Текст книги "Разрушительная ложь"

Глава 6

Стелла

Дневник Стеллы

13 марта

Кажется, я заключила сделку с дьяволом.

Возможно, звучит немного драматично, но смысл вы поняли. Кристиан был очень мил и услужлив с момента нашего знакомства, но он не стал тем, кем является сегодня, потому что был теплым и пушистым.

Прошло 4 дня с того момента, как я поставила подпись (до сих пор не могу поверить, что он заставил меня подписать официальный контракт, но думаю, именно поэтому он стал генеральным директором). И каждый раз, когда я думаю о нашем первом выходе в свет, меня немного тошнит.

Я бы смирилась с необходимостью лгать подписчикам, но друзья и семья тоже увидят пост. Не родители, а Наталья, но она расскажет маме с папой. И мне придется объяснять внезапное появление парня подругам, которые ЗНАЮТ, что я не хочу отношений. Они придут в ярость, особенно Джулс. Она ненавидит пропускать сплетни.

Нужно еще скрыть лицо Кристиана, когда я сделаю официальный пост. Может, поставить поверх него эмодзи. Настолько глупо, что даже смешно…

Эмодзи для Кристиана:

Дьявол (по понятным причинам)

Нейтральное лицо (его вид 80 % времени)

Лицо с сердечками (имеет смысл, если он мой парень, но может, слишком приторно?)

– Я так счастлива, что мы можем наверстать упущенное. – Джулс вздохнула и засунула в рот картошку фри. – Я выпала из жизни с тех пор, как вернулась.

Несколько недель назад Джулс и ее парень Джош ездили в Новую Зеландию, и мы увиделись впервые с момента ее возвращения. Из-за напряженного графика работы юриста и постоянных поездок Авы, фотографа журнала «Ворлд Джеографик», нам оказалось трудно собраться в одном месте в одно и то же время.

Но мы все равно стараемся встречаться хотя бы раз в месяц, пусть даже виртуально. По крайней мере, тогда к нам может присоединиться Бриджит, живущая в Европе.

Поддержание дружбы во взрослом возрасте требует работы и сознательных усилий, но от этого она становится только ценнее.

Именно поэтому было так трудно лгать Джулс, Аве и Бриджит. Они знали, что меня уволили, но не знали о Кристиане.

При этом мне не хотелось обременять их избытком проблем, и чем дольше я что-то скрывала, тем меньше хотелось объяснять причины.

Съеденное на обед тако с рыбой перевернулось в желудке.

– Ты ничего не пропустила. – Ава убрала с лица прядь волос. – До октября моя жизнь состоит из работы и свадебных приготовлений.

Несмотря на небрежные слова, ее лицо светилось от волнения.

Ее бойфренд, Алекс, сделал ей предложение прошлым летом, и осенью они планировали свадьбу в Вермонте. Зная Алекса, это будет самая роскошная свадьба за всю историю штата. Он уже нанял лучшего свадебного организатора страны, чтобы координировать армию флористов, поставщиков, фотографов, видеооператоров и всех участников свадьбы.

– Хм. – Похоже, Джулс разочаровалась отсутствием новостей посочнее. – А ты, Стелла? Может, переспала со знаменитостью на каком-нибудь мероприятии? Выиграла миллион долларов? Тебе снова предложили поездку на Бора-Бора в обмен на фотографии твоих ног?

Мой смех получился натянутым.

– Жаль разочаровывать, но нет.

Правда, у меня появился фиктивный парень.

Слова вертелись на языке, но я проглотила их вместе с водой.

Мне нужно больше времени, чтобы обдумать ситуацию, прежде чем обсуждать ее с кем-то еще.

– Ну вот, – надулась Джулс. – Впрочем, год только начинается. И боже, кстати, о знаменитостях… – Ее глаза снова вспыхнули. – Вы не поверите, кого мы встретили в аэропорту на обратном пути – Нейта Рейнольдса! Он был с женой…

Я расслабилась, пока она болтала о любимом актере. Гораздо безопаснее, чем обсуждение моей жизни.

Остатки стыда пощипывали кожу, но я утешала себя тем, что не собираюсь лгать подругам вечно.

Скоро я расскажу им про Кристиана.

Только не сегодня.

Мы провели в ресторане еще полчаса, а потом Аве потребовалось встретиться с Алексом по каким-то свадебным вопросам, а Джулс отправилась «сделать сюрприз» Джошу после смены в больнице. Я почти уверена, что это кодовое название секса, но благоразумно решила не уточнять.

Когда мы попрощались, я села на поезд до Гринфилда.

Он находится в часе езды от города, и когда я работала в «ДиСи Стайл», мне приходилось нестись туда из офиса. Иногда успеть не удавалось; а когда удавалось, я проводила с Маурой всего десять или пятнадцать минут, прежде чем часы посещения заканчивались.

Наверное, это одно из преимуществ отсутствия работы. Мне больше не приходилось ездить ночами на поезде в глушь и беспокоиться о том, что я не успею ее увидеть.

Я рассеянно теребила кулон, наблюдая, как бетонные тротуары и европейская архитектура города уступают место открытым полям и плоской земле.

Я не виделась с Кристианом после заключения соглашения, но на следующий день он написал мне с просьбой присоединиться к нему на благотворительном вечере.

Я даже не знала, для чего собирали средства – только что это официальное мероприятие и оно должно состояться в Смитсоновском музее естественной истории.

Толчок поезда, остановившегося в Гринфилде, совпал с приступом волнения.

Все будет хорошо. Это просто вечер. Ты посетила много официальных мероприятий.

Я вдохнула и выдохнула воздух полной грудью.

Все будет хорошо.

Я встала, пропустила группу усталых пассажиров и вышла за ними из поезда. Но на полпути почувствовала на шее холодок и резко подняла голову.

Такой же холодок, как в коридоре, когда Кристиан подвез меня домой.

Мой взгляд бешено заметался по вагону, но он оказался пуст, не считая пожилого человека, храпевшего в углу, и проводника, пытавшегося его разбудить.

Часть напряжения покинула мои плечи.

Все в порядке. Я просто на взводе из-за благотворительного вечера и фальшивой договоренности о свиданиях.

«Гринфилд» находился в десяти минутах ходьбы от вокзала, и когда я дошла туда, то уже отбросила опасения. Нельзя прожить жизнь, оглядываясь через плечо, тем более когда там ничего нет.

«Гринфилд» состоял из трех зданий и нескольких акров земли в пригороде Мэриленда. Из-за эркеров, бамбуковых полов и обилия зелени он скорее напоминал элитный бутик-отель, чем жилой комплекс для пожилых людей, поэтому я не удивилась, что его признали одним из лучших роскошных жилых помещений в стране.

Днем он тоже выглядел по-другому, и не только из-за света. Атмосфера была спокойнее, а запахи слаще даже в пасмурный зимний день.

Сегодня был новый день, а с каждым новым днем приходила надежда.

Мою грудь наполнил оптимизм – я остановилась у комнаты Мауры и постучала в дверь.

Сегодня она вспомнит меня. Я не сомневалась.

Я снова постучала. Ответа нет. Я его и не ждала, но на всякий случай всегда стучала дважды. Пусть она и живет в доме престарелых, это все равно ее комната. Она заслужила право решать, кого впускать в ее личное пространство.

Я подождала еще немного, повернула ручку и зашла внутрь.

Маура сидела в кресле у окна и смотрела на пруд в задней части комплекса. Вода замерзла, а деревья и цветы превратились в голые ветви и увяли, но она, похоже, не была против.

Она слегка улыбалась, напевая тихую мелодию. Что-то знакомое, но неразличимое, дарящее счастливую ностальгию.

– Привет, Маура, – тихо сказала я.

Пение прекратилось.

Она повернулась и посмотрела на меня с вежливым интересом.

– Привет. – Она склонила голову под моим выжидающим взглядом. – Мы знакомы?

Грудь сжалась от разочарования, за которым последовала острая боль.

Болезнь Альцгеймера прогрессирует у всех по-разному – даже у тех, кто находится на средней стадии, как Маура. Кто-то забывает базовые навыки, например, как держать ложку, но помнят свою семью; другие забывают близких, но вполне в состоянии вести повседневную жизнь.

Маура попала в последнюю категорию.

Я должна быть рада, что она еще способна адекватно общаться спустя четыре года после постановки диагноза, а я… Но все равно больно, когда она меня не узнает.

Именно Маура растила меня, пока родители строили карьеру. Она каждый день отвозила и забирала меня из школы, посещала все школьные спектакли и утешала, когда Рикки Уитон бросил меня ради Мелоди Реннер в шестом классе. Мы с Рикки «встречались» всего две недели, но мое одиннадцатилетнее сердце было разбито.

Казалось, Маура всегда будет яркой и энергичной. Но годы и болезни взяли свое – когда я видела ее такой хрупкой, к горлу подступали слезы.

– Я новый волонтер. – Я прочистила горло и изобразила улыбку, не желая омрачать визит меланхолией. – Принесла вам темблеке. Маленькая птичка напела мне, это ваше любимое. – Я полезла в сумку и вытащила охлажденный кокосовый пудинг.

Традиционный пуэрториканский десерт – мы с Маурой готовили его во время «экспериментальных» вечеров.

Каждую неделю мы пробовали новый рецепт. Некоторые выходили потрясающе, другие не очень. Но темблеке был одним из любимых, и мы оправдывали повторное приготовление разными вкусами. Корица на одной неделе, апельсин на следующей, потом лайм.

Вуаля! Новый рецепт.

В восемь лет это казалось логичным.

У Мауры загорелись глаза.

– Подкупаешь меня сладостями в первый же день. Отличный план. Ты мне уже нравишься.

Я рассмеялась:

– Рада слышать.

Я вручила ей десерт, приготовленный прошлым вечером, и дождалась, пока она крепко возьмет его в руки, прежде чем сесть напротив.

– Как тебя зовут? – Она положила в рот немного пудинга, и я старалась не замечать, насколько медленно она двигается и как сильно трясутся ее руки.

– Стелла.

В ее глазах блеснуло нечто вроде воспоминания. Надежда появилась вновь – лишь чтобы исчезнуть через мгновение, когда мгла погасила блеск.

– Красивое имя, Стелла. – Маура жевала с задумчивым видом. – У меня есть дочь, Фиби. Она примерно твоя ровесница, но я давно ее не видела…

Потому что она умерла.

Боль в груди вернулась с удвоенной силой.

Шесть лет назад Фиби и муж Мауры возвращались домой из магазина, когда в их машину врезался грузовик. Оба погибли на месте.

После этого Маура впала в глубокую депрессию, и у нее не осталось родственников, на которых можно опереться.

Как я ни ненавидела болезнь Альцгеймера за отнятую у Мауры жизнь, иногда я была за нее благодарна. Пропадали не только хорошие воспоминания, но и плохие – по крайней мере, Маура могла забыть боль из-за потери близких.

Ни один родитель не должен хоронить своего ребенка.

Маура стала жевать медленнее. Она нахмурилась, и я увидела – она изо всех сил пытается вспомнить, почему давно не видела Фиби.

Ее дыхание участилось, как всегда перед приступом возбуждения.

В прошлый раз, когда она вспомнила о случившемся с Фиби, она стала такой агрессивной, что медсестрам пришлось дать ей успокоительное.

Я сморгнула жжение в глазах и улыбнулась шире.

– Я слышала, сегодня вечером играют в бинго, – быстро сказала я. – Вы рады?

Отвлечение сработало.

Маура снова расслабилась, и наш разговор плавно перешел от бинго к пуделям и «Дням нашей жизни».

Ее воспоминания были обрывочными и постоянно менялись, но сегодня выдался неплохой день. Когда-то у нее был пудель, и она любила смотреть «Дни нашей жизни»[5]5
  Американская дневная телевизионная мыльная опера, долгое время транслировавшаяся на телеканале NBC в США с 8 ноября 1965 года, а в настоящее время – на онлайн стрим-платформе телеканала.


[Закрыть]. Я не знала, понимает ли она важность этих тем, но, по крайней мере, она знала на подсознательном уровне.

– У меня сегодня бинго. А у тебя? – Она резко сменила тему после десятиминутного монолога о ручной стирке. – Такая красивая девушка должна как следует повеселиться в пятницу вечером.

Была суббота, но я не стала ее поправлять.

– У меня вечеринка, – сказала я. – В Смитсоновском институте.

Хотя весельем я бы это не назвала.

От волнения меня охватил приступ тошноты.

Подписание контракта – одно; его выполнение – совершенно другое.

Вдруг я опозорюсь на мероприятии? Споткнусь или ляпну какую-нибудь глупость? Вдруг он поймет, что я не подходящая спутница, и разорвет соглашение?

Я инстинктивно потянулась к кристаллу на шее. Сегодня я выбрала для исцеления унакитовую яшму и сжимала ее изо всех сил, пока прохладный камень не согрелся и не успокоил нервы.

Все в порядке. Все будет хорошо.

Маура не обратила внимания на мое смятение – услышав про вечеринку, она просияла и наклонилась вперед.

– О, здорово. Что наденешь?

Это прозвучало совсем как раньше, и у меня сжалось сердце.

Она постоянно дразнила меня из-за мальчиков. В подростковые годы я раздражалась и сердилась, но все равно рассказывала ей обо всех тайных увлечениях.

– Еще не решила, но что-нибудь подберу. Главный вопрос – что делать с волосами? – Я указала на свои кудри. – Собрать или оставить так?

Тема волос всегда вызывала у нее особое оживление. У Мауры прямые волосы, но она научилась ухаживать за моей специфической текстурой и с годами стала неофициальным экспертом.

Я до сих пор использовала после душа метод, разработанный ею, когда мне было тринадцать: нанести крем для завивки, расчесать расческой с редкими зубчиками, выжать лишнюю влагу, втереть аргановое масло и накрутить волосы вверх.

Работало безотказно.

Мои губы изогнулись в улыбке в ответ на возмущенное хмыканье Мауры.

– Это вечеринка в Смитсоновском институте. Конечно собрать. Иди сюда. – Она подозвала меня. – Вечно приходится все делать самой.

Я подавила смех и подвинула к ней стул, пока она вынимала шпильки из пучка, чтобы сотворить волшебство.

Я закрыла глаза, погрузившись в умиротворяющую тишину и знакомые, успокаивающие движения ее пальцев.

Она действовала медленно и неуверенно. То, на что уходило несколько минут, когда я была ребенком, теперь занимало втрое больше времени. Но меня не волновало, сколько уйдет времени и какой получится результат; мне просто хотелось проводить с ней время.

– Готово, – удовлетворенно объявила Маура.

Я открыла глаза и увидела наши отражения в зеркале на стене напротив. Она собрала мои волосы в высокую прическу. Половина локонов уже выпала, а остальные, вероятно, рассыплются, как только я пошевелюсь.

Маура стояла рядом с гордым видом, и я вспомнила первый танцевальный вечер в школе – мы стояли точно в таких же позах, но были на тринадцать лет моложе и на тысячу лет беззаботнее.

В тот вечер она тоже сделала мне прическу.

– Спасибо, – прошептала я. – Очень красиво.

Я потянулась, чтобы нежно сжать ее руку, лежавшую на моем плече. Такую тонкую и хрупкую, что я боялась ее повредить.

– Не за что, Фиби. – Она погладила меня другой рукой, и выражение ее лица стало более туманным.

У меня перехватило дыхание.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни слова – к горлу подступили слезы.

Я опустила взгляд в пол и попыталась дышать через кулак, сжавший сердце.

Не за что, Фиби.

Я знала, что Маура любит меня, хоть и не помнит, и обращается со мной как с собственной дочерью, когда вспоминает.

Но я не ее дочь, и я никогда не смогу заменить Фиби.

И не хочу.

Но я могу позаботиться о ней и обеспечить как можно более комфортную жизнь. А значит, готова удерживать ее в «Гринфилде» любой ценой, включая сделку с Кристианом Харпером.

Живот скрутило. Нельзя испортить сегодняшнюю вечеринку, и медлить тоже нельзя. Скоро я должна объявить о наших отношениях, если хочу заключить сделку с «Деламонте».

Маура заботилась обо мне, когда мне было не на кого рассчитывать. Пришло время сделать то же самое для нее.

Оно того стоит.

Глава 7

Стелла

Я провела в «Гринфилде» еще час, болтая и собирая пазл с Маурой. Мы перебрались в общую комнату, когда я взяла под контроль эмоции, и провели остаток времени вместе, собирая горный пейзаж из пятисот деталей.

Я бы осталась подольше, но нужно было готовиться к благотворительному вечеру. Времени оставалось в обрез – я вернулась домой меньше чем за два часа до прихода Кристиана.

Волнение поглотило меня изнутри, заглушив затянувшуюся тоску от визита к Мауре.

Сегодня я впервые проведу вечер с Кристианом. Ужин в «Деламонте» не считается – мы практически не разговаривали.

Я пошла в душ и шагнула под горячую воду, стараясь не слишком паниковать.

Кристиан Харпер – всего лишь мужчина.

Не король, хоть и по-королевски богат, и не бог, хоть и божественно красив.

Нет поводов для волнения.

Из-за дефицита времени я с рекордной скоростью вымыла голову, побрилась и сделала пилинг, не задерживаясь в ванной, хоть и очень хотелось.

Я была в халате, делала макияж, когда раздался дверной звонок.

Кристиан должен быть только через полчаса. А вдруг…

Сердце забилось быстрее, когда сознание заполнила холодная тревога, испытанная в поезде.

Хватит. Это не он.

Я сама не понимала, почему так заволновалась – он молчал уже два года, – и меньше всего мне хотелось снова привлечь преследователя в мою жизнь, сосредоточив на нем слишком много энергии.

Я подпрыгнула, когда в дверь снова позвонили.

Звонок всегда был таким громким?

Я накрасила ресницы и поспешила в гостиную, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Это не он. Не он.

Я подошла к входной двери и посмотрела в глазок.

Через секунду легкие наполнило облегчение, и я открыла дверь.

В холле стоял Кристиан в черном смокинге и выглядел сногсшибательнее обычного. Идеальные вьющиеся волосы, гладко выбритое лицо – можно принять за кинозвезду перед вручением «Оскара».

Я увидела в его руках белую коробку, и по коже пробежало легкое покалывание, смешанное с любопытством. Среднего размера, плоская, перевязанная шелковым золотым бантом, закрывающим логотип.

Я оторвала взгляд от коробки и сложила руки на груди.

Не отвлекайся на блестящие предметы.

– Ты рано.

Обожаю собираться на мероприятия. Иногда это нравится мне больше самих мероприятий.

Не люблю, когда меня торопят, пусть даже я слишком поздно уехала из «Гринфилда» по своей вине. Я рассчитывала, что у меня еще полчаса.

– Ты не одета.

Взгляд Кристиана переместился с моего лица на мои голые ноги с красным педикюром. В его взгляде на долю секунды промелькнуло что-то непостижимое.

– Потому что ты рано.

Он проигнорировал резкое замечание.

– Могу я войти?

У меня возникло искушение отказать ему и потребовать вернуться в назначенное время, но, поскольку технически квартира принадлежала ему, я открыла дверь и отошла в сторону.

Едва Кристиан вошел, атмосфера переменилась. Стала тяжелее, гуще, как знойное цветение лета после весенних дождей.

Тепло просачивалось сквозь толстую махровую ткань халата и собиралось внизу живота, пока его взгляд скользил по комнате, фиксируя вазу с кристаллами возле входной двери, бамбук на подоконнике и уютный, эстетичный уголок для съемок.

И остановился на пушистом сиреневом единороге возле диванных подушек.

Его взгляд наполнился весельем.

– Милый.

– Милый? – оскорбленно переспросила я. – Мистер Единорог не милый. Он красивый.

По крайней мере, был таким во времена расцвета. Теперь у него отваливался один глаз, вытерлась половина меха и из крошечной дырочки в животе вылезала набивка, но он навсегда останется для меня красивым.

Меня не волновало, что мистер Единорог стал тенью своего прежнего великолепия; он со мной с семи лет, и я буду держаться за него, пока он не рассыплется в прах.

– Прошу прощения, – сухо ответил Кристиан. – Не хотел оскорбить прекрасного мистера Единорога. Кстати, очень оригинальное имя.

– Мне было семь. Как еще следовало его назвать? Мистер Лиза Франк в диких условиях?

Низкий смех ласкал кожу, словно бархат.

– Кстати, неплохое имя, но мы обсудим варианты для твоего ручного единорога позже. – Он протянул белую коробку. – Это тебе.

Я проигнорировала тонкую насмешку по поводу единорога и с осторожным предвкушением глянула на коробку.

– Что это?

– Твое платье на сегодня.

Сердце екнуло, когда я развязала бант и увидела написанное золотыми буквами имя. Один из лучших мировых домов моды.

Я не хотела принимать от Кристиана больше, чем уже получила, но не смогла удержаться и открыла коробку. Просто посмотреть точно не повредит…

Боже мой.

Мои бастионы рухнули в ту же секунду, как я увидела платье, уютно лежащее на нежной белой бумаге.

Я вполне привыкла к роскошной одежде. Побывала на десятках модных показов и получала от дизайнеров действительно потрясающие вещи, но это…

Возможно, это платье – самая потрясающая вещь, что я когда-либо видела.

– Спасибо. Оно… – Я благоговейно провела рукой по зеленому шелку. – Невероятное.

– Примерь. Посмотрим, как сядет. – Кристиан прислонился к стене, в его взгляде светилось мягкое удовлетворение. – Я буду здесь.

Меня не пришлось просить дважды.

Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не броситься в комнату бегом. Закрыв дверь, я скинула халат и надела платье.

Ух ты.

Я резко вдохнула. Насыщенный зеленый цвет придавал моей коже неземное сияние, а изящный низкий V-образный вырез превращал мой скромный второй размер в нечто более роскошное. Юбка ниспадала на пол изящными складками и смотрелась бы почти скромно, если бы не дерзкий разрез сбоку.

Платье переливалось и сияло при каждом движении, а когда я повернулась, то увидела тонкие бретельки, перекрещивающиеся на спине.

Ни сантиметра лишней ткани, ни единой складки.

Кристиан точно определил мой размер. Каждый дюйм шелка соприкасался с телом, будто был сделан специально для меня.

Я не склонна драматизировать, но вполне искренне могла бы сказать, что готова умереть за это платье.

Оно идеально.

Я полюбовалась им еще минуту, а потом закончила сборы.

Макияж? Есть.

Туфли и украшения? Есть.

Клатч, куда поместятся телефон, ключи, кредитка, небольшой агат и помада? Есть.

Я накинула шаль, проверила, не осталась ли на зубах помада, глубоко вздохнула и пошла обратно в гостиную.

Кристиан по-прежнему стоял, прислонившись к стене, и смотрел на маленький предмет у себя в руке. Я не успела разглядеть, какой именно, – он выпрямился и сунул его в карман.

Наши взгляды встретились, и в животе загорелся огонь.

Каждый грамм его внимания был направлен на меня, и я ощутила его тяжесть кожей, как грубую ласку любовника.

Жидкое электричество стекало по позвоночнику и скапливалось в желудке.

Одним простым взглядом Кристиан осветил меня изнутри.

– Идеально, – мягко сказал он.

Идеально.

Как бы я ни старалась, я никогда не была и не буду идеальной.

Но одно это слово освободило бабочек в моей груди, прежде чем я загнала их обратно.

Он про платье, идиотка. У вас даже не настоящее свидание. Вы подписали контракт меньше недели назад.

Бабочки порхали, не обращая ни на что внимания.

– У тебя хороший вкус в одежде. – Я заставила себя подойти к нему. Восхитительный мужской аромат наполнил легкие и затмил успокаивающие ноты моей любимой лавандово-эвкалиптовой свечи. – Я впечатлена.

– Один из моих многочисленных талантов, – протянул Кристиан.

Едва уловимого намека оказалось достаточно, чтобы у меня вспыхнули щеки.

В его глазах плясала усмешка, когда я подняла на него взгляд – как я надеялась, безразличный.

Сдержанно, спокойно, собранно.

– Рада за тебя. – Я не попалась на его удочку.

Да, мое тело сходит рядом с ним с ума. Но я не собираюсь это показывать.

Я задула свечу, погасила свет и последовала за Кристианом вниз. Нас ждал скромный черный автомобиль.

– Сегодня без «Макларена»? – Я устроилась на заднем сиденье.

Кристиан опустился рядом, водитель закрыл дверь, и мы оказались в тихом, уединенном мире итальянской кожи и натурального дерева. Водителя и пассажира разделяла перегородка – наш разговор оставался конфиденциальным.

– Парковка – настоящая проблема, я не доверяю камердинерам. – Кристиан перевел взгляд на телефон у меня на коленях. – Видел, ты еще не рассказала о нас подписчикам.

Слово «нас» смешалось с ароматами моих духов и его одеколона, а потом рассеялось с тихим вздохом.

Я подняла бровь в ответ на небрежное, но удивительно взвешенное замечание.

– Думала, тебя нет в соцсетях.

– То, что я не пользуюсь соцсетями, не значит, что я не в курсе происходящего.

– Думаешь, ты в курсе всего?

– Да. – Ответ прозвучал с уверенностью человека, искренне верящего в сказанное.

– Тогда бы ты знал, что я расскажу. Скоро.

Я прикусила нижнюю губу, борясь с волнением.

– Пора бы. – Невозмутимый ответ Кристиана заглушил тревогу. – Ты идешь со мной на мероприятие. И тоже должна что-то получить.

– И получу. Просто жду подходящего момента для фото. – Я медленно выдохнула. – Может, опубликую сегодня вечером.

– Хорошо.

Намек на собственничество в его голосе заставил меня вспыхнуть.

Прядь волос выбилась из прически и упала на лицо. Меня настолько потрясло раннее появление Кристиана, что я забыла закрепить укладку лаком.

К счастью, чем растрепаннее выглядят такие прически, тем лучше, но что-то заставило меня сжать губы и напрячься, когда Кристиан протянул руку, чтобы заправить мне за ухо выбившиеся волосы.

Движение было мягким, прикосновение – едва ощутимым, но мои соски будто затвердели от его мимолетного прикосновения. Они словно умоляли и им уделить внимание.

На мне не было бюстгальтера.

Кристиан замер. Его внимание привлекла реакция моего тела на простое прикосновение, и я пришла бы в ужас, если бы меня не отвлекала расцветающая внутри боль.

В невероятных глазах цвета виски вспыхнуло пламя.

Его рука оставалась на моей щеке, но внимание охватило все тело – лицо, грудь, живот и даже ниже… Он оставил огненный след, такой обжигающий, словно на мне вот-вот истлеет платье.

– Осторожнее, Стелла. – Его тихое предупреждение отдалось пульсацией у меня между ног. – Я не такой джентльмен, как ты думаешь.

Образы скомканного шелка, сброшенной одежды, грубых слов и еще более грубых прикосновений пронеслись в сознании. Следствие инстинкта, не опыта.

Ответ пробился сквозь пересохшее горло.

– Я не считаю тебя джентльменом.

Его губы тронула медленная, ленивая улыбка.

– Умница.

Он опустил руку, откинулся на сиденье и повернулся к окну. Мимо проносились улицы, но я могла сосредоточиться лишь на одном – теплой, уверенной тяжести на моей ноге.

Рука Кристиана опустилась на мое бедро почти небрежно, словно это самое естественное место для его прикосновений.

Разрез платья оголял большую часть моей правой ноги, и сильная, загорелая рука на обнаженной коже никак не способствовала снятию волнения.

Я продолжала смотреть, и похоть постепенно угасла, сменяясь эстетическим чутьем.

Изумрудный шелк. Черный костюм. Запонки и дорогие часы, сияющие в лучах заходящего солнца.

Идеальная, непринужденная фотография совместного вечера.

Не успев передумать, я подняла телефон и сделала снимок.

Я украдкой глянула на Кристиана. Он смотрел в окно, и его профиль казался безупречным. Если он и заметил, что я сделала фото, то этого не показал.

Впрочем, я не снимала его лицо, так что это не противоречило договоренностям.

Я наконец набралась смелости опубликовать сообщение, когда машина остановилась перед Смитсоновским институтом.

Вечер с любимым <3

Я усомнилась по поводу слова «любимый», но нажала кнопку «Поделиться».

Раз уж я решилась, надо идти ва-банк. «Парень» не обеспечит таких охватов, как «любимый».

– Ты готова? – спросил Кристиан, когда водитель открыл перед нами дверь.

Я спрятала телефон в сумочку. Через десять секунд он уже разрывался от уведомлений, но с этим я разберусь потом.

Мне нужно посетить торжественное мероприятие.

Я взяла Кристиана за руку и изобразила улыбку.

Сдержанно, спокойно, собранно.

– Полностью.

Настало время шоу.