Текст книги "Серебряный лебедь"

– Ты! – Нейт указывает на меня. – Переоденься. Ты не можешь оставаться в таком виде.

– Он прав! – Кэш кивает.

Кэш почти всегда молчит, поэтому слышать от него даже пару слов очень непривычно.

– Во-первых, идиоты, я не собираюсь переодеваться. Ты знаешь, сколько времени понадобилось, чтобы надеть это платье? – сладким голосом спрашиваю я с улыбкой на лице. – И во-вторых, кем бы ни оказался тот счастливчик, с которым я сегодня вечером окажусь в одной постели, ему не понадобится много усилий, чтобы его снять.

– Заткнись. Переодевайся. – Нейт указывает на лестницу.

– Нет, – шиплю я возмущенно и оглядывая его с головы до ног.

– Боже! – усмехается Брантли. – Она уже на взводе.

Элли смеется и ерзает на коленях Бишопа, обнимая его за талию.

– Ох, она такая смешная.

Я обрываю их обоих:

– Во всяком случае, не смешнее твоего дыхания, которое напоминает задницу.

– Что? – спрашивает она, смеясь и собираясь унизить меня на глазах у всех. Кто-то вроде Элли Паркер не сдастся без боя. – А ты знаешь, какая на вкус задница?

Они с Лорен торжествующе ухмыляются друг другу.

– Конечно, знаю, – сухо отвечаю я. – Я ведь знаю, какой на вкус язык Бишопа.

Их смех мгновенно прекращается, и она снова собирается вскочить с дивана, но на этот раз ее останавливает Бишоп.

– Это был последний раз, когда вы мне угрожали в моем гребаном доме, – язвительно говорю я, распрямляя плечи. На хрен ее и на хрен всех этих парней.

Я разворачиваюсь, забыв, зачем я вообще сюда спускалась.

– Ох, сестренка, да ладно тебе, – произносит Нейт у меня за спиной.

Я отталкиваю его и бегу вверх по лестнице, чтобы снова переодеться.

Новые цели: выглядеть сегодня чертовски круто, напиться и, надеюсь, найти кого-нибудь на ночь.

Глава 13

– Боже! – я смотрю на незнакомку в зеркале. – Это я?

Я не могу сдержать довольной ухмылки.

Татум и Тилли смеются, обе милые и подвыпившие, а я уже достаточно трезва, чтобы ходить, разговаривать и вести себя как нормальный человек. Я нахожусь в той фазе, когда по венам разливается спокойствие и тепло, и я полностью уверена, что меня ждет отличная ночь. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела.

Я прикасаюсь к губам.

– Черт возьми. Я неплохо выгляжу.

– Неплохо? – Татум возмущенно передразнивает мой тон. – Дорогая, я не умею делать «неплохо». Это как минимум бесподобно – пародирует она голоса Смоки и Айс Кьюб из фильма «Пятница»[8]8
  Американская комедия 1995 года, главные роли в которой исполнили Айс Кьюб и Крис Такер.


[Закрыть].

Я хохочу. Татум чертовски хорошо постаралась. Мои каштановые волосы выпрямлены и спускаются до копчика, глаза подчеркивают черные тени, а кожа покрыта золотым бронзером[9]9
  Специальное вещество, которое добавляют в косметическое средство для создания эффекта загара.


[Закрыть]. Щеки залиты персиковым румянцем, а платье я сменила на куда более откровенное. Да, я отказалась от того скромного обтягивающего красного платья, которое Нейт уже советовал мне переодеть, и заменила его тонким кожаным платьем телесного цвета с почти невидимыми лямками. Оно прилегает к моему телу, как вторая кожа, подчеркивая мою узкую талию и округлую линию моих бедер. Ко всему прочему, оно выгодно демонстрирует мою круглую попку и грудь четвертого размера, которую я всегда пыталась скрыть.

Но не сегодня вечером. О нет.

Я всегда стеснялась своего тела. У меня нет красивой маленькой попки или упругих маленьких сисек, которые выглядят идеально в любой одежде. Я не полная. На самом деле я даже миниатюрная, чего не скажешь о моих формах. Платье открывает большую часть моей груди и моей фигуры. Я хорошо скрывала это от окружающих – до сих пор. Но Элли вывела меня из себя. Бишоп вывел меня из себя. Все они меня вывели. Теперь я собираюсь утереть им носы в своем маленьком тесном платье.

– Надень каблуки. – Татум кидает в меня черные туфли.

– Но я правда не хочу.

– Мне все равно.

Она хихикает, делая еще глоток.

Вечеринка внизу явно в самом разгаре, слышна громкая музыка, звон стаканов и гул смеха. Раздражающий визг пьяных девушек – Мэди, сейчас ты сама и есть пьяная девушка – и освещающие мою спальню фары еще раз доказывают, что сегодняшняя ночь будет сумасшедшей. Мы провели в комнате большую часть вечера, напиваясь и выбирая наряды, и это было по-настоящему хорошо. Мне кажется, что я знаю и Тилли, и Татум всю свою жизнь, словно мы родственные души. Или, может быть, девушкам стоит искать свою вторую половинку среди подруг, а парни нужны только ради секса.

После того как я рассказала девочкам обо всем, что произошло в гостиной, мы решили сменить мой образ и немного переборщить – вот почему я выгляжу так, как сейчас.

– Мы готовы, девочки? – Тилли поднимает брови, уже стоя у двери.

– Подожди, подожди! – Татум останавливается. – Мы планируем перепихнуться с кем-то сегодня?

Я смеюсь.

– Надеюсь.

Они обе на меня смотрят.

– Ты девственница?

– Что? – я почти решаю их обмануть, но понимаю, что нет смысла им лгать. Они мои подруги, настоящие.

– Нет. – Мой смех становится серьезным. – Я не шучу. Я не девственница. Но я бы предпочла не обсуждать это прямо сейчас.

Я делаю паузу, смотря на них.

– А кто-нибудь из вас?

Татум кивает.

– Не может быть! – выпаливаю я, но тут же мне становится неловко из-за того, что я так явно выдала свои предположения. – Ой, прости.

Она качает головой.

– Все нормально. Большинство думают, что я шлюха.

– Мы можем поговорить об этом позже, – говорю я ей.

Это не было вопросом; скорее обещанием. Я поворачиваюсь к Тилли.

– А ты?

Она качает головой.

– Нет. – Затем она добавляет: – Далеко нет.

– Ого! – улыбаюсь я ей. – Как это, а?

– Я люблю изучать женскую сексуальность, если ты понимаешь, о чем я. У нас есть полное право получать от этого такое же удовольствие, как и парни.

Я протягиваю ей кулак.

– Золотые слова!

Она отбивает мой кулачок, пока на нас смотрит Татум.

– Чувствую себя обделенной. Новый план: с кем-то переспать.

Мы все смеемся, и Тилли распахивает дверь до упора, впуская в комнату оглушительные басы. Наверху никого нет, и это облегчение, но я понимаю, что никто не помешает Нейту и остальным парням в любой момент подняться наверх и снова вторгнуться в наше личное пространство. Никто, кроме меня, потому что я плевать хотела на их выходки.

Мы спускаемся по лестнице, смеясь и сжимая в руках бутылку шампанского. Мне все еще не слишком нравятся эти каблуки, но, даже если я упаду лицом вниз, то всегда смогу обвинить в этом вино. Из динамиков доносится «Shake» Yin Yang Twins, и Татум начинает танцевать и прыгать прямо на лестнице. Да, мы все очень пьяны. Влетая в гостиную, где тела жмутся друг к другу под громкую музыку, мы игнорируем все прикованные к нам взгляды, и продолжаем танцевать.

Я смеюсь, извиваясь в объятиях Тилли. Когда мой взгляд останавливается на парнях, стоящих в другом конце комнаты, я приседаю почти до самого пола и улыбаюсь им, а затем снова вскакиваю, прижимаясь своей задницей к Тилли. Здесь не все, но я вижу Нейта, Бишопа, Брантли, Эйса и Сэйнта. Элли и Лорен окончательно опьянели, едва держатся на ногах и трутся друг о друга. У меня вырывается смешок. Они, наверное, думают, что выглядят очень сексуально. Да, если бы сексуальность была двумя мокрыми енотами, которые провели неделю с Чарли Шином[10]10
  Чарли Шин – американский актер и сценарист, известный своим пристрастием к алкоголю и наркотикам.


[Закрыть].

Глаза Бишопа медленно исследуют все мое тело, его уголки рта подергиваются. Пф, неудивительно. Я смотрю на Нейта, который уже приближается ко мне с искаженным от злости красным лицом.

– Быстро. Переодевайся. Мэди. Сегодня не время, чтобы так одеваться и так себя вести.

– Ох, прости меня. – Я ухмыляюсь, разворачиваюсь и танцую, прижимаясь к нему задницей. – Кажется, ты перепутал меня с кем-то, кому не насрать на твою болтовню.

– Тилли! – огрызается Сэйнт на мою подругу.

– Эй! – я прерываю его щелчком пальцев, становлюсь между ними двумя и прищуриваюсь. – Оставь ее в покое, приятель.

Он усмехается, видимо, считая меня забавной.

– Отойди, котенок. Ты уже знаешь, мы не умеем играть честно.

– О, – говорю я, подхватывая его настроение, – я тоже. Вы, ребята, просто застали меня врасплох той ночью.

Я оглядываю всех по очереди.

– А теперь прекращайте мешать нам развлекаться.

Затем я беру девочек за руки и веду их на улицу, туда, где играет музыка и луна освещает яркие разноцветные огни, неоновые лучи внутри бассейна и многочисленных полуголых пьяных подростков.

Я запрокидываю голову, делая еще один глоток вина.

– Это было чертовски круто.

Молодой парень лежит на одном из садовых стульев, бутылка текилы свободно свисает между его пальцами. Тилли подходит к нему, хватает бутылку и возвращается к нам.

– Пора развлечься по-настоящему.

Мы пьем и танцуем до тех пор, пока на нашей коже не выступает пот, и не можем перестать улыбаться.

Я двигаюсь под «Dangerous» Akon, когда мой взгляд останавливается на Картере. Он проходит через двойные двери и направляется прямо к бассейну. С ним три или четыре друга, все в университетских пиждаках. Вот черт. Я облизываю губы. Он выглядит чуть более соблазнительным, чем обычно. Это шампанское. Или, может, текила. Он ищет кого-то в толпе, и когда его взгляд останавливается на мне, улыбка освещает его лицо и, вероятно, вообще все вокруг. Сейчас он чертовски хорош. После того как последние пару ночей меня окружали только самоуверенные напыщенные придурки, мне необходим кто-то вроде него. Мне нужно увидеть дружелюбное лицо. Кого-то, кто заставит меня почувствовать себя хорошо. Я машу ему. О боже, я только что ему помахала.

– Ты что, ему помахала? – шипит Татум рядом со мной.

– Заткнись!

Я сохраняю невозмутимую улыбку, пока он идет к нам, пожирая глазами то, что на мне надето.

– О черт. – Он притягивает меня к своей груди, и я моментально таю.

Я смотрю на него и улыбаюсь.

– Рада тебя видеть. Я немного пьяна. Но недостаточно, чтобы так выглядеть. – Я показываю в сторону Элли и Лорен. Ха-ха. – Однако я все-таки пьяна.

– Ты только что сказала «однако»? – ругает меня Татум шепотом.

Господи, любому очевидно, что это я должна быть девственницей, а она – специалисткой по части членов. Я осторожно ее отталкиваю.

Худшая. Подруга. В истории.

Глядя на Тилли, я вижу, как она танцует в объятиях одного из друзей Картера, ее глаза закрыты, и она полностью погружена в ритм песни.

Лучшая. Подруга. В истории.

Татум уволена.

Он усмехается, приподнимая мой подбородок одним пальцем.

– Ты охренительно милая. Ты об этом знала?

– Хм. – Мои глаза сужаются, пока я обдумываю его слова. – Не лучшая фраза, которую я слышала…

Он меня целует. Его теплые губы прижимаются к моим, а язык проскальзывает мне в рот. Я замираю, но затем образы Бишопа и Элли вновь всплывают в моем мозгу, как в плохих мелодрамах, мои руки инстинктивно обвивают его шею, и я прижимаюсь к нему.

Он отстраняется, глядя мне в глаза.

– Хочешь уйти отсюда? – он ждет, пока я отвечу, и наверняка чувствует мою нерешительность.

– Твои подруги тоже могут пойти.

Он указывает на Тилли, которая целуется с его другом.

– Хорошо.

Я бы не согласилась так легко, если бы была трезвой, и хотя я немного не в себе, ничего плохого все равно не случится, пока рядом Тилли. К тому же Картер по-настоящему крутой. Мне достаточно комфортно рядом с ним, чтобы согласиться прокатиться. Или, может быть, это еще одна вещь, в которой я смогу обвинить алкоголь и прошлые неудачные опыты. Их у меня хватит на всю жизнь вперед.

– Куда? – спрашиваю я.

– Туда, где мы сможем хорошо провести время. – Отвечает он с усмешкой.

Я поворачиваюсь к Тилли, которая умоляюще на меня смотрит; она явно не колеблется с решением.

– Хорошо. – Он берет меня за руку, и я останавливаюсь, оглядываясь в сторону дома.

– Нейт и Бишоп ушли, если ты боишься с ними пересечься.

Картер смотрит мне в глаза.

– Но Хантер и Сэйнт… – я все еще смотрю в сторону дома, тяну его за руку и поворачиваюсь к Татум: – Ну давай же!

Татум неохотно на нас смотрит.

– Черт возьми, ладно. YOLO[11]11
  You only live once – англоязычный интернет-сленг, в переводе означает «живем один раз».


[Закрыть] и все такое.

Я смеюсь, таща Картера за собой, его сильное тело соприкасается с моей спиной.

– Ты наехала на меня за слово «однако», а сама используешь что-то вроде YOLO?

Я открываю замок на воротах и тащу их через аккуратно подстриженные сады, пока мы наконец не выходим с территории дома.

– Тадам! – я смеюсь, широко раскинув руки.

Картер указывает на Porsche.

– Ты едешь на переднем.

Он шлепает меня по заднице, проходя мимо, и садится на водительское сиденье. Тот парень с Тилли забираются назад, и я проталкиваю Татум вслед за ними.

– Ой, прекрати жаловаться. – Я ухмыляюсь Татум, которая вжимается в сиденье, пытаясь отодвинуться от Тилли, целующейся с…

– Как тебя зовут? – спрашиваю я парня сзади.

– Пауль.

Затем я снова поворачиваюсь к Татум и вижу, что она сердито на меня смотрит.

– Какая машина у Бишопа? – спрашиваю я, размышляя над тем, что рассказала нам Тилли.

Картер хмыкает.

– Матовый черный GranTurismo Maserati, почему ты спрашиваешь? – он смотрит на меня, держа руку на руле.

Я пожимаю плечами. Конечно, у него есть Maserati.

– Просто интересуюсь. – Я снова смотрю на Картера: – А откуда ты знаешь, что он за рулем?

Он ухмыляется, не поворачиваясь ко мне:

– Ты скоро узнаешь.

Затем он включает вторую передачу, и когда мы приближаемся к шоссе, покрышки уже прожигают асфальт.

Глава 14

В машине играет «Closer» Chainsmokers, и я танцую прямо на сиденье, наблюдая, как Татум, которая наконец немного расслабилась, двигается вместо со мной. Спасибо текиле.

– Так куда мы едем?

Мы в дороге уже полчаса, огни города давно скрылись вдалеке.

Картер ухмыляется, включает фары, нажимает на аварийный тормоз, и задние колеса с визгом врезаются в дорогу. Внезапно мы поворачиваем на частную подъездную дорожку, оставляя за собой облако пыли.

Татум ругает его:

– Не выпендривайся, Доминик Торетто[12]12
  Персонаж серии фильмов «Форсаж», гонщик.


[Закрыть].

Я не замечаю ее колкость, улыбаясь от уха до уха:

– Я хочу еще раз!

Татум толкает спинку моего сиденья. Я смотрю на Картера, игнорируя мою возмущенную лучшую подругу.

– Я серьезно.

Он улыбается и снова смотрит на дорогу. Подъездную дорожку окружает основательная дорогая ограда.

– Что? – ворчу я себе под нос.

Наконец мы подъезжаем к концу дорожки, и я смотрю на ряд машин, вокруг которых толпятся люди. И когда я говорю «машины», я имею в виду настоящих спортивных монстров. Я щурюсь.

– Это детская площадка для богатеньких мальчиков?

Картер усмехается, останавливаясь. Я замечаю, что взгляды всех стоящих вокруг сконцентрировались на нас.

– Можно и так сказать, – отвечает он, подмигивая мне и сжимая ручку двери. – Пойдем.

Тилли ворчит, наклоняясь к передним сиденьям:

– Думаю, скоро мы увидим воочию, что делает Бишоп во время гонок.

Стоп… что?

Вот дерьмо.

Я толкаю дверь, а Картер уже подходит ко мне. Он протягивает руку и помогает мне выйти из машины. Все взоры прикованы к нам. Прекрасно. Думаю, мне нужно выпить еще текилы. Выхватывая бутылку из рук сильно пьяной Татум, я подношу горлышко к губам и делаю большой глоток.

– Эй, – он прижимает меня к себе, – ты можешь поехать со мной.

Я глотаю обжигающую жидкость.

– Правда?

Он смотрит на меня, его глаза ищут мои.

– Да, правда.

Обвив руками его шею, притягиваю его губы к своим. Я ощущаю его теплое дыхание, и мое сердце, кажется, сейчас выскочит из груди. Наклоняясь вперед, я собираюсь поцеловать его, и…

Сильная рука хватает меня за талию и вырывает из его хватки.

– Этого не произойдет.

Я врезаюсь в Бишопа, стоящего за моей спиной вместе с Нейтом.

– Она приехала сюда со мной, поэтому дальше мы едем тоже вместе.

Картер тянется к моей руке и едва успевает ее коснуться, когда Бишоп вплотную подходит к нему, грудь к груди, нос к носу.

– Кажется, – бормочет Бишоп, его глаза прожигают Картера, а сильная челюсть сжимается, – я сказал, что этого не произойдет.

Вся толпа людей завороженно наблюдает за этим эпическим состязанием, а Татум и Тилли неловко молчат, стоя позади меня.

– Бишоп, – шепчу я, но он не двигается.

Я смотрю на Нейта в поисках помощи, но вижу, что он сам смотрит на Бишопа в недоумении. Затем я снова оглядываюсь на Картера, который, похоже, не собирается отступать. Черт. Остается надеяться на себя.

Бишоп не двигается, поэтому я резко хватаюсь за его сильные руки. Могу поклясться, что от соприкосновения наших рук у него пробегают мурашки.

– Бишоп? – повторяю я, нервно оглядываясь на наблюдающую толпу.

– Нет, без проблем, – говорит Картер, отмахиваясь от меня и прожигая Бишопа ядовитым взглядом. – Ты можешь взять ее прокатиться. Но не стоит заблуждаться, после этого она все равно будет со мной, и… – он делает паузу, принимая вид, что обдумывает свои следующие слова. – Потом тоже.

О боже.

Он отталкивает Бишопа и возвращается в машину под всеобщими взглядами. Татум прочищает горло:

– Эм, это было неловко.

Бишоп поворачивается ко мне лицом. Он и Нейт явно злы на меня.

– О чем ты думаешь, садясь с ним в машину? Какого хрена ты не дома?

– Повторяю в последний раз, – говорю я, глядя прямо на Бишопа, – не смей, черт возьми, указывать, что мне делать!

Очень надеюсь, что я не перепутала порядок слов.

Бишоп указывает на свою восхитительную – чертовски восхитительную – Maserati.

– Садись в машину, котенок, и не смей двигаться, пока я тебе не позволю.

Я стою с открытым ртом и поворачиваюсь к Нейту, ожидая, что хотя бы сейчас он мне поможет.

Но сводный братец едва пытается сдержать смех, его лицо багровеет.

– Нейт! – шиплю я.

– Стоп, стоп, извини, сестренка, но он прав. Я собирался высказать тебе все, что думаю, но он сделал это за нас двоих. Забирайся в машину.

Он смотрит за мою спину, прямо на Татум.

– Ты тоже садишься в чертову машину.

Затем он смотрит на Тилли, которая теперь отталкивает от себя друга Картера.

– И ты тоже.

– Черт. – Бишоп качает головой. – Я не могу везти так много людей. Я возьму только Мэдисон.

– Какого черта? – выпаливаю я.

Бишоп прищуривается. Я указываю в сторону:

– Возьми Нейта!

– Нет! – отрезает Бишоп, подходя ближе. – Кто-то должен за тобой присматривать.

Он выхватывает у меня бутылку текилы и швыряет ее на землю.

– И поскольку я не вожу кисок на переднем сиденье…

Он смотрит на Татум и Тилли с мерзкой ухмылкой. Придурок!

– То ехать придется тебе. Садись. В. Машину.

– Ты только что сказал, что киски не ездят на твоем переднем сиденье. – Я прекрасно понимаю, что люди все еще наблюдают за нами, но из-за текилы мне плевать. Хотя, наверное, в понедельник я об этом пожалею. – Когда я проверяла в последний раз, у меня была киска.

Бишоп усмехается, подходя ко мне. Он наклоняет голову.

– Хм, так ты хочешь, чтобы я проверил? Потому что пока я в этом не уверен.

Я отталкиваю его:

– Пошел ты на хрен.

Затем я мчусь к его машине, рывком открываю дверь… и терплю неудачу, потому что эти долбаные двери нужно разблокировать, прежде чем открыть. Бишоп все еще хмурится, стоя на прежнем месте, а затем поворачивается, чтобы поговорить с Нейтом, который с хитрой ухмылкой обхватил обеими руками Тилли и Татум. Обе девушки смотрят на него снизу вверх, словно он – подарок, посланный им самим Господом Богом. Иу.

Почему, черт возьми, они вообще участвуют в гонках? Им явно не нужны деньги или машины, так зачем? Бишоп идет ко мне, открывает дверь и садится в автомобиль.

– Я не знаю, какого хрена ты этим занимаешься. Почему бы вам с Нейтом просто не покататься по вашей маленькой трассе? Я все равно буду здесь, когда вы вернетесь.

– Во-первых, это не маленькая трасса. Это сорокаминутная гонка по городу. Во-вторых, ты пьяна, и Нейт ни за что не оставит тебя без присмотра.

– Сорокаминутная гонка?

Он пристегивает меня ремнем безопасности, и я стараюсь сделать вид, что не замечаю, как его рука задевает мою. Затем он заводит машину и включает фары.

– Да.

Он нажимает кнопки на встроенном GPS, и на карте появляется зеленый маршрут.

– Почему? – спрашиваю я, глядя на его точеный профиль. Он действительно хорош. Мне нужно или перестать на него смотреть, или протрезветь, или и то и другое.

– Что «почему»? – спрашивает он, разгоняя машину так сильно, что я чувствую, как под нами вибрирует двигатель.

– Почему ты это делаешь?

– А, это. – Он ухмыляется мне в профиль и шутливо ударяет себя по виску. – Вопрос на миллион долларов, да?

Затем он включает первую передачу, шины с визгом поднимают облако пыли, и мы выезжаем с подъездной дороги.

– Черт возьми! – я поворачиваюсь назад и вижу исчезающие вдалеке огни фар, в то время как Бишоп переключает автомобиль на третью передачу, а затем, как только мы достигаем конца дороги, обратно на вторую. Заднюю часть машины бросает в сторону, мы делаем целый оборот и наконец выезжаем на тихую дорогу, ведущую к шоссе. Из моего рта вырывается по-настоящему девчачий крик, и я быстро прижимаю ладонь к губам, не в силах сдержать смех.

Уличные фонари освещают Бишопа, оттеняя точеные черты его лица.

– На следующем перекрестке поверните направо, – указывает электронный голос GPS.

Бишоп сворачивает на правую полосу и мчит по ней, пока мы не набираем скорость около ста миль в час. Я думала, что мне будет страшно. Я ничего не знаю ни о Бишопе, ни о его водительских навыках, но я все равно не боюсь – возможно, именно в этом и заключается причина того, почему так много молодых людей погибает во время незаконных гонок. Я не чувствую ничего, кроме пульсирующего во мне неразбавленного адреналина.

– Ты и Картер? – спрашивает он, не сводя глаз с дороги.

– Мы примерно такие же друзья, как ты и Элли.

Мой ответ резок, потому что независимо от того, нравится мне эта поездка или нет, все это происходит без моего согласия. Бишоп – напыщенный засранец. В нем собрано все, что я не переношу в мужчинах (и в людях в целом).

Он смеется, но это больше напоминает издевку:

– Элли значит для меня меньше, чем кучка дерьма.

– Очаровательно. – Невозмутимо отвечаю я.

Он смотрит на меня, и на его губах появляется мрачная ухмылка.

– Ни в коем случае.

Бишоп включает третью передачу, устремляясь вперед по шоссе. Затем он выжимает тормоз до пола, и мы дрейфуем на повороте.

Но по большей части поездка проходит тихо и без приключений. Бишоп остается Бишопом, задумчивым и молчаливым. Это довольно неуютно, и я не представляю, чем заполнить неловкую тишину, поэтому просто молчу. В конце концов Бишоп въезжает на подземную промышленную парковку, и рев автомобиля эхом разносится по огромному пустому пространству.

– Оставайся в машине.

Мы сворачиваем за угол, где нас ждет длинный лимузин. Рядом стоит мужчина в хорошо отглаженном костюме, его седые волосы зачесаны назад, изо рта торчит сигара. Слева от него – два телохранителя, оба в одинаковых черных костюмах, их глаза скрыты под темными очками. Бишоп останавливается и выходит из машины. Я подумываю о том, чтобы выбраться отсюда назло ему, но затем оглядываюсь на человека с сигарой и понимаю, что лучше остаться внутри. Он улыбается Бишопу так, что у меня по коже пробегают мурашки. Он вручает ему сигару, Бишоп берет ее и сует в карман.

Что происходит?

Оглядываясь, я вижу, что позади нас никого нет. Наверняка, остальные парни где-то неподалеку. Бишоп поворачивается и идет обратно к машине, его глаза встречаются с моими. Я нервно ерзаю на кресле. Как только его рука опускается на ручку двери, я снова смотрю на человека, одетого в костюм, и замечаю, что он тоже смотрит прямо на меня. Мне нужно отвести взгляд, но я не могу. Его глаза словно читают меня, при этом его лицо совершенно непроницаемо. Он наклоняет голову, затем смотрит на Бишопа, который остановился, держась за ручку автомобиля. Я отворачиваюсь от человека в костюме и снова смотрю на Бишопа, а затем дверь распахивается, и он садится за руль. Заведя машину, Бишоп задним ходом выезжает с автостоянки.

– Черт! – он хлопает рукой по рулю.

– Что?

Я оглядываюсь вокруг, гадая, что его беспокоит. Он ведь выиграл, верно? Вот для чего все это было. Я смотрю на него, пока он лезет в карман и достает телефон.

– Бишоп?

Он продолжает игнорировать меня, прижимая телефон к уху.

– Да, у нас проблема. Она осталась в машине. Неважно. Я видел это. Да, я сейчас приеду.

Он кладет трубку, а затем снижает скорость.

– В чем дело? – спрашиваю я. – Бишоп, черт тебя подери!

– Тебе не о чем беспокоиться.

– Ох, правда? – говорю я, приподняв брови. – И в таком случае что же это было?

Мы сворачиваем на знакомую улицу. Если мне не изменяет память, до моего дома здесь всего ничего, и это меня немного расслабляет. Надеюсь, Нейт был прав и мы можем доверить Хантеру и Сэйнту следить за вечеринкой. Я заметила, как все вокруг невольно им подчиняются. Ведут себя осторожно, напуганно, но уважительно. Это все, что сейчас приходит на ум. Я уже знаю, что Бишоп – главарь их группы. Даже без рассказов Татум это было очевидно с самого первого взгляда.

Мы въезжаем на подъездную дорожку с высокими воротами, и он опускает свое окно, набирая входной код. Через несколько секунд высокий металлический забор разъезжается, и мы едем по мощеной дороге. Слева и справа от нас аллея из декоративных деревьев, подсвеченных уличными фонарями. Мы подъезжаем к большому круглому крыльцу и – черт побери. Пока мы ехали к дому, я представляла старый особняк в викторианском стиле, но все оказалось совсем иначе. Передо мной возвышается огромный стеклянный дом, невероятно стильный, но очень холодный. Я оглядываюсь и вижу необъятный задний двор, где по краю территории протекает река. Бишоп нажимает на педаль тормоза и выходит из машины. Я воспринимаю это как сигнал к выходу, поэтому тоже выбираюсь из машины, у меня слегка кружится голова. Думаю, я уже прошла фазу опьянения и теперь перехожу в фазу похмелья. Сейчас мне бы стоило спать, а не бодрствовать. Проклятье.

– Где мы? – спрашиваю я, разглядывая дом. Посреди стеклянной стены расположена большая металлическая дверь.

Бишоп подходит, берет меня за руку и тянет вперед.

– Давай же.

– Где мы?

– Ты когда-нибудь заткнешься?

– Честно? Нет.

Он игнорирует мои слова и продолжает тянуть вперед. Взамен я игнорирую то, что его рука крепко держит мою, но на моих висках все же проступают предательские капельки пота. Я быстро смахиваю их свободной рукой. Он ведет нас через сад к заднему двору. Я почти застываю на месте. Бассейн в два раза больше нашего, в центре – стеклянная барная стойка. Боже. Кто эти люди? Неоновые огни освещают плавающие вокруг бара стулья, изнутри бассейна виднеются разноцветные блики. Чуть поодаль располагается мини-версия дома, которая в точности повторяет свой гигантский прототип.

– Кому принадлежит этот дом? И почему я здесь?

Бишоп снова игнорирует меня, очевидно, это единственное, что у него хорошо получается. Он тянет меня к маленькому гостевому дому. Поднявшись на несколько ступенек, он распахивает дверь и отодвигает черную занавеску.

Черт возьми. Я в спальне Бишопа Винсента Хейса.