Текст книги "Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. 150 лет со дня рождения Надежды Тэффи"

История из жизни моего отца

Было это в начале 60-х в теперь уже несуществующей стране – Советском Союзе. Молодежь под руководством коммунистической партии активно строила социализм в стране. Возводились города, заводы, фабрики, прокладывались дороги, осушались болота, осваивались целинные земли…

Комсомольцы – большая часть молодежи – были неутомимыми, веселыми, активными, целеустремленными и проявляли себя с лучшей стороны. Были, конечно, разные люди, но писали в газетах и рассказывали по радио именно о передовиках производства, победителях соревнований, героях труда, что явно поддерживало стремление подрастающего поколения равняться на старших товарищей и быть им надежной и достойной сменой. В общем, правильной дорогой шли!

Воспевался человек труда, самоотверженно строивший развитой социализм и счастливое будущее. То тут, то там по всей великой стране Советов начинались масштабные комсомольские стройки, амбициозные проекты, в которых хотелось участвовать каждому сознательному человеку, а уж комсомольцам тем более. Об одном таком парне по имени Семён пойдет речь в моем рассказе.

Итак, представим себе весну 1961 года, благословенные сурские просторы Среднего Поволжья, соловьиные трели и черемуховый аромат заброшенных барских садов некогда богатой деревни, расположившейся на равнине посреди семи оврагов…

Семён – молодой мужчина двадцати пяти лет от роду, успевший окончить курсы трактористов, обзавестись семьей и вместе с красавицей женой воспитывавший троих сыновей, младшему из которых было всего пару месяцев от роду. Как-то раз, возвращаясь с работы, поспорил он со своим закадычным товарищем, что после уборочной завербуется с другими комсомольцами осваивать целинные земли в далекую Тюмень.

– Да ладно тебе, Сёмка, куда тебе! Вон у тебя дома мал мала меньше, дом строить начал, не верю я, чтоб ты вот так взял и укатил к черту на кулички! – говорил его закадычный дружок Николай.

– А ты меня не подначивай, айда вместе! Паспорта получим, хоть мир поглядим. Поработаем, денег заработаем и вернемся. Что, кишка тонка?

– Да куда мне от своих? Хотя давай завтра поговорим, а то уж поздно на дворе.

С этими словами друзья, обменявшись рукопожатиями, разошлись по домам.

Ночью Семён долго не мог заснуть. Думал, как бы жене о своих планах рассказать. А если она не поймет? Подумает, что он спокойной жизни хочет, что надоел ему постоянный крик и плач детей, суета, работа, заботы… Уснул только под утро.

Наступил новый день, и казалась ему идея вчерашняя уже странной и несбыточной. Да и зачем куда-то ехать, когда и дома забот невпроворот!

Позавтракав на скорую руку молоком и хлебом, сел он на свой старенький велосипед и поехал на работу. Дорога была неблизкая до полевого стана, где стройными рядами стояли трактора, машины, комбайны и сеялки. Такие были правила в колхозе: закончил работу, приведи своего металлического коня в порядок и поставь на стоянку до завтрашнего дня.

– Здорово, Семён! – услышал он голос товарища своего Николая, который был уже возле трактора и, спешно вытерев тряпкой мазут с рук, крепко пожал другу руку. – Ну как ты, не передумал на целину? Я всю ночь не спал. Под утро задремал только. Вот пораньше решил на работу. Может, глянешь, что-то опять мой конь дурит, просыпаться не хочет.

– А ты пробовал прочхать пускач? – спросил на ходу Семён, открыв дверку и берясь за рукоятку пускового двигателя.

– Ага, только никак не заводится. Не хочет работать! – глядя из-за плеча товарища, сокрушался Николай. – Вот, думаю, пораньше приду, чтоб тебя на поле обогнать, а мой «крокодил» не просыпается – и все тут! – пытался пошутить он, внимательно наблюдая, что собирается делать Семён. – Эх, Сёмка, головастый ты мужик! Вот бы мне хоть щепотку твоих мозгов – мою дурную башку помазать! – шутливо говорил Николай в то время, когда Семён ловко завел узел пускового шнура в один из пазов на маховике пускового двигателя и, намотав шнур на маховик, рывком потянул на себя конец этого шнура, но трактор не хотел оживать…

Попытавшись еще пару раз, Семён, глубоко вздохнув, многозначительно посмотрел на Николая и, покачав головой, сказал спокойно, но внятно:

– Эх, Коля, Николай, сиди дома, не гуляй! Продуть камеру надо!

Вывернув спускную пробку картера и разъединив привод и свечу, он повернул коленчатый вал за маховик и продул кривошипную камеру. Завернув пробку, закрепил провод на свече и снова повторил пуск. Трактор затарахтел довольно, словно благодаря умелого парня за нужную помощь.

– Во даешь, Сёма! Как это ты все сразу понимаешь, чего делать надо?

– Ты бы, Коля, поменьше языком трепал да побольше в дело вникал! Это ведь техника! Ее уважать надо и в порядке содержать, чтобы она верой и правдой служила, тебя и народ кормила. За такое твое отношение к технике дать бы тебе по шее, да ума это тебе не прибавит.

Меж тем Николай, ловко запрыгнув в кабину трактора, хотел было выключить фрикционную муфту и потянуть рычаг на себя.

– Эй! Ты чего! Прогрей сначала на малых оборотах! Ну совсем не думаешь головой! – строго крикнул Семён.

Николай, испуганно отдернув руку, виновато осклабился в глупой улыбке. Семён же, сплюнув с досады, уверенным шагом пошел к своему «Сталинцу», который стоял неподалеку и, казалось, одобрительно наблюдал за происходящим.

День выдался не из легких. Весь день не покидала Семёна мысль о целине. Думал он не о геройских поступках целинников, а о том, что хоть и трудно там без дома, без семьи будет, да сможет он заработать денег и достроить дом, как мечтает.

Вернувшись домой, помывшись и молча поужинав, долго сидел он на лавочке возле дома и смотрел на старших своих сыновей, которые возились со щенком на полянке. Жена знала его хорошо и понимала, что раз молчит, значит, что-то важное обдумывает, нельзя ему мешать в такие моменты. Из дома доносился ее нежный и ласковый голос, напевающий колыбельную младшему сынишке.

Прошло несколько месяцев. За высокие трудовые показатели, сознательность и дисциплину, преданность идеалам строителей социализма, а также с учетом его заявления Семён был принят в члены коммунистической партии и направлен в составе группы механизаторов-передовиков на освоение целинных и залежных земель в Тюменскую область.

Бескрайние вольные степи и пронизывающий ветер недружелюбно встретили Семёна и его новых товарищей. Каждый из них понимал, что путь назад – позор на всю жизнь! Так что только вперед!

Палаточный лагерь на территории недавно организованного совхоза, палатка на десять-двенадцать коек и ящик вместо стола – вот и все удобства. Хотя вряд ли кто из целинников думал тогда об удобствах, не за этим они прибыли в эти места.

Через час после прибытия и размещения все собрались на улице для знакомства и планерки. В ночь предстояло приступить к работе. В совхозе каждый из десяти тракторов работал в две смены.

Семён, несмотря на суровость характера и свою природную молчаливость, быстро влился в коллектив механизаторов и стал пользоваться уважением за умение по звуку работающего двигателя понять, что необходимо починить в тракторе. Это было как нельзя к месту, поскольку ремонтировать технику приходилось самим механизаторам, ремонтных баз в то время еще не было.

Появились и новые товарищи, с которыми сообща было легче преодолевать все тяготы трудовых будней. С первыми осенними заморозками все механизаторы перебрались жить во вновь построенный бревенчатый барак, в котором была круглая железная печка и рукомойник. Жить стало веселее!

Прошла сырая и ветреная осень, миновала метельная и морозная зима. В первые дни апреля наконец стало пригревать солнце. Снег повсюду лежал толстым метровым слоем, укрывая спящую землю от ледяных и колючих ветров.

Ранним утром группа из пяти тракторов направилась на перевозку леса, разного оборудования и снаряжения с одного берега реки на другой. Много нужно было успеть перевезти, пока лед на реке был достаточно крепким. Для Семёна и его товарища Марата выдался приятный день. Погрузка на сани-волокуши ящиков с оборудованием для совхозной мастерской, товарами для магазина и склада, кирпичом и металлом прошла успешно. Солнце было еще высоко, и вся бригада трактористов после обеда направилась к своим мощным железным коням для отъезда в обратный путь.

– Семён, слушай, друг, уступи мне место в колонне, – сказал Марат, подойдя к своему молчаливому товарищу. – Жена моя сегодня с утра рожать собралась. Уже родила, наверное.

– Хорошо! Только ты не спеши, близко к переднему не старайся прижиматься. Я вот смотрю, темных пятен на речке больше стало. Вода снизу лед лижет.

– Да понял, друг, рахмэт тебе! На свадьбу к моему сыну придешь, почетным гостем будешь, брат! Ну, побегу я перестроюсь пока.

Семён пошел к своему трактору и неспешно стал осматривать гусеницы и сани-волокуши, нагруженные всякими ящиками, увязанными крепкими канатами.

Первый трактор подал сигнал и поехал по направлению к ледяной дороге, сани дернулись и поползли медленно вслед за ним. Когда трактор с санями миновал треть реки, следом за ним отправился второй, и затем с таким же интервалом третий. Семён ждал своей очереди. Он должен был в этот раз не третьим идти в колонне, а замыкающим.

Время шло своим чередом, второй трактор успешно миновал середину реки. Тракторист с четвертого трактора высунулся из кабины и крикнул:

– Ты глянь, чего он делает! Он что, не видит?! Куда гонит?!

Семён выскочил из кабины и, встав на гусеницы, увидел, как сокращается расстояние между третьим и вторым трактором и как лед начинает трескаться под санями третьего трактора. Марат продолжал движение, не замечая опасности. Оставшиеся на берегу два тракториста нервно наблюдали за происходящим на реке. Вдруг раздался гул, и сани, заваливаясь на один бок, стали быстро уходить под лед. Трактор тащил их вперед, дым валил из трубы, но было поздно! Сани резко нырнули и потащили трактор за собой. Марат не успел выпрыгнуть из трактора…

Крик мужчин, на глазах у которых за несколько минут случилось такое, был криком отчаяния и ужаса раненых зверей! Спасти Марата было невозможно.

Прошли годы. Семён, вернувшийся домой к своей семье с грамотой и медалью за освоение целинных земель, стал еще суровее и молчаливее. Дом был построен, дети росли в счастливой семье в достатке и заботе. Семён получил образование инженера-механика и продолжал работать в родном колхозе. Товарищ его Николай все так же пахал поля, то и дело обращаясь к своему другу за помощью по ремонту его уже нового «крокодила» – ДТ-75, хваля старого друга за то, что хоть и начальником стал, а не зазнается, помогает, сразу понимает, чем трактор страдает и что надо исправить.

У Семёна выросли его орлы-сыновья, смекалистые и трудолюбивые, как отец, переняв его любовь к технике и уважение к порядку. Подрастала дочка – папина радость, которая и услышала эту историю от отца, спустя многие годы рассказавшего ее своему товарищу Николаю.

– Сказал, облегчил душу, – похвалил товарищ Семёна после того, как тот закончил свой рассказ. – Сёмка, друг ты мой верный, не мучай себя! Нет тут твоей вины, что товарищ погиб! Он ведь знал, что по талому льду, будь он хоть в полметра толщиной, нельзя с таким грузом быстро друг за дружкой следовать! Это ведь как на конях маршем по льду или по мосту, каждый это знает! Поспешил он или задумался, лед был некрепкий, или тяжелые грузы прошли перед ним, трещины образовали… Не кляни себя! Все под богом ходим. Кому в огне сгореть, тот в воде не потонет. Видать, судьба ему такая. А тебя бог сберег. Так что надо жить дальше и думать о хорошем.

Впервые за свою небольшую жизнь дочка увидела, как плачет ее отец. Это были слезы очищения, а не слабости или боли, и девочка поняла это. Иногда и сильные люди плачут.

Семён прожил долгую, трудную, но интересную жизнь.

Память о нем пусть останется среди поколений людей как о порядочном человеке – символе трудолюбия и достоинства!

Карты покажут твой путь

Было это около полувека назад. На дворе стояли сумрачные ноябрьские дни. Низкое небо казалось свинцовым. Все в природе постепенно остывало и ждало чего-то нового. Со дня на день на смену холодным и затяжным дождям должен был лечь белый снег. Все вокруг было готово к зимнему сну.

– Вот наступит зима, – сказала бабушка внучке, – ляжет снежок, станет светлее на улице и на душе повеселее. А пока надо дома в тепле сидеть, осень за все благодарить да зиму зазывать.

– А что, если ее позвать, она услышит и придет? – спросила девочка лет восьми, перебирая камушки-голыши, которые она летом насобирала возле речки.

– Услышит конечно. Ну а уж сразу придет ли, нет ли, никто не ведает. Это не угадаешь. А звать – надо! – тихо, будто разговаривая сама с собою, сказала бабушка.

– Баушк, а если погадать? Если бы я умела, то я бы погадала, через сколько дней зима наступит, – рассуждала вслух девочка, выкладывая из камешков цветочную картину на большом круглом столе.

– А давай погадаем с тобой. Только не расскажем про это никому. А то помнишь, как мама рассердилась, когда я тебе про карты начала рассказывать?

– Ой, баушк, а давай лучше повторим про карты? А то я мало чего помню.

– Что же, неси, они там, в моем сундучке лежат. Да, черные, в тряпочке которые, не бери пока. Другие бери, с полосками на рубашечке.

Девочка быстро соскользнула со стула и через минуту принесла карты, на которых были нарисованы красивые короли и королевы, их слуги, но не во весь рост, а по пояс. На каждой такой карте был дважды изображен один и тот же персонаж, соединяясь на середине карты половинками туловищ. Так что карта всегда была в прямом положении.

– Баушк, а нам ведь надо не все карты? – спросила девочка.

– Ну да! Отбери мелочь, сложи в стопку, начиная с шестерок.

Девочка принялась ловко раскладывать карты, выбирая нужные.

– Все! Готово!

– Ну а теперь клади по карте из каждой по порядку.

– Хорошо! Шесть, семь, восемь… – раскладывая карты в ряд, называла их девочка. – Разложила!

– А теперь слушай. У каждого есть свой путь, по которому он идет, начинается он в картах с той, на которой цифра шесть. Загадаешь про себя, выберешь даму себе подобную из всех дам, положишь ее, и карты сами начнут все тебе рассказывать. Выйдет тебе шестерка, значит, начался твой путь, а захочешь узнать про кого другого, держи мысль, что это про его дорогу карты рассказывать будут. Поняла ли?

– Поняла, баушка! Давай дальше.

– Вот пошел тот человек своим путем-дорогой, встретился ему кто-то. Про это карта с цифрой семь скажет. Завязался у них разговор – это восемь. Понравился разговор человеку, подумал он, что встретился ему добрый, приятный человек. Вот карта девять и покажет, какое чувство зародилось в сердце у человека после разговора. Девять – это чувство! Завяжется интерес добрый, или огорчится человек, то десятка скажет. Захочет ли он еще раз поговорить и дела какие обговорить, про то валет – молодой господин покажет. Валет означает: хлопоты, заботы ли проявлять придется. Похлопочет человек да встретит даму-помощницу или соперницу, про то масть подскажет. Как же человеку к даме обратиться? Напрямую – неприлично! Надо искать друга, чтобы помог и познакомил с дамой или посоветовал, как лучше поступить. Тогда король и явится в раскладе. А если человек все на своем пути преодолел, научился многому, нашел друзей добрых, не побоялся врагов, решил, что краше этой дамы ему не сыскать, тогда ему что нужно? – обратилась с вопросом к внучке бабушка.

– Ой, не знаю, может быть, дом, где жить?

– Умница! Каждому нужен дом! Вот и туз тут как тут, про дом и скажет этому человеку. А уж масть поточнее пояснит, какой его дом ждет – казенный или свой. А может, и про денежки скажет да документы какие. Тогда бубновый туз выйдет.

– Вот как все просто! – с радостью сказала девочка. – Проще простого! Шел, встретил, поговорил – и дальше как по маслу…

– По маслу, не по маслу, а мысль терять нельзя, кто этим путем идет, куда его дорога ведет. Держи в голове и смотри, что показывают карты.

– Да, так можно про всех узнавать или сказки сочинять, – задумчиво сказала девочка. – Вот смотри, загадаю я на папу, можно? – спросила девочка.

– Нет, нельзя! Когда человек сам тебя попросит, тогда и гадай на него, а если не просит, нельзя за глаза гадать! Это плохо! За глаза гадать – счастье отбирать!

– Тогда что же, только на себя я могу?

– Ну, давай мне погадай. Я вот прошу тебя. За гадание дам тебе конфетку. Это тоже важно! Помни, карты говорить будут правду тогда, когда их чем-то поблагодарят за это. Они новости дадут, а тот, кто погадать попросил, от себя что-то дать должен тебе. Такие правила старинные. Запомнишь ли?

– Запомню, конечно!

– Ну, давай попробуем на меня погадать, – сказала бабушка и разложила карты.

– Бабушка, у тебя дорога и девятка черным сердечком, – сказала девочка.

– Вижу, вижу. Вот поэтому и стараюсь научить тебя многому, пока я по этой дороге иду. А черное сердечко – это пиковая масть, или в народе называют ее еще – винновая. Потом еще расскажу тебе про масти и что они означают. А сейчас уже поздно. Собирай карты. Скоро мама с работы придет. Не будем ее волновать. Не разрешается детям с картами возиться.

Девочка ловко собрала карты в коробочку и спрятала в бабушкину шкатулку.

Уроки гаданий и волшебства будут до лета. Летом бабушка уйдет в свой последний путь, как и нагадала в тот вечер внучка.

Тимофей

Расскажу вам один случай из жизни.

Купила моя подруга Катерина земельный участок под дачу и начала его обустраивать. Одной женщине не осилить деревья выкорчевать и землю плодородную завести, вот и наняла она работников, а сама уехала в город. Надо сказать, что было ей на то время чуть больше сорока лет и жила она одна. Не сложилась ее семейная жизнь, и решила Катерина больше не искать себе пару.

Прошло несколько дней, позвонил Катерине бригадир этих работников, мол, все, хозяйка, приезжай принимать работу, спилили мы все деревья и выкорчевали корни, готов участок.

Приехала Катерина, глядит, деревьев нет, участок землей ровно отсыпан, обрадовалась, оплатила работу и сверху еще немного добавила за старания.

Настало время дом выбирать и стройку затевать. Много разных домов строится. Есть из дерева, есть из камня, всякие, только деньги готовь! Выбор пал на вариант недорогой – дачный дом на сваях.

– Дом такой строится за пару дней при хорошей погоде, – сообщил молодой человек, поясняющий все о таких домах.

– А насколько прочным он будет? – спросила Катерина.

– Нормальная прочность гарантирована, не волнуйтесь! – ответил он.

«Хорошо, – решила Катерина, – пару дней строить будут, несколько дней постоит, просохнет, а там и заселяться можно. Как же хорошо будет нам с моим котом летом за городом! Тут тебе и лес рядом, озеро, да и в огороде можно посадить все, что захочется».

Наступил июль, а с ним и жаркие дни. Дом все еще не был построен, Катерина ждала поставку строительных материалов.

Меж тем земля на участке покрылась лебедой, пыреем и новой порослью осинника и орешника.

– Странно, почему такое? Ведь деревья же все выкорчеваны, а поросль прет как в лесу? – удивлялась Катерина. Порубит она лопатой кусты, а приезжает через две недели, там снова поросль лезет!

Наконец приехали рабочие, привезли сваи. Ловко и слаженно развернули они работу.

– Хозяйка, вы же сказали, что участок к постройке дома готов и деревья выкорчеваны.

– Да, так и есть, – ответила Катерина. – У меня тут хорошая бригада работала, если бы вы видели, что тут было раньше! Лес дремучий просто!

– Понятно! Только лес-то ваш не выкорчеван, а спилен! Корни все в земле нетронутые, просто сверху землей засыпаны. А нам ведь сваи надо вкручивать, придется либо расположение дома менять, либо самим корни корчевать. Как решите, так и будем действовать. Стоимость будет, конечно, другая, раз дополнительные работы появились.

Что поделаешь, пришлось Катерине раскошелиться во второй раз.

«Трудно женщине без мужчины, – подумала она. – Каждый норовит тебя обмануть. С другой стороны, всего предвидеть невозможно».

Дом все-таки был построен, хоть и не за два, а за несколько дней. Все нравилось Катерине, особенно запах свежего дерева – сосны.

Через неделю, заранее купив билет на местную электричку, она везла с собой тележку, как и все дачники. В рюкзаке лежали бутерброды и еще кое-что из еды. Катерина волновалась и радовалась одновременно. Уж очень хотелось поскорее переночевать в своем загородном доме и, утром проснувшись под пение лесных птиц, выйти в пижаме на освещенное солнцем крыльцо с чашкой ароматного кофе в руках. Кот Тимофей сидел в сумке-переноске, закрепленной поверх тележки.

Надо сказать, что Тимофей, заподозрив неладное, долго сопротивлялся и не желал лезть в сумку, поэтому его пришлось-таки изловить и силой засунуть в нее. Он орал недовольно, как молодой, и царапал своими постриженными когтями стенки сумки. В конце концов через час-полтора он утомился и, обозлившись на хозяйку, которую вот уже несколько лет считал своей прислугой, замолчал. Молчание его должно было вселять в Катерину жуткий страх или опасения за его жизнь, но она была в этот раз будто не в себе. Кот, совсем потеряв надежду на ее благоразумие, сжался в огромный меховой комок и таращил из переноски свои мутные и злые глаза на всех, кто мелькал по пути следования к цели.

Дорога была утомительной. Электричка – переполненной. Солнце пекло сквозь широкие окна. Дышать становилось все труднее. Катерина, стараясь удержать возле себя тяжелую тележку, сумку с котом и рюкзак, который она сняла с плеч и положила себе на колени, вспотела, волосы растрепались и прилипли ко лбу.

– Тимоша, как ты, мой милый? – спросила она кота, заглядывая в сумку-переноску через маленькое отверстие, закрытое сеточкой, стараясь разглядеть своего любимца.

Кот не подавал признаков жизни. От жары и стресса он замер в одном положении, словно мертвый.

– О боже, Тимоша! Ты живой? – взволнованно проговорила Катерина, открывая сумку и стараясь проверить кота.

Кот лежал без движения.

– Тимоша, ты умер, что ли? – спросила она недоуменно. – Господи, помогите кто-нибудь!

– Что случилось? – спросил пожилой человек по соседству.

– У меня, кажется, кот умер! – сквозь слезы пролепетала Катерина.

– Ну умер и умер, чего нервничать-то? Может, просто от жары разморило его и спит. Вот выйдете из электрички, на ветерке постоите, он и очухается. Небось, домашний, на дачу нечасто ездит?

– Первый раз везу. Он никогда за свою жизнь из квартиры не выходил.

– Ну вот и вышел, насмотрелся и кони двинул, – сказал парень, снявший наушники и слушавший разговор соседей.

– Да не переживайте вы так, – включилась в общий разговор женщина, сидевшая напротив. – Ничего с котом не случится. Зато теперь хоть мир посмотрит, узнает реальную жизнь.

– Да разве ж это жизнь? – сказал молодой человек. – Даже коты дохнут от такой духоты!

Катерине снова поплохело от таких слов.

– Давайте я вам помогу с вещами, – предложил мужчина, стоявший у выхода.

Наконец, выйдя из вагона поезда и оказавшись на свежем воздухе, Катерина смогла хорошенько проверить Тимофея. Кот сидел как ни в чем не бывало и ждал, когда его выпустят из заточения.

– А вы недавно на дачу ездить начали, да? – спросил мужчина, взявшийся везти тележку.

– Да, вот недавно только купила участок и построила дом.

– Кота везете обживать хозяйство, значит. А я тут постоянно живу. Не люблю город. Езжу два раза в неделю, а так всегда тут, – продолжил он. – Места у нас хорошие! Озеро недалеко, лес.

– Да, мне тоже понравилось место!

– Меня Тимофеем зовут, а вас?

– Тимофеем? Забавно! У меня кот – Тимофей. А я – Катерина.

– Так я и среагировал на свое имя, когда вы так ласково его спросили, живой ли он там, – весело сказал мужчина.

– Да, интересное совпадение. А вот и наш дом. Спасибо вам, мы пришли.

– Ну что же, тезка, обживайся! Если что, обращайтесь, я вон в том доме живу, – сказал мужчина и показал на дом на соседней улице.

– Благодарю!

Открыв дверной замок и войдя в дом, Катерина прикрыла окна, чтобы Тимофей не сбежал с испугу.

– Тимоша, выходи, мы домой приехали. Тут мы будем летом жить. Выходи, тебе понравится.

Кот сидел в сумке и выходить не торопился. Катерина решила оставить его в покое. Хорошо, что в последний свой приезд она позаботилась о себе и ей доставили диван и стол. В доме было пусто, но хорошо.

– Знаешь, Тимоша, сегодня мы отметим с тобой наше новоселье при свечах – романтика!

Кот наконец, прижимаясь к полу и обнюхивая новое место, медленно выходил из сумки. Катерина решила оставить его и отправилась собирать сухой кустарник для костра.

Прошла неделя, жизнь в доме Тимофею понравилась. С утра и до вечера он ходил вокруг дома, заглядывая то под доски, то под большие листья лопухов. Место, по мнению Тимофея, было неплохое!

– Здравствуй, тезка! Как жизнь? – услышала Катерина однажды под вечер возле своей калитки.

– Здравствуйте, Тимофей! – отозвалась Катерина вместо кота.

– Добрый вечер, Катерина! Вот иду с работы, смотрю, а тезка с мышкой играет. Интересно так! Городской, а мышку все-таки поймал!

– Да вы что? – испуганно вскрикнула Катерина. – Тимоша, плюнь немедленно! Плюнь!

Кот, решив, что хозяйка хочет отнять его добычу, схватил мышь зубами и юркнул под дом.

– Вот хитрец! – рассмеялся мужчина. – Не зря в народе говорят, что пес ото пса, а овес от овса! Сразу видно, что настоящий охотник! Быть порядку в хозяйстве!

– А вдруг заразная какая? – сокрушалась Катерина.

– Не волнуйтесь, мы, Тимофеи, знаем толк в охоте! – пошутил сосед.

Тем временем из-под дома вальяжно, с достоинством настоящего охотника, аппетитно облизываясь, вышел кот и, подойдя к мужчине, многозначительно потерся о его ногу.

Катерина удивленно смотрела на этих двух охотников Тимофеев и, кажется, заподозрила сговор.

Прошло лето, Катерина с котом Тимофеем вернулись в город. Дважды в неделю после работы стал заезжать к ним на чай сосед по даче Тимофей. А под Новый год приехал с сумкой, да так и остался. Живет с тех пор дружная семья: Катерина и два Тимофея. Каждый из которых спешит к своей любимой, когда она ласково позовет:

– Тимоша, иди ужинать…

Вот такая история.

Чему быть, того не миновать.