Текст книги "Альманах «Российский колкол». Спецвыпуск №2, посвященный имени Мацуо Басё"

Сюрприз

В память друга

Вадим Александрович стоял на сцене юбилейного вечера Федерации альпинизма и держал в руке награду заслуженного тренера России. Зал аплодировал, а он смотрел на публику и узнавал лица друзей, учеников, и вспоминал лица тех, кого здесь нет и никогда не будет – забрали горы. И эту радость, которую он переживал сейчас, можно было назвать – со слезами на глазах. Но он сдержался на сцене. Зато после торжества, за дружеским столом, где рядом сидели люди, знавшие его не одно десятилетие, он всё же прослезился, вспоминая ушедших и погибших в горах. А после одного тоста, в котором прозвучало слово «сюрприз», поскольку действительно эта награда стала сюрпризом для Вадима Александровича, он вдруг вспомнил другой «сюрприз». Даже праздничное оживление за столом не помешало ему вспомнить поход из первых лет тренерской работы…

От увесистых рюкзаков Вадим только в кресле самолёта перевёл дух и расправил плечи. Затем откинул спинку кресла и решил немного вздремнуть после бессонной ночи с ремонтом машины.

«Уж теперь отосплюсь за две недели похода», – подумал Вадим и закрыл глаза. Сквозь гудение самолёта доносились обрывки разговора его пацанов, и он вспомнил, что не проверил у них снаряжение – в спортклуб влетел за полчаса до выхода… Хотя на этих ребят можно положиться. И вообще, этим набором в секцию альпинизма, где он тренирует уже пять лет, Вадим был доволен.

До него долетело знакомое выражение Лёшки: «Усохнешь!». «Опять спорит с кем-то, – подумал Вадим и остановил свои мысли на нём. – Да хоть бы этот Лёшка. Сильный, ловкий парень, только немного разбитной. Ничего, пару раз сходит в горы – присмиреет. Или взять Валерку, этот просто рождён для гор…»

Он вспомнил недавнюю тренировку, где любовался, как Валерка работал на скалах, пусть ещё не так быстро, но как грамотно поднимался, а спустился – даже не вспотел. Вадим открыл глаза и отыскал взглядом Валерку. Тот молча сидел, но за стеклом очков было непонятно: спит он или думает о чём? Хороший парень! Интересно, как встретит отца? Сидит себе и не знает, что ему приготовили сюрприз.

Да и для него самого это был сюрприз, когда в анкете Валерки в графе «родители» увидел имя Петра Ивановича Семёнова, лесника того самого района, куда они сейчас добираются.

С Петром Ивановичем он знаком уже лет десять, и ошибка исключалась. Не раз они дружески сидели за столом и вели разговоры о жизни. Ну а с сюрпризом Вадим решил не спешить, пока не пройдут маршрут.

Идти было трудно. Осенний холодный дождь размочил узкую тропу, и каждый старался попасть ногой туда, где земля держалась за корни деревьев и была значительно твёрже. Однако это не всегда удавалось, и ноги то и дело соскальзывали на тропу, проваливались в слякоть. Но больше всего Валерку раздражали очки, которые быстро запотевали под капюшоном мокрой штормовки, и их без конца приходилось протирать. Когда стёкла очков становились прозрачными, он хорошо видел, как ветер подхватывал жёлтые листья, нёс вдоль тропы и швырял их в лужи, где вода их кружила, как лодочки, и по ручьям уносила куда-то вниз, навстречу неизвестности. Как и Валерку – он по сей день видит во сне море и паруса, уплывающие всё дальше и дальше от его берега…

Уже полгода он занимается альпинизмом в заводском спортклубе, куда пригласил сам тренер. Чем-то он приглянулся тренеру на заводском турслёте. Скоро будет год, как Валерка работает на заводе после мореходки, откуда был списан по зрению. Альпинизму очки не мешали, если не считать сегодняшний подъём в горы. Но и это не сравнить с тем, что пережил он, когда возвращался домой из мореходки. Тогда вся дорога казалась бесконечно долгой и одинокой. И совсем другое чувство он пережил сегодня, когда с огромным рюкзаком и ледорубом в руках добирался до аэропорта! Именно сегодня он ясно ощутил, что значит для него дорога. Даже холодный дождь не мог остудить это чувство…

Здесь Валеркины воспоминания прервал голос тренера, который, как всегда, подбадривал очередным куплетом из какой-нибудь туристской песни и между тем обгонял всю группу.

Шагая впереди, тренер рассуждал про себя: «Уже пять часов топаем, а прошли только половину. А ведь ещё до перевала надо подниматься. В хорошие дни это расстояние часа за три пробегали, но погоду не закажешь. Да и пацаны порядком промокли, даже Лёшка «усох». Ладно, пока не накрыли сумерки, свернём к леснику», – решил тренер и ускорил шаг.

Дождь, кажется, немного стих. И пока хозяйка возится с ужином у печки, Пётр решил затянуться хорошей сигаретой. Обычно он курит дешёвые папиросы, и только по вечерам, да и то не каждый день, достаёт из серванта приятно пахнущие сигареты, которыми балуют туристы. Так уж случилось, что тропа к одной из вершин проходит рядом, и туристы, зная об этом, часто заглядывают к нему, а когда и заночуют.

Петр закурил на крыльце и с наслаждением потягивал сигарету. Крыльцо не продувалось ветром, и ароматный дым медленно кружил вокруг головы, и одновременно кружили в голове мысли. Вспоминалась поездка в город к начальству за премией. В лесничестве, как правило, премию дают не в конце года, а по осени, когда позади летние тревожные месяцы – гляди в оба, чтоб пожара не случилось в лесу.

На этот раз он премию потратил на велосипед Саньке. Вот разинет рот, когда увидит взрослый велосипед. Только бы мать не проболталась до дня рождения. «Потешный мальчишка!» – ухмыльнулся Пётр, чувствуя, как что-то вроде родительской нежности проснулось в его душе и разбудило то, что он годами таил даже от себя, – это была любовь к старшему сыну, Валерке. Сыну от первого, послевоенного брака…

Провоевав пять лет и отделавшись одним небольшим ранением, он вернулся с войны не только с орденами и медалями на груди, но и с мечтой найти невесту и жить счастливо. Ведь для этого у него было всё: профессия первоклассного шофёра, здоровье, молодость. И разве мог он подумать тогда, что всё это не пригодится «на гражданке». Например, храбрость и честность станут не в почёте, вместо этого придётся быть терпимым даже к последнему дерьму, иначе…

Уже к осени 45-го он женился. Но запомнилась осень другим – встречей с начальником автоколонны, который стал дьяволом в его судьбе. И никогда он не забудет злобный взгляд и слова, когда оформлялся на работу: «Ну, чего вырядился… У меня не за ордена деньги получают!» Скоро он узнал, за что здесь платили: за «левую» работу, с которой начальник брал проценты. Да чёрт с ним, с хапугой! Но как мог суд поверить ему?! Поверить тому, кто всю войну отсиживался в тылу; кто, как клещ, впивался в рабочего и сосал его кровь; мало того, он же и подстроил аварию, чтоб засадить Петра… А потом осудила и жена, не за аварию, а за то, что отказался от «левого» заработка.

«Видите ли, какой гордый! А ты подумал, как жить теперь мне одной, с ребёнком…» – услышал он уже за решёткой.

Недолго он носил на руках Валерку. После пяти лет тюрьмы вместе уже не жили. Встречался несколько раз, пока не уехал из города…

…Все воспоминания и столь редкое для него тепло в душе вдруг было нарушено лаем собаки. «Никак за ручьём, у дороги, – смекнул Пётр. – Кого же это носит нелёгкая в такую погоду?» Вскоре, увидев туристов, он успокоился и крикнул на собаку:

– Свои, замолчи!

Собака тут же стихла, а за спиной открылась дверь и высунулась голова Саньки:

– Пап, пришёл кто?

Петр, не оборачиваясь, ответил:

– Свои, туристы…

Дверь быстро закрылась, но всё же успела выпустить из дома лёгкий запах горячего ужина.

К калитке гуськом подходили мокрые с головы до пят туристы. В спущенных на глаза капюшонах и мокрых штормовках они были все одинаковы и казались беспомощными перед дождём и надвигающимися сумерками. Один за другим стали собираться у калитки в ожидании тренера, который шёл позади.

Пётр, докуривая сигарету, решительно крикнул:

– Да заходите, чего там встали!

Калитка открылась, и туристы по одному стали заходить во двор.

– Куда путь держите? – сухо заговорил Пётр.

– Наша дорога прямая, Пётр Иванович, к небу, – вступил в разговор подоспевший тренер.

– Давненько не заходил, Вадим. Видать, хорошей погоды ждал, – признал его Пётр и улыбнулся своей шутке. Затем, махнув рукой в сторону сарая, добавил: – В сарае сам разберёшься. А уложишь своих гавриков, заходи на чай.

Вадим быстро отправил ребят в сарай, а сам поднялся на крыльцо.

– Да я ведь не один пришёл, – начал осторожно говорить он.

– Чего уж, вижу… Сарай большой, поместитесь, – поддержал Пётр.

– Я не об этом, – продолжил Вадим. – На этот раз с сюрпризом пришёл. Правда, хотел удивить тебя после горы, но так уж случилось – дождь достал. Ну, в общем, среди моих ребят твой сын Валерка. Уже полгода у меня занимается…

– Подожди, – не дослушал его Пётр. – Сестра в городе говорила, что он учится в военном училище…

– Учился, в мореходке. Да по зрению списали. Сейчас работает на заводе.

– Понятно… – протянул задумчиво Пётр. – Вместе приходите.

– А Валерке-то сказать, что ты его отец, иначе как?..

– Парень уже. Пусть знает, – ответил Пётр, а потом как-то нехотя и лениво развернулся и ушёл в дом.

Жене Пётр не сказал про сына, а только попросил накрыть стол ещё на двоих.

«Теперь для Валерки остался сюрприз, – думал Вадим, шагая к сараю. – Придётся при всех говорить, иначе не пойдёт. Да и пацанам будет понятно».

Тёплый и сухой сарай уже наполнился влажным воздухом от мокрой одежды, рюкзаков, и не так благоухал сеном, как обычно. Если случалось ночевать Вадиму у лесника, он всегда выбирал место в сарае, на душистом сене. А сегодня просто счастье провалиться в него и наконец-то выспаться, но сначала… Дав распоряжение по дежурству и выбрав место для примуса, тренер переоделся в сухое и, собравшись с духом, подошёл к Валерке.

– Валерка, у меня есть сюрприз для тебя! – чуть громче обычного сказал он.

Затем, как бы раздумывая о чём-то, замолчал на короткое время, чем успел насторожить ребят, Валерку, который машинально стал поправлять очки. Когда он волновался, руки всегда, независимо от него, тянулись к очкам и как бы проверяли: на месте они или нет? Одна рука ещё оставалась на оправе очков, когда он услышал тренера:

– Лесник-то – твой отец! Ничего не почувствовал?

Валерка, как показалось тренеру, спокойно ответил:

– Нет, – и, склонившись над рюкзаком, стал выбирать сухие вещи.

Конечно же, он не ожидал такой новости и был сильно удивлён, узнав, что мужик на крыльце и есть его отец. Мало того, он сейчас прислушивался к себе: не отзовется ли эта новость внутри? Ничего, кроме усталости, он не ощущал и не чувствовал.

А что он мог почувствовать, если видел отца только карапузом. И мать не любила вспоминать его. Даже фамилия у него была не отца, а матери. Выходит, что связывает его с отцом только отчество. Да и знал об отце мало: воевал, давно живёт с другой семьёй, любит выпить. Тут Валерка вспомнил лицо лесника и отметил: «А на вид не скажешь, что пьёт».

Его мысли прервал тренер:

– Переодевайся, а перекусим в гостях. О тебе он знает и приглашал…

И вот здесь что-то дрогнуло внутри Валерки, и он так сильно захотел вдруг спать, что готов был рухнуть прямо так, в сырой одежде, только бы не идти к отцу в дом. Больше всего на свете ему хотелось остаться здесь, в тёплом сарае, с ребятами, и сердцем он завидовал сейчас каждому из них.

Заметив колебание Валерки, тренер положил руку на его плечо и сказал:

– Ты уже взрослый парень, и неудобно прятаться…

Да и ребята не скрывали зависти, зная о том, что лесник – авторитет даже у мастеров, никто лучше его не знал здешних гор. Словом, всё было за то, чтоб идти ему, только сердце стучало в груди и повторяло: «Не ходи, не ходи, не ходи…»

Запах вкусной горячей пищи встретил их уже во дворе, где собаку предварительно посадили на цепь, хотя тренера она знала хорошо.

Пётр стоял на крыльце в другой рубашке и докуривал теперь папиросу.

– Здравствуйте, – второй раз за вечер поздоровался с отцом Валерка.

– Здорово! Сам не узнал бы тебя… – ответил бодро Пётр и, совершенно не стесняясь, стал разглядывать Валерку, одновременно пропуская его и тренера в дом.

Разговор за столом в основном поддерживал тренер, который быстро находил тему и легко мог заговорить и с хозяйкой, и с рыжим, лет тринадцати, её сыном. Валерка сидел рядом в каком-то заторможенном состоянии, и всё ему казалось сном, от которого очень хотелось очнуться, а никак не получалось. А ещё ему было так совестно здесь сидеть, совестно кушать, стыдился даже своих очков. Они, казалось, то и дело сползают у него. Который уже раз кладёт ложку на стол, поправляет очки, затем вновь берётся за ложку и, обжигаясь, ест дьявольски горячие, жирные щи. Скоро, вконец измучившись, он оставляет ложку на столе, а хлеб дожёвывает всухомятку.

– Кушай, кушай, Валерка, – подкладывая хлеб, потчует хозяйка. – Как по батюшке?

– Петрович, – выдавливает из себя Валерка и, совсем обессилев от терзавших его сомнений, переживаний, падает головой на стол и заливается слезами.

За столом все застывают. Хозяйка растерянно смотрит на мужа, на Валерку.

– Ну, чего ты, Валерка? Никак обжёгся?

Пётр, опустив глаза, сидел молча. А тренер, всё понимая, повторял:

– Ничего, ничего, всё пройдёт…

Вскоре Валерка неловко вылез из-за стола и, не поднимая головы, вышел из дома.

Утром Пётр появился во дворе лишь после того, как ушли туристы, а вечером был уже пьян. Со следующего дня он напивался с утра. И раньше это случалось, поэтому у хозяйки была надежда – обычно после запоев Пётр месяцами не брал в рот спиртного. Но на этот раз он не мог остановиться, спивался.

И с сыном Пётр больше не встретился, потому что через пять лет Валерка погиб под лавиной в горах…

Вадим Александрович вернулся в настоящее. Взял рюмку со стола и помянул Петра Ивановича, Валерку, и невольно подумал о том, что в жизни людей есть и другие «вершины», на которые родные люди поднимаются в одной невидимой связке, и если один срывается с горы, то и второму редко удаётся выжить…

Татьяна Генис

Родилась в Москве в 1992 году. После окончания школы в 2010 году поступила на дневное отделение в МГУКИ на специальность «Журналистика». В 2015 году окончила МГИК (бывш. МГУКИ).

Печатается в альманахе «Российский колокол» с 2012 года. В 2015 году получила Международную медаль имени Адама Мицкевича.

Живет в Москве.

Солнце

Когда-то в мире царила гармония, но всё изменилось. Люди никогда не понимали своего счастья, когда бы ни жили. Их всегда одолевала жажда власти и возможность кровопролития, показывая своей жестокостью непревзойденность и мощь.

Солнце, что радовало людей своими тёплыми лучами, стало пламенем, сжигающим Землю. Все животные исчезли, растения погибли в огне. Чтобы не погибнуть в этих невыносимых условиях, один ученый нашел выход, создав завесу из тумана, он подарил людям одновременно и жизнь, и мучение. Вечные тучи нависли над городами, никто и никогда больше не видел ни синего неба, ни солнца. Лишь по ночам туман рассеивался и можно было созерцать ночное небо, усыпанное яркими искорками звезд.

Время шло, и люди свыклись с происходящим. Искусственные фрукты и овощи, мясо и рыба были одного серо-коричневого цвета – из-за недостатка солнечных лучей. Даже искусственное освещение не позволяло им менять своего цвета. Трава стала грязно-коричневой, а деревья – мрачно-черными с пепельными листьями. Все озёра и реки стали испарять ядовитые испарения. Люди, находящиеся у воды час, сильно заболевали, глаза заливались необычайно изумрудным цветом, словно драгоценные камни, а кожа на теле покрывалась глубокими алыми трещинами. Все это происходило из-за экспериментов, которые были проведены на Земле.

У одних людей появлялся страх, который возрастал с каждым днем, как разгорается пламя в костре, а их мечты затухали, превращаясь в угли… Другие не смогли жить спокойно, постоянно ища выход из сложившейся ситуации, и, наконец, находились те, кто решал брать власть в свои руки, ведя людей к свету.

«Империя Света» просуществовала недолго, люди не могли жить, скованные цепью правил и законов, но жить по-другому у них не получалось.

Кристофер обладал невероятной силой убеждения. Каждое его слово вселяло людям уверенность и спокойствие. И некоторые стали присоединяться к нему, вскоре появилась его собственная империя.

Одни считали правителя посланником «Света» и знали, что благодаря ему всё будет хорошо. Другие звали его тираном и жаждали крови. Собираясь в отряды, они планировали не только свержение власти Кристофера, а полное его уничтожение.

Кристофер всегда говорил людям и солдатам:

– Я хочу принести в этот мир покой, который был много столетий назад. Но для создания новой эры не избежать потерь. Мы остановим тех, кто не верит в наши силы, и восстановим мир. Пламя наших сердец не погаснет, и мы сможем все вместе преодолеть любые трудности и острые преграды, ранящие нас. Мы найдем выход из любого лабиринта, даже из самого страшного!

У людей перехватывало дыхание, слушая его речи, и они восхищались им. Солдаты были готовы отдать жизнь за своего правителя. Но не все были согласны с его утверждениями…

* * *

Младшая сестра Кристофера, Ванесса, не могла смириться с тем, что за всю свою жизнь так и не смогла увидеть солнце. Лишь легенды о прекрасном ярком свете преследовали ее и давали силы жить. Девушка постоянно читала сказки, где люди ходили под солнечными лучами, не скрываясь от него, и не любили туч, особенно дождей и гроз. Ее интересовало, что это такое, ведь она никогда не видела их. Хоть при этом небо было затянуто пеленой туч.

Она знала, что идет война, что повстанцы хотят освободить из оков мрака всю Землю, разрушив страшный механизм, скрывающий солнце. Ведь никто из них не знал, правда ли солнце всё так же опасно или уже нет.

Сидя в своей комнате, окутанная мраком бордово-красных стен и коричневых потолков, Ванесса печально смотрела в окно и ждала, когда же тучи развеются. Тяжело вдохнув, она вышла из комнаты и, спустившись вниз по широкой мраморной лестнице, увидела в холле Кристофера.

Он сидел в кресле спиной к ней и судорожно сжимал в руке кинжал, подходя к нему, она случайно задела рукой штору, и послышался слабый звук шуршащей ткани. Кристофер резко обернулся и метнул в ее направлении кинжал, который пролетел мимо ее лица, слегка задев тонкую прядь волос, и вонзился в стену. Кристофер всегда держал в руке кинжал, находясь в печально-затуманенном состоянии, когда его одолевало некое беспокойство. Ему всегда казалось, что везде таится угроза, даже в этой крепости. Он не мог спокойно ни спать, ни есть, всегда думая об опасности, чувствуя, что скоро всё закончится и начнется новый мир.

– «Империя Света» восстала из пепла… – медленно произнес Кристофер, смотря в пустоту перед собой, и добавил, тяжело вдохнув: – Они хотят разрушить небо, которое нас защищает, но я им не позволю этого сделать!

Он поднялся с кресла и, подойдя к большому окну, проговорил:

– Все, что находится над нами. Это небо было создано нашими предками. Наша семья годами усовершенствовала это небо. Ванесса, ты же знаешь, почему они затуманили небо. Солнце погубило половину планеты, а они смогли спасти людей, сделав завесу. Но люди вместо благодарности хотят всё уничтожить, чтобы доказать себе, что они сильнее других.

Ванесса хотела что-то сказать, но Кристофер поспешно ушел, поднимаясь по лестнице. Она знала, что если он проиграет и люди освободят солнце от туч, ее мечта осуществится, но при этом она не останется в живых, ведь эти люди убьют всех на своем пути… Опечаленно вдохнув, девушка подумала: «Этот мир несовершенен, и мы все живем в нём, никто и никогда не сможет существовать в полной гармонии. Люди сами не умеют жить в покое, но при этом отчаянно ищут его. Вечная злость будет поглощаться яростью и направлять людей, словно марионеток, к непонятному жестокому финалу. Что же будет дальше? Что нас ждет завтра…»

* * *

Вечером Кристофер уехал, ища людей возродившейся «Империи Света».

Ванесса сидела у себя в комнате, ее мучила мысль о том, что вернувшись, он привезет с собой пленников. В ее памяти еще мелькала картина, когда она однажды спустилась в подвал и увидела цепи, кандалы и кровь… Это очень напугало ее, она не хотела, чтобы люди страдали…

Подойдя к окну, девушка устремила взор на рассеивающийся в небе туман и увидела, как в темном небе появляются яркие маленькие сверкающие огоньки. Она однажды читала, что свет звезд напоминает парящих в воздухе светлячков, которых она никогда не видела. На горизонте появилась луна, и Ванесса прошептала:

– Ночное солнце, что не греет и не дарит людям яркого света, не причиняет такого ущерба, как дневное солнце… Луна тень солнца, и лишь поэтому мы можем видеть хотя бы ее…

Ванесса услышала громкий скрип двери, ведущей в подвал, и поняла, что Кристофер вернулся не один, а с пленниками. Решив немного прогуляться, девушка вышла на улицу, но не в сад, находящийся внутри крепости, а за его пределы, в сторону города.

Было уже достаточно темно, и трава вместе с деревьями тонула во мраке ночи. Воздух лишь по ночам становился свежим и прохладным. Но не только поэтому она выходила гулять только по ночам. Днем она часто встречала холодные взгляды жителей. Они смотрели на нее так, словно она причинила им вред…

Ванесса увидела вдалеке приближающуюся к ней фигуру. Это был седоволосый мужчина с тростью в руке, она сразу узнала его и, подбежав, обняла его со словами:

– Дядя Шарль, как же я рада вас видеть…

– Ванесса, мы не виделись с тобой много лет, я рад, что смог встретить тебя здесь, но я не просто так решил навестить тебя. Помнишь ли ты о том, что в мире когда-то существовало три империи: «Империя Света», «Империя Неон» и «Империя Неба». В то время мир был разделен между ними на три части, но спокойствия от этого не было. Две империи пали от рук друг друга, и лишь «Империя Света» долгое время правила всем миром, но потом исчезла и она, и осталась лишь «Империя Кристофера», которую он создал по собственному желанию. Ты, наверное, уже слышала, что «Империя Света» восстала из пепла. Испытывая страх, мой племянник ищет людей из «Империи Света» и убивает их. Кристофер пытается понять, что происходит, его одолевают сомнения в происходящем. Так оно и есть, возродившаяся «Империя Света» – это всего лишь ловушка для него. Пока он тратит время, другие люди, не выходя из тени, собирают миллионную армию против твоего брата… Я всё это рассказал, потому что хочу спасти тебя. Присоединяйся к нам, пока не поздно. Ты увидишь новый мир, созданный нами, который принесет всем счастье. Мой брат хотел бы этого, если бы остался жив, и осудил своего сына за совершенные им поступки…

Ванесса в замешательстве посмотрела на дядю и тихо проговорила, не понимая, что происходит:

– Вы хотите, что бы я предала Кристофера и присоединилась к вам. Но как я могу вонзить нож в спину тому, кто мне ближе всех… Я не видела вас столько лет, и вот вы появляетесь и говорите невозможные вещи.

– Я не заставляю принимать решение прямо сейчас, просто помни, близок час расплаты за содеянные им грехи…

Шарль ушел. Зачем всё это делать, используя людей в своих целях, которые доверяют ему? Она знала, что Кристофер жестокий человек, но и прекрасно понимала, что дядя такой же. Ванесса посмотрела на черное высокое здание с острыми стрелами на крыше и тонкими иглами по стенам, эта крепость – ее дом, но скоро она может лишиться его. Девушка знала, что необходимо сообщить Кристоферу всё, что сказал ей Шарль, но что-то останавливало ее сделать это. Опустив глаза, она вошла внутрь.

Поднявшись на второй этаж, она столкнулась в коридоре с Сиеной, помощницей Кристофера. На вид она была хрупкой девушкой с длинными ярко-красными волосами и синими глазами, но на самом деле эта милая девушка вела допросы. Она могла за несколько минут узнать нужную информацию, используя самые изощренные способы… Увидев ее, Ванесса побледнела. Она однажды уже видела, как Сиена работала, эта картина преследует ее до сих пор во снах, но еще ее пугало, что от этой красивой женщины исходило неописуемое сияние, которое обезоруживало.

– У нас произошло небольшое недоразумение… – медовым голосом проговорила Сиена. – Один из пленников Кристофера сбежал из темницы. Так что будь осторожна и не столкнись с этим человеком.

Ванесса вздрогнула, но Сиена успокаивающе проговорила, поглаживая ее по волосам:

– Не волнуйся, он сильно ранен и ничего не сможет тебе сделать. Я просто должна была предупредить тебя. Сейчас вся стража ищет его. А я осматриваю комнаты на втором этаже. Кристофер думает, что пленник покинул уже крепость, но я чувствую, что он где-то здесь. Жду не дождусь, когда у меня появится возможность остаться с ним наедине…

Ванесса кивнула и собиралась уйти, но Сиена остановила ее, взяв за руку и прижав к стене, медленно, мелодично проговорила:

– Вся наша жизнь похожа на сон, но вот в чем вопрос: когда же мы сможем проснуться? Одни люди думают, что мир прекрасен, другие – что ужасен. Траур преследует всех в этом мире. И печаль – неотъемлемая часть нашей жизни. Я вижу, что ты крайне опечалена, и твоя грусть остается скрыта в недрах сердца, но я всё равно вижу ее. Не держи в себе все свои чувства, иначе они поглотят тебя и ты падешь под их тяжестью. Научись доверять людям, тогда тебе будет легче смириться с происходящим здесь ужасом… Но помни, доверять почти никому нельзя… Жизнь и смерть бродят рядом. За каждым поворотом нас подстерегает опасность, и мы не знаем, когда наступит конец нашего странствия. Жизнь – это круговорот событий, ярких и грустных. Помни, Ванесса, мы сами создаем себе жизнь и сами мучаемся от неправильных решений. Не терзай свою душу и просто плыви по течению, пока есть время спокойно жить. Ведь скоро всё изменится. Будь готова ко всему…

Слова Сиены озадачили Ванессу, она никогда не задумывалась о том, что ее действительно гнетет. Она мечтала увидеть солнце, но была ли это истинная мечта? Она сама решила, что это главное, чего хочет в этом мире, но почему именно солнце? Может, все ее мечты и стремления были всего лишь иллюзией?

Ванесса медленно шла по длинному коридору к своей комнате. Войдя внутрь, она устало вздохнула и села на кровать и внезапно услышала слабый шорох, доносившийся из шкафа. Она подошла к нему и настороженно приоткрыла дверцу… Из шкафа прямо ей на руки упал мужчина, истекающий кровью. Все его руки были в глубоких ранах, из ногтей сочилась кровь. Его шею обвивала колючая проволока, которая вонзалась, разрывая кожу.

Ванесса вскрикнула, она не знала, что ей делать. Девушка хотела сообщить об этом Кристоферу, но ей не хотелось быть причастной к смерти человека. Ведь он убил бы его. Ванесса тяжело вздохнула и решила помочь сбежавшему пленнику. Она не понимала, зачем это делает, возможно, слова Шарля повлияли на нее… Но она решила, что должна попытаться что-нибудь сделать.

Достав из шкафа одеяло и несколько покрывал, Ванесса расстелила их рядом с кроватью на полу так, чтобы, входя в комнату, его не было видно.

Выйдя из комнаты, Ванесса незаметно пробралась в медицинскую комнату, взяв всё необходимое, и так же, никем не замеченная, вернулась в свою комнату. Заперев дверь изнутри, Ванесса подошла к раненому незнакомцу и стала обрабатывать его раны. Перебинтовав руки, она стала снимать с его шеи проволоку и поранила все свои тонкие пальцы. Закончив с перевязкой, Ванесса утомленно посмотрела на спокойное лицо незнакомца, легла на кровать и сразу же заснула…

* * *

Утром незнакомец всё еще спал, и Ванесса решила, что не стоит его будить. Выйдя из комнаты и спустившись вниз, она увидела за столом Кристофера и Сиену. Они что-то встревоженно обсуждали. Как только она села за стол, Кристофер спросил ее:

– Что с твоими руками?

Ванесса взглянула на перебинтованные пальцы и с легкой улыбкой проговорила:

– Я поцарапалась вчера…

– Будь осторожна, здесь сейчас опасно… – проговорил Кристофер.

Сиена улыбнулась и проговорила, внимательно смотря в бледное лицо Ванессы:

– Страх порождает наше сознание, я вижу, когда человек что-то скрывает или чего-то боится. Я чувствую, как вокруг тебя витает страх, и ты что-то пытаешься утаить от нас…

– Ты сама мне вчера сказала, что сбежал пленник, вот я и волнуюсь… – проговорила Ванесса.

– Да, это так, но волноваться нет причин… – спокойно проговорила Сиена, смотря на Ванессу. – Как только его найдут, им займусь я. Мои методы ко всем индивидуальны, я вначале наблюдаю за человеком, а потом приступаю к делу. Необходимо изучить слабые места пленника и только потом начать действовать. Если делать это необдуманно, используя всё подряд, пройдет слишком много времени, прежде чем этот человек скажет хоть слово. Однажды мне пришлось пытать одного юношу, несмотря на то, что мне было жаль его, я взяла свои острые металлические…

– Хватит! – выкрикнула Ванесса. – Я не могу этого слышать… Это слишком ужасно…

Кристофер недовольно посмотрел на Сиену и проговорил:

– Не пугай ее…

– Извини, что пугаю тебя, Ванесса, – с раскаянием проговорила Сиена и добавила: – Но ты должна знать, чем я занимаюсь. Ведь я очень хочу взять тебя в ученицы. Кристофер пока против этой затеи, но если ты сама согласишься, он не будет возражать. Если ты не хочешь причинять людям боль, я не буду заставлять тебя это делать, но ты должна научиться видеть, когда человек врет, а когда говорит правду. Тебе это пригодится в будущем. Видя это, ты сможешь знать, кому доверять, а кому нет. Подумай над моими словами. Я хочу лишь помочь тебе и обезопасить…

Взяв стакан воды, Ванесса поднялась наверх. Она понимала, что песчинка правды в словах Сиены была. Она абсолютно ничего не понимала в людях, но слишком сближаться с Сиеной она тоже не хотела. От этой женщины исходило нечто пугающее. Войдя в комнату, увидела, что сбегавшего пленника нигде нет.

– Может, он ушел… – прошептала девушка, но в этом момент из шкафа выпрыгнул тот самый незнакомец и, повалив ее на кровать, прижал острое лезвие к горлу.

– Почему ты помогла мне? – спросил он.

Ванесса закрыла глаза, приготовившись к смерти, и прошептала с дрожью в голосе:

– Я просто не хочу кровопролитий и не смогла оставить умирать человека…

Мужчина убрал лезвие и, отойдя от нее, проговорил:

– Я благодарен тебе за спасение, но всё же удивлен, что ты не выдала меня страже. Меня зовут Винсент, мне с трудом удалось сбежать из темницы, но покинуть эту крепость я не смог.

– Как только вам станет лучше, я помогу сбежать отсюда… – проговорила она и протянула ему стакан воды, который стоял на столике, выпив его, Винсент проговорил:

– Прежде чем я покину это место, я должен убить Кристофера и всех, кто с ним связан.