Текст книги "Куны не нужны"

– Расскажи про Землю, – дочь вперила взгляд в глаза мамы и смотрела, не моргая.

– Земля… Хм, – женщина откинулась на спинку, слегка пошатнувшись, – место для жизни во лжи.

Повисла тишина. Мать поболтала вином в бокале и продолжила:

– Женщина на Земле может быть счастлива, только если умеет качественно врать. Достаточно смело, достаточно нагло, достаточно талантливо. В противном случае она будет либо забитой, либо затраханной. Мы улетели с планеты, но даже здесь ложь продолжает пускать свои корни.

– Это тоже неправда?

– Нет. Это присказка.

Женщина вздохнула. Ева почувствовала себя неловко.

– Расскажи мне, как выглядела Земля, как ты её чувствовала? Каким был лес? Какими были звери? Какими были мужчины?

– Разве ты не видела фотографий в сети?

– Расскажи ты. Лично. Мне.

– Я не умею рассказывать… Конечно, все эти 3Д модели, очки дополнительной реальности, сохранившиеся фотографии земли – это всё хрень собачья и ни на грамм не передаёт всей прелести Земли. Здесь, на Персее, довольно похоже, но… всё равно что-то не то. Я не ценила того, что имела: редко смотрела в небо, редко гуляла в лесу. Я постоянно на что-то злилась – осенью на дожди, зимой – на снежную вьюгу, весной – на грязь, а летом – на невероятную жару. Я упускала из виду запах прелых листьев, что стоял осенью в лесу, упускала одетый в золото и багрянец лес, меня не трогали танцы снежинок, опускающихся в ночной тишине на землю, не трогал блеск снега, не волновали крохотные листики из только что лопнувших почек, злила капель, стучащая по подоконнику… но эта летняя жара – на самом деле, мерзость, – усмехнулась мама и сделала большой глоток вина, – мы с твоим отцом жили в средней полосе Земли, поэтому имели счастье наблюдать смену времён года примерно каждые три месяца. Из 12 месяцев обычно 2 или 3 были адским пеклом, от которого нас спасали редкий ветер, прохладная вода и мохито. Там… было как-то удушливо. Здесь лето не такое навязчивое, наверное, из-за разреженного воздуха. Хотя, на Персее и зимы то толковой нет. После затяжной осени вдруг наступает весна… Ты помнишь снег? Нет, не с картинок, а настоящий? Тебе было лет пять, он выпал утром, припорошил улицу. Это было на рассвете, и ты была крайне недовольна тем, что я тебя разбудила, а как увидела – перепугалась совсем…

– Помню, – улыбнулась Аня, – Ты звала на улицу, а я отказалась. А потом он растаял… А я всё жалею.

– Да, он растаял буквально через пару часов. Не думала, что буду скучать по зиме… Зачем на Персее регулируют погоду?.. В общем, я в этом не разбираюсь, это ты у нас будущий учёный, а я простой садовод. У нас всё было куда проще, жизнь была проще… Животных было много, но я не так много видела в жизни. Как правило, в семье заводили кошку или собаку. У меня тоже был котик… Пушистый, чёрный, очень ласковый и умный… И я ужасно по нему скучаю, – с этими словами мама глотнула ещё вина и отвернулась к окну, опустив взгляд, – вот оставлять котов на Земле – и впрямь ужасно.

– Расскажи про папу, мам.

– Он… был чудесным мужем. И замечательным отцом. Мы познакомились на первом курсе, в университете, учились в параллельных группах. Я тебе рассказывала, тогда устраивались студенческие вечеринки, он предложил мне выпить на одной из них, я согласилась, мы заболтались.

– Как он ко мне относился?

– Оо, он очень тебя любил. Когда ты родилась – мы оба были юны, и оба ничего не умели, но именно он научил меня пеленать тебя. Он помогал во всём – мыл тебя, гулял с тобой, – мать вытерла выступившие слёзы, – ты всегда была «папиной дочки», с рождения такой же рыжик, как и… как и он.

– Как он сделал тебе предложение?

– Ну, я узнала, что беременна тобой и подошла к нему с этой новостью. Было очень страшно говорить ему об этом, я долго мялась, а потом просто показала свой тест… Он не только остался спокоен, но будто бы засветился счастьем, обнял меня, поцеловал в лоб… Сказал, что сделает ради нас всё, что семья со мной – это всё, о чём он мог мечтать, встал на одно колено, взял меня за руку… и предложил.

– И ты согласилась? – восхищенно спросила Ева.

– Конечно, – улыбнулась мать и вновь вытерла наступающие слёзы.

Дочь прижалась к маме, та приобняла её одной рукой и закусила губу.

– Ты скучаешь по нему?

– Ага…

– Ты думаешь, они оценят мою научную работу? Все всегда против, когда я говорю об экспедиции на Землю…

– Ох, дорогая… Я ни черта не понимаю в вашей системе образования, но, как простая женщина, могу тебе сказать только то, что идти тем путём, который кажется верным пусть даже только тебе, – самое приятное на свете занятие… Поэтому просто сделай то, что считаешь нужным. В любом случае, ты не успеешь переписать свою работу, – ухмыльнулась мать, – Пей. Почему бы нам не навестить Юлю вместе? Она говорила, что у неё получилось вывести ягоды, похожие на малину.

– Ты же знаешь, мам, я от Юли не в восторге. Не пойду… Принесёшь мне пару ягодок попробовать?

– Как хочешь… Я, пожалуй, спать, – зевнула женщина и потрепала Еву по голове.

Допив последние два глотка вина и поставив стакан на стол, она встала и удалилась в свою спальню.

Ева посмотрела в свой бокал: жидкость, наполнявшая его напоминала по цвету кровь, но была гораздо прозрачнее. Девушка втянула ноздрями воздух и почувствовала сладкие запахи, которые не смогла классифицировать: очевидно, это и была та самая земляника, про которую пару недель назад восторженно рассказывала мать. Она сделала небольшой глоток и, задержав вино во рту, закрыла глаза от удовольствия – язык заполонило большое количество разных ощущений, к которым по очереди прислушивалась девушка: вино холодило щёки, на кончике языка чувствовалась мягкая сладость ягод, в глубине рта чувствовалась небольшая кислинка, а в носу стоял запах земляники. Ева смаковала вкус, а тот в ответ, благодарно переливался тысячью оттенков. Наконец девушка проглотила вино и почувствовала приятное вяжущее послевкусие.

Взяв бокал, она подошла к окну. Догорал закат.

Глава 2. Голос в голове

Зомби брели отовсюду, они приближались медленно, но такой плотной стеной, что некуда было деться. Они пугающе щёлкали челюстями и протягивали свои полуистлевшие руки к нему, а сердце, будто назло, продолжало колотить так часто и так громко, что казалось, что именно оно выдавало в нём живого человека. Вокруг стояли полуразрушенные здания (казалось бы, как полудохлые люди могли столько всего разгромить?..), стоял жуткий смрад и над всеми прочими чувствами главенствовала паника. Он, в который раз хлопал по бокам в поисках автомата и не находил своего верного друга, в который раз озирался в поисках помощи – хотя бы в виде куска арматуры, но вокруг был только голый асфальт. Он не мог вспомнить, как оказался здесь, и с чего началась вся происходящая вокруг жесть, как вдруг лицо просветлело: догадка озарила его.

Парень оттолкнулся ногами от земли и, почувствовав под руками загустевший воздух, сделал мах. Получилось взлететь, совсем невысоко, но это было и неважно – метод работал. Он сделал ещё мах руками, ещё и ещё, стараясь сосредоточиться на дыхании, аккуратно перевёл тело в горизонтальное положение и полетел к ближайшей крыше, посматривая вниз. Мертвецы заполонили улицы и, к его ужасу, все их головы были подняты вверх, а все их лица смотрели прямо на него. Казалось, он был последним живым на Земле. Он продолжал взлетать выше и выше, выбирая себе высотку, а лица поворачивались за ним и все, как один, жадно принюхивались. Стоило ему приблизиться к зданию, как мертвецы начинали ломиться в него: в окна первых этажей, в двери подъездов, некоторые карабкались по балконам. «Провода» – подсказал ему Голос из головы, и это, казалось, было единственным решением. Город давно уже был обесточен, поэтому удар током героя не волновал. Он выбрал пересечение толстых сплетений проводов и аккуратно сел на него.

Мертвецы продолжали смотреть и принюхиваться, но куда им идти, чтобы добыть столь желаемое лакомство, не понимали: очевидного пути к висящему на проводах человеку полуистлевший мозг не находил. Здесь парень и решил переждать свой бредовый сон, размышляя о том, как всё-таки нечестно, что он может летать, но не может менять сюжеты.

Его разбудил звонок телефона.

– Алло? – прохрипел он в трубку, не открывая глаз, но мысленно радуясь пробуждению.

– Стасик! Привет! Спите ещё? Вас в гости то ждать? – спросил приятный женский голос.

– Не, мам, уже встали. Мы не сможем приехать, у меня работы много.

– Как жаль… Ну, что же, в следующий раз, – голос казался расстроенным, – ну, как твои дела?

– Мне сейчас некогда говорить, я перезвоню попозже, хорошо?

– Я буду ждать, милый…

Парень выключил телефон и засунул его под подушку, несколько минут полежал, собираясь с мыслями, и, наконец, сел. В комнате было прохладно, ветерок доносил лёгкий запах сирени из открытого настежь окна.

Стас потянулся и взял планшет с тумбочки и посмотрел время: уже перевалило за полдень. Слегка пошатываясь, он прошёл в ванную, открыл кран с прохладной водой и плеснул себе в лицо. Чуть, приободрившись, он заглянул в детскую в поисках своих девочек – но их там не было. Не оказалось их и на кухне. «Наверное, гуляют…» – вздохнул он и прошёл к плите. «Ничего не приготовили» – Стас нахмурил брови и открыл холодильник. Его взгляд натолкнулся только на сосиски, и гневная складка меж бровей стала ещё глубже. Парень закрыл дверцу и, покопавшись в своём планшете, заказал пиццу, после чего плюхнулся в компьютерное кресло.

«Может стоит узнать, где они?» – спросил Голос из головы.

– Придут, – прошептал Стас и наклонился над клавиатурой.

Пара шевелений мышью – и на мониторе зажглась заставка очередной «ММОРПГ», в которую он погрузился с головой. Из транса его вывел звонок в домофон.

«Доставка» – проблеял голос из трубки. Стас открыл, пересчитал деньги, расплатился и, взяв пиццу, прошёл в комнату. Он взял себе аппетитный кусок, и, загрузив на своём планшете очередное видео, обещавшее быть смешным, наконец, насладился столь долгожданным острым вкусом любимого блюда.

Когда чувство сытости превратилось в чувство «я обожрался», он, наконец, решил позвонить жене. Напечатав знакомый номер на экране мобильного, он, было, уселся в своё компьютерное кресло – и тут же подскочил. Телефон жены звенел в спальне. Стас быстрым шагом прошёл в комнату и, открыв её сумочку, с удивлением уставился на треснутый экран её трубки. «Вот сука,» – промелькнула мысль в его голове и сменилась более здравой: «Позвоню её родителям».

Но звонок не принёс никакой информации – никто не знал, где жена, оказалось, она никому не звонила. На её смартфоне стоял пароль, поэтому телефон не открыл тайн даже после того, как его швырнули в стену.

Неужели она ушла? Наверняка. Наверняка к любовнику. И скорее всего она приползёт через месяц, если не раньше, скуля о том, что ошиблась. Или же любовник привезёт её лично, поняв кто она есть. Ведь никто не сможет так нежно её любить…

– Эй, – вслух он обратился к Голосу из головы, – ну и что ты на это скажешь?

«Нет у неё никакого любовника, ты и сам это знаешь», – устало пробормотал голос, но Стас ему не поверил.

Он давно уже чувствовал в Ане эту блядинку: не зря же она вечно смотрела в телефон и что-то в нём набирала. Её предательство – это было довольно подло. Ведь всё, что делал несчастный мужчина – всё это было ради неё и этот факт всё портил. Вот, например, эту работу, на которую он теперь не мог найти в себе сил пойти, он нашёл ради неё и, каждый день он туда ехал с мыслью о том, что нужно кормить семью. В этом было его проклятье: работа нависала над ним тяжким долгом и делалась нехотя и криво. Или абонемент в фитнесс зал, который уже почти заканчивался, но был использован по назначению всего пару раз – в этом тоже была абсолютная Анина вина. Ведь только ради любимой он был куплен и она же не мотивировала, крайне подло, надо заметить, не мотивировала его туда ходить… В очередной раз не оценила заботы.

Стас горько вздохнул и ушёл в мир «ММОРПГ». Мир принял его, как родного, и только окошко чата сегодня странно часто моргало. Парень открыл его на секунду, нахмурил брови и, сняв наушники, повернулся к ТВ.

– Из разных регионов не только нашей страны, но и мира продолжают поступать известия о многочисленных пропажах женщин и девочек разных возрастов, – завещала своим строгим голосом ведущая новостей, – Правительства стран комментировать ситуацию отказываются, зато в нашей студии присутствует уфолог Пётр Иванович Карасёв, который готов объяснить произошедшее.

– Что ж, – камера перевелась на пухленького человечка в толстых линзах, которые тот беспрестанно поправлял, – удивительная статистика говорит о том, что все исчезнувшие девочки, девушки, женщины – здоровые и способные родить. Так, большинство оставшихся девочек и девушек имеют проблемы с маткой, а женщины вышли из того возраста, когда рожать безопасно. По-моему, вывод о том, что женщины были выкрадены внеземной цивилизацией очевиден и напрашивается сам собой.

– Но зачем? – покачала головой ведущая.

– Планета погибает, мир на пороге новой войны, а экологические проблемы… – Стас выключил телевизор.

Это был откровенный бред. Парень, задумавшись, проследовал на кухню, достал из ящика виски и сделал пару глотков прямо из горла. Он не так уж и часто чувствовал растерянность и каждый раз не знал, что делать с этим чувством. Стас сделал ещё пару глотков, чтобы растворить его в алкоголе, а затем ещё и ещё пару – и квартира сделалась невероятно маленькой и угнетающей, настолько, что пришлось, пришлось взять бутылку и выйти в подъезд.

«Ну и чего, и чего ты думаешь?» – обратился он к своему Голосу. «Наконец-то ты спросил,» – прозвучало в его голове, – «я думаю, вы никогда не увидитесь больше. И это к лучшему для вас обоих. Очевидно, что у вас не клеилось – ни ты, ни она не готовы были…». Стас перебил его «всё, всё, заткнись. Сейчас то мне что делать?». «Что хочешь, мне без разницы теперь, ты свободен», – казалось, парень почувствовал, как Голос из его головы пожал плечами. Он сделал ещё пару глотков и, поморщившись, стал спускаться по подъездной лестнице вниз.

Медленно приходило осознание, что ничего изменить нельзя – остаётся только плыть по течению, опустив руки. Чувство обречённости порой настолько проглатывает, что замыкаешься где-то внутри себя самого и становится неважно, что ты споткнулся и чуть не вывихнул лодыжку на очередной ступеньке.

Именно это и овладело Евой, одиноко поднимающейся по лестнице на нужный этаж университета. «Я сдам!» – говорила она себе шёпотом, но ни на что не надеялась. Замкнувшись в себе, она лишь выполняла необходимые функции – дойти до нужного кабинета, достать планшет, прислониться к стене, но не замечала, как рядом волнуются такие же студенты, как рядом ей что-то говорит её синекожий друг. Она была строго одета, рыжие волосы были заделаны в тугой пучок и вся из себя она олицетворяла серьёзность и уверенность, в то время, как внутри была не больше, чем испуганной девочкой.

Итоговое испытание представляло собой представление своей научной работы. Если она нравилась комиссии и получала необходимый вкупе с экзаменами бал, студент получал хорошую работу. Если же нет – мог остаться учиться на необходимое время или найти себе работу менее престижную. Хотя, отметка о том, что ты не сдал с первого раза, ставилась в аттестат и порой служила причиной для отказа в работе.

– Не переживай, это туфта всё, – пытался придать уверенности Пи, нервно теребя её за плечи и тем самым только волнуя её, – они меня вообще не слушали, думаю, оценки аттестата им важнее работы. Я говорил всего минут пять, Ева, всего пять…

Персеянин уже представил комиссии свою работу, которую он скромно описывал, как «гениально», на тему методологии поиска пригодных для жизни планет и, получив за неё высокие баллы, надеялся на предложение вакансии в Главном Космическом Центре. Но у Евы всё ещё было впереди. Персеяне выходили из заветного зала один за другим – кто-то расстроенный, кто-то удивлённый, их быстро окружали другие студенты, заваливая вопросами, но Ева, взявшая ненавистную, казалось, для всего универа тему, просто стояла в стороне и смотрела на табло, ожидая своего номера. Поддержка Пи, не очень удачная, но вполне искренняя не вдохновляла её, суета раздражала, гомон разных голосов, звук шагов и постукивания пальцев о планшет – всё это мешалось в ужасном коктейле бесконечной нарастающей паники перед неотвратимой оценкой нескольких лет ежедневного труда. И вот, зажглись эти безразличные цифры Евиного номера – 3001, и она, не сказав ничего Пи и даже не обернувшись за ободрительной улыбкой, открыла дверь и шагнула в зал, слепящий своей белизной и, очевидно, звуконепроницаемый – как только дверь закрылась, гомон, стоявший за ней исчез, и Ева осталась в режущей слух тишине.

Строгая комиссия, сидевшая полукругом вокруг несчастной, сжавшейся в комок, девушки – представители 13 разумных видов, населявших Персею, казалось, пронзали её своими холодными безжалостными взглядами. Им не было дела до её работы: по своей сути им вообще не было дела до итоговых испытаний этого университета – все они были несчастными правительственными служащими, уполномоченными находить лучшие кадры для разных работ и отсеивать худшие, бросая их на произвол судьбы.

Каждый удар её сердца отдавался пульсацией в ушах, пальцы не слушались и дрожали, в горле стоял ком.

– Представьтесь и начинайте, – прервал тишину краснокожий представитель шпаков.

– Солнцева Ева Анновна, землянка. Направление: космология и космические исследования. Тема моей научной работы: необходимость дополнительных исследований планеты Земля и изучение видов, населяющих её, – Ева заметила краем глаза, как представительница людей, вздохнув, закатила глаза и разволновалась от этого ещё сильнее, – Возможность биологический жизни на Земле была уничтожена в далёком 2030 году, равно как и все, биологические существа, согласно официальным данным. Но что есть официальные данные, как неудобная для государства информация?.. Исследования, проводимые над Землёй после аварии, выполнялись исключительно поверхностно. Да, на Землю посылались воздушные и подводные дроны, и да, они не нашли признаков жизни, зато обнаружили недопустимые нормы радиации и химические элементы, несовместимых с существованием на планете жизни, но я настаиваю на том, что подобных исследований недостаточно. На планете оставались представители человечества, социальная агрессивность которых, находится под вопросом, но…

– Можно ближе к теме? – блеснула на неё серыми безразличными глазами с бездонными чёрными ромбиками представительница рептилоидов.

– Судя по историческим данным, человечество имело катакомбы и так называемые бомбоубежища, в которые, теоретически, могло спуститься, чтобы спасти свой вид… Как представитель человечества, я смею заявлять, что люди были гораздо более образованы, чем вы можете себе представить. Некоторые представители человеческого вида имели показатели IQ 220 и даже 230. Входы в катакомбы могли оказаться под водой или же тщательно замаскированы людьми. Да, развитие человечество было отброшено назад третьей мировой войной, но мы не сломались духом. Технический прогресс землян, по моим расчётам, вполне мог достичь таких высот, с помощью которых они вполне могли бы обезопасить себя от радиационного и химического воздействия. Если же они не в силах обезопасить себя – не является ли нашим долгом, и более того: следованием Первому Закону Гуманности – помочь им?..

Профессоры переглядывались, качая головами отрицательно и устало.

– Милая, нам всё с вами ясно, – заговорила единственная женщина-профессор из членов комиссии, – вы можете…

– Подождите, – перебила профессоршу испуганная Ева, – в своей работе я предоставила данные, полученные с Земли и сравнила их с необходимыми показателями для жизни… И есть! Есть способы вернуть всё в норму!

– Да, да, мы почитаем вашу работу и выставим баллы, не переживайте, – улыбнулась женщина-профессор.

– Но я же ничего не рассказала о методологии, – начала было землянка, но, увидев, как ей строго указывают на дверь с натянуто вежливой улыбкой, втянула голову в плечи и прошла в направлении жеста.

Там её ждали тысячи вопросов и тысячи глаз, но она отыскала только одни, самые важные и, обхватив руками его синюю шею, разрыдалась. Пи растерянно гладил её по голове. Ева иногда прекращала рыдать и поднимала на него свои покрасневшие глаза, шепча одними губами: «я такая самоуверенная девчонка, Пи», а потом захлебывалась новыми рыданиями. Эти десять минут показались для обоих вечностью.

Наконец вышла одна из профессорок.

– Ваша работа противоречит основным принципам мироздания Персеи, коллегия сочла аргументацию недостаточно убедительной, поэтому вы не набрали нужного количества баллов. Мы выдадим вам свидетельство…, – на этих словах Ева развернулась и резко зашагала к выходу.

– Люди так эмоциональны, – хмыкнула профессорка, смерив взглядом Пи.

Тот согласно, хоть и растерянно, кивнул головой и зашагал за исчезнувшей за дверями университета Евой. Он нашёл её неподалеку, на белой лавочке, обращённой к парковой зоне. Девушка сидела, поджав ноги и вперив взгляд в дикий кустарник.

– Не переживай так, – Пи подсел рядом и приобнял её.

– Ничего страшного. Я же всего лишь человек, – пробубнила Ева, не отрывая взгляда, – я всегда могу торговать своими яйцеклетками и копаться в этой коричневой смеси оксидов с хлорой, серой и фтором.

– Прекрати, ты же можешь пересдать, подготовить другую работу.

Горькая ухмылка искривила её лицо:

– Я потратила на эту – несколько лет. Они даже не дали мне договорить! Уверена, они не читали её! Она должна была заставить пересмотреть взгляды и стать прорывом, но…, – Ева осеклась.

– Я помогу тебе написать новую, ты можешь поучиться ещё пару лет….

– Ваша система образования… слепа. Мне не нужна чья-либо помощь. Уходи вообще. Наши пути разошлись сегодня, – девушка злобно посмотрела на него.

– Я надеялся, что мы будем и дальше общаться… Эти итоговые испытания – что они значат вообще? Ева, ты же мне больше, чем друг, ты же, – глаза Пи вмиг потемнели, – Ева, пожалуйста, я хочу быть тебе полезен настолько, насколько смогу. Да и зачем тебе это всё вообще, хочешь – просто переезжай и живи со мной, будешь всем говорить, что самостоятельная. Ева, ну не дано, видимо, землянкам менять историю.

– Свали, а? – отчеканила Ева и почувствовала, как плечу стало легче: персеянин убрал с него свою руку.

Девушка сжимала зубы и пыталась усилием воли сдержать слёзы обиды, а когда обернулась – от Пи остался лишь понурый силуэт. Этой ночью они оба отмечали, один свою победу в весёлой компании, другая – свой провал, в одиночестве тёмной кухни, а утром каждый получил список предложенных вакансий.