Текст книги "Дневник Алексайо"

Часть 1. Возвращение домой.

Элен с ностальгирующим чувством полном и печали, и радости, торопливо шагала в сторону своего дома, где жила её семья пять лет назад. От радости хотелось танцевать, плясать, кричать о ней миру. Но больше всего Элен желала обрадовать сестру. Она смогла собрать все ингредиенты для лекарства! Они смогут исцелить Филона! Будет ли Алексайо улыбаться, может заплачет от счастья? Как отреагирует отец, узнав цель её отбытия? Элен, надеялась, что её семья не переехала, о чем её заверила сестра и младший брат – они будут её ждать сколько угодно. Конечно, был ещё отец, но она его не особенно любила из-за его отношения к старшей сестре, но всё же ценила за то, что он есть, каков бы не был. Даже если до сих пор не простила за отношение к старшей сестре. Элен с несвойственной ей за долгое время нежностью вспомнила о своей семье. Интересно как сильно повзрослела её семья, думалось ей. Молодая госпожа удовлетворенно усмехнулась, когда увидела знакомое здание её дома.

– Я вернулась, – тихо прошептала она, направляясь к двери.

Пустынные улицы из-за раннего утра, когда жители только начинали просыпаться или готовится к работе. Элен постучалась, знакомый звук удара звонка о дверь раздался эхом. Она понимала, что её семья возможно ещё спит, но она также знала, что старшая сестра должна была чаще всего только проснуться. Впрочем, у неё остался запасной ключ, только она не была уверена, что он будет сработать. За пять лет могли и поменять замки на дверях. Элен терпеливо начала доставать ключ, когда услышала, что дверь открылась. На неё смотрела однозначно служанка, судя по одежде. Когда она уезжала, подумалось Элен, служанки не было.

– Служанка Винн приветствует вас, госпожа. Могу ли я вам чем-то помочь? – поклонилась женщина.

– Здравствуйте, я Элен, семья Лорс до сих пор живёт здесь? – спросила она на что получила удивлённый выдох.

– Ох, прошу прощения за неуважение к вам, госпожа Лорс! – поклонилась суетливо служанка. – Юный господин много рассказывал о вас! Прошу входите, не стоит стоять на пороге.

Элен моргнула, после чего кивнув, вошла в дом. Интерьер не изменился, за исключением того, что здесь отсутствовали многие картины Алексайо. Редкие картины сестры, которые она оставила без названия и подписи остались на стенах. Но что стало с другими? Возможно перестановка? Должно быть многое за пять лет изменилось.

– Господин Лорс и молодой господин ещё спят, вам приготовить омывальню? – взволнованно спросила служанка.

– Пожалуй да. Могу ли я поинтересоваться как долго вы здесь работаете? – беспечно спросила Элен.

– Как год уже молодая госпожа.

Элен кивнула. Пути их разошлись, когда она направилась прямиком к своей бывшей комнате. Её комната всё та же? Изменилась ли она? Как оказалось, её комната не изменилась. Элен оставила свои вещи, возле шкафа и с пакостной ухмылкой и высокомерно-горделивой походкой направилась в сторону комнаты старшей сестры. Тревожное ощущение не покидало её, как бы она не пыталась его игнорировать.

Элен мечтала пять лет назад не о многом и обо всем. Но больше всего тогда она желала эффекта неожиданности в пробуждении сестры. Это произошло случайно, когда она узнала, что сестра спит порой крепко, хоть и чаще всего рано просыпается. Элен помнила, как в свои шестнадцать лет проснулась от грома. До этого возраста она боялась грома и молний и спала с сестрой, которая в своих объятьях защищала её от страхов. Тогда она захотела разбудить свою сестру, но обнаружила, что сестра смешно подскакивает. На самом деле веской причины будить рано сестру не было, но её пакостливая натура это очень любила делать, когда конечно она могла проснуться раньше сестры. Элен цыкнула из-за того, что вновь окунулась в то самое ностальгирующее состояние. Не уж то стареет, с нарастающим притворным ужасом подумала она. Её веселью не было суждено воплотиться. Потому что она открыла дверь в комнату сестры. От нечастого использования дверь раздражающе скрипнула. Элен предстал вид пустой комнаты. Она заметила, что хоть мебель в виде: кровати, стола, стула и шкафа присутствовала, то личные вещи отсутствовали. Элен закрыла дверь и тут же направилась к комнате младшего брата. Где её сестра?!

Филон спал, когда дверь его комнаты открылась и его неприятно разбудили. Он удивлённо моргнул и неверующе смотрел на хмурое, но до боли знакомое более жёсткое лицо сестры, которая выглядела слегка обезумившей.

– Элен? – прошептал он, словно сам и не верил увиденному. – Ты наконец-то вернулась? Я скучал!

Филон тут же обнял сестру, когда та заговорила.

– Филон, где Алексайо?

Филон напрягся, что осталось незамеченным, и озадаченно нахмурился, отстранившись от сестры. Он растеряно смотрел на сестру, которая начинала еще больше тревожится. Элен села на край кровати. Филон осторожно заговорил:

– Я не помню никакой Алексайо. Это твоя подруга?

– Не шути со мной, Филон! – сказала она, нахмурившись, и хотя Элен начинала раздражаться, Филон всё еще мог видеть зарождающийся страх в ее глазах.

Он не понимал, почему его сестра напугана.

– И тебе утро доброе, сестра. Как я рад тебя видеть! Пять лет не виделись как ни как! – обиженно воскликнул он.

Элен внимательно всматривалась в обиженное, но серьезное лицо Филона, в надежде найти что-то, что доказало шутливость, либо ложность, слов. Но такового Элен с тяжёлым сердцем и зарождающимся страхом не могла найти. Элен подавила в себе желание заплакать и ободряюще посмотрев на младшего брата, потрепала того по голове, через силу, криво, но искренне улыбнувшись. Не дело бросаться не пойми куда с головой.

– Прошу прощения, клюква. Я рада тебя видеть и встретится с тобой. Я по вам соскучилась, но милый мой, скажи своей сестре, где наша старшая сестра Алексайо? – мягче сказала Элен, потрепав и без неё потрепанные волосы.

Филон обиженно посмотрел на неё, надувшись, но его глаза оставались настороженными.

– Я не клюква, если это моя любимая ягода это не означает, что я сразу становлюсь клюквой. Ты, картофель, – последнее слово он выплюнул с таким пристрастием, словно это было не приличным словом.

– Не обижай картофель. Скажи где сестра? – закатила глаза Элен.

– Приличным дамам не прилично закатывать глаза, – высокомерно подняв голову, сказал Филон и пожал плечами. – И не помню я никакой сестры. Но… Я нашёл у себя чей-то личный дневник крайне любопытного содержания. Прежде чем мы продолжим разговор, сестрица Элен, я предпочту позавтракать.

Элен улыбнулась немного криво, но искренне, она поцеловала лоб и растрепала волосы под возмущенный писк. С тихим смехом она тихонько покинула комнату брата и направилась к своей. Для начала нужно прижиться дома, найти улики.... Элен задрожала, со слезами на глазах, полностью потерянная она медленно бродила по коридору до своей комнаты. Дверь с тихим скрипом открылась. Комната выглядела такой же какой и была покинута. Все безделушки находились на своих местах, словно кто-то специально решил сохранить момент. Элен отбросив мысли, могла представить, словно только вчера покинула спальню и вернулась обратно. Закрыв за собой дверь, она медленно скатилась по ней вниз. Слезы Элен не могла сдержать. Неизвестность пугала, а страх за сестру и вовсе туманил рассудок. Элен смотрела на рюкзак с её пожитками за пять лет в Скрытых землях. Радость быстро разбилась о реальность бытия. Элен не знала, как она собирается излечить Филона, как смотреть ему в глаза и в глаза отца. Что стало с Алекс, где она и почему Филон не помнил о ней? Служанка уже подготавливала лохань.

Часть 2. Семейная идиллия.

Огромный белый величественный зал, в котором только колонны. В центре конца зала, огромная белоснежная, как и всё пространство вокруг, статуя до потолка, полностью андрогинная, без четких линий лица, с прядями волос, обрамляющих скулы, видных из-под капюшона, одеяния. Божество сжимало руки у груди, видны лишь кисти рук. Всё тело Божества скрыто единым мешковатым одеянием. Дора, сколько себя помнила, всегда находила статую пугающей. Её присутствие удушало, и находясь рядом с ней, казалось, что зал слишком маленький. И то, как присутствие статуи было неизменным, так и было с Крылатой, что всегда стояла в центре зала и наблюдала за статуей, либо за небом, сквозь открытый потолок в центре зала. Её мощная спина, не скрытая одеянием, покрытая шрамами от оторванных крыльев, как назидание, становилась постоянным спутником одиночества.

Дора вскочила. Её глаза метались между пространством. Она вздохнула, отгоняя отголоски сна.

– Мама, как спалось? – детский голос раздался позади Дора, полный детского любопытства и нетерпения.

Дора смотрела в окно, видимо, утром она заснула. Дора, улыбаясь, поинтересовалась у дочери:

– Хорошо. Я смотрю ты уже успела что-то сделать? Хочешь рассказать маме?

Девочка коварно захихикала. Она подбежала к матери и зашептала на ухо:

– Пока папа спал я нарисовала ему усы! Длинные такие.

Дора покачала головой, растрепывая волосы дочери под возмущенный писк. Она смотрела в эти сияющие глаза и хитро улыбнулась:

– А у кого ещё тут усы?

Алексайо широко раскрыла глаза, её губы надулись в детской обиде, она обняла себя за плечи, обиженно интересуясь:

– Но как ты узнала?!

Дора изумлённо смотрела на дочь, начиная хохотать.

– У тебя очень очаровательные усики на лице, Алекс, – улыбнулась Дора, вытирая слезы.

Алекс издала вопль и побежала в другую комнату. Дора встала и медленно потянулась. Её рука коснулась лица. Её слова прозвучали мягко, нежность захлестнула её, прогоняя остатки кошмара, который появлялся всё чаще.

– Значит, мы сегодня семейство кошачьих.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Если она правильно поняла, то служанка подаст завтрак. Элен поправила платье на себе. Она коснулась заплетенных волос и судорожно вздохнула. Совсем скоро она встретиться с отцом. Элен закрыла дверь и направилась на первый этаж. Элен с печалью смотрела на пейзажи, чувствуя себя потерянной. Она пыталась осмыслить, что узнала, но страх душил её. Она вошла в обеденный зал и замерла. Филон смотрел на неё большими невинными глазами, сидя за столом и улыбнулся, как только она зашла. Отец же стоял ближе к окну и повернулся на стук обуви. Он постарел. Сердце застряло в горле. Серые уставшие глаза блестели, мешки под глазами говорили о неспокойных днях. Его лицо казалось изнеможенным, слегка болезненным, несмотря на ухоженность внешнего вида. Он подошел к ней и она сделала шаги на встречу. Элен смотрела на отца со смешанными чувствами, она помнила свою обиду на него и его несправедливое отношение к сестре. Но она и помнила его грубую заботу, понимая, что это омрачено с потерей их матери, его жены. Но перед ней стоял отец, его лицо измождённое, но взгляд всё такой же любящий и упрекающий. Элен поняла, что она дома. После стольких лет она вернулась. На её глаза выступали слезы, дрожащими губами она улыбнулась.

– Я вернулась, папа.

Её отец покачал головой, но подошел и нерешительно обнял её, поглаживая по волосам, как и в детстве. Плечи Элен затряслись, когда рыдания покинули её тело. Страхи и сомнения развеялись.

– Глупая, какая ты глупая, – шептал он, но в этих словах нет упрека. – С возвращением.

– Семейные объятья! – закричал Филон, влетев в них.

Отец удивленно охнул, но улыбнулся, обнимая и его. Элен захихикала, так как смеялась вместе с Филоном, и видя радостное лицо другого, Элен понимала, что он помнил об этом. Она подавила укол боли, ведь они смеялись над Алекс. Филон, видимо, не помнил и об этом. Завтрак прошел в мирной атмосфере. Филон рассказывал о том, что произошло интересного в их городке Тэф, соседнем к столице.

– На следующий год после твоего уезда была попытка восстания, даже наш город коснулось, – взволнованно говорил Филон.

Элен успешно предотвратила самую глупую смерть, она едва не подавилась едой. Элен смотрела в ужасе на отца, который выглядел неуютным и печальным от нынешней темы разговора.

– Вас это же не коснулось?! – обеспокоенно Элен отложила вилку в сторону.

Отец не смотрел на неё, а Филон выглядел виноватым и немного испуганным.

– Филон? – умоляюще спросила Элен.

Филон обеспокоенно заговорил:

– Меня похитили, но не беспокойся, стражи порядка меня спасли! А виновные были убиты и казнены. У нас в городе даже на следующий год, эм, в 818-м, казнили молодую госпожу? Сказали, что она совершила измену родине, – он отвел глаза, сказав тише. – Несмотря на встречу смерти, она до последнего улыбалась, сгорая в огне.

Элен выпила вино залпом. Отец задумчиво смотрел на картину Алекс, с нечитаемым взглядом.

– Папа?

– Её привязали к священному столпу феникса, и когда она сгорела, феникс взмыл, а столб разрушился.

Филон продолжил, звуча неуверенно:

– Многие стали поговаривать, что это благословение богов, мол, избавили от демоницы в облике человека.

Завтрак закончился скомкано, у отца были клиенты и работа, а Филон цеплялся за нее, как ребенок. А ведь ему уже восемнадцать. Элен почувствовала себя внезапно слишком старой. В ее глазах Филон так и остался тем ребенком, который цеплялся за Алекс, в поисках утешения и тепла. Филон возмужал, стал выше, они почти одного роста. Элен отметила, что каблуки сделали её выше. Филон рассказывал о своем обучении лекарскому искусству.

– Ты решил пойти по стопам отца? – улыбнулась Элен.

Филон выглядел беспечным. Он пожал плечами и спросил:

– Конечно, это интересно я восхищаюсь им. Так ты смогла найти ингредиенты? Мы можем приготовить лекарство!

Он взволнованно смотрел на неё, уже представляя, как они всей семьей будут делать что-то вместе. Элен не хотела видеть его разочарование. Она сглотнула, но не смогла выдавить ни слова, оставаясь потерянной. Элен была на грани нервного срыва, внезапно осознав причину неясной тревожности. Она не знала способа приготовления лекарства! Элен судорожно вздохнула, не обращая внимания, что Филон молчаливо следовал за ней. Она села за стол, он сел на кресло и смотрел как она судорожно перебирала документы. Когда Элен погрузилась в отчаяние, разбрасывая записи, Филон тихо вышел.

– Алберовские создания! Как так?! – она схватилась за волосы, её глаза беспорядочно искали то, чего никогда у неё не было.

Как, как ей вылечить Филона, если всё, что у неё было это ингредиенты из Скрытых земель?! Она провела там алберовские пять лет, чтобы собрать их! Одна! Без семьи, поддержки, надеясь только на себя и свою алберовскую харизму и удачу. И она смогла! За пять лет собрала всё, что нужно, узнала, что отец и матушка были там и смогла вернуться с помощью знаменитой Покорительницей Молний. Чтобы что? Элен судорожно вдохнула, быстро привела свое лицо в порядок и стремительно подошла к сумке, судорожно ища блокнот в кожаном переплете. Она пролистала страницы и шла к столу. Элен критично посмотрела на чернильницу, чернила свежие её удовлетворили. Она макнула перо в чернила и начала записывать все свои вопросы и мысли. Элен принялась с аккуратностью распаковывать самое важное, что у неё было – ингредиенты для лекарства, произрастающие лишь в Скрытых землях. Элен пораженно смотрела как, на первый взгляд, обычные растения и минералы, находящиеся в магических стеклянных сосудах, имели большую ценность даже в скрытых землях. Бутон цветка тускло сиял, а стебель же имел фиолетовый цвет. Блинные лепестки бледно-голубого цвета и вовсе были ядовитого цветка, однако, его листья имели сильные целебные свойства. Бутон хрустального цветка, листья лунного цветка, лепестки ядовитой лилии. Он знала, что именно их части будут использоваться, даже если в сосудах находился все части цветов. Элен едва сдерживала слезы, смотря на свои записи, когда она пыталась экспериментировать в теоретической части приготовления лекарства. Все её записи заканчивались неудачей в теории. Речи о практическом применении слишком ценных ингредиентов и не шло.

– Сестра, – тихо позвал Филон, положив руку на плечо.

Элен вздрогнула и обернулась. Филон смотрел на неё с мягкими и понимающими глазами. Он настолько походил на Алекс, что Элен едва не разрыдалась. Филон протянул ей книгу в твердом переплете, покрытую какими-то символами, скорее всего, книга запечатана. Он пожелал ей хорошо отдохнуть и оставил её одну. Элен опустилась на стул, осматривая книгу, которая скорее всего и была тем дневником, что упоминал Филон. Дневник выглядел обычным, почти не примечательным. Элен засмеялась, удивив себя. Она смеялась и смеялась, пока смех не перешел в рыдания, которые она пыталась заглушить. Элен не верила своей удаче, прижимая дневник к груди.

– Алексайо, – прошептала Элен, вытирая слезы. – Всегда становишься спасением.

Дневник в её руках молчал. Алексайо обычно удивлялась, когда кто-то использовал её полное имя, потому что все обращались к ней «Алекс». Элен в детстве видела пару раз, как Алекс что—то писала, то, что называла своим дневником. Когда моменты слепоты исчезали.

– Хранители баланса защищают и поддерживают баланс, мой свет, – мягко шептала Элен, едва слышно, вспоминая слова Алексайо. – Среди буйства магии, энергии, которой слишком много на земле, среди надежды и отчаяния, ненависти и любви, исцелении и смерти, мы поддержим баланс, насылая беды, насылая спасение. Давно прописанные истины обернулись удавкой на шее, обернулись против их последователей. Правда искажается в ненависти создательницы и её безразличии.

Элен не решалась отрыть дневник, она сжала его в руке и убрала в ящик стола. Она отказывалась признаться себе, что боится. Элен покинула комнату и быстро нашла брата и отца на первом этаже. Отец продавал лекарства, брат в соседней комнате, что была лабораторией, готовил некоторые из бальзамов. Молодая девушка, дочь вдовствующей виконтессы, благодарно улыбнулась отцу. Элен быстро узнала повзрослевшую госпожу, что являлась подругой Алексайо. Она вошла в часть дома, что являлась аптекой.

– Элен, это правда ты? – улыбнулась госпожа Ламброс, её глаза сияли радостью, сделав реверанс, она продолжила. – Ты наконец-то вернулась? Будет ли празднество? – на последнем вопросе она обернулась к отцу Элен.

– Как пожелает Элен, – ответил он.

Элен повторила приветствие и подошла к ней. Вместе они вышли на улицу.

– Гликерия ты ничуть не изменилась, всё также сияешь, – сказала Элен.

Гликерия слегка рассмеялась, но смех казался более тусклым, когда она смотрела на неё, её лицо казалось потерянным, словно она потеряла часть себя, о которой даже не подозревала.

– Как прошло твое путешествие? Как тебе мир за пределами Тэфа?

Элен смотрела на людей, спешивший по своим делам, общающихся друг с другом, на детей, увенчанных широкими улыбками и находила сцену чуждой. На приличном расстоянии Элен знала, что за ними следовал кто-то, потому сделала не принужденное лицо, зная, что чужой взгляд испепелял ей спину.

– Довольно интересно, Покорительница Молний помогла мне вернуться благополучно, как и попасть в Скрытые земли, – Элен улыбнулась далеким воспоминаниям.

Гликерия заинтересованно посмотрела на неё, явно желая спросить, задать вопросы, но не решаясь.

– Как ты поживаешь? Как твое здоровье? Как поживает виконтесса Ламброс? – интересуется Элен. – Ваша компания всё также сильна?

Гликерия тускнела с каждым вопросом, с каждым вопросом Элен чувствовала неправильность, которая ей так и кричала. С каждым её словом, взгляд на её спине становился всё убийственнее.

– За пять лет твоего отсутствия многое произошло, – Гликерия смотрела вперед, её слова звучали далекими, и взгляд её блуждал не здесь. – Тайны становились явью, мосты сгорали и строились, проливалась кровь, что-то стало забытым, что-то стало потерянным… Моё здоровье оставляет желать лучшего, с матушкой всё хорошо, небольшая простуда. Лекарь Лорс поможет исцелиться.

Они говорили о красоте природы, о необычных местах Скрытых земель. Гликерия рассказывала о смешных моментах компании, но их было слишком мало. Гликерия казалась неуверенной, но обещала, что расскажет однажды то, что омрачило её сердце. Они не были подругами, но Гликерия почему-то хотела стать ими. Возможно, одиночество играло роль. Гликерия младше Алексайо на один год и давно замужем. Человеком с убийственным взглядом был рыцарь, что сопровождал Гликерию. Элен задумалась о том, как много изменилось за пять лет. Больше не было той жизнерадостной, частично беспечной Гликерии, что всегда восхищалась Алексайо. Она стала более грустной, с далеким взглядом. Связано ли это с тем мятежом, о котором говорил Филон? Элен хотела бы узнать, что же произошло за эти пять лет и где находилась её сестра.

Но для начала… Нужно поинтересоваться у отца на счет всех друзей Алексайо, известной компании на весь город Тэф. Дочь лекаря, дочь виконтессы, сын кузнеца, сын торговца, дочь мера и сын барона. Алексайо всегда говорила, что Элен могла читать людей и часто понимала их эмоции и чувства. Идея Гликерии хорошая, шанс увидеть друзей Алексайо и узнать, как много они помнят и как много знают.

Часть 3. Встреча друзей детства.

– Она такая красивая! – тихо воскликнула Алексайо, не решаюсь прикоснуться к младшей сестре.

Дора ласково засмеялась.

– Конечно, милая. Обязательно защищай её, хорошо? Теперь ты старшая сестра и твой долг стать щитом и мечом для своей младшей, – ласково говорит Дора, посмотрев на свою новорожденную дочь.

– Клянусь, я стану щитом и мечом для семьи и буду всегда защищать её, – благоговейно прошептала старшая дочь и Дора подняла свой взгляд.

Дора замерла. Её глаза распахнулись, а дыхание ззамедлилось, когда она не могла отвести взор от сияющих глаз дочери. Дора медленно осознала, что тяжесть, невидимая ноша для её существа медленно-медленно становилась легче. На её глаза выступили слезы и дочь подняла свое невинное детское лицо с пухлыми милыми щеками. Её бровки нахмурились, но вместо устрашающего или обеспокоенного лица это выглядело как хомячок.

– Мама, всё в порядке? Если ты устала, я могу присмотреть за сестрёнкой…

Слова сожаления застряли в глотке, и Дора покачала головой, вылавливая улыбку.

– Я не устала, Алексайо.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Ранним утром Элен задумчиво расчесывала свои волосы, смотря на дневник перед собой. Ей снился странный сон, сон в котором Алексайо улыбалась ей, что-то говоря, но Элен во сне не желала её слушать. Чей-то женский голос накладывался на слова Алексайо, и Элен почему-то чувствовала уверенность, что это был голосом матери, но Элен не могла разобрать слов. Во сне Алексайо смотрела на свой дневник, который держала Элен, её глаза были пустыми, безжизненными, но на лице сияла улыбка. Она вздохнула, признавая, что слишком скучала по сестре.

– «Кем была мама?» – задумалась Элен, гребень в её руках замер, но вскоре она продолжила начатое. – «Её звали Дора, но я никогда не слышала о её семье, о её родителях и родственниках. В детстве я предложила, что ситуация такая же как у папы, но… Они познакомились в Скрытых землях, их имена там известны как Агапий и Дора Лорс. Сережки матери послужили мне защитой на Скрытых землях, видя их, тут же ко мне относились с уважением. А если вспомнить про правительницу, которая была приятно удивлена мной…»

Элен задумалась. Её руки привычно собрали волосы, пока мысли блуждали далеко. Она так мало знала о матери. Знала лишь, что болезнь предположительно связана с матушкой, но Алекс всегда опровергала эту теорию, точно также как её отвергал отец. Тогда почему Филон болен? Слишком многое она не знала. Элен тяжело вздохнула.

Обеденный сиял как никогда, служанка Винн с временными помощниками с утра пораньше вовсю трудились и когда Элен желал присоединиться, ей вежливо отказали. Элен покачала головой и всё равно взяла ленты, украшая картины. Она присоединилась в приготовлении различных блюд, умело нарезая овощи и фрукты, под ворчание служанки Винн. Элен понимала, что забирала их работу, но она нуждалась в отвлечении и что может быть лучше, чтобы узнать что-то при сплочённой работе. Винн оказалась хранительницей всех сплетен и слухов, многообещающей осведомительницей.

– Как поживает мэр? Поменялся ли он за пять лет? – спросила Элен, пока Винн выпекала хлеб.

Винн казалась напуганной, но быстро пришла в себя, став добродушной. Элен нашла это подозрительным, но промолчала.

– Мэр почил во время мятежа, – произнесла служанка, печально вздохнув. – Хороший был господин, отстаивал Тэф и его жителей до последнего вздоха. Поговаривают, что его пытали и убили на глазах дочери, бедное дитя.

Элен застыла, мысленно радуясь, что додумалась поинтересоваться обстановкой у служанки. Она не представляла, чем бы всё закончилась, если бы начала всем друзьям Алексайо давить на больное и травмирующие.

– Кто стал мэром? – спросила Элен и отметила. – Город кажется более живым, более… Лучше.

Служанка важно кивнула, с гордостью сказав:

– Конечно, всё заслуга нынешнего мэра, барона Луки Макриса, он стал мужем госпожи Маргарет Макрис.

Элен растерянно спросила:

– А кузнец Теодор? Торговец Пандор Гликас?

Служанка поставила ароматный хлеб, улыбнувшись:

– Госпожа знакома с ними? Как прискорбно, что я не поверила молодому господину. Кузнец стал мужем молодой госпожи Ламброс. А господин Гликас расширил влияние своего отца.

Элен потеряла дар речи. Теодор муж Гликерии? Их компания, созданная Алекс, не распалась, удивилась Элен. Даже больше, некоторые объединились в союзы. Элен пораженно удивлялась стечению событий. Скорая встреча могла быть интересной.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Кто бы мог подумать, что атмосфера может быть наполовину вежливой, несколько холодной и умеренно радостной. Они выглядели неуютно друг с другом, те, что являлись друг другу друзьями детства, теперь стали едва знакомыми. Элен отпила половину вина и поинтересовалась как поживали все присутствующие. Теперь она себе казалась едва умеющей подобрать слова и направить диалог в нужное русло, её былое красноречие терялось вслед за их потерянными лицами. Они будто сами не знали посему пришли.

– Многое произошло за пять лет, лучше расскажите о ваших приключения, – улыбнулся господин Гликас.

Они не торопились делится историями своей жизни, но желали узнать о ней. Филон переговаривался с господином Ламбросом о кузнечном деле. Элен знала, что он тоже желал услышать как можно больше. Она взболтнула вино и вежливо улыбнулась.

– Тамошняя природа довольно экзотичная, имеющая свое изысканное великолепие. Жители Скрытых земель вежливы, но насторожены к чужеземцам. Мне посчастливилось встретиться с правительницей тех земель. Статная, властная леди, которая ценит свой народ.

Элен решила, что не стоило упоминать, какой чести она удосужилась получить. Благословение на пребывание в Скрытых землях от его правительницы, звучало неслыханно даже в мыслях.

– Какая Покорительница Молний человек? – поинтересовалась Гликерия.

– Она великодушная. Мы встретились совершенно случайно в порту, я искала тех, кто поможет мне попасть в Скрытые земли, и она решила мне помочь, сказав, что во мне есть потенциал.

Разговоры текли плавно, как ручей. Элен удалось перейти на тему прошлого. Они вспоминали смешные моменты из детства. Гликерия выглядела потерянной, впрочем, многие казались задумчивыми, когда вспоминали прошлое. Теодор упомянул бойкую молодую девушку, но не мог вспомнить подробностей. Тогда Теодор поделился, что он нашел у себя незаконченные картины за авторством «А.Л.». Тема искусства дала Элен больше информации, чем она могла себе представить. Встреча завершилась на хорошей ноте и Элен было приятно знать, что компания заботилась о Филоне и оберегала его, как своего младшего брата.

Элен устало потянулась и открыла дверь лаборатории. Она проверила склянки, различные сосуды с лекарствами, которые готовил отец. Отец расположился на бумагах. Он крепко спал, однако в сидячем положении утром будет болеть спина. Элен размышляла как поступить, будет или нет, когда он сам проснулся.

– Элен? Как прошла встреча? – он провел рукой по лицу.

– Неплохо, мы вспомнили моменты прошлого, – Элен наблюдала как он складывал в стопку разбросанные по столу листы бумаги. Они вместе вышли и направились на второй этаж. Становилось темно, коридоры слабо освещались ночным безвредным мхом в маленьких горшках.

– Пап, кто автор этих картин? – спросила Элен.

Нежный закат розовых, оранжевых и фиолетовых цветов, с ярко оранжевым светилом, что опускается за горизонт, отражаясь в прозрачных водах. Нежная картина, преисполненная чувством прекрасного. Алексайо всегда видела то, что многие находили обычным, особенным и умела передать через кисть своё видение. Отец застыл, он вглядывался в картину со скрытой тревогой. Он молчал. Вскоре, отец пожелал ей спокойной ночи и ушел. Элен осталась стоять, наблюдая за картиной, освещенной мхом. Зрение становилось расплывчатым, картина расплывалась в её глазах и с удивлением она поняла, что плакала. Элен не понимала причину своих слез. Она пошла в заброшенную комнату которую избегала и села на пол с потерянным видом. Комната казалось разграбленной, но причину такой мысли Элен пока не находила. В темноте комнаты она наблюдала за мрачной, пустующей комнатой, которая была чистой. Как никогда Элен хотела совета от сестры, чтобы она поддержала её. Одиночество грузло её, печаль не хотела покидать её бренное тело, сна не было ни в одном глазу. Элен встала и подошла к столу.

Агапий наблюдал за дочерью через полуоткрытую дверь, его глаза полны безудержной печали, тревоги и усталости. Он подавил приступ кашля, поморщившись от остаточного вкуса крови во рту. Его дети выросли, слишком взрослые, самостоятельные. Агапий ушел в свою комнату так тихо, что его шагов не был слышно. Он присел на кровать, тяжело вздохнул и содрогнулся в безудержном мучительном кашле. Агапий из внутреннего кармана жилета он взял в руки маленький портрет Доры, задаваясь вопросом, где он ошибся и смогла бы она, его любимая Дора, простить его ошибки.

Часть 4. Происходит случай.

Во мраке ночной комнате, Дора сидела на краю кровати дочери, рассказывая ей на ночь истории. Алексайо внимала словам матери, и не собиралась засыпать в ближайшее время. Агапий же укладывал спать Элен, которая в этот день часто капризничала, но успокаивалась в руках отца.

– Хранители баланса защищают и поддерживают баланс, мой свет, – буднично говорила Дора, поглаживая дочь по волосам. – Среди буйства магии, энергии, которой слишком много на земле, среди надежды и отчаяния, ненависти и любви, исцелении и смерти, мы поддержим баланс, насылая беды, насылая спасение. Давно прописанные истины обернулись удавкой на шее, обернулись против их последователей. Правда искажается в ненависти создательницы и её безразличии.