Текст книги "Подкидыш"

– Венди! – кричал Мэтт. – Ты должна вернуться! Венди!

– Прощай, Мэтт!

Когда я нажимала отбой, брат все продолжал выкрикивать мое имя. Я глубоко вдохнула и напомнила себе, что это единственный способ оградить родных от беды. И для меня так тоже будет безопаснее, а именно этого всегда хотел Мэтт. Если бы он знал, что происходит, он бы обязательно со мной согласился. Если бы знал. А я-то сама знаю? Пока каждая новая встреча с Финном приносит больше вопросов, чем ответов.

– Венди, – мягко позвал Финн.

Я посмотрела на него сквозь слезы.

– Ты все правильно сделала, поверь.

Он легонько сжал мою ладонь. В других обстоятельствах это было бы приятно, но сейчас во мне все словно умерло. Я снова и снова вытирала слезы, но они не иссякали.

– Иди ко мне, – ласково сказал Финн и свободной рукой обнял меня.

Я уткнулась ему в плечо, и он крепко прижал меня к себе.

Семь
Фьоренинг

Потихоньку я все же успокоилась, слезы высохли. Финн продолжал одной рукой меня обнимать, но, поймав мой взгляд, осторожно отстранился.

– Может, все-таки объяснишь, что происходит? – сухо спросила я. – Кто такие витра? Почему мы убегаем?

Я устала от догадок и предположений, мне хотелось простых и ясных ответов.

– Прости, не сейчас. Это займет слишком много времени. На эти вопросы лучше всего ответит твоя мать.

– Моя мать?

При чем тут она? Но через мгновение до меня дошло, что Финн имеет в виду вовсе не Ким.

– Так мы едем к ней? А где она живет?

– Во Фьоренинге[8]8
  От шведского forening – сообщество, союз, ассоциация.


[Закрыть]. Там же, где и я. И где будешь жить ты.

Он улыбнулся, и мне стало легче. Самую чуточку.

– Правда, ехать туда семь часов.

– Где это?

– В Миннесоте, на берегу Миссисипи, в очень тихом уединенном местечке.

– А что вообще такое этот Фьоренинг?

– Городок. Его часто называют общиной, но лишь в том смысле, что это скорее закрытое уединенное поселение.

– Значит, люди там тоже живут?

У меня появилась робкая надежда перетащить вслед за собой Мэтта.

– Не в том смысле, который ты подразумеваешь. – Он помедлил, прежде чем продолжить, и покосился на меня: – Только трилле, искатели и мансклиги[9]9
  От шведского mansklig – человек.


[Закрыть]. Всего около пяти тысяч жителей. У нас там есть заправки, продуктовый магазин и школа. Очень маленький тихий городок.

– С ума сойти, – пробормотала я. – Это что получается, посреди Миннесоты существует целый город троллей? И никто не в курсе?

– Мы живем очень тихо.

– Тебя послушать – так вы что-то вроде мафии, – сказала я мрачно, и Финн криво усмехнулся. – Вы там что, людей на корм рыбам пускаете?

– Убеждение – очень сильный дар, – сказал он серьезно.

– А ты убеждением владеешь? – осторожно спросила я.

Почему-то эта тема Финну явно не нравилась. Как я и ожидала, он отрицательно покачал головой.

– Почему?

– Я искатель. У нас другие способности.

Он глянул на меня и продолжил, убедившись, что я просто так от него не отстану:

– Способности, необходимые тем, кто ищет. А дар убеждения в нашем деле не слишком полезен.

– А какой полезен?

Финн устало вздохнул:

– Это непросто объяснить. Это ведь даже не совсем способности, во всяком случае, не столь необычные, как дар убеждения. Скорее обостренные интуиция и чувства. Как у гончей, которая берет след, только в нашем случае речь идет, конечно, не об обонянии. Я просто знаю, где искать.

Он покосился на меня. Я молчала, ничего не понимая.

– Например, когда ты поехала к той женщине в больницу…

К женщине, которую я всю жизнь считала матерью.

– Я знал, что ты в пути. И знал, что ты встревожена.

– Ты знаешь, когда я расстроена? Даже на большом расстоянии? – удивилась я.

– Да, пока я ищу тебя, – кивнул Финн.

– А говорил, что не телепат, – пробормотала я.

– Я не умею читать мысли. Это правда. – Чуть помедлив, он несколько раздраженно добавил: – А твои мысли, боюсь, и телепатам недоступны. Что у тебя на уме, сказать невозможно. Я даже твои чувства не до конца распознаю. Различаю лишь твое беспокойство или страх. У меня есть миссия. Я обязан заботиться о твоей безопасности и вернуть тебя домой. Так что я должен знать, когда тебе грозит опасность, чтобы помочь.

– А как ты вообще вычислил меня? Я же постоянно переезжала.

– Матери часто хранят что-то, принадлежавшее их детям. Обычно это прядь волос. Так я получаю изначальный импульс, необходимый для поиска. Кроме того, родители, как правило, знают, где примерно искать ребенка, а по мере приближения к цели я начинаю ощущать его присутствие. Вот и все.

Мне вдруг стало тепло и уютно. Мать хранила мои вещи. Ким никогда меня не любила, но, выходит, на свете есть женщина, которая все эти годы не забывала меня. И бережно хранила прядь моих младенческих волос.

– Так ты поэтому постоянно на меня таращился? Изучал?

– Да.

Что-то в тоне его меня смутило. И ведь вроде не врет, однако явно недоговаривает. Но вопросов, теснившихся в голове, было предостаточно, так что я решила пока не отвлекаться.

– И многих ты уже нашел?

– Ты одиннадцатая.

Он явно ожидал какой-то реакции, так что я постаралась сохранить каменное лицо. Но на самом деле его ответ немало меня удивил. На поиск наверняка уходит куча времени. Только меня он преследовал почти месяц, даже в школу мою поступил. Он слишком молод, чтобы проделать такое одиннадцать раз. Да и как-то не по себе было от мысли, сколько же в этом мире подкидышей.

– И давно ты этим занимаешься?

– С пятнадцати лет.

Вот тут я не смогла сдержать изумления:

– С пятнадцати лет?! Хочешь сказать, твои родители вот так запросто отпустили тебя одного? В пятнадцать лет? А те, кого ты находил, тот человек, он сразу тебе верил и послушно следовал за тобой неведомо куда?

– Я в своем деле профессионал, – холодно ответил Финн.

– И все же как-то… слабо верится. И что, ни одному подкидышу не показалось странным, что какой-то незнакомый парень хочет умыкнуть его?

– Да, – просто ответил он.

– И так всегда? У всех искателей? – не отставала я.

– Нет, не всегда. Как правило, но не всегда.

– А у тебя, значит, всегда? – недоверчиво уточнила я.

– Да, у меня всегда. В это так сложно поверить?

– Если честно, во все твои россказни сложно поверить.

Я помолчала, размышляя.

– Постой. Тебе было пятнадцать, когда ты стал искателем? Так сам ты, получается, никогда не был подкидышем? Почему?

– Искатели подкидышами не бывают, – сдержанно ответил Финн. – Думаю, мать тебе лучше все разъяснит.

– И все-таки. Почему искатели не бывают подкидышами? – не сдавалась я.

– Нас с детства обучают мастерству искателей. Юность – это наше преимущество. С подростком проще сблизиться такому же подростку, а не сорокалетнему человеку.

– Главное – завоевать доверие, да?

– Именно.

– Значит, на балу ты вел себя как последний придурок, чтобы завоевать мое доверие? – не удержалась я.

По его лицу скользнула тень обиды, но тут же оно снова стало бесстрастным.

– Нет, наоборот, тогда мне потребовалось отдалиться от тебя. Зря я пригласил тебя на танец. Я зашел слишком далеко и пытался исправить ошибку. Мне от тебя требовалось доверие, но не более.

Вот оно что… Получается, все, что я себе нафантазировала… все это лишь для сближения со мной. Он втерся ко мне в доверие, сблизился, а когда понял, что я вот-вот влюблюсь, поспешил оттолкнуть меня. Ну и манипулятор! А я-то уши развесила… Я стиснула зубы и отвернулась к окну.

– Прости, если обидел тебя, – сказал Финн.

– Ерунда. Ты же просто выполнял свою работу.

– Я понимаю, что ты сейчас язвишь, но так и было. – И через паузу: – И сейчас так и есть.

– И ты отлично справляешься, молодец!

Скрестив руки на груди, я смотрела на проносящиеся мимо пейзажи. Продолжать разговор больше не хотелось. У меня еще миллион вопросов, но уж лучше я подожду и задам их кому-нибудь другому. Кому угодно, только не ему.

Я полагала, что из-за волнения не скоро засну. Однако не заметила, как задремала. Когда я разлепила веки, солнце стояло уже высоко. От неудобной позы тело затекло. Я потянулась, покрутила головой, разминая шею.

– Я уж думал, ты всю дорогу проспишь, – сказал Финн.

– Долго еще? – Я зевнула и устроилась поудобнее.

– Не очень.

За окном мелькали живописные горы, поросшие лесом, скальные утесы. Я невольно залюбовалась пейзажем, несмотря на усталость и душевное состояние. Вскоре Финн сбросил скорость. Еще через несколько минут мы свернули на неприметную боковую дорогу и поехали вверх по крутому склону, петляя среди деревьев. Вдалеке мелькала река. Миссисипи.

Дорога внезапно уперлась в массивные железные ворота. Мы остановились, ворота медленно разъехались, и появившийся охранник знаком разрешил проезжать. Взгляду открылся зеленый склон, по которому сбегали сказочные домики, уютно примостившиеся под сенью огромных деревьев. От красоты этой картины у меня перехватило дыхание. Домики были такие чудесные, нарядные, а некоторые так и вовсе роскошные.

Машина принялась карабкаться по петляющей меж домов узкой дороге и остановилась у белоснежного особняка, увитого диким виноградом. Он стоял на краю обрыва, внизу вилась река, и стена, обращенная к ней, была полностью стеклянной. Крышу поддерживали изящные и казавшиеся невесомыми балки. Дом был словно из сказки. Он завис над обрывом, точно готовый вот-вот вспорхнуть.

– Что это? – Я наконец оторвала взгляд от дома и посмотрела на Финна.

Он улыбнулся:

– Вот мы и на месте. Добро пожаловать домой, Венди.

Я выросла в богатой семье, в моем детстве мы жили в роскошном пригороде Нью-Йорка, но ничего подобного я никогда не видела. Дом был словно пропитан аристократизмом. И оттого моя заурядность показалась мне особенно очевидной. Не может быть, чтобы это был мой дом.

Финн подвел меня к крыльцу. Я ждала, что дверь откроет чопорный дворецкий, но на пороге возник самый обычный мальчишка, примерно моих лет. Ну хорошо, не совсем обычный. А очень и очень симпатичный. С живописно растрепанными светлыми волосами. Что ж, вполне логично. Прекрасный дом должны населять не менее прекрасные обитатели. Уродству тут явно нет места.

Мальчишка недоуменно разглядывал меня. Видимо, не каждый день у дверей появляется косматая девчонка в грязной пижаме и с подбитым глазом. Ну и ладно. Плевать. Но тут мальчишка перевел взгляд на Финна и расплылся в улыбке.

– Ох… Ты, наверное, Венди?

С явным усилием он открыл пошире массивную дверь, приглашая нас внутрь.

Финн галантно пропустил меня вперед, так, наверное, первобытный мужчина пропускал свою даму в пещеру с саблезубым тигром. Сияющая улыбка парня меня жутко смущала, я-то выглядела вовсе не так презентабельно. А он словно из дорогущей частной школы явился.

– Н-ну… да, – выдавила я.

– Ой, извини. Меня зовут Риз, очень приятно. – И он посмотрел на Финна: – Мы не ждали вас так скоро.

– Так получилось, – уклончиво ответил Финн.

Риз снова засиял улыбкой.

– Я бы с радостью с вами еще потрепался, ребята, но я заскочил перехватить ланч. Пора обратно в школу. Если что, Элора в мастерской. Найдете ведь сами?

Финн ухмыльнулся:

– Я же искатель.

– Отлично. Простите, что так вот срываюсь. Приятно познакомиться, Венди! Финн, пока!

Риз еще раз ослепил меня улыбкой, подхватил сумку, валявшуюся на полу, и исчез, словно его и не было.

Чуть оправившись от знакомства с этим сияющим метеором, я принялась рассматривать дом. Полы мраморные, с потолка свисает огромная хрустальная люстра. И чудесный вид за стеклянной стеной. Убегающие вниз верхушки деревьев, изгиб реки и бесконечное небо. У меня даже голова закружилась.

– Пошли! – позвал Финн.

Он неторопливо двинулся через роскошный холл, не дожидаясь меня. Я поспешила следом.

– Кто это был? – спросила я шепотом, словно опасаясь, что меня услышат.

– Риз.

– Это я уже поняла, но… он мой брат? – спросила я, втайне надеясь на отрицательный ответ. Риз мне понравился. Не хватало еще, чтоб мы оказались родственниками.

– Нет, – коротко ответил Финн.

Из холла мы попали в угловую комнату, там уже две стены были полностью из стекла. Посредине третьей стены – большой камин, над ним – портрет приятного пожилого человека. Всю четвертую стену занимали шкафы с книгами. У камина – старинная, обитая бархатом кушетка.

В углу на высоком табурете, спиной к нам, сидела женщина в темном свободном платье. Распущенные волосы струились по плечам. Перед ней на мольберте стоял большой холст. Я вгляделась. Это… пожар? Какие-то осколки, темный дым…

Какое-то время женщина продолжала работать, не замечая нас. Мы стояли у двери, не издавая ни звука. Я взглянула на Финна, он покачал головой, мол, не стоит ее беспокоить. Он выпрямился, руки сцепил за спиной и стоял неподвижно, как гвардеец в карауле.

Наконец Финн выбрал момент и негромко позвал:

– Элора!

Я могла бы поклясться, что он ее боится. Ого. Финн не из пугливых, в чем я уже не раз убедилась. Да и эти мерзкие витра его явно опасались.

Элора обернулась, и у меня дух захватило от ее величественной красоты. Она была гораздо старше, чем я ожидала, далеко за пятьдесят. Но она прямо-таки излучала элегантность и изящество. Большие темные глаза завораживали. В молодости она наверняка была еще прекраснее.

– Финн?!

В ее низком звучном голосе мне почудилась тревога.

Быстрым, но грациозным движением она поднялась, и Финн поклонился. Тут я растерялась еще больше. Я неуклюже попыталась повторить его поклон, но женщина легко рассмеялась. Разглядывая меня, будто музейный артефакт, спросила:

– Это она?

– Она.

В голосе Финна я уловила горделивую нотку. Ясно, что это было особое задание.

Элора медленно направилась к нам. Длинный подол платья струился по полу, и она словно не шла, а плыла. Передо мной Элора остановилась и, склонив голову, внимательно оглядела с ног до головы. Мой пижамный наряд она явно не одобрила, как и разорванные на коленках штаны, и пятна. Когда же ее взгляд переместился на мое лицо, она осуждающе поджала губы:

– Что приключилось?

Бровь удивленно приподнята, но на лице нет и тени беспокойства.

– Витра.

Финн буквально выплюнул это слово.

– Да? Кто именно?

– Йен и Кира, – ответил Финн.

– Ясно.

С минуту Элора смотрела куда-то мимо меня. Потом вздохнула и перевела взгляд на Финна:

– Ты уверен, что кроме Йена с Кирой там никого не было?

– Поблизости я никого не заметил. И они наверняка позвали бы на помощь. Они были настроены весьма решительно. Йен пустил в ход силу.

Элора вновь посмотрела на меня:

– Я вижу. Но и в таком виде ты очень мила.

Она ободряюще улыбнулась, и я почувствовала, как заливаюсь краской.

– Тебя зовут Венди, не так ли?

– Да.

– Слишком простенькое имя для столь необычной персоны. – Она взглянула на Финна: – Хорошая работа. Молодец. А теперь оставь нас, нам надо поговорить. Далеко не уходи. Ты мне понадобишься.

Финн еще раз поклонился и, пятясь, выскользнул из комнаты. Из-за подобных церемоний мне стало не по себе. Как прикажете вести себя с этой дамой?

– Я Элора. Так ты и будешь меня звать. Понимаю, тебе все здесь непривычно. Я помню тот день, когда сама впервые оказалась здесь. – Она улыбнулась, покачала головой. – Никак не могла взять в толк, где я и что я.

Я молча кивнула.

– Присаживайся. Беседа нам предстоит долгая.

– Спасибо.

Я нерешительно пристроилась на краешке софы. Элора прилегла на кушетку. Мягкие складки платья заструились, обтекая ее совершенное тело. Она подперла голову ладонью и разглядывала меня с неприкрытым интересом. В глубине ее прекрасных темных глаз мелькали непонятные искры, словно там кипела укрощенная стихия.

– Не знаю, сообщил ли тебе Финн, но я твоя мать, – сказала Элора.

Восемь
Семья

Нет. Этого не может быть. Они ошибаются. Это какое-то недоразумение. Не могу я быть дочерью столь фантастически утонченной красавицы. Я неуклюжая, резкая, одеваюсь как попало, волосы вечно торчат во все стороны… А ее волосы точно шелк, ничего общего с той мочалкой, что у меня на голове.

– Похоже, не сообщил, – продолжала Элора. – И, судя по твоему озадаченному виду, ты мне не веришь. Однако тут нет никакой ошибки. Я сама выбрала для тебя семейство Эверли и сама доставила тебя к ним. Финн – наш лучший искатель. Так что ты – моя дочь.

– Простите. Я не хотела сомневаться. Просто…

– Понимаю. В тебе пока слишком много от человеческого мира. Не переживай, мы это скоро исправим. Полагаю, Финн рассказывал тебе о трилле?

– Немного.

– Уверена, у тебя накопилось немало вопросов. Позволь мне все объяснить. А после моего рассказа ты сможешь спросить о чем угодно.

Ага, так я и посмею приставать с вопросами к такой неприступной даме.

– Для непосвященных трилле – это тролли. Но термин этот давным-давно устарел. Кроме того, он звучит оскорбительно. Надеюсь, ты понимаешь, что он совершенно нам не подходит. – Элора обвела рукой элегантную комнату, и я торопливо кивнула. – Биологически мы с людьми близкие родственники, но в отличие от них мы живем в гармонии с собой. Мы во многом превосходим людей, мы умнее, красивее, и у нас есть дар, у каждого свой. И наш образ жизни отличается от людского. Во-первых, трилле ведут уединенную жизнь, мы черпаем силы от матери нашей, земли. А свою жизнь мы посвящаем совершенствованию своего дара, который помогает нам улучшить нашу жизнь и защитить нашу общину. Этот город, Фьоренинг, призван сохранять древние традиции народа трилле. В этих традициях и заключается второе наше отличие от людей. Но если приглядеться, то отличие это не столь уж и велико.

Элора задумчиво смотрела в огромное окно.

– Люди отдают детей на воспитание в частные школы и пансионы, но там детей готовят к рабской жизни. У нас же цель иная. Мы стремимся к жизни, полной свободы. Поэтому у нас есть подкидыши. Традиция подкидышей насчитывает сотни, возможно, даже тысячи лет. – Элора перевела на меня внимательный взгляд. – Некогда трилле были обитателями лесов. Но наши поселения были менее… комфортабельными, нежели сейчас. Наши дети страдали от голода и болезней. Никакой системы образования. И однажды трилле решили позаимствовать у людей их преимущества. И некоторые из нас стали отдавать своих младенцев на воспитание людям, подменяя их детей. А повзрослев, наши дети возвращались домой. – Элора немного помолчала. – Но время течет, и все меняется. Изменилась и эта традиция. Как оказалось, подкидыши выгодно отличались от детей, которых мы растили в общине. Крепкое здоровье и отличное образование. В результате мы стали отдавать людям всех своих детей. Так мы получили доступ ко всем преимуществам человеческой жизни, но столь высокий уровень надо было как-то поддерживать. А потому мы оставляем детей в самых благородных и состоятельных человеческих семьях. Подкидыши получают самое лучшее детство, а затем возвращаются к нам, да еще с наследством. Это наследство и является нашей основной статьей доходов. Разумеется, это ни в коей мере не самоцель, но благодаря этому мы в состоянии поддерживать наш уровень жизни. Деньги, полученные от твоей приемной семьи, обеспечат тебе достойное будущее.

– Постойте. Извините, что перебиваю, но… – я облизала пересохшие губы, – хочу кое-что для себя прояснить.

– Пожалуйста, спрашивай, – с учтивой улыбкой сказала Элора, но голос был ледяной.

Я заговорила медленно, тщательно подбирая слова:

– Вы подкинули меня незнакомым людям, чтобы они дали мне хорошее образование и достойное детство, а затем я получила их наследство и поделилась с вами. Правильно?

– Да. – Брови Элоры надменно взметнулись вверх, выражение лица давало понять, что мой сарказм неуместен.

В любой другой ситуации я бы не стерпела, но эта женщина пугала меня. Она буквально излучала властность, казалось, она лишь одним усилием мысли может разорвать меня пополам. А почему бы и нет? Наверняка у нее какой-то особый дар. Поэтому я промолчала, ограничившись тем, что про себя подвела кое-какие итоги. Эта прекрасная и ужасная дамочка, точно кукушка, подкинула меня другой женщине, которая в результате сошла с ума и чуть меня не убила. А все потому, что Элора не готова была снизойти до того, чтобы возиться с собственной дочерью. А я-то размечталась о настоящей матери и семье.

– Могу я продолжать? – вопросила Элора.

Я кивнула.

Она помолчала, потом раздраженно вздохнула:

– Уже забыла, о чем хотела сказать. Ладно, если у тебя есть еще вопросы, я слушаю.

– А кто такие витра? – Я сменила тему, чтобы немного успокоиться. – Зачем им понадобилась именно я?

– Фьоренинг населяют трилле. Если хочешь, тролли. Когда-то троллей на земле было великое множество, но со временем нас становилось все меньше и меньше. Сейчас на всей планете нас меньше миллиона. Наша община – одно из крупнейших племен троллей, но мы далеко не единственные. И витра – наши соперники. Они стремятся ослабить нас, либо переманивая трилле на свою сторону, либо попросту истребляя.

– То есть витра хотят переманить меня к себе? Но зачем?

– Затем, что я королева.

Она сделала паузу, позволяя мне переварить услышанное.

– А ты принцесса. Ты мое единственное дитя и моя единственная наследница. Финн этого тебе не сообщил?

Я потрясенно молчала.

– Ты принцесса. – Элора снисходительно улыбнулась. – И когда-нибудь станешь королевой трилле. А это большая ответственность.

– Но ведь мне наверняка можно найти замену. Почему обязательно я должна стать королевой? – забормотала я.

– О, не так все просто. Не все мы равны от рождения. Наш род наделен более мощными способностями, чем другие трилле. Ты уже представляешь, что такое дар убеждения, но ты способна на гораздо большее. Витра же, напротив, редко обладают хоть каким-нибудь даром. И, если бы они заполучили тебя, их сила возросла бы многократно.

– А я, значит, одаренная? – язвительно спросила я.

– Да, но дар твой пока толком себя не проявил. Поэтому ты должна жить здесь. Тебе нужно познать и принять наш образ жизни, чтобы в дальнейшем занять место, принадлежащее тебе по праву.

– Ясно.

Наступило молчание. Под взглядом Элоры я разглаживала грязные пижамные штаны. Весь этот феерический бред, в который я погрузилась несколько дней назад, похоже, достиг кульминации. Мне в обычном-то обществе еле-еле удавалось вести себя прилично, а тут вдруг – принцесса.

– Финн останется здесь и будет за тобой присматривать. Раз уж витра за тобой охотятся, тебе нужна защита. Вероятно, у тебя еще немало вопросов. И будут появляться новые. Со временем ты получишь все необходимые ответы. А пока приведи себя в порядок. – И она величественно взмахнула рукой, отсылая меня прочь.

– Погодите, – неуверенно пробормотала я, – а где… Ну… Где мой отец?

– Ах, это… – Элора перевела взгляд на пейзаж за окном. – Умер. Мне жаль. Это произошло вскоре после твоего рождения.

Финн обещал мне другую жизнь в другом мире, где я не буду чувствовать себя чужой. Что ж, мир действительно другой, зато жизнь вполне себе прежняя. Прямо дежа-вю: такая же равнодушная холодная мать и такой же покойный отец.

– Между прочим, никаких денег у меня нет.

– Разумеется, нет. – Элора осталась спокойна. – Доступ к трастовому фонду ты получишь, когда тебе исполнится двадцать один год. Но дар убеждения поможет получить его раньше. Финн считает, у тебя уже неплохо получается.

– Вы ошибаетесь. Насколько мне известно, у меня нет трастового фонда.

Как же мне хотелось уколоть эту высокомерную особу, воткнуть иголку в ее самое уязвимое место. Решила, стало быть, избавиться от ребенка, а заодно и наследство получить? Что ж, не удалось.

– Я выбрала Эверли исключительно за их солидное финансовое состояние, – сообщила Элора спокойно.

– Да, это я уже поняла. Жаль, что не приняли в расчет их психическое состояние. Отец покончил с собой, когда мне было пять лет. Никакой страховки, естественно, мы не получили. Мать ни дня в жизни не работала. Последние одиннадцать лет она живет в психиатрической клинике, на оплату которой ушла большая часть сбережений. Мы постоянно переезжали, бесконечные расходы на новое жилье и новую школу. Мы, конечно, не бедняки, но я сомневаюсь, что мы богаты.

– Что за «мы»? Они не твоя семья! – Элора даже приподнялась на кушетке. – О чем ты толкуешь? Эверли были одним из самых богатых семейств. Ты просто не могла истратить все их деньги.

– Я не знаю, сколько у нас… то есть у них денег, но мы… они никогда не купались в роскоши. Вы попросту ошиблись. И вы, может, не расслышали! – Я почти кричала. – У меня было жуткое детство! Мать пыталась меня убить!

Элору, однако, больше потрясло отсутствие у семейства Эверли несметных богатств, чем покушение на мою жизнь. Я ждала ее реакции.

– Так она оказалась одной из этих? – наконец спросила она.

– Что значит «одна из этих»? – процедила я.

– Видишь ли, иногда приемная мать знает правду. И порой пытается убить ребенка. И некоторым это удается.

– Так вы понимали, что меня могут убить? – Я вскочила. – Понимали, что меня могут убить, и все равно меня бросили? Вам всегда было плевать на меня, да?!

– Давай обойдемся без сцен. – На лице Элоры проступило раздражение. – Риск минимален, такое случается крайне редко. К тому же ты жива. Никто не пострадал.

– Никто не пострадал?! – Я задрала пижамную куртку, обнажив шрам на животе. – Мне было шесть лет. Мне наложили шестьдесят швов. И это, по-вашему, «никто не пострадал»?

– Что за отвратительные манеры! Принцессе не пристало так себя вести.

Элора величественно поднялась с кушетки, явно желая, чтобы я удалилась. Лицо ее не выражало ничего, кроме крайней степени досады. Ни проблеска сочувствия, ни намека на материнское тепло. Я опустила куртку. Элора проплыла к окну и замерла, устремив взгляд на идиллически-прекрасный пейзаж за стеклом. Она молчала, я тоже. Тишину нарушило появление Финна.

– Что угодно вашему величеству? – поклонился он.

– Венди утомилась. Проводи ее в ее комнату, – не оборачиваясь, распорядилась Элора. – Проследи, чтобы у нее было все необходимое. Ей нужно привести себя в порядок.

– Разумеется. – Финн посмотрел на меня.

Его теплый взгляд подействовал успокаивающе. И хотя теперь я знала, что он лишь выполняет свою работу, все равно приятно было сознавать, что рядом есть хоть кто-то, кто обо мне заботится.

Финн направился к двери, и я заторопилась за ним.

От услышанного голова шла кругом. Совершенно непонятно, как я вписываюсь во все происходящее. В одном Элора права. Мне действительно нужно привести себя в порядок. Да и утро вечера мудренее. Может, выспавшись, я почувствую себя лучше. И в голове прояснится. Хотя надежды и немного.

Я проследовала за Финном вверх по винтовой лестнице, а затем по богато декорированному коридору. Мой искатель направился к массивной деревянной двери, за которой, как я подозревала, и находилась моя комната. Ничего себе «комната»! В просторной зале с высокими сводчатыми потолками одна из стен, как здесь было заведено, была полностью стеклянная, отчего помещение казалось еще больше.

Если не считать огромной кровати с пологом, обстановка довольно современная. Компьютерный стол с ноутбуком, гигантский плоский телевизор, игровая консоль и еще куча всякой техники с обязательными гаджетами от «Эппл». Финн распахнул дверь гардеробной, которая была буквально набита одеждой, потом открыл другую дверь и щелкнул выключателем. Это была моя личная ванная, размерами больше напоминающая спа-салон.

– Как ловко ты все здесь находишь. Профессиональные навыки?

Мой искатель отлично ориентировался в доме.

– Я здесь иногда живу, – невозмутимо ответил Финн.

– Почему?

Меня кольнула ревность, а в следующий миг затошнило от мысли, что его с Элорой связывают чересчур близкие отношения. По-моему, он преклоняется перед ней чуть больше, чем следует.

– В качестве охранника. Твоя мать – могущественная женщина, но и она не всесильна. А как искатель я могу установить с ней связь. И тогда я чувствую приближение опасности.

– И часто возникает такая необходимость?

Мне, конечно, дела нет до так называемой мамочки, да пусть ее хоть растерзает целая шайка разбойников, но все же лучше знать, как часто на этот замок совершают набеги.

Но Финн как будто не услышал вопроса.

– Я помогу тебе освоиться. Наша система не идеальна, но ты привыкнешь. Комната Риза дальше по коридору. Моя комната, как и покои Элоры, находится в другом крыле.

Все-таки хорошо, что он тоже здесь живет. Наедине с этой женщиной я быстро свихнусь. Она могущественна, красива, умна, но в ней нет тепла, о котором я так мечтала. Материнского тепла. До этого дня я не сознавала, сколь отчаянно нуждаюсь в любви и заботе. Многие годы я отталкивала от себя тетушку Мэгги и даже Мэтта, но лишь потому, что боялась стать уязвимой.

– Так это ты здесь все обустроил? – Я крутила головой, разглядывая комнату, напичканную электроникой.

– Нет, этим занимался Риз. А за твой гардероб отвечает Вилла. Вы с ней еще познакомитесь.

– Риз точно мне не брат?

Я на всякий случай решила внести окончательную ясность. Наша встреча была слишком скоротечной, но он показался мне единственным нормальным существом здесь. Жизнерадостный и радушный, совсем не похожий на Элору.

– Нет. Он мансклиг, – ответил Финн. Понимай как хочешь.

– Что это значит? – нахмурилась я.

– Это значит, что он тебе не брат, – доходчиво объяснил Финн и шагнул к двери. – Тебе еще что-нибудь нужно?

Ему что, тоже не терпится от меня избавиться? Увы, у меня не нашлось причины задерживать его. Я покачала головой и села на кровать. Но Финн почему-то не уходил, медлил у двери.

– Ты как, справишься? – спросил он.

– Не знаю. Не этого я ожидала.

Реальность была намного величественнее и намного тяжелее, чем рисовалось мне по дороге сюда.

– У меня просто… такое чувство, будто я попала в «Дневники принцессы»[10]10
  «Дневники принцессы» – американский фильм, снятый по одноименному роману Мэг Кэбот.


[Закрыть], только Джули Эндрюс[11]11
  Джули Эндрюс – английская актриса. В фильме «Дневники принцессы» исполняла роль королевы.


[Закрыть] оказалась мошенницей.

– Да. – Финн подошел ко мне, сел рядом. – Не все сразу принимают этот мир.

– Они аферисты, Финн. – Я сглотнула. – Обычные аферисты. Я лишь наживка, чтобы выдоить денег из богачей. Только на этот раз она промахнулась. Моя семья вовсе не богата.

– Уверяю тебя, мир не делится на черное и белое. В том числе и этот. Ты значишь для нее гораздо больше. Гораздо. Элора – женщина непростая. Ей нелегко дается проявление эмоций. Но она добрая. Независимо от того, есть у тебя деньги или нет, здесь ты обретешь дом.

– Ты знаешь, сколько у нас денег? – спросила я.

– Да, – ответил Финн, чуть поколебавшись. – Элора просила проверить твое финансовое состояние.

– Сколько?

– Тебя интересуют размеры твоего фонда плюс будущее наследство или общее состояние твоего опекуна и брата? – Лицо Финна было бесстрастно. – Стоимость имущества? Ликвидные активы? Включая недвижимость, например дом в Хэмптоне? Общая сумма в долларах?

– Да все равно! Просто… Элора уверена, что мы невероятно богаты, вот меня и разобрало любопытство.

– Вы богаты, очень богаты. Даже богаче, чем Элора предполагала.

Я кивнула. Значит, моя новоявленная мамочка все-таки не просчиталась.

– Ваш скромный образ жизни совсем не соответствовал вашему финансовому состоянию.