреду сквозь туман и бурьяны.
 
 
Я не знаю, что за поворотом
И какая меня ждёт дорога:
Может, тракт, а быть может, болото,
Но хочу, чтоб пропала тревога.
 
 
Я не сдамся судьбе равнодушно,
И пусть ночь разомкнёт те объятья.
Знаю я, мне сейчас это нужно,
Чтобы выйти в простор в новом платье.
 
 
Час заката я свой отодвину,
Пусть в пространстве побродят там годы.
Час настанет, приду я с повинной
В Храм Господень, на лоно природы.
 

 
Раздуть огонь, стучать по наковальне —
Не каждый бы мужчина это смог.
Здесь не нужны слова, сойдёт молчанье,
Терпение от пройденных дорог.
 
 
И руки кузнеца куют, как в храме.
Молотобоец бьёт: удар, ещё удар.
Играет молотом, а не словами,
По наковальне, а из печи – жар.
 
 
И выдуют меха горячий воздух,
Рычаг качнётся снова вверх и вниз.
Минуты от творенья нет на отдых,
Кузнец скуёт для всех любой каприз.
 
 
Чтоб под рукой булат звенел как бубен,
Чтоб он вздыхал, смеялся и рыдал,
Здесь дар благословенный, опыт нужен,
Тогда всю красоту отдаст металл.
 
 
Под смуглой кожей отбивают руки
Изделье чьё-то – розу – на заказ.
И льётся пот, и радостные муки, —
Итог труда сияет, как алмаз.
 
 
Глубокие легли на лоб морщины,
Из меди сковано его лицо.
Из стали выкованы те мужчины,
Которые сплетают жизнь в кольцо.
 

 
Люди одинаково смеются на планете,
Пусть какого б ни был цвета человек.
Ах, как заразительно везде хохочут дети,
Лечит души смех спасительный вовек.
 
 
Смех рождает чувства радости, любви, покоя,
В душах оставляет чистый тёплый свет.
В сердце никогда не будет гнева, зла застоя,
Жизнь короткую продлит на много лет.
 
 
Люди одинаково и плачут на планете.
Слёзы радости и горя есть у всех.
Как надрывно плачут маленькие дети,
Но и тот, кто совершил великий грех.
 
 
Говорить на разных языках бы вы хотели,
Но а плакать и смеяться на одном?
Одинаков смех и плач всегда из колыбели,
Только говорят все – каждый на своём.
 

 
Беру я снова треугольник
И помню эти строчки наизусть.
Никто мне слова не проронит,
Но каждый раз он мне наводит грусть.
 
 
И всё равно его читаю,
Одно-единое отца письмо,
И каждый раз над ним рыдаю,
Как драгоценно нам, живым, оно.
 
 
Затёртое до дыр, но дышит.
Он не успел нам больше написать.
Корявые те строчки вышли,
Но их зацеловала наша мать.
 
 
От слёз пустились буквы в бегство.
Мы неразлучны с ним, одно звено.
Прошло давно и наше детство,
Но ты был с нами, папа, всё равно.
 
 
Твой пульс вибрирует, он рядом,
И слышим мы дыхание твоё.
Твой треугольник как награда
Для всех для нас, там, где твоё жильё.
 

 
Я злато осени в строку вплетаю.
Вкрапляю в них и серебро дождя
И по крупице жемчуг собираю,
Нелёгкий и житейский путь пройдя.
 
 
А стих любой – не пустоцветный колос —
Пробьёт дорогу он к людским сердцам
И с Лирой к будущим подаст свой голос
Летит навстречу к новым племенам.
 
 
Раскрашу строки в цвет зелёных сосен,
Эол отправит их увидеть свет.
Как яблоня, стих станет плодоносен,
В другие страны понесёт привет.
 

 
Сегодняшний день не вернётся,
А жизнь идёт, уходят годы навсегда,
Но память наша остаётся,
Пусть не останется она с кусочком льда.
 
 
А завтра то же, что сегодня,
И на вчерашний так же будет он похож,
Но день прожит, он был Господний.
Прошедший каждый день по-своему хорош.
 
 
Жить дальше будем непременно,
И если даже обожглась душа огнём,
Боль убивает не мгновенно,
Всё худшее оставит память на потом.
 
 
Сегодняшний день не вернётся,
И пусть хоть как неистово он бьёт в набат,
С годами эхом отзовётся,
Увидишь лишь его сгорающий закат.
 

 
Что же вы наделали, славяне?
Сколько можно братьев убивать?
Мы – одной планеты, мы – земляне,
И нельзя такое забывать.
 
 
Сколько крови пролито напрасно!
Сколько детям плакать по ночам?
От огня и крови в поле красно…
«Будьте прокляты! – старик в ночи кричал. —
 
 
Я прошёл войну, живым вернулся,
Я Победу вёл на пьедестал.
Мир сошёл с ума, перевернулся,
Коль меня сейчас снаряд достал…»
 
 
Зло, как бумеранг, – оно вернётся
К тем, кто с безрассудством палачей
Пулями и дымом гасит солнце,
Не жалея стариков, детей.
 
 
И расплата им придёт за это —
Ад, презренье и проклятья ждут.
Вас, убийцы, не простит планета.
За кровавый грех ждёт Божий суд.
 

Игорь Кондратьев

Родился в семье староверов, правда, весьма лояльных к ценностям этого мира. В деревне недалеко от небольшого шахтёрского городка в Кемеровской области. Тайга – мой дом родной, весьма любимый мной. В ней сплетаются реальность и невозможное, что ярко отражается в моих стихах. Писал в молодости, потом сжёг стихи, в 2013 начал писать вновь. Мне 46 лет.

 
Февраль сегодня веселился,
снежинок тысячей пуржился,
второю под ноги кидался,
а третьей туч, смеясь, касался.
 
 
Он веселился как умел,
и как бы вроде, между дел,
меня хватая за плечо,
шептал на ухо горячо:
 
 
– Смотри, Снегурочка какая!
Волос лавина завитая
на груди падает с плечей,
а глубина её очей
 
 
Меня так вовсе поражает!
Одно лишь только раздражает:
она снегов моих боится,
никак ко мне не приручится!
 
 
– Стыдись, февраль! – ответил я,
Ведь я, по правде говоря,
и без тебя всё это видел,
но разве я мечту обидел?
 
 
Мечта мечтою остаётся,
пускай другому достаётся,
а мне достаточно стихов
во избежание грехов.
 
 
На что февраль толкнул меня,
не удивлён нисколько я,
такой ответ предвиден мной,
и я вечернею порой
 
 
Её метелью обниму
и поцелую ко всему.
Попробуй только тронь её!
Не трожь, постылый, не своё!
 
 
Февраль в ответ: – И это знаю,
себя бесстыдником признаю.
Куда деваться, коль распущен
мой снегопад, что нынче спущен
 
 
Метелью белою с цепей.
Ах, погоди, так ты о ней?
Видать, и вправду хороша,
коль очерствевшая душа
 
 
Сегодня тронута очами,
как тьма кромешная свечами,
где, воском падая, грехи
рождают новые стихи,
 
 
Что льются страстью на листок,
рифмуя строчки завиток.
Уж не влюбился ли, дружище? —
спросил февраль, копаясь в тыще
 
 
Своих снежинок белоснежных,
от доброты февральской нежных.
На что качаю головой:
февраль, дружище, бог с тобой!
 
 
Ты слишком скор на самосуд,
хотя сие напрасный труд,
ответа я тебе не дам,
однако, может, передам
 
 
Стихом запрятанный ответ,
где слово «да» за слово «нет»
стремится скрыться постоянно
во избежание изъяна.
 

Анна Кожокина

Мне 16 лет. Живу в городе Алачково Чеховского района Московской области. Учусь на первом курсе Серпуховского колледжа по специальности «Туризм».

Увлекаюсь чтением книг по психологии, люблю фантастику, а также произведения зарубежной современной прозы и прочее.

С детства мечтала стать журналистом. В колледж поступила потому, что люблю путешествовать. Также увлекаюсь фотографией. Было бы здорово путешествовать, фотографировать все, а потом писать статьи для какого-нибудь журнала.

Сейчас пишу стихи на любую тему. Есть мечта издать собственную книгу. Уже существуют некоторые наброски. Мои стихи печатались ранее в малоизвестной газете «Добрый Пастырь».

 
Под сводами неба, в безликую ночь,
Небесный воин спустился на землю.
Вся нечисть земная спряталась прочь,
Глаголам его вся Вселенная внемлет.
 
 
Ступал он по миру, всему даря свет
И тихую песню для нас напевая,
О том, что свершается Божий завет,
Ребенок родится, грехи искупая.
 
 
И пепельны крылья, и голос безгрешный.
Он шел так не считано дней,
Ни в чем не повинный, брел ангел-приспешник,
На миг не смыкая прекрасных очей.
 
 
И вот путь окончен, божественный вестник,
Припал он к землице без сил.
Его, озаренным свеченьем небесным,
Божественный вихрь уносил…
 

Посвящается женщинам

 
Мы за победу руки стерли в кровь,
Наши сердца от взрывов так дрожали.
Про ненависть забыли, про любовь,
И из последних сил детей мы защищали.
 
 
Мы за победу лили слезы черные,
Штыком, снарядом, взглядом били.
Враги всё шли и наслаждались, гордые,
Как трупы наших сыновей в болотах гнили.
 
 
Мы за победу ничего не пожалели,
И наши души пред тобой, война, чисты!
За вашу жизнь наши сыны Германию разбили.
Мы – женщины великой той войны.
 

 
Когда во мраке тело и душа,
А в легких серый, едкий дым,
Слезы стекут из глаз бесцветных не спеша,
И не вернешь ты цвета волосам седым.
 
 
Так вспоминаешь прошлое ты чуть дыша,
А мир сегодня не такой, как был.
Кусочки памяти, как улей, вороша,
Поймешь, что молодость свою уже забыл.
 
 
Когда во мраке тело и душа,
А в легких серый, едкий дым,
Ты пишешь строчки смысла всякого лиша,
Как старости боялся молодым.
 

 
Убийство без желания убить?
Считается, что лишь несчастный случай.
Ты не хотел родному брату жизнь губить.
А зависть повторяла, что так лучше.
 
 
Не можешь себе этого простить?
Скитайся же по проклятой пустыне!
Поступок твой уже не изменить,
Стал отреченный богом ты отныне.
 
 
Себя на вечные страданья обреча,
Не думай, что убийство то забыли.
Прислушивайся лучше по ночам,
Ведь брат уже не спит в своей могиле.
 

 
Не передать, что было в тот момент,
В такой невзрачной, серой обстановке.
Врезался в память незаметный элемент.
Главным героем был я в этот момент.
 
 
Пусть на минуту нужность ощутив,
Я навсегда запомнил эту сладость.
Вы не заметили, был короток прилив.
Я наконец-то ощутил, что значит радость.
 
 
И, сидя с вами в гулкой тишине,
Смотря глазами, полными надежды,
Я понял: «Мои люди, вы,
Вы – те, что скрыли свои крылья под одеждой».
 

 
Наверно, есть на этом свете рыцарь,
Которому ночью даже не спится,
И только-только успел родиться,
Он сразу рыцарем храбрым стал.
 
 
Наверно, он зло победить стремится,
Под храброй рукой его нечисть ложится.
Красив он и быстр, как райская птица,
И никому не известно, где силу он взял.
 
 
Наверное, есть у него кобылица,
Чуть стоить присвистнуть – она сразу мчится.
Он только с нею сумел подружиться,
А всех остальных он лишь защищал.
 
 
Но только рыцарь успел забыться,
И редко девчонкам маленьким снится.
А сейчас без дела сидит в Ницце,
Ведь он ненужным в этом мире стал.
 

Татьяна Копыленко

Татьяна Копыленко родилась в Севастополе, уже много лет живет в Карелии. По образованию – профессиональная пианистка. Пишет прозу и стихи.

Литературные награды: награждена дипломом «За творческую индивидуальность» за подписью председателя Интернационального Союза писателей Сергея Лукьяненко и председателя правления Союза Александра Гриценко; дипломом и кубком победителя Первого альтернативного Международного конкурса «Новое имя в фантастике» в номинации «Надежда» за повесть «Лемурийские хроники. Звезда Времени»; роман-сказка «Тайна Янтарной комнаты» награжден дипломом Девятого Крымского фестиваля фантастики «Созвездие Аю-Даг – 2015» «За продвижение национальной идеи»; книга «Севастополь. Женщины. Война. Любовь» награждена кубком как лучшая книга в номинации «Большая проза» книжной серии «Библиотека журнала «Российский колокол».

Сайт Татьяны Копыленко http://art-slovo.ru.

Жизнь моя, иль ты приснилась мне?

С. Есенин

 
Что знаешь ты о Счастье?
Ничего…
Оно придёт – ты даже не заметишь…
Когда на перепутье Счастье встретишь —
Узнаешь?
Или – не узнаешь ты его?..
 
 
Что знаешь ты о Счастье?
Ни-че-го…
Оно умрет, как будто стон печальный
Струны – отчаянно прощальный!
В душе…
Далёко… далеко…
 
 
Что знаешь ты о Жизни?
Ничего!
Она пройдет – как будто дверью хлопнул:
Открыл… Перешагнул порог… Захлопнул…
И – все…
Ты словно и не жил её…
 
 
В минуту рокового расставанья,
Когда почти перешагнул порог,
Что скажешь Жизни прошлой на прощанье?
«Прости! За то, что я проЖИТЬ тебя не смог!»
 
 
P.S.
Что знаем мы о Смерти?
Ничего…
Её прихода мы не понимаем.
Свои долги мы Жизни возвращаем
Уже с небес —
Чужими для неё…
 
 
И горечь сожаления напрасна —
Ведь Жизнь могла быть так прекрасна!
Ведь Жизнь могла бы – БЫТЬ!
Любить! Смеяться! И творить!
 

Татьяна Левченко

Левченко Татьяна Владимировна родилась в 1957 г. в Севастополе, живёт в Керчи. Образование среднее. Секретарь Керченского городского литературного объединения «Лира Боспора».

Публикации: альманахи «Лира Боспора» (Керчь), «Поэтическая карта Крыма» (Симферополь); журналы: «Крымуша», «Брега Тавриды» (Симферополь), «Союз писателей», «Откровение души» (Новокузнецк). Авторские поэтические сборники: «Крошка Мир», «Звезда над Керчью» (Симферополь, «Школа», 2005 г.), «Притяжение Керчи» (Симферополь, СГТ ТПО «Вариант», 2011 г.). Член Крымской ассоциации писателей, Союза русских писателей Восточного Крыма, Межнационального союза писателей Крыма, Союза писателей Республики Крым.

 
«Быть знаменитым некрасиво…» —
Кто б этой истины не знал!
Таким и был он – неспесивым,
И жил как жил – не унывал.
Импровизатор высших истин,
Не заявлял на них права
И жестом иллюзиониста
Их вынимал из рукава,
В толпу бросая, как монеты:
Берите! Пользуйтесь! Дарю!
И ни один из тех Поэту
Не прошептал: «Благодарю!»
Ломали, рвали, искажали
Не форму лишь, но – самоё,
И заносили на скрижали:
Мол – достояние моё.
А он – безвестным отошедши,
Всё улыбался с камня им, —
До пониманья не дошедшим
Тех истин истинных глубин.
 

 
На пламя, – и не однажды, —
Палящее жарким светом,
Судьба меня заносила,
Как парусник злые ветры.
Но я мотылёк отважный.
Я буду играть на флейте,
Покуда достанет силы. —
Вы только меня согрейте…
 

Тася Мейерхольд

Кордикова Елена Георгиевна (творческий псевдоним – Тася Мейерхольд) родилась в г. Краснодаре. Поэт, баснописец, писатель, учёный, философ, переводчик с европейских языков, лингвист, либреттист, художник, музыкант; кандидат геолого-минералогических наук (1992, Москва); доктор геологии и палеонтологии (2001, Бонн – Бад Годесберг); автор многочисленных публикаций, в том числе более 20 поэтических книг по 336 страниц каждая; член литактива Союза российских писателей; член Товарищества кубанских художников.

Мейерхольд Тася

Поэзия. Книга 14. КАК УПРАВЛЯТЬ ЛЮДЬМИ.

Таганрог: Ньюанс, 2014. – 336 с.

Tasya MEIERHOLD

Poesy. Book 14. HOW TO MANAGE PEOPLE.

Taganrog: Nuance, 2014.

336 p.

© МЕЙЕРХОЛЬД Тася – Tasya MEIERHOLD 2003–2014 © КОРДИКОВА Елена – Elena G. KORDIKOVA 2003–2014 ISBN: 978-5-98517-334-5

Резюме: История многогранной и разносторонней души человеческой, в её краткий миг, без тщеславного желания возбудить участие или кого-то удивить, в стихах, романсах, песнях, баснях, притчах и переводах (английский, немецкий, итальянский, испанский, польский).

 
Все мы ждём, и беспечно приходит весна, и любви ароматы
приносит
В беззаботный наш мир, где щебечет листва в азуритовом небе,
чья проседь
Облаков робко блещет в продрогшей дали и трепещет
в воздушном эфире,
И уносит частичку восторга души в счастье цвета ультрамарина,
Где жар-птицы, свой веер удачи раскрыв, алым пламенем вьются,
сверкая,
И перо волшебства, факел звёздных вершин, людям с грустью
всевышнею дарят.
 

Притча-басня по эпилогу Л. Толстого из «Войны и мира»

 
Для стада из овец, ягнят в рогах Бараном тот лишь будет,
Кого по вечерам в барак овчары гонят, чтоб желудок
Тот драгоценный свой набил, – отборным кормом, став
шутливым, —
И сало с маслом отложил, умерив гнев с «бараньей силой»,
Не думал, «в рог кого скрутить», а, с ленью томной размышляя
О кознях жизни и любви, чтоб свой талант на кон поставил.
В овечьем стаде он – вожак, на рог посадит, если надо,
Подраться может, – как без драк? – чтоб приструнить овечье
стадо.
Он – первый прародитель ферм, один всё стадо покрывает,
Один поёт – пример для сцен, – и гениально всех бодает.
Без спору, – Гений – честь, почёт. Закономерность эпилога
Даров и почестей всё ждёт. Ан нет, брат Случай у порога
Глаголет: «Гений ты, Баран, – об этот век давно не спорит.
Но я – главнее разных лам, и смерть твоя талантов стоит».
В чём боль сей сказки, господа? В курдючном аппетитном сале
И в жире постного труда, который все с овцой узнали.
 

 
Когда поля зазеленеют и будет урожай хорош,
Когда, зардевшись, станут ели пыльцою опылять погост,
Тогда земля, набравшись света, сумеет с потом отдавать
Созревшие колосья лета, чтоб истин семена вобрать
Над бесконечным летним полем, где ситца яркие цветы,
Где разнотравья запах вольный венчает высоту мечты.
 

К 125-летию со дня рождения Оси Мандельштама

 
По бледно-голубой эмали, надув тугие паруса,
Летела с юга птичья стая… И прикипела к ней слеза,
К стремящимся домой вернуться: к платанам вековым в саду,
К дубам, в листву чтоб окунуться, прильнуть к сирени,
что в цвету.
Писать чтоб ярко то, что любо, пейзажи, что мечта растит,
Не удивляясь жизни грубой, чей запечатан дух в гранит,
Взлетать легко чтоб с правдой роста, внимая млечности пути
В туманах нежных жизни острой, и ненавидеть, как любить.
 

Георгий Мединцев

Мединцев Георгий Петрович, родился 6 октября 1939 г. в Северной Осетии, мои родители донские казаки.

В Новочеркасске в 1962 году окончил политехнический институт, получил специальность «Геология и разведка месторождений полезных ископаемых». Работал в Забайкалье в Хапчерангинской геологоразведочной экспедиции, участвовал в гидрохимическом обследовании полосы Кавказского побережья Чёрного моря от Джубги до Дагомыса, работал в Тляратинском районе Дагестана.

30 сентября 1968 года был призван в ряды Советской Армии. Служил в Казахстане на Курдайском перевале (Панфиловская дивизия) и в селе Узунагач, в Советской Гавани и в Оренбурге. В 1989 году в звании подполковника был уволен на пенсию.

Сейчас живу в Ессентуках. Стихи начал сочинять в возрасте 4–5 лет в селе Харауз, сидя на подоконнике и любуясь пейзажем, но они не были никем записаны, ибо шла Великая Отечественная война.

Печатался в газете «Советская звезда» (г. Советская Гавань), на Кавминводах в газетах «Ессентукская панорама» и «Кавказская здравница», постоянно печатаюсь в альманахе «Литературный Кисловодск». В 2003 г. вышла моя первая книга «Эолова арфа». Мои стихи были напечатаны в сборнике «Библиотека «Литературной газеты «ЛИК» в городе Ленинск-Кузнецк Кемеровской обл., в лит. альманахе «Современник» № 20 (май 2012 г.).

В 2015 году в Москве в издательстве «Продюсерский центр Александра Гриценко Интернациональный Союз писателей России» в серии «Современники и классики» вышла моя книга «Я вам дарю свой стих певучий», в этом же году печатался в спецвыпуске альманаха «Российский колокол», за что был награждён медалью им. Адама Мицкевича. За книгу «Ты неба милое творенье», изданную в серии «Современники и классики» в Москве в издательстве «Продюсерский центр Александра Гриценко» 5 сентября 2015 года получил Московскую литературную премию в номинации «Поэзия» имени Михаила Юрьевича Лермонтова.