Текст книги "Невинное искушение для герцога"

7

Чарльз жадно наблюдал за девушкой со смесью веселого любопытства. Прямая спина, расправленные плечи, надменно вздернутый подбородок, невозмутимое выражение лица. Герцог ошибался, полагая, что в его доме были женщины ярче мисс Уоррен. Шарлотта выглядела истинной королевой и могла затмить кого угодно.

В неярком свете, падающем из окон особняка, кожа девушки будто мерцала, а зеленые глаза словно омуты притягивали его взор. Из-за влажного воздуха каштановые пряди у лица пушились и завивались, и герцогу нестерпимо захотелось провести пальцами по ее волосам, чтобы узнать настолько ли они мягкие, как ему кажется.

Чем дольше Чарльз любовался Шарлоттой, тем сильнее находил девушку совершенно неотразимой. Хрупкая и невинная с виду, но внутри прячется настоящая дьяволица. Такой контраст мог свести с ума любого мужчину.

Наконец поднявшись, Шарлотта замерла, решив, что расстояние между ней и герцогом вполне удовлетворительно. Но его светлость по-видимому считал иначе. Одним слитным движением Чарльз убрал сигару и шагнул к ней ближе так по хищному грациозно, что Шарлотта невольно сравнила герцога с пантерой. Себя же она чувствовала отважным, но слабоумным кроликом, самолично сунувшимся к опасному плотоядному.

Эта мысль заставила ее нервно сглотнуть и попятиться.

– Мисс Уоррен? Вы ждали меня? Я польщен.

Наглая самоуверенная улыбка на лице мужчины заставила Шарлотту вспыхнуть гневным румянцем. Да, она ждала его, но не ради того, о чем возможно подумал.

Чарльз подошел к ней непозволительно близко, и она была вынуждена отступить еще на шаг назад, спиной ощутив холод от каменной кладки.

– Ваша светлость, я была бы безмерно благодарна вам, если бы вы соблюдали дистанцию. Надеюсь вас это не затруднит?

Отчего-то ее слова развеселили герцога, но, приняв деланно серьезный вид, он все же замер на месте.

– Очень затруднит. Но я приложу максимум усилий, чтобы не переступить черту.

В вечерних сумерках его голос звучал чересчур интимно. Взгляд голубых глаз опустился к ее губам и Шарлотту неожиданно бросило в жар.

– Итак? Я заинтригован, – довольно протянул Чарльз, изучая ее раскрасневшееся лицо.

– О, я вас не разочарую, милорд, – добродушно произнесла Шарлотта, подумав, что подобного опыта в жизни герцога точно не было, – Хочу донести до вашего сведения, что я вас презираю.

При этом Шарлотта так мило улыбнулась, что смысл ее слов не сразу дошел до Чарльза.

– Презираю вас, – снова повторила она, – презираю весь высший свет и презираю все, что вы олицетворяете. Вы ненасытны, вам всегда мало, а другие люди для вас лишь пустое место или способ развлечься. В вас нет ни совести, ни чести!

Герцог удивленно вскинул брови и склонил голову набок:

– Какой необычный способ отблагодарить меня за уступки вашему брату.

Теперь настала очередь Шарлотты удивляться.

– Отблагодарить? За уступки? С какой стати?

Какой же он самодовольный! Считает будто она должна была упасть и целовать его в ноги за эти «уступки»?! Может и расплату сейчас потребует? Эти высокородные лорды на все способны.

– Я сделал это ради вас, – ответил Чарльз с легкой хрипотцой в голосе, – А я редко меняю свои решения.

Шарлотта не поверила своим ушам. Сердце сделало предательский кульбит и по телу разлилось восхитительное тепло. Но могла ли она ему доверять?

– Ради меня?

– Но не ради же вашего брата, – в голубых глазах сверкнула насмешка.

– Томасу пришлось прибегнуть к радикальным мерам.

– Сожалею, – герцог равнодушно пожал плечами, вызвав в Шарлотте очередной приступ раздражения, – Впредь ему следует научиться думать, прежде чем делать ставку, которая ему не по карману. Или улучшить свои навыки игры. А может и вовсе отказаться от пагубной привычки играть в карты.

Последние слова прозвучали с плохо скрытой издевкой. Шарлотта вновь задалась вопросом, был ли Том честен, когда обвинил герцога в жульничестве.

– Томас не плохой игрок, – бросила она, внимательно следя за реакцией Чарльза.

– Последняя игра заставляет меня думать несколько иначе, – безразлично отозвался тот, всем своим видом демонстрируя отсутствие интереса к теме, – А вы, хороший игрок, мисс Уоррен?

– Я? – опешила Шарлотта, – Я вас не понимаю, милорд.

– Чем вы увлекаетесь помимо живописи? Шашки? Шахматы? Карты? – внезапно его губы тронула лукавая ухмылка, а в глазах заплясали чертики, – Может дротики?

– К чему вы клоните? – продолжила допытываться Шарлотта.

Сколько прошло времени? Хоть бы матушка, занятая Томом, ее не хватилась. А если Джейн успеет подать сигнал, услышит ли она подругу?

Но следующие слова герцога вытеснили все тревожные мысли из головы девушки.

– Предлагаю сыграть в игру.

Шарлотта недоуменно уставилась на Чарльза.

– В какую?

– В любую, на ваш выбор. Давайте заключим пари. Условия следующие: если выиграете, считайте, что с вашим братом мы в расчете и он мне ничего не должен.

Шарлотта даже дышать перестала. Герцог предлагает отыграться? Но почему ей, а не брату? В чем подвох? Вдруг кто узнает? Едва ли подобное пари можно назвать пристойным занятием для незамужней девушки. Еще неизвестно, что его светлость попросит взамен!

– А если проиграю?

Чарльз расплылся в довольной улыбке, окинув Шарлотту восхищенным взглядом.

– Заинтересовал? – он тихо хмыкнул и, несмотря на свое обещание, шагнул ближе, однако Шарлотта не обратила на это внимания, – Если проиграете, я хочу получить свой портрет, нарисованный вашей рукой.

Шарлотта хитро прищурилась и, наклонившись вперед, промолвила:

– Я рисую хуже некуда.

– Переживу, – снисходительно обронил Чарльз, – Если выйдет совсем из рук вон плохо, согласен на поцелуй.

При этом герцог стоял с таким невозмутимым видом, что у Шарлотты округлились глаза. С какой бы радостью она утерла ему нос, выиграв это пари! Но поцелуй?! Да как он смеет предлагать ей подобное? За кого он ее принимает?

– Ваше предложение совершенно возмутительно для любой благопристойной леди. Аморально! Что только подтверждает мое мнение о вас, – чопорно возвестила она, подхватывая ткань платья и собираясь уйти, но герцог выставил вперед руку, преграждая Шарлотте путь.

– Ах да. Ведь вы явились сюда за тем, чтобы обвинить меня в безнравственности. И только за этим?

– Только за этим.

– И как образец благовоспитанности, вы разумеется даже не подозревали чем чревата встреча с мужчиной наедине? – губы Чарльза скривились в издевательской усмешке.

– На что вы намекаете? – холодно спросила Шарлотта, недобро сузив глаза.

– Уверен, вы все прекрасно понимаете, мисс Уоррен. Как по-вашему, разве благовоспитанные девушки, к коим вы себя причисляете, позволяют себе смотреть так дерзко и открыто, как вы смотрите? Или высказывать нелицеприятное мнение без толики почтения к титулу или возрасту? И само собой, ни одна скромная порядочная девушка не станет намеренно уединяться с мужчиной ради чего бы то ни было. Признайтесь, – герцог понизил голос до бархатной хрипотцы, – Вам бы очень хотелось заключить со мной пари.

Шарлотта молча испепеляла Чарльза взглядом, не собираясь отвечать на его вопрос. Однако это молчание и пульсирующая жилка на ее тонкой шее были красноречивее любых слов.

Герцог наклонился еще ближе и произнес почти шепотом:

– И может даже проиграть.

– Ради чего? – Шарлотта едва сдержала испуганный смешок.

– Ради поцелуя конечно, – в голубых глазах вспыхнули лукавые искры.

– Вот еще! – возмутилась Шарли, не зная то ли рассердиться, то ли рассмеяться этому нахалу в лицо, – Ваше самомнение не знает границ.

– Как и ваше. Полагаете, что сможете не поддаться искушению? Но почему тогда вы не уходите?

В самом деле, почему?

В душе Шарлотта знала ответ. Несмотря на все весомые причины для ненависти, ее непостижимым образом влекло к этому мужчине. И влечение это было сильнее всяких запретов, правил и приличий. Сильнее ее здравого смысла. Да и весомые причины уже не казались такими уж весомыми.

В это сложно было поверить, но мысль, что Чарльз Флеминг ради нее смягчил свой ультиматум и даже был готов отказаться от выплаты долга, кружила ей голову. Вероятно, герцогу все же не чуждо благородство. Неужели этот безжалостный по слухам мужчина, могущественный и непреклонный, готов поступиться своими принципами ради нее? Осознание этого пьянило ее разум.

Близость Чарльза, его низкий пленительный голос, пронизывающий взгляд голубых глаз, все это пробуждало в Шарлотте неведомые для нее желания, вызывало трепет во всем теле. Прежде она никогда не чувствовала ничего подобного и сейчас не могла даже пошевелиться, не в силах отодвинуться от склоняющегося к ней лица Чарльза.

Герцог убрал руку со стены и опустил ее на талию Шарлотты, осторожно привлекая девушку к себе. Ее смущение, взволнованно вздымающаяся грудь и рваное дыхание сводили Чарльза с ума, горячили его кровь, разжигая в нем пламя неукротимого желания.

Он поднял вторую руку к ее лицу и наконец дотронулся до шелковистых дразнящих завитков, затем медленно коснулся мягкой кожи на щеке и ласково провел пальцами вниз до подбородка. Шарлотта задрожала всем телом и прикрыла веки, пытаясь справиться с новыми ощущениями.

– Я буду столь великодушен, что подарю вам поцелуй сейчас, – выдохнул Чарльз ей в губы.

Одна фраза и Шарлотту тотчас выбросило из сладкого дурмана.

Будет великодушен? Нашелся благодетель! Томительное предвкушение сменили горечь и обида.

Не успела она и рта раскрыть, как внизу хлопнула дверь. Одновременно с этим страшным звуком воздух рассек голос миссис Уоррен.

– Шарлотта, дорогая, ты здесь?

– Миссис Уоррен, я видела ее в другом конце комнаты, – попыталась спасти подругу Джейн.

– Я разговаривала с ней не более пяти минут назад и уверена, что мисс Уоррен не покидала балкон, – последовал голос Пенелопы Паркинсон.

– Шарли?

Это был Том!

Шарлотта чуть было не лишилась чувств.

8

Она попыталась вывернуться из объятий герцога, но тот лишь сильнее стиснул ладони, крепче прижимая девушку к себе. То ли это было желание защитить ее, то ли нежелание отпускать. Словно Шарлотта была некоей ценностью, обретя которую, Чарльз не хотел с ней расставаться. Он не мог объяснить себе причину своего поступка, действуя инстинктивно.

Шарлотта перевела ошеломленный взгляд на герцога, но его лицо оставалось абсолютно непроницаемым, и было невозможно догадаться о чем тот думал. А в следующую секунду голос ее старшего брата раздался совсем близко.

– Шарли?

Недоумение, неверие и гнев смешались в одном единственном вопросе. Шарлотта была готова удавиться прямо на месте. Худший из кошмаров только что стал реальностью – ее скомпрометировали!

– Шарлотта, ты ту… Ах! – показавшаяся из-за угла миссис Уоррен осеклась на полуслове, замерев рядом с Томом, чье лицо сейчас напоминало маску, настолько бледным оно было.

И без того кошмарная ситуация осложнялась тем обстоятельством, что даже с появлением матушки и брата, герцог продолжал крепко удерживать Шарлотту. Да что он себе позволяет?! Но отпусти он ее в этот момент, она бы просто рухнула на землю, поскольку кажется совсем перестала чувствовать свои ноги.

– Матушка, – начала Шарлотта дрожащим от волнения голосом, но замолкла, заметив Пенелопу, выглядывающую позади миссис Уоррен и Тома.

Мисс Паркинсон застыла со смешанным выражением жадного любопытства и сильного изумления, переходящего в глубокое удовлетворение.

Это был конец. Репутацию Шарлотты Уоррен только что похоронили заживо.

Господь милостивый! Да за что ей это?!

– Да пустите же вы! – тихим, но твердым тоном попросила Шарлотта герцога. И видимо голос ее прозвучал на грани отчаяния, потому что Чарльз тут же перестал сжимать девушку.

Миссис Уоррен все это время беспомощно глотала воздух ртом и хваталась за сердце. Казалось она никак не могла решить: то ли начать стенать, что жизнь ей подкинула двух совсем непутевых отпрысков, то ли потерять сознание в надежде, что все происходящее окажется просто дурным сном.

– Что это значит, Флеминг?!

Никогда прежде Шарлотта не видела такого страшного взгляда у Тома. Казалось, что в любую секунду тот был готов наброситься на герцога с кулаками. Ей нужно любой ценой успокоить брата, иначе беды не миновать.

– Том, послушай…

– Лучше помолчи, Шарли, – сквозь зубы процедил Томас, даже не удостоив ее взглядом.

Всю эту бесконечно долгую и мучительную для Шарлотты минуту, Чарльз хранил молчание, оценивая сложившуюся непростую ситуацию со свойственным ему хладнокровием.

В открытом океане герцогу приходилось не раз сталкиваться со смертельной угрозой, где каждая секунда была на вес золота, а от принятого решения зависели жизни всех членов его команды. Чарльз умел молниеносно просчитывать всевозможные варианты, отсекая собственные эмоции. Однако в этот момент ему стоило больших усилий, чтобы заглушить клокотавшую в груди бессильную ярость. Стараясь не думать о себе, как о загнанном в ловушку звере, Чарльз перебирал в голове вероятные финалы разыгрывающейся трагедии.

Можно было не сомневаться, Томас Уоррен непременно вызовет его на дуэль, дабы поквитаться за нанесенное оскорбление. И судя по настрою Тома, выпущенная в воздух пуля не удовлетворит его чувство возмездия. Молодой человек уже сейчас едва сдерживался, чтобы не разукрасить герцогу лицо, несмотря на присутствие родной сестры и матери. Вот только вне зависимости от исхода дуэли, это не спасет честь Шарлотты, и девушка навсегда останется опороченной в глазах Лондонского общества.

Чарльз с удивлением поймал себя на мысли, что его действительно волнует будущее девушки. Если бы все обстояло иначе, и вместо Шарлотты в его объятиях застали чужую жену, герцог без зазрения совести принял бы вызов на дуэль от ревнивого мужа. И ему было бы абсолютно плевать на чью бы то ни было честь. Но дело в том, что Шарлотта Уоррен не чужая жена, а юная и неопытная девушка, не сведущая в вопросах соблазнения. И Чарльз не мог отделаться от чувства вины.

Пусть мисс Уоррен пришла к нему по собственной воле, он должен был держать себя в руках и не позволять себе рисовать в воображении пикантные сцены с ее участием. Чарльз забылся и переступил черту дозволенного. Оставалось только удивляться, как дерзкая, но невинная девушка сумела сломить стену его самообладания и заставила совсем потерять голову. Шарлотта будто стала его наваждением. Нечто подобное Чарльз испытывал в те случаи, когда преследовал пиратские судна. Он видел цель и думал только о ней, предвкушая сладость победы.

Однако было во всей этой истории нечто, что не давало герцогу покоя. Вызывало смутную тень подозрения. Как девушка, не вращающаяся в высших кругах знати, оказалась приглашенной в его дом? Чарльз не задавался этим вопросом раньше, куда больше его занимала сама Шарлотта и способ ее очаровать.

Но разбираться с этой задачей сейчас не было времени. И к тому моменту, когда Томас Уоррен задал ему резонный вопрос, что все это значит, у Чарльза уже был готов ответ.

– Это значит, что я женюсь на вашей сестре, – отчеканил он так, будто выносил приговор.

Шарлотта вздрогнула, словно дуэльная пуля полетела в нее.

***

Несколько часов спустя, гостиная Уорренов

Часы на каминной полке отсчитывали секунды слишком громко.

Томас нервно вышагивал вдоль комнаты. Он то подходил к окну и резко отдергивал шторы, словно надеялся увидеть в предрассветных сумерках какой-то ответ. То возвращался к камину и принимался барабанить пальцами, отрешенно глядя в сторону. Казалось старший брат никак не мог на что-то решиться, и эта внутренняя борьба сводила его с ума.

Матушка самолично хлопотала над столиком с напитками, что-то бормоча под нос и покачивая головой. Однако Шарлотта почти не замечала шума, издаваемого родственниками. И только каминные часы словно тяжелым молотом стучали по ее истерзанным нервам. Казалось бы, для нее и ее семьи все закончилось лучше некуда. Честь Шарлотты спасена, она наконец выходит замуж и тем самым облегчит матушке жизнь. И за кого! За самого герцога! Предел мечтаний для любой девицы. Но почему-то тревожное чувство ее не отпускало.

А все дело было во взгляде, которым герцог окинул Шарлотту напоследок. Острым, оценивающим, задумчивым. Ничего хорошего для нее в этом взгляде не было. Совсем не так он смотрел на Шарлотту раньше. Плененная мужским обаянием Чарльза, она совершенно забыла с кем имеет дело. Что она знала о герцоге? Только общеизвестные слухи о тяжелом и неумолимом характере, чему свидетельствовал ультиматум, предъявленный Томасу. Однако с Шарлоттой Чарльз вел себя иначе! Как же ей понять, какой он настоящий, человек, чьей женой ей предстоит стать в самом ближайшем будущем? Она выходит замуж за незнакомца.

И все это случилось по ее собственной глупости! Шарлотта была готова осыпать себя всевозможными проклятиями за свою несдержанность. Отец частенько предрекал ей, что бешеный нрав не доведет Шарлотту до добра. И вот пожалуйста! А если Чарльз Флеминг решит, будто она нарочно себя скомпрометировала? Захотела отомстить? Что же с ней станется в этом случае? Одна эта мысль заставляла Шарлотту содрогнуться всем телом. Запятнанная честь и ссылка в провинцию уже не казались такими страшными наказаниями по сравнению с разъяренным герцогом.

Том застыл на полпути к окну, словно он наконец принял какое-то решение, и, круто развернувшись, направился к столику с напитками. Схватил бутылку шотландского виски и прямо из горла сделал несколько мощных глотков.

– Шарли, дорогая, не желаешь выпить вина? – спросила матушка, не обращая внимание на поведение сына. Из всей троицы, только миссис Уоррен выглядела так, будто настал лучший день в ее жизни, и она была готова праздновать всю ночь.

Вид бокала с вином вызвал в Шарлотте приступ тошноты, и она поспешно замотала головой, чувствуя себя обессиленной, чтобы произнести хоть слово.

– Я вызову его на дуэль, – отставив бутылку, вдруг огорошил присутствующих Том и почти успел дойти до двери, но столкнулся с непреодолимым препятствием в виде миссис Уоррен. Оставалось только удивляться откуда в этой миниатюрной женщине взялось столько прыти.

– Пресвятые угодники! Кого?

– Флеминга, разумеется, – мрачно отозвался Том, – Не хочу, чтобы Шарлотта попала в лапы этого подлеца.

Шарлотту до глубины души тронуло заявление брата. Ради нее Томас был готов рискнуть собственной жизнью.

– Что ты такое несешь?! – побагровев, воскликнула миссис Уоррен, – Ты явно тронулся умом! Чего ты хочешь этим добиться? Чтобы на твою сестру навсегда легло клеймо позора, а тебя заключили в тюрьму, как убийцу? А если герцог тебя пристрелит? Ты подумал о своей бедной матери? Нет, Томас Уоррен! Я не позволю!

– Том, матушка права. Не стоит тебе из-за меня рисковать и ставить крест на своей жизни.

Шарлотта не стала утаивать от них каким именно образом она очутилась с Чарльзом наедине. Брат поначалу рвал и метал, но заметив несчастное лицо Шарли, тотчас успокоился. На некоторое время. А миссис Уоррен всеми силами старалась скрыть довольный вид.

– И что прикажете делать? – хмуро бросил Том, предусмотрительно отодвинувшись от матушки на несколько шагов назад.

Убедившись, что сын не собирается натворить глупостей, миссис Уоррен произнесла уже спокойнее:

– Ничего. Готовиться к свадьбе.

– Флеминг решит, что его нарочно подставили и захочет отыграться на Шарлотте!

От слов брата Шарлотте совсем сделалось худо. Если уж Том пришел к такому выводу, то герцог и подавно. Внутри нее вихрем закручивалось плохое предчувствие.

– Его светлость человек благородного происхождения и воспитания, – веско произнесла миссис Уоррен, – Он поступил как джентльмен и нам всем следует благодарить провидение, что все сложилось как нельзя лучше.

– Джентльмен не поставил бы бедную девушку в подобное положение. Флемингу не писаны правила. Вы считаете это лучше? – Томас скептически выгнул бровь.

– Разумеется, – раздраженно ответила матушка и, вернувшись в свое кресло, пригубила вино, – Вопрос приданого отпал сам собой и тебе нет нужды плыть на край света.

– Я все равно отправлюсь в плавание, – непререкаемым тоном заявил брат.

Миссис Уоррен схватилась за сердце, чуть не пролив на грудь вино.

– Помилуй! Какая теперь в этом надобность? Шарлотта, скажи же что-нибудь!

Шарлотта устремила на брата долгий немигающий взгляд. В таких же как у нее зеленых глазах плескалась стальная решимость, и она поняла, что никакие их с матушкой доводы не смогли бы переубедить Тома отказаться от задуманного. Шарлотта вдруг осознала, что они с братом выросли, стали совсем взрослыми. Беззаботное юношество осталось далеко позади, и отныне каждому предстояло взять ответственность за свою жизнь в собственные руки, несмотря на любые последствия.

– Томас волен поступать так, как считает нужным, – наконец произнесла Шарлотта, получив в ответ благодарную улыбку брата.

Не заручившись поддержкой, миссис Уоррен ничего не оставалось как прибегнуть к излюбленному методу влияния на своих детей. А именно слечь с очередным нервным приступом. Правда без видимых успехов.

Тем временем в городском доме герцога состоялся не менее неприятный семейный разговор.

***

Новость о своей скоропалительной женитьбе Чарльз решил приберечь до конца торжества и не шокировать мать и сестру раньше времени. Ведь новость в прямом смысле этого слова была сногсшибательной, и сам герцог до сих пор не мог никак свыкнуться с этой мыслью.

С Томом Уорреном он условился о встрече на следующий день в присутствии своего поверенного, дабы обговорить все детали для заключения брачного договора. В том, что эта встреча будет не самым приятным времяпрепровождением в его жизни, Чарльз даже не сомневался. Поскольку брак был делом решенным, старший брат его будущей жены непременно будет настаивать на немыслимых преференциях, с целью как можно больше урвать от такого выгодного союза, а заодно и вывести Чарльза из себя.

Семья Уорренов поспешно покинула его дом, а с Пенелопы Паркинсон и Джейн Майерс герцог взял слово, что на приеме ни одна душа не узнает, чему две девушки стали свидетельницами. Надежность девичьего слова была крайне сомнительной, и Чарльз прекрасно понимал, что сплетни поползут в любом случае. Однако герцог предпочитал, чтобы в первую очередь общество ознакомилось с его версией событий. Версией, над которой еще предстояло хорошенько подумать. Как и о многом другом.

Чарльз считал, что решение жениться он принял исходя из чувства вины и долга перед Шарлоттой и ее семьей. Но только ли желание поступить по совести подвигло герцога распрощаться с беспечной холостяцкой жизнью? Чарльз был вынужден признать тот неоспоримый факт, что его нестерпимо тянуло к девушке. К совсем юной, невинной и неискушенной, даже близко не представляющей как зажечь огонь страсти и желания в крови взрослого мужчины. Уму непостижимо, и тем не менее факт оставался фактом.

Но Чарльзу следовало отдать должное Шарлотте Уоррен. Поведение девушки не вписывалось в общепринятые рамки для незамужних дев. В понимании герцога те были пугливыми и трепетными созданиями, готовыми упасть в обморок от любой непристойной шутки. Застенчиво краснеть, часто хлопать ресницами и почти не дышать. Но Шарлотта не прятала взгляд, имела смелость говорить, что думает, и краснела вовсе не потому, что его непристойное предложение заключить пари задело ее в лучших чувствах. Чарльз видел, каким азартом загорелись зеленые глаза, и как потемнел ее взгляд, когда он почти коснулся нежных розовых губ. Очень скоро герцог будет иметь неограниченный доступ к этим губам и другим не менее восхитительным частям тела Шарлотта Уоррен. Одна эта мысль заставляла его верить, что будущий брак не будет таким уж унылым.

Как только гости покинули городской особняк Флемингов, Чарльз пригласил мать и сестру в свой кабинет.

– Чарльз, неужели это не может подождать до утра? – недовольно посетовала вдовствующая герцогиня Арианна Флеминг, усаживаясь на небольшую софу возле окна. В свои почти пятьдесят лет мать Чарльза сохранила девичью стройность, и только редкие морщинки в уголках голубых глаз выдавали в этой женщине немолодой возраст.

Эмили присела рядом с герцогиней и безмолвно воззрилась на старшего брата.

– Увы, мадам, дело исключительной важности, – серьезно произнес Чарльз, наливая два бокала вина для матери и сестры.

Настороженно приняв напиток из рук сына, Арианна вперила в Чарльза пытливый взгляд. Однако герцог не спешил делиться умопомрачительным известием и неторопливо потягивал виски.

– Прошу, не держи нас в неведении. Иначе я всю ночь не сомкну глаз из-за нервов.

Чарльз невесело ухмыльнулся. После его заявления мать ожидает как минимум неделя бессонницы. Решив не ходить вокруг да около, герцог сообщил прямо:

– Я женюсь.

Ее светлости Арианне Флеминг потребовалась лишь пара секунд, чтобы осознать новость.

– Женишься? И ты решил объявить о таком знаменательном событии в столь мрачной обстановке? – она хмуро сдвинула брови, что позволяла себе крайне редко, и одно лишь это действие выражало ее глубокое удивление, – И на ком же?

Показное безразличие сына не обмануло герцогиню и, судя по недобро сузившимся глазам Арианны, она уже догадалась, что не все так гладко с этой женитьбой.

– На мисс Шарлотте Уоррен, – бесстрастно ответил Чарльз и кратко обрисовал обстоятельства, вынудившего его пойти на этот шаг.

Выслушав сына, герцогиня несколько раз поменялась в лице, а в конце смертельно побледнела.

– Чарльз, ты хочешь заставить меня поверить, будто действительно собираешься жениться на этой безродной девице из-за подобной глупости? Надеюсь, это всего лишь дурная шутка!

– Четыре человека, включая ее родственников, стали свидетелями наших объятий. Считаете, что девушка действительно заслужила быть публично опозоренной из-за моей опрометчивости? Или полагаете, что ее старший брат не станет мстить, и мне не придется всю жизнь оглядываться, опасаясь пули в спину? Шутить, мадам, это последнее, что я намерен делать.

– Чарльз поступил очень благородно, – вступилась молчавшая до этого момента Эмили.

– Вероятно именно на благородство твоего брата и был расчет, – резко бросила герцогиня, – Каким образом эта, с позволения сказать, особа пробралась в наш дом? Слуги стали пускать кого не попадя.

– Я тоже задавался этим вопросом, но теперь это уже не имеет значения, – равнодушно пожал плечами Чарльз.

– Это я прислала ей приглашение, но я и подумать не могла, чем оно обернется, – убитым тоном пробормотала Эмили, предчувствуя гнев герцогини, который к слову, не заставил себя ждать.

– День рождения?! – изумилась Аринна, выслушав очередную историю, которыми этой ночью собственные дети не переставали ее «радовать», – Боже праведный, Эмили! Мужчины и женщины придумывали куда более правдоподобные предлоги, чтобы проникнуть в высшее общество. В кого ты такая доверчивая? Чарльз, – она требовательно обратилась к сыну, – Неужели тебя так ослепила эта аферистка, что ты не замечаешь очевидного? Тебя обманули!

– Я принял решение и точка, – безапелляционно произнес Чарльз, пресекая дальнейшие споры.

Герцог не допускал и мысли, что Шарлотта способна на обман. Он видел неподдельный ужас на лице девушки, когда из-за угла появились ее родственники. Помнил, как она испуганно дрожала в его руках. Однако слова вдовствующей герцогини прочно засели в его голове.