Текст книги "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н.С. Лескова. 190 лет со дня рождения. Часть 1"

Дверь открылась сама собой, вобрав меня в себя, и тут же с грохотом закрылась и исчезла. Выхода нет. Finita la comedia!

Оглядевшись, я поняла, что нахожусь в просторной комнате с огромным окном. У одной из стенок стояла кровать, на которой явно кто-то был. Набравшись смелости, я подошла к ней и одним рывком сдёрнула одеяло. Я ожидала увидеть всё что угодно, но только не это!

На кровати с закрытыми глазами лежал мой отец. Он был мертвенно-бледен, и всё его тело было опутано ядовитым плющом. Он вгрызался в тело и жадно пожирал его, пил из него кровь и раздувался, оплетая собой всю комнату.

Не теряя времени, я принялась срывать это зелёное чудовище с моего отца. Плющ визжал и огрызался, цеплялся за меня, кусая, оставляя на руках ожоги, полыхающие пламенем боли. Но я не сдавалась. Я должна спасти хотя бы его во что бы то ни стало! Я потеряла мать, и я не могу потерять отца во второй раз! Это будет слишком большой удар. Последний. Смертельный удар прямо в сердце. Всё остальное отодвинулось на второй план. Больше ничего не существовало, кроме меня и моего отца, за которого я отчаянно боролась с огромным чудищем, которое уже не жгло, а попросту отрывало от меня куски плоти. Но мне на это было наплевать. У меня была цель, и я шла к ней. Я представляла себе, как спасу отца и мы вырвемся отсюда. Всё забудется, и мы постараемся быть счастливыми.

Вспышки. Зелёная, красная и жёлтая. Плющ от удивления перестал меня жрать и издал разрывающий уши рёв боли и ненависти. Он бросил нас с отцом и оголтело метался по комнате, рыча, раскалывая пространство ужасающими воплями. Он преобразовывался прямо на глазах: из огромного процветающего зелёного монстра превращался в пожухший стебелёк неизвестного происхождения. Он упал на пол и взорвался жёлтой пылью.

На его месте, тяжело дыша, возникла Арилайя.

– Дрянь! В попытке спасти своего дурацкого папочку, испортившего мне чётко разыгранный спектакль с тобой в главной роли, ты прикончила моего любимого питомца! Тебе должно быть очень, очень стыдно. Хотя какое это имеет значение? Ты всё равно сейчас умрёшь!

Она провела ладонью по воздуху, и мой несчастный отец, по-прежнему неподвижно лежавший на кровати, исчез.

Меня охватила волна безудержной тоски, разочарования и отчаяния. От всего произошедшего у меня остались лишь рваные раны на руках. Как же так? Неужели всё это изначально было напрасно? Получается, его здесь не было и я боролась с чудищем за эфемерный воздух? Всё происходящее просто не укладывалось у меня в голове. Мне хотелось реветь белугой, разрываемой безутешной скорбью.

– Будь ты проклята! Ты не уйдёшь от меня так просто! Я достану тебя и убью! Я найду тебя, где бы ты ни была, я всё равно приду за тобой! Тебе не убежать!

В приступе истерики она швырнула что-то в мою сторону. В воздухе это нечто принялось менять форму и становиться больше и длиннее, пока не обрело человеческие очертания. К моим ногам упал собственный обезображенный труп и начал истекать кровью. Мои мёртвые глаза смотрели прямо в мои живые, как бы с укором, обвиняя меня в том, что произошло. Меня охватил отупляющий ужас, и я потеряла сознание.

Эпилог

Моё сознание выплыло наружу. Я обнаружила, что нахожусь в кровати у себя дома. Мгновенно пришло осознание, что всего этого не было. Это всего лишь порождение моего воспалённого мозга. Но раз так, то почему моё лицо всё в слезах и в непонятной липкой субстанции?

Вдруг я почувствовала, что рядом со мной кто-то стоит, и мне очень захотелось узнать, кто же это. Мурашки пробежали по телу. Стало очень холодно. Словно тесак, страх расчленял меня на куски. Мои глаза уже начали открываться, и только внутренний голос настойчиво пульсировал в голове, повторяя и буквально умоляя меня: «Что бы ни случилось, только не открывай глаза!..»

Шоссе в никуда

Несмотря на увещевания матери о том, что ехать в такой ливень – чистое безумие, Алиса осталась непреклонной. Убедив мать, что лучше ей выехать сейчас, чем тащиться с утра по пробкам из пригорода, девушка отправилась в путь.

Ливень шёл стеной, видимость была отвратительной, но Алиса считала, что поступила правильно.

Мелькнул чёрный силуэт. Девушка резко ударила по тормозам. Машину закрутило, повернуло. От страха Алиса часто дышала, пытаясь успокоиться. Наконец, совладав с собой, она продолжила свой путь.

Однако девушка не заметила, что едет уже не по той дороге, что раньше. Сейчас она ехала по заброшенному шоссе, которое резко обрывал каньон, навстречу своей погибели.

Злой рок

Он кричал во весь голос. Отчаянно, надрывно. Умолял её остаться. Не уходить. Простить ему вспышку бесконтрольной ярости, ведь всё всегда можно отмотать обратно и начать заново.

Но она и слушать не хотела. Покидая его, теряя связь с реальностью и не видя ничего перед собой, она поняла, что наступил конец.

Он тоже это понял, но слишком поздно. Он не хотел, чтобы так произошло. Раньше он контролировал себя, ведь злился и бил её не в первый раз. Причины для этого были самые разные: его плохое настроение, её нерасторопность, глупость, внешний вид. Его могло вывести из себя что угодно и когда угодно. Особенно сильно ей доставалось, когда он приходил домой пьяным, а она вовремя не исчезала в дальнем углу их жилища. Сегодня он даже не заметил, как переступил грань, отделяющую жизнь от смерти. Теперь же ему нужно было придумать, как быть дальше.

Решение пришло спонтанно, но, по его мнению, это должно было сработать. Он вытащил нож из её груди и нанёс себе множественные порезы, в конце полоснув себя по горлу, однако ни одна рана не была смертельной. Он не собирался умирать, а лишь хотел выставить её психопатичной убийцей, набросившейся на него ни с того ни с сего, а себя самого – жертвой, чудом избежавшей смерти.

Расследование было быстрым. Судмедэксперт сразу разоблачил его враньё, и задуманный им план не сработал. Однако он уже успел поверить в свою изощрённую ложь, которую выдавал за чистую монету. Когда был вынесен приговор, он не своим голосом орал, что невиновен, и требовал отпустить его. Даже будучи осуждённым на двадцать лет, своей вины он так и не признал.

Сеть

Было уже за полночь, когда мужчина вернулся домой. Фирма, в которой он работал, намеревалась заключить крупный контракт на поставку за границу абсолютно инновационного прибора, позволяющего выявлять рак лёгких на ранних стадиях. Раньше этот вид онкологии напрямую связывали с любителями злоупотреблять табакокурением, но теперь значительно выросло количество заболевших, которые никогда не курили. Статистика по летальным исходам среди данного сегмента населения была угрожающе высокой, обогнав показатели умерших от других видов рака, таких как рак шейки матки и рак яичников. Дело в том, что онкология – и так довольно трудно диагностируемое заболевание, а тут пациенты, которые даже подумать не могли о том, что у них может быть рак лёгких, обращались за медицинской помощью слишком поздно, и врачи были уже не в силах им помочь. Причинами заболевания стали плохая экология и пассивное курение. Обеспокоенные сложившейся ситуацией власти Японии выделили средства на разработку аппарата, созданного на базе флюорографа, который путём обработки итогового изображения и загрузки заключения в нейросеть не только сможет помочь в обнаружении болезни, но и станет доступен для любых медицинских учреждений – от частных клиник до государственных больниц. Кроме того, компактность и мобильность аппарата значительно снижали его себестоимость и позволяли наладить поставки не только по всей Японии, но и за рубежом.

Мужчина устало вытащил из портфеля готовый обед, купленный в супермаркете, и поставил его греться в микроволновку. Чтобы скоротать ожидание, он вытащил из шкафчика бутылку виски, налил себе вопреки этикету полный стакан и выпил на одном дыхании, лишь прошептав «кампай». Напиток вначале обжёг его пищевод, но следом подарил разливающееся по всему телу тепло. За первым стаканом последовал второй, и вот спустя время мужчина, еле добредя до спальни, рухнул в постель, не раздеваясь, и заснул мертвецки пьяным сном.

Мужчину звали Кобояси Акихиро. Несмотря на юный возраст, он уже был одним из ведущих специалистов в своей компании, но при этом абсолютно разочарованным в жизни человеком. Акихиро всегда мечтал добиться высот в карьере, и ему это удалось. Будучи от природы умным, он без труда поступил в престижный университет и окончил его, заведя во время учёбы и стажировки полезные знакомства. Благодаря протекции его друзей и наставников Акихиро взяли в крупную компанию, занимающуюся поставками медицинского оборудования. Довольно долгое время ему приходилось быть мальчиком на побегушках для больших и влиятельных боссов, пока однажды один из них не заметил потенциал Акихиро и не перевёл его к себе в отдел. Спустя несколько лет Акихиро благодаря незаурядному уму, обучаемости, терпению и трудолюбию смог занять место ведущего специалиста уже к тридцати двум годам. Это было настолько редким явлением, что многие, не скрывая своей зависти, распускали за его спиной грязные сплетни, однако это нисколько не заботило Акихиро и его непосредственное начальство.

Поскольку в карьере Акихиро всё устраивало, он решил, что ему пора жениться на Кумико – девушке, с которой они встречались ещё со студенческой скамьи. Мужчина сделал бы это и раньше, но ничего не мог ей предложить, а обрекать на существование в нищете он бы не посмел. Поэтому они оба терпеливо ждали, когда Акихиро встанет на ноги и сможет обеспечивать им приличную жизнь.

Однако спустя год совместной жизни их брак развалился. Акихиро из-за частых командировок и переработок редко бывал дома, что в конце концов перестало устраивать Кумико. Однажды он вернулся домой после очередной месячной поездки, и жена заявила ему, что больше так продолжаться не может и она хочет развестись. Кумико утверждала, что она хотела не такой жизни и лучше уж жить одной, чем в браке, в котором её мужа вечно нет дома. Позже оказалось, что она нашла себе мужчину, который хоть и зарабатывал намного меньше, но каждый вечер мог проводить с ней.

Акихиро воспринял развод очень болезненно, но любовь к Кумико не позволила ему подать иск в суд на компенсацию морального ущерба за измену супруги. Делить им было нечего, родить детей они не успели, поэтому бракоразводный процесс прошёл быстро. Тем не менее мужчина долго и мучительно переживал их расставание. Первое время он часто воображал себе, что она одумается и вернётся, поймёт, что была неправа, что любит его так же, как и он её, предложит начать всё сначала и они проживут долгую и счастливую жизнь. Затем она стала везде ему мерещиться. Куда бы он ни пошёл, где бы ни бывал, ему казалось, что он обязательно её встретит. Акихиро видел её буквально во всех случайно встреченных женщинах, и это терзало его ещё больше. Он хотел лишь одного: забыться, не чувствовать больше боли и горечи утраты.

Подходящий способ нашёлся быстро: мужчина с головой ушёл в работу, а вечера и выходные коротал в компании с алкоголем. Напившись до чёртиков, он обычно шёл к проституткам, называя каждую из них Кумико. Когда он трезвел, ему было тошно от самого себя, от жизни, которую он ведёт, от работы, из-за которой он потерял любимую женщину, – вообще от всего. Акихиро не видел ни малейшего лучика света в своей тёмной, покрытой мраком жизни. Он не понимал, зачем продолжает упорно трудиться и для чего дальше влачит своё убогое существование. Он чувствовал себя бесконечно одиноким и несчастным настолько, что его начали посещать суицидальные мысли. «Я умру, а что изменится? Ровным счётом ничего. Небо не потускнеет, не заплачет, реки не перестанут стремительно бежать вперёд, а люди… они даже не вспомнят о том, что я когда-то жил на этом свете. Я такой же, как все – тлен, у которого больше не будет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Я обращусь частичкой пыли под ногами многих и многих идущих по дороге жизни. Был я, и вот меня нет, ничто вокруг от этого не поменяется», – всё чаще думал Акихиро.

Его друзья по университету, прекрасно видя, что с ним творится неладное, неоднократно пытались уговорить его пойти с ними куда-то, развеяться, поговорить, но Акихиро всегда находил поводы для того, чтобы никуда не идти и ни с кем не встречаться. Но теперь, спустя год в компании только лишь алкоголя и работы, мужчина решил прийти на встречу одногруппников. Он надеялся наконец развлечься, отдохнуть от своих мыслей, побывав в компании людей, которых давно не видел. Ему хотелось, чтобы эта встреча стала тем самым глотком свежего воздуха, которого ему так не хватало в его пыльной и серой жизни.

Наступившее утро прострелило пульсирующей болью голову Акихиро, а попытка оторвать её от подушки обернулась головокружением. Его мутило, и он продолжал лежать в постели, чувствуя себя кораблём, качающимся на волнах окружающего мира. Мужчина размышлял о своей ненависти к алкоголю, о том, что он надрался накануне долгожданной встречи, и презирал себя за это. Благо, что всё было запланировано на семь часов вечера, так что времени прийти в себя у него было предостаточно.

Акихиро медленно встал и нетвёрдой походкой отправился принимать душ, однако по дороге его так сильно укачало, что пришлось упасть в дружеские объятия унитаза. Закончив, Акихиро взглянул на себя в зеркало. Что и говорить, выглядел он ужасно: на него смотрело изнурённое, опухшее лицо с огромными тёмными мешками под глазами. Чувствовал себя мужчина не лучше – очень уставшим и замученным. «Надо бросать пить», – в очередной раз при «дурмане на следующий день» подумал Акихиро и тут же горько усмехнулся, ведь временами он вообще собирался бросить жить.

Душ не принёс желаемого облегчения. Мужчина чувствовал невыносимую жажду, будто несколько часов провёл под палящим солнцем в пустыне. Он пошёл на кухню, где внезапно вспомнил про вчерашний забытый обед. Достав его из микроволновки, он отправил его прямиком в мусорное ведро, ведь сейчас ему кусок не лез в горло, а потом это блюдо невозможно будет есть.

Акихиро было далеко не впервой сталкиваться с фуцкаёи[1]1
  Фуцкаёи (букв, «дурман на следующий день») – состояние, обозначающее у японцев похмелье.


[Закрыть], поэтому он в совершенстве знал проверенный рецепт в борьбе с ним. Всё же, несмотря на его пристрастие к алкоголю, мужчина должен был ежедневно приходить на работу чистым, свежим и опрятным, без малейшего следа вечерних возлияний. Пренебрежение внешним видом могло стать причиной увольнения и подмоченной репутации, поэтому за этим приходилось следить внимательнейшим образом. Впервые действенным методом быстро и эффективно прийти в себя на следующее после пьянки утро с ним поделился один из его коллег за кружечкой пива в баре после работы. Обсуждая это, Акихиро тогда и предположить не мог, сколько раз этот нехитрый рецепт будет спасать его организм от пагубного влияния спиртного.

Заваривая зелёный чай, мужчина достал из шкафчика сушёные сливы умэбоси, сел за стол и принялся за своеобразную антипохмельную трапезу. Съедая каждую сливу, Акихиро морщился от резкого кисло-солёного вкуса и старался как можно быстрее перебить его мягкой сладостью зелёного чая. Такая вкусовая встряска на удивление быстро приводила организм в норму, и мужчина сразу почувствовал себя лучше. Посмотрев на часы, показывавшие десять утра, Акихиро решил, что сон поможет ему к вечеру быть в надлежащей форме, и побрёл в спальню. Как только его голова коснулась подушки, он уснул.

Его сновидения были обрывочными, бессвязными и наслаивающимися друг на друга. То он видел родительский дом, в котором провёл счастливое детство, то бывшую жену времён их университетских встреч, то ему пригрезился момент, когда он получил повышение на работе. Всё это переплеталось в один красочный калейдоскоп прожитой жизни. В какой-то момент его сновидения приобрели странный и пугающий оттенок. Он бежал по длинному коридору, в конце которого стояли родители, начальство и бывшая жена. Акихиро пытался добраться до них, но у него ничего не получалось. Мужчина будто бежал на месте, а коридор то начинал извиваться, то скручивался в спираль. До него доносился смех, и он понимал, что смеются над ним, над его жалкими попытками вырваться и достигнуть конечной точки. Но всех его стараний было мало: Акихиро не двигался вперёд, а в какой-то момент и вовсе начал бежать назад. Всё быстрее и быстрее, пока наконец не лишился сил окончательно и не упал в чёрную пропасть, поглотившую его.

Акихиро проснулся в холодном поту, когда часы показывали четыре часа вечера. «Ну и бред! – подумал мужчина, рассеивая остатки сновидений. – Надо же такому присниться!» Проведя ещё какое-то время в постели и обдумывая приснившееся, Акихиро встал. Чувствовал он себя значительно лучше по сравнению с утром. Что и говорить, чудодейственный «завтрак» никогда его не подводил.

Встреча была назначена на семь вечера. Перед тем как прийти к консенсусу, друзья долго спорили, куда же им отправиться. В результате один из одногруппников Акихиро – Кавада Рюхей – предложил встретиться в новом арт-баре в Сибуя. Сам он, конечно, там не был, но, по его словам, коллеги по работе, посетившие это место, остались в неописуемом восторге. Однако, зная Каваду, было достаточно того, что кто-то где-то уже успел побывать, а он – нет. Теперь же у него всё зудело от того, насколько ему тоже хотелось посетить заведение, о котором говорилось на его работе. Акихиро невольно улыбнулся, вспоминая друга.

В университете они дружили вчетвером: Кобояси Акихиро, Кавада Рюхей, Сэто Хироси и Ода Кадзухиро. Кавада Рюхей был среди них самым беспокойным. Он вечно где-то что-то вынюхает или услышит и потом всю душу вынет, чтобы сходить в какое-то очередное открывшееся новомодное место, оценить, посмотреть и быть «в теме». Он всегда отличался неизменным позитивом, бьющим через край, но чаще всего по голове. Кроме того, Кавада был таким большим болтуном, что частенько утомлял всех окружающих, в частности своих друзей. Он мог не затыкаясь трещать часами, словно в тишине ему было неуютно. Даже когда казалось, что все темы для разговора исчерпаны, Кавада находил всё новые и новые, беря их буквально «с потолка». Каждая внезапно повисшая пауза была для него настолько невыносима, что он стремился заполнить её хоть чем-то, что немало раздражало Оду Кадзухиро. Нередко это приводило к стычкам между ними, однако победителем всегда выходил Кавада, в то время как Ода просто задыхался от бешенства.

Ода Кадзухиро вообще был довольно вспыльчив. Его раздражало буквально всё, и если в кругу друзей всё ограничивалось словесными перепалками, то при конфликте с посторонними в ход могли пойти и кулаки. В студенческую пору Ода дрался со всеми без разбора, из-за чего несколько раз был на грани отчисления. Поняв, что так продолжаться не может, Ода записался на тренировки по карате и махал кулаками там, где это было уместно и не могло никому навредить. Выплёскивая свой негатив на татами, Ода стал спокойным и уравновешенным настолько, что почти перестал задирать Сэто Хироси, чему все были чрезвычайно рады.

Сэто Хироси всегда был тихим и скромным. Он редко участвовал в беседах и дискуссиях, а в спорных ситуациях принимал решение большинства. Такая позиция была ему удобна, и все считали, будто он немного не от мира сего. Сэто мог часами просиживать над книгами и мангой, всегда прилежно учился, и его часто ставили в пример преподаватели. Это смущало Сэто. Он не любил быть на виду, предпочитая оставаться в тени, поменьше говорить и побольше слушать. Сэто жил в своём, одному ему понятном мире, и там ему было комфортно. Однако это и становилось причиной нападок Оды. Такие прозвища, как «ботан», «задрот» и «отаку», неизменно входили в его репертуар. Сэто, в чём надо отдать ему должное, никогда не вёлся на эти провокации и продолжал жить так, как ему самому было комфортно.

Однажды Акихиро поинтересовался у Сэто, почему он всегда спускает Оде его нападки и насмешки. Сэто лишь пожал плечами и заметил, что на самом деле Ода не такой уж и плохой человек, каким хочет казаться. Ода не желает его задеть, просто у них слишком разные характеры, и ему тяжело, ведь он любыми способами пытается наладить с Сэто контакт. Несмотря на столь примитивную тактику, Сэто нравился Ода, которого он считал хорошим человеком и другом. Тогда Акихиро показалось, что Сэто и Ода что-то скрывают и их отношения намного сложнее, чем они показывают остальным. И он не ошибся.

Оказалось, Ода помог Сэто, когда к нему приставали университетские задиры. Они дразнили его, травили, били, а Сэто всё это терпел, поскольку был слишком слаб, чтобы дать сдачи. Однажды одну из таких сцен увидел проходивший мимо Ода. Он вступился за Сэто во вполне свойственной ему манере – полез в драку. Хулиганы же пошли дальше и нажаловались декану, а когда Ода об этом узнал, он избил их повторно за ябедничество. Вот тогда и встал вопрос об отчислении Оды из университета. Тем не менее своего он добился – Сэто больше не трогали, чему последний был рад и благодарен.

Несмотря на нескрываемое раздражение, которое вызывал у Оды Кавада, ему он тоже помогал, когда этот балагур встревал в неприятности из-за своего длинного языка, а случалось это с завидной регулярностью.

И хотя у четвёрки друзей были абсолютно разные характеры, они держались вместе до сих пор и отлично ладили между собой.

Акихиро соскучился по этой троице и предвкушал долгожданную встречу. Сегодня – никакого официального стиля одежды, от которого он так устал. Мужчина с удовольствием влез в тёмно-синие джинсы и чёрную футболку. Сверху он накинул любимую кожаную куртку, которая защитит его от осенней прохлады. Подойдя к зеркалу, Акихиро критично оглядел себя. Видок, конечно, потрёпанный, но перед кем ему сегодня было красоваться? Не перед старинными же друзьями, которые видели его и в худшем состоянии?

Пригладив напоследок волосы, мужчина вышел из квартиры. Дорога до места назначения заняла около часа. Акихиро, как и многие японцы, жил в спальном районе, отдавая предпочтение тишине и спокойствию. Ему не нравилось в центре города, который раздражал вечной суетой и суматохой, напоминая муравейник. Несмотря на то что Акихиро всю жизнь прожил в мегаполисе, каким был Токио, он не мог привыкнуть к бесконечному людскому мельтешению. В толпе людей он остро чувствовал одиночество, представляя себя крохотной песчинкой в бесконечном круговороте жизни. От этого ему всегда было не по себе. Однако он старался отгонять от себя негативные мысли и чувства и обращать на снующих туда-сюда людей как можно меньше внимания.

По прибытии в Сибуя потребовалось какое-то время, чтобы сориентироваться и найти место встречи. Это оказалось не такой простой задачей, ведь он ожидал увидеть бар на главной улице, а не на боковой. Тем не менее Акихиро отметил, что местоположение заведения было выбрано крайне удачно – подальше от суетливой толпы. Мужчине это понравилось.

Подойдя к бару, он поднял голову и прочитал название. «Цусинмо» – «Сеть». Весьма необычное название для бара. Оно больше подошло бы для какого-нибудь интернет-кафе. С другой стороны, в бары чаще всего хотят с друзьями или коллегами, чтобы расслабиться, повеселиться и поболтать, тем самым поддерживая незримую сеть, соединяющую людей.

– Эй! – услышал Акихиро знакомый голос и с улыбкой обернулся.

Перед ним стоял Ода Кадзухиро с неизменной дерзкой ухмылкой.

– Ода! Друг!.. – начал было Акихиро.

– Ой, оставь свои телячьи нежности! Ей-богу, Кобояси, ты как был слюнтяем, так и остался.

Мужчины рассмеялись. Ода дружески хлопнул Акихиро по плечу:

– Чего ты тут встал-то? Неужто удумал сбежать в последний момент?

– Нет. Просто задумался.

– Ладно, пойдём, а то Кавада мне уже весь телефон оборвал своими звонками. Вот же настырный ублюдок! Вот я ему сейчас! – проворчал Ода.

– Странно, а мне Кавада не звонил.

Акихиро решил всё же проверить и принялся шарить по карманам в поисках телефона, но быстро понял, что его нет.

– Чёрт, кажется, я его забыл.

– Везунчик. Только, когда вернёшься домой, выброси телефон. А то, боюсь, при проверке голосовой почты он попросту взорвётся у тебя в руках, не выдержав назойливости Кавады.

Будто подтверждая его слова, зазвонил мобильник. Ода продемонстрировал Акихиро имя звонившего и ответил на вызов.

– Да иду я, иду! – проорал он и сбросил.

Акихиро, видя, как начинает заводиться Ода, прыснул от смеха. Друг недобро покосился на него.

– Чего ржёшь? Идёшь ты или весь вечер собрался на улице торчать? – процедил Ода и вошёл в бар.

Всё ещё улыбаясь, Акихиро последовал за ним.

Интерьер бара был весьма занятным. В нём сочетался традиционный японский стиль с современным искусством. Картины, украшавшие стены, были выполнены в стиле сюрреализма и экспрессионизма, в которые вплетались маски театра кабуки и изображения демонов Они. Вместе это выглядело довольно смело и необычно. Пол был расписан граффити, переплетая между собой иероглифы и латиницу. В зале Акихиро также разглядел несколько иностранцев, что говорило о том, что заведение оказывает радушный приём не только японцам, но и туристам.

– Сюда! Сюда!

Акихиро повернул голову и увидел размахивающего руками Каваду, который пытался привлечь их внимание. С ним за столиком сидел, как всегда, невозмутимый Сэто.

Мужчины подошли к друзьям, и Ода сразу начал высказывать своё недовольство:

– Чего ты так разорался? Из-за твоих криков на нас полбара смотрит! И зачем было названивать через каждые пять минут? Я даже подумывал выбросить мобильник и остаться дома, чтобы не видеть твою навязчивую рожу.

– Ода! Дружище! Я же знаю, где ты живёшь! Неужели ты думаешь, что, если бы ты не пришёл сюда, я бы не пришёл к тебе? – парировал Кавада с улыбкой до ушей. – О! Кобояси! Рад тебя видеть! Ты почему не отвечал на звонки? Неужели подумал, как Ода, и выбросил телефон?

– Да нет, Кавада, что ты. Я просто его забыл дома, – ответил Акихиро, садясь за столик. С Сэто они обменялись приветственными кивками.

– Ну, в этом ты весь, Кобояси! То телефон забудешь, то ещё чего. Как сейчас помню ту историю, когда ты забыл…

– Да заткнись ты уже! – перебил Каваду Ода. – Я ещё даже выпить не заказал, а ты уже меня утомил своей болтовнёй.

– Ну-ну, тише, Ода, а то испугаешь Сэто! – Кавада и не думал замолкать.

– Кавада, этого задрота уже ничем не испугаешь, раз он до сих пор продолжает с тобой общаться, – процедил Ода.

Сэто и Акихиро улыбнулись. Кавада же в голос рассмеялся.

– Что правда, то правда, а, Сэто?

Сэто кивнул и всё так же продолжал хранить молчание.

– Между прочим, – продолжил Кавада, – Сэто – прекрасный собеседник! Он всегда поддерживает любую тему, на какую я бы ни говорил.

– Ага, – бросил Ода, – потому что он всё время молчит.

Все дружно рассмеялись.

– Кавада, а где меню? Не будем же мы сидеть за пустым столом весь вечер и слушать ваши разборки, – произнёс Акихиро.

– Вообще-то я уже обо всём позаботился, – гордо похвастался Кавада.

Ода недоверчиво посмотрел на него и хотел уже было задать вопрос, но его опередил молчавший до сих пор Сэто:

– Несут.

Подошедший официант принёс заказ и принялся расставлять перед гостями кирико и токкури с нюхансю[2]2
  Кирико и токкури – чашка и кувшин, из которого пьют нюхансю. Нюхансю – так в Японии называется рисовое вино сакэ. Само же слово «сакэ» в Стране восходящего солнца обозначает любой алкогольный напиток.


[Закрыть]. Акихиро украдкой взглянул на еле сдерживающегося Оду, готового вот-вот взорваться. Он терпеть не мог нюхансю, отдавая предпочтение виски.

Как только официант отошёл, Ода процедил, обращаясь к Каваде:

– Ну ты и козёл.

– Что? Что не так? – изумился Кавада. – В этом заведении один из лучших нюхансю в городе, и мы просто обязаны его попробовать!

– Кавада, каждый раз одно и то же! Куда бы мы ни пошли, ты всё время заказываешь нюхансю и говоришь, что он лучший чуть ли ни во всём мире! И ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу нюхансю! Ты позвонил мне миллион раз, неужели не мог спросить, что я буду пить, раз уж решил делать заказ самостоятельно? Какой же ты тупой кусок говна! – вовсю бушевал Ода. – А ты, Сэто, неужели не мог остановить этого урода и напомнить ему, что не все будут рады сделанному выбору?

– Я пришёл позже. Кавада уже успел заказать, – невозмутимо ответил Сэто.

Акихиро, уже привыкший к подобному, просто ждал конца этой сцены. Действительно, каждый раз, когда они решали собраться вместе, Кавада удивительным образом оказывался на месте раньше всех, и неизменно первым лотом программы становился нюхансю, который был, конечно, одним из лучших в городе, куда бы они ни пошли. Оставалось лишь гадать, то ли Кавада забывал о том, что Ода не любит этот напиток, то ли делал это намеренно. В любом случае он никогда не извинялся за ошибку и всегда сводил к пустяку, в то время как Ода покрывался багровыми пятнами от бешенства.

– Да ладно тебе, Ода, – как всегда, отмахнулся Кавада. – Скажи, когда ты в последний раз пил хороший нюхансю?

– Ты меня вообще слушаешь? Я не…

– Да брось! Для разнообразия же можно. Даже нужно! Наши предки, например, пили только нюхансю. Это традиция. Чем мы хуже?

– Тупица! – буркнул Ода, решив не продолжать бессмысленный спор.

Следуя этикету, друзья налили друг другу напиток и с криком «кампай!»[3]3
  Кампай – тост, означающий «пей до дна!», но подразумевающий приглашение выпить вместе, пить до дна вовсе не обязательно. В Японии не принято пить, пока не раздастся призыв «кампай!».


[Закрыть] выпили. Как только алкоголь начал понемногу разливаться по их телам, все заметно расслабились, обсуждали дела друг друга, вспоминали прошлое, шутили, смеялись и, конечно же, выпивали. Ода с Кавадой не успокоились и продолжали подначивать друг друга.

Всё это продолжалось до тех пор, пока Кавада не встал и не провозгласил:

– Идём в другой бар.

Ода моментально помрачнел:

– Кавада, давай не начинай.

– Что? – изумился Кавада. – Сидеть в одном месте до тошноты скучно, тем более в Сибуя, который так и манит исходить здесь все бары! Ода, ты такой зануда!

– Зато у тебя шило в том месте, где его быть явно не должно.

– Ода, да ладно тебе в самом деле, – вступился за друга Акихиро. – Хасиго-дзакэ[4]4
  Хасиго-дзакэ (дословно «лестница» или «шатание по барам») – японский термин, обозначающий действие, когда в процессе застолья компания считает своим долгом сменить два-три бара или ресторана.


[Закрыть] – это весело.

– Вот-вот! – поддержал Кавада.

– Кобояси… не думал, что и ты туда же, – вздохнул Ода.

После нескольких минут дальнейших препирательств компания вышла из бара в вечернюю прохладу. Кавада и Ода затеяли очередную перебранку, Сэто молча слушал и наблюдал за друзьями, а Акихиро наслаждался вечерним неоном Сибуя. Всё утопало в вывесках и ярких красках, люди неторопливо прогуливались, смеялись, болтали, тем самым создавая какофонию звуков. Акихиро, расслабленный алкоголем, чувствовал себя лёгким и свободным. Сегодня ничто не давило на него, рядом были верные друзья, и вся эта атмосфера возвращала его в беззаботное студенчество. Бар «Сеть», словно машина времени, перенёс его на один вечер в прошлое, позволив отрешиться от проблем и переживаний настоящего, забыть обо всём и жить лишь текущим моментом.

– Кобояси! Спустись с небес на землю. Мы пришли! – вырвал Акихиро из раздумий весёлый голос Кавады.