Текст книги "Альманах «Российский колокол». «Новые писатели России». Литературная премия М. Ю. Лермонтова. Выпуск №4"

Ольга Бахарева

«Родилась 31 марта 1981 год в поселке Колышлей Пензенской области. Поэзия и проза позволяет мне точно выразить свои чувства, мысли и эмоции. Кандидат Интернационального Союза писателей. Имею два диплома ИСП «За творческую индивидуальность».

От автора.

Капкан жизни

Афганистан, девяносто первый год. Роман Измайлов, лет двадцати, проходил службу в седьмой роте. Он был весьма красивым парнем, с голубыми как небо глазами, с определенными сухими чертами лица. Ростом выше среднего атлетического телосложения. Волосы светлые.

Ему оставалось служить всего две недели. За годы службы парень стал совсем другим человеком, у которого жизнь в суровых условиях изменила мировоззрение: Роман теперь четко чувствовал грань дозволенного и не так доверял незнакомым людям, как раньше, когда он был совсем мальчишкой. С каждым днем истощалось его терпение. Не хотел вступать в спор с другими солдатами: боялся, что его спровоцируют на драку и, не дай Бог, еще придется остаться здесь.

Шла последняя неделя августа. Стояла палящая жара, солнце так и жгло. Острые вершины раскаленных гор казалось тоже изнемогали от зноя. Там за горизонтом, где кусочек земли сливался с облаками, великий могучий караван гор тонул в безмятежном небе, словно тем самым спасаясь от жары.

Седьмая рота в полном составе осела в густой чаще небольшого леса, недалеко от высоких глубоких пещер, в которых обычно скрывались враги. Всего в роте находилось пятнадцать военнослужащих. Сегодня, двадцать пятого числа, вместо однообразия и скуки в составе явно царило оживление: утром, к девяти часам, ждали новобранцев из десяти человек. Роман не раз видел испуганные глаза новичков. Он понимал: не все из них попали в горячую точку по собственной воле. Старший сержант предупредил накануне вечером, после тренировок: завтра на разведку пойдут двое – один новобранец, а другой солдат, заканчивающий службу. Измайлов знал: сержант выберет его. Он не раз уже ходил в горячую точку. Однажды чуть не попал в плен, чудом спасся – накрыв себя плащом глубокой темной ночью.

Рано утром, когда только что стало светать, солдат уже был готов и ждал своего напарника. Немного погодя он пришел в сопровождении сержанта. Парень – полная противоположность Роману, восемнадцать лет. Напарника звали Дима, фамилия у него была Байкулов. Как и многие новички, худощавого телосложения, с худыми и правильными чертами лица, с темными волнистыми волосами. Светло-карие глаза, усталые от бессонницы и волнения, выражали испуг и грусть. Рост новобранца ничем не отличался от роста Измайлова. Одеты бойцы были в утепленные костюмы цвета хаки, как, впрочем, и все солдаты.

Старший сержант лет тридцати пяти, ростом чуть ниже среднего, с круглым жирным лицом, с полными губами, с маленькими серыми глазками, в которых постоянно виднелся страх за себя и своих солдат. Ходов Вадим Вадимович был доброжелательным, сдержанным, по натуре человеком, умел рисковать и ради жизни своих подопечных и ради своей Родины. Он, как русский мужик, не мог упустить шанс взять врага живьем, проявив при этом максимум терпения, осторожности и выдержки.

Вот и сейчас он стоял перед отважным, закаленным Измайловым, которого он искренне уважал как хорошего бойца с железной волей, любил его, как преданного друга. Он был для него больше единомышленником, чем просто солдатом. Закурив не спеша сигарету, сержант пристально посмотрел Роману в глаза, подвел к нему скованного от напряжения и холода Байкулова, сказав им:

– Это будет самая сложная и опасная разведка. Вы должны будете узнать, сколько человек в засаде. Сколько у них оружия? Самое главное, – сказал Вадим Вадимович, – количество и месторасположение бойцов, чтобы потом можно было составить план нашей атаки. Все ясно? Вопросы есть?

– У меня нет, товарищ сержант, – твердо ответил Роман.

– У меня тоже, товарищ сержант, – тихо ответил Дмитрий.

– Ну вот и хорошо. Тогда, пожалуй, в путь. Учтите: мы пойдем за вами, если будет стрельба, то пошлешь его, – сказал Ходов, глядя на Байкулова.

– Смотрите! Будьте осторожны, – проговорил Ходов, докуривая сигарету.

– Так точно, Вадим Вадимович, – произнес Роман.

– Ни пуха, ни пера, – тихо сказал Ходов. А потом подумал: «А вернутся ли? Буду надеяться, что живы останутся! Хотя эти твари немало ребят уложили!» – думал он, возвращаясь в роту.

Солдаты тем временем уже скрылись в чаще леса, идя по тропинке, которая вела в гору, в которой их ждало еще много неизвестного, таящего в себе мало хорошего. Бойцы шли молча, рассматривая мокрую от утренней росы траву. Каждый думал о своем.

Вот и кончился лес. Перед ними раскинулась широкая, заваленная камнями длинная дорога, ведущая через пещеру в тыл врага. Ребята прошли половина пути, вдруг что-то черное мелькнуло на дороге. «Неужели опередили?!» – подумал Роман. Дав спутнику знак замедлить шаг, тихонько, медленно приблизился к черному пятну, увидел двух сплетшихся друг с другом черных, как смола, спящих змей. Роман облегченно вздохнул и шепотом позвал напарника:

– Да не бойся, Дим, это всего лишь змеи.

Дмитрий не спеша направился к Роману споткнулся нечаянно, задев ногой камушек, который скатился на тропинку. В этот момент одна из змей зашевелилась, повернув голову в сторону шума.

– А может, прибьем их? – дрожа от страха, тихо проговорил новобранец.

– Да зачем? Пусть живут, они нас не трогают, – с дрожью в голосе прошептал Роман.

Не отрывая от шипящего клубка напряженного взгляда, Измайлов машинально нашел в кармане куртки горсть шоколадных конфет: угостили новобранцы. «Змеи любят сладкое», – промелькнуло у него в голове, стал быстро развертывать лакомство, медленно дрожащей рукой положил гостинцы на большой камень со змеями. Они окончательно проснулись: чужой запах и еле слышный шум и шепот отогнали прочь легкую дремоту. Попутчики еще немного постояли. От страха сковало все тело. Наконец недовольное шипение змей прекратилось.

Бойцы пошли дальше. Пройдя несколько шагов, недалеко от пещеры вдруг услышали три мощных выстрела! Солдаты остановились «Следят, гады», – подумал Дима. Отойдя с напарником чуть назад, скрывшись за громадными грудами камней, сели на корточки, сидели минуту, глядя друг на друга, тяжело дыша. В воздухе повис один короткий выстрел, затем еще несколько пуль пролетело у каждого над головой, с двух сторон. Байкулов глянул на Измайлова и в его глазах прочел вопрос. «Мы в плену?! А может, как-нибудь скроемся? И тайком успеем к своим проскочить незамеченными?» – кричали глаза новобранца. Измайлов молча выдержал испуганный взгляд. Прошептал:

– Я пойду с тобой! Слишком опасно возвращаться одному! Иди за мной медленно, старайся в горах ползти, если камни мелкие. В густых кустарниках иди ближе к лесу!

– Понял.

Солдаты отправились в обратный путь той же дорогой. Новобранец с раздражением думал: «В первый раз надо же так круто попасть!» Они двигались осторожно и тихо, смотря под ноги, чтобы не споткнуться: малейший шорох будет стоить жизни. Дойдя до места, где три часа назад случайно встретили и угостили змей, ребята остановились, снова присели на корточки передохнуть и решить, куда дальше лучше держать путь.

Измайлов вдруг почувствовал, как что-то живое и теплое прижалось к его ногам. «Паук», – подумал он, вставая, ощутил – что-то со страшной силой связало ноги! «Паук», – опять подумал и посмотрел вниз – и у него перехватило дыхание! В глазах, потемневших от ужаса, стоял страх! Те самые две змеи, которых он угостил, спасаясь от ядовитого укуса. Они быстро связали парня, как канатом, своими гладкими гибкими телами. Байкулов с изумлением и удивлением наблюдал за своим недавнем спутником. Он в последний раз с отчаянием посмотрел на него, а потом тихонько, все еще оглядываясь, вышел из небольшой пещеры, в которой находился «пленник», и осторожно направился вперед.

Роман стоял уже несколько часов. Сколько именно? Он не мог знать, овладевший им ужас был так велик, что стер границы времени и реальности. От солдата сейчас остался, пожалуй, только один сжатый комок! Даже глаза сделались неживые и неподвижные, как у покойника. Осколки разных мыслей лихорадочно, словно короткие молнии, мелькали в голове! «Какая глупая нелепая смерть! – мысль словно пуля пронзила его. – Лучше бы убили!» Напряжение и неподвижность лишали его сил. В этот миг сознание на какое-то время вернулось к нему. Он начал молиться. Сначала про себя, а потом шепотом, чтобы хоть как-то размять мышцы лица, повторял молитву «Отче наш». Постепенно спокойствие вернулось к нему. Он успокаивал себе тем, что все-таки жив. Солдат слышал только ласковое тихое шипение своих захватчиц и стук замирающего сердца. Время от времени раздавалась стрельба, но пленник не слышал ее, ему казалось, выстрелы – быстрый стук его сердца.

Новобранец с трудом преодолел половину сложного пути. Ему в данный момент было особенно страшно: он полз среди редких кустарников и мелких камушков, не сумевших спрятать его от метких злых пуль врагов. В мозгу эхом бешеного сердца как молоток стучала мысль: «Господи! Хоть бы пронесло!» Он почти прошел весь путь, осталось только в лес проскочить быстро и незаметно. Дима присел, притаился в кустах, на тропинке, ведущей в лес, отдышался немного. «Заметить не должны! Это очень густой участок, – успокоил он самого себя. – Кажется пронесло! Я живой!» Он не успел встать на ноги: резкая боль стрелой пронзила молодое тело. Сзади раздался еще один негромкий выстрел, похожий на хлопок, окончательно разорвав его на части. Он не чувствовал ног. «За что, Господи?! Я даже не жил! Я ничего не успел!» – последняя мысль Байкулова так и осталась незаконченной: огромная серая бездна почти поглотила его, но он пока еще был жив. Солдат держался из последних сил! В сознание жила слабая надежда на то, что, может быть, он все-таки прорвется! Его сочтут мертвым и не добьют! Дай-то Бог! Дмитрий почти поверил в свою счастливую звезду… Мощный короткий выстрел разорвал натянутую глухую тишину и потушил счастливую звезду новобранца.

Наконец-то пленник почувствовал: хватка ослабла, обитатели горячего песка спустились вниз. Пещера, в которой находился заложник, была небольшой, с обоих сторон проем, от него исходил мерцающий яркий свет. Измайлов с тупой болью во всем теле опустил голову. Его захватчицы стояли перед ним, как перед героем, и кланялись, слегка наклоняя головы вперед, тем самым благодаря за угощение. «Может, это все страшный сон?!» – спросил он самого себя. Обитатели гор и пещер опустились вниз и быстро поползли к выходу, обгоняя друг друга. Роман какое-то время постоял, желая убедиться, что действительно свободен и жив. Поднял ружье и рюкзак, пошел, по-иному рассуждая о смысле жизни и о себе самом. Бывший заложник осознавал и понимал, что плен, в который ему довелось попасть, кроме боли, ужаса и страха открыл для него новое незнакомое ранее ощущение: солдат теперь человек. Знал и чувствовал Роман, какие тяжелые моральные и физические испытания перенес, чтобы по-настоящему оценить каждый миг своей жизни.

Был уже поздний вечер, когда считавшийся убитым солдат вернулся в роту. Все, слушая рассказ «убитого», молчали.

– Повезло же тебе, парень, – тихо промолвил сержант.

– Я шел впереди. Был уже полдень. Часть батальона послал вперед. Двадцать человек взяли. Мне доложили о том, что Байкулов лежит убитым на дороге. Ком подступил у меня к горлу, но надо было сходить посмотреть. – На усталые глаза сержанта навернулись слезы, когда увидел он окровавленное тело.

– Была такая боль! Такая грусть, что у приветствующих душа разрывалась от жгучей боли на части! Жаль мальчишку, совсем не служил, – закончил свою печальную историю сержант, нервно докуривая сигарету.

Стояла глубокая темная ночь, когда Роман лег спать, но заснуть так и не мог: мысль, терзавшая его, лишила его сна. «Меня бы могло не быть, как Байкулова!» – подумал он, засыпая.

Утром Измайлов в зеркале увидел свои седые волосы и почувствовал, как он повзрослел.

Колышлей, август 2005 г.

По дороге домой
Рассказ

Июль, две тысячи десятый год. В Поволжье наступило долгожданное лето. В Пензе стояла аномальная жара. Город, раскинувшийся на просторах реки Суры, изнемогал от зноя. Мегаполис, как навозный жук, живет и дышит по своим законам, быстрым, стремительным и жестоким. Пенза не исключение. Разноцветная толпа прохожих на тротуарах, шныряющих туда-сюда, была похожа на муравейник.

Сергей приехал из Кузнецка в Пензу недавно – три года назад. Путь по карьерной лестнице был долог и тернист. Связей у него не было, богатых родственников тоже, приходилось парню рассчитывать только на себя.

Мать Вера Ивановна и отец Николай Семенович всю жизнь проработали на заводе. Тут в начале девяностых, когда Сергею исполнилось десять лет, грянула перестройка. Завод закрыли. Денег на хлеб не хватало, не говоря уже о карманных расходах. Парень по натуре заводила. Обладал волей и харизмой. Умел, как говорится, «сколотить команду». Не любил спиртное. Да и от наркотиков держался подальше. Хватило отцовской пьянки, горьких слез матери, бесконечных скандалов. Учился хорошо. Участвовал в КВН, в соревнованиях по боксу. Неоднократно становился чемпионом области. Не раз ему предлагали сделать спортивную карьеру, но Сергей отказывался. Он не собирался посвятить свою жизнь большому спорту.

Однажды дома во время очередной разборки одним ударом свалил отца на пол.

– Еще раз мать тронешь – шею сверну!

С тех пор отец орал на мать, но кулаки не распускал – боялся Сережкиной руки.

Был у Сергея друг, одноклассник. Грошев Ванька. Носил рыжую шевелюру до плеч. Был хорошо сложен. Лицо усыпано веснушками. Сын «нового русского». Мать Маргарита Васильевна работала в банке. Отец Петр Петрович оставил военную службу, взял в долг у друзей и открыл сеть магазинов одежды в Кузнецке. Через полгода денежки потекли. Жить как-то легче стало. Но сладкая жизнь через пять лет закончилась.

Конкуренция в то время на рынке была огромная. Вскоре прибыль упала на треть. Пришлось экономить на всем. Сергей видел, в чем проблема, но ждал удобного случая. Спустя месяц шанс выпал. Ванька после очередной дискотеки в ночном клубе с больной с похмелья головой открыл старому другу душу. Отец серьезно болен. Рак желудка. Вот-вот умрет. Бизнес кому оставить?

У Грошева одна страсть – компьютеры, казино и девушки. Да, наркота в городе процветала. Новая форма развлечений, молодежного досуга. Как уж тут Ваньке устоять! Не до магазина ему было.

В последний год учебы в школе, кроме подготовки к экзаменам, Шилов работал в магазине. Покупал модные вещи для молодежи – известных марок, накручивал в два раза цену и продавал. Он умел не только находить нужных людей, но и убеждать их. Магазин процветал. Ванька подсчитывал прибыль, от всей души благодарил старого преданного друга, похоронив отца, пытался вернуться к нормальной жизни.

Приятная внешность и высокий рост удачно скрывали его возраст. Окружающие давали парню лет восемнадцать – двадцать. Девушки преследовали его повсюду. Он дарил им короткую любовь. Спорить с телом трудно: кровь в жилах бушевала, гормоны брали свое.

После измены Иры в одиннадцатом классе не верил в любовь с первого взгляда. Одна из самых красивых девушек школы выбрала парня из более состоятельной семьи. Удар по самолюбию был равносилен шоковой терапии. Сидя на крыше десятиэтажного небоскреба, глотая капли горьких соленых слез, пришел к выводу: жизнь все-таки прекрасна несмотря ни на что! Любовь в обществе воспринимается иначе, чем раньше. Вместо конфетно-букетных отношений пришли толстые кошельки, рестораны, различные заграничные туры.

Серьезных отношений не строил. Где жить-то? В квартире с отцом– алкоголиком? Это не жизнь.

Кроме финансовой независимости юноша приобретал опыт. С первого раза поступил в вуз в Пензе по специальности «менеджмент». Ванька пошел учиться на программиста, но свободная, полная развлечений и соблазнов жизнь большого города, быстро захлестнула Грошева, и через год он по неуспеваемости покинул стены института. Сидел у матери на шее, пока «белая смерть» не привела его на скамью подсудимых на десять лет. Он не только употреблял опий и гашиш, но и распространял, на чем и попался.

В студенческие годы неспокойная, бурная жизнь общаги обошла Шилова стороной. Работая у друга в магазине, накопил приличную сумму денег. Это позволило ему снять квартиру сроком на пять лет. Схоронить отца – умер от цирроза печени. Сделать ремонт у матери в квартире.

Удачно стажировался в одной крупной коммерческой фирме. Закончив с красным дипломом вуз, пришел туда работать, сначала младшим менеджером, постепенно дослужился до менеджера старшего звена. Если хочешь выжить в джунглях большого города, играй по правилам. Вот Сергей и играл по правилам общества. Работал, помогал матери, развлекался с друзьями. Имидж и статус обязывал иметь любовницу. Он ее нашел. Познакомились на кооперативе. Утонченная, с модельной внешностью блондинка с зелеными глазами сразу приглянулась ему. Два месяца они встречались. Потом стали жить вместе в квартире Шилова. Со стороны Марина и Сергей выглядели идеальной парой. Оба занимали высокооплачиваемые должности, (Марина работала дизайнером интерьера), делали карьеру, официально оформлять отношения не спешили. Еще успеем.

Но эта была не любовь, а скорее привязанность друг к другу. Большая взаимная любовь? А кому она сейчас нужна? Это была придуманная любовь. Боясь, что Марина своими расспросами докопается до истины, Сергей допоздна задерживался в офисе.

У водителя был тяжелый день. Командировка, на которую он претендовал, досталась другому сотруднику. Сергей надеялся получить поддержку у Марины, с которой жил полгода. Марина ушла от него: не в силах больше терпеть его круглосуточную занятость на работе.

Вечером, в понедельник, в шестом часу, к супермаркету подъехал черный «Мерседес». Водитель вышел из салона автомобиля и направился в магазин. Минут через пятнадцать авто менеджера коммерческой фирмы стало объектом внимания прохожих. Толпа зевак моментально разрасталась. Возле машины лежал труп кошки черно-белой масти. Как бедняжка оказалась под колесами железного коня? Увы, это теперь было неважно. Серый кот, жалобно мяукая, оглядывался по сторонам.

Спустя какое-то время начал аккуратно массировать лапками сердце любимой. Надежда таяла, как мороженое под теплыми лучами солнца! Кот Васька, роняя крупные слезы, несколько раз слегка, укусил ее за шею. Может быть, Маша просто крепко спит?! Когда он понял, что она мертва, свернулся клубочком, лег рядом, положив на остановившее сердечко мордочку, залитую слезами. Больше не бегать с Машкой наперегонки, не гонять голубей, не половить воробушков. Не попить из одной миски теплого парного молока!

– Это надо же! Жалко беднягу! Прямо как в песне «Лебединая верность»! – прошептала одна женщина.

Вернулся владелец авто. Картина, представшая перед глазами, сильно потрясла Шилова. С трудом сдерживая вдруг внезапно нахлынувшие слезы, подумал: «Как же я так мог? Задавить кошку?» – сел в машину и уехал.

Толпа, оставляя позади эхо голосов, постепенно расходилась. У каждого были свои дела. Только Васька, не обращая никакого внимания на ночную жизнь города, дремал до зари на трупе Машки, пытаясь оживить ее своим горячим дыханием.

Рано утром дворник, мужчина лет пятидесяти, убирал улицу. Небрежно и брезгливо поднял труп кошки, запихнул в мешок. Пополнил им большой груз мусора. Васька шипел на него, вцепился когтями в руку мужчине, оставляя ссадины на кисти руки.

– Да пошел ты! – прошептал дворник. Швырнул его на тротуар.

Мусорщик загрузил мусор и повез на окраину города сжигать. Васька бежал вслед за КАМАЗом, пока хватало сил, до места назначения. Когда труп Машки бросили в огонь, кинулся за ней.

– Ух ты! Какой верный! А люди сейчас так могут любить?! – тихо сказал мужчина самому себе, почесывая затылок.

Наталья Петровна одинокая женщина, лет шестидесяти, пенсионерка. Всю жизнь проработала на заводе во вредных условиях. Дети с внуками давно разъехались и лишь изредка навещали старушку. Женщина долго ждала Ваську и Машку – и молока полную миску налила, и мясо отварила, и «Вискас» насыпала, и не дождалась, уснула на старом скрипучем диване. Через неделю соседка принесла Натальи Петровне двоих пушистых котят. Они скрасили угнетающее одиночество доброй старушки.

В тот злополучный вечер Сергей вернулся в шикарную квартиру и впервые за все время дал полную волю слезам, упав на пол. Летняя ночь разделила с ним горькие минуты одиночества.