Текст книги "Ты счастье моё"

Егор после похорон запил. Так-то он не пьющий, но горе какое… У него кроме отца больше не было никого. Совсем один. И работы не стало, базу еще раньше закрыли. Она старая-престарая была, ещё с советских времен все там разваливалось. Хозяин не хотел ремонтировать. Ну и продал её в итоге за пустяковые какие-то деньги, лишь бы сбыть, или не продал, не знаю точно. Да никому она теперь не нужна. Ни света, ни воды там нету. Работала она только летом, туристы приезжали, кому дикую природу подавай, да и их мало было. А в другое время никого там и вовсе не было, ребята её пустую сторожили.

Квартиру мамину в поселке Егор давно продал, жить-то на что-то надо. Работы тут совсем никакой. Даже лесников теперь не держат, не нужны стали. А если у мужика дела нет, то пьёт мужик! С личной жизнью не сложилось. На войну ушёл мальчишкой, вернулся инвалидом. Внешне по нему не видно. Но внутри… В общем, надо было спасать мужика. И вот Вася присоветовал ему к гадалке нашей местной пойти. Ну как гадалке… Есть тетка тут одна, живёт отшельницей, летом травы собирает да на рынке продаёт. Обычная тётка, пьющая. Как-то оказала она мне одну услугу…

Ой, придётся тебе и это рассказать, но, понимаешь, секрет это! Я себе поклялась, что никто не узнает. Но, видимо, уже без этого никак. В общем, я работала продавцом в магазине в нашем посёлке. И Егора, и Васю я со школы знаю. В общем, они часто ко мне в магазин заходили. И вот влюбилась я, понимаешь, в Васю. Со школы он мне ещё нравился. А тут, в общем. Я ему так и эдак. Вроде знаки делаю, а он как-будто не замечает. Ну слово за слово, я ему говорю: «Что же ты не женишься, Вася, уж лет тебе много?» Да и жалко, честно говоря, его стало, тоже попивать начал, а мужику начать только стоит и всё! Он мне и говорит: «Не встретил я ту единственную, которая бы меня такого кривого приняла». У Васи одна нога другой короче, после ранения, когда операцию делали, пришлось что-то там уменьшить. В общем, считал, что его такого изувеченного ни одна девушка по доброй воле не полюбит. Вот я и решила, тётку нашу, колдунью поселковую, уговорить ему погадать. Ну так, ненароком, чтоб она обмолвилась: «Мол, скажу, кто твоя единственная». Дала ей на бутылку. Она его встретила, уж, не знаю, что она ему там наговорила, но с того дня стал он на меня по-другому смотреть, а потом и вовсе к себе позвал. Так вот живём теперь, а скоро маленький будет, – сказала Злата и ласково погладила большой живот.

– Это все очень интересно, только я никак не пойму, я-то тут причём? – спросила Саша, внимательно выслушав длинную историю.

– Ах, да… В общем, когда дядя Дима помер, Егор как с ума сошёл. Закрылся тут и пил, я извелась вся, такие мысли страшные в голову лезли. Вдруг, думаю, удавится. Один же целыми днями. Принесу ему еды, приберусь, проведаю, уйду, а сердце не на месте. Вася с ним и так и эдак говорить пытался, убеждал, а Егор ему все одно талдычит: «Не для чего мне жить, нет у меня никого, лучше уж помереть поскорее». Ну Вася поди додумайся, рассказал ему про гадалку, что она ему меня нагадала. Поначалу он этого стеснялся, Егору не говорил. А тут, видимо, больше ничего в голову не пришло. Егор загорелся. Говорит, что последний шанс это будет, а не получится, тогда и помирать не жалко.

Поехал к гадалке. А эта старая дура! Уж могла бы ему Людку нашу, почтальоншу нагадать! Ну хорошая же баба, и Егор ей давно нравится! А это дура старая толи спьяну, толи в бреду вот на это ему показала, – Злата встала из-за стола, подошла к комоду, открыла верхний ящик и достала оттуда журнал.

Сердце у Саши замерло, с журнальной обложки смотрела на нее «Женщина года». Злата положила журнал на стол и продолжила:

– Егор ничего никому не сказал, как мать его в свое время, поехал в Москву. Сам всё решил, ни с кем не посоветовавшись, так сильно он в эту выдумку поверил…

– Но это же смешно! – вырвалось у Саши.

– Смешно… – повторила за ней Злата, опустив голову.

– Я не понимаю, как он меня в Москве нашёл?

– А я почем знаю? По фото как-то… Сказал, что на фотографии в журнале есть какое-то здание известное, кто-то в Москве, вроде, помог ему его найти, а там он просто тебя увидел…

– И похитил? И чуть не убил? Это же преступление! Ему срок грозит! Как вы не понимаете?

– Я-то понимаю! Да что теперь делать-то?

– Как что делать? Вы серьёзно? Верните мне мой телефон, я тут же позвоню своему жениху, и он заберёт меня отсюда!

– Нельзя! Егор не знает ничего про обман с гадалкой.

– Так расскажите ему!

– Не могу, – тяжело вздохнула Злата. – Если Егор узнает, то Василию расскажет… Прости, Александра. Вася не должен узнать, что я все придумала. Он не простит, – женщина встала и решительно стала одеваться.

– Вы обязаны поговорить с ними обоими! У меня дома семья, мама, она с ума сходит. Она умереть может от этого, как вы не понимаете? Пожалуйста, я вас очень прошу! Вася все поймёт, он вас любит, тем более скоро родится малыш.

– Поэтому я и не могу ему рассказать, пойми ты! А если он меня бросит? Что я одна с дитем буду делать? Куда пойду?

– Нет, вы не можете так со мной поступить! – Саша бросилась было к женщине, но Злата лишь покачала головой и вышла из комнаты, закрыв за собою дверь. Саша осталась одна.

«Это какой-то дурной сон» – прошептала она, но сон не рассеялся. Тогда Саша схватила злополучный журнал со стола и с ненавистью начала рвать его на мелкие куски. Все из-за этой дурацкой премии, из-за этого интервью, будь оно проклято!

Вдруг ей почему-то вспомнился тот вечер в ресторане. У окна остановилась старая машина, Саша обратила на неё внимание. Так это была Его машина! Он уже тогда был там, когда они с Павлом ссорились. Он проследил за ней до парковки. Безумие… Но как он смог вычислить здание? И тут Сашу осенило: на одной из фотографий в статье она стояла на площади перед бизнес-центром. Площадь украшал фонтан с большой фигурой стального глобуса, ведь бизнес-центр так и называется «Глобус». Летом фонтан привлекает много зрителей, он местная достопримечательность. Найти его ничего не стоит! И он нашёл его и просто увидел её в окне…

За похищением стоит не Павел! А это значит… Значит, никто не имеет понятия, где она находится! И она для всех просто исчезла. Боже, что думает мама? Наверное, она ужасно страдает. А, может быть, они уже думают, что её нет в живых?

Нет, они будут её искать! Конечно, они поставят на уши всю Москву. В бизнес-центре есть камеры, они посмотрят их и увидят, что ее похитили, увидят номер машины. Сейчас же камеры на каждом шагу! Его обязательно вычислят. Надо просто запастись терпением и не накалять обстановку, вести себя спокойно, не провоцировать этих сумасшедших. Ее уже ищут и совсем скоро найдут!

*****

Павел подъехал к дому десять по улице Лесной. Здесь четыре года назад, на месте старой семейной дачи Саша выстроила новый загородный дом. И мама, Нинель Петровна, почти все свое время стала проводить в нём, оставив московскую квартиру Лене с близнецами. Летом мама ухаживала за садом, выращивала помидоры и огурцы для засолки, в другое время, сидя у камина, вспоминала свою молодость в компании подаренного ей дочками шпица Борьки. Воспоминания не печалили её, Нинель Петровна относилась к своему одиночеству философски. Впрочем, быть философом в комфортабельном доме было даже приятно. Саша постаралась обеспечить маму всем необходимым. Продукты и лекарства привозили курьеры, по хозяйству и с ремонтом помогали специально обученные люди, всегда вежливые и незаметные. Частенько на дачу заглядывала Лена с детьми, чем очень радовала маму: с их приездом дом наполнялся детским смехом и собачьим лаем. «Счастливая старость», – как говорила сама Нинель Петровна. Разве что Сашина неустроенность в личной жизни печалила маму. У Лены хотя бы были дети. А Саша что? В сорок лет ни мужа, ни семьи… Нинель Петровна очень переживала об этом, но убеждать Сашу в чем-то не смела, дочка давно не нуждалась в её советах.

Павел был здесь всего лишь раз, на день рождения Саши год назад. Тогда он и познакомился с Леной, Сашиной младшей сестрой…

Павел выключил двигатель, ему предстояло нелегкое испытание – вечер в компании обезумевших от горя женщин. Они и так-то все были немного с приветом, а теперь, – опасался Павел, – чего доброго ещё и рыдать начнут. Этого ему совсем не хотелось, но поездка сюда была ему необходима, в его интересах было угомонить женщин, чтобы они не мешались у него под ногами в Москве.

Он вышел из машины. Стоило ему только открыть калитку, как в доме послышался оглушительный лай: шпиц Нинель Петровны оповестил всех о приходе гостя. Павел выругался, про эту визгливую шавку он и забыл. Тут же распахнулась входная дверь, и на порог выбежала Нинель Петровна, перед ней на ступеньки выкатился с истеричным визгом шерстяной комок на ножках и понесся в сторону Павла. Нинель Петровна тоже сбежала с лестницы и бросилась к нему прямо в тапочках по нечищенной заснеженной дорожке.

– Пашенька, она с тобой? – закричала Нинель Петровна, простирая руки к Павлу, но, увидев, что в машине больше никого нет, пожилая женщина горько разрыдалась. Следом из дома на крыльцо выбежала Лена, за ней в дверном проеме мелькнули светлые головы близнецов.

– Ну-ка, идите наверх! – прикрикнула на детей Лена и поспешила вслед за матерью.

– Мамочка, пойдем в дом, – Лена заботливо накинула маме на плечи тёплый плед и тихо добавила:

– Ты простудишься…

Нинель Петровна прижала руки к лицу и, всхлипывая, повернула к дому. Лена посмотрела на Павла с немым вопросом, но тот лишь покачал головой.

В гостиной жарко горел камин. Перед панорамным окном с воздушными белыми занавесками стояла большая новогодняя ель, от тепла её ветви источали приятный смоляной аромат, но никто из собравшихся этого не замечал.

Елку заказала Саша, а Лена её украсила, не зря у неё был диплом дизайнера, – елка была прекрасна, хоть фотографируй и печатай в журнале. Когда-то Лена мечтала о карьере дизайнера. У неё были способности, не талант, как у Саши, но при терпении и усидчивости она могла многого добиться в жизни, – по крайней мере, так ей говорила мама. Однако всё сложилось иначе. Она жалела, что бросила работу, что ушла целиком в семейные заботы. Иногда ей казалось, что все ещё возможно исправить, что она может вернуться в профессию. Ну да, сначала будет непросто, придётся поработать на самых низких должностях, каким-нибудь оформителем витрин в мебельном магазине. Но что в этом такого? Работают же люди, и она сможет. Вспомнит, чему её учили, реализует несколько проектов, а там, глядишь, возьмут в агентство оформлять интерьеры.

Это было её страстью. Загородный дом полностью оформила она, Саша только давала деньги. А она, Лена, выбирала материалы для отделки, заказывала мебель, шторы. Этот дом – целиком её проект, и очень даже успешный. На твёрдую четвёрку. Можно было и лучше, но она давно не практиковалась. Вчера, вместе с детьми украшая ёлку, Лена подумала, что могла бы жить в похожем доме с Павлом. Как было бы чудесно просыпаться вдвоём в их уютной спальне, потом завтракать в светлой столовой, собирать детей в школу, провожать Павла на работу. А вечером они бы все вместе собирались за большим столом, как настоящая дружная семья, обсуждали прошедший день. Уложив детей, она бы с Павлом оставалась наедине, и они могли бы наслаждаться друг другом, не торопясь, ни на кого не оглядываясь. И, конечно, Лена родила бы Павлу родного ребёнка…

Глядя сейчас на эту праздничную ель, искрящийся символ Нового года, Лена испытывала горечь разочарования. Она так много ждала от наступающего года. Ей хотелось перестать жить двойной жизнью, хотелось открыть все маме и Саше… Но теперь Ленины мечты рассыпались на глазах. Саши больше нет, Павел свободен, но как строить счастье на месте, где столько слез и боли? Мамины страдания убивали Лену. Если Саша не найдётся, всё это будет счастьем на ее могиле.

В воздухе стоял тяжелый запах валокордина. Павел поморщился. Когда Лена привела маму в гостиную и усадила её на диван, он ещё не знал, что будет говорить. Пожилая женщина перестала рыдать, но было видно, что она убита горем. Павел придвинул к дивану свое кресло, взял Нинель Петровну за руку и начал спокойно и уверенно:

– Нинель Петровна, я понимаю, как вам тяжело. Это настоящий шок. Но я верю и хочу, чтобы вы тоже верили, все будет хорошо, – Павел сам удивился, как легко полились у него слова, словно он написал речь заранее. – Я был вчера в полиции. Они приняли заявление. И теперь надо просто ждать. Запастись терпением и ждать. Через два дня мне предоставят данные с камер наблюдения. Мы со следователем изучим их, и станет ясно, как дальше вести поиск.

– Она так и не открыла свои подарки, – сказала безжизненно Нинель Петровна, глядя пустым, невидящим взглядом на цветные коробки под елкой. – Я заранее упаковала подарки и положила их под ёлку, чтобы, когда Сашенька приедет, в доме было нарядно и празднично.

– Мама, – окликнула Лена мать, – пожалуйста, не надо об этом сейчас.

– Она обязательно их откроет, Нинель Петровна. Когда найдётся, обязательно! – Павел постарался приободрить женщину.

– Леночка, надо детям отдать их подарки. Что же это, новый год наступил, а дети без подарков… – Нинель Петровна тяжело опустилась на пол перед ёлкой и достала из-под неё две яркие коробки.

– Мама, ну что ты! Какие подарки сейчас? – с досадой и жалостью сказала Лена, помогая маме подняться и снова сесть на диван. – Разве это сейчас важно?

– Нинель Петровна, вам надо отдохнуть, – сказал Павел и сделал Лене знак, чтобы она забрала коробки и отнесла их детям. Лена ушла. Павел и Нинель Петровна остались в гостиной одни.

– Пашенька, пожалуйста, найди её! Миленький, найди, – женщина снова заплакала.

– Вам надо отдохнуть, Нинель Петровна, – повторил Павел настойчиво. – Я сделаю все, чтобы ее найти, не беспокойтесь. Ложитесь и поспите, – Павел откинул край пледа, помогая женщине лечь на диван, и когда Нинель Петровна безропотно подчинилась, он вышел из гостиной в столовую.

Племянники ничего не знали о том, что тётя пропала, Лена сказала им, что Саша задерживается по работе в Москве, а слезы бабушки объяснила плохим самочувствием. Под радостные возгласы детей она отдала им подарки и поспешила вернуться в гостиную, но нашла там лишь спящую маму. Павел стоял у окна в столовой и смотрел в сад, Лена подошла к нему со спины и ласково обняла.

– Я так соскучилась… – сказала она, целуя Павла в шею. Запах его одеколона действовал на неё возбуждающе, она ощутила нестерпимое желание заняться с ним сексом прямо здесь. Мама спала, дети были увлечены новыми игрушками, – им ничего не мешало. Лена нежно прикусила Павла за мочку уха, но он даже не шелохнулся.

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– Твоя сестра пропала, ты в курсе? – холодно произнёс он.

– Не делай из меня чудовище! Я не забыла… – прошептала Лена, отстраняясь. – Чем я могу ей помочь? Ты сам сказал, что нам остаётся только ждать.

– Но ты могла хотя бы изобразить, что расстроена, – Павел обернулся к ней, – а то можно подумать, что ты нисколько не огорчена. Могла бы и поплакать ради приличия, вдруг сестра не найдётся?

– Ты очень жестокий, – сказала Лена.

– А разве тебе не это так нравится во мне? – Павел приблизил свои губы почти вплотную к ее уху. Не дожидаясь ответа, он резко развернул любовницу к себе спиной и без прелюдии взял сзади. Лена закрыла глаза, ощущая его такую желанную близость. Нет, она не хотела признаваться даже себе, что именно грубость Павла, его холодность и безразличие возбуждали её сильнее всего. Он быстро кончил и, не говоря ни слова, вышел из столовой, оставив Лене острое чувство вины и затихающее сладкой дрожью наслаждение внизу живота.

*****

Некоторое время Саша сидела неподвижно на кровати и напряженно думала, она не услышала характерного стука засова, когда Злата вышла из комнаты, похоже, что женщина в самом деле забыла запереть дверь. Саша хотела дёрнуть ручку и проверить свою догадку, но что если она откроет дверь и та скрипнет, прежде времени выдав ее намерение сбежать?

Нет, надо действовать наверняка. Нужен план. Если дверь не заперта, и она сможет выйти, что делать дальше? У неё нет тёплой одежды, она не знает маршрут до города. Может быть, стоит поискать свои вещи и телефон в доме? Позвонить и вызвать помощь? Мысли Саши скакали, как бешеные белки в клетках, сердце стучало до боли. Она может полдня потратить на поиски вещей и ничего не найти! Вдруг похититель их просто уничтожил, чтобы его невозможно было выследить? Нет, надо бежать. Это единственный шанс спастись.

Саша резко поднялась, времени на раздумья больше не было. Она свернула одеяло и уложила его вдоль края кровати, придав ему очертания фигуры спящего человека. Если кто-то войдёт в комнату, то подумает, что она спит, и, возможно, не станет её будить.

Саша накрыла обманку сверху покрывалом и подошла на цыпочках к двери. В сенях было тихо. Откуда-то издалека доносился стук, – кто-то колол дрова. Саша не знала, где находится это место, но загадала, чтобы оно располагалось где-нибудь за домом, тогда дорога к бегству будет для нее открыта. Она сделала глубокий вдох и выдох, – так она обычно успокаивалась перед важными встречами на работе. Это позволяло выровнять пульс и очистить мысли. Ей сейчас было необходимо успокоиться. Почувствовав, что сердце стало биться медленнее, Саша аккуратно приоткрыла дверь. К счастью, петли были хорошо смазаны, и скрипа не последовало. Она снова глубоко вдохнула и открыла дверь полностью.

В этой части дома было темно, свет почти не проникал сюда. Саша помедлила. Когда глаза привыкли, очертания помещения проступили чётче. Впереди показалась дверь, видимо, это была дверь на улицу, на ней была ручка с тяжелым кольцом. Сбоку на крючках висела одежда: поношенная телогрейка, затертый тулуп, неизвестного цвета болоньевая куртка. Под одеждой в ряд стояла обувь: резиновые сапоги, валенки, стоптанные кроссовки и кеды советских времен.

Своих вещей Саша, конечно, не увидела. Ладно, придётся выбрать что-то из предложенного. Она посмотрела на свои ноги в заштопанных колготках – куда она уйдет без обуви? Саша решительно вставила ноги в валенки, но они оказались такого невероятного размера, что она засомневалась, сможет ли бежать в них по сугробам, а ведь ей, скорее всего, придётся бежать, чтобы опередить погоню. Саша бросила взгляд на стоптанные кроссовки. Сорок третий размер! Да она упадёт в них, сделав шаг. Но других вариантов не было, Саша всунула ноги в кроссовки и изо всех сил затянула шнурки. Следом она сняла с вешалки тулуп, он показался ей непосильно тяжёлым. Что это? Неужели она так ослабла от голода? Нет, просто она долго сидела взаперти, сейчас она начнёт двигаться, и силы вернутся. Когда Саша была готова выйти наружу, в голову ей пришла ужасающая мысль: она не закрыла засов на двери в комнату. Это же сразу выдаст её! Саша сделала несколько шагов назад, дощатый пол под её ногами скрипнул. Она огляделась. Нет, никого не было рядом. Выдохнув с облегчением, Саша медленно задвинула засов.

«Ну вот, теперь можно быть спокойной», – подумала она и тут же сама себя одёрнула: как глупо размышлять о спокойствии в её положении. Сначала надо удачно добраться до безопасного места. Саша повернулась, чтобы идти обратно к выходу, как вдруг откуда-то из темноты ей наперерез выскочила черная кошка. Сердце Саши чуть не выпрыгнуло из груди: глупое животное едва всё не испортило! А меж тем два зелёных глаза выжидающе глядели на неё.

– У меня нет еды, – сказала Саша тихо. – А если бы и была, то я бы сама ее съела, – добавила она, но кошка начала тереться об её ноги и громко мурчать.

– Откуда ты, ласковая красавица, здесь взялась? Неужели у этого сумасшедшего такая милая кошечка? – Саша присела и погладила чернушку за ухом, но тут же опомнилась и заторопилась к выходу. Она толкнула тяжёлую деревянную дверь и высунула голову наружу. Морозный воздух сразу обжег ей щеки. Секунду она сомневалась в верности выбранного решения, но во дворе никого не было, и стук топора доносился по-прежнему откуда-то издалека. Пока Саша взвешивала последние за и против, в открытую дверь, мимо нее, с видом хозяйки протиснулась кошка, она вышла на крылечко, сладко зевнула, потянулась и запрыгнула на деревянные перила. Саша решительно мотнула головой, – все сомнения в сторону! Дороги назад нет. Она вышла и закрыла за собой дверь.

Справа от калитки была колея от санок. Наверное, по этой дороге приезжала Злата, следы от полозьев ещё были отчётливо видны.

– Нет, к Злате мне нельзя, – прошептала Саша. Эта женщина нравилась ей, но она была на стороне похитителя, и рассчитывать на её помощь Саше не приходилось. Слева от калитки деревья расступались, образуя проход, дорога была хорошенько занесена снегом, получится ли у Саши бежать по этим сугробам? Чёрная кошка тем временем спрыгнула с перил, прошла мимо Саши и с деловым видом вышла за калитку.

– Иди домой, дурочка! Иди назад! – прошептала Саша, стараясь напугать кошку, но та осталась стоять на месте. Тогда Саша, взглянув последний раз на домик лесника и бросилась бежать прочь, молясь, чтобы её тюремщик ещё как можно дольше колол дрова.

Несколько снежинок медленно опустились на черную мордочку кошки, она подняла изумрудные глаза к небу и недовольно отряхнулась. Начинался снегопад. Кошка встревоженно посмотрела вслед удаляющейся незнакомке и жалобно мяукнула.