Текст книги "Дневник Алексайо"

Филон громко засмеялся, на его глазах выступили слезы. Он не мог перестать смеются, его смех подхватила Маргарет и Пандор, Лука же покраснел, отчаянно пытаясь сдержать смех. Гликерия напряженно смотрела на Элен, явно пытались представить, как всё это выглядело.

– Я не знал… Что ты… В детстве была очень вредной, – едва сказал Филон.

Элен отказывалась на кого-то смотреть. Она прикрыла рукой глаза, её щеки потеплели. Она не знала, смеяться ей или плакать от тоски. Все успокоились и когда они вновь посмотрели на неё, Элен увидела в их глазах веру в то, что она читала. Та беззаботность, та жизнь и стремление, которое в последний раз она видела в более молодых версиях, вернулась.

«Как понять, что сестренке понравился виноград? Она его съела, но выплюнула в меня косточки… Злая маленькая виноградинка! Когда я стану большой, очень большой и она будет как я буду всегда её так называть, но не скажу причину, если она забудет! Ухазхахах! Я такая умная!»

– Злой виноград? – Филон улыбнулся и вспомнив, растерянно поинтересовался. – А картофель кто?

– Алексайо.

«Гликерия такая застенчивая. :/

–

Она почему-то всё время пугается, когда я подхожу к ней и отзывается смотреть на меня, начинает заикаться. Когда я спросила у всех страшная ли я, то только Теодор сказал, что да. А то, что говорит Теодор не считается. Я запуталась.»

Гликерия прикрыла ладонями лицо, а Теодор наигранно оскорблённо смотрел на дневник в руках Элен.

«Смотреть как Маргарет пытается быть как аристократы высокомерной очень смешно. Мы сделали голосование, когда она научится. Я думаю, что уже к 8-ми годам. (Мне, Теодору и Луке шесть, а всем по пять) Гликерия сказала, что к десяти, Теодор решил проголосовать за меня, Лука сказал, что он будет принимать ставки и сам ставить отказался, а Маргарет сказала, что к 6-ти лет сможет.»

Филон обратился ко всем присутствующим:

– Кто выиграл?

Пятерка переглянулась между собой. Теодор нахмурился, Лука почесал бровь, Пандор сделал невозмутимое лицо, Маргарет оставалась бесстрастной, а Гликерия задумавшийся. Фил глубокомысленно кивнул и улыбнувшись сказал:

– Ставлю на сестру.

«Служанки девочек уже не обращают внимание на наш разговоры.

–

Родители встретились с другими. Эпичная битва задумчивых взрослых взглядом, оценивание противника и.. Победил папа! Не мой правда…»

Теодор разразился смехом.

«..Но было весело. Почему-то остальные так не считают.»

– Интересно почему, – улыбнулась Маргарет, понимая причину. Шанс того, что зарождающаяся дружба прервется был велик.

«Теодор сказал, что я странная. Я бы не удивилась.»

– Конечно, я прав, – он кивнул.

«…Попытка спасти дракона Луку из лап принцессы Маргарет с помощью великого и неповторимого дуэта рыцаря (я) и волшебника Пандора вышла успешной! Но нам помешала королева Гликерия и король Теодор, что похитили волшебника Пандора. Попытка спасти Пандора не увенчалась с успешной, пришли злые силы под ликами взрослых и нам пришлось разойтись. Мой собрат волшебник, мы тебя обязательно спасем! Принцесса Маргарет обещала помочь.»

Повеселевший Теодор произнес:

– Надеюсь, меня спасли.

Гликерия грустно вздохнула, искренне расстроившаяся Маргарет ей вторила, озвучив мысли всех присутствующих:

– И почему я это не помню…

«Порой я забываю про дневник. Папа говорит, что это нормально не записывать каждый день. Сегодня мне запретили выйти, потому что мои глаза слишком сильно болели.

–

Дни идут идут идут. Иду и я…»

– С больными глазами и пропадающим зрением опасно выходить на улицу, – мягко сказал Лука, его поддержала Маргарет:

– Но это не помешало нам дружить.

Элен не знала, стоило ей опять читать смущающие подробности про себя, но всё, значит всё, она вздохнула и приготовилась к мягким, беззлобным усмешкам.

«Элен такая милая! Хотя она часто надувается, но она очень милая виноградинка. Ей уже шесть лет! Такая большая, но такая маленькая. Элен всегда останется для меня маленькой виноградинкой, но об этом она не узнает.

–

Филон такой милый! Такой же милый как Элен, но при этом милее, но и она мила тоже…»

Элен нахмурилась, почерк стал неровным, более грубым, обрывистым, капли слез на бумаге, создавали неутешительные выводы.

«Мама обругала меня за то, что я показала Элен меч. Я могу доставать меч из груди, но мама сказала никому этого не рассказывать.»

Элен растеряно смотрела на текст, она не понимала, что это должно значит. Она посмотрела на остальных, но те выглядели такими же непонимающими, а Лука выглядел пораженным. Никто не понимал. Теодор постучал по центру своей грудной клетки, нахмурился, поглаживая подбородок.

– Магия? – не уверенно спросил Филон.

– Может печати? – предположил Пандор. – Но ей сколько? Она еще мала, чтобы создать печать, где могла прятать меч. И по услышанному, госпожа Дора явно знала об этом, так что…

– Значит, это что-то врождённое, – отметил Лука.

– Элен, Филон, у вас есть такие особенности? Может вы обладаете магией? Кто-то из вашей семьи обладал магией? – спросила Гликерия.

Филон покачал головой. Элен бегала глазами по лицам присутствующих, напрягая свою память. Она выпрямилась по струнки, глаза её стали острыми, когда она уверенно спросила у Филона:

– Филон, помнишь историю про хранителей?

Филон помнил не многое. Элен объяснила, что расскажет историю в конце. А пока, Маргарет попросила продолжить читать.

Часть 7. Чужие чувства как свои.

– Ты проиграл! Проиграл! – задорно кричала семилетняя Маргарет, от радости хлопая в ладоши.

Гликерия рядом с ней хихикала, пряча улыбку за широкими рукавами. Теодор и Лука непонимающе переглянулись. Алексайо похлопала смущенного Пандора

– Что у вас происходит? – спросил Лука.

Маргарет широко улыбаясь, с блестящими глазами радостно заговорила:

– Пандор проиграл на в камень-ножницы-бумага!

Теодор с пониманием закивал. Для него это многое объясняло. Они подошли к Гликерии и Маргарет, пока Алексайо и Пандор соприкасаясь плечами, внимательно вчитывались в книгу. Алексайо отдала книгу в руки Пандору и поправила собранные волосы. Она выпрямилась, напустила на себя серьезный вид, но сверкающие глаза выдавали её веселье. Пандор глубоко задумался, он отдал книгу подошедшей Маргарет, которая пожелала ему удачи. Пандор сделал страдальческий вздох, маленькая сценка началась. Они шли к дереву.

– Отрадно видеть вас и вашу семью в добром здравии, леди, – улыбнулась Алексайо. – Признаться, я никогда не думал, что встречу вас вновь, на этом балу.

Пандор улыбнулся, смущённо приступив взгляд и пошел вперёд, под охи Маргарет.

– Как же вы узнали меня? Моё лицо скрыто маской, – он обернулся и посмотрел на Алексайо большими невинными глазами.

Пандор удивлённо смотрел на Алексайо, которая положила руку возле его лица. Он прижался спиной к дереву, и Алексайо уверенно улыбнулась:

– Ваши глубокие глаза, краше всего, что я видел, никогда не забуду. А ваш голос, такой бархатный и нежный, прекраснее всех голосов менестрелей, – Алексайо попыталась сделать свой голос более мягким. – Я восхищаюсь вами, леди. Вашей красотой, вашей добротой…

Алексайо улыбалась и смотрела на Пандора, он смотрел на неё. Они обменивались многозначными взглядами, когда Алексайо вздохнула, хлопнула его по плечу и повернувшись к Маргарет, как ни в чем не бывало сказала со всей своей невинностью и беспечностью:

– Я дальше не читала.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Элен перелистнула страницу, но буквы и слова слишком нечитабельные. Она пролистала весь дневник, некоторые рисунки оставались на месте и не исчезали, хотя под ними Элен видела некоторые буквы. Это означало, что Алексайо, в порыве эмоций, решила скрыть то, что ей не нравилось, либо она находила текст незначительным. Поверх записей Элен улыбнулась рисункам и повернула, чтобы показать другим. Они покинули стол и расположились в гостиной, среди диванов.

– Очень красиво! – восхитилась Гликерия, смотря на рисунок Луки, Теодора и Пандора, которые учились стрельбе из лука.

Элен показала им Гликерию, что заплетала волосы Маргарет.

– Я думаю, что во взрослой жизни, среди детских записей, она решила больше показать вас такими, как помнила, – отметила Элен.

Филон улыбнулся, внимательно вглядываясь в детские лица, изображенные такими счастливыми, которых он никогда не видел. Элен задумчиво вернулась назад и ради Филона показала детскую версию себя.

«Я кажется не писала, но обучение владению меча очень интересное. Как бы мои увлечения не воспринимали, я чувствую, что уметь взмахивать мечом также важно для меня как дышать.

–

Камень-ножницы-бумага – это сила с которой стоит считаться.»

Теодор начал довольно улыбаться под многострадальный вздох Луки и Пандора. Гликерия прикрыла лицо рукавом, её глаза сияли. Маргарет с усмешкой стрельнула в Теодора в ответ. На их лицах появились демонические улыбки, которые не обещали Тэфу ничего хорошего.

«Иногда я вспоминаю тот самый день, когда Элен сказала первое слово. Ей был один годик и папа заплакал от счастья, когда она сказала «папа», мама на это приготовила пирог. Папа светился от счастья, а вместе с радостью папы светилась мама. Одного слова достаточно, чтобы родители стали самыми счастливыми людьми на свете. Элен шесть и она очень вредная виноградинка. Признаться, я боюсь, что она посчитает моих друзей больше братьями и сестрами, чем меня. Зная её…»

Неправильность ситуации тревожила Элен, но за неимением понятия причины настороженности, она продолжила читать:

«Элен стала старшой сестрой. У меня теперь есть братик! Его назвали Филон. И он такой тихий. Но папа говорит, что это нормально. Дети бывают разными.»

– А вот и наш дорогой Филон! – улыбнулась Маргарет.

«Я услышала, как они обсуждали вероятность слабого здоровья Филона. Мне страшно, что это может означать. Папа винит себя.»

– Получается он с самого начала знал, что так может быть? – Лука нахмурился.

«За день до девятилетия мы наконец узрели надменный взгляд Маргарет! Я победила!»

– А на что оставили? – спросил Пандор, они переглянулись, но так и не смогли вспомнить. Филон пожал плечами, сверкнул улыбкой.

«Наблюдать за взрослением младших увлекательное занятие. Элен больше не дает щипать себя за щеки, совсем повзрослела. Филон обрел самых преданных защитников. Друзья, как только увидели его сразу захотели, чтобы он был их младшим. Похитители младших. >(

–

Удивительно, но как бы они не уговаривали своих родителей, те отказались создать им младших.»

– Мы оказались теми младшими, – вздохнул Лука.

– Не понимаю, о чем ты, – пожал плечами Пандор, Маргарет кивнула.

Поверх нескольких страниц краски настолько много, что по неосторожности страница начала крошиться. Элен нашла чистый текст, который не уничтожен эскизами. Лицо Элен потеряло краски, когда она вчиталась в текст, который собралась произнести, она судорожно вздохнула, дрожащим голосом читая:

«Сегодня мне исполнилось одиннадцать лет и мама умерла.»

Наступила леденящая тишина. Маргарет отпрянула к дивану с потрясенным, вмиг побледневшим, лицом, явно вспомнив смерть своего отца. Теодор стал угрюмым. Филон больше не улыбался, обеспокоенно вглядываясь в Элен. Она не уверена, что чувствовала по этому поводу. Гликерия притихла, с грустью сжимая губы, сжимая ткань рукавов. Они молчали около минуты, каждый2 погруженный в свои мысли, понимая, что дальше будут мрачные мысли, скорбящей девочки, потерявшей матушку.

«Похороны прошли ужасно. После них папа на день заперся в спальне и не впускал никого. Я позаботилась о Филоне, но он, двухлетний мальчик, всё время просил маму и папу. Папа не в состоянии поддержать его. Элен замкнулась в себе. Она отказывалась верить в смерть мамы, даже когда тело с гробом засыпали землей. Что мне делать? Ещё именно сегодня глаза ослепли. Когда я пыталась применить магию, думаю, что чуть их не уничтожила, если бы вовремя не остановилась. Я должна стать сильнее. Я молюсь, чтобы душа мамы соединилась с душами её братьев и сестер, под защитой крыльев Крылатой. Эта мысль вселяет утешение.

–

Это было страшно и больно. Стало так холодно и одиноко. Я сидела с Филоном, который играл с Элен и наблюдала за ними. Дождь за окном не казался таким страшным. Я знала, что у мамы встреча с кем-то и папа не хотел, чтобы она шла на неё. Теперь я вспоминаю беспокойство и грусть мамы неделями ранее, как она говорила, что мир давит на неё и нахожу это предупреждением, которым я не вняла. Я с самого детства никогда не понимала, что она говорила. Но тогда… Внезапно, на тело рухнул огромный булыжник, размером с гору. Я перестала дышать, магия рассеялась, я ослепла. Меня пронзила невиданная ранее боль, словно меня разрезали и сшивали миллионы раз, кости ломались и вновь срастались. Стало так больно, что я едва сдерживала вопли и слезы. Но я не могла закричать, не могла заплакать. Я не хотела, чтобы Элен и Филон испугались. Я поняла, что мама умерла, даже не осознавая сей факт. То, с чем она жила, стало моим бременем. Хранители баланса защищают равновесие своей силой и существованием. Какой из меня хранитель, если я полукровка? К превеликому счастью, Элен, мою драгоценную винограднику, это не коснулось. Осталось надеется, что это обойдет и Филона.»

Элен неуверенно замолчала, проглотив комок в горле. Её глаза щипало, она не смотрела в мрачные лица остальных. От описания того, что она ощущала, дрожь пробежала по коже. Элен помнила тот момент, Алексайо, кажется, просто прикрыла глаза и она тогда подумала, что это из-за того, что они болели.

– Кто такие хранители? – Теодор растрепал волосы, мрачно взирая на Элен. Пандор поднял пустой взгляд и попросил:

– Думаю, что в свете событий лучшего момента не появится.

– Хранители баланса защищают и поддерживают баланс. Среди буйства магии, энергии, которой слишком много на земле, среди надежды и отчаяния, ненависти и любви, исцелении и смерти, мы поддержим баланс, насылая беды, насылая спасение. Давно прописанные истины обернулись удавкой на шее, обернулись против их последователей. Правда искажается в ненависти создательницы и её безразличии, – Элен проговорила вызубренные слова, которые Алексайо всегда произносила ей вместо сказок на ночь.

Маргарет играла с прядью волос, приподняв брови, скептицизм сочился с её губ:

– Есть кто-то кто их создала. Они поддержка баланса, но их совершенно мало? Из-за магии? Возможно ли, что эти слова принадлежали госпоже Доре?

– У меня нет таких сил, – тут же поднял руки на испуганные взгляды друзей Алекс Филон.

– Так, давайте дочитаем до конца, проведем глубокомысленную дискуссию и разойдемся по домам, – Пандор хлопнул в ладоши.

«Почему он меня не ненавидит? Почему он всё ещё считает меня своей дочерью? Разве я не виновата в её смерти? Я неосознанно поддержала желание мамы на встречу. И что в итоге произошло? Она мертва. По моей вине. Друзья пытаются поддержать меня, но я не могу им рассказать то, что чувствую. Слишком страшно. Вдруг они тоже начнут меня винить? Они бы не стали, знаю, но не могу избавиться от этих мыслей.

–

Мама, что мне делать?! Боже, Филон болен! Что мне делать?! Он замерзает, но температура в норме! Я не видела папу никогда таким испуганным.

–

У Филона лихорадка. Ожерелье обжигало своим напоминанием. Элен в отчаянии.

–

Я не могу спать. Неясные кошмары, про бледное помещение, про бесполое существо, с такими безразличными глазами, что я каждый раз просыпаюсь в поту. Мне больше нравится сон, давний сон, про невероятную Крылатую. Её крылья такие великолепные, а броня сияет надеждой. Копье её острое, красивое, а лицо скрывает шлем.

–

Элен постепенно приходила в себя, помощь друзей была хорошей. Я рада и благодарна им, за то, что они поддерживают нашу семью. Филон выздоровел, но из-за его слабого здоровья становится страшно.

–

Мне двенадцать и сегодня годовщина смерти. Никакое празднество больше нет, как бы остальные не хотели меня поздравить. Я вижу их понурые и неуверенные взгляды, но ничего не могу поделать. После того единственного дня, папа от нас больше не отдалялся. Даже с горем по потери мамы он не переставал быть папой. Сегодня шел дождь.

–

Я решила писать меньше, да и времени нет. Контроль всё лучше. С семьей всё хорошо. Филон почти не болеет, зима прошла.

–

Элен не хочет заводить друзей. Это нормально? Филон цепляется за меня как маленькая обезьянка. Папа, не смотря на работу и занятость, находит нам время. Всегда.

–

Я начала изучать лекарское искусство. Друзья, которых я считаю своей семьей, поддерживают меня.

–

Я нашла вещи мамы.

Неразборчивых записей всё больше, как и изображений Филона, Элен и отца. Элен нашла запись, от которой сердце волнительно затрепетало быстрее. Отправная точка всего:

«Филону холодно. Я весь годы потратила на изучение и осмысление записей мамы. И нашла. Мы опоздали. Скрытые земли, чей вход доступен раз в пять лет, закрыты. Что делать? Я нашла исследования мамы, того, что она создала и то, чего нет. Теоретическая часть обещает избавление от всей божественной силы в теле! А также похожа на лекарство от многих болезней. Но они связаны с влиянием богов. Поэтому не подошло отцу.

–

ТАКИХ ТРАВ НЕТ. Растения, все из Скрытых земель! Я в отчаянии. Мы с папой стали всё чаще сорится, и не смотря на мои заверения, Элен начинает считать, что он меня ненавидит. У на с ним слишком разная точка зрения! Как мне его уговорить?!

–

Даже мое присутствие всё меньше помогает Филону, как бы он не говорил обратное. Я боюсь, что он может не дожить до двадцати…»

Голос Элен дрогнул. Она задрожала, поджав губы, позволяя челке скрыть глаза. Филон криво улыбнулся, пытаясь казаться храбрым. Они всё еще видели страх. В гостиной стало холоднее, никто не решался сказать что-то, как и Филон, проглотил заверения. Он смотрел на свои руки, привычно холодные, с чуть посиневшими ногтями.

«Я боюсь. Элен, если однажды ты прочитаешь, знай, я боюсь будущего, которое нам уготовано. Одной меня не будет достаточно. Папа непреклонен и чаще начинает срываться, но я упряма в него и наши ссоры уже известны даже Филоны. Мы облажались по полной, но Элен. Я знаю, что то, что я пишу может напугать тебя. Я собираюсь переложить на твои плечи опасный план, ответственность за жизнь Филон станет твоим бременем. Мои руки дрожат, но план становится продуманней. Я собираюсь отправит тебя в Скрытые земли через три года. В 816 ты уедешь в Скрытые земли. Я хотела бы поехать самой, но мое присутствие подле Филона продлевает его хорошее самочувствие. Видимо, дело в силе хранителей. Он не хранитель, ты не хранитель. В вас нет магии, но вы сильны теми, кем вы являетесь.

–

Элен уехала. Я удивлена, что она без раздумий согласилась на мой план. Наступил 816 год и он ознаменовал будущую трагедию.

–

Отец подарил мне пощечину. Единственный раз, когда он поднял на меня руку. Щека долго болела, покраснев. Он много чего говорил. Напряженность из столицы дошла до Тэфа. Что-то грядет.

–

Как говорил Теодор, я также крута, как и безумная. Я стала вестницей любви, сею зерна симпатии и помогаю на любовном поприще. Мало кто заметит измену динамики, кроме нас самих. Виконтесса Ламброс ищет Гликерии кандидатов в мужья, среди них даже есть Лука и Пандор. Я удивлена.

–

Интересно, как скоро Лука поймет, что Маргарет ухаживает за ним? Для аристократа, он слишком несведущ. Теодор предложил прямо в лицо сказать, но под один взглядом Маргарет тут же промолчал. Пандор начал делать намеки, что за Лукой кто-то настойчиво ухаживает. Он испугался, что сам Пандор. Пандор от этого оскорбился. Я думаю, Лука задел всё, что только можно. Я с Пандор поставили на то, что Гликерия будет с Теодром. Раз на то пошло, то и с ним обсудили, что не видим из присутствующих своих потенциальных партнёров для брака. Даже друг в друге. Однако, мой с Пандором уговор заключается в следующем. Если я и он до тридцати не свяжем себя узами брака, то станем партнерами друг для друга.»

Пандор, решившись выпить чаю, от потрясения, выплюнул его в Теодора, сидящего напротив него. Лука же отчаянно откашливался, подавившись. Филон подал платок Пандору, под зловещий смех Маргарет. Элен, откашлявшись продолжила.

«Почему я не подумала поговорить с папой раньше?

–

Я подарила Филону кулон матери, в которой ест её кровь. Я сделала с помощью Теодор похожий и Теодор смог объединить эти кулоны в один. Филону стало легче, и моё присутствие не так важно. Почему я не додумалась раньше?

–

Под конец 817 года начался открытый мятеж со стороны командира особого гвардейского отряда, генерал-майора Атрея. Я рада, что Элен здесь нет. Мятеж затронул многие города и Тэф в том числе.

–

Мне всё равно, какая сторона победит, но взять в плен Гликерию, члена моей семьи… Не позволительно.

–

Спасение Гликерии перешло в знакомство с вторым гвардейским отрядом и особой лекаршей, коей оказалась, главной придворной лекаршей, Аглая. Они предложили мне участвовать против мятежников. Я отказалась.

–

Из-за стечения обстоятельств, я часто вижусь с заместителем командира отряда. Он довольно мил и отрыт в общении. У нас с ним общие вкусы и он впечатлен моим навыком владения мечом.

–

Аглая и папа стали работать вместе. Аглая далекая тетя Мейнарда, того заместителя. Лука хочет присоединиться к отряду.

–

Порой мне кажется, что я могла бы влюбиться в Мейнарда. Симптомы совпадают с первыми симптомами Маргарет.

–

Начало 818 года. Филон похищен. Отец Маргарет убит. Спасла её, но не успела мэра. Составлен контракт. Я обязалась участвовать в битве.

–

Я обещала во чтобы то не стала вернуть Филона. Грядет последняя битва и я знаю, что мне с неё не вернутся. Знает и папа. Мы долго общались, время ускользало от нас. Мне придется нарушить обещание данное матери. Элен, я вверяю тебе рецепт приготовления. Спасите Филона.»

– Как это понимать? – со слезами на глазах прошептала Элен. Её голос неукротимо дрожал.

«Дорогая моя маленькая виноградинка. Я знаю, ты смышлёная дева. Я всегда в это верила, что вы с маленькой клюквой сможете отыскать эти строки. Я люблю вас всем своим сердцем. И эта любовь к вам заставляет меня вновь и вновь вставать, поднимая меч и щит в вашу защиту. Я люблю вас и папу. Не злитесь на него, хорошо? У нас с ним был разговор, многое прояснилось. Потому извольте и вы ждать своего. Порой ожидание чего-то и есть жизнь. Всегда придёте свой черед, потому, молю, живите. ЖИВИТЕ. Не существуйте. Не позволяйте боли отобрать вас самих. Сияйте, пора мне поднять меч во имя вашей защиты. Всех, кто мне дорог и тех, кто стал мне семьёй, которую я не могу потерять. Я… Могу прозвучать глупо, пока пишу это, но я знаю, что не вернусь. Алчность и жадность зашли слишком далеко, времени слишком мало и слишком поздно остановить поток разрушений. Ни одна из сторон не готова к применению и к сожалению для всех, одна из сторон посмела физически затронуть то, что мне дорого. Дважды. Когда посмели взять в плен того, когда защищает вся компания, когда весь наш город знает, что не поздоровится тому, кто посмеет причинить боль Филону… Я подниму в руки меч. Элен, я знаю, что именно ты прочтешь эти строки, я знаю себя, знаю и догадываюсь, боюсь того, что меня ждёт. Не позволяй тому, что произойдет случится напрасно. Набор букв не сможет передать всей любви моей к вам, всей привязанности. Элен, Филон. Как старшая сестра я провинилась перед вами и приношу извинения, что покинула вас так рано. Мне жаль, что я не увижу своими глазами ваше взросление. Но несмотря ни на что, знайте, я горжусь вами. Всегда гордилась. Я плакала, когда услышала ваши первые слова и улыбалась, когда вы сделали свои первые шаги. Мы с папенькой и маменькой любим вас и всегда любили. Вы свет наших сердец. Вы – надежда на светлое будущее.

Я совершила множество ошибок. И мне пора платить по счетам. Я готова заплатить. И я сожалею, что вам придется жить с этим. Пусть мир будет к вам благосклонен, и, если этого не случится, я сожгу этот мир до тла и на его руинах построю для вас новый. Вы – моя семья, вы – то, что я обязала себя защищать. Именно вы моя причина жить, причина жизни. И если боги смеют попытаться у вас отобрать этот мир, то я воскресну из пепла, но встану в вашу защиту. К звёздам. Я верю, что они осветят ваш путь. С сим я откланяюсь и прощаюсь с вами.

Вечно любя и надеясь, я покидаю вас с верой в светлое будущее.

Берегите себя.

Ваша старшая сестра, Алексайо.»

Элен отказывалась верить в прочитанное. Алексайо не могла их оставить. Не могла. Все молчали. Никто не смел проронить ни слова, никто не смотрел на другого. Филон не знал, что он должен чувствовать, тупая ноющая боль, которую он считал одной из симптомов неизвестной болезни, теперь казалась похожей на горе. Он провел пальтецами по глазу, отстранено заметив, что плакал. Плакал по Алекс, которую не мог вспомнить.

– По какой причине мы не помним её?! – Теодор зарычал, схватившись за волосы.

Как он не мог помнить ту, что стала его первой подругой?! Нечего было обсуждать. Компания скомкано попрощалась, за окном темнело. Элен оцепенело смотрела в одну точку. Филон обнял её. Элен помнила многое. Она забыла, как выглядела мама, слишком много времени прошло, но Элен помнила смутно голос и ярким образом слова, которые говорила ей в детстве мама и которые всегда повторяла ей сестра. Из раза в раз.

«– Я с тобой, милая моя, – говорила ей мать. – Помни, что я защищу тебя и люблю, хорошо?

– Я с тобой, виноградинка, – улыбалась ей всегда сестра. – Помни, что я защищу и не брошу тебя, только пожалуйста верь в меня, хорошо?

– Я люблю тебя, моя маленькая Элен/мой злой виноград.»

Элен плакала, она захлебывалась слезами, полностью погружаясь в горе, пока Филон её утешал.

– Я с тобой, сестра, – только и сказал он. – Я не брошу тебя.

И от этих слов только больнее. Она крепче обняла Филона и подавила свои слезы. Знал ли он как многим похож на сестру, которую он даже не помнил? Знал ли что повторял её слова, которые она говорила им перед сном? Близилось время ужина. Они не пришли на обед. Элен судорожно вздохнула. Она не знала, как будет смотреть в глаза отцу.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Алексайо нервно взирала в стену, на безымянные картины, написанные ею когда-то. Её голос тих и глух, в её словах и в сгорбленный плечах схожая усталость и обречённость. От этой схожести голова болела сильнее, дышать становилось труднее. Агапий вздохнул раздражённо, потер переносицу, сняв очки.

– Ты же понимаешь, что по-другому никак? – отстранённо шептала Алекс, её губы опустились вниз, а выражение лица настолько несчастное, что причиняло боль.

Она поджимала дрожащие губы, её глаза опустились вниз, всем своим видом она напоминала провинившуюся младшую версию себя:

– Времени было мало. Я подсчитала, когда откроются врата. Тогда было мало информации на счёт болезни Филона, но ему становилось легче с моим присутствием, потому я не могла бы уйти. Думаю, что всё дела в силах мамы…

Алексайо рассказывала. Из глубин разума, проявились далёкие тяжёлые воспоминания, которым быть лучше похороненным в глубинах. Она до сих пор стыдилась своего выбора, своего поступка. Алексайо понимала, что с Элен всё хорошо, но беспокойство о состоянии младшей не уходило. Оно зудело глубоко под кожей. Желание защищать давило непосильным грузом с тяжестью мира. Отчаяние вырывалось наружу, Алекс отчаянно хотела, чтобы он понял.

– Я пыталась найти другое решение. Его не было. Либо Элен отправляется в Скрытые земли, либо Филон не выздоравливает. Ты бы не разрешил нам всем уехать с этой… Дыры. Особенно, когда Филон часто болел.

Агапий вздохнул тяжело, он сжал дрожащую руку дочери. Алексайо посмотрела вверх блестящими, от непролитых слёз, глазами.

– Я понимаю твои мотивы. Причины и предположительные умозаключения мне известны. Я зол, что вы не предупредили меня, – отец тяжело говорил, слова полные обиды задевали что-то в Алекс, вина обжигала кислотой. – Я ваш отец, Алексайо. Я способствовал вашему рождению, развитию. Я вас воспитывал и растил. Я, как мог, заботился о своих любимых детях. Знаешь каково было больно осознать, что дети, ради которых я бы многое отдал, не доверяли мне достаточно, чтобы попробовать? Спросить, поговорить. Алекс, многое можно решить с помощью разговора. Никогда, никогда не скрывай правды от тех, кого любишь и доверяешь. Иначе ты предашь не только их, но и себя.

Алексайо всхлипнула, обнимая отца, который гладил её по волосам.

– Я тоже скучаю по Элен, – признался он. – Я благодарен всем богам, за то, что ты достаточно позаботилась о её безопасности. Ты молодец, что дала ей украшения матери. Многие из них произведены в Скрытых землях. И те серьги подарены в качестве награды за её труд для государства.

Алексайо удивлённо замычала, впервые слыша о том, что её мама, оказалось, когда-то была в Скрытых землях.

Часть 8. Под покровом ночи я дам обещание.

…Долгое время Алексайо ошибочно полагала, что отцу нет дела до нашей семьи. Как же она была не права.

Алексайо зашла в дом, сердце её болело, так сильно, что хотелось его вырвать. Она шла прямиком на кухню, падая на колени перед отцом. Её отец с нескрываемым горем, покрасневшими глазами и ссутуленными плечами, как никогда выглядел уставшим и больным. Рядом с ним стояла наполовину пустая бутылка алкоголя, пустая чашка и фотография её матери. Она посмотрела в его замученные глаза, и с твердым голосом и стальной решимостью произнесла:

– Я верну его, чего бы мне это не стоило.

Он твердой хваткой вцепился ей в плечи, он отчаянно закричал, смотря странным взглядом, в котором сочетались печаль и опустошение:

– Что ты сделала?!

Алексайо с широко раскрытыми глазами наблюдала, как отец перед её глазами рушился. Она, с болезненным сердцем, медленно заговорила.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Дождь орошал выбранное поле для битвы. Две противоборствующие армии встретились друг с другом, каждый осознавая, что эта битва станет решающей, последней. Земля впитывала влагу, становясь грязью. Алексайо услышала вскользь голос командира сквозь толщу воды. Она вполуха слушала слова про последний шанс сдаться и её взгляд задержался на противнике. Этот человек самовольно стал врагом для правительства и предателем в глазах своих бывших соратников. Весь особый отряд стал изменщиками родины. Алексайо безразлична политическая ситуация, но она затронула то, что затрагивать нельзя. Они посмели втянуть в это подругу, младшего брата, похитив сначала Гликерию, затем Филона… Алексайо этого не простит, даже если похититель отец, бросивший Гликерию до того, как она родилась.

Алексайо моргнула, вернувшись в мрачную реальность под сопровождения вынимаемых из ножен мечей. Ни одна сторона не собиралась сдаваться. Битва началась. Пора отбросить щит и стать мечом.