Текст книги "Разрушительная ложь"

Глава 11

Стелла/Кристиан

Стелла

Кристиан Харпер – настоящий наглец.

В груди кипела злость, когда я отперла входную дверь и толкнула ее с гораздо большей силой, чем требовалось.

Я испытывала подобные эмоции нечасто, и они разъедали меня изнутри, как кислота.

Я не знала, почему так резко отреагировала на слова Кристиана. Я слышала вещи и похуже от Мередит и троллей в комментариях.

Но то, как именно он себя повел, почему-то особенно меня задевало.

В какой-то момент мне показалось, что он вот-вот поцелует меня. А в следующую секунду он выгнал меня из квартиры.

Самое худшее – в какой-то момент мне захотелось, чтобы он меня поцеловал. Желание познать вкус его чувственных губ пульсировало в такт с томлением между бедрами.

Разочарование переплеталось с гневом.

Сама не знаю, как ему удалось пробудить во мне столько дремлющих эмоций.

Дело во внешности? Деньгах? Прежде ничего из этого не имело для меня значения. Я встречала слишком много богатых и красивых придурков, чтобы поддаваться фальшивому обаянию.

Я поставила сумку на ближайший стол и сделала глубокий вздох. Конфликты всегда выводили меня из себя. Я чувствовала себя виноватой, даже если была не права.

Ты больше не застанешь меня в своей квартире. До свидания.

Воспоминание о необдуманном заявлении стерло весь успокоительный эффект от глубоких вдохов.

Я «ушла» в запале. Но какой бы глупой ни казалась сделка, я пообещала ему заботиться о цветах в обмен на пониженную арендную плату.

А если теперь он увеличит стоимость или, того хуже, выселит меня? А если разорвет нашу договоренность? «Деламонте» пока молчат, но у меня уже появилось десять тысяч подписчиков, после того как я разместила фото с благотворительного вечера.

Охваты начали расти впервые за год, а досрочный разрыв договоренности все уничтожит.

Остановка в росте означает меньшее количество денег.

Сожаление заставило сердце биться быстрее.

Именно поэтому я приучила себя подавлять эмоциональные всплески. Последствия всегда перевешивают временное облегчение.

Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на глубоком дыхании.

Не сработало.

Черт.

Я слишком устала для йоги. Социальные сети – не лучший способ борьбы с беспокойством, но отличный способ отвлечься. Нужно просто держаться моей тщательно подобранной ленты на «Ютьюбе» – милые животные, советы по стилю и макияжу.

Любое другое приложение посещать в таком состоянии слишком рискованно.

Блеск для губ, увлажняющий крем, рецепт кофе…

Я замерла, коснувшись рукой простого белого конверта.

Не помню, чтобы я клала его в сумку. У меня даже нет бумажных конвертов – я все отправляю по электронной почте.

Я вскрыла конверт. Никаких опознавательных знаков – ни адресата, ни обратного адреса, ни печати.

Внутри лежал лист простой белой бумаги.

Предчувствие скользнуло по позвоночнику, когда я его развернула. Сначала мне показалось, что он пустой, но потом взгляд остановился на единственной строке, напечатанной черным шрифтом.

Тебе следовало дождаться меня, Стелла. Ты этого не сделала.

Прямой угрозы нет, но выглядит достаточно зловеще, чтобы к горлу подкатил ужин.

На меня нахлынули ужасные воспоминания двухлетней давности.

Фотографии меня в городе – я смеюсь с подругами в окне ресторана, смотрю в телефон в ожидании поезда, закупаюсь в бутике Джорджтауна. Письма, содержание которых колебалось от экспрессивных признаний в любви до графических фантазий о том, что отправитель хочет со мной сделать.

Все приходило на домашний адрес.

Это продолжалось несколько недель, пока меня не охватила такая паранойя, что я не могла принимать душ, если снаружи в гостиной не сидела Джулс. И даже тогда меня одолевали кошмары, как преследователь врывается в дом и нападает на нее, прежде чем заняться мной.

Потом, в один прекрасный день, письма и фотографии просто перестали приходить, будто отправитель исчез с лица земли. Я подумала, он либо устал, либо его арестовали.

Но сейчас…

От ужаса у меня заледенела кровь.

Я смутно осознавала, что не двигаюсь с того момента, как прочитала записку. А надо. Надо проверить, не забрался ли кто-нибудь в квартиру. Нужно позвонить в полицию – хотя они не слишком помогли в прошлый раз.

Я застыла, парализованная неверием и острым металлическим привкусом страха.

Мой преследователь исчез на целых два года. Почему он появился именно сейчас? Он был рядом всегда, наблюдая и дожидаясь своего часа? Или ушел, а потом по какой-то причине вернулся?

А если записка была в моей сумочке…

Я задышала чаще. Перед глазами заплясали маленькие черные точки, когда до меня дошел смысл.

Отсутствие марок и адреса означало, что преследователь подобрался достаточно близко, чтобы положить конверт прямо в мою сумку. Он был совсем близко. Вероятно, касался меня.

По коже поползли невидимые пауки.

Вчера вечером я разбирала вещи и не видела записки, а значит, это произошло сегодня.

Мозг прокрутил список посещенных мест.

Кафе. Съемка рекламной кампании на набережной Джорджтауна. Продуктовый магазин. Метро. Квартира Кристиана.

Список невелик, но кроме квартиры Кристиана, все места достаточно людные, чтобы незаметно подсунуть в сумку записку.

Тишина в квартире стала густой и зловещей – слышалось лишь мое неглубокое, судорожное дыхание.

Как я ни старалась, мне не удавалось наполнить легкие достаточным количеством кислорода, и…

Тишину разорвал резкий дверной звонок, и волосы встали дыбом.

Это сталкер. Точно он. Никто не пришел бы сюда так поздно без предупреждения.

О боже.

Нужно было спрятаться, позвонить в 911, сделать хоть что-нибудь, но тело отказывалось повиноваться командам мозга.

Снова раздался дверной звонок, и я наконец начала бороться за выживание.

Я поковыляла к ближайшему укрытию – приставному столику между диваном и кондиционером. Призрачное дыхание преследователя коснулось шеи, когда я заползла под столик.

Я чувствовала за спиной его злобное присутствие – ледяные пальцы вцепились в блузку и выжали кислород из легких.

Пол накренился, и я ударилась головой о ножку стола, пытаясь как можно глубже погрузиться в темноту.

Боль показалась лишь призрачным ощущением по сравнению с мурашками на коже.

Снова звонок в дверь, потом стук.

– Стелла!

Я не могла разобрать, кому принадлежит голос. И даже сомневалась, что действительно его слышу.

Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое.

Я подтянула колени к груди и обхватила ноги руками. Кондиционер был выключен, но меня била дрожь.

Я не готова умирать. Я прожила так мало.

Стук продолжился, становясь все настойчивее и громче, пока наконец не прекратился. Повисла пауза, а потом в двери повернулся ключ.

Шаги эхом отдавались от деревянного пола, но все замерло, когда из моего горла вырвался всхлип.

Через несколько секунд передо мной появилась пара черных кожаных лоферов.

Я зажмурилась и забилась поглубже в угол, пока не уперлась спиной в стену.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Стелла.

У меня в сумочке лежал электрошокер. Почему я не взяла его? Только письмо, которое бросила на пол рядом с собой. В качестве оружия оно бесполезно, если только я не собираюсь зарезать нарушителя бумагой.

Глупая, бесполезная, жалкая…

Слезы жгли закрытые глаза.

Расстроится ли моя семья, если я умру? Сначала им может стать грустно, но в конце концов все почувствуют облегчение – главного разочарования семьи больше нет. Они меня даже не хотели. Я стала неудачной случайностью, нарушением изначального плана об одном ребенке.

Если я умру, план наконец вернется в нужное русло. Если я…

Чья-то рука схватила меня за подбородок.

– Стелла, посмотри на меня.

Я не хотела. Я хотела навсегда остаться в колодце отрицания.

Если я не вижу монстра, значит, его не существует.

Но голос не был похож на голос монстра. Глубокий, бархатный и слишком властный, чтобы я не подчинилась.

Я медленно открыла глаза.

Виски. Огонь. Тепло.

От ярости, мерцающей под темными омутами беспокойства, побежали мурашки, но лицо Кристиана смягчилось, когда наши взгляды встретились.

– Все хорошо.

Всего два слова, но сказанные с такой спокойной уверенностью, что внутри меня наконец прорвалась плотина.

Из горла вырвался всхлип, и из глаз хлынула влага, пока его лицо не расплылось.

Я услышала грязное ругательство, а потом меня обхватили сильные руки, и мое лицо прижалось к чему-то твердому и крепкому. Непоколебимому, как гора во время бури.

Я свернулась калачиком в объятиях Кристиана, выпуская из себя стресс и тревогу последних недель, пока не иссякла. Дело было не только в записке, хоть она и стала переломным моментом. Увольнение из журнала, моя семья, «Деламонте», социальные сети и давно укоренившееся чувство, что я не способна оправдать ожидания окружающих, сколько бы ни старалась. Что я всегда буду разочарованием.

Всю свою жизнь.

Где-то по дороге она настолько накренилась, что я даже уже не видела основного пути.

Я чувствовала себя полным провалом.

Кристиан не сказал ни слова, пока я всхлипывала на его груди. Он просто держал меня, пока слезы не иссякли настолько, что в пустоту, оставленную изгнанными эмоциями, просочилось унижение.

– Прости. – Я подняла голову и провела тыльной стороной ладони по влажным щекам. И расстроилась еще сильнее, увидев пятна от слез на дорогой рубашке. – Я… – я икнула. – Я испортила тебе рубашку.

Я представляла много вариантов окончания вечера, но рыдания в объятиях Кристиана Харпера туда не входили.

Он даже не посмотрел.

– Это всего лишь рубашка. У меня их много.

Мы по-прежнему были на полу, и я бы рассмеялась, увидев, как он небрежно сидит на паркете в дизайнерской одежде, если бы его слова не вызвали очередную пелену влаги перед глазами.

Час назад я считала его величайшим придурком на свете. А теперь…

Я сморгнула новые слезы. Я уже достаточно опозорилась, большое спасибо, и не могла угнаться за американскими горками эмоций.

Сначала ссора с Кристианом, потом записка.

Записка.

Страх вернулся медленной, коварной волной, смывшей недолговечное облегчение. Отправитель записки никуда не делся. Пока он не представлял физической угрозы, но…

Я посмотрела на обманчиво невинное письмо.

Кристиан проследил за моим взглядом. Выражение его лица ожесточилось, и я не стала его останавливать, когда он взял бумагу и прочитал сообщение.

Когда он снова поднял глаза, их прохладный янтарный цвет превратился в обсидиан.

– Кто это прислал?

Его спокойный, почти приятный тон контрастировал с повисшей в воздухе опасностью.

Я прижалась к нему, находя в тихой ярости странное утешение.

– Не знаю. Я пришла домой, заглянула в сумку и нашла это. – Я сглотнула ком в горле. – Я… я уже получала подобные записки. Но последний раз довольно давно.

Вспышка опасности разгорелась пламенем. Она пропитала каждую молекулу воздуха, но я не занервничала, а почувствовала себя в безопасности, будто меня защищала от внешнего мира титановая стена.

Я не рассказывала о преследователе никому, кроме Джулс. Я хотела рассказать Кристиану как минимум потому, что он был экспертом по безопасности и мог придумать, как выследить гада. Но теперь, когда адреналин от нахождения записки иссяк, мне стало все равно.

От усталости закрывались глаза, а каждый раз, когда я открывала рот, желая объяснить ситуацию, вырывалась зевота.

Видимо, Кристиан понял, что моих сил хватает только на сон – он не стал расспрашивать о подробностях. Вместо этого он встал и протянул руку.

После недолгих колебаний я вылезла из-под стола и взяла ее.

Когда он поднял меня на ноги, закружилась голова, но когда все прошло, я с изумлением осознала, насколько обыденно выглядит моя квартира.

Та же ароматическая свеча на журнальном столике. Тот же кашемировый плед на спинке кресла. Никаких следов дикой паники, охватившей меня меньше получаса назад.

Мы всегда ожидаем, что наш внешний мир станет отражением внутреннего, но именно такие ситуации напоминали: жизнь продолжается, независимо от происходящего с каждым из нас.

Это в равной степени успокаивало и угнетало.

Я опустилась на диван, а Кристиан быстро осмотрел квартиру. Я едва стояла на ногах и уже почти заснула на кремовых подушках, когда он вернулся в гостиную.

– Тебе нельзя здесь оставаться. Квартира под охраной, – добавил он, когда я испуганно выпрямилась. – Но человек, написавший записку, вероятно, знает, где ты живешь. Тебе нужно уехать.

Сердце сжала тревога.

– Куда? Это мой дом.

– Здесь небезопасно.

– Я думала, у «Миража» лучшая система безопасности в городе.

Вместо ответа Кристиан лишь сжал зубы.

Я сделала глубокий вдох. Туман ужаса достаточно рассеялся, чтобы ко мне вернулось рациональное мышление.

– Кто бы это ни был, он добрался до меня снаружи. Я не представляю места безопаснее этого. Кроме того… – Я сжала пальцами край дивана. – Я не позволю какому-то трусу, который прячется за анонимными письмами, выгнать меня из собственного дома.

Я провела слишком много лет на пассажирском сиденье собственной жизни, позволяя задавать направление другим людям. Жила в страхе перед их комментариями и подстраивалась под их рамки. Ожидания родителей, требования босса, записки преследователя, из-за которых я стала таким параноиком, что подпрыгивала при каждом хлопке двери.

Они действовали, я реагировала.

Мне надоело. Пора вернуть себе контроль, и умение говорить «нет» – первый шаг.

– Я никуда не поеду, – повторила я.

Если бы преследователь вломился в квартиру, другое дело, но он не вломился. Кроме того, я была права. Места безопаснее, чем «Мираж», попросту не было.

Кристиан уставился на меня с каменным выражением лица.

Я заставила себя не отводить взгляд, хотя тело боролось с тяжестью его взгляда.

Он видел меня уязвимой, но я не позволю ему увидеть себя слабой.

Мои легкие наполнились кислородом, и я выпустила его, только когда Кристиан склонил в знак согласия голову.

Пустота заполнилась облегчением и крупицей гордости.

Он не сказал ни слова, но у меня возникло четкое ощущение, что я только что сразилась со львом и победила.

– Хорошо, но ты не останешься без дополнительной защиты.

Тут я согласна. И даже приветствую, если дополнительная защита не окажется слишком навязчивой.

На секунду я подумала, что Кристиан предложит остаться на ночь, и мне ужасно не понравилось, как при этой мысли екнуло мое сердце.

– Кейдж, у меня для тебя задание… С ночевкой. – Через несколько секунд он заговорил снова, жестким голосом. – Мне плевать, обедаешь ли ты с папой римским или занимаешься сексом с чертовой Марго Робби. Жду тебя на десятом этаже «Миража» через двадцать минут.

Я не смогла сразу справиться с разочарованием. Разумеется, Кристиан бы со мной не остался. Он генеральный директор. Думаю, такая работа ниже его достоинства.

Он повесил трубку, и в наступившей тишине у меня в голове что-то шевельнулось.

– Зачем ты пришел? До того, как… – Обнаружил меня в разгаре панической атаки. – До того, что произошло.

Кристиан сунул телефон в карман.

– Хотел прояснить ситуацию после нашего разговора.

Нейтральный, резонный ответ. Даже слишком резонный.

– Почему?

– Тебе нужна причина?

– У тебя есть причина для всего, иначе ты этого не делаешь.

Уголок его рта приподнялся, но уточнять он не стал.

Меньше чем через десять минут кто-то постучал в дверь.

Этим кем-то оказался огромный мужчина – мускулистый, татуированный и красивый, крайне привлекательный для женщин, питающих слабость к плохим парням.

Кейдж, предположила я.

Кристиан проинформировал его о ситуации, но настолько тихо, что я не смогла разобрать, о чем они говорят. В любом случае Кейдж нахмурился, но его лицо смягчилось, когда он наконец повернулся ко мне.

– Не переживай, дорогая. – Его мягкий южный акцент как по волшебству расслабил мои плечи. Стоявший рядом Кристиан сжал зубы, но так быстро, что я засомневалась, не показалось ли мне. – Я буду здесь всю ночь. Никто не проскочит мимо. Недаром в армии меня называли Горой.

Я слабо улыбнулась:

– А я подумала, потому что ты огромный, как гора.

В уголках глаз Кейджа появились морщинки.

– И это тоже.

– Кейдж – один из моих лучших. Как он сказал, никто не проберется мимо него.

Лицо Кристиана оставалось бесстрастным, но когда он остановил взгляд на Кейдже, улыбка другого мужчины исчезла.

Кейдж отшатнулся от меня, будто я внезапно вспыхнула пламенем.

Я снова зевнула, слишком уставшая, чтобы задумываться об их странном общении.

Сон сковывал границы сознания, и я не стала сопротивляться, когда Кристиан поднял меня с дивана крепкими, но удивительно нежными руками.

– Не вырубайся на диване. Мистер Единорог не любит делиться спальным местом.

– Смешно. Если бы с безопасностью не вышло, тебе следовало стать… – Я снова зевнула, пока мы шли к спальне. – Комиком.

– Буду иметь в виду. – Сухой ответ Кристиана заглушил смешок Кейджа у нас за спиной.

Когда мы пришли в мою комнату, я скорее повалилась, чем залезла в кровать. Я чувствовала себя свинцовым грузом, а гравитацию – якорем, тянувшим меня к матрацу.

– Спокойной ночи, – пробормотала я. Мои глаза уже закрылись, присутствие Кристиана ощущалось, словно теплое защитное одеяло. – И спасибо. За…

Я так и не закончила фразу.

Последнее, что я запомнила – как теплая рука убрала с моего лица волосы, прежде чем меня поглотила тьма.

Кристиан

Когда Стелла уснула, я вернулся в гостиную и обнаружил, что Кейдж рассматривает записку.

– Тот, кто подбросил это ей в сумку, умеет заметать следы, – сказал он. – Все чертовски банально. Бумага, шрифт, чернила… если только он не оказался достаточно опрометчив, чтобы оставить отпечатки пальцев, выследить его пока невозможно.

Он повторил все, о чем я уже догадался.

Будь это цифровое сообщение, я бы моментально выследил отправителя. Вещественные доказательства отследить гораздо труднее.

Отправитель записки умен, но рано или поздно он совершит ошибку. Все совершают.

Я сжал кулак, вспомнив широко распахнутые от ужаса глаза Стеллы. Ярость потрескивала, обжигая изнутри холодным огнем.

Раньше я приглушал ее, чтобы сосредоточиться на Стелле, но теперь она нахлынула вновь, как приливная волна.

Я найду ублюдка, написавшего эту записку.

И заставлю его заплатить.

Не пулей – это было бы слишком легко. Он заслуживает чего-то более болезненного. Более продолжительного.

А пока нужно охранять Стеллу.

– Я хочу, чтобы вы с Броком охраняли ее, пока мы не найдем ублюдка, – сказал я Кейджу. – Но она не должна вас видеть.

После Кейджа, Брок был одним из лучших, и он недавно вернулся после трехмесячной работы в Токио.

Кейдж посмотрел на меня с сомнением.

– Она согласится?

– Она не узнает.

Если бы я спросил Стеллу, она бы сказала нет. Она уже отказалась от переезда; я не дам ей нового шанса рисковать безопасностью. Единственная причина, по которой я не стал спорить насчет переезда – я не хотел конфликтовать с ней сразу после приступа паники.

Да и куда бы она поехала? «Мираж» действительно самое безопасное здание в городе, усмехнулся голос в моей голове.

– Хорошо. Как скажешь. – Кейдж глянул на закрытую дверь в спальню Стеллы. – Удивлен, что ты не останешься. Она твоя девушка, и ты живешь этажом выше.

Я сжал зубы.

Это искушение. Чертовски соблазнительное. В этом проблема.

Я не доверял себе рядом со Стеллой. Я уже нарушил ради нее слишком много правил, а остаться на ночь означало пересечь невидимую черту, которую я для себя провел.

Это напоминало танец: оставаться достаточно близко, чтобы насытить зверя внутри, и достаточно далеко, чтобы не терять контроля. Постоянная борьба между необходимостью и осторожностью.

Тем не менее я решил… не обязательно извиняться, я не извинялся… но нужно уладить отношения между нами.

Когда она не ответила, я подумал, что она в душе, но чем дольше я ждал ответа, тем больше в голове возникало всевозможных сценариев – как со Стеллой что-то случилось или в защищенный «Мираж» пробрался незваный гость.

Я никогда не испытывал такой паники, как когда подумал, что с ней что-то случилось, и это было отвратительно.

Она уже стала моей слабостью; нельзя это усугублять.

– Я разделяю дела и личную жизнь. Это дела, – резко ответил я Кейджу. Мой взгляд прожигал воздух. – Прикоснись к ней по любой причине, кроме спасения жизни, и умрешь.

Не важно, как давно мы с Кейджем дружим.

К ней никто не прикоснется, кроме меня.

Он ухмыльнулся:

– Обижаешь.

Он не обрадовался, когда я оторвал его от женщины, которую он привел домой, но появился быстро, как я и рассчитывал. Я больше никому не доверил бы присматривать за Стеллой, даже себе.

– Докладывай о ситуации каждый час. Хоть в четыре часа утра. Мне нужна информация.

Кейдж вздохнул:

– Понял.

Я бросил последний взгляд на дверь спальни Стеллы.

Каждая клетка моего тела кричала: не уходи. Мне претила мысль, что за ней наблюдает Кейдж, а не я.

Когда он назвал ее «дорогая», а она улыбнулась в ответ, я чуть собственными руками не уничтожил своего лучшего сотрудника.

В редкие моменты слабости я использовал нашу договоренность, чтобы с ней сблизиться, но в глубине души надеялся, что это разрушит тайну и положит конец привязанности.

Но произошло обратное. Чем больше времени я проводил со Стеллой, тем сильнее мне хотелось быть рядом. Раскрыть перед ней то, что я никогда никому не показывал.

Неприемлемо.

Я прошел мимо Кейджа, поднялся на лифте в пентхаус и направился к бару.

Огни Вашингтона за панорамными окнами сверкали, как звездный ковер, но я не мог оценить зрелище. Я был слишком взволнован.

Если со Стеллой что-нибудь случится…

Внутри все похолодело.

Я наполнил стакан.

Сел.

И стал дожидаться первого сообщения от Кейджа.