Текст книги "Секрет ланессидов"

Алтун Абдуллаев
Секрет ланессидов

Все персонажи и организации в данной книге полностью вымышлены. Эта книга не несет никакую религиозную, русофобскую или какую-либо другую пропаганду.

Глава 1

Не Бог создал людей, а люди создали Бога, – блуждала в ее голове мысль.

Поднимаясь вверх по старым разваленным ступенькам многоэтажного дома, она точно знала, что сегодня – ее последний день. Зачатки страха зрели где-то в глубине души, тревога не покидала ее. А ведь не так давно дух девушки был надежно укреплен клятвой верности, принесенной самому Богу.

Я клянусь, что ни перед кем из старых идолов я больше не склоню голову, и тот, кто восстанет против воли моей, – есть мой смертный враг! – повторяла она про себя.

Оказавшись в коридоре, она остановилась: едва заметные узоры на стенах напомнили ей старинную церковь из детства. Она знала, что станет сегодняшней жертвой. Тихонько, чтобы никого не разбудить, рыжеволосая повернула налево и чуть не споткнулась в абсолютной темноте. Проклятье! Девушка уже было залезла в сумку за телефоном, чтобы осветить себе путь, но вдруг вспомнила о данных ей инструкциях: И запомни, никакого света. Ясно? Никакого. Это важно для него.

Она прекрасно помнила прошлогоднюю проповедь в Master Plaza, где впервые увидела этого удивительного мужчину. Тогда слова, которые он произносил, казались правильными и убедительными, они проникали в ее душу настолько глубоко, насколько это было нужно.

Ненавидь врагов своих всем сердцем. Уничтожь врага своего! – сказал он тогда.

Ее беспокойный взгляд упал на дверь, и она прочитала номер комнаты – 112. Я уже близко. Откуда-то проникший сквозняк сдувал ее рыжие волосы, падающие на веснушчатое лицо. Цокот каблуков отзывался эхом, и девушка, совсем не замечавшая тишину до этого, вдруг поняла, что здание совершенно пусто.

Скрип двери застал ее врасплох и принудил на миг замереть, но только стук ее громко колотившегося сердца нарушал тишину. Он здесь, – подумала она. Облизав пересохшие губы, она пошла дальше по коридору, пока не наткнулась на слегка приоткрытую железную дверь. Даже с ее острым зрением она затруднялась распознать что-либо в комнате, ей даже показалось, что в коридоре было не так уж и темно.

Шагнув внутрь, она тут же почувствовала резкий, но приятный запах мужского парфюма, поразивший ее еще при первой встрече. Она последовала за запахом вглубь комнаты. Я его не вижу.

Дверь резко захлопнулась.

Не успела она повернуться, как мощная и тяжелая рука схватила ее за шею. Девушка оцепенела и почувствовала, как сильные мышцы руки поднимают ее в воздух. Рыжеволосая ударилась об стену. Рука поднялась еще выше, и девушка начала задыхаться. Она попыталась отбиться от обидчика, но удары были настолько слабы и бесполезны, что он, вероятно, даже не воспринимал это как сопротивление. С трудом глотая воздух, она теряла силы.

В глазах потемнело, началось сильное головокружение. К счастью, резко ослабив хватку, рука дала девушке освободиться, и еле живое тело упало на пол. Легкие ее наполнились кислородом, а глаза снова начали различать силуэты предметов в комнате: кроме кровати, там были лишь расставленные повсюду свечи и пентаграмма, нарисованная на полу.

Мужчина поднял ее на ноги и мощной пощечиной рассек девушке губу. Дух ее возвысился, все мысли были о смерти.

Моя смерть будет прекрасна!

Он схватил ее за волосы, девушка выдерживала боль. Швырнув ее на старую кровать, проповедник принялся зажигать красные свечи. Тусклый свет дал возможность рыжеволосой наконец увидеть своего мучителя.

– Возлюби врага своего, говорили они. Разве может окровавленная жертва возлюбить хищника? – спросил он.

Голос был твердым и властным. Четкие ровные черты, идеально подходящие друг другу, светло-карие глаза, являющиеся признаком тюркского происхождения. Девушка могла поклясться, что у него самое красивое лицо, которое ей когда-либо доводилось увидеть.

– Мой хозяин.

– Произнеси нужные слова.

– Я клянусь, что отвергаю принцип «любить друг друга», ибо любовь отдает меня во власть врага. Окровавленная жертва не может возлюбить того, кто истязал ее.

Моя жизнь не что иное, как иллюзия, оборвав ее, я очнусь ото сна.

Рыжеволосая встала на колени на кровати, опустив голову так, чтобы Ланесс не мог видеть ее глаза. Он схватил свою жертву за челюсть и сильно сжал руку, но она больше не боялась красивого чудовища. Он плюнул ей в лицо, осыпав очередной серией ударов. Девушка упала на кровать, и Ланесс тут же бросился на нее, как на добычу. Зверю не понадобилось и минуты, чтобы сорвать с нее всю одежду. Прекрасное оголенное тело проститутки, казалось, ничуть не впечатлило Ланесса, который тут же принялся завязывать ей руки за спиной. Теперь рыжеволосая совершенно не могла двигаться, так как конец веревки был привязан к ногам, сделав ее окончательно беспомощной.

– Я клянусь не изменять себе и своим целям и обещаю делать только то, что хочу! – крикнула она, когда он снял с себя футболку.

Мускулистое тело было приятным дополнением к его идеально нарисованным чертам лица. Девушка почувствовала, как пересыхают ее губы, когда Ланесс молча подошел к ней так близко, что она могла касаться его лицом.

– Я отказываюсь от идей лжепророков и торжественно клянусь относиться ко всем так, как они относятся ко мне. Ярость за ярость! Боль за боль! Я отказываюсь прощать! – продолжала она.

– Хорошо, – ответил Ланесс.

– Я отказываюсь принимать догму о том, что спасение человека приходит от самоотречения. Я – хозяин своей судьбы!

– Прекрасно. И запомни еще, дорогая моя, вода – в ней вся сила. Если ты контролируешь воду, ты контролируешь весь мир, – со значеним произнес он.

Затем Ланесс начал завязывать ей глаза черной повязкой.

– Ты на правильном пути, моя милая. Мы – борцы за свободу, и мы готовы убивать и умереть за свое право жить так, как хотим мы сами.

Он схватил ее за повязку и шепнул на ухо:

– Ирония в том, что убивая за страну, человек становится героем, а убивая за религию – фанатиком.

Он повернул рыжеволосую лицом к себе, поднял на руки и подвесил так, что она зависла перед ним.

– Ты помнишь главное правило ланессидов?

– Да, хозяин. Главное правило ланессидов – отомсти врагам своим и умри!

– Хорошо. И помни, мы сами выбираем, как нам умирать.

– Я готова на все ради нашей веры и миссии, предназначенной мне. Я отомстила своим врагам и теперь готова принять ту смерть, которую выбрала сама. Я хочу, чтобы это сделал мой хозяин.

Ланесс достал приготовленный заранее кнут и нанес первый удар. Девушка терпела, скрипя зубами. Кнут разрывал кожу на ее нежной груди, крики раздавались по всей комнате, но это не останавливало Ланесса. Через мгновение обессиленное тело перестало двигаться, и мучителю пришлось отреагировать.

– Я доволен тобой.

Он срезал веревку и она обрушилась на кровать. Девушка попыталась встать, но он снова схватил ее за волосы. Подобрав наполовину сгоревшую свечу, он мелкими каплями разлил воск по загорелой спине.

Глаза Ланесса загорелись черным огнем, и впервые он коснулся ее тела губами. Он целовал шею, затем медленно повернул к себе лицо. Губы их слились в поцелуе, и только после этого ее ноги, словно получив одобрение, открыли путь его бедру.

Очень грубо и твердо он вошел в ее тело и нарастающей быстротой движений довел избитое тело девушки до пульсации. Это чувство подарило ей эйфорию. Ланесс потянулся за спрятанным под кроватью небольшим кинжалом с перевернутой пентаграммой и поднес его к ее горлу. Она уже была в экстазе, в глазах читалась благодарность.

Ланесс приставил кинжал к упругой груди рыжеволосой и надавил. Кровь брызнула и испачкала торс Ланесса. Следующим движением он вонзил кинжал полностью, и зрачки рыжеволосой сузились.

Поднявшись с тела убитой, Ланесс завернул кинжал в черную ткань и спрятал его в сумку.

Скоро я всем докажу, что все, что они знают о Боге – ложь…

Глава 2

Еще пятнадцать человек повесились вчера ночью. Времена были тяжелые. С каждым днем тела погибших сектантов все чаще и чаще всплывали в новостных газетах. Вдобавок ко всему ланессиды активно пропагандировали свои догмы и предупреждали о неизбежных суицидах в будущем. Очевидно, страх бороздил просторы людских душ, однако никто не догадывался, что на самом деле было на уме лидера сектантов…

* * *

Ребенком Анар любил собирать сложные пазлы и решать математические уравнения для старших классов. Быть может, как раз поэтому мальчик был обречен на одиночество. Он вырос в небольшом мусульманском гетто в России. В те годы неонацисты часто нападали на мигрантов в районах, заселенными ими, разрушая местные рынки и торговые ряды. Отец Анара тоже работал торговцем и продавал в уличных палатках турецкую одежду, духи и даже сладости. Несмотря на доброжелательный нрав отца, однажды группа недовольных покупателей избила его до полусмерти и раскидала весь товар по улице. Именно с тех пор замкнутость стала отличительной чертой характера Анара.

Истинным мучением для него были школьные года. Анар увлекался литературой, с удовольствием писал эссе по русской и зарубежной классике, но учительница как будто не замечала стараний мальчика. После школы его часто преследовали расисты, громко выкрикивая «иммигрантская свинья», «черноголовый». Из-за всего этого он чувствовал себя неполноценным, но при этом не понимал, что он сделал не так и чем заслужил эту ненависть. Чрезвычайно болезненным для него было отношение школьного библиотекаря, который презрительно разглядывал книги, которые сдавал Анар. Библиотекарь разговаривал с ним подчеркнуто медленно, как будто тот не понимал русского языка, и тщательно следил за тем, чтобы случайно не коснуться руки мальчика, ясно давая понять, что не хочет этого, потому что он грязный.

Все это было нелегко, но со временем Анару удалось наладить отношения с одноклассниками, и те приняли его в свой круг. Однако время от времени он все же слышал от русских что-то вроде «мигранты мне не слишком нравятся, но ты – исключение, потому что ты на них совсем не похож». Упоминания о его неславянском происхождении регулярно всплывали в разговорах даже с самыми близкими друзьями. Как правило, это выражалось в виде дружелюбной шутки или безобидного замечания, но Анар каждый раз воспринимал это как грязь, прилипшую к нему навсегда. Поэтому он терпеть не мог, когда у него спрашивали «А откуда ты?». Стоило людям понять, что он не такой как они, сразу же срабатывал рефлекс, и предвзятость брала свое.

На самом деле по-настоящему его ранило то, что все, что ему говорили о нем, было чистой правдой. Анар действительно был «другим» мальчиком, вынужденным завоевывать то, что остальным доставалось без борьбы. Каждый день он смотрел в зеркало и говорил: «Сегодня я буду лучше, чем ты», – принцип, которым он руководствовался следующие пятнадцать лет. Работая упорнее и дольше остальных, он достиг черного пояса по айкидо, изучил четыре иностранных языка и накопил немаленькую сумму денег. Однако несмотря на пройденное время и закаленный дух, ненависть за всю боль, причиненную ему русскими, не отпускала. Все детство он страдал от дискриминации и предвзятого отношения.

Однажды, сидя в Ленинском парке в одиночестве, он держал в руке найденную на скамейке новостную газету, в которой заметил статью с заголовком «Череда суицидов продолжается. Обнаружен еще один подвал заполненный телами». Такие статьи частенько появлялись в новостях, с тех пор как в городе появилась эта секта.

Ланессиды. Он часто думал о них.

Куда бы он ни ходил, на каждой улице, в каждой забегаловке, в любом кругу, в любом обществе, обсуждались ОНИ. О них говорили везде. Как-то раз Анар оказался в кругу студентов, среди которых были ланессиды.

– Я клянусь любить тех, кто любит меня! – сказал один из них. – И мстить тем, кто причинил мне боль!

Мстить?

Ланессиды преподносили месть, как нечто справедливое. Для них она была наивысшим и благороднейшим вознаграждением ущемленного разума, который никогда не сможет достичь гармонии, пока не совершит акт мести. Это сильнейший мотиватор, способный смутить даже самое доброе сердце.

Под эгидой ланессидов по городу прошла волна суицидов, вне всякого сомнения, посеявшая страх в людских сердцах. Труднообъяснимым было то, что все до единого найденные трупы были искалечены: лица их были изуродованы, руки и ноги отрублены либо сломаны. Ходили слухи, что их лидер не человек, а Бог, умеющий проникать людям в головы и завладевать их разумом.

Анар слушал ланессидов и думал о мести. Мсти тем, кто причинил тебе боль! – звенело в его ушах. Он вспомнил школьный ребус «казнить нельзя помиловать, где нужно было поставить запятую.

Глава 3

Невысокий мужчина стоял на пустынном причале, задумчиво прикуривая сигарету. Вдруг он засмеялся, и слезы радости наполнили его глаза. Впервые за долгую карьеру, полную успешно выполненных заданий и безупречно разработанных планов действий, ему предстояло принять достойный его вызов, агент Т1 ждал его двадцать лет. Он давно чувствовал, что готов, оттого его переполняло чувство нетерпения. Докурив, он потянулся в карман за ключами, намереваясь ехать в свой офис – место, где все началось.

Секретное Бюро Национальной Безопасности (СБНБ) заседало под зданием Музея изобразительных искусств. Изолированный, защищенный бункер имел два выхода, один их которых проходил через потайную дверь в галерее музея. Но глава СБНБ, агент Т1, заходил в бункер только через второй проход, который начинался от самого бульвара и тянулся сквозь длинный подземный коридор, расположенный под цирком и вокзалом. Тысячи людей ежедневно ходили по этим улицам, не подозревая о том, что под их ногами находится тоннель, ведущий в офис самой секретной службы в городе.

Помимо внутренней разведки и агентуры, деятельность СБНБ включала добывание военно-технической информации, сведений о научных достижениях в военной области, секретных материалов недружественных стран, а также иностранных образцов современных вооружений. Глава бюро подчинялся только министру обороны, который давал ему практически полную свободу действий.

Т1 подъехал к воротам не на своей машине и ждал поднятия шлагбаума. Сторож задерживался дольше обычного, и агент посигналил. Не узнав автомобиль, охранник недоверчиво подошел к нему и попросил опустить затонированное окно. Т1 повиновался. Его серые и необычно добрые глаза на этот раз были серьезными, и впервые за семь лет работы на СБНБ охранник заметил, что начальник носит линзы.

– Я тороплюсь. Немедленно поднимите шлагбаум, – приказал он ему.

– Да… одну секунду, – повиновался сторож, поспешив в свою будку.

Прежде чем агент Т1 успел проехать, сторож вернулся и виновато выдавил:

– Я очень извиняюсь, шеф… просто… я не узнал вашу машину. Простите меня.

– Ты сделал все правильно, – ответил Т1 и нажал на газ.

Бункер представлял собой громадное подземное помещение глубиной в семь этажей. Здесь имелось практически все, включая спортзал и стоматологический кабинет. Некоторые сотрудники буквально жили в бункере, для них он стал домом. Это было самое безопасное место в городе.

Проехав первого охранника, Т1 прошел целый ряд защитных систем, прежде чем заехать на внутреннюю парковку и дойти до лифта, ведущего на четвертый этаж, где располагался его офис.

Агента Т1 ожидала команда из трех верных и талантливых человек, которые заметно оживились, как только он зашел в офис. Это были агент С20, агент Д8 и агент Б44, для которого глава бюро был эталоном патриотизма. Маленькая группа лучших агентов являлась наивысшей ступенью СБНБ и руководилась непосредственно Т1. Именно она решала вопросы первостепенной важности.

– Добрый день, шеф! – поприветствовал его Б44 с широкой улыбкой на лице.

– Сколько на этот раз? – бросил тот в ответ. Исключительный профессионализм – вот, что в нем нравилось агенту Б44. Глава бюро никогда не позволял себе задавать лишние вопросы и вел разговор строго в рамках задания. Когда речь шла о национальной безопасности, на него можно было полностью положиться. За двадцать лет работы на СБНБ агент Т1 еще ни разу не допустил ошибку. Все решения, принятые им, были правильными, и никто не смел сомневаться в целесообразности его поступков, даже когда он рисковал. Ходили слухи, что он вырос в детдоме, но несмотря на трудное детство, Т1 сумел пробиться наверх. Это очень вдохновляло юного агента Б44.

В прошлом году начальнику удалось разоблачить группу террористов, которые планировали взорвать бомбу во время концерта. Предотвратить это помог шпион СБНБ, который был внедрен в группу экстремистов агентом Т1. Два года он работал под прикрытием среди террористов и, завоевав доверие их лидера, получил информацию о грядущем теракте, после чего устранение проблемы стало вопросом времени.

СБНБ являлось самым крупным и в тоже время самым тайным агенством разведки в городе. Тут работали тысячи человек, а во главе всего стоял агент Т1. В любой организации города у СБНБ был свой человек. Если кто-то говорил об экстремизме, за ним тут же начиналась тайная слежка со стороны бюро. Компьютер подозреваемого взламывался, каждый клик мышкой отслеживался кем-то из СБНБ. Шеф знает все и про всех, – думал агент Б44. Хотя юноша и относился с презрением к чрезмерно ухоженным мужчинам, его не смущал тонкий слой пудры на лице главы бюро. Он хочет быть безупречным во всем. Его выдающиеся лидерские качества, железное спокойствие в чрезвычайных ситуациях и решительность поражали если не каждого сотрудника СБНБ, то большинство точно. Статный и стильный Т1 был человеком довольно зрелого возраста, но выглядел очень моложаво. Никто ничего не знал о шефе: его образовании, семье, жизни за пределами конторы. Глядя на короткие русые волосы и стальные глаза начальника, можно было предположить, что это человек славянского происхождения, скорее всего, родившийся и выросший в России. Обо всем остальном трудно было даже гадать. Б44 даже не знал имени своего кумира, потому что главным принципом СБНБ была конфиденциальность. Ни один агент не имел права знать что-либо о другом агенте. Агентство призраков – так СБНБ называли в правительстве. Все личности были скрыты, имела значение только эффективность выполняемой ими работы. Такой принцип был установлен самим Т1 из соображений безопасности. В агентстве шпионов тоже могут иметься шпионы – сказал он однажды юному Б44.

– Пятнадцать, – ответила на вопрос шефа агент Д8 после долгой паузы. Она – единственная женщина в команде, была правой рукой главного и руководила информационным отделом. Вся добытая и отправленная на центральный компьютер СБНБ информация сортировалась именно агентом Д8. Женщина была распределяющим механизмом, она решала, какие дела нужно донести до Т1, а какие отправлять другим отделам. Бюро держится не на мне, а на тебе, – говорил ей часто Т1. – Ты бы вполне могла стать главой СБНБ. Однако Д8 очень уважала шефа и никого не видела в начальственном кресле кроме него самого. Никто не подвергал сомнению преданность Т1 своему делу, и все были абсолютно убеждены, что он незаменим, что он и есть СБНБ.

Т1 сел за свой стол из красного дерева и начал крутить перстень на указательном пальце.

– Как идет подготовка агента Л213? – спросил он, стягивая кольцо.

– Л213 почти готов, – отозвался агент С20.

– Нужно внедрить его как можно скорее. Ланессиды будут наступать, – в глазах Т1 читалось беспокойство. Б44 впервые видел его таким. Ему было известно о ланессидах, но они никогда не воспринимались им так серьезно.

– Ну и пусть, мы в два счета с ними справимся, мы же СБНБ.

Он засмеялся. Коллеги смотрели на него без улыбки.

– Что? – не понимал Б44.

– Б44, займись своей работой, – указал Т1.

Молодой агент приуныл, но покорно уселся за свой компьютер.

– Что еще нам известно о них? Мне нужна информация, – продолжил глава бюро.

– Та девушка, шеф, – отозвалась Д8. – Предположительно, она проходила обряд становления сектанткой. Мы нашли кинжал с ланессидской символикой и рисунок на полу.

– Мне нужны фотографии, как можно скорее. Что мы знаем о ней?

– Она была проституткой… специализирующейся в садо-маза. Ее голова была побрита налысо, а одно ухо вырезано. Его так и не нашли.

– Мы должны поторопиться. Ланессиды быстро развиваются, мы не можем допустить, чтобы ситуация вышла из-под контроля.

Вышла из-под контроля? – это было уже слишком. Даже в самых сложных случаях Б44 не слышал, чтобы начальник говорил такое. Что-то здесь не так.

Т1 снова принялся крутить свой перстень, который только что надел на слегка дрожащий палец.

– Ланессиды… – пробормотал С20.

С20 был одним из умнейших шпионов страны и раньше работал в СБНБ в качестве информатора. Именно он в прошлом году был успешно внедрен в террористическую группу и сумел разузнать ее планы. После поимки террористов и предотвращения теракта Т1 лично пригласил С20 в группу лучших агентов СБНБ. Заметив в талантливом шпионе сильную харизму, глава бюро быстро поднял его по карьерной лестнице, и опытный С20 теперь отвечал за дистанционную подготовку новых шпионов. Сам он никогда не видел своих подопечных, ибо принцип конфиденциальности распространялся и на них. Офицеров большинства отделов, в том числе и агентов, готовили в тайных военных академиях министерства обороны. Тщательный отбор требовал от кандидатов знание нескольких языков и даже соответствующую внешность. Выбранных шпионов распределяли по факультетам стратегической, оперативной и тактической разведки, где они получали блестящее образование, дававшее им право участия в практических подготовительных заданиях, которыми руководил С20.

– С20, – обратился к нему Т1. – Задержись после смены в офисе. У меня есть для тебя поручение…

Глава 4

Как оказалось, в пивной на соседней улице, куда только что зашел Анар, было больше людей, чем он расчитывал. Входная дверь, украшенная манящим изображением пивной кружки, в это время года обычно была настежь распахнута, но сегодня, как ни странно, оказалась закрыта. Девушка-хостес встретила Анара холодно и, торопливо сопроводив его до свободного столика на углу, спросила, чего он желает. Бегло пройдясь по меню, он выбрал бельгийское светлое пиво, а официантка, приняв заказ, тут же исчезла.

Кроме потрясающего меню, сочетающего в себе бельгийскую и русскую кухню, Анару по-настоящему понравился интерьер заведения. Богатому владельцу удалось найти талантливых дизайнеров, которые смогли гармонично объединить современных дух с классическим убранством. Светящееся матовое стекло, светлые цвета на стенах и барная стойка с зеркальными панелями в отделе прилавка вызывали у посетителей настоящий восторг.

Как правило в позднее время здесь оставались два или три постоянных посетителя, давно упростивших общение с официантами до «здравствуй, как обычно» и «спасибо». Однако на этот раз все было по-другому: семеро упитанных мужчин сидели за баром, а пять других компаний выпивали за столиками в зале. Было ощущение, будто вечер только-только наступал, ибо количество гостей не уменьшалось, а увеличивалось.

Между тем по-прежнему равнодушная официантка принесла Анару заказ и снова очень быстро покинула его.

Могла бы улыбнуться хотя бы…

Такое демонстративно недружелюбное отношение со стороны людей из сферы услуг раздражало Анара, и не раз заставляло его вступать в конфликт на этой почве. Но сейчас он мог думать только о том, как ему сильно хочется пить, поэтому принялся жадно прихлебывать белую пену. Напившись вдоволь бодрящим пивом, он полез в карман за Хемингуэем и погрузился в его рассказ. Без всякого сомнения, чтение книг в общественных местах для Анара было особым ритуалом. Это давало ему чувство одиночества в глухой толпе. Он обожал читать в ресторанах, в университете и пляже.

Краем глаза Анар заметил, что на него смотрит полноватый человек у барной стойки. Несколько минут спустя он услышал странные звуки, которые, как оказалось, были имитацией звуков обезьяны. «Знак внимания» был явно подан Анару. Толстяк напрашивался на драку, но Анар невозмутимо продолжил свое чтение.

– Смотри, эта макака научилась читать, – сказал толстяк своим товарищам. Повисший над ремнем брюк живот, грязные туфли и островатые, как у свиньи, уши – он был отвратителен. Мерзко хохоча, пьяный в хлам жирдяй продолжал беспрепятственно бросать оскорбления под громкий хохот друзей.

Резко закрыв книгу, разъяренный Анар рванул с места и со всей силы ударил его ногой в грудь. Удар был настолько сильным, что казалось, ребра его сломались. Явно не ожидавший этого толстяк полетел вместе со стулом на пол и закашлял, хватаясь за ушибленное место. Его друзья моментально встали и бросились на твердо стоявшего в стойке Анара. Сразу несколько пар кулаков обрушились ему на голову. Анар почувствовал нестерпимую боль и ужасное головокружение. Вскоре под градом ударов и сам он оказался на полу. Увы, поднятые у лица руки не защитили его, однако со своей стороны Анар тоже не упустил шанс нанести второй удар еще не отдышавшемуся толстяку. Вечно опаздывающие и не совсем трезвые охранники заведения подбежали к дерущимся и быстро скинули с Анара трех толстяков, после чего помогли ему подняться.

– Черномазый ублюдок, – крикнул ему напоследок толстяк, когда Анар уже потянул к себе стул, намереваясь сесть.

– Да, я черномазый, и тебе не понять, каково это. Говнюк!

Вид у Анара был страшный. Его набухшая губа кровоточила, но он не чувствовал боли., Вернувшись к своему столику, он обнаружил, что там его ожидает незнакомый мужчина.

– Выпустил пар? – спросил незнакомец.

– Кто ты, твою мать, такой? – огрызнулся Анар, оглядываясь по сторонам. – И какого черта сидишь за моим столом?

– Нет, кто ты такой? – бросил в ответ собеседник и уставился на него. – И я спрашиваю не об имени.

Анар взглянул в его пристальные глаза и поразился, насколько они красивы, будто их писал самый гениальный художник в мире. Незнакомец излучал какое-то особое обаяние, перед которым было сложно устоять. Анар почувствовал себя маленьким ребенком. Через доли секунды ему показалось, что он доверяет загадочному красавцу, но такое происходило с ним впервые в жизни, и он боялся этих мыслей. Ланесс понимающе улыбнулся. Все, кто видели его впервые, всегда реагировали одинаково, один его вид заставлял людей расположиться к нему.

Мир вокруг словно остановился: официанты и гости будто вовсе не двигались, ресторан погрузился в абсолютную тишину. Анар не видел ничего, кроме глубочайших карих глаз Ланесса, способных поработить любого, кто взглянет в них. Сделав над собой усилие, он наконец отвернулся и потянулся за салфеткой, чтобы вытереть кровь с губы.

– Ты, друг мой, мигрант, – заключил Ланесс. – А теперь скажи мне, разве эта мелкая драка затушит твой пожар?

– Тебе-то что? – бросил Анар недружелюбно.

Ланесс усмехнулся.

– Мы с тобой одной крови. Доверься мне, я знаю о твоей боли, как никто другой. Я пережил все то, что пережил ты.

– Что ты несешь? Ты впервые меня видишь… или стой, ты что, следишь за мной? Если ты за мной следишь, приятель, то тебе не поздоровиться.

– Мне не нужно следить за тобой, чтобы понять, кто ты.

– Это все бред, не надо пудрить мне мозги… Ты свободен, можешь идти.

– Я пришел сюда не пудрить мозги, а открыть тебе глаза.

– Приятель, ты действительно убедительно говоришь. Уверен, ты бы мог с легкостью впаривать людям по телефону крем для лица или что там они обычно предлагают? В общем, неважно. Не знаю, что ты мне хочешь предложить, но меня это не интересует.

– Именно поэтому ты и прогибаешься под русских всю свою жизнь.

– Причем тут это вообще? Я не понимаю, к чему ты ведешь?

– К тому, что ты и я можем все исправить. Мы можем изменить наши судьбы. Разве тебе не надоело быть ничтожеством?

Анар уже было открыл рот, чтобы ответить, но вдруг опустил глаза и промычал невнятное:

– Ээй, выбирай слова, приятель.

– Запомни, – продолжал Ланесс, – это русские. Твою книгу не опубликуют, твои успехи не заметят, а с твоим мнением не будут считаться. Пойми, мы для них – люди второго сорта.

– Это неправда.

– Правда.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

– Ты ничтожество. Русские никогда не будут тебя уважать.

– Мы ничего не можем с этим поделать! – Анар вышел из себя.

На безупречном лице Ланесса снова появилась улыбка. Дьявольская, но обаятельная.

– Конечно, можем.

– И что же?

– Месть, друг мой, мы должны мстить им. Ни один русский не должен оставаться безнаказанным. Только так мы сможем заставить их уважать нас. Мы с тобой – дети бедных трудяг, которые работают на их земле. Нас унижали и били. Презирали наших детей и смеялись над нашими женщинами. Но я не допущу этого впредь. Я поклялся отомстить им. Это моя мечта! Я заставлю их бояться нас и целовать наши ноги. Пойми, настало наше время!

Он произносил эти слова с такой убедительностью, что мог бы загипнотизировать даже самого ярого пацифиста. И любой, попавший под это влияние, воспринял бы месть чем-то само собой разумеющимся. Как будто у него не оставалось другого выбора. Анар казался обезоруженным. Ланесс ловко манипулировал людьми: он хорошо умел соблазнять своими проповедями тех, кто страдал от несправедливости со стороны окружающих.

– Но как мы можем им отомстить?

– О, не сомневайся в моей силе, друг мой. Я точно знаю, как мы это сделаем. Для начала ты должен стать одним из нас, пройти мой ритуал. Ты станешь ланессидом, и вместе мы объявим им войну. Повторяй за мной: Я клянусь отныне не читать книги и не смотреть телевизор. С этой минуты я прозреваю и больше не позволю наполнять мои уши лжеценностями.

– Я клянусь отныне не читать книги и не смотреть телевизор. С этой минуты я прозреваю и больше не позволю наполнять мои уши лжеценностями, – повторил Анар.

– Я не буду жалеть врагов своих, ибо милосердие и сострадание есть сильнейшая слабость!

– Я не буду жалеть врагов своих, ибо милосердие и сострадание есть сильнейшая слабость.

– И самое главное. Я клянусь отомстить врагам своим и умереть так, как захочу!

– Я клянусь отомстить врагам своим и умереть так, как захочу!

– Хорошо, – Ланесс взял салфетку и написал на ней ручкой адрес. – Здесь ты найдешь меня, – протянул он, – но прежде чем прийти, ты должен сделать кое-что.

– Что?

Ланесс указал на того самого толстяка, подравшегося с Анаром и сказал: Ты должен его убить…

Глава 5

С угловой ложи элитного, но не пафосного клуба открывался роскошный обзор на огромный зал: с одной стороны кирпичные стены были закрыты холстами еще неизвестных, но одаренных художников города, у противоположной стены была выставка русских статуй. Лена часто проводила здесь время. Уникальная концепция заведения объединяла в себе две зоны – оформленный в историческом стиле бар и современный клуб. Границы между ними были обозначены металлическими конструкциями, смонтированными на потолке. Черные диваны и столы были размещены вдоль танцпола, над которым сверкал стробоскоп. Сама барная стойка была сделана из темного дерева, с высеченными славянскими узорами, а декором служили высокие тонкие вазы и дорогая посуда.