Текст книги "Через пламя и ночь"

Собрав веток, Смородник зажёг костёр, как обычно, стряхнув искры с пальцев. Молча устроил котелок с водой и накрошил свои сухие припасы. Мавне стало стыдно: она ведь могла бы сама позаботиться об обеде, а вместо этого просто сидела, плескалась в речке, плела венки и болтала с Варде.

– Нам же Ражд дал немного еды с собой, – виновато напомнила она. – Можно не варить эту твою… похлёбку.

Смородник молча достал из мешка лепёшки райхи и поломал их в котелок. Мавна раскрыла рот.

– Ты умом тронулся?! Хлеб в воду!

– Будет гуще.

Мавна поморщилась, представив, что за месиво придётся есть на обед. Ну хотя бы не впроголодь… Варде хмыкнул за спиной и прошёл мимо, тяжело опустился на траву около козла и почесал его между рогами. Мавна тоже села к козлу и обняла его за шею.

Со стороны дороги послышался топот копыт. Мавна повернула голову, вглядываясь через редкий березняк. Одно хорошо: упыри верхом не ездят, значит, просто какой-то путник. Может, если остановится, удастся что-то вызнать нового. А то и про Сонные Топи что-нибудь расскажет – кто знает, издалека ли он едет.

Топот замедлился: путника, наверное, привлёк дым от костра. Свернув на тропу, всадник приблизился к костру, и у Мавны вытянулось лицо. Она узнала этого человека.

Волнистые каштановые волосы до плеч, короткая бородка и – самое главное – полностью белые глаза. Этот чародей спас их с Гренеем по пути с торга. И он был среди тех, кто принёс алые стяги в Сонные Топи. Глава отряда.

– Смородник, неужели ты? – удивился чародей, спешиваясь. – Вот уж не ожидал, не ожидал. Кто-то говорил, что ты уже умер. А ты здоровёхонек.

– Боярышник? – Смородник поднялся, стараясь не показывать, что резкие движения даются ему нелегко. Его голос прозвучал слишком сухо для встречи с давним знакомым.

Они не стали жать друг другу руки, а просто остановились на расстоянии пары шагов. Боярышник быстро осмотрел и поляну, и костёр, и Мавну с козлом и особенно задержал жуткий белый взгляд на Варде. Тот сгорбился ещё сильнее и отвернулся.

– М-да. Любопытная компания у тебя. – Погладив подбородок, Боярышник усмехнулся. – Я догадывался, что однажды ты заведёшь дружбу с нежаками.

– Я ни с кем не завожу дружбу. – Смородник вскинул голову. Он был выше Боярышника, но тот смотрел на него с таким снисхождением, что сразу было понятно, кто в чародейском отряде главнее.

– Да неужели? А я вижу, что ты прекрасно проводишь время и совсем не страдаешь в изгнании. У тебя тут и упырь, и девушка, – Боярышник положил руку на грудь и слегка поклонился Мавне, – и даже живая козлятина с собой. Ну не чудесно ли?

– Хватит. Я всё сказал.

Смородник вернулся к своему вареву и стал помешивать содержимое котелка. Боярышнику такое непочтение, очевидно, не понравилось.

– В таком случае я вынужден убить эту тварь. Раз уж ты совсем потерял хватку.

Он выбросил руку вперёд, и совсем рядом с Варде в землю ударился огненный сгусток. Мавна вздрогнула, а Варде с рыком вскочил. Козёл заблеял и отбежал в сторону.

– Не трогай их, – прошипел Смородник.

– Ну вот, я ведь знал, что ты врёшь. – Боярышник снова поклонился Мавне и извинился: – Прости, если напугал, красавица.

Этот человек был опасен – даже без последней выходки от него веяло чем-то грозным. Мавна и при первой встрече об этом догадывалась, а теперь поняла ещё яснее. А уж если их стравить с Варде и Смородником, беды не миновать. Она слышала, как в горле Варде бурлит низкий рык. Только бы не обернулся упырём, Покровители, пусть у него не хватит на это сил. Мавна стиснула ткань платья на бёдрах, пытаясь унять волнение.

– Ты был в Сонных Топях? – выпалила она.

Брови Боярышника приподнялись, но губы тронула не то улыбка, не то усмешка.

– Откуда ты знаешь про эту деревню?

– Я… я там живу.

Боярышник задумчиво покивал, не торопясь с ответом. Сердце Мавны стучало всё быстрее. Так хотелось услышать что-то о доме – и одновременно её пугала задумчивость чародея. Неужели что-то случилось?

– Выходит, давно ты не была дома. – Мавна замерла и почти не дышала, а Боярышник продолжил: – Наш отряд там остановился. Остановился бы и ты, если бы не твоя оплошность. – Он с притворным сочувствием кивнул Смороднику, а тот коротко оскалился, скривив губы. – Мне жаль, красавица, но в Сонных Топях сгорело несколько улиц. От деревни мало что осталось.

Мавна тяжело сглотнула. Варде положил руку ей на плечо, и она не задумываясь накрыла его холодные пальцы своими. Колени стали слабыми, воздуха в груди не хватало. Осталось ли что-то от их двора? А как же мама? Как отец, Илар, Купава? Вряд ли Боярышник знает их всех…

– А Илар?.. – выдавила она. – Мой брат. Ты мог его видеть. Он высокий, крепкий, с короткими светлыми волосами…

Мавна заметила, что Смородник не сводит с неё внимательного хмурого взгляда.

– Илар? – спросил Боярышник, и Мавна быстро закивала, ещё не зная, радоваться или тревожиться. – Так из-за него всё и началось. Парень он толковый, но больно вспыльчивый. Он убил моего человека. А мы такое не прощаем. Да, Смородник?

У Мавны поплыло перед глазами. Она сбросила руку Варде и села на траву. Она слышала, как Смородник что-то глухо спрашивает, но в голове стоял такой шум, что до неё донёсся только ответ Боярышника, и то будто сквозь туман.

– Лыка убил. Словно кто-то проклял мой отряд, теряю лучших людей. Сперва Дивник, за ним вот Лыко. Теперь в деревне ещё больше наших. А того парня и след простыл. Сбежал, наверное. Уж прости за дурные вести, красавица.

Руки сами собой опустились плетьми на колени. Козёл тыкался в плечо лобастой головой, но не было сил даже посмотреть на него. Голову заполняла только одна мысль: Илар стал убийцей. Мавна давно боялась, как бы это ни произошло, уж слишком легко брат бросался в драки, слишком сильно бил и мало думал. Как всё случилось? Чародей сказал что-то о нём? Или это была, не приведи Покровители, пьяная драка? Или Илар сам стал задирать этого Лыка? И где теперь Илар? Что с ним? Его же сожрут упыри, одного, да ещё и такого дурачка…

– Как это было? – спросила Мавна, не узнавая свой голос. Прочистила горло и спросила громче: – Как он убил чародея? За что?

– Меня там не было, – ответил Боярышник. – Я оставил часть отряда в деревне, но сам не видел и не знаю. Сип сказал, что какой-то двор подожгли искрой, и Лыка нашли там же, с распоротой шеей. Когда начали спрашивать местных, поняли, что Илара не хватает. Он помогал нам с обходами, а после исчез без следа. Вот и всё, что мне известно. Извини.

Мавна кивнула – вернее, только безвольно опустила голову. Боярышник сказал, будто его отряд прокляли, но уж кого прокляли, так это её семью. Раско, она сама, теперь Илар… Как там родители? Как лавка? Печётся ли хлеб? И Купаве, должно быть, стало совсем одиноко.

Козёл успокоился, перестал бодаться и свернулся у её ног. Мавна запустила пальцы в жёсткую шерсть. Покровители, хоть бы это оказался Раско… Хоть что-то было бы хорошее. Она опустила лицо к козлиной спине и прижалась к нему, безучастно наблюдая за двумя чародеями.

Боярышник вальяжно прошёлся по поляне и приподнял мыском горловину мешка, в котором Смородник держал упыриные сердца. После битвы не всё уцелело, да и многие сердца превратились в бесформенные чёрные комья, и Мавна удивлялась, зачем Смородник упрямо тащит с собой этот дурнопахнущий хлам, но не отваживалась спросить.

– Что это у тебя? Вещицы для грязных чар райхи? Наводишь мор на деревни? Или травишь колодцы?

– Убирайся.

– Ох, я же глава твоего отряда. Ты же хочешь вернуться, так что лучше будь вежливым.

Боярышник понюхал содержимое мешка и вздохнул.

– Так я и думал. Останки нежаков. Ты хочешь принести их Сеннице, чтобы она смогла через них лучше узнать природу упырей. Если я прав, то ты ещё более жалкий и предсказуемый, чем я думал. Прости, но это тебе не пригодится. – Он отшвырнул мешок в сторону, и Смородник поморщился, будто от боли. – Потому что Желна и её отряд уже привезли столько упыриных тел, сколько ты в жизни не видел. Свежих. И вроде бы даже привели живого упыря.

Боярышник с ухмылкой обернулся на Варде, а потом небрежно стряхнул с пальцев искры и поджёг мешок с сердцами.

– Освобожу тебя от лишней ноши. Тебе это не понадобится. Если убийцу ещё могут худо-бедно простить, то предателей точно не прощают. А ты ведь предатель, Смородник. Я расскажу Матушке, как видел тебя с упырём. И как ты просил не трогать его. Так что забудь о прощении. Я не приму тебя в свой отряд. Будь свободным от клятв и любых обязательств. Не попадайся мне на глаза, и тогда я забуду о тебе и оставлю в живых.

Смородник с рыком бросился на Боярышника. Блеснуло какое-то лезвие, но Боярышник увернулся, ударил Смородника под дых и под колени. Тот упал в дорожную пыль, откашливаясь, а Боярышник пошёл к своему коню.

– Прости ещё раз, красавица. Хочешь – поехали со мной. Тебе не место с таким сбродом.

Мавна молча покачала головой. Боярышник развёл руками – нет так нет – пришпорил коня и поскакал прочь, поднимая пыль.

– Кажется, похлёбка кипит, – заметил Варде и взялся за ложку.

Мавна подошла к Смороднику и помогла встать. Он сплюнул, что-то буркнул и сел на траву, сложив локти на коленях. Мавна села рядом, плечом к плечу. В голове до сих пор звучали слова Боярышника про Илара, и она, чтобы занять чем-то руки, принялась отряхивать Смородника от грязи.

– Мне жаль. Насчёт брата, – глухо бросил он.

– А мне – насчёт всего. Боярышник сволочь.

Смородник согласно кивнул.

– Ещё какая. Иногда мне кажется, что они там все сволочи.

– Зачем тогда так хочешь к ним вернуться?

– Потому что я тоже сволочь.

Мавна фыркнула.

– Ну уж нет. Разве что… иногда.

Он быстро и недоверчиво посмотрел на неё – сверкнуло белое пятно в глазу.

Они сидели молча, пока Варде хлопотал у костра и разливал густое варево по мискам. Кажется, после пары капель крови он немного пришёл в себя. Козёл блеял и мешался, норовя боднуть под руку. Варде сдался и налил ему тоже немного.

Похлёбка пахла неплохо, но показалась Мавне безвкусной – голова была занята совсем другим. Сыт ли Илар? Цел ли он? Что с ним будет за убийство чародея? И как он сам теперь живёт с этим? Душит ли его вина или он считает, что был прав? Как же хотелось снова увидеть его лицо, услышать голос, прижаться к его груди и знать, что он точно никогда не обидит и не скажет грубого слова…

В носу стало мокро – от горячей еды или от подступающих слёз. Мавна утёрла лицо рукавом.

– Всё-таки лепёшки надо было есть вприкуску, – буркнула она, доскребая ложкой со дна. – Получилось так себе.

– В другой раз готовишь ты.

Варде забрал пустые миски и сел напротив Мавны, поджав ноги. Неодобрительно посмотрел на то, что осталось от сгоревшего мешка, взъерошил волосы и неуверенно протянул:

– Слу-ушай, Смородник… Да чего тебе эти чародеи сдались? Раз у вас самих против нас есть свои чары.

Мавна не сразу поняла, что он имеет в виду чары райхи, но Смородник угрожающе подобрался – был бы зверем, ощетинился бы.

– Не суй свой нежицкий нос куда не просят.

Варде вскинул руки.

– Я не собираюсь учить тебя жизни, сам разберёшься. Но всё же. Был бы со своими, и никто бы не упрекал. Неужели охота так унижаться?

Смородник закипал, Мавна поняла это по тому, как опасно сощурились глаза и приподнялась верхняя губа, обнажая зубы. Не было сил пытаться его успокоить, как и не было сил смотреть на очередную драку.

Мавна снова отошла к реке и устало села на берег. Пусть разбираются сами.

Руки в который раз нащупали и сорвали стебельки каких-то бледных цветов, невзрачных и печальных. Привычно переплели, потом – сорвали снова. Мавна не заметила, сколько прошло времени, очнулась уже со вторым готовым венком в руках. Позади неё не слышалось ни шума, ни криков – раз смогли не подраться, то это уже хорошо. Она невесело хмыкнула: не хватало им покалечить друг друга, тогда и никаких упырей не понадобилось бы. Хороши оба…

Мавна посмотрела на венок в руках. У Варде уже есть. Дарить Смороднику – ох, нарвёшься ещё. Надевать самой не было настроения.

Что-то толкнуло её в бок. Обернувшись, она увидела козла и слабо улыбнулась.

– Ох, братишка. Даже если это не ты, всё равно спасибо тебе. За то, что ты крутишься перед глазами и отвлекаешь.

Мавна надела венок на рог козла, похлопала по спине, в последний раз посмотрела на речку и пошла собираться. Сиди не сиди, а нужно ехать дальше. Какая разница, как грустить – сидя на берегу или в седле? Лучше уж двигаться к цели, не то весь день просидеть можно.

Глава 8
Сквозь топь

Илар поднялся рано, Купава ещё спала. Он осторожно, чтобы не разбудить, перелез через неё, но, как только ступил на пол, Купава завозилась и открыла заспанные глаза.

– Куда ты?

Её голос был тихим и хрипловатым, приятным, как парное молоко.

– Пойду разомнусь. – Илар постарался улыбнуться. – А потом – к пекарям. По тесту скучаю. Ты спи.

Утреннее солнце падало на её лицо, делало розовым и нежным. Одеяло сползло, обнажив плечо, и Илар не сдержался, поцеловал белую кожу.

– Иди сюда, дурачок. – Купава потянулась к нему, обхватила лицо руками и притянула к себе, медленно и глубоко целуя в губы. Илар подался вперёд, чуть не упал обратно на кровать, вовремя выставил вперёд руки и с огромным трудом оторвался от Купавы. Если он помедлит, то ничего не получится. Пора выходить.

– Спи, ещё рано. – Он тронул пальцем кончик её носа. – Мне правда нужно проветрить голову. Увидимся позже.

Купава перевернулась на бок, положила под щёку руку и прикрыла глаза. На губах играла лёгкая улыбка, из-под одеяла выглядывала стройная лодыжка, и Илар едва отвёл от неё взгляд. В груди у него стало тепло-тепло, не хотелось никуда уходить, лежать бы с ней вот так целый день, любуясь лицом и телом, гладить нежную кожу, целовать в губы, пропускать длинные локоны между пальцами… Но ради сестры он должен был попытаться. Пока они с Купавой нежатся в чужом доме, Мавна, быть может, блуждает по сырым болотам и вздрагивает от воплей упырей.

Больше не задерживаясь ни на миг, Илар оделся и бесшумно вышел во двор. Откуда-то тянуло влажностью – хороший знак, значит, он сможет найти болота. По пути ему ведь не удалось рассмотреть окрестности, и если бы кругом были сухие поля и леса, то это усложнило бы ему задачу.

Со стороны хлева слышался негромкий шум. Поколебавшись, Илар решил всё-таки заглянуть: вдруг удастся что-то вызнать? Он понятия не имел, может ли человек попасть на дно болот и вернуться оттуда, в родной деревне о таких случаях не говорили. Но если есть хоть малейшая возможность, нужно было попытаться.

Рдан наливал козам воды в корыта. Илар тихо свистнул, привлекая внимание, и хозяин, заметив его, поставил ведро на землю и остановился в дверях, опершись боком о стену.

– Чего в такую рань встал? – буркнул беззлобно. От Рдана пахнуло сеном, шерстью и навозом.

Илар со вздохом взъерошил волосы.

– Поговорить хочу. Может, ты хоть знаешь.

– Ну? Не тяни тогда. Скотина пить хочет.

Илар замялся, чувствуя себя глупо. У них в деревне редко говорили о болотном царе, а что говорили, то всегда шёпотом. Да и не верили особо, так, передавали как страшную быличку для самых непослушных детей. Говорили, будто огромная тварь с жабьей головой сидит под болотом и изрыгает упырей изо рта. А ещё – что все, кто сгинул в болоте, уходят жить в его сумрачное царство. Быть может, он совсем сошёл с ума, если решил говорить с суровым райхи о детских сказках, но больше у него ничего не оставалось – только глупая надежда.

– Как думаешь, что там, под болотами? Есть ли кто-то главный над упырями? И какой туда путь?

Рдан задумчиво посмотрел на него исподлобья, и Илару стало неуютно под этим взглядом. Захотелось махнуть рукой и пойти уже разбираться самому, но Рдан хмыкнул в ответ:

– А то как же. Есть у них главный. Царь.

В горле у Илара пересохло от волнения. Неужели?

– И как к нему попасть?

– А тебе зачем?

Илар сперва хотел отшутиться, бросить что-то небрежное, но по лицу Рдана понял: такое с ним не пройдёт. Либо говори начистоту, либо не стоило и заводить разговор. Илар сдался.

– Сестра у меня есть. Младшая. Год назад нашего семилетнего брата утащили на дно болота. Мы с сестрой так думаем. И недавно она решила уйти искать его, никого не предупредив. Придумала себе, что это из-за неё упыри стали чаще ходить вокруг деревни. И теперь я думаю: если она как-то попала… – Он передёрнул плечами, ещё раз взлохматил волосы и мотнул головой. – Если как-то можно… Если вдруг она не сошла с ума и правда…

В горле встал ком, и Илар не смог договорить.

– Ну-ну, парень, чего ты, – голос Рдана смягчился. Шагнув вперёд, он похлопал Илара по плечу. – Я понял, о чём ты. Пойдём присядем.

Он сперва налил скотине воды, а потом провёл Илара к скамье, сделанной из распиленного вдоль бревна. Они сели рядом, Рдан – откинувшись спиной на стену хлева, Илар – подавшись вперёд и уперев локти в колени. Здесь, в тени, ещё лежала утренняя роса, и густая трава мигом намочила ноги. Утро золотило двор, вовсю пели петухи, и Купава, наверное, тоже скоро встанет и пойдёт к Талане за молоком и хлебом…

– Вот я что тебе скажу, – прогудел Рдан, глядя перед собой. – Говорят, и вправду есть под болотами нечто, что породило болотников, которые затем переродились в упырей. Про город их тоже слышал. Последний из городов нежаков. И будто бы попасть туда можно из любого места, болота сами направят. Но я знаю всего одного человека, который побывал на болотном дне и вернулся оттуда. Это мама Царжа из Озёрья, старая чародейка-райхи.

Рдан оттолкнулся спиной от стены и заглянул Илару в лицо, направив указательный палец ему в грудь.

– Только ты, парень, не забывай. В тебе теперь горит искра, значит, вернуться оттуда не удастся. Даже если ты такой же везучий, как Царжа. Чародеев болото не выпускает. И не впускает. Это как коса на камень. Нельзя бросить горящую головню в реку и ждать, что она так и продолжит гореть. Так и тебе туда нельзя. Ты никому не поможешь, только девке своей горе принесёшь. И родителям, если они тебя ждут. А сестре не поможешь, нет. Лучше сиди и жди, когда она сама вернётся. Молись, неважно, кому. Если тому суждено, то вы ещё встретитесь. А если нет… У Покровителей потом все встретимся.

От слов Рдана у Илара внутри похолодело. Конечно, он был прав – чародея не впустят в упыриное царство. Но может, как-то удастся поговорить с этой тварью? Может, удастся выяснить хотя бы, была ли Мавна под болотами? У кого-то ведь получилось.

– Из любого места, говоришь… – Илар взглянул Рдану в лицо и хмыкнул. – А далеко ли тут болота?

– Да повсюду кругом. Как выйдешь за ограду, так после дороги сверни и… Ох, дурная твоя голова. – Рдан поднялся на ноги, махнув на Илара рукой. – Ты плохо закончишь, парень. Я предупреждал, но свой ум в твою башку не вложу. Не мальчик, решишь сам. Но девку твою жалко. И так много слёз льётся из-за упырей и чародеев. Нет нашим людям покоя и не будет ещё долго.

– Спасибо! – на ходу бросил Илар. – Только прошу, не говори Купаве, что видел меня сегодня. Пускай не беспокоится до вечера. Я мигом обернусь, обещаю.

Рдан снова махнул рукой и скрылся в хлеву. Илар пересёк задворки, решил не брать лошадь – раз болота недалеко, лучше доберётся пешком. Почти бегом добрался до ворот и попросил сонного дозорного открыть ему.

Перед деревней всё было до боли похоже на вид возле Сонных Топей – настолько, что Илар удивлённо выдохнул, очутившись за оградой. От ворот тянулась широкая дорога, а дальше – поля, переходящие в редкие пролески, кустарники и поросшие высокой травой кочкарники. Над полем поднимался туман, но солнце заливало его тягучим золотом, и вид вовсе не казался зловещим. Илар хмыкнул себе под нос: выбрал время, когда лезть в болото. Не мог дождаться привычного моросящего дождя.

Осмотревшись, Илар понял: нужно забрать правее, чтобы выйти к болотам. Пожав плечами, он пошёл по дороге. В груди щемило: наверняка Купава ищет его в пекарской, но его там и не было. Она умная девушка и сразу поймёт, что он её обманул. Разозлится? Или подумает, что он бросил её? Илар вспомнил, что почувствовал, когда понял, что Мавна без предупреждения ушла из дома. Но он ведь уходит не навсегда. А Мавне наверняка было ещё хуже…

Илар поймал себя на мысли, что думает о сестре так, словно её уже нет, и выругался.

Дорога обогнула поле, и впереди стали видны озёрца стоячей воды, окаймлённые порослью камышей. Илар свернул к голому еловому стволу: дерево давно погибло и теперь походило на скелет, без коры и почти без веток, лишь серый ствол и несколько обломанных ветвей, как распростёртые руки. Впереди зеленели затянутые ряской заводи, и Илар решительно двинулся к ним. Скоро ноги начали проваливаться в трясущиеся зыбкие лужи, но это лишь раззадоривало: он на верном пути.

Вдалеке виднелись туманные развалины какого-то города. Илар уже привык, что такие видения стали попадаться там, где раньше он увидел бы только просторы и пустоши, но каждый раз смотреть на это было жутко и будто бы даже примешивалось чувство вины – только неясно, за что.

– Эй, болотный царь! – крикнул Илар во всё горло. У него из-под ног вспорхнула испуганная птица и с криками села на кривую сосну. – Не хочешь посмотреть на меня? Я топчу твои земли! Я убивал твоих ублюдков! У меня тут, – он ударил себя кулаком в грудь, – горит треклятая искра, которую ты ненавидишь. Выходи, чудище!

Плотные мшистые кочки перемежались лужами темноватой воды, которые сливались в небольшие озёрца. Илар хорошо помнил такие у себя, чуть вдали от Сонных Топей: там росли кривые берёзки, а на кочкарниках летом спели целые россыпи ягод – морошка и клюква удавались особенно сочными, и именно за ягодами мать отправила Мавну и Раско в тот злополучный день.

Илар остановился у края озерца и заглянул в гладь воды, силясь разглядеть хоть что-то. На поверхности отражалось небо: синь да облака, а глубже, как ни вглядывайся, ничего не было видно.

– Болотный царь! – снова крикнул Илар. – Покажись хоть ненадолго! Неужели трусишь?

Он попробовал ногой край берега – хорошо, пока ещё не зыбко, можно нырнуть. Больше не раздумывая, Илар сел на землю и осторожно спустился в воду – сперва по грудь, потом по шею и, глубоко вдохнув, погрузился с головой.

Под водой он открыл глаза. Тело сковало неожиданным холодом, кругом была лишь темнота – точно как в те разы, когда он раз за разом нырял, пытаясь найти Раско.

Что происходит с людьми, которых болотный царь забирает к себе?

С Иларом не происходило ничего. Он терпел до последнего, пока лёгкие не начали гореть, и вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух.

– Болотный царь! Ну что же ты? Вот он я, сам иду тебе в руки!

Илар попытался ещё несколько раз, выбирая новые заводи. Но каждый раз он просто погружался под воду, ждал и выплывал, ничего не получив. Злость и досада разгорались жарким пламенем, а вот сил оставалось всё меньше. От холодной воды уже сводило ноги, и он решил пройти подальше, где заводи сменяются дрожащими трясинами.

Вдалеке раздавались слишком знакомые вопли. Илар сплюнул и утёр рукавом мокрое лицо – конечно, стало лишь хуже.

– Мерзкие твари, – выругался он. – Что, царь, пришлёшь своих детей меня сожрать? А как же твоя честь? Или её у тебя давно нет, раз забираешь маленьких детей и незамужних девок?

В животе у него неприятно тянуло. Конечно, он сознавал, что делает отчаянную глупость – но должен был попытаться. Мавна ведь ушла так же, но у неё не было ничего: ни силы, ни опыта битв, ни ловкости дозорного, ни чародейской искры. Но крики упырей давали понять: если его захотят растерзать, то никакая искра ему не поможет.

Илар ускорился, ступая на кочки осторожно, полной стопой. Заводи здесь были мельче и уже не походили на озёра, под ногами дрожали мягкие толщи мха, и пришлось сломать тонкий берёзовый ствол, чтобы прощупывать путь.

– Болотный царь!

Со следующим шагом нога провалилась по колено, и Илар едва не упал. Удержав равновесие, он зло хохотнул.

– Как там, в твоём городе? Захаживала ли моя сестрёнка?

На болотах снова повисла тишина, только каркнула ворона где-то высоко.

– Эй, царь! – не унимался Илар. Идти становилось всё сложнее, он то выбирался на кочки, то соскальзывал глубже. Одежда по самую шею забрызгалась чёрным илом, на штанины налипла тина и ряска. – Не хочешь передать приветы от моей сестры и маленького братишки? Не хочешь? А я им – хочу!

Боялся ли Раско, когда тонул? Или он ничего не понял? Соскальзывали ли его ноги так же в топь? Ох, Покровители, каким же он был крошечным – не доставал Илару даже до пояса, а везде совал нос. Мавна говорила, что тогда он её звал – значит, точно всё произошло небыстро.

Ну а Мавна? Его родная сестрёнка, которую он оберегал, как мог. Невысокая, когда-то смешливая, с красивыми светло-карими глазами и тяжёлой копной каштановых волос… Утонула ли она сразу? Или заблудилась в бесконечных полях и болотах? Убили ли её упыри? Или подобрали добрые люди?..

Илар размазал по лицу горячие слёзы и оскалился. Болотная тварь хочет получить их всех, всех без остатка, с потрохами, но он так просто не дастся. У него тяжёлый удар – его кулаки выбили немало зубов, а стрелы и ножи пробили десятки упыриных глоток. Он поборется. Покажет этой твари, что будет, если он задумал по одному стащить всех из их семьи.

– Мавна… Раско, – прошептал Илар, проваливаясь по пояс.

Он убьёт тварь, породившую упырей, и тогда хотя бы Купава сможет спать спокойно.

– Купава…

Имя сухим листом сорвалось с губ. Если бы он признался ей раньше, сколько бы ночей у них было? Наверное, уж точно не единственная. Илар чувствовал себя таким разбитым, но так злился на всё вокруг, что в груди становилось горячо. Искра ворочалась, недовольная близостью топей.

Вблизи послышался вой – знакомый и ненавистный до зубовного скрежета. Илар метнул бешеный взгляд в сторону, но увидел только тень. Тварь стремительно пронеслась – кажется, их было двое – и скрылась за кустами.

– Выходите, – прорычал Илар. – Посмотрим, кто кого.

В груди стало жарко до боли. С руки сорвался алый язык пламени и с шипением погас, прикоснувшись к воде.

Покровители, да как же чародеи умеют направлять свою силу туда, куда нужно?

– Какой красивый мальчик, – прозвучало совсем близко. Илар обернулся – к нему шла молодая светловолосая девушка в простом платье, а с ней – чернобородый крепкий парень. «Упыри», – мелькнуло в голове.

– Завидуешь, нежичка? – огрызнулся Илар.

С пальцев сорвалось ещё несколько искр, и упырица поморщилась.

– Ох, как жаль, что он чародей. Я недавно пила одного – гадость ужасная, никому не советую. Будто пепла нализалась. – Она высунула язык и шевельнула пальцами в воздухе, будто пыталась смыть что-то со своего рта.

Илар попытался направить искру в сторону упырей, но сгусток огня взорвался прямо у его головы – вовремя успел пригнуться. От резкого движения его засосало ещё глубже, почти по грудь. Мужчина-упырь засмеялся, показывая белые зубы.

– Луче, смотри, да он совсем дурачок!

Луче поджала губы, разглядывая Илара.

– Ты прав, Калех. Дурачок. Но красивый. А плечи какие широкие, гляди! И высоченный, наверное. – Она мечтательно вздохнула. – Ай, забрал бы кто-нибудь такое тело, я бы с ним дружила, ой, как дружила…

Луче игриво намотала на палец кончик длинной косы и хищно улыбнулась.

Они рассматривали его, как диковинку, и потешались, а Илар только скалился и постепенно уходил глубже.

– А где же твой отряд, малыш? – Луче наклонилась к нему, уперев ладони в колени. – Вы ведь всегда ходите отрядами. Бои-итесь нас, бедные. Смотри-ка, Калех, он совсем неумёха! – Луче звонко рассмеялась, когда с руки Илара упало несколько огненных капель и с шипением погасли в болотной воде. – Кто же тебя так учил? Кто твой ратный глава?

– Да не учил его никто, – фыркнул Калех. Он стоял со скучающим видом, будто ждал, когда Луче утолит своё любопытство. – Налюбовалась? И всё-то тебя на белобрысых тянет.

Калех сплюнул, отёр губу большим пальцем и подошёл ближе, разглядывая Илара.

– Давай, кончай с ним, а то отец опять нагоняй устроит. Хватку потеряла, только мужиков разглядываешь, а жрать не жрёшь.

– Ничего я не…

– Отведите меня на дно, – хрипло попросил Илар. Упыри сразу замолчали. – К вашему отцу. Я хочу с ним поговорить.

Луче снова рассмеялась.

– Что ты такое говоришь? Чтобы отец – и говорил с чародеем? Он тебе голову откусит и разгрызёт череп, как семечку. Не неси ерунды, красавчик. Лучше дай мне своей крови. Пусть она наверняка воняет пеплом, но я потерплю.

Луче протянула руку и коснулась шеи Илара, сперва нежно погладила бьющуюся под кожей жилку, а потом с неожиданной силой стиснула горло. Илар захрипел, забил руками по илистой жиже, из ладоней брызнули искры: некоторые попали под ноги Калеху, заставив его отойти, а другие опалили руки Луче. Она зашипела и отпрянула.

– Бешеный!

– Отведи на дно, – упрямо повторил Илар.

Он уходил всё глубже, и с каждой пядью в груди жгло всё сильнее, будто искра боялась болотной воды и металась, как испуганный зверь, раздирая когтями рёбра изнутри. Воздуха не хватало, в голове стучало, а насмешливо-равнодушные взгляды упырей злили. Если Илара сейчас затянет топь, попадёт ли он к болотному царю или просто утонет? Как же выйдет глупо, если второе…

– Так ты и сам туда скоро попадёшь. На дно.

Калех снова сплюнул и подобрался, ноги и руки вытянулись, голова превратилась в полузвериную, с вытянутой зубастой пастью. Упырь опустился на четвереньки и завизжал, брызжа слюной. Луче тоже припала к земле, присела на колени, готовясь обратиться. Илар понял: он, дурак, сейчас станет едой для упырей, и ни Мавны, ни Купавы ему больше не видать никогда.

По болоту вдруг пронеслись снопы алых искр – словно где-то рядом полыхнул большой костёр. Упыри завизжали уже совсем по-другому, не злобно, а испуганно, завертелись, ужаленные искрами, и бросились прочь. Вслед за искрами по земле покатились огни крупнее. Один прошёл прямо по плечу Илара, оставив на рубахе выжженный след, но не задев кожу.

Илар понял, что где-то поблизости чародейский отряд. Он заскрежетал зубами: если его одного, необученного чародея, ещё можно было бы пропустить на дно болот, то теперь та болотная тварь точно затаится и не примет к себе никого.

– Пусти меня к себе! – рыкнул Илар. – Прошу! Всего на один разговор, и я не буду больше трогать твоих детей. Или верни мою сестру, если ты забрал её.

Топь хлюпнула, насмешливо качнулись кочки вокруг Илара. Чародейские огни с шипением гасли, и в тех местах от земли и озёрец воды клубился белый пар, смешиваясь с золотистым утренним туманом.

Послышался топот копыт, земля задрожала, и на дороге, через перелесок, показалось несколько всадников. Впереди скакала высокая девушка на ухоженной кобыле, и, вскинув руку, она снова послала по болотам охапку огней.