Текст книги "Катерина"

Катерина допила кофе и отправилась на обществознание, не проронив ни слова.

Глава 4. Бродяжий дух

Катерина решила пойти домой пешком. Она любила так иногда делать, хотя, конечно, на трамвае было бы быстрее. Но, когда сидишь в школе, мечтаешь не о душном и тесном трамвае, а о легком ветерке. До дома было идти минут двадцать. За это время Катерина обычно придумывала какую-нибудь историю. Ей нравилось продумывать персонажей, давать им имена и разыгрывать диалоги. Это было похоже на кукольный театр, где всеми действиями руководила она. Свежий воздух сдувал все ненужные мысли и оставлял только светлые, весенние. Эти минуты одиночества приносили ей истинное наслаждение, так как они казались естественными. В школе, волей неволей, чувствуешь свою вину за то, что не болтаешь с ребятами. Здесь же, в шуме проезжающих машин, это казалось нормальным. Трудно было представить человека, с которым Катерина хотела бы поговорить в такие минуты. Нет, ее мысли не были сенсационными или же очень глубокими. Они были просто ЕЁ, и, гуляя одна, она в полной мере чувствовала их прелесть.

Придя домой, Катерина, к ее глубочайшей радости, застала Даниила одного на кухне. Он читал какую-то книгу в желтой обложке, что обрадовало Катерину еще сильнее. На протяжении всего дня она размышляла о том, как начать разговор с недружелюбным братцем. А тут судьба сделала ей подарок, преподнеся отличный предлог заговорить с Даней.

– Что читаешь? – Катерина медленно приблизилась к брату и заглянула в книгу через его плечо.

– «1984», – Даня резко захлопнул книгу и обернулся к Кате. – Ты ее читала?

Нет, она не читала. Лицо против воли покрылось легким румянцем, и Катерина лишь покачала головой. Даниила это не удивило, и он в выражением лица аля «кто бы сомневался» отвернулся от непрошенной собеседницы. Кате не оставалось ничего другого как пройти в свою комнату. Захлопнув дверь и опустившись на кровать, Катерина закрыла руками лицо. Нет, она не плакала. Было бы просто глупо плакать из-за такой ерунды. Ей было неловко, очень неловко. Катя знала, что Даниил поступает в какую-то элитную гуманитарную школу в Санкт-Петербурге, и ей безумно хотелось быть равной ему. Ведь это означало бы, что и она, Катя, может поступить в хорошее учебное заведение наравне с московским родственником. Она бы доказала, что двери образования открыты всем достойным и что она, Катерина Ларина, входит в их число. Разумеется, никто бы не отправил ее в эту школу. Но само ощущение ее способностей очень бы вдохновило Катерину. Пусть Даниил обучается, тратит папины деньги. Катя сама, без материальной поддержки родителей, достигнет такого же, если не большего успеха. Но все мечты разрушились о какую-то дурацкую книгу, которую Катя не прочитала. Как теперь поговорить с Даней, если он только что окончательно убедился в ее ничтожестве? Как он сможет пустить новые идеи в жизнь Катерины, если они так и не пообщались нормально! Катя глубоко вдохнула и села на кровати. «Может нам все же удастся поговорить, – успокаивала она себя, – просто не сейчас, просто не сейчас».

…

Закончив делать уроки, Катя села почитать книжку. Однако не успела она прочитать и страницу, как дверь приоткрылась, и из проема выглянула Лизина голова.

– Лиза?– Катерина удивленно посмотрела на сестру. Наверное, Катя больше бы удивилась, если бы в ее комнату зашла императрица Елизавета Петровна, а не ее старшая сестра.

– Что за удивленный тон? – Лиззи засмеялась. – Ты не рада меня видеть?

– Рада, конечно! Просто в последний раз ты ко мне заходила месяц назад. Ты что-то здесь оставила?

– «Очень смешно», – Лиза подошла к Катиной кровати и присела на самый край.

Катя подождала, пока Лиза сама начнет разговор. Однако старшая сестра либо не знала с чего начать, либо боялась начинать вообще. Наконец она повернулась к Катерине и просительно посмотрела ей в глаза.

– Катя, – начала она медленно, словно все еще раздумывая говорить или нет, – ты ведь знаешь Алису, мою подругу, да?

Это уже было совсем не похоже на Лиззи. Та никогда не говорила с младшей сестрой про своих друзей, и все новости, касающиеся частной жизни Лизы, Катерина узнавала из школьных сплетен.

– Так вот, – не дожидаясь ответа сестры, продолжила Лиза, – она приглашает меня к себе с ночевкой.

У Катерины не было ни малейшего понятия, зачем Лиззи все это говорит.

– Это замечательно, и очень мило с ее стороны.

– Да, это так. Но, понимаешь, это не совсем простая ночевка… Вообще, Алиса устраивает вечеринку, куда придет половина моего класса.

– О, – только и смогла выдавить из себя Катя.

– Теперь ей стали понятны странные действия сестры. Родители навряд ли отпустят ее, несмотря на всю благоразумность Елизаветы. Такая вечеринка, да еще и на всю ночь, наверняка не вызовет доверия старших Лариных, и Лиза будет, видно, единственной, кому родители запретили идти к Алисе. Однако оставалась неясной причина ее прихода к Кате, так как она мало могла чем помочь сестре.

– Я не знаю чем тебе помочь, прости, – Катя виновато развела руками в стороны.

– Я знаю, – сказала Лиза, поставив ударение на слово «я».

Катя удивленно, но с некоторым любопытством посмотрела на сестру.

– Ты помнишь, как мы с тобой устраивали ночевки друг у друга в комнате? – Лиза продолжила говорить, боясь взглянуть сестре в глаза. – Может быть, повторим? Твоя комната находится на первом этаже, дальше всех от родительской, и, я думаю, что из нее будет легче сбегать к Алисе.

– Лиза! – Катерина, казалось, впервые видит свою сестру. Неужели это она, ее Лиза, всю жизнь читавшая ей нравоучения о благоразумности и правильном поведении. Неужели это ее сдержанная и послушная сестра только что предложила побег из дома?

– Я знаю, это ужасно! И мне правда стыдно, но не пойти к Алисе будет еще хуже. Я в десятом классе, Катерина! Многие мои одноклассники уже сдают на права, а я, а я… У меня ощущение, что я пропускаю самую чудесную пору своей жизни. Я знаю, что ты меня осудишь и даже наверное попытаешься отговорить от этой затеи…

– «О дух бродяжий!» – процитировала Катерина Есенина со смехом. – Все нормально, я не возражаю. Ты сделала столько всего правильного, что пришло время получить за это вознаграждение. Тащи сюда свою подушку!

– Ты лучшая! – Лиза вскочила и побежала в свою комнату.

…

Солнце зашло. Лиза лежала рядом с Катериной и с кем-то переписывалась по телефону. Через 30 минут она уже уйдет. Катерине надо будет закрыть за ней окно, соорудить рядом с собой что-то похожее на человеческую фигуру и лечь спать. Родителям было сообщено заранее, что девочки устраивают ночевку, и желательно им не мешать. Но, конечно, они зайдут посмотреть как у них дела. Так что Лиза предусмотрела все варианты.

Лежа на кровати, рядом с сестрой, Катерина вдруг вспомнила о тех днях, когда они были маленькими и устраивали ночевки взаправду. Как это происходило? Обычно Катя просто пугалась спать одна и приходила в комнату к Лизе. Катерина долго не могла приучить себя засыпать в своей комнате, за что ее часто ругали родители. Но что же она могла поделать с этим? Богатое воображение – не только дар, но и проклятье. Жуткие привидения и монстры окружали Катину кровать по ночам. Она знала страшную историю каждого из них, что делало ее фантазии еще более пугающими. Леди Элия, которая приходила по ночам в белом одеянии, повесилась здесь ровно триста лет назад, когда ее муж погиб на войне. Ее Катерина боялась больше всех, и со страхом ждала новую ночь. Лизе, как и родителям не нравились эти Катины страхи, но по другой причине. Как только сестренка приходила к ней напуганная и начинала рассказывать свои страшилки, Лиза боялась больше сестры. Катя так правдоподобно описывала привидений и чудовищ, что невозможно было не поверить.

Однако эти деньки канули в лету. И вот они, уже девушки, опять ночуют вместе, но только понарошку. От этой быстротечности времени душа Катерины сжималась в комок. Казалось, Лиза двигалась дальше, оставляя ее, Катерину, в прошлом. Теперь, она проводит время с подругами, а не с сестрой, что естественно и от этого еще больнее.

Лиза ушла ровно в одиннадцать и вернулась наутро. Родители ничего не заметили, и эта история стала последней тайной между двумя сестрами.

Глава 5. Дядя Максим

Поговорить с Даней так и не удалось. Зато в школе произошло новое событие, которое заставило всех одноклассников встряхнуться и продемонстрировать свое остроумие.

День начинался как обычно. Первым уроком у восьмого класса была химия, где ученики должны были писать контрольную работу за полугодие. Неудивительно, что большинство из класса достало телефоны и бумажки с формулами. Однако, из всего этого великолепия списывающих учительница заметила только одну, Ангелину. Разумеется, телефон и работа были конфискованы. Катерина никогда не жалела ни списывающего, ни учителя в такие минуты. Шпаргалки стали неотъемлемой частью класса, и что же удивляться или огорчаться подобным вещам. Однако Ангелину это не остановило. Она упрямо твердила, что не списывала, не забывая попутно доказывать учительнице незаконность ее действий. Но эти истерики остались без отклика, и Ангелина получила свою двойку.

Следующим уроком была география, которую вела классная руководительница восьмого класса. Она была доброй и мягкосердечной и часто прощала своим воспитанникам все промашки. Однако, в части споров, классная руководительница также не могла похвастаться твердостью. Она редко вступала в перепалки класса, и, хуже того, разрешала устраивать их во время урока. Ангелина рассказала классной свою душещипательную историю о злой, бесчеловечной учительнице, которая ни за что поставила ей двойку. Ее друзья поддержали эти высказывания и решили отправиться в деканат, дабы сообщить о таком произволе.

К сожалению, одноклассники совсем не учились на своих ошибках, ведь ровно год назад такое произошло с учителем по математике. Однако вместо предполагаемого увольнения, учителя оставили. Но, после такого случая, математика стала для восьмого класса адом, так как учитель решил задавать много домашнего задания, и почти каждый урок сопровождался самостоятельной.

Катерина решила напомнить об этом классу и постараться избежать повторной участи.

– Учителей химии и так не хватает, деканат не будет увольнять педагога только из-за жалобы восьмиклассников, – Катерина закончила свою речь и опять отвернулась к тетрадке.

– Если ты не согласна с большинством, сядь и закрой рот, – таков был ответ Ангелины, не включающий в себя ни одного аргумента.

Но Катерина почему-то не могла ничего ответить. Эта неожиданная наглость настолько поразила ее, что девушка не могла выдавить ни слова. Никто никогда не показывал свою глупость так открыто, не завуалировав ее для приличия. Никто никогда не затыкал ей рот подобным способом. «Но хуже всего то, – подумала Катерина, – что у Ангелины это получилось». Никто ничего не возразили против откровенного бреда одноклассницы. Серёжа лишь сочувственно посмотрел на Катю и продолжил общаться со своей соседкой. Классная руководительница решила все же начать урок, ни словом не промолвившись об этой ситуации. После урока Саша догнала Катерину к коридоре.

– Ты ведь понимаешь, что делаешь только хуже?

– Спасибо за поддержку.

– Хах, да не за что. Просто тебе давно пора перестать обращать внимание на такие пустяки. Если ты будешь такой чувствительной, жизнь будет невыносимой.

– Спасибо за поддержку.

– Да что с тобой такое? Раньше ты не была такой раздражительной.

– Раньше такого не было.

Саша ушла.

Катерина чувствовала себя в этот день ужасно. Она была очень впечатлительной девушкой, ей часто об этом говорили. И каждое слово вонзалось ей прямо в сердце, оставляя неизгладимый след в душе. Она думала о том, что глупые, наглые люди всегда побеждают. «Но почему же так происходит? – думала Катя. – Почему никто, даже я сама не могу этому препятствовать? Неужели я так и буду всю жизнь терпеть таких людей?” Прошли долгие четыре часа, прежде чем уроки закончились. Катя ни с кем не говорила, да и вряд ли услышала хоть что-нибудь, что говорили учителя. Она ждала минуты, когда отправится домой, и всё будет хорошо. Когда она вновь окажется вдали от этих пустых лиц и не менее пустых разговоров.

Придя домой, Катя застала дядю Максима, читающего книгу. Она быстро поздоровалась ним и хотела уже пройти в комнату, однако дядя ее задержал.

– Что случилось, Катя?

– Ничего.

– Ты совсем не умеешь скрывать свои эмоции, – дядя улыбнулся и похлопал по стулу рядом с ним, приглашая племянницу присесть.

Катя села и посмотрела на дядю. Его глаза были полны жизненным опытом, который не перерастал в самодовольство. Он не хотел читать ей лекции и готов был выслушать все, что у нее на душе. И Катя вдруг захотела ему это рассказать. Она почувствовала, что дядя именно тот человек, которому МОЖНО это рассказать.

– Я не понимаю, почему наглость и грубость постоянно побеждают? – так закончила она свой рассказ.

Дядя Максим посмотрел на книгу и долго размышлял перед тем как ответить.

– Я не знаю, Катерина. Я живу на этом свете уже сорок лет и все еще не понял, почему так происходит. Мне жаль, что ты с этим столкнулась.

– Я знаю, что это пустяк, можешь не читать нотации. Я прекрасно понимаю, что таких моментов будет много в моей жизни, и нужно учиться не расстраиваться из-за них. Ведь это такие пустяки.

– Нет, Катерина. – Племянница удивленно посмотрела на своего дядю. – Если тебя эта ситуация так тронула, это не пустяк. Она может быть пустяком для меня, но не для тебя. Никогда не принижай свои чувства.

– Но если я буду обращать внимание на все свои эмоции, я так и останусь впечатлительной. – Катерина чувствовала, что уже ничего не понимает в этом мире.

– Ну и прекрасно! Кто вообще сказал, что равнодушие – отличная позиция? Эти люди, которые гордятся своей невозмутимостью, на самом деле просто не умеют достойно принимать жизненные ситуации. Ты думаешь, если бы Н. Толстой решил бы не обращать внимания на свои эмоции и чувства, написал бы он тогда «Анну Каренину» или «Войну и мир»? Как же ты будешь бороться за себя и справедливость, если станешь закрывать на все это глаза?

– Но почти все мои знакомые говорят, что мне нужно избавиться от этой черты характера! Я чувствую во всех взглядах окружающих едкую усмешку о моей чувствительности и глупости.

– Ты от нее в любом случае не избавишься, а попытки сделают тебя несчастной. Подстраивай жизнь под себя, а не подстраивайся под жизнь, Катерина.

С тех пор Катерина часто беседовала со своим дядей. После школы девушка приходила домой, быстро делала уроки и бежала в библиотеку, захватив с собой две кружки чая. Они либо болтали обо всем на свете, либо просто сидели и наслаждались компанией друг друга. Такое положение дел удивляло ее семью и раздражало Даниила. Однако и дядя Максим, и Катя находили такое общение очень интересным. Максим Андреевич делился своим опытом, а Катерина дарила ему свежие мысли и идеи. Только тот, кто не слышал их разговора, может сказать, что подростки не могут ладить со взрослыми. Трудно было представить собеседников более заинтересованных в жизнях друг друга, чем эта племянница и ее дядя.

– Почему вы сбежали из дома в юности? – как-то раз спросила Катерина своего дядю. Они сидели в своем излюбленном месте около окна. На улице опять был дождь, а в библиотеки тепло и уютно. Папа непременно хотел себе библиотеку с камином, так что живой огонь весело потрескивал в углу.

– Потому что я тоже, как и ты жаждал нового. Но сразу скажу, милая племянница, этот побег принес мне мало радости.

– Почему же? Я думала, вы познали мир после него.

– Это так. Но этот мир не сразу мне понравился. Было трудно, очень трудно. Я иногда спрашиваю себя, а что бы было, если тогда моя юношеская горячность не толкнула меня на этот, собственно говоря, глупый поступок? И мне кажется, что я бы все равно достиг того, чего имею сейчас. – Катерина удивленно посмотрела на дядю. Ей казалось, что побег – это лучшее и самое главное, что с ним случилось. Дядя Максим тоже посмотрел на Катю и усмехнулся. – Да, да, Катерина, не смотри на меня своими прекрасными непонимающими глазами. Юные порывы не всегда такие очаровательные, как кажется на первый взгляд! Я – это я, а побег лишь ускорил приближение моих целей. Правда, я слишком много заплатил за это ускорение. Жить без семьи очень, очень тяжело. И как бы тебе не казалось сейчас, семья – наша опора, которой тогда мне очень не хватало. Пусть она и не такая как мы, но она все равно опора. Но, понимаешь, в юности я не ценил семью. Мне хотелось двигаться быстрей, быстрей, энергия переполняла меня. Я сэкономил время, однако навсегда потерял расположение близких. Я пытался исправить свою ошибку, но было поздно. Иногда, мой бизнес, деньги, успехи кажутся мне не такими уж необходимыми. И тогда, я горько жалею, что сбежал. Но я послушал свое сердце, и глупо гадать, что было бы, поступи я иначе.

– Иногда мне кажется, что никто вокруг не понимает меня. Тогда я тоже хочу сбежать отсюда. – Девушка задумчиво покрутила кружку у себя в руках. – Но стоит мне представить, как плачет Лиза, или грустит отец, я забываю о своем безрассудном желании.

– Тебе не обязательно оставаться здесь навсегда. Иди туда, куда тебе хочется. Но не разрывай отношения с семьей.

Они немного помолчали, думая каждый о своем. Затем, дядя Максим внимательно посмотрел на Катерину и улыбнулся.

– Я только сейчас заметил, что прогадал с подарком. Ты совсем не носишь косметики.

Катерина не сразу поняла о чем он говорит. Потом вспомнив несчастные тени и помаду, которые были заброшены в дальний ящик, улыбнулась.

– Я надеюсь, ты не расстроился. Но я не понимаю. Ты знал обо всех увлечениях моих сестер, но про меня не знал ничего.

– Твоя мама, Катерина, написала мне сообщения, где подробно рассказала о картинах Лизы и целой коллекции серег Элеоноры. Когда же я спросил, чем увлекаешься ты, Светлана Дмитриевна написала, что не знает. Мне пришлось выбирать наугад. Отчего же ты, Катерина, скрываешь от родителей свои таланты?

– Не знаю, почему мама не осведомлена о моих предпочтениях, – Катерина нисколько не обиделась на это, лишь улыбнулась. – Может быть оттого, что они не совсем походят на ее увлечения юности. Не поверите, но мама тоже рисовала раньше. Элеонор же, постоянно демонстрирует свои сережки, так что не удивительно, что мама так осведомлена обо всех, кроме меня.

Катерина уже больше не стремилась поговорить с братом, ей вполне хватало общества его отца. Однако каникулы Даниила заканчивались, и вскоре они должны были уехать. Катерина почувствовала, что с их отъездом важный кусочек ее жизни тоже исчезнет. Ей становилось грустнее с каждым днем, приближающим этот роковой час. В последний день пребывания в гостях, дядя Максим и Катерина вышли на веранду. Погода была солнечная, дядя Максим мечтательно курил, дым медленно и лениво полз наверх. Катерина сидела на шезлонге и читала книгу Шарлотты Бронте.

– Катерина, не помню, говорил ли я тебе, что Даниил едет учиться в частную школу с гуманитарным уклоном, – голос дяди прервал кульминационную сцену в книге.

–  Не говорил, однако я и так это знаю.

– Я знаком с директрисой этой школы. Она очень интересная женщина. Ее школа считается одним из лучших учебных заведений.

Катерина искренне не понимала, зачем он ей это говорит. «Вот уж не ожидала от дяди, – разочарованно подумала она, – что он будет хвастаться учебой сына».

– Я подумал, почему бы и тебе не поступить вместе с ним. Я мог бы это устроить. Мне кажется, ты заслуживаешь этого не меньше, чем Даня. Я был бы счастлив оказать тебе такую услугу, тем более я понимаю какого это жить в серой среде. Каждый раз, когда я общался с тобой, я видел, как ты похожа на меня в юности. Мне стало страшно, что ты совершишь ту же ошибку. Поэтому, Катерина, ты можешь исполнить свою мечту, не раня родственников. Но учти, это будет сложнее, чем тебе кажется. Это все же обычная школа, а не Хогвартс. Там нужно стараться, что бы чего-то добиться.

Катерина встала. Потом села. Потом опять встала.

– Вы не шутите?

– Разве я когда-нибудь шутил над тобой? – дядя Максим с удовольствием наблюдал реакцию племянницы.

– Но ведь… Но ведь так не бывает!

– Только прошу, если будешь писать автобиографический роман, не представляй меня в виде феи крестной.

Катерина молчала. Дядя Максим продолжал шутить, но впервые она его не слышала. Школа … самая настоящая гуманитарная школа, и она, Катя, учится в ней. Картинки проносились в ее голове с невероятной скоростью. Вот ее первый день в этой школе, вот она встречает друзей. Оканчивает школу с отличием, пишет книгу, заслуживает уважение и любовь, становится известной и оставляет свой след. Как-то невероятно, чтобы быть правдой!

– Так ты согласна?

Катерина посмотрела на своего дядю. Одного выражения ее глаз было достаточно для ответа. Никогда, никогда еще Катерина не чувствовала прелесть и сказочность будущего. Она просидела так минут двадцать, не в силах ни говорить, ни слушать. Дядя Максим пошел обсуждать это с ее родителями. Однако, Катерина не думала о каких-то житейских мелочах. Ее мечта, мечта, которую Катя лелеяла с приездом Дани, стала реальностью. А ведь она никогда всерьез и не задумывалась о поступлении в школу мечты. Жизнь распахнула перед ней все двери и заботливо вручила ключик! Уж она, Катерина, воспользуется этими ключиком полностью.

Глава 6. Начало новой жизни.

– Поверить не могу, что ты так поступил! – в который раз кричал Даниил. – Кто она такая, чтобы идти в школу наравне со мной? Она же даже не готовилась к этому! Она…Она не читала «1984»!

– Успокойся, – дядя Максим закрывал чемодан Дани, – чего ты боишься? Если она хуже тебя, то тогда у тебя не будет конкурентов, так ведь?

– Меня волнует совсем не конкуренция, – Даниил злобно хлопнул по столу, – это дело принципа. Это… это просто нечестно по отношению ко всем, кто не смог туда попасть. Катя влезла благодаря связям, так ведь?

– Если Катя «влезла» благодаря связам, то ты тоже. Так что не советую так считать. Если она или ты будете не достойны обучаться там, поверь, Юлия Александровна выгонит вас к чертовой матери, несмотря на дружбу со мной. Так что вместо того, чтобы спорить, дочитай свою книгу и дай прочитать Кате. Все, разговор окончен.

И словно в подтверждение Максим Андреевич захлопнул чемодан. Даниил злобно посмотрел на отца и, с видом оскорбленного человека, ушел в комнату. Катя выглянула из двери. Все это время она хотела зайти, но не решалась. Ей надо было обсудить какую-то деталь насчет переезда, но Катерина совсем ее забыла. Горло вдруг перехватило, и слезы, горячие и стыдливые, покатились по щекам. Они ссорились из-за нее, и, как бы Катя того не хотела, она действительно выглядела воровкой. Воровкой не места в школе, а расположения дяди Максима. До нее, Даниил был единственным любимчиком Максима Андреевича, и, как бы глупо не звучало, она действительно не заслуживала его подарка. Катя ведь и вправду не читала столько книг, как Даня, не готовилась, не изучала историю этой школы. А он ждал этого долгие годы, и, наверное, ему было горько осознать, что Катя добилась этого проще. Варваром – вот кем себя чувствовала Катерина. Она медленно зашла в кабинет дяди Максима.

– Ты слышала, да?

Катя промолчала.

– Не злись на него. Да, он эгоистичен и порой груб, но в этом есть и моя вина. Родитель виноват во всех проблемах чада.

Катя села. Ей хотелось утешить дядю, но как, она не знала. Что бы сейчас не сказала Катерина, это будет звучать фальшиво. Так что лучше промолчать.

– Ты что-то хотела?

– Да, но, честно говоря, я совсем забыла что именно.

Дядя улыбнулся.

– Я надеюсь, ты не думаешь, что недостойна места в школе. Возможно, есть ребята, которые лучше подготовлены, чем ты. Но как ты это узнаешь, если не пойдешь в эту школу? Честно, я не вижу в тебе скрытого гения или же закопанного таланта. Но я уверен, что ты, как и я, не знаешь своих сил. А это шанс узнать.

– Возможно, но мне страшно, очень страшно покидать привычную среду.

Максим Андреевич подошел к ней, взял за плечи и посмотрел в глаза.

– Беги, Катерина, беги от привычной среды. Беги, пока ты юна, и в тебе есть силы. Беги, пока не увязла в этом болоте повседневности и пустых разговоров. Я знаю, что тебе здесь тяжело. И не гарантирую, что будет легко там. Но там будет что-то новое, и, возможно, там ты будешь чувствовать себя своей.

Катерина встала. Она никогда не понимала, как дядя знает столько о ней и ее жизни. Но эти слова вдохновляли. Она почувствовала, что душа ее уже устремилась в Петербург, хоть тело еще и собирает вещи. Она была уже там, в этом новом мире. И о как же этот мир был прекрасен!

…

Лето прошло в собирании вещей и обсуждении деталей. И вот, в середине августа они были уже в Санкт-Петербурге. Город встретил из дождем, что было неудивительно. Но даже такой серый и угрюмый он казался Катерине раем. Прощание с семьей было тяжелым. Лиза, не переставая, плакала, отец лишь горько смотрел на дочь, будто прощаясь с ней навсегда. Мама грустила, как полагалось, но Катерине почудилось, будто мама испытывает чувство освобождения от дочери. Катя не могла ее в этом винить. Катин характер слишком взрывной, чтобы обеспечить матери покой. Светлана Дмитриевна, несомненно, горевала об отъезде дочери, но некая легкость появилась в ее душе. Возможно, им действительно нужно жить далеко друг от друга, несмотря на всю любовь матери и дочери. Слишком разные натуры.

И вот уже через полчаса они стоят перед огромным зданием. Она было настолько великолепным, что у Катерины захватило дух. Именно так она представляла себя первую Академию наук, уточненной, но не лишенной строгости. Изящная лепнина не делала здание чересчур нагроможденным, а, наоборот, подчеркивала его важность и достоинство. Однако, если оглядеться вокруг, то можно заметить, что Гуманитарная гимназия Санкт-Петербурга не сильно выделялась на фоне архитектурного изобилия этого города. Но Катя сразу поняла, эта школа раз и навсегда стала самым любимым ее местом в Питере.

Кабинет директора располагался в главном корпусе, в административном крыле. К этой части здания был отдельный вход, поэтому Катерина, Даниил и дядя Максим прошли сразу к нему, не входя в основную часть гимназии. Их встретила директриса Юлия Александровна. Ей было лет 40, но вся ее фигура, движения были полны несокрушимой энергией. Она радостно, как старого знакомого, поприветствовала дядю Максима и добродушно представилась Катерине и Дане. Юлия Александровна была одета в строгий, но модный костюм, волосы заплела в высокий хвост. Глаза директрисы сначала казались просто приветливыми, но уже через минуту Катя заметила, как внимательно и цепко они изучают Даню. Затем Юлия Александровна перевела взгляд на Катерину, и девушке показалось, что он проник в самую ее душу. По коже побежали мурашки. Ей казалось, что директриса смотрит на нее уже вечность. Катя тут же стала припоминать, что делала плохого, или даже о чем плохом она когда-либо думала. Но Юлия Александровна все же не обладала даром слышать мысли, так как она успокаивающе ей улыбнулась и повернулась к дяде Максиму. Они обсуждали какие-то детали. Катерине стало скучно уже на десятой минуте. Она решила рассмотреть кабинет. Он полностью соответствовал своей хозяйке: спокойные пастельные тона, аккуратно сложенные папочки на столе. Комната с двух сторон была окружена стеллажами с различными книгами и документами. В центре стоял огромный дубовый стол, на котором, к счастью для Катерины, были не только скучные бумажки. На самом краю стояла какая-то стеклянная коробочка с жидкостью внутри. В этой жидкости плавали металлические шары разного размера и с цифрами на них. «Интересно, что это такое?» – подумала Катя. Девушка невольно протянула руку к этому необычному изобретению.

– Это термометр Галилея – директриса с улыбкой посмотрела на Катю. – Мне его подарил редактор одного журнала. Смотри, на обратной стороне написано, как по этим шарикам понять температуру в комнате.

И, действительно, сзади было написано, какой шарик какую температуру показывает.

– Зачем он нужен? – пожал плечами Даниил. – Можно ведь купить обычный термометр, где всё ясно и понятно.

– Мне нравятся непрактичные вещи, – спокойно ответила директриса с неизменной улыбкой. – Тем более, он был изобретен до обычного термометра. Если тебе угодно, можно сказать, что этот термометр символ могущества науки.

Даня тихо хмыкнул, а Катерина ещё раз рассмотрела необычные шарики.

– Итак, – Юлия Александровна повернулась к дяде, – Катерина будет жить в комнате со своей одноклассницей Алиной. Я ее сейчас позову, и она расскажет и покажет нашей новенькой школу, так сказать изнутри.

Директриса улыбнулась и незаметно подмигнула Кате.

– Даня же будет жить с Артемом, он на один класс его старше. Его я тоже позову для проведения экскурсии. Расписание занятий вы можете увидеть в общежитии и на каждом этаже гимназии. За школьной формой вы должны будете прийти по этому адресу к портной, – она протянула карточку дяде Максиму. –не забудьте сегодня зайти в библиотеку за учебниками. Ах, да! Вот ваши бейджеки.

Юлия Александровна протянула Кате и Дане блестящие черные бейджеки с белой звездой, эмблемой школы, в левом углу. На каждом было написано имя и фамилия, а также название школы.

– Их вы будете надевать на торжественные мероприятия и выходы за пределы школы, – директриса пододвинула к себе громкоговоритель и позвала Алину Дашкову и Артема Воронцова.

Через пять минут в кабинет зашла миловидная девочка со светло– русыми, почти блондинистыми кудрявыми волосами. Лицо её было миловидным, с чуть заостренным подбородком, как у лисички. Чистые голубые глаза смотрели немного застенчиво, но с добродушием. На ней была черная юбка, футболка с эмблемой школы и черные кеды. Она поздоровалась с директрисой и внимательно посмотрела на Катю. Та улыбнулась новой соседке.

– Это наша новенькая, Катерина Ларина, – представила ученицу Юлия Александровна. – Проведи для нее экскурсию, пожалуйста, и покажи вашу комнату.

– Конечно.

Девочки вышли из кабинета, а Даниил с дядей Максимом продолжили ждать Артема.

Алина глубоко вздохнула, будто сосредотачиваясь, посмотрела на потолок, беззвучно пошевелила губами и только потом повернулась к Кате и начала экскурсию.

– Наша школа была основана пятнадцать лет назад, – монотонным голосом начала Алина, словно читая наизусть вызубренный текст. – Тогда она лишь начинала развиваться, а Юлия Александровна была еще не так известна в России. Сейчас же, наша ГГС находится в пятерке лучших учебных заведений России. Итак, мы с тобой находимся в главном холле гимназии.