Текст книги "Придворная роза"

Глава 5

Селия облокотилась о зубчатую стену Харли-Холла, опоясывающую внутренний двор, и вгляделась в ночь. Час был поздний, даже Дарнли и его дружки разбрелись по кроватям, осушив предварительно винные запасы щедрого хозяина. Дом погрузился в тишину, но Селия не могла заснуть.

Она плотнее закуталась в широкий плащ и, запрокинув голову, смотрела на звезды. Как ярко они сияли в ледяном пространстве, словно по черному бархату рассыпали алмазы и жемчужины. В детстве она любила лежать в саду на спине и вот так смотреть в небо на звезды, представляя, как подпрыгивает все выше, выше и оказывается среди них. Летит между ними, и звездный свет влечет ее все дальше, и наконец она становится одной из них.

Теперь она хорошо понимала, что из цепких объятий этого мира вырваться можно только в мечтах. А варианты, предлагаемые здесь, на земле, суровые и малоприятные. Браки заключаются из соображений выгоды, и сердца нуждаются в защите.

Селия крепко, до боли в ладонях, схватилась за каменные перила. Почему Джон не может держаться от нее подальше? Зачем он ехал сегодня рядом, говорил с ней, смотрел на нее таким взглядом, словно ждал чего-то от нее?

Она уже давно усвоила, что самое лучшее – вообще ничего не чувствовать, оставаться невосприимчивой к происходящему вокруг. Но всякий раз при встрече Джон умудрялся пробиваться сквозь толщу льда, в который она облекла свое сердце, настойчиво, непреклонно, пока не начинала чувствовать кожей опаляющий жар.

Селия спрятала лицо в ладонях, отгораживаясь от ночи. Зачем он снова появился в ее жизни, напоминать о ее глупости?

Он заметил, как она смотрела на свой стек, и догадался, как сильно ей хочется причинить ему боль, заставить страдать, как некогда страдала она сама. Это первобытное желание напугало ее своей неистовостью.

Скорее бы закончилось это путешествие. Или пусть Джон снова исчезнет и перестанет терзать ее.

И тут, как назло, скрипнула и открылась дверь, ведущая на крышу. Она отняла руки от лица и замерла.

Разумеется, это мог оказаться кто угодно, но Селия не сомневалась, что в дверь вошел именно он, Джон. Селия почувствовала это каждым дюймом кожи, она почуяла его и поспешно придала лицу привычно равнодушное, безучастное выражение, за которым так удобно прятать тайные мысли, и обернулась. Она нисколько не удивилась, в самом деле увидев Джона, – он стоял прислонясь к дверному косяку, скрестив руки на груди и наблюдал за ней.

Несмотря на холодную ночь, он не надел плаща. Его малиновый бархатный камзол был небрежно расстегнут, белая сорочка наполовину расшнурована и распахнута на груди. Волосы растрепались и мягкими каштановыми кольцами падали ему на лоб.

Селия поспешно отвернулась, боясь, что глаза выдадут, какое смятение царит в ее душе.

– Я почему-то так и думала, что вы меня и здесь найдете, Джон Брэндон, – сказала она, снова вглядываясь в ночь невидящими глазами. – Вы, кажется, всерьез настроились мучить меня.

– Я бы сказал, что, напротив, это вы меня мучаете, Селия, – ответил он. – Я пришел бы сюда уже давно, если бы знал, где вы прячетесь. Просто хотелось сбежать куда-нибудь от ужасающего храпа моих соседей по спальне.

Ворчливые нотки в его голосе невольно заставили Селию улыбнуться, благо он не мог этого видеть.

– А я спасаюсь здесь от нескончаемой болтовни леди Элисон. Эта дама – неиссякаемый источник сплетен.

– Значит, здесь мы можем наконец-то свободно вздохнуть вдвоем, – сказал Джон.

Она услышала его тихие приближающиеся шаги по каменным плитам и напряглась, но он остановился в нескольких шагах от нее и так же, как она, облокотился на низкую стену, вглядываясь в темноту. Селия понемногу успокоилась и расслабилась, прислушиваясь к его негромкому ритмичному дыханию.

Не поворачивая головы, он произнес:

– У вас волосы растрепались.

Селия шевельнулась, непроизвольно вскинула руку и дотронулась до рассыпавшихся по плечам прядей:

– Не думала, что здесь кого-то встречу. У меня разболелась голова от гребней.

– Вы слишком туго стягиваете волосы.

– Мне не пристало разгуливать с легкомысленными локонами, как в девичестве, – усмехнулась она.

– Но не обязательно так их мучить, – сказал он.

Он придвинулся к ней и, протянув руку, нежно коснулся ее волос. Потом провел кончиками пальцев по всей длине волнистой пряди, свисающей до пояса. От этого прикосновения Селия ощутила тепло, и то, как напряглась ее грудь под корсетом, ставшим вдруг тесным. Ей вдруг пришло в голову, что Джон, словно хищник, завораживает ее взглядом, чтобы она не могла ускользнуть. Чтобы даже желания ускользнуть не возникло.

Медленно он обернул волосы Селии вокруг своего запястья и мягко притянул ее к себе:

– У тебя самые красивые волосы, какие я видел. Они такие же темные, как ночь. Мне часто снилось, как я их трогаю, целую, как они щекочут мне грудь, когда ты склоняешься надо мной, и я укрываюсь ими, как одеялом…

Селия резко втянула в себя воздух, и сердце у нее так и подпрыгнуло при воспоминании о том, как все это происходило в действительности. Она, оседлав его бедра, шатром набрасывала на него волосы и наклонялась, чтобы его поцеловать. Волна нежности пробежала по ее телу. Она попятилась, но его рука не отпустила ее.

– Расскажи мне про своего мужа, Селия, – проговорил он мягко, но настойчиво. И именно этот голос заставил ее замереть на месте, а не его рука.

– Теперь это уже не имеет значения, – ответила она, стараясь говорить ровно. И не упасть ему на грудь, не схватиться руками за его плечи. – Он умер.

– Давно?

– Около года назад. В ту осень в нашей округе свирепствовала лихорадка. Мои родители тоже умерли от нее.

Рука Джона скользнула вверх по ее волосам, он намотал локон себе на палец и провел им по своей щеке. Синие глаза его даже в темноте ночи ярко блестели. Селия зажмурилась и почувствовала, как вторая его рука обхватила ее за талию поверх плаща и медленно развернула, так что ее спина оказалась прижатой к его груди. И ей невыносимо захотелось уступить ему снова, чтобы не быть одной. Только ему, и никому другому.

– Но ты не заболела? – спросил он.

Сейчас, когда глаза ее были закрыты и Селия его не видела, а только чувствовала его пальцы на своей щеке, она ощутила вдруг странную свободу. И немного опустила свой щит.

– Я тоже болела, – сказала она и нахмурилась, вспомнив те ужасные дни.

Но его пальцы разгладили морщинку, возникшую между ее бровей, и снова рука опустилась на ее талию.

– У меня тоже была лихорадка, я мало что помню о своей болезни. Только кошмары и сильный обжигающий жар и жажду, которую никак не удавалось утолить. Помню, как мне хотели отрезать волосы, но я не дала.

– Слава богу, – пробормотал Джон, и ей показалось, что он на миг прижался губами к ее голове. – Отрезать такие волосы – это преступление.

– Я была единственная из наших, кто не умер от этой болезни.

– Это потому что ты – самая упрямая из всех, кого я знаю. Тебя и сам дьявол не затащит в ад. – Он проговорил это с гневом и горечью.

– Но он пытался, – горько усмехнулась Селия.

Джон прижал ладонь к ее волосам:

– А когда ты выздоровела, узнала, что твой муж умер?

– Да.

– Что ты стала делать?

И Селия, к своему изумлению, сказала правду:

– Я встала на колени в часовне и поблагодарила Бога… или дьявола, кто бы ни забрал его, за свое счастливое избавление.

Джон внезапно сжал ее плечи и снова повернул к себе. Она открыла глаза и увидела перед собой его лицо, охваченное яростью, неприкрытое лаком светского воспитания.

Селия испуганно отпрянула, но его хватка тут же ослабла, и лицо вновь стало невозмутимым. Он медленно привлек ее к себе и обхватил теплыми ладонями ее голову.

– Зачем ты вышла за него? – выговорил он. – Ведь твои родители не могли тебя заставить…

Она яростно затрясла головой и плотнее прижалась лицом к его груди, к мягкой льняной рубашке, стиснула в пальцах складки ткани, глубоко вдохнула его запах.

– У меня не было выбора, как и у родителей. После того как ты… исчез… – Она перевела дыхание и с силой сжала ладони в кулаки. – Ты и сам знаешь, что случилось у нас в семье. Это все знают.

Она почувствовала, как напряглись его мышцы. Он замер:

– Твой брат?..

Да. Ее брат. Бедный глупый Вилли оказался вовлеченным в дела, в которых ничего не смыслил.

– Он стал изменником. Принял участие в католическом заговоре с целью свергнуть королеву.

Очень странно, ведь ее семья никогда не отличалась набожностью и не слишком ревностно посещала еженедельные службы протестантской церкви. Брат вообще не выказывал интереса к подобным вещам. Но он решился поддержать своих незадачливых друзей, замысливших посадить на трон сестру Елизаветы, Марию. И это его решение так же пагубно отразилось и на ее жизни.

– Они даже не умели хранить свои секреты, – продолжала Селия бесстрастным голосом. – Их конечно же выследили и поймали, правосудие свершилось быстро. Уже через неделю он был казнен. Правда, поместье родителям оставили, но штрафы были наложены убийственные. Когда они умерли, поместье продали.

– Так ты поэтому вышла за Саттона?

Селия кивнула и снова уткнулась ему в грудь:

– Саттоны давно зарились на земельные наделы родителей, чтобы увеличить свои владения. Вот они их и получили, а заодно и меня, мое древнее имя и новые деньги.

А она получила два года супружеской жизни с Томасом Саттоном. Это стало ее казнью. Но даже накануне своего бракосочетания, готового свершиться под самыми несчастливыми звездами, до последнего мгновения она все ждала Джона, надеялась и молилась, верила, что была причина его внезапного исчезновения, ведь он любит ее и вернется за ней.

Но он не вернулся, и Селия усвоила истину – она осталась одна. Вот и сейчас, даже в его объятиях, она одинока.

Все же Селия не смогла удержаться и поцеловала его в то место на груди, где бьется сердце, и почувствовала его мощные удары.

Но в следующее же мгновение она оттолкнула его и отбежала к двери. Услышав за спиной его нерешительные шаги, она испугалась и одновременно понадеялась, что он остановит ее и снова заключит в объятия. Но он позволил ей уйти, и она бежала по лестнице, а потом по коридору, пока не отыскала спальню, которую ей отвели на эту ночь.

Леди Элисон крепко спала, и Селия забралась, никем не замеченная, в узкую постель и накрылась теплым шерстяным одеялом с головой, но не перестала дрожать.

Глава 6

Джон смотрел вперед, вдоль изрытой колеями грязной дороги, туда, где Селия ехала бок о бок с лордом Ноултоном, который явно начинал оказывать ей знаки внимания. Она кивала в ответ на какие-то его слова, рассеянно улыбалась, но даже на таком расстоянии Джон видел, что взгляд у нее безучастный, а рука судорожно сжимает поводья.

Он был рад, что она мало обращает внимания на ухаживания другого мужчины. Если бы она смеялась, позволяла ему целовать ей руку, Джон стащил бы ухажера с седла и свернул ему челюсть. Сегодня любая мелочь выводила его из себя.

Обычно в подобном настроении он искал ссоры, чтобы дать выход раздражению, или довольствовался примитивной интрижкой с любой привлекательной особой. Но сегодня ни то ни другое не годилось.

Он злобно глядел на лорда Ноултона и Селию, которая наконец рассмеялась в ответ на шутку кавалера. Ее смех прозвучал резко, и похоже, неожиданно для нее самой, словно она не смеялась давным-давно.

Джон с силой сжал пальцы в кулак и ударил себя по ноге, мускулы ныли от желания схватить Селию в объятия и целовать до тех пор, пока она снова не начнет чувствовать – чувствовать его. Он и сам не знал, злится оттого ли, что она смеется с другим, или на себя самого за то, что его это волнует.

Когда-то она волновала его не на шутку. Она проскользнула ему в душу прежде, чем он это осознал: с черными волосами и серебристым смехом, поцелуями и страстью, которая пылала так же жарко и неистово, как и его собственная. Тогда он едва не провалил задание…

А теперь из-за него она глубоко ранена и навсегда изменилась. Когда он смотрел в ее холодные, пустые глаза и вспоминал, как они вспыхивали, как она отталкивала его, чувство вины обжигало ему внутренности.

Он терпеть не мог испытывать вину. Вина – это груз, которым он не мог себя обременять с такой работой, как у него. Эта работа некогда стала его спасением. Если он начнет страдать за каждого бедолагу, настигнутого королевским правосудием, он погибнет.

Но ведь Селия вовсе не каждый, Селия – это Селия! И до сих пор она была ему далеко не безразлична.

Она осторожно, быстрым бессознательным жестом потерла плечо. Джон уже видел, как она делает так, когда думает, что никто за ней не наблюдает. И он отметил, что улыбка при этом пропала с ее губ.

И сейчас ему захотелось снять ее с седла – не ради того, чтобы целовать, пока она не воспламенится так же, как он, а чтобы стянуть с нее черный камзол и посмотреть на обнаженное плечо, смягчить, исцелить боль, которая ее не отпускает. Хотелось забрать всю ее боль и снова сделать ее жизнь ясной, но он боялся, что это ему не под силу.

– О боже! – скрежетал он зубами и стискивал кулаки.

– Кто-то сегодня малость не в духе, – бодро съязвил Маркус, подъезжая к Джону.

– А кто-то отвратительно весел безо всякой причины, – откликнулся Джон.

– Ну-ну, смягчись, – усмехнулся Маркус. – Сегодня у меня свидание с хорошенькой служанкой леди Элисон. Но я, так и быть, готов сделать одолжение и подраться с тобой, если тебе станет легче после того, как я разукрашу твою физиономию.

– Ты, видимо, забыл, что случилось во время нашей последней драки.

– Нет, отчего же. У меня целую неделю глаз не открывался, – безмятежно признал Маркус, оценивающе глядя на Джона. – Но в тот раз в бешенстве был я.

– Я вовсе не в бешенстве, – возразил Джон. Он еще раз взглянул на Селию, которая кивала в ответ на какие-то слова лорда Ноултона. Плечо она больше не растирала, но и не улыбалась.

– Тебе виднее, – сказал Маркус. – Но я нисколько не виню тебя за мрачный вид. Вынужденное путешествие посреди зимы даже мое радужное настроение способно омрачить. А погода между тем, кажется, окончательно портится.

Джон так углубился в созерцание Селии, что даже не заметил, что ветер становится все резче, дорогу сковывает льдом, и их продвижение вперед замедляется. На самом деле караван едва тащился. Он посмотрел на небо и увидел, что облака сгустились и почернели. Едва только перевалило за полдень, а стемнело так, словно опустился вечер. В воздухе ощутимо запахло морозом.

– О господи! – воскликнул Джон. – Нам не успеть добраться до ближайшей деревни, вот-вот повалит снег.

– Просто надо прибавить ходу, – предложил Маркус. – В конце концов, впереди нас ждет теплая постель…

* * *

Гостиница была забита путешественниками, искавшими убежища от ледяного дождя, хлынувшего с неба, но приличные комнаты предоставили только важным персонам вроде лорда Дарнли и его спутников. Селии досталась каморка в углу на двоих с леди Элисон, там она торопливо переоделась в сухое платье и заняла место поближе к камину в общем зале, где накрывали ужин.

Отпивая из кружки горячий густой глинтвейн, Селия оглядывала заполненную людьми комнату. Рядом с ней расположился лорд Ноултон и завел разговор о последних придворных новостях, услужливо подавая ей тушеное мясо с деревянного подноса. Во время сегодняшнего переезда он проявлял к ней особенное внимание, всегда был рядом, скрашивал утомительные часы пути. Он был немного постарше ее, казался приятным человеком, вполне безобидным, с мягкими карими глазами, был щедр на комплименты и заботлив.

Обычно Селия сторонилась мужчин, но общество лорда Ноултона ее нисколько не тяготило. Селия его почти не замечала, не то что Джона Брэндона, чье появление она мгновенно чувствовала и всегда безошибочно угадывала, где он находится в данный момент, хотя сегодня он весь день держался от нее на расстоянии. Он притягивал ее как магнит.

Она слегка повернула голову, чтобы отыскать его взглядом. Джон сидел в затененном углу рядом с лордом Маркусом и еще двоими мужчинами. На коленях Маркуса устроилась одна из гостиничных служанок, они весело хохотали, но Джон, кажется, их вообще не замечал. Он задумчиво уставился в свой кубок, явно мыслями витая где-то очень далеко от затрапезной гостиницы. Этот его взгляд был ей очень хорошо знаком.

Он медленно постукивал пальцами по изрезанной ножом столешнице, и Селия поймала себя на том, что завороженно смотрит на ритмичные движения его руки. Какие у него красивые руки, и пальцы длинные и изящные, они умеют обращаться со шпагой и укрощать норовистых коней…

И ласкать женщин.

Он внезапно поднял глаза и встретился с ней взглядом. Потаенный гнев кипел в этих синих глубинах, и Селия почувствовала, как щеки у нее запылали. Внешне Джон выглядел изящным и очаровательным придворным джентльменом, безупречно одетым по последней моде. Но Селия знала, что этот безупречный джентльмен умел драться, как уличный вор с Ист-Энда, и занимался любовью с испепеляющим пылом.

Поймав его взгляд, она отчетливо вспомнила, как это было, и ей захотелось сейчас же вскочить и убежать. Она чувствовала, что сегодня его потаенное «я» вот-вот выйдет из-под контроля.

– Не правда ли, мистрис Саттон? – спросил лорд Ноултон.

Услышав свое имя, Селия отвела глаза от Джона, но продолжала ощущать на себе его выжидающий взгляд. Он ждал от нее чего-то.

– Простите, лорд Ноултон, – сказала она, – кажется, я не расслышала ваши последние слова.

Он с улыбкой посмотрел на нее добрыми карими глазами:

– Да. Здесь слишком шумно. Я просто спросил, собираетесь ли вы задержаться при дворе королевы Марии после того, как мы доставим туда нашего подопечного. – Он кивнул на лорда Дарнли, игравшего у камина в кости со своими друзьями. Его тонкое породистое лицо уже покраснело от выпитого, глаза опасно сверкали.

– Если его доставят в целости и сохранности, – пробормотала Селия. – До Эдинбурга еще далеко.

Лорд Ноултон засмеялся:

– К счастью, нас тут немало, чтобы справиться с заданием. Если только мы не замерзнем где-нибудь на полпути. Вам хотелось бы поскорее оказаться в Холируде, мистрис Саттон?

Селия улыбнулась. Восхищенные взгляды лорда Ноултона заставили ее расслабиться. Давно мужчины не смотрели на нее с простодушным, ни к чему не обязывающим восхищением, и это было приятно.

– Не могу сказать, что жду этого с таким уж большим нетерпением. Хотя, по-моему, там будет довольно интересно.

– Это мягко сказано. – Он, улыбаясь, подлил ей эля. – Говорят, что королева Мария – очаровательная женщина.

– И невероятная красавица.

– Да, и это тоже. Посмотрим, каков окажется ее двор по сравнению с двором ее величества. Чего вы ждете от пребывания в гостях у шотландской королевы, мистрис Саттон?

Попивая эль, они мило проговорили в таком духе остаток вечера, о Шотландии и политической ситуации в этой стране, о жизни в Англии, а в комнате тем временем становилось все более душно и шумно.

Внезапно Селия почувствовала, что устала. Голоса вокруг слились в хаотичный гул, и когда лорд Ноултон в очередной раз предложил наполнить ее кубок, она покачала головой.

– Я, пожалуй, пойду спать, лорд Ноултон, – сказала она. – Час уже поздний. Но я рада, что мы с вами так приятно побеседовали.

– И я тоже, мистрис Саттон. Я, право, очень рад. – Он поднес ее руку к губам, и внезапно его взгляд, обращенный на нее поверх их соединенных рук, сделался напряженным. А губы, приникшие к ее коже, раскрылись.

По спине Селии пробежала тревожная дрожь, прежнее спокойное удовольствие от его общества померкло. Отчего все переменилось? Она не поняла, что за мысль сейчас промелькнула в его голове и почему ей вдруг вспомнился покойный муж.

Селия отняла руку, осторожно отодвинулась и встала:

– Доброй ночи, лорд Ноултон.

– И вам доброй ночи, мистрис Саттон.

Селия повернулась и заспешила прочь. Обстановка в зале ей совсем не нравилась. Хотелось поскорее отыскать свою постель и остаться в одиночестве.

Но едва она шагнула на первую ступеньку лестницы, ведущей в спальни, как услышала крик.

Она резко обернулась и успела увидеть, как рослый дородный мужчина схватил лорда Дарнли спереди за камзол и толкнул к стене. Приятели Дарнли всем скопом набросились на этого человека, стол опрокинулся, со звоном посыпалась посуда, завизжали дамы. Странное напряжение, которое Селия уже некоторое время ощущала в атмосфере, разразилось настоящей дракой.

Она взбежала на верхнюю площадку лестницы, откуда могла видеть потасовку, не подвергаясь опасности. При виде насилия ее затошнило, и она прижала ладонь ко рту. Но когда она разглядела в центре свалки Джона, ей стало еще хуже. Его кулак молниеносно поражал челюсти, его локти вонзались в шеи и спины, ноги сшибали противников наземь. Во всех его движениях была какая-то жестокая грация и сила, но Селии стало страшно за него, ей захотелось громко позвать его, броситься в середину свалки и вытащить в безопасное место этого неуемного мужчину.

Джон схватил человека, молотившего Дарнли по физиономии, и отшвырнул. Дарнли отполз подальше, но нападавший заревел от ярости и ринулся теперь на Джона. Тот ушел от удара, отступив в сторону, поднырнул под занесенную руку и нанес удар кулаком противнику под дых.

Но он не видел другого нападавшего, и тот сзади ткнул Джона в бедро суковатой дубинкой. Нога окрасилась кровью, и Селия завизжала от охватившего ее первобытного ужаса. Она кинулась в самую гущу драки, протиснулась между буянами, которых пытались растащить хозяин гостиницы и его работники. К Джону она пробилась почти одновременно с Маркусом.

– Джон! – крикнула она, вовремя подхватывая его под руку, потому что он пошатнулся.

Он отстранил ее и прижал к ране ладонь:

– Пустая царапина.

– Все равно уйдем отсюда, – сказал Маркус, обхватывая Джона за плечи и увлекая его за собой. – Пока кто-нибудь не попортил твою красоту. Мистрис Саттон, найдите нам какую-нибудь комнату.

Не слушая протестов Джона, Селия упросила хозяйку отвести их в небольшую комнатку с горящим камином.

– Давайте сюда, – позвала Селия Маркуса, смахивая со скамьи кучу тряпья.

Маркус решительно уложил Джона на скамью и выпрямился:

– Что бы она с тобой ни сделала дальше, приятель, ты это заслужил тем, что полез в эту свару.

– Полностью с вами согласна, – подтвердила Селия, опускаясь на колени рядом со скамьей и стараясь не замечать свирепый взгляд Джона. Страх, пережитый Селией, когда она увидела, как Джона ранили, все еще не отпускал ее, и руки заметно дрожали. – Разве обязательно надо было вступаться за этого полоумного Дарнли?

– К сожалению, это моя прямая обязанность, – выдавил Джон. – Будь моя воля, я для него и пальцем бы не пошевелил.

– Но зачем? – Селия осторожно, словно боясь, что он как волк бросится на нее и укусит, закатала на его раненой ноге разорванные бриджи. – Зачем вообще нужно его защищать?

Джон вцепился пальцами в край скамьи, но не отдернул ногу.

– Дарнли не должен прибыть в Шотландию по частям, – прошипел он.

– Непонятно только, ради чего, – пробормотала Селия. Она внимательно осмотрела кровоточащую рану, стараясь не задерживать взгляд на гладкой теплой коже, по-мужски покрытой жесткими волосками. – Не думаю, что мы много потеряем, если кто-то в самом деле выведет его из игры.

Джон переглянулся с Маркусом за ее спиной.

– К сожалению, не мы принимаем решение, – беззаботно пожал плечами Маркус.

– Пока что, – добавил Джон.

Селия не была настроена вникать в подоплеку их высказываний. Ей нисколько не хотелось углубляться в личные дела королевы и ее родни. У нее хватало и своих забот. Например, изо всех сил не обращать внимания на то, что происходило с ней, когда она рядом с Джоном. Она вздохнула с облегчением, когда служанка принесла ей дорожную сумку. Селия открыла ее и выудила оттуда бальзам и травяную настойку, предусмотрительно захваченные в дорогу. Когда она поставила флаконы на пол, Маркус заявил:

– Оставляю друга вашим заботам, мистрис Саттон. Уверен, что теперь с ним все будет в порядке.

Поклонившись, он повернулся на каблуках и вышел, затворив дверь. Одно мгновение Селия слышала звуки спора, доносившиеся из общего зала, брань, крики хозяйки, требовавшей заплатить за разбитую посуду. Потом снова наступила тишина, и Селия осталась наедине с Джоном в освещенной пламенем камина комнатке, полной таинственных колеблющихся теней.

Она закусила губу, силясь подавить нервную дрожь. Сучок пропорол Джону ногу от паха до колена, оставив длинный порез. Кровь почти остановилась, свернулась по краям раны, только слабо сочилась из середины. Селия чувствовала ее острый медный запах, но теперь вид крови не заставит ее лишиться чувств. У нее было время закалиться.

Но вот запах Джона… От него у нее кружилась голова. Замша, вино, пряный аромат мыла, пот… мужской мускусный дух. Пьянящий, соблазнительный. С этими запахами к ней с новой силой вернулись воспоминания о том, как когда-то они с Джоном были настолько близки, насколько бывают близки мужчина и женщина…

Селия отодвинулась от него на более безопасное расстояние, села на корточки и, еще покопавшись в сумке, достала чистую салфетку, обильно смочив ее лавандовой водой.

– В рану попали занозы, – сказала она. – Придется вынуть их, а уж потом перевязать.

Он сильнее сжал края скамьи. Она увидела, что его костяшки разбиты – видно, противникам досталось больше, чем ему. Но все могло кончиться куда хуже. Что, если бы сучок вонзился выше?

– Тебе еще повезло. – Селия решительно стиснула зубы и, наклонившись, промокнула края раны салфеткой. Мышцы его ноги напряглись, но он не издал ни звука. – Чуточку повыше, и все придворные дамы погрузились бы в траур.

Он хохотнул:

– А ты бы расстроилась, Селия?

– Вот уж нет, – едко возразила она. – Я бы возликовала – славя спасение женщин.

– Не верю.

Он оторвал от скамьи руку и протянул к ней. Она ощутила легкое прикосновение его пальцев к выбившейся из прически во время возни пряди волос. Ласкающим движением он провел по ней рукой. Селия сжала зубы, решив не отстраняться, не показывать ему, что его прикосновения лишают ее сил, напоминают о вещах, о которых лучше забыть – как некогда он был ей необычайно дорог…

– Я уверен, что ты помнишь, как можно сделать много всякого чудесного, – прошептал он, – даже руками, языком…

Селия плотно прижала салфетку к ране, и Джон с шипением выпрямился. Он убрал руку от ее волос.

– Надо закончить с этим поскорее, – спокойно сказала она, – если ты не хочешь получить нагноение и лишиться ноги. И кое-чего еще.

Он хмыкнул и откинулся назад, опершись на ладони:

– Ну что же, Селия, действуй. Но я все равно уверен, ты ничего не забыла.

Очищая и перевязывая рану, Селия не произнесла ни слова. Закрепив повязку, она выпрямилась и подняла на него взгляд. Джон следил за ней с улыбкой. Глаза казались совсем темными, а кожа в пламени камина отливала расплавленным золотом. Камзол расстегнулся, под распахнутой рубашкой виднелась грудь, влажная от пота. Взгляд казался ленивым и задумчивым, ни дать ни взять восточный падишах, наблюдающий за рабыней, простертой у его ног.

Селии внезапно захотелось согнать с него эту лень, этот вид самодовольного господина. Она улыбнулась ему, и его улыбка тотчас пропала с губ. Тогда она медленно наклонилась вперед и положила ладонь на здоровую ногу. Тут же тело его подобралось. Селия наклонилась ниже и коснулась раскрытыми губами бедра под разорванными бриджами. И несколько раз поцеловала, пробуя кожу на вкус.

– Селия… – выговорил он хрипло.

Она плотнее прижала ладонь, и он замер. Закрыв глаза, Селия снова коснулась губами его ноги, но уже выше, через бархат, потом еще выше, и почувствовала выпуклость в паху. Запах пота и мускуса сказал ей, как когда-то, что Джон хочет ее. Да, он бросил, предал ее, но этого он по-прежнему хочет. Эта мысль доставила ей острое наслаждение. По крайней мере, у нее что-то осталось. И теперь ей захотелось большего, захотелось знать о нем все.

В груди закипели смешанные чувства. Ладонь сама собой скользнула вверх по его ноге, к гульфику, и обхватила его снизу. Его пенис уже пришел в возбуждение и под ее пальцами становился еще тверже и больше. Она нащупала под бриджами пульсирующую вену и погладила ее вверх-вниз.

– О да, – прошептала она, – я помню все, что можно сделать руками и губами…

Едва она коснулась губами выпуклости на его бриджах, как почувствовала, что он погружает пальцы в ее волосы и вынимает из них оставшиеся там гребни. Она откинула голову, и их глаза встретились.

Его пылающий взгляд пронзил ее насквозь, и одно за другим разрушил ее укрепления и обратил их в пепел.

– Селия, ты сводишь меня с ума, – проговорил Джон, и в следующий миг его губы впились в ее рот. Язык проник внутрь, смакуя ее, требуя, заявляя свои права. Она попробовала отстраниться, но он крепко держал ее за затылок, слившись с ней губами.

Селия застонала и попыталась вытолкнуть его язык своим, но у нее ничего не получилось. Вкус его поцелуя был таинственный и сладкий, как вино, как ночь, и ей хотелось, чтобы он длился вечно. Ее охватило желание такой первобытной силы, что она испугалась не на шутку. Она больше не могла раздумывать, рассчитывать. Он стал для нее всем, а остальное просто исчезло.

Свободной рукой Джон привлек ее к себе и усадил на колено здоровой ноги, не прерывая поцелуя ни на секунду.

Селия обхватила его за шею, запустив пальцы в мягкие волосы на затылке, и стала ласково массировать его голову. Джон застонал и прижал ладонь к тому месту на ее шее, где бешено пульсировала артерия.

Он распахнул на ней накидку и провел пальцами по нежной коже грудей над корсажем. Ей не хотелось, чтобы он останавливался. Она со стоном блаженства выгнула спину, и его ладонь прижалась теснее к ее груди.

Его указательный палец проник за корсаж и погладил напряженный сосок, раз, другой, все сильнее, заставив ее вскрикнуть. Теперь и большой палец последовал за указательным, и он сжал ими сосок.

Наслаждение пронзило Селию, и она, невольно откинувшись, нечаянно задела каблуком его раненую ногу. Он резко втянул в себя воздух.

– Ах, черт! – воскликнула Селия, отрываясь от его губ. Высвободившись из его рук, она вскочила. Он потянулся к ней, но она увидела на его повязке проступившую кровь. Это привело ее в чувство скорее, чем что-либо другое. Он увлек ее в их потайной мир, где существуют лишь чувства, ощущения, которые он вызывал в ней. Но она не могла оставаться там, как бы этого ни хотела. Однажды это уже погубило ее.

– Я… я сейчас позову кого-нибудь, чтобы тебя заново перевязали, – пробормотала она, запинаясь. Джон протянул к ней руки, но она мотнула головой и, повернувшись, выбежала из комнаты. Снова она убежала от него, от могучей связывавшей их силы, но что еще она могла сделать!