Текст книги "У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №1(7) 2020 г."

Именно этот случай дал Шаргунову-старшему повод серьёзнее задуматься о досуге своих мальчишек. Через день он принёс две книги с картинками: это были учебники по собаководству.

– Вот чем вам надо заняться! – обратился он к сыновьям и особенно к старшему – Сергею. – На нашей границе, Сергей, ещё очень неспокойно, разные недобитые бандиты по лесам шастают, так вот, ты вместо кулачных боёв вырастил бы для пограничников хорошо обученную собаку.

Конечно, у Сергея тотчас загорелись глаза, однако он с недоверием спросил отца:

– Папа, а где её взять, эту хорошую собаку?

– Изучишь теорию, – отец указал на книги, – будет тебе первоклассный пёс чистейшей породы.

Сразу после разговора с отцом братья с книгами ушли в свою комнату. Книги были старые, библиотечные, и разных годов издания. На обложке одной было написано: «Оборонная библиотека пионера и школьника». Автор Всеволод Языков. Книга называлась «Юный собаковод», издание ЦС Союза ОСАВИАХИМ СССР, Москва, 1937 год. Другая книга была внушительнее и потолще. Кроме портрета военного с винтовкой и с лежащей рядом собакой, на обложке книги крупно было напечатано: «Москва, Государственное военное издательство Наркомата обороны Союза ССР, 1939». Оба учебника включали в себя основы анатомии и физиологии собак, способы их дрессировки, содержания, строевой подготовки вожатого с собакой, подготовки собак для специальных служб, тактического применения и главнейшие болезни собак и методы их лечения.

Окончательно переложив заботу о морских свинках на младшего брата, Сергей всерьёз увлёкся собаководством. Подаренные отцом книги он прочёл в один присест, сразу понял, что это его волнует, но появилась одна проблема – с кем на практике укрепить новые знания. Отец хоть и сказал, что после изучения основ собаководства купит щенка, но в это время Прибалтийский Военный Округ под руководством маршала Баграмяна начал военные учения, и отец уехал на сборы. И вдруг пришло неожиданное решение: в первом подъезде дома, где жили Шаргуновы, с недавних пор поселился дворник Петя с женой и детьми. У них была собака Альма, как показалось Сергею, похожая на овчарку. Она была серой масти, некрупной, очень подвижной и весёлой собакой. По утрам, вместе с дворником, она на крепких ножках стремительно выбегала во двор и, сделав «свои дела», не поднимая шума, носилась кругами до тех пор, пока не уставала.

Стояло тёплое лето, и Сергей, находясь на летних каникулах, изнемогал от безделья. Однажды утром он решил осуществить один замысел. Подсмотрев, когда появился дворник, Сергей вышел во двор, чтобы с ним поговорить. Дворник Пётр – на самом деле это был сорокалетний сухощавый мужчина невысокого роста, с гладко причёсанными волосами, спускавшимися до плеч. Все в доме принимали его за бывшего церковного служку, по какому-то неуставному блату принятого дворником в дом, где проживало много военных с семьями. Как правило, заканчивая уборку, дворник выводил из квартиры Альму и, улыбаясь жёлтыми, прокуренными зубами, с удовольствием наблюдал, как собака, спущенная с поводка, носится кругами, изредка заглядывая в сделанный Петром большой ящик отходов, помещённый на деревянный помост в самом углу двора. В это утро, после очередного круга, когда Альма попыталась мордой залезть под крышку мусорника и насладиться запахами, Пётр властно скомандовал: «Фу!» Команда была такой силы, что Альма, испугавшись, неожиданно прижалась к Сергею, словно ища у него защиты. Сергей погладил собаку, подошёл ближе к дворнику и со знанием дела заговорил:

– Пётр Иванович, совсем не надо на собаку так сильно кричать, достаточно дать команду, и она всё поймёт.

Тут Сергей дополнил своё вступление информацией, почерпнутой из прочитанных книг, и увлечённо развернул перед хозяином собаки радужные перспективы её воспитания, если ему доверят этим заниматься. Пётр Иванович по-своему любил Альму, но, послушав Сергея и, главное, видя, что Альма ластится к мальчишке, неожиданно протянул поводок и сказал:

– Слушай, Серёга, а ты молодец. Я прямо заслушался, пока ты про собак рассказывал. Вот что мы сделаем: напротив нашего дома полно места на пустыре, возьми собаку и занимайся с ней, сколько хочешь. Ей общий курс дрессировки совсем не помешает. Только одно условие, Серёга: раз уж будешь брать собаку и тренировать, то давай и подкармливай. А то у меня трое ребят, на всех не хватает, да ещё приходится делиться с «дочкой». Он погладил собаку и добавил: – Вот смотри, Альма, – торжественно обратился он к собаке, – у тебя теперь есть свой тренер.

Альма всё поняла и с восторгом стала лаять и вилять хвостом, пытаясь его ухватить.

Вскоре на пустыре закипела работа по сооружению тренировочной площадки. Братья основательно расчистили пустырь от всякого наброшенного хлама, сделали высокий барьер для преодоления препятствий, а также укрепили на полутораметровой высоте бревно для хождения собаки по узкой полосе. В результате из общественной помойки получилась превосходная тренировочная площадка для дрессировки служебных собак. Чтобы обезопасить себя от посторонних, ребята огородили участок от разного рода пытливых глаз со стороны улицы. Ограду сделали неслучайно, словно чувствуя, что начнутся неприятности. Вскоре они и начались.

Дворовая жизнь братьев Сергея и Анатолия проходила в окружении латышей. В целом жили дружно. Однако ребята-латыши делились на два лагеря: своих и чужих, вернее, дальних. Вскоре «дальние» дали о себе знать.

На одном из занятий преграда, отделяющая пустырь от улицы, вдруг рухнула, доски и колья были раскиданы, и на площадке появилась, подогретая удалью и нахальством, знаменитая тройка парней из соседнего района. Это были Айвар, Гунар и Харрис, считавшие себя «латышскими мушкетёрами». Ситуация сразу обозначилась неравной – трое против одного с собакой. К тому же Сергей, когда занимался с Альмой, так увлекался, что совсем не был настроен выяснять отношения. А тут с первого мгновения латышами был брошен вызов: они сломали ограду и с вызовом ворвались на тренировочную площадку.

Сергей, не раздумывая, крикнул:

– А ну марш отсюда, мушкетёры хреновы!

Тройка «мушкетёров» ответили русско-латышским матом и самоуверенно стали приближаться к Сергею. Сергей напружинился и по настроению пришельцев, понял, что драки не избежать.

«Смотри, – подумал он, – этих «мушкетёров» и собака не пугает – прут, прямо, как на Курской дуге». Один из латышей подтянул пояс, словно собираясь бороться.

«А, вот оно что, – понял Сергей, – у них под поясами “пики” – кинжалы, сделанные из крепкой стальной проволоки. Такой “иглой” они и собаку могут заколоть», – мелькнуло у него в голове. Альма была на поводке – они отрабатывали команду «рядом», но и она напряглась, зло раздвинув ноздри и принюхиваясь к чужакам.

«Может, крикнуть кого-нибудь на помощь?» – подумал Сергей, почувствовав, как бьётся сердце и начинает мокротой покрываться спина, но тотчас вспомнил, что в доме никого нет. Мать ушла с братом за две остановки на базар, отец – на сборах, а Петра не дозовёшься – тот был третий день навеселе. Сергей лихорадочно стал искать поодаль хоть какой-нибудь дрын, чтобы вызвать у налётчиков хотя бы страх. Но пустырь так был зачищен, что ничего подходящего в глаза не бросалось.

– Что надо? – грозно крикнул он, пытаясь железной интонацией остановить пришельцев и выиграть время.

Один из них – Гунар – повыше и покрупнее, с аккуратным пробором в рыжеватых кудрях, вышел вперёд и прокричал:

– Убирайся! Это не твоё миесто! Это наше миесто! Мы здесь играли в футбол. Площадка наша! – отрывисто кричал Гунар на русском языке с мягким «миесто», отличающим прибалтийский акцент.

Харрис, коротконогий, плечистый? с обстриженной головой, подошёл ближе всех и грубо и делово заявил:

– Ты со своим псом без разрешения залез на нашу территорию, – он выхватил из-за ремня «пику» и стал, как шпагой, размахивать ею издалека. – Убирайся, пока цел!

На последних словах все трое стали обходить Сергея и брать его в клещи. Когда Харрис стал приближаться ближе, продолжая размахивать «пикой», Альма, стоявшая более или менее спокойно, вдруг зарычала и так решительно бросилась вперёд, что Сергей с трудом удержал её на поводке. Но собака, яростно отталкиваясь задними ногами от земли, сильным рывком потащила Сергея прямо на вооружённого мальчишку. И вдруг Харрис дрогнул, попятился и, оторвавшись от своих, бросился в сторону барьера, за которым можно было хоть как-то укрыться. Видя, что враг бежит, Сергей скомандовал: «Фас!» Альма по-своему поняла команду: она бросилась наперерез и, отрезав нападавших от спасительного прохода на улицу, погнала двух остальных латышей вслед за укрывшимся за барьером Харрисом. Когда все трое налётчиков были прижаты к деревянной стене барьера, Сергей после ещё одной устрашающей команды «фас» ловко перехватил левой рукой ошейник и по-армейски скомандовал:

– Сдать холодное оружие, иначе спущу собаку, и она вас порвёт!

Альма, словно поняв смысл задания, грозно зарычала и сделала рывок в сторону перепуганных хулиганов.

– Считаю до пяти, после – сразу спускаю поводок. Итак: раз, два, три…

Уже на счёте «три» свою «пику» бросил в сторону Сергея Харрис, затем по очереди сдали оружие и двое других. Сергей собрал все три «пики»-самоделки и, подойдя к барьеру, поочерёдно вставляя их между досок, хладнокровно давил на ручку каждой, пока все три «пики» не хрустнули. Он собрал рукоятки в ладонь, подошёл ближе и бросил их к ногам поверженного противника. Латыши не стали поднимать остатки своего оружия и с опущенными головами, молча, в сопровождении Альмы пошли в сторону улицы. Однако противостояние этим не закончилось. Через некоторое время конфликт разразился с новой силой.

(Продолжение следует)

Ваграм Кеворков

Кеворков Ваграм Борисович одился 1 июля 1938 года в Пятигорске. Окончил режиссёрский факультет ГИТИС – РАТИ, ранее историко-филологический факультет Пятигорского госпединститута. Режиссёр-постановщик, артист. Работал на телевидении и на эстраде. Член Союза писателей России, Союза журналистов России. В различные годы в московских издательствах вышли книги прозы Ваграма Кеворкова: «Сопряжение времён», «Романы бахт» («Цыганское счастье»), «Эликсир жизни», «Гул далёких лавин», «Теория вероятности».

После спектакля

Он шёл уже привычной московской улицей, мимо всегда закрытого газетного киоска с картонкой «Болею» за стеклом, мимо прущих куда-то старый телевизор таджиков-дворников, мимо химчистки «Императрица», мимо цветочного ларька «Бульденеж», мимо «Азбуки вкуса».

Шёл двумя часами раньше обычного, и поэтому на туманной улице не было Джерри – роскошной боксёрши, всегда встречавшей его радостным визгом, а когда он наклонялся к ней, облизывавшей ему лицо, руки – к неудовольствию её молодящейся хозяйки в кокетливой шляпке:

– Джерри, Джерри, как ты ведёшь себя с незнакомым мужчиной?!

Шёл раньше обычного, потому что предстоял тяжёлый грим, а он всегда гримировался сам, постепенно, исподволь изменяясь не только внешне. И когда – уже преображённый, уже ставший другим – он в последний момент набрасывал на сценический костюм плащ и пружинной стремительной походкой мавра, сбежав по лестнице, вылетал на сцену – властный, могучий, победительный – зал взрывался аплодисментами!

А после спектакля, одарив вручёнными ему букетами реквизиторов, костюмеров, помрежа, он, измочаленный, с трудом поднимался в гримёрку и, медленно приходя в себя, отклеивал парик, намазывал руки, шею, лицо вазелином и долго снимал лигнином коричневый тон.

Облачившись в свой обычный костюм, он устало спускался к актёрскому входу, где его ждали поклонницы с программками и просьбами об автографе.

Сегодняшний вечер не стал исключением, но когда, распрощавшись с поклонницами, он уж двинул в гостиницу, ему преградил путь рослый крепкий мужчина:

– Извините, я так долго ждал вас, мне необходимо поговорить с вами!

Привыкший ко всему, артист всё-таки удивился:

– Слушаю вас!

– Я хочу рассказать вам… Знаете, давайте зайдём в кафе, здесь рядом, мне будет там легче!

Артист недоумённо пожал плечами, но, подумав чуток, кивнул:

– Что ж, извольте! – и они зашли в небольшое кафе, отыскали свободный столик в углу.

– Что заказать вам? – сразу спросил незнакомец.

– Чаю! Крепкого чаю! Без сахара! – артист, потирая виски и мощные надбровные дуги, внимательно оглядывал своего визави: чуть вьющиеся тёмные волосы, высокий покатый лоб, мягкий взгляд карих глаз, твёрдый, гладко выбритый подбородок.

– А какое пирожное?

– Никакого, у меня диабет!

– Два крепких чая! – велел мужчина подошедшему официанту.

Тот, в белой рубашке с чёрным галстуком-бабочкой и в чёрном жилете, молча наклонил коротко остриженную голову и отошёл.

Мужчина чуть суетливо достал из кармана курительную трубочку и кисет.

«Золотое руно!» – сразу узнал артист когда-то очень любимый им запах.

– Ах да, теперь же не курят! – спохватился визави и, раздосадованный, поспешно спрятал трубку и табак в карман тёмного пиджака.

«Какие тонкие длинные пальцы! Не иначе, он музыкант!»

– Я инженер! – начал мужчина, и артист мысленно усмехнулся своей «проницательности». – Окончил МИИТ, строю мосты, тоннели!.. Жена моя врач! Красавица! – мужчина сглотнул горловой комок. – Мы всегда жили дружно, ладно, но месяц назад я начал получать анонимки о том, что она не верна мне!

Артист перестал потирать виски.

Подошёл официант, принёс небольшие чашки с чаем, сахарницу, и, поставив на столик, ушёл.

Артист жадно отпил из чашки.

Незнакомец, не притронувшись к чаю, продолжил:

– Я измучился! Я не хотел верить этому – и верил! Ведь жена всё чаще задерживалась на работе и приходила домой какая-то… чужая!

Серые, чуть выпуклые глаза артиста потеплели участием. Это ободрило рассказчика:

– Я разыскал на антресолях старый газовый пистолет, переделанный под боевой патрон, и решил выследить жену с любовником и убить их!

«Однако!» – невольно подался вперед артист.

– Жена работает недалеко отсюда, в больнице бывшего Четвёртого управления – я ждал их здесь, спрятавшись за афишным стендом! Но тут ливень! Он загнал меня в театр! Я вымок, растерялся и, сам не знаю, почему, взял билет! Наверное, чтоб обсохнуть!

Шёл «Отелло», вы в главной роли! Кто ещё в зале понимал вас в тот вечер, как я?! Я готов был убить этого Яго! Я был с вами всю вашу роль, я едва не рыдал вместе с вами!

Артист слушал с острым вниманием.

– Потом я бродил до рассвета, мучился, а утром выкинул пистолет в Москву-реку и пошёл домой.

Жена бросилась ко мне со слезами на глазах:

– Где ты был?! Что с тобой?!

– И я решился, я рассказал ей всё!!

– Боже, какой ужас! – прошептала она.

– Я пил чёрный горячий кофе, смотрел на потрясённую жену и думал, что если она и вправду изменяла мне, то уж больше не будет этого делать!

– А если… – начал артист.

– А если верна мне, – по своему понял его инженер, – значит, я правильно выбросил пистолет и пришёл к ней! Домой!

Мужчина умолк и взволнованно смотрел на собеседника, как бы ожидая сочувствия или ободрения.

Артист глубоко вздохнул и тихо сказал:

– Спасибо вам!

Грузновато поднялся и добавил немного осипшим голосом:

– Знаете, завтра хороший спектакль – «Свадьба брачного афериста». Это тоже очень любимая моя роль! Приходите! Вместе с женой! Пропуск будет у администратора. Два лица. На фамилию Инженер!

Ободряюще улыбнулся:

– До завтра!

И пошёл к выходу.

Мужчина, оставив под сахарницей деньги, вышел вслед за ним.

Суетная столичная толпа быстро поглотила высокую фигуру артиста.

В молочном тумане фонари казались свечными огарками.

Инженер достал кисет и хотел, наконец-то, набить трубочку, но руки дрожали и табак сыпался наземь.

Владимир Коблов

Коблов Владимир Михайлович. Поэт, прозаик. Член Московской городской организации Союза писателей России, Академии российской литературы, Академии поэзии, Международного сообщества авторов «Арт-салон “Фелисион”», ЛИТО «Свиток» (г. Сергиев Посад) и ЛИТО «Виток» (г. Пересвет).

Участник проекта СТС «Москва поэтическая».

Автор четырёх сборников стихов.

Предвидение

– Куда сегодня? – спрашиваю собирающегося младшего брата.

– Киношку на широком экране смотреть.

Я почувствовал, как пространство вокруг него начало вибрировать. Примерно с месяц назад для меня это стало означать опасность. Ещё я теперь иногда вижу грядущие события, но сейчас картинки нет. Просто – чувство опасности, причём для родного брата.

– А что за кинотеатр?

– Новый «Космос». Там 4D.

Я сразу напрягся:

– 4D? Слушай, не ходи, прошу.

– Да что такого? Ребята все уже побывали, а меня сегодня одноклассница пригласила. Представляешь?

– Одноклассница – это серьёзно. Но в четвёрке существует опасность смещения временной шкалы, чего нет в трёшке, где просто объём. Если такое происходит, то отсюда человек исчезает.

– Хм… Скажешь тоже. А как же другие? Почему не исчезли?

– Я говорю: существует опасность. Точно не знаю, но предполагаю, что из-за звуковой вибрации. При определённой частоте звука время способно менять характеристики.

– И чего ты такой умный стал? Делать-то чего теперь?

– Найди повод, откажись.

– Легко сказать…

– Ну, пожалуйста!

– Сказал: нет! И закончим на этом. Меня девчонка ждёт, между прочим.

Брат ушёл. Может, и обойдётся, но тревожно как-то…

* * *

– Как его обнаружили?

– Он пошёл за своим младшим братом. Спасать.

– Чем владеет?

– Телепортацией.

– Способ?

– Спонтанный. Основан на интуиции.

– Что ещё?

– Предвидение.

– Как открылось?

– Музыка. Слушал CD. Пришёл друг, принёс винил. Поставили. У него и пошли образы, картинки. Как-то закрепилось. Теперь видит.

– Всё?

– Естественно, нет. Посыл не осознан. Только себя и близких.

– А канал связи? Открылся?

– Пока нет.

– Что значит «пока»? Вы что, ничего не предприняли до сих пор? У вас тут любой желающий со степенями свободы будет вытворять всё, что пожелает, а вы бездействовать будете?

– Мы делаем всё, что можем.

– Что именно?

– Пока приставили к нему своего человека с возможностью блокировки, если что…

– Если ЧТО?!. Совсем Служба Безопасности работать перестаёт! Вы чем вообще тут занимаетесь? Возможные последствия представляете? Да что с вами говорить… Давайте дальше. Где он сейчас?

– Вы хотели сказать: они?

– Нет! Он. Второй без дара. Как вы говорите, пока.

– В 1979-м.

– Место?

– Подмосковье.

– А точнее?

– Сергиев Посад. Точнее: Загорск.

– Покажите…

* * *

– Ну, брат, ты даёшь!.. Как меня нашёл? А мне здесь нравится. Мы вчера на «Яве» катались, представь? Прикольно! А потом Высоцкого слушали. В записи. На катушечнике! «Комета» называется.

– Кто это мы?

– Ну, я с друзьями новыми.

– Хорошо, с отцом молодым не встретились.

– А то что? Прикольно было бы!

– Всё-то ему прикольно! Когда только ты это словечко употреблять перестанешь? Драк не было?

– Нет. А ты почему спрашиваешь?

– Почему, почему… Скажи спасибо, 1979-й, а не 1917-й сейчас тут.

– А почему?

– Ты перестанешь или нет? Его спасать пришли, а он историю переписывать собрался!

– Почему переписывать?

– По кочану. Короче, катушечник высшего класса найти сможете?

– А почему высшего? Есть же «Комета-220».

– Потому что нужна частота звучания желательно за 20.000 Гц. Чтобы вернуться.

– А меньше никак?

– Никак. Не прокатит.

– Ладно, поищем.

– Осторожней только…

* * *

– Сразу после перехода отключаем дар.

– Но, сэр…

– Что ещё?

– Согласно «Положению о развитии личности» 2063-го года…

– Дальше…

– Без устного или письменного заявления от просителя забирать полученный дар запрещается.

– Он что теперь, так и будет шастать по своему желанию по пространству-времени?

– Он заслужил это.

– Чем, позвольте узнать?

– Внутренним стремлением стать лучше. Его вибрации возросли и достигли уровня предвидения. Дар – только констатация факта. Мы – не полиция. Мы – Безопасность. Содействовать возвращению – да. Лишать дара – нет. Быть рядом на случай возникновения непредвиденных обстоятельств – да.

– Каких обстоятельств?

– Непредвиденных.

– Да-а… Буква Закона…

– Долг Службы, сэр.

– А я тогда зачем сейчас здесь, по-вашему?

– Кто-то должен подписать рапорт, удостоверившись на месте.

– Но на месте – вы!

– Более высокий чин, сэр. Такой, как у вас.

– Ну, что с вами делать… Ладно, доложу. Но операцию доведём до конца.

– Естественно, сэр.

* * *

– Ну, что, принесли?

– Вот!

– Ух ты! Какой громила… Ладно. А записи принесли?

– Спрашиваешь! Смотри: «АВВА». Только что вышел альбом…

– Да, конечно. Ставь.

– И что будет?

– А что в кинотеатре было?

– Да свист какой-то и… тут.

– Эх ты, свист у него. Просто слышать перестал.

– Здесь тоже свиста ждём?

– Надеюсь, да. И чем быстрей, тем лучше.

– Назад, к родителям?

– И к ним тоже. А про подругу забыл? Давай включай уже…

Полилась мелодия в стиле «диско». Качество записи оказалось соответствующим…

* * *

– Нет, вы только посмотрите на них! Каковы, а?

– Смелость молодости свойственна. К тому же, один из них влюблён.

– Это который?

– Молодой.

– Что-то не похоже…

– Просто он ещё не знает об этом…